Пропавшие
Дарби МакКормик – 1
OCR Busya https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=643105
«Кріс Муні «Зниклі», серія «Текст» (російською мовою)»: Книжковий Клуб «Клуб Сімейного Дозвілля»; Харків; 2010
ISBN 978‑966‑343‑782‑8
Аннотация
1984 год. «Лето страха», как окрестили его журналисты. Три девочки‑подростка случайно увидели в лесу, как неизвестный душил женщину. Тело ее найдено не было, а вскоре двое из подруг были убиты прямо в доме третьей свидетельницы преступления, Дарби. Ни полиция, ни ФБР не смогли поймать убийцу.
Спустя двадцать два года Дарби, ставшая криминалистом, снова сталкивается со случаями исчезновения женщин. И число их, возможно, уже превысило сотню…
Крис Муни
Пропавшие
Посвящается Джен, которая показала мне как,
и Джексону, объяснившему зачем
* * *
У человека в сердце есть такие потайные уголки, о существовании которых он узнает лишь тогда, когда в них проникает боль.
Леон Блой
Истинная трагедия заключается не в противостоянии правды и неправды, а в противоречии между двумя правдами.
Г. В. Ф. Гегель
I
Мужчина из леса
(1984)
Глава 1
Дарби МакКормик схватила Мелани за руку и потянула в лес, куда обычно мало кто наведывался. Там не было проторенных дорожек или тропинок. Все по‑настоящему увлекательное осталось позади – вдоль шоссе 86, на туристических тропах к озеру Салмон Брук.
– Зачем вы меня сюда притащили? – спросила Мелани.
– Я же тебе говорила, – ответила Дарби, – это сюрприз.
– Не волнуйся, – сказала Стэйси Стивене. – Ты в любой момент можешь вернуться домой к мамочке, никто тебя не держит.
Через двадцать минут Дарби бросила рюкзак на полянке, куда они со Стэйси частенько приходили покурить и оттянуться, о чем свидетельствовала гора смятых пивных банок и окурков.
|
|
Прежде чем сесть, Дарби проверила, достаточно ли сухая земля, чтобы не испачкать новые джинсы от Кевина Кляйна. А Стэйси, как обычно, не глядя плюхнулась в грязь. Все в ее облике было разболтанным и неряшливым – густо накрашенные ресницы, потертые растянутые джинсы, футболка на размер меньше. Атмосфера безысходности, казалось, окутывала ее, как облако грязи свинарник.
Дарби знала Мелани практически всю жизнь – обе выросли на одной улице. И хотя Дарби отлично помнила все их общие с Мел похождения, она хоть убей не могла вспомнить, как в ее жизнь вошла Стэйси и как они втроем так крепко сдружились. Складывалось впечатление, что в один прекрасный день Стэйси просто взяла и появилась. Она везде была с ними – и когда они делали уроки, и на футболе, и на дискотеках. Стэйси была веселой. Она знала кучу пошлых анекдотов, общалась с «мажорами» и доходила аж до третьей базы в бейсболе, в то время как Мел больше походила на изящную статуэтку из коллекции матери Дарби – дорогую и хрупкую, которая требовала бережного обращения.
Дарби расстегнула рюкзак и достала банки с пивом.
– Что ты делаешь? – спросила Мел.
– Знакомлю тебя с мистером Будвайзером, – ответила Дарби.
Мел начала теребить «висюльки» на браслете. Она всегда так делала, когда нервничала или была чем‑то напугана.
– Да ладно, Мел, чего ты? Бери. Он не кусается.
– Нет, я имею в виду, зачем это?
– Мы отмечаем твой день рождения, дурочка, – сказала Стэйси, ловко открывая свое пиво.
|
|
– И заодно обмываем права, – добавила Дарби. – Теперь нас есть кому возить кататься.
– А твой папа не заметит, что пива стало меньше? – спросила Мел у Стэйси.
– Да у него в нижнем холодильнике стоит шесть ящиков. Думаешь, ему есть дело до шести несчастных банок? – Стэйси закурила и бросила банку Дарби. – Но если бы они застукали нас с пивом дома, я бы неделю точно не могла ни сесть, ни открыть глаза.
