Катарина и Пьетр сидели с Натали вокруг стола с едой. На обед было филе свинины из отравленной свиньи под соусом из сливочного масла из молока коровы, что паслась на полях белены. Овсяный хлеб впитал яд. А ещё суфле из грибов. Натали не собиралась есть чистую еду, но это был яд, к которому Катарина почти привыкла.
Натали потребовала ещё вина. Её столовая была приятно тёплой. Огонь потрескивал в камине, и толстые красные шторы удерживали тепло.
- И как сегодняшняя прогулка? – спросила Натали. – Конюх волновался, что у Полумесяца отёк правой задней ноги.
- Он в порядке, - ответила Катарина. – И никакого отёка.
Полумесяц был её любимым чёрным жеребцом, названным так из-за белого изогнутого пятна на лбу. И если б он хромал, Катарина б не взяла его. Под столом она коснулась коленом к колену Пьетра.
- Ты заметил что-нибудь, Пьетр? – спросила она.
- Нет, он абсолютно здоров.
Она откашлялась и отодвинула колено подальше, словно боялась, что Натали могла ощутить их соприкосновение. Когда они находились в её присутствии, он всегда соблюдал дистанцию, несмотря на то, что Натали знала, что они делают. Несмотря на то, что он тут по настоянию Натали.
- У меня есть некоторые интересные новости, - сказала Натали. – Делегация рано прибыла с материка. И жених хочет встретиться с Катариной.
- Не он один, заметь, - продолжила Натали – Но он очень многообещающий… Мы имели дело с его семьёй несколько лет. Он поощрял Джозефа Сандрина во время его изгнания.
- Я посмотрю на него любезно, а после… - начала Катарина.
- Не более любезно, чем на любого другого, - сказала Натали, несмотря на то, что подразумевала совсем иное. – Его зовут Уильям Чатворт младший. Я не знаю, когда мы сможем организовать встречу. Он в Волчьей Весне, а сейчас с Арсиноей, бедный мальчик… Но когда мы это сделаем, ты будешь готова?
- Да.
- Я верю тебе. Ты выглядишь куда лучше в эти дни. Сильнее.
Это было правдой. С той поры, как прибыл Пьетр, Катарина изменилась. Женевьева бы ещё сказала, что она тонка и миниатюрна… После стольких лет ядов вряд ли она когда-то полностью восстановит то, что потеряла. Но её волосы, цвет лица, движения стали лучше.
- У меня для тебя есть подарок, - промолвила Натали. Её дворецкий Эдмунд вошёл с маленькой стеклянной шкатулке. Внутри к крышке тянулась маленькая коралловая змейка. - Посмотри, кто загорал у меня на окне.
- Возлюбленная?! – Воскликнула Катарина. Она оттолкнула свой стул с силой, которой почти хватило на то, чтобы он упал, и помчалась к Эдмунду. Змея немного отскочила, а после обернулась вокруг её запястья.
- Я думала, что убила её, - прошептала она.
- Не совсем, - проронила Натали. – Но, думаю, она хочет в привычную клетку под тепло лампы. И мне надо поговорить с Пьетром наедине.
- Да, Натали, - Катарина ещё раз улыбнулась им, а после ушла, едва ли не убежала.
- Один маленький подарок вновь сделал её ребёнком… - протянула Натали.
- Катарина любила эту змею, - протянул Пьетр. – Мне казалось, она умерла.
- Умерла. Её раздавленную и замёрзшую нашли в углу кухни через три дня после Черноты.
- А что ж это?
- Ещё одна. Катарина не почувствует разницу, её научили так же.
Она жестом призвала Эдмунда, что принёс серебряный поднос и два стакана с её любимым отравленным бренди.
- Ты делаешь успехи, - проронила Натали.
- Немного. Но она при выборе нарядом до сих пор думает только о том, чтобы прикрыть сыпь или выступающие рёбра. А когда пугается, несётся, как крыса.
- Ну, Пьетр. Мы не относились к ней настолько плохо.
- Ты, может быть, нет. Но Женевьева – зверь.
- Моя сестра столь сильна, как мне угодно. И тренировки Катарины – не твоя забота.
