В первые два года своего губернаторства Хэмм доказал, что он не такой уж сосунок в политике, и методично ворошил осиные гнезда. Он был твердо настроен выполнить предвыборные обещания, особенно по части экономии денег налогоплательщиков. Он расстроил «полюбовную сделку» Эрла Финли с компаниями по производству бетона и гравия и отдал контракты производителям, предложившим самую низкую цену. Он пристально изучил деятельность компаний, предоставляющих коммунальные услуги, и велел провести по всему штату опросы жителей, чтобы выяснить, насколько эффективны коммунальщики. Элмвуд‑Спрингс был одним из первых в списке.
Тощий молодой человек лет двадцати в белой рубашке с коротким рукавом, широких коричневых брюках, с галстуком‑бабочкой на резинке и в черных ботинках, как у почтальона, взошел на крыльцо и постучал. Никакого ответа. Снова постучал. Через окно он видел, как в глубине дома, на кухне, снует старушка. Она его упорно не замечала, но ему требовались еще три анкеты, поэтому он обошел дом, постучал и толкнул заднюю дверь.
Старушка изумленно уставилась на него:
– Ой, это кто ж…
– Мэм, я стучал, но вы, должно быть, не слышали.
– Погоди‑ка, – ответила старушка, – сбегаю за слуховым аппаратом. – Через минуту она вернулась: – Чем могу быть полезна? Что‑то продаешь?
– Нет, мэм, я из…
Не дав ему закончить, она потянула его через порог:
– А входи‑ка. Ты ж не серийный убивец, правда? А то мне таких в кухню нельзя впускать. Я обещала племяннице, Норме, что никаких серийных убийц в дом не допущу.
– Нет, мэм, я собираю…
– Да ты садись.
– Спасибо. Я собираю…
– Кексика покушаешь?
– Нет, спасибо, мэм.
– Уверен? Только испекла.
– Нет, мэм.
– Не против, если я скушаю? – Старушка взмахнула ножом.
– Нет, мэм, что вы. – Гость неотрывно следил за лезвием.
Потом сел и открыл большую кожаную сумку.
Старушка отрезала кусок кекса, положила на тарелку и достала вилку из буфета.
– Уверен? На этот раз, кажись, удался. В прошлый раз получилось паршиво… – Она глянула на бумаги, которые он разложил на столе. – Ты в школе учишься?
– Нет, мэм. Уже отучился. Я собираю анкеты для Отдела потребителей электрической компании Миссури. И хотел бы задать вам несколько вопросов. Можно?
Она вдруг воодушевилась:
– А за правильные ответы мне положен приз?
– Нет, мэм, это обычный информационный опрос. Для учета потребления.
Несколько разочарованная, она села к столу:
– Ну ладно, давай. Спрашивай.
– Имя?
– Первое имя Элнер, второе Джейн, а третье фамилия – Шимфисл.
– Дата рождения?
– Ну, скажем, между 1850‑м и 1890‑м, где‑то так.
Он записал: «Дата неизвестна».
– Мисс или миссис?
– Миссис Уилл Шимфисл, овдовела в пятьдесят три.
– Сколько проживающих в доме?
Она задумалась.
– Пятеро… Кот, я и три мыши.
Он выдавил слабую улыбку, зачернул цифру «5» и поставил «1».
– Род занятий?
Она непонимающе смотрела на него. Он наклонился к ней и сказал погромче:
– Миссис Шимфисл, чем вы занимаетесь?
Элнер долго обдумывала, затем ответила:
– Да просто живу, наверно, чем же еще‑то. Разве не все этим занимаются?
– Нет, мэм, я имел в виду, работаете ли вы где‑то, вне дома?
– А, тогда ясно, к чему ты клонишь. Ну, в саду понемногу и за курями смотрю. Когда‑то я много чего делала во дворе, но теперь муж моей племянницы, Мак, приходит каждую субботу, стрижет траву и кусты подрезает. Норма не велит мне брать в руки ничего острее резинового шланга, так что поливать я поливаю, когда необходимо.
Он записал: «Не работает».
– Это ваш собственный дом или арендуете?
– Собственный, милок, оплаченный сполна. Мой муж, Уилл, сказал: «Элнер, не позволяй втянуть себя в какую‑нибудь ипотеку, когда я помру», и когда я продала ферму, то просто заплатила всю сумму наличными, и никаких тебе ежемесячных выплат. Плачу только налоги.
– Сколько у вас в доме электрических приборов?