Дарби подняла свою банку:
– С днем рождения, Мел! Поздравляю.
Стэйси одним глотком отхлебнула сразу полбанки. Дарби тоже сделала большой глоток. Мелани с сомнением понюхала содержимое. Она всегда сначала нюхала все новое и только потом пробовала на вкус.
– Напоминает сырой тост, – сказала Мел.
– Ты пей, пей. Оно поначалу всегда так, потом пойдет лучше. И станет тоже лучше.
Стэйси показала пальцем на изгибающуюся вдали ленту шоссе 86, по которой мчалась машина – похоже, «мерседес».
– Когда‑нибудь и я буду ездить на такой, – заявила она.
– Ну прямо как сейчас представляю тебя шофером! – фыркнула Дарби.
Стэйси показала ей средний палец:
– Нет, поганка, будут возить меня, потому что я выйду замуж за богатенького мальчика.
– Не хочется тебя расстраивать, но у нас в Бэлхеме богатенькие мальчики не водятся, – фыркнула Дарби.
– Вот‑вот, поэтому я и поеду в Нью‑Йорк. И мой муж будет не просто роскошным мужиком, а роскошным мужиком с большой буквы, готовым меня на руках носить. Не говоря уже об обедах в дорогих ресторанах, модной одежде и любой машине, какую мне только захочется. У него даже будет свой самолет, на котором мы улетим в наш сказочный пляжный домик на Карибах. А ты, Мел? За кого бы ты хотела выйти замуж? Или ты решила податься в старые девы?
|
|
– Представь себе, нет, – ответила Мел и для пущей убедительности отхлебнула еще пива.
– Ты что, наконец‑то переспала с Майклом Анка?
Дарби чуть не поперхнулась:
– Так ты зажигаешь с Козявкой?
– Не называй его так. Он еще в третьем классе перестал ковырять в носу, – обиженно заявила Мел.
– Будем считать, что тебе повезло, – сказала Дарби, а Стэйси оглушительно захохотала.
– Да ладно вам, – отмахнулась Мел. – Он милый.
– Конечно, милый, кто же спорит! – согласилась Стэйси. – Все они поначалу милые. Но как только добиваются своего, начинают относиться к тебе не лучше, чем к вчерашнему мусору.
– Неправда! – возразила Дарби, перед глазами которой возник отец, которого все называли Бит Рэд, как жевательную резинку. Так вот, когда отец был жив, он всегда открывал дверь и пропускал маму вперед. По пятницам, когда они возвращались домой после совместного ужина, Бит Рэд всегда ставил записи Фрэнка Синатры и они с мамой танцевали, прислонившись друг к другу щеками. В такие моменты отец любил напевать о «былых временах».
– Это все игра, Мел, уж поверь мне, – авторитетно заявила Стэйси. – Тебе пора снять розовые очки. Если и дальше будешь такой наивной, тобой будут пользоваться все, кому не лень, можешь не сомневаться.
И Стэйси принялась читать лекцию об ухищрениях, на которые идут парни, чтобы добиться своего. А хотят все, как правило, одного. Дарби демонстративно закатила глаза, откинулась на спину и принялась рассматривать виднеющийся вдали большой неоновый крест над шоссе 1.
Медленно потягивая пиво, она наблюдала за потоками машин, которые мчались навстречу друг другу по шоссе 1, и пыталась представить людей, сидящих в этих машинах, у каждого из них интересная жизнь, полная интересных вещей, которые они делают или которые им еще предстоит сделать в разных интересных местах. Как вы стали интересными? Это что‑то врожденное, как цвет волос или рост? Или это дар Божий? Бог сам решает, кому быть интересным, а кому нет, так что человеку остается только научиться жить с тем, что ему отмерено.
По мере того как количество выпитого росло, Дарби все отчетливее слышала внутренний голос, который настойчиво твердил, что ее, Дарби Александру МакКормик, ждут великие дела. И пусть даже она не станет звездой Голливуда, но определенно добьется лучшего и большего, чем ее мать, живущая в стиле Palmolive и погрязшая в стирке, готовке и зарабатывании денег. Единственной радостью в жизни Шейлы МакКормик была охота за акционными хозяйственными товарами, которые она тут же сметала с полок.