- Даже если моя задача становится труднее?
Он сдул волосы с глаз и откинулся на спинку кресла. Натали улыбнулась своему стакану. Он и вправду так напоминал ей себя. Однажды он сможет стать главой семьи, если подходящая дочь не достигнет совершеннолетия.
- Скажи мне… Она готова встретить этого делегата?
- Думаю, да. Не особо трудно воспроизвести впечатление после Волчьей Весны. Всем известно, лицо Арсинои как овсяные хлопья!
- Возможно. Но не Мирабеллы. Вествуды всем твердят, она красивее ночного неба.
- И так же холодна… А у Катари есть чувство юмора, она мила. Это вы из неё не выбили.
Что-то ещё было в тоне Пьетра, что не понравилось Натали. Он слишком защищал её. Почти притягивал к себе, и…
- Как далеко вы зашли?
- Что ты имеешь в виду?
- Ты понимаешь, о чём я. Научи её всему, что хочешь, но нельзя заходить слишком далеко, Пьетр. Жители материка странны и они хотят, чтобы она в брак вошла девственницей!
Натали внимательно наблюдала за ним, чтобы увидеть, как он будет выкручиваться. Он, кажется, был разочарован, но не испуган. На это он ещё не решился.
- Ты уверена, что им вместо этого не понадобится мастерство в постели? – он пожал плечами. – Пожалуй, если так, я могу научить её после свадьбы.
Он допил бренди одним глотком и положил рюмку на стол. Он хотел отправиться к Катарине – и раздеть, как куклу.
- Это к лучшему, милый, - проронила Натали. – Если б ты спал с ней, боюсь, она б в тебя влюбилась. Она и так почти влюблена, а нам это не нужно.
Пьетр оттолкнул пустой стакан.
- Это так? – строго спросила она.
- Не волнуйтесь, тётушка, - ответил он. – Только король-консорт столь глуп, чтобы полюбить королеву.
Катарина всё ещё не отложила змею, когда пришёл Пьетр. Она держала её, не могла расстаться, сидела к своего зеркала, и Возлюбленная была на её запястье, а её нос почти прижался к голове ядовитой змеи.
- Катарина… Хватит. Пусть она отдохнёт.
Катарина и вправду встала и опустила змею в мягкую тёплую клетку. Она оставила верхнюю часть открытой, чтобы иметь возможность гладить её чешую.
- Не верится, что она выжила… - промолвила Катарина. – Натали заставила искать всех слух…
- Думаю, да.
- Ох… - она вынула руки из клетки и сложила их на коленях. – Я правда должна встретиться с моим первым женихом?
- Да.
Они с Пьетром стояли близко друг к другу, не касаясь, впрочем, не глядя друг другу в глаза. Пьетр проводил пальцами по обивке её парчового стула и тянул за выбившуюся нить.
- Ты уверен, что мне не стоит сначала отравить сестёр?
Пьетр улыбнулся.
- Уверен. Так надо, Катари.
Он смотрел на скудный вид из её окна, на пасмурное небо и тени внутреннего двора. Небольшое озеро, мимо которого они утром проезжали, походило на серую лужу на юго-востоке. Вскоре всё станет ярко-синим, двор зазеленеет, расцветут нарциссы. И станет теплее. Рассвет приносит скорее туман, чем мороз.
- Мирабеллу трудно одолеть, - сказал Пьетр. – Она высока, сильна, красива. В Ролансе поют песни о её волосах.
- Песни о её волосах? – Катарина фыркнула. Она должна об этом заботиться, но на самом деле не возражала бы, если б все женихи предпочли Мирабеллу. Никто не будет целовать её так, как Пьетр. Он сжимал её с таким отчаянным желанием, что она даже не могла отдышаться.
- Как думаешь, женихи целуются, как ты, Пьетр? – спросила она, увидев, как задрожала его нижняя губа.
- О, нет. Они мальчишки с материка, копошатся и пускают слюни. Трудно сделать вид, что тебе это нравится.
- Они не могут быть такими плохими, - ответила она. – Уверена, найду того, кто мне понравится.
Пьетр изогнул бровь. Его пальцы впились в спинку стула, но расслабились, когда он увидел её выражение лица.
