Она чуть не подпрыгнула. Или он прочитал ее мысли, или же она стала по-настоящему небрежной, в сокрытии своих чувств. Но Лорна знала, дело было не в небрежности; слишком долго ее жизнь зависела от неослабевающей бдительности, и привычка обороняться прочно укоренилась внутри нее. Он прочитал ее мысли. О, Боже, он прочитал ее мысли!
Ее разум затуманила надвигающаяся паника; тут же рассеянная, резко вытесненная подробной картиной их обоих, занимающихся любовью. В течение какого-то дезориентированного момента времени она чувствовала, будто стоит вне своего собственного тела, наблюдая за ними двумя голыми, лежащими в кровати. Их тела, потные от усилий, переплелись вместе. Его мускулистое тело пронзает ее, прижимая к смятым простыням. Ее руки и ноги, бледные на фоне его оливковой кожи, сомкнулись вокруг него. Она чувствовала запахи кожи и секса, ощущала жар и его вес на ней, когда он плавно двигался внутри нее, слышала свое собственное учащенное дыхание, когда приподнималась навстречу его медленным толчкам. Она так же, как и он, была близка к кульминации, его движения стали сильнее и быстрее…
Она резко выдернула себя из видения, внезапно с ужасом осознав, что, если бы позволила продолжиться этому дальше, то унизила бы себя, достигнув настоящего оргазма прямо перед ним. Она и сейчас с трудом сдерживалась; соблазн, даже воображаемого удовольствия, был настолько велик, что ей хотелось вернуться и потеряться в этой грезе или галлюцинации, чем бы, черт возьми, это ни было.
Что-то было не так. Она не контролировала себя, ощущая потоки странной, циркулирующей по комнате энергии. Едва одно воздействие прекращалось, и она успевала задумываться над тем, что же это было, как тут же оказывалась во власти другого влияния, другого дикого ощущения, выплескивающегося на поверхность.
|
|
Он заговорил снова, по-видимому, не замечая ничего, кроме собственных мыслей. Как он мог не чувствовать того, что происходит? Может, ей все только кажется? Она вцепилась в подлокотники кресла, задаваясь вопросом, не было ли у нее своего рода умственного помешательства.
— Вы предсказательница. — Он с легкой улыбкой на губах склонил голову, словно изучал весьма интересный экземпляр. — Вы также сенсор, и, возможно, немного обладаете телекинезом. Интересно.
— Вы сумасшедший? — испуганно выдохнула она, все еще изо всех сил пытаясь сконцентрироваться. Интересно? Он был на грани того, чтобы разрушить ей жизнь или свести ее с ума, и считал это интересным?
— Я так не думаю. Нет, я практически уверен, что нормален. — В его глазах, согревая их, мерцал смех. — Итак, Лорна, двинемся дальше и опустим детали. Единственный способ, с помощью которого я мог узнать, что вы предсказательница, это...? — Его голос затих на вопросительной ноте, приглашая ее закончить предложение.
Она сидела словно замороженная, пристально глядя на него широко раскрытыми глазами. Он имеет в виду, что действительно мог про читать ее мысли или же расставил ей какую-то ловушку, которую она до сих пор не сумела заметить?
Внезапно по комнате пронесся лютый холод, столь колючий, что она тут же продрогла до костей, и вместе с ним пришло то самое сокрушающее ощущение ужаса, которое она испытала, впервые войдя в эту комнату и увидев его. Лорна обхватила себя руками и постаралась сдержать клацанье зубов. Она хотела убежать и не могла; ее мускулы просто отказывались повиноваться инстинкту.
|
|
Являлся ли источником... этого беспорядка в комнате он? Она не могла подобрать лучшего слова для описания происходящего, потому что никогда прежде не испытывала ничего подобного, как будто реальность стала переплетаться с галлюцинациями.
— Расслабьтесь. Нет такого способа, которым я могу доказать это и таким образом обвинить вас в мошенничестве. Но я понял, что вы особенная, как только вы сказали, что решили, будто «я делал это». Делал что? Вы не уточнили, но ваше высказывание было интригующим, потому что оно означало, что вы чувствительны к потокам энергии в комнате. — Кончиками пальцев он дотронулся до своих губ, пристально изучая ее недрогнувшим взглядом. — Обычные люди никогда бы не почувствовали их. Временами случается, что одна форма паранормальных способностей идет рука об руку с другими, так что теперь понятно, каким образом вам удается столь методично выигрывать. Вы знаете, какая выпадет карта, не так ли? Вы знаете, какой автомат принесет вам выигрыш. Возможно, вы даже можете управлять компьютером, чтобы вам выпал полный ряд.