– Вы слышали? – вдруг прошептала Стэйси.
Раздался хруст сухих веток, ломающихся под тяжестью чьих‑то шагов.
– Это просто енот или другая какая‑то живность, – предположила Дарби.
– Да я не о ветках! – отмахнулась от нее Стэйси. – Слышите, кто‑то кричит.
Дарби поставила пиво на землю и вытянула голову, всматриваясь, что же происходит на вершине холма. Солнце только зашло, поэтому она могла различить лишь смутные очертания деревьев в сгущающихся сумерках. Треск ломающихся веток становился все отчетливее. Неужели там действительно кто‑то есть?
Наконец шаги стихли, зато раздался женский голос, сдавленный, но вполне различимый:
– Умоляю, отпустите! Клянусь, никто не узнает о случившемся!
Глава 2
– Возьмите мой кошелек, – умоляла женщина в лесу. – Там триста долларов. Если этого мало, я дам еще, только отпустите меня!
Дарби схватила Стэйси за руку и потащила вниз по склону холма. Мелани бросилась за ними.
– Похоже на обычное ограбление, но кто знает, может, у него нож или пистолет, – прошептала Дарби. – Она просто отдаст ему кошелек, он убежит, и все обойдется. Нам нужно пересидеть здесь и не привлекать к себе внимание.
Мел и Стэйси дружно закивали.
– Зачем это? – вдруг воскликнула женщина.
Было очень страшно, но Дарби просто не могла не посмотреть на происходящее. Когда прибудет полиция, ей нужно будет рассказать все в подробностях, поэтому сейчас важно любое слово, каждый звук.
Пытаясь унять сердцебиение, она слегка приподняла голову, чтобы видеть, что творится в глубине темного леса, но при этом оставаться незамеченной. Стебли травы и жухлые листья щекотали кончик носа.
Женщина закричала:
– Пожалуйста! Пожалуйста, не надо!
Грабитель прошипел что‑то в ответ, но Дарби не сумела разобрать, что именно. Неужели они так близко? От этой мысли она вздрогнула.
Стэйси тоже решила взглянуть и подползла к Дарби.
– Что там?
– Понятия не имею.
В этот момент вверх по шоссе 86 проехала машина. Лучи мертвенно‑бледного света фар скользнули по деревьям, выхватывая из темноты покатые участки склона, покрытого камнями, листьями, сучьями, сломанными ветками. Дарби услышала музыку – в машине звучала песня Ван Халена «Jump». Дэвид Ли Росс пел все громче, а ее внутренний голос твердил все настойчивее: «Не смотри, немедленно отсюда!» Видит Бог, она бы так и сделала, если бы голос разума не оказался сильнее и не приказал ей замереть в свете скачущих фар, хотя голос Дэвида Ли Росса все громче призывал ее бежать. Она увидела женщину в джинсах и серой футболке, стоящую на коленях возле дерева, с красным от напряжения лицом и широко распахнутыми глазами, отчаянно цепляющуюся за веревку, которая сдавила ей шею.
Стэйси резко вскочила и оттолкнула Дарби, оказавшуюся у нее на пути. Падая, Дарби больно стукнулась головой о камень, да так, что чуть искры из глаз не посыпались. Она услышала, как Стэйси мчится напролом через заросли, и, перекатившись на бок, увидела убегающую Мел.
В тот же миг раздался треск веток и шум шагов – убийца направлялся в ее сторону. Дарби вскочила и бросилась бежать.
Она догнала Мел и Стэйси только на углу Ист‑Данстэйбл. Ближайший таксофон находился неподалеку от «Баззи», популярного в городе заведения, объединявшего в себе универсальный магазин, закусочную и пиццерию. Остаток пути они проделали молча.
Казалось, прошла вечность, прежде чем они добрались до телефона. Вытирая катившийся градом пот, задыхаясь, Дарби схватила трубку, чтобы набрать 911, когда Стэйси вдруг нажала на рычаг.
– Нам нельзя звонить, – сказала она.