- Ты дразнишь меня, Катари?
- Да, - рассмеялась она. – Дразню. Разве не ты меня этому научил? Противодействовать царственной формальности сестёр улыбками и бьющимся сердцем?
Она коснулась его груди, и он схватил её руку.
- Ты слишком хороша в этом, - он притянул её к себе. - Ты должна будешь смеяться над их шутками. Даже если они не смешны.
- Да, Пьетр.
- И заставить их говорить о себе. Помнить. Ты драгоценный камень, Катари, что выделяется из всех, - он немного неохотно отпустил её руку. – Независимо от того, что ты будешь делать, им всё ещё нужны все трое. Даже обычная Арсиноя. И Мирабелла, - он тяжело дышал носом. – Независимо от платьев, ты можешь быть уверена, они будут мечтать сорвать их именно с тебя.
Катарина нахмурилась.
- Полагаю, это будет как приз.
- Ах, какой приз, - вздохнул Пьетр, и Катарина ударила его в грудь. Он рассмеялся. – Теперь я дразнюсь, - он притянул её ближе. – Я не коснусь элементаля, даже если она встанет на колени и будет умолять. Она делает вид, что уже коронована, но нет. Ты наша королева, Катари. Помни это.
- Всегда. Мы делаем добро для острова, Пьетр, когда меня коронуют, а ты станешь главой Чёрного Совета.
- Главой? – он сверкнул глазами. – Думаю, Натали будет против.
- Конечно, Натали останется в своём положении, сколько хочет, - поправилась Катари. – Но и она не может быть там вечно.
За ним коралловая змея поднималась по стенке. Её головка скользнула по открытому люку и остановилась, она попробовала воздух язычком. Катарина позволила себе столкнуть её, чтобы та вернулась в клетку. Змея обозлилась и изогнулась, чтобы укусить.
- Катарина!
Рука Пьетра взметнулась, и клыки змеи уцепились в его запястье. Он осторожно взял её, пока та не отпустила, вопреки тому, что должен был сломить шею. Катарина в опасности, оно может причинить ей вред до Костров.
- О! – воскликнула она. – Мне жаль, Пьетр… Она всё ещё напугана.
- Да, - он вернул змею в клетку, убедившись в том, что на сей раз плотно закрыл крышку. – Ты должна быть осторожна. Переучить её. Даже через несколько недель она может оставаться дикой.
Капли крови скользили по руке Пьетра. Рана не глубокая. Для такого сильного Аррона, как он, яд вызовет только короткое покраснение.
- У меня есть мазь, что поможет, - проронила Катарина и бросилась в другую комнату, чтобы его взять.
Пьетр горестно посмотрел на змею и сжал запястье. Реакция была правильной. Катарина страдала бы от яда несколько дней даже после излечения. Но он сделал это, не задумываясь. И боялся, что Катарине будет больно. Действительно боялся.
- Только король-консорт достаточно глуп, чтобы любить королеву, - проговорил он.
Волчья вечнаWolf_Spring
Арсиноя и Билли бок о бок шли по зимнему рынку. С момента появления днём у Кизилового пруда оказалось трудным сбежать от него, но от рынка Арсиноя не отмахивалась. Джулс и Джозеф часто были без неё там, а Арсиноя чувствовала себя незащищённой среди большого количества людей. В оживлённых частях города, на рынке пчёлами жалили злые взгляды. Любой в толпе мог оказаться достаточно храбрым, чтобы перерезать ей горло.
- Арсиноя? Что случилось?
Она изучала неприветливые лица торговцев рыбой, которых знала с тех пор, как пришла в Волчью Весну. Столько из них считало её слабость уродством и представляло её мёртвой.
- Ничего.
Билли вздохнул.
- Я не настроен на рынок. Давай купим еды и пойдём в сад. Сегодня не слишком холодно.
По дороге они установились около Мадж, и Билли смог заплатить за два жаренных моллюска. На сей раз он выбрал монеты – но с трудом.
Они быстро ели на ходу, чтобы не позволить еде остыть. Мадж нафаршировала моллюсков кусочками краба и маслом с хлебными крошками. Когда она была слишком щедра, она добавляла и сала.