Лицо старушки посветлело:
– О, вот хороший вопрос. Целая куча. Давай думать… Ну, все лампочки, конечно. Плита. Холодильник. Тостер. Кофейник. Радио, вот еще что. Потом… погоди‑ка, нет, холодильников‑то у меня два. Второй на веранде со двора, но он не включен в розетку. Это считается?
– Нет, если вы им не пользуетесь.
– Но он работает, верней, работал когда‑то. Я сказала Норме, что вообще‑то он мне не нужен. Я много консервирую, и в новом холодильнике места полно, а во втором я просто храню семена для птиц и все в таком роде. Подумываю, не отдать ли его каким‑нибудь бедным людям. А что, пожалуй, так и поступлю. Они будут рады, правда?
– Да, мэм. – Молодой человек попытался сдвинуть дело с мертвой точки: – А сейчас…
– Погоди‑ка, я еще не закончила. Значит, лампочка на крыльце, стиральная машина, фен, кондиционер. Иногда я его включаю, когда у меня…
– Хорошо. А как насчет газа?
– Что?
– Газовые приборы у вас имеются, вы пользуетесь газом?
– А надо?
– Да нет… Не обязательно. Так что мы можем сказать, что вы предпочитаете электричество газу?
– Вряд ли мы можем так сказать. Я точно не знаю. Просто у меня нет газовых никаких штук, только электрические.
Он написал: «Да».
– Миссис Шимфисл, как бы вы оценили, ежемесячная плата за электричество по вашим счетам слишком высокая, средняя или низкая?
– Вот еще один хороший вопрос. Хмм… Я бы сказала, она справедливая. Честно говоря, за свои деньги я получаю гораздо больше благ, так что это выгодная сделка. Не лови меня на слове, но я бы платила больше, если бы попросили, только не записывай. Я не хочу, чтобы они повысили мне плату. Это между нами.
Он подчеркнул «низкая».
– Могли бы вы сказать, что пользуетесь электрическими приборами больше среднестатистического гражданина?
– Вообще‑то я считаю, что электричество – это лучшее, что можно купить за деньги, сравнимо разве что с искусственным оплодотворением или операцией на сердце. Я упоминала электрическую сушилку в ванной?
– Нет, мэм, но…
– Запиши. Знаешь, иногда я думаю о ценности. Ты думал, как люди ее вычисляют, а?
– Что, мэм?
– Как люди считают ценность того или другого? Ты знаешь, что автомобиль стоит дороже, чем к врачу сходить и завести себе ребеночка? Кто, скажи на милость, высчитал, что машина дороже ребенка, вот что мне интересно. Муж моей соседки, Мерл, поехал в Техас, и врач вставил в него новый сердечный клапан, чтобы он не умер, и стоило это меньше, чем дом‑прицеп. А доводилось ли тебе слышать, чтобы дом‑прицеп спас жизнь хоть одному человеку?
– Нет, мэм, но…
– Вот то‑то и оно, что не приходилось. Я говорю: Вербена, что бы ты предпочла иметь – новый дом‑прицеп или своего мужа? Да ты бы даже не порадовалась этому трейлеру, если бы твой муж помер, правда? И пришлось ей признать, что я права. Вот я и говорю: сердечный клапан гораздо ценнее прицепа, согласен?
– Да, мэм. У меня еще несколько вопросов.
– Но ты‑то пока молод, и тебе еще долго не понадобится сердечный клапан, однако когда понадобится, то подумай вот о чем. Подумай, сколько стоит этот сердечный клапан, что не больше моего большого пальца на ноге, и какой здоровенный этот дом‑прицеп. Можно приобрести что‑то огромное, но это не заставит биться твое сердце… Так, о чем я, то бишь?
– Мэм…
– А, вот о чем. Электричество – это самая ценная штука, хоть и невидимая!
Он увидел просвет и ринулся в него:
– Так можете ли вы сказать по поводу электрообслуживания, вы совершенно удовлетворены, средне или вообще никак?