– Ты с ума сошла! – взорвалась Дарби. Кроме страха, в ней закипала злость на Стэйси. Нечего удивляться, что Стэйси сбила ее с ног и убежала. Стэйси всегда думала в первую очередь о себе – например, месяц назад они втроем собрались в кино но так туда и не попали, потому что Стэйси в последний момент позвонила Кристина Патрик и позвала ее на вечеринку. Причем это было уже не в первый раз.
– Дарби, не забывай, мы пили.
– Мы им об этом не скажем.
– Они все равно учуют запах. И не помогут ни мятная жвачка, ни зубная паста, ни освежитель для рта.
– И все же я рискну, – сказала Дарби, пытаясь сбросить руку Стэйси с рычага.
Но Стэйси и не думала отступать.
– Женщина все равно уже мертва, Дарби.
– Этого мы точно не знаем.
– Я видела то же, что и ты…
– Боюсь, что нет, Стэйси, не видела. Ты в этот момент удирала сломя голову. И меня еще толкнула, помнишь?
– Это произошло случайно. Честное слово, я не хотела.
– Конечно, Стэйси. Да я и не удивлена. Ты всегда думала только о себе.
Дарби наконец оторвала руку Стэйси от телефона и позвонила в девять‑один‑один.
– Ничего, кроме наказания, нам не светит, Дарби. Может быть, вас с Мел и не повезут на Кэйп Код, зато твой отец не станет… – Стэйси оборвала себя на полуслове и разрыдалась. – Вы понятия не имеете, что творится у меня дома. Ни ты, ни Мел.
Наконец на том конце провода послышался голос оператора:
– Девять‑один‑один, изложите суть проблемы.
Дарби представилась и рассказала о случившемся. Стэйси тем временем отбежала за ближайший мусорный бак. Мел невидящим взглядом уперлась в холм, с которого они еще в детстве катались на санках, и машинально перебирала «висюльки» на браслете.
Спустя час Дарби снова шла по лесу, но на этот раз уже в сопровождении детектива.
Его звали Пол Риггерс. Они познакомились на похоронах ее отца. У Риггерса были крупные белые зубы, и он напоминал Ларри, долговязого соседа из «Тройки друзей».
– Все чисто, – сказал Риггерс. – Похоже, крошки, вы его спугнули.
Внезапно он остановился и осветил карманным фонариком синий рюкзак от «Л. Л. Бин». Рюкзак был расстегнут, и на дне его виднелись три банки из‑под пива.
– Как я понимаю, это ваше.
Дарби кивнула, но внутри у нее словно что‑то оборвалось – как будто хотело вырваться наружу и спрятаться в укромном уголке.
Кошелька в рюкзаке не было. Он валялся неподалеку на земле рядом с читательским билетом. Из кошелька вытащили деньги и ученическое удостоверение, на котором были указаны ее имя и адрес.
Глава 3
Мать Дарби ждала ее в полицейском участке. После того как Дарби закончила давать показания, Шейла еще полчаса беседовала с детективом Риггерсом с глазу на глаз и только потом отвезла дочь домой.
Мать молчала, но у Дарби не было ощущения, что Шейла рассержена. Обычно такое сосредоточенное молчание означало, что она просто глубоко задумалась. Или сильно устала – прошел год с тех пор, как Бит Рэда не стало, и ей приходится работать в госпитале по две смены.
– Детектив Риггерс рассказал мне о случившемся, – сказала наконец Шейла срывающимся голосом. – Молодец, что позвонила в девять‑один‑один.
– Мне очень жаль, что они сорвали тебя с работы, – ответила Дарби. – И еще я хотела извиниться за то, что пила.
Шейла положила руку Дарби на колено и слегка его сжала – в знак того, что случившееся не испортило их отношений.
– Можно я дам тебе совет насчет Стэйси?
– Конечно! – ответила Дарби, хотя и так знала, о чем пойдет речь.
– Дружба с такими людьми, как Стэйси, ни к чему хорошему обычно не приводит. Если ты будешь с ними слишком долго и близко общаться, однажды они потянут тебя за собой, вниз.
Мать была совершенно права. Стэйси никогда не была ей другой, а всего лишь висела мертвым грузом. И