Когда они миновали доки по дороге, что вела к холму и яблоневым садам, Билли посмотрел на панцирь в своих руках.
- Глядя на него, новый не сделать, - ответила Арсиноя. – Надо было купить три.
Он усмехнулся и закинул руку, чтобы швырнуть панцирь в бухту так далеко, как сможет. Арсиноя тоже бросила свой.
- Мой дальше, - сказала она.
- Нет.
Арсиноя улыбнулась. На самом деле, гарантировать нельзя.
- Что с твоей рукой? – спросил Билли.
Арсиноя одёрнула рукав куртки, чтобы закрыть следы разреза на ладони
- Разрезала в курятнике.
- Ох…
Он не поверил ей. Следовало придумать что-то. Ни одна курица такого не сделает. И она ещё не рассказала Джулс о том, что делала с Мадригал.
- Младший, - протянула она в доках. – Где твоя лодка.
Место, на котором она стояла после возвращения Джозефа, пустовало, и бухта казалась темнее.
- Отец вернулся домой. Так просто прийти и уйти. Парус в тумане. Боги, я с ума сошёл и говорю это вслух! Брежу!
- Легко приходят и уходят… - пробормотала Арсиноя. Легко для всех, кроме неё.
- Но, он вернётся.
- Когда?
- Он намерен отвести меня к вашим сёстрам в Индрид-Даун к королеве Катарине.
Конечно. Он хочет корну для сына. У него нет верности Природе, вопреки тому, как он относился к Джозефу во время изгнания.
- Вы больше не называли меня королевой Арсиноей.
- А вы хотите?
Она покачала головой. Королева – как прозвище. Так её только Лука называет. Они шли по дороге и помахали Мэтти Пэйс, когда мимо прогрохотала её повозка. Арсиное не надо было смотреть, чтобы знать, что Мэтти вывернулась в своём кресле, чтобы смотреть на них. Всему городу были интересны эти отношения.
- Я не знаю, хочу ли видеть остальных, - сказал Билли. – Чувствую себя коровой по пути на бойню.
Арсиноя рассмеялась.
- Уверена, это надо сказать сёстрам. Но если не хотите встречаться – не надо.
- Мой отец – не тот человек, которому можно отказать. Он получает то, что хочет, и не принимает провалы.
- А ваша мать? – спросила она, и он посмотрел на неё с удивлением.
- Это не имеет значения. Она этого не хотела. Это ведь мать, знаете… Они струнами пришивают нас к фартукам навсегда, как только могут…
- Не знаю. Знаю, что вы дуетесь. Не забывайте о том, что значит потерять корону для вас и для меня.
- Да. Вы правы. Простите.
Она смотрела на него, скосив глаза. Это не просто – чужаку тут отдать всё за корону и неизвестную жизнь. Он пытался быть справедлив, ей тоже стоит попытаться. И она должна держать дистанцию. Трудно будет увидеть её мёртвой после сближения. Но у неё так мало друзей… Она не может потерять ещё одного.
Арсиноя промолчала. Не думая, она повернула к лесу, к старым камням и согнутому дереву.
- Нет, - она поспешно сменила направление. – Надо выбрать другую дорогу.
- Как думаете, ваши сёстры похожи? – спросил Билли.
- Не знаю, это неважно, - ответила Арсиноя. – Они обе, вероятно, готовятся к церемонии Животворения. Это через три месяца.
- Белтейн… Он каждый год, не так ли?
- Да. Но в этом году всё иначе. Этот Белтейн – начало Вознесения.
- Я знаю. Но… что другое?
Арсиноя склонила голову. Она могла сказать только то, что слышала. Ни она, ни Джулс при этом не присутствовали. Для того, чтобы быть там, надо быть шестнадцатилетней.
- Ну, всегда есть охота. Ритуальная охота для того, чтобы получить мясо на праздники. Ежедневные благословения и обряды храма… Но в этом году этого не будет. В этом году есть три большие церемонии. Охота, ночь Высадки, Быстрая ночь…
- Высадка. То, когда вас представляют женихам.
- Женихов представляют нам, - она толкнула его в плечо.