– Я бы сказала, что в крайней степени удовлетворена, удовлетворена сверх‑самых‑диких‑ожиданий, вот как. В 1928 году моя сестра Герта сказала: «Вот погоди, доберется электричество и до твоей фермы». И помню, когда к нам впервые протянули провода и в доме появился свет, ох какое это было счастье. Не представляю, как мы раньше без него жили. Ты там своим в электрической компании скажи, что я считаю электричество чудом из чудес. Ты вообще представляешь, насколько мы от него зависим? И я вот что тебе скажу. Я считаю, что Томас Эдисон – второй по важности человек после Иисуса, живший на земле, без никаких. А у нас даже праздника в его честь нету. Святому Патрику выделили день, а он всего лишь изгнал кучку змей из Ирландии. А Томас Эдисон осветил весь мир. Если бы не он, мы до сих пор сидели бы во тьме со свечкой, и мы не празднуем его день рождения! Мудрец из Менло‑Парка[24]не имеет даже своего праздника.
Молодой человек принялся запихивать бумаги в сумку:
– Да, мэм, вы правы.
– Ты слишком молод, чтобы помнить, но я помню день, когда он умер, а было ему тридцать один. Все на минуту выключили свет, чтобы почтить его память. После чего совершенно о нем забыли. А я вот его не забыла. Знаешь, что я делаю каждый год в день рождения Тома?
– Нет, мэм.
– Я включаю все, что у меня есть, – все лампочки, стиралку, фен, радио, телевизор, и целый день все работает. И я говорю: с днем рождения, Том. Вот видишь, как я высоко ценю мистера Томаса Эдисона.
– Спасибо за уделенное время, мэм. – Молодой человек встал, собираясь уходить.
– Позволь задать тебе вопрос… А в этой вашей электрокомпании штата Миссури висит на стене фотография Томаса Эдисона?
– Что‑то не припомню, чтоб висела, мэм.
– Видишь, о чем я? Никто из них не имел бы работы, если бы не старина Том Эдисон, а они даже портрет не повесили.
– Да, мэм. – Он дюйм за дюймом продвигался к двери.
– Я на все вопросы ответила? Это все?
– Да, мэм.
– А‑а… И как я справилась?
– Отлично справились.
– Выше среднего?
– Я бы сказал, гораздо выше.
– Погоди‑ка, я тебе инжиру и слив дам. – Она встала, вынула мятый коричневый бумажный пакет из ящика и принялась наполнять его свежими ягодами. – Ты не гляди, что мятый, разок всего‑то использовала, он чистый, и микробов, не боись, нет, можешь прямо немытыми кушать. Я их не опрыскиваю. Я так считаю, уж если червячки до них первыми добрались, то и на здоровье. Мне и так много остается. Так много, что раздавай – не раздашь все, а чтоб портилось, я не люблю, ненавижу выбрасывать, а ты? Та к что я тебе побольше суну, для мамы твоей. Ладно?
Изумленный, он взял пакет и пошел к двери:
– Спасибо, мэм.
– Не за что. И желаю вам всего наилучшего с вашим проектом. Только вели им повесить фотографию Тома Эдисона на стену.
– Да, мэм, обязательно скажу.
Не успел он открыть дверь, она кинулась следом:
– Эй, я кое‑что забыла. Запиши еще электрическое одеяло. Добавь в мой список, ладно? А еще вот что, тебе бы пойти к Норме, предложить ей тест. У нее полно всякого оборудования. Она в двух кварталах отсюда, Вторая авеню, 212. Только не говори, что я тебя послала. Она до сих пор злится за женщину из страховой компании.
– Да, мэм, – пробормотал он, но беседовать ни с какими ее родичами не собирался. Вдруг они все сумасшедшие.
Яхта
Если не считать принудительного ношения обуви и букетика в петлице, все заключенные, конечно, были довольны, что живут в особняке губернатора, а не в тюрьме. Сесил Фиггз, получивший возможность планировать все важные общественные события, и вовсе порхал жаворонком. Но никто из помощников не наслаждался жизнью больше, чем Родни Тилман. Он хорошо скакнул вверх с продавца подержанных машин на пост заведующего связями с общественностью при губернаторе и пользовался положением по полной программе. Однажды ворвался к Хэмму в кабинет с видом кота, слопавшего канарейку, и сказал:
– Привет, Хэмбо, не хочешь ли обзавестись яхтой?
Хэмм оторвался от бумаг:
– Яхтой? Какой яхтой?
– Большой. – Родни достал из кармана рубашки и шваркнул на стол Хэмму фотографию новенького круизного катера длиной в тридцать пять футов.
Хэмм поглядел на нее и улыбнулся:
– Ты же знаешь, я всегда мечтал о яхте. А что?
– А то, дружище, – он перегнулся к нему через стол, – я знаю парня, который прям жаждет тебе такую отдать.
– Отдать? За что?