Холод оставил комнату так же резко, как налетел. Она изо всех сил напряженно сопротивлялась ему, и от внезапно уменьшившегося давления почувствовала такое облегчение, что чуть не упала с кресла. Лорна напряженно сжала челюсти, боясь что-либо произнести. Она не могла себе позволить быть вовлеченной в обсуждение своих необъяснимых способностей. Поскольку была уверена, что в этой комнате имелись видео и аудио записывающие устройства. А вдруг ею снова овладеет одна из тех таинственных галлюцинаций? Тогда она может сказать все, что он захочет, согласиться с любыми дикими обвинениями. Черт возьми, все, что она чувствует, может быть результатом каких-нибудь необычных спецэффектов, которые он здесь устроил.
|
|
— Я знаю, что вы не Рейнтри, — продолжил он тихо. — Я знаю всех своих. Поэтому, важный вопрос... вы Ансара или вы безродная?
Ее снова спас шок.
— Безродная? — эхом отозвалась она, резко возвращаясь в мир, который ощущался как реальный. Она еще пребывала в состоянии легкой дезориентации, но, по крайней мере, ушли беспокоящие сексуальные образы, ушли холод и страх.
Она глубоко вздохнула и подавила жаркий порыв гнева. Он только что сравнил ее с никому ненужной дворняжкой. Тем не менее, под гневом крылось застаревшее, въевшееся чувство горького отчаяния. Ненужная. Она всегда была такой. Какое-то недолгое упоительное время она думала, что это изменится, но затем у нее забрали даже эту последнюю надежду, и не осталось ни чувств, ни желания пробовать еще раз. Что-то внутри нее сдалось, однако боль не притупилась.
Он махнул рукой.
— Не то, чтобы безродная. Мы используем это слово, чтобы описать человека, способности которого являются самостоятельными.
— Самостоятельными от чего? О чем вы говорите? — По крайней мере, в этот момент ее замешательство было подлинным.
— О тех, кто не Рейнтри и не Ансара.
Его объяснения ходили по кругу так же, как и ее мысли. Растерянная и испуганная, она сделала резкое движение рукой и щелкнула пальцами:
— В аду есть какая-то тетя Сара?
Откинув голову назад, он разразился хохотом, звук которого был естественным и легким, словно он часто это делал. Внизу ее живота задрожало. Фантазии секса с ним снизили защитные барьеры, которые обычно она держала высоко поднятыми, и подсознательное признание его привлекательности стало вполне осознанным. Вопреки своему желанию, она заметила мускулы на его шее, лепную линию подбородка. Он был... Красота казалась не совсем верным, слишком женственным словом, чтобы описать его. Он был ошеломителен, в своей совокупности его черты были слишком неотразимыми, чтобы называться просто красивыми. И при этом его внешность — не первое, на что она обратила внимание; безусловно, ее первым впечатлением было ощущение силы.
— Не «тетя Сара», — ответил он, все еще смеясь. — Ансара. А-Н-С-А-Р-А.
— Я никогда не слышала о них, — сказала она осторожно, задаваясь вопросом, не было ли то, о чем он говорил, какой-нибудь группировкой. Она не страдала от заблуждения, что организованная преступность ограничивалась древними итальянскими семьями в Нью-Йорке и Чикаго.
— Не слышали? — Он произнес это довольно весело, но из-за своих чересчур расшатавшихся сегодня нервов она так отчетливо почувствовала сомнение и врожденную угрозу в его голосе, как если бы он закричал на нее.
Ей необходимо взять под контроль свои реакции. Необъяснимые явления, происходившие в этой комнате, застали ее врасплох, довели до крайне уязвимого состояния, которое она обычно себе не позволяла, но теперь, когда, наконец, все успокоилось, она начала вновь обретать самообладание. Мысленно она восстановила внутренние барьеры; это далось нелегко из-за трудностей с концентрацией, но она была упорна. Она могла не знать о том, что здесь происходит, но знала, что защита была жизненно необходима.
Он ждал ответа на свой риторический вопрос, но она проигнорировала его и сосредоточилась на своем щите…
Щите?