- Прекрасно. И Животворение. Когда демонстируете дар. Как вы будете это делать? – после вопроса он вновь ждал удара, но Арсиноя рассмеялась.
- Я собиралась жонглировать сельдью. Катарина будет есть яд, а Мирабелла… Мирабелла будет кружить циклоны всем, кому это важно. Остров её полюбит.
- Кружить циклоны, - Билли усмехнулся.
- Да. Хочешь увидеть?
Он покачал головой.
- И после Белтейна и официальных ухаживаний, тогда…
- Тогда мы можем убить друг друга, - сказала Арсиноя. – Есть год. До костров. Но если Мирабелла достаточно вспыхнет, я умру и за неделю.
Она бродила по снегу, по ледяной корке сада. Они спустились в долину, пока птицы не прекратили петь и не завыл ветер.
- Вы когда-то думали о том, что было с матерью? – спросил Билли. – После того, как она вас родила и покинула остров со своим королём?
- Королём-консортом, - поправила она. – И не знаю.
Есть истории, конечно. О великих королевах, что покидали остров, чтобы быть великими на материке. Другие говорят, что королевы проживают остаток жизни мирно со своими мужьями. Но Арсиноя не верила словам. По её мнению, каждая королева оказывалась на дне океана, как только рожала.
Джулс запустила пальцы в тёмные волосы Джохефа. Они были мягкими и обвивались вокруг пальцев. Они были в доме Сандринов сегодня. Отец Джозефа отправился с Мэтью, а мать и Иона взяли коляску и отправились к лодкам. Это хорошо, ведь теперь отец Билли отплыл, а каютой пользоваться больше нельзя.
- Так же неудобно, как на лодке, - сказал Джозеф. Он почти что лежал на ней, а Камдэн растянулась у ног.
- Я не заметила, - Джулс потянулась к нему и коснулась губ. Его руки обвились вокруг неё – и она ничего не видела.
- Когда-то надо будет найти кровать побольше для тебя и твоей пумы.
- Когда-то скоро, - согласилась она, но сейчас была рада тесноте и отсутствию личной жизни. Она любила Джозефа, не боялась идти дальше. Когда Камдэн сковывала движения, можно было целовать его столько, сколько хочешь, не боясь большего.
Джозеф склонил голову и поцеловал Джулс в ключицу, что выглядывала из рубашки. Он положил подбородок на неё и вздохнул.
- Что? Ты о чём-то думаешь? – спросила она.
- Только о тебе. Но есть ещё кое-что.
- Что?
- Помнишь лодку на западе? – спросил он. – Блестящая, с новой палубой и свежей полоской синей краски?
- На самом деле нет.
На верфи у Сандринов было много работы последние несколько месяцев. Ремонт вдоль побережья. С материка скоро прибудут, остров хотел показать своё лицо. Они даже работали с рыбаками Волчьей Весны, что говорили слово "материковый" презрительно. Они говорили о косе и материке, чтобы те не брызжали слюной на ботинки.
- Что с ней? – спросила она.
- Я проплыл до Тригнора вернуть владельцу, оставлю, как только мать и Иона вернутся из Хайгейта…
- О. Так почему беспокоишься?
Джозеф улыбнулся.
- Это глупо, но я не хочу расставаться с тобой даже на минуту.
- Джозеф! – рассмеялась Джулс. – Мы вместе почти всё время после твоего возвращения.
- Знаю. Да и я ненадолго. Если ветер будет хорош, в Тригноре буду до ночи. Это не займёт и пары дней, чтобы вернуться в Волчью весну, но… - он вновь придвинулся. – Может, пойдёшь со мной?
Путешествие на лодке с Камдэн не казалось приятным, но с Джозефом… Она обвила руками его шею и будто бы слышала голос Арсинои. Джулс и Джозеф неразрывны с рождения.
- Я не могу. Я так пренебрегаю Арсиноей… Она работает над даром с моей мамой, не могу просить её взять на себя мои обязанности… Она королева.
- Лучшие королевы не против дополнительных хлопот.
- Тем не менее, я не должна её оставлять. И ты не можешь меня просить. Ты тоже любишь её, помнишь? Как меня.
- Почти. Почти, Джулс.