– Он понимает, в каком напряжении ты все время находишься и как тебе нужно место, куда можно прийти и расслабиться, удрать от всего. На яхте, которую он так жаждет тебе отдать, есть койки для восьми человек, и побежит она до Флориды или до Багам – запросто, в любой час дня и ночи.
– Что за парень?
– Один из твоих больших поклонников… который хочет сделать для тебя что‑нибудь хорошее.
– Да что с тобой такое, Родни? Пока я губернатор, я не могу принимать ни от кого подарки, ты же знаешь.
– К черту, Хэмбо, это я знаю… Но есть много способов ошкурить кота. Представь, держал бы он эту яхту где‑нибудь в лодочном сарае, а тебя просто катал, когда тебе захочется. Так‑то можно?
Хэмм глядел на него с подозрением:
– Слушай, Родни, звучит как‑то сомнительно.
– Да нет, это ты послушай. Представь, он дал бы мне ключ от этого сарая, чтоб я для тебя ее придержал, пока ты не перестанешь быть губернатором и не сможешь принять этот дружеский подарок. – Родни откинулся на спинку стула и закинул руки за голову. – А покамест тебе нет нужды даже знать имя хозяина. Считай, я просто позаимствовал ее у друга одного друга.
Хэмм не мог оторвать глаз от яхты. Он не собирался принимать такие подарки, но красавица была великолепна, а для человека, который никогда не имел больше шестидесяти пяти долларов в неделю и не надеялся, что сможет себе позволить нечто подобное, соблазн был велик. Он оттолкнул от себя фотографию:
– Передай ему огромное спасибо, но нет.
Родни пожал плечами:
– Ладно, я просто подумал, сколько радости твоим ребятишкам доставит такая игрушка. Ты, конечно, поступай как знаешь… но я бы на твоем месте не стал так пристально разглядывать зубы у дареного коня. Какой смысл в губернаторстве, если не можешь даже получить удовольствие?
Он вышел, оставив снимок на столе Хэмма. Неделю Хэмм то и дело вытаскивал фото из ящика и смотрел. На второй неделе он позвонил Венделлу Хьюитту, министру юстиции, и спросил:
– Слушай, если я как губернатор на время позаимствую у кого‑то яхту, это будет нелегально?
Венделл ответил:
– Нет, а что?
– Просто интересно.
На четвертой неделе Хэмм решил, что ничего страшного не случится, если он просто съездит посмотреть на нее. Друг одного друга так надеялся, что он примет подарок, что даже имя ей дал. Увидев на борту надпись «БЕТТИ РЭЙ», Хэмм влюбился в нее.
Венделл, поехавший с ними в тот день, тоже заметил название и, не будучи дураком, сказал:
– Ничего мне не говорите, мальчики. Я не хочу знать. Я приехал покататься.
Хэмм не знал, но другом одного друга был мистер Энтони Лео из Сент‑Луиса, благодарный губернатору за то, что смягчил его брату наказание за убийство, заменив смертную казнь на пожизненное заключение. Родни в тот день принес ему прошение о помиловании и очень нервничал, пока Хэмм не подписал. Венделл, который всегда консультировал Хэмма, согласился с его решением: в конце концов, убитый не был невинной жертвой, он был такой же бандит, как его убийца.
Хэмм сказал:
– Может, он оказал штату услугу.
Но оба они, сами того не ведая, оказали услугу Родни: с того списали довольно большой карточный долг. Хэмм тоже не был глупцом. Он не собирался ни от кого принимать подарки, и никому о «БЕТТИ РЭЙ» не рассказывал, кроме самых близких людей, которым доверял. Но яхтой пользовался при всяком удобном случае.
Однажды, когда они с Родни отправились прокатиться по реке Миссури, попить вина и выкурить по хорошей сигаре, Хэмм сказал:
– Знаешь, Родни, я тут подумал, когда закончится мой срок, хорошо бы нам с детишками и женой иметь уже наготове приличный дом, куда мы могли бы сразу переехать. Как бы в кредит. А когда найду хорошую работу, я смогу его оплатить. Что думаешь?
Родни сказал:
– Ну, это я смогу устроить.
– А то, понимаешь, переезжать в съемный домишко бывшему губернатору как‑то не к лицу, правда?
– Да, согласен. Какой, по‑твоему, дом подошел бы бывшему губернатору?
Хэмм поразмыслил.
– Чтобы соседи хорошие, детишкам было где побегать, может, что‑нибудь из красного кирпича, с большой верандой, в таком роде. Как считаешь?