Откуда взялось это слово? Она никогда не думала о себе как о человеке, имеющем щит. Хотя считала себя сильной и бесстрастной, а свое сердце — выносливым и закаленным временем.
Она никогда не думала о себе как о человеке, имеющем защиту.
До сих пор.
***
Она была самым беззащитным сенсором, которого он когда-либо видел, думал Данте, наблюдая за ее борьбой с потоками и приливами силы. На его мысли и родство с огнем она реагировала как абсолютный новичок. Сейчас он держал свой дар под строгим контролем, но проверяя ее, послал крошечные порывы энергии в комнату, заставляя танцевать свечи. Она вцепилась в ручки кресла, будто ей нужно было за что-то держаться, ее обеспокоенный взгляд кинулся исследовать все вокруг, словно выискивая монстров.
Когда он понял о ее опасениях сексуального шантажа, о чем нетрудно было догадаться, то позволил себе небольшую, короткую и приятную фантазию, на которую она ответила так, будто он действительно имел ее обнаженную в кровати. Ее губы стали красными и мягкими, щеки вспыхнули, отяжелевшие веки опустились на глаза, а соски под этим дешевым свитером стали настолько твердыми, что их форма стала видима даже сквозь лифчик.
Проклятье. В течение одного мгновения она находилась в реальной опасности того, что фантазии могли стать явью.
Она могла быть Ансара, но если она и являлась ею, то была совершенно необучена. Либо так, либо она весьма искусно притворялась необученной. Если она Ансара, он держал бы пари на последнее. Быть Рейнтри означало иметь много преимуществ и один большой недостаток: наличие непримиримого врага. Приблизительно двести лет тому назад враждебность между двумя кланами вылилась в огромное генеральное сражение, в котором победили Рейнтри, а Ансара оказались практически уничтоженными. Разрозненные остатки некогда могущественного клана были рассеяны по всему миру и так и не восстановились, чтобы вновь организованно выступить против Рейнтри. Однако, это не означало, что случайно оказавшийся поблизости одиночный представитель Ансара не мог попробовать доставить им неприятности.
Подобно Рейнтри, Ансара имели разнообразные таланты различных уровней силы. Все те, с кем у Данте изредка пересекались дорожки, были обучены так же, как любой Рейнтри, а это означало, что победить любого из них — нелегкая задача. Хотя они и не представляли такой угрозы, как прежде, он всегда знал, что каждый из них не упустит удобный случай, чтобы достать его любым способом.
Доставить себе несказанное удовольствие, обворовав его, было вполне в стиле Ансара. В Рено имелись казино и крупнее, но если она Ансара, то кража из «Инферно» была бы большим очком в ее послужном списке.
Он обладал небольшой сенсорной способностью, ничтожной, по сравнению с аналогичной способностью своей младшей сестры, Мерси, но достаточной, чтобы суметь прочитать большинство людей, всего лишь прикоснувшись к ним. Исключениями, главным образом, были Ансара, поскольку они обучались ограждать себя недоступными для обычных людей способами. Сенсоры же должны были иметь щит иначе силы из вне сокрушили бы их... наподобие того, как, казалось, была сокрушена Лорна Клэй.
Возможно, она просто хорошая актриса.
Свет свечей на ее коже и волосах смотрелся волшебно. Она была красивой женщиной, превосходно сложенной, немного хрупкой и враждебно настроенной, но, черт возьми, если бы его поймали за жульничеством, он, вероятно, тоже был бы враждебен.
Он хотел дотронуться до нее и понять, сможет ли прочитать что-нибудь.
Однако, если он положит на нее руку, она, наверное, с криком выбежит из комнаты. Она так сильно взвинчена, что может резко отпрянуть в кресло, если он просто скажет «Бу!» У него мелькнула мысль сделать это в качестве развлечения.
Может, и сделал бы, если б не крайне серьезный вопрос с мошенничеством.
Он наклонился вперед, чтобы расставить точки над «i», и...
Раздался громкий, но весьма неприятный звук, за которым последовал еще один, затем другой. Вспышка адреналина прокатилась сквозь него, и он тут же вскочил на ноги, хватая ее за руку и поднимая с кресла прежде, чем прозвучало сообщение.
— Что это? — закричала она, резко побледнев, но не делая попыток отодвинуться.
— Пожар, — кратко ответил он, едва не волоча ее к двери. Как только зазвучала пожарная тревога, все лифты остановились, а они находились на девятнадцатом этаже.
Глава 4
Лорна споткнулась и едва не упала на колени, когда он тащил ее через дверной проем. Восстанавливая равновесие, она покачнулась и врезалась в стену с другой стороны, больно ударившись бедром о дверной косяк. Ее рука, стиснутая его стальным захватом, вывернулась из-за того, что он безжалостно тянул ее вперед. Она не произнесла ни слова, не закричала, даже почти не заметила боли, потому что оживший кошмар, в котором она очутилась, полностью вытеснил все остальное.
Пожар!
Данте пронзил ее понимающим взглядом; выпустил руку и обхватил за талию, прижимая к себе и поддерживая, пока спешил по направлению к лестнице. В холле они были одни, но как только он открыл дверь с надписью «Выход», она услышала громкий топот в панике спасающихся бегством людей.
Воздух в холле был чистым, но стоило двери позади них захлопнуться, как она почувствовала его: удушливый, зловонный дым. Сердце сбилось с ритма. Она боялась огня, всегда боялась, и это было не просто опасением здравомыслящего человека. Если бы ей потребовалось выбрать самый страшный способ умереть, это был бы огонь. У нее бывали ночные кошмары, будто она попадает в ловушку, отрезанная стеной пламени, неспособная дотянуться до кого-то — может быть, до ребенка? — до кого-то, кто для нее дороже собственной жизни, и собственного спасения. А когда огонь настигал ее и она чувствовала, как начинает гореть собственная плоть, то просыпалась вся в слезах и дрожа от ужаса.
Она не любила вида открытого пламени: свечей, каминов и даже газовых кухонных плит. Теперь же Данте Рейнтри тащил ее вниз в самое пекло, хотя все инстинкты кричали ей, чтобы она бежала наверх, к свежему воздуху, по возможности подальше от огня.
Когда они повернули на первом пролете лестничной площадки, внутренний панический хаос усилился и начал затягивать ее, но она попыталась справиться с ним. Ведь логически Лорна понимала, что они должны спуститься, поскольку спрыгивание с крыши вряд ли спасет им жизнь. Стиснув зубы, чтобы не клацали, она сконцентрировалась на сохранении равновесия, следя, чтобы ноги не спотыкались при каждом шаге, хотя сомневалась, что при таком способе, которым Данте поддерживал ее, можно было оступиться. Она не хотела мешать ему, или, упаси Бог, стать причиной их падения.
Они догнали толпу людей, также спешащих вниз по лестнице, но проход был забит, все кричали друг на друга, пытаясь протиснуться. Всеобщий гам сбивал с толку; люди никак не могли разобраться что к чему, и некоторые уже начали кашлять от удушливого дыма.
— Вам нельзя идти наверх! — прогремел голос Рейнтри над вопящей и толкающейся людской пробкой, и только тогда Лорна поняла, что сумятица была вызвана тем, что одни стремились пробраться наверх, в то время как другие столь же настойчиво пытались спуститься.
— А ты кто такой, черт возьми? — проревел кто-то снизу.
— Владелец «Инферно», вот кто, черт возьми, я такой, — отрезал Рейнтри. — Я строил это казино и знаю, куда идти. Теперь поворачивайте ваши задницы и спускайтесь все на первый этаж, это единственный выход.
— Там везде дым!
— Тогда снимайте рубашки и обвязывайте их вокруг рта и носа. Пусть это сделает каждый, — приказал он, повторив свои слова громче еще раз, чтобы его услышали все. Выпустив Лорну, чтобы снять с себя дорогой пиджак, он привел свои слова в действие. Она оцепенело стояла подле него, наблюдая, как он стремительно вынул из кармана нож, развернул его и вырезал полоску ткани из серого шелка пиджака. Затем так же быстро рассек полоску на две продолговатые части. И, вручая одну ей, сказал, — Используйте это, — после чего сложил нож и спрятал его обратно в карман.
Она ожидала, что часть группы поспешит наверх, не обращая внимание на его слова, но никто так не сделал. Вместо этого несколько мужчин, те, кто носили пиджаки, последовали его примеру, разрывая одежду. Другие снимали рубашки, рвали их на части и предлагали куски женщинам, которые не пожелали воспользоваться своими блузами. Лорна торопливо обмотала шелк вокруг рта и носа, затянув его таким образом, чтобы он закрывал лицо как хирургическая маска. Рейнтри рядом с ней проделал то же самое.
— Пошли! — он приказывал, а они, как послушные овцы, исполняли. Клубок начал распутываться, спускаясь лентой вниз. Спускаясь все ниже и ниже, приближаясь к поджидающему их ожившему, трещащему кошмару, Лорна с таким трудом переставляла ноги, как будто они принадлежали не ей. Каждая клеточка ее тела вопила в протесте, горло судорожно сжималось, но тем не менее она продолжала спускаться по лестнице, словно не имела собственной воли.
Рука Данте легла ей на талию, притягивая к его боку.
— Позвольте нам пройти, — сказал он. — Я покажу вам выход.
Люди перед ними сдвинулись в одну сторону, и хотя Лорна расслышала несколько протестующих ворчаний, они были заглушены другими, приказывающими недовольным замолчать, поскольку здесь его дом и он знает, как выйти из здания.
На лестничной клетке становилось все теснее, люди продолжали собираться с этажей, но сторонились всякий раз, когда Рейнтри протаскивал Лорну мимо. Едкий дым жалил глаза, вызывая слезы, и она могла чувствовать, как с каждым их шагом повышается температура. Как много этажей они прошли? На очередном пролете она глянула на дверь и указанное на ней число, но слезы застилали глаза. Возможно шестнадцать. Или пятнадцать. И это все? Разве они не должны уже были уйти гораздо дальше? Она попробовала вспомнить, сколько лестничных маршев они прошли, но раньше она была слишком охвачена ужасом, чтобы обращать на них внимание.
Она собиралась умереть в этом здании. Она уже ощущала ледяное дыхание смерти, ждущей ее по ту сторону огня, которого она еще не видела, но могла чувствовать, будто он был мощной, притягивающей ее силой. Это и была причина того, почему она всегда так боялась пожара; каким-то образом она знала, что предназначена для огня. Скоро она умрет, сгорит или сразу задохнется…
…и никто не хватится ее.
***
Данте контролировал каждого спускающегося вниз, мысленно принуждая их к организованной эвакуации. Никогда раньше он не пробовал использовать свою силу так специфически, даже не подозревал, что это возможно, и если бы ни близость дня летнего солнцестояния, он сомневался, что смог бы проделать нечто подобное. Черт, он даже не был уверен, что вообще смог бы провернуть это с куда меньшей группой, но из-за огня, угрожающего разрушить казино, над строительством которого он столь тяжело трудился, он влил всю свою волю в мысли и слова, и люди повиновались.
Он чувствовал, как языки пламени поют свою песнь сирены, взывая к нему. Возможно, они даже питали его мощь, потому что непосредственная близость огня заставляла ускоряться его сердцебиение, в то время как кровь наполнялась адреналином. Даже притом, что дым жалил глаза и проникал сквозь шелк, прикрывавший рот и нос, он чувствовал себя настолько живым, что только кожа могла сдержать его. Он хотел смеяться, широко раскинуть руки и пригласить огонь к себе, по-настоящему вступить с ним в сражение, чтобы суметь повлиять на него своей волей так же, как на этих людей.
Если бы он не был вынужден поддерживать высокую концентрацию для принуждения, то уже вступил бы в ментальное сражение с пламенем. Все в нем тосковало по битве. Он победит огонь, но сначала должен доставить этих людей в безопасное место.
Лорна шла рядом с ним, но быстрый взгляд на ее лицо, ту его часть, которую он смог разглядеть над серым шелком, сказал ему, что только его желание вынуждает ее двигаться вниз. Она была белой словно лист бумаги, а в глазах стоял один только ужас. Он притянул ее ближе к себе, желая, чтобы она находилась в пределах досягаемости, когда они доберутся до первого этажа, потому что иначе ее паника может стать достаточно сильной, чтобы она сумела вырваться из-под его контроля. А он еще не закончил с ней. Фактически из-за этого проклятого пожара он понял, что, возможно, придется обсудить с ней куда более важные темы, нежели мошенничество в Блэк Джэке.
Если она Ансара и как-то замешана в возникновении пожара, она умрет. Это было очевидно.
Он прикасался к ней, но не мог определить, являлась она Ансарой или нет. Во всяком случае его сила эмпата была отодвинута на задний план, и прямо сейчас он не мог как следует сконцентрироваться, чтобы прочесть ее. Не мог уловить ничего, доказывающего, что она безродная или Ансара, обладающая достаточной силой, чтобы скрыть от него себя настоящую. В любом случае, с этим придется повременить. Дым постепенно становился плотнее. Кое-кто переговаривался, хотя главным образом люди берегли дыхание, чтобы добраться до конца лестницы. Тем не менее отовсюду раздавался кашель.
Он чувствовал, что пламя пока сконцентрировано только в казино, но быстро подбирается к гостиничной части здания. В отличие от большинства казино-гостиниц, построенных так, чтобы гости, куда бы они не направлялись, всегда были вынуждены проходить через казино и, таким образом, увеличивалась вероятность того, что они остановятся поиграть, Данте построил «Инферно» с гостевыми комнатами на одной стороне. Существовала общая область, где гостиница соединялась и пересекалась с казино, но он также обеспечил возможность для любого желающего находиться на некотором отдалении от игровых площадок. Он рисковал, но проект удался. Уделив пристальное внимание тому, чтобы выдержать уровень элегантности, не имеющей себе равных по сравнению с любой другой казино-гостиницей в Рено, он сделал «Инферно» особенным, а поэтому охотно посещаемым.
Сегодня вечером этот замысел может спасти много жизней. Хотя гости, которые были в казино... он ничего о них не знал. И при этом не мог себе позволить раздумывать о них, поскольку рисковал потерять контроль над теми, кто находился на лестничной клетке. Он не мог помочь людям в казино, по крайней мере, сейчас, поэтому сосредоточился на своей непосредственной задаче. Если эти люди запаникуют, начнут толкаться и бежать, тогда мало того, что некоторые из них упадут и будут затоптаны, но толпа может еще и сильно прижать дверь, что не позволит открыть ее. Подобное случалось прежде и случится снова, но не у него, если он сможет воспрепятствовать этому.
Они достигли следующего лестничного марша, и Данте сквозь дым взглянул на число на двери. Три. Слава Богу, осталось только два этажа. Дым становился настолько густым, что его легкие начали гореть.
— Мы почти на месте, — сказал он, заставляя сосредоточиться людей позади него, и услышал, как они начали повторять его слова вышестоящим на лестнице.
Он обхватил рукой талию Лорны и крепко прижал ее к себе сбоку, так, что ее ноги болтались над полом, пока он спускался по оставшимся этажам, перепрыгивая через две ступеньки. Дверь вела не наружу, а в коридор с офисами. Данте удерживал дверь открытой, прижимая ее своим телом, и когда люди, спотыкаясь, высыпали в коридор, указал:
— Поворачивайте направо. Выйдете через двойные двери в конце зала, снова повернете направо, первая дверь за автоматами с газированной водой выведет вас на нижний уровень автомобильной стоянки. Давайте, живее, живее!
Они пошли, понукаемые его волей, спотыкаясь и кашляя, но все-таки двигаясь. Воздух здесь был плотный и горячий, позволяющий видеть всего лишь на расстоянии пары шагов, и люди, спешащие мимо него, напоминали мгновенно исчезающих призраков. Только кашель и звуки шагов отмечали их продвижение.
Он почувствовал движения Лорны, старающейся вырываться из его захвата, мучительно пытавшейся повиноваться не только его ментальным приказам, но и командам своего собственного, охваченного паникой, мозга. Он сжал ее крепче. Возможно, он мог бы настроить свои мысленные указания так, чтобы заглушить ее собственные команды... Нет, не стоило так рисковать. Пока все люди находились у него под контролем, он управлял и следил за их передвижениями. Все, что ему нужно сейчас делать, это держать Лорну, чтобы не позволить ей убежать.
Он мог чувствовать огонь за спиной. Не буквально, но уже ближе, намного ближе. Все в нем желало повернуться и вступить в бой с принадлежащей ему силой природы, звать и управлять, обладать ею. Но не сейчас. Пока нет...
Когда с лестничной клетки наконец перестали появляться окутанные дымом фигуры, он повернул налево, прочь от автомобильной стоянки и безопасности, и направился прямиком к ревущему огненному демону вместе с крепко прижатой к нему Лорной.
— Неееет.
Звук был немногим громче стона, и она стала биться в кольце его рук, подобно дикому животному. Он поспешно послал последнее ментальное указание людям, возглавляющим спешащий к автостоянке поток, после чего передал другую команду, которую направил исключительно на Лорну:
— Останься со мной.
Она немедленно перестала бороться, однако он слышал, как она издавала приглушенные испуганные звуки, пока он шагал через дым к двери, ведущей в фойе.
Он резко открыл дверь и ступил в самое пекло, волоча ее за собой.
Система пожаротушения предпринимала героические усилия, распыляя воду, но жар чудовищной печи испарял брызги, прежде чем те достигали пола. Жар обрушился на них подобно оглушительной волне, физически ощутимому удару, но Данте, пробормотав проклятие, отбросил его назад. Поскольку жар и дым были произведены огнем, были его частью, он несомненно являлся их властелином также, как и самого пламени. Теперь, когда появилась возможность сконцентрироваться, он отстранил языки пламени, создавая защитный пузырь, некое силовое поле вокруг себя и Лорны, которое защищало их, отражая дым и подавляя высокую температуру.
Казино полностью находилось во власти огня. Огонь, жадный красный язык с большими оранжевыми и черными лоскутами и прозрачными золотыми прожилками, танцевал и ревел, с пылом истребляя все в пределах досягаемости. Некоторые из изысканных белых колонн уже воспламенились подобно гигантским факелам, а огромное пространство ковра стало морем маленьких огней, зажженных падающими обломками. Колонны, действуя как свечи, направляли огонь вверх к потолку. Данте начал оттуда, вызывая из самой глубины силу и используя ее, чтобы подчинить пламя своей воле. Медленно-медленно огонь, вылизывающий языком колонны, начал утихать, побежденный превосходящей его силой.
Выполнение этих действий с одновременным удержанием окружавшего их защитного пузыря требовало каждой унции имеющейся у него силы. Что-то было не так. Он понял это в тот момент, когда сконцентрировался на колоннах и почувствовал напряжение глубоко внутри. Голова начала болеть; уничтожение огня не должно было потребовать от него таких больших усилий. Пламя слишком медленно отвечало на его команду, но он не сдавался, задаваясь при этом вопросом, не опустошил ли он свою энергию, затратив ее на управление действиями людей. Нет, он этого не чувствовал, но что-то было определенно неправильно.
Когда на колоннах остались только усики дыма, он переключил внимание на стены, отбрасывая, отталкивая назад...
И краем глаза заметил, что пламя вновь охватило колонны.
С ревом ярости и изумления, он снова направил свою волю на огонь, и тот опять стих.
Что за черт?
Окна взорвались, разбрызгивая во всех направлениях стеклянные осколки. Снаружи полились ожесточенные струи воды — любезность пожарного департамента Рено — но пламя, казалось, хрипло захохотало, взревев еще ярче и неистовей прежнего. Одна из двух огромных хрустальных люстр упала на пол, разбрасывая смертельные блестящие брызги стеклянных осколков. Они с Лорной стояли достаточно далеко, поэтому до них долетели лишь немногие из осколков, но один из прекрасных хрустальных шершней ужалил его в щеку, вызвав ручеек крови. Возможно, им не мешало бы пригнуться, подумал он с мрачным юмором.
Он мог чувствовать прижимающуюся к нему Лорну, судорожно вздрагивающую и издающую отрывистые звуки ужаса, но она была неспособна сопротивляться его принуждению. Не задело ли ее стеклом? Нет времени, чтобы проверить. Поперек потолка с громким свистом прокатился исполинский язык пламени, с такой скоростью поглощая все на своем пути, с которой это можно было сделать только, получив доступ кислорода; затем он начал проедать себе дорогу вниз по стене позади них, отрезая путь к спасению.
Данте мысленно воздействовал на огонь, заставляя его отступить, привлекая все свои резервы силы и мощи. Он дрэнир Рейнтри; огонь должен повиноваться ему.
Но этот оказался исключением.
Напротив, он начал расползаться по ширине ковра, маленькие огоньки объединялись в большие, те соединялись с другими до тех пор, пока весь пол не запылал, пододвигаясь к ним все ближе и ближе…
Он не мог управлять им. Никогда прежде он не встречал пламени, которое не мог бы подчинить своей воле, но этот огонь находился вне его власти. Использование ментального принуждения так или иначе должно было ослабить его; он никогда не сталкивался с подобным и, соответственно, не знал, каковы могут быть последствия. Ладно, да, знал; если не произойдет чудо, последствиями в этом случае будут две смерти: его и Лорны.