Он опустил голову, упираясь ей лбом в плечо.
- Мы разлучимся ненадолго, Джозеф. Не переживай.
РолансRolanth
Сон был страшен, Мирабелла проснулась от своего крика. Это было внезапно – размытый сон проникал в воздух спальни, тело было в ловушке сознания, ноги запутались в простынях. Она села и коснулась лица – плакала во сне. Плакала и смеялась.
Дверь открылась с тихим щелчком, и Элизабет просунула голову в щель. Она взяла на себя большую часть сопровождения Мирабеллы, и та стала дышать спокойнее от скрипа двери.
- Ты в порядке? Я слышала крик.
Спайс слетел с плеча и порхнул на голову королеве, убеждаясь, что она в порядке.
- Я тоже слышала, - протянула Бри. Она открыла дверь, и обе девушки зашли внутрь и закрыли её плотно за собой. Мирабелла прижала колени к груди, и Бри с Элизабет взобрались на кровать. Бри повела рукой и зажгла свечи на комоде.
- Мне жаль, - проронила Мирабелла. – Как думаешь, я кого-то ещё разбудила.
Бри покачала головой.
- Дядя спит и под звуки битвы.
Сара и молодые люди далеко. Слуги на первом этаже. Только трое бодрствуют в тёмном доме.
- Мира, - проронила Бри, - ты дрожишь.
- Я принесу воды, - сказала Элизабет, и Спайс прыгнул на кувшин, чтобы пропеть дорогу.
- Нет, - промолвила Мирабелла. – Не воды.
Она выдержит. Сёстры цепляются за неё уже пару дней. И не пропадают, как и другие сны.
- Что это было? – спросила Бри.
Мирабелла закрыла глаза. Не память – картинки.
- Невозможно описать.
- Там были… - нерешительно спросила Элизабет, - другие королевы?
Другие королевы, да. Её милые сёстры, чучела из кожи с зашитыми ртами. Катарина лежала на спине с открытой грудью, пустая, но красная внутри. А Арсиноя молча кричала, ведь её горло было залито кровью.
"Мирабелла, - шептали они. – Мирабелла, Мирабелла…"
- Я их топила, - прошептала Мирабелла. – В потоке у коттеджа. Вода так холодна, из уст текли чернила… Они дети!
- О, Мира, - проронила Бри, - это просто сон, жуткий сон. Они не дети.
- Для меня всегда дети.
Она думала о том, что почувствует, когда Арсиноя и Катарина обмякнут и умрут.
- Я не могу это сделать.
Лука будет разочарована. Она верила в неё и подняла как правительницу. Вествуды, город, Богиня. Она создана для правления. Стать королевой острова. Если она увидит Луку в храме, та скажет лишь одно. Что чувства и сны лишь преграда. Тест.
- Я должна сбежать, - сказала Мирабелла. – Сбежать отсюда…
- Мирабелла, - промолвила Элизабет, - успокойся. Выпей немного воды.
Она взяла стакан и выпила, чтобы порадовать подругу, но глотать было трудно. Вода казалась мёртвой.
- Нет. Я должна идти. Должна, - она открыла шкаф, пробиралась сквозь плащи и платья, чёрные, чёрные, чёрные.
Бри и Элизабет встали. Сжали руки, чтобы остановить и успокоить её.
- Ты не можешь уйти, - промолвила Элизабет. – Сейчас середина ночи!
- Мира, это опасно, - добавила Бри.
Мирабелла выбрала платье из шерсти. Она натянула его поверх пижамы и потянулась за чулками.
- Пойду на юг, не оглядываясь.
- Они остановят тебя, - промолвила Элизабет.
Мирабелла остановилась, ещё дрожа. Они правы, да, правы. Но надо попробовать.
- Я должна идти. Прошу. Я не могу больше тут оставаться, и сны с мёртвыми сёстрами… Я не могу их убить. Я знаю, так надо, знаю, что должна хотеть.
- Мира, - начала Бри, - ты можешь.
- Нет! – яростно промолвила она.
Элизабет и Бри бросились к двери. Они были печальны, беспокоились, что Сара проснётся и предупредит храм. Мирабелла проведёт остаток времени до Белтейна запертая в комнате Луки под постоянной охраной.
Мирабелла шнуровала сапоги. Они пошлют и поймают её, но придётся потрудиться.
Она ступила вперёд, готовая оттолкнуть друзей.
- Подожди! – выдохнула Элизабет. Она подняла руку и вышла за дверь. Если она побежит по коридору, у Мирабеллы не будет времени. Но Элизабет не закричала. Она вернулась в спальню и принесла плащ жрицы.
- Вот, возьми, - сказала она. – Скрой волосы под капюшоном, - она улыбнулась так мило и нежно. – Никто не смотрит на жрицу дважды. Только сходят с пути.
Мирабелла благодарно обняла её. Плащ был немного короток, но достаточно велик, чтобы скрыть платье Мирабеллы.
- Элизабет… - начала Бри, но остановилась. Она взяла Мирабеллу за руку. – Давай я пойду с тобой!
- Нет, Бри, - мягко остановила её Мирабелла. – не хочу, чтобы кто-то знал. Когда они поймут, что я ушла, то будут искать виновного. Того, кого надо наказать. Пусть это будут не ты и Элизабет.
- Обещаю, - проронила Бри. – Мы позаботимся друг о друге.
Мирабелла грустно улыбнулась и коснулась лица Бри.
- Никогда не видела тебя испуганной, - она крепко обняла её. – Прошу, пойми, Бри! Я люблю их. Как и тебя. Не могу остаться тут, и храм не заставит меня их убить.
Она выпустила руку Бри и обняла Элизабет. Ей так повезло с ними.
К тому времени, как Мирабелла направилась на юг от Вествудов, рассвет стал красноватым на востоке. Уже, должно быть, позже, чем она думала, когда сон пробудил её. Уже лампы горят в городе, кузнецы готовятся к работе. Она натянула капюшон, чтобы скрыть лицо.
Она выбрала главную дорогу в Роланс. Может, разумнее держаться иных дорог, но она знала, что лучше быть замеченной, чем окончательно потеряться.
Когда дорога повернула в сторону замка и центра города, Мирабелла почувствовала дыхание среди людей. Впереди на тротуаре женщина выбивала ковёр, приветствовала соседа, выливала воду из ведра в канаву. Мирабелла низко держала голову, но Элизабет была права. Женщина просто кивнула, прежде чем сойти с пути. Если кто-то и задастся вопросом, что жрица в такой час делает в городе, всё равно не остановит, чтобы eё спросить.
Когда она покидала Роланс, она обернулась назад, посмотрела на крыши и дымоходы, на город в свете. На деревья, где Сара и прочие Вествуды уже просыпались. На храм, где Лука уже пила чай.
Трудно их оставить, но уйти проще, если учитывать все обстоятельства.
Волчья веснаWolf_Spring
У огня, рядом с изогнутым деревом, голова Арсинои закружилась. Мадригал грубо разрезала руку, чтобы кровь напитала три метра верёвки. Верёвка будет сдерживать кровь, пока они не будут в ней нуждаться. А для низкой магии она достаточно сильна, чтобы убить вторую королеву, и Арсиное надо всё, что можно собрать.
Они ещё не говорили о том, какова будет магия. Может, проклятье. Или несчастный случай. Неважно. Арсиноя знала, что становилась сильнее с каждым днём.
- Достаточно, - проронила Мадригал. Она осторожно опустила верёвку в стеклянную банку. – Вечно не будет длиться. Надо использовать сразу после костров.
Мадригал опустила банку в мешок из чёрной ткани и перекинула ремень через плечо.
- Вот, - она прижала чашку к губам Арсинои. – Сидр. Выбей.
- Есть орехи? – спросила Арсиноя. – Хлеб, еда?
Она с дрожью сжала чашку и отпила. Чаша казалась липкой, с отпечатками Мадригал в крови Арсинои.
- Джулс права, - пробормотала Мадригал. – Ты только ешь.
Она вручила королеве маленький пакет – сыр и парочка ягод еживики от Природы.
- Спасибо, - проронила Арсиноя. Рука пульсировала и жгла, пока Мадригал завязывала её, но это было приятное жжение.
- Никогда бы не догадалась, что ты мне поможешь с этим.
Мадригал поморщилась, такая же красивая.
- Да, знаю.
Она села и завернулась в тёплую шерсть, дулась за неоценённость. Но никто не винил Каит и Эллис. Будучи девчонкой, Мадригал любила комфорт. Караф говорила о времени, когда Мадригал шаблонно крутила цветы и рвала их, чтобы впихнуть в волосы. А огурцы гибнули в саду.
- Где моя Джульена сегодня? – спросила Мадригал.
- Прощается с Джозефом. Он отплывает на северо-запад в Тригнор.
Мадригал смотрела в огонь.
- Бедная Джулс, такой парень… Не думаю, что он будет терпеть её за глаза. И смотреть на её отца…
- Отца? Не думаю, что ты помнишь отца Джулс.
- Нет. Нет. Я помню огни костров. Думала, как замечательно зачать ребёнка в эту ночь. Как он будет силён и станет любить меня, - она фыркнула. – Не помню отца. Но как бы он ни выглядел, она на него похожа.
- Думаешь, он знает? – спросила Арсиноя.
- Что знает?
- Что у него есть дочь, одна из самых сильных из Природы на острове.
Мадригал пожала плечами. Вероятно, нет. А если и знает, плевать. Рождённые от Белтейна священны в глазах храма. И как и королевы, в глазах храма не имеют отцов.
Арсиноя откинулась назад. С сыром и фруктами в животе она не дрожала и отогрелась. Она вытянула ноги и пыталась высушить обувь углями.
- Джозеф так красив… - тоскливо промолвила Мадригал.
- Да, - согласилась Арсиноя.
- Увидев его и Джулс… я поняла, как долго была сама. Может быть, следовало создать заклинание. Чтобы они были любовниками…
- Хм… - Арсиноя фыркнула и закрыла глаза. – А вот тебе не надо магии, Мадригал.
- Может, нет. Но используй я хоть дюйм этого шнурка, - она погладила чёрную сумку на коленях, - у меня был бы самый красивый парень на острове.
Арсиноя покосилась в её сторону, чтобы убедиться, что она шутит, прежде чем рассмеяться. Вскоре хихиканье превратилось в хохот, и они смеялись обе. Но даже если б это и не так, они б не услышали Камдэн и бесшумный шаг Джулс.
Горная кошка пришла на огонь, прежде чем Джулс, но это было слишком малое предупреждение, чтобы симулировать невинность.
Джулс смотрела то на мать, то на Арсиною.
- Что это? – спросила она.
Арсиноя скривилась. Они сидели у священных камней среди окровавленных тряпок, рукав Арсинои был закатан и открывал повязку.
- Вот что вы делаете?! – Джулс почти кричала на мать. – Когда я отвернулась? Ведёшь её сюда и режешь? Учишь низменной магии…
- Джулс, - Арсиноя встала, протянула руку, чтобы оградить Мадригал, но Джулс разозлилась сильнее. Камдэн зарычала.
- Я ей помогаю! – проронила Мадригал.
- Помогаешь? – Джулс потянулась к Арсиное и оттащила её с такой силой, что Арсиноя почти споткнулась о камни. – Ты не можешь этого делать, это опасно!
Мадригал покачала головой.
- Ты не понимаешь. Ничего не знаешь об этом.
- Знаю, что всегда есть цена! Знаю, что это для отчаявшихся и слабых!
- Как для меня, - Арсиноя опустила рукав, чтобы скрыть повязку и резные руны.
- Арсиноя, это не так.
- Так. И я воспользуюсь этим. Этот всё, что у меня есть.
- Но ты не знаешь цену.
- Всё будет хорошо, Джулс. Мадригал пользовалась на материке, это безопасно.
- Против него только храм ворчит, - кивнула Мадригал, заливая огонь.
Они с Арсиноей шли молча, желая увести Джулс со священного места. Джулс ещё сердилась.
Арсиноя не могла вспомнить, чтобы они с Джулс ссорились из-за чего-то более важного, чем размер куска торта. Её плечи спали.
- Пройдёт время, - мягко промолвила Мадригал, - она поймёт.