– Да, звучит славно. Давай поразнюхиваю вокруг, посмотрим, что отыщется.
– И машину. Может, из этих, новых, «де сото»?
– Без вопросов. Цвет?
– Синий.
Синий был его любимый цвет. В конце концов, как сказал Родни, какой смысл быть губернатором, если не можешь получить удовольствие.
Радуги и торты
Дороти была очень счастлива. Оба ее чада нашли себе замечательных супругов, уже подарили ей трех красивых внучат, и Анна Ли только что позвонила и сообщила, что опять беременна. Так что сегодня Дороти так и лучилась счастьем.
– Всем доброго утра. Надеюсь, сегодня вас всех переполняет энергия, ведь знаете, какой нынче день? Торты, торты и еще раз торты – таков лозунг ежегодного конкурса тортов «Голден флейк», и в честь него Мама Смит сыграет песню «Сказал бы, что придешь, – я бы тортик испекла». Так что, дорогие дамы, – и их мужья, если вы тоже слышите нас, – убедитесь, что все необходимое у вас под рукой. Каждая секунда на счету. Приготовились. И – включайте духовку! Конкурс начался! А теперь, пока вы ждете, чтобы разогрелась духовка, позвольте еще раз напомнить вам правила. Только один торт от каждого конкурсанта. Когда ваш торт будет готов и остынет, несите его в Клуб ветеранов, где его оценят судьи.
Всем удачи, а вы, любители сладкого, помните, что после оценки судьями все торты отправятся на распродажу, это случится около двух часов дня. Выручка пойдет в помощь полицейским и пожарным всего штата Миссури. С судьями в этом году нам очень повезло. Из самого Поплар‑Блаф приехал мистер Джек Манн, президент компании «Голден Флейк Фло», а также миссис Эдит Вейгл Пул, автор сборника рецептов «Торты на каждый день», она внесена в реестр «Кто есть кто в домоводстве», и, наконец, ваша покорная слуга. Приходите на нас поглядеть – будет весело!
Крапивники, дрозды, лазурные птицы[25], кардиналы, колибри, рисовые птицы, зяблики – всех этих пернатых наблюдала в этом году в Уолнат‑Шейд наша орнитолог Эмма Хенсон, а миссис Джоанн Олт из Вудлоуна, Миссури, пишет:
Дорогая Соседка Дороти,
Я прочитала хорошую книгу и хотела бы поделиться ею с вашими читающими слушателями, она такая смешная! «Дюжиной дешевле» Фрэнка Гилбрета Младшего и Эрнестины Гилбрет Кэри.
Хорошо, спасибо. Вообще я люблю рекомендовать книги веселые и с хорошим концом. Слишком много в мире грустного, просто не хочется на этом зацикливаться. Наверное, я как страус – прячу голову в песок. Не признаю факты. Ученые пытаются навязать нам знания, из чего состоит луна, что такое звезды… и от чего радуги… Но я не желаю этого знать. Когда я загадываю желание на падающей звезде, мне не надо знать, из чего она сделана, пусть до этого докапываются мужчины, а мне лично без разницы. Красиво – и спасибо. Никогда не устаю любоваться луной. То она маленькая и круглая, как блестящий холодный мраморный шарик, а то большущая, желтая, тихая. Разве можно заскучать, когда природа дарит нам столько удивительного. С этими словами я перехожу к следующему письму. Оно от миссис Энн Картер из Рэптона, Миссури.
Дорогая Соседка Дороти,
Вы когда‑нибудь задумывались, что на конце радуги? Хочу поделиться, что со мной произошло. Вчера мы с семьей поехали за город, отгремела короткая гроза, и тут мой сын заметил огромную радугу, она пересекла все небо. Конец ее упирался будто бы прямо в шоссе впереди нас. Я помчалась к этому месту на полной скорости, там мы все вышли из машины, и когда поглядели друг на друга, наша кожа прямо светилась радужными цветами – розовым, голубым и зеленым. Мы не могли поверить глазам. Мы натурально стояли в радуге. Если это не чудо, то что тогда чудо? Господь в тот день благословил меня и мою семью, и я никогда этого не забуду.
Мама Смит сыграла «Где‑то под радугой».
– Спасибо, что поделились с нами этой красивой историей, миссис Картер. Теперь всякий раз буду вспоминать, как вы и ваша семья стояли под радугой!
Дорогие мои, позвольте вас спросить, разве жизнь не чудесна?
1960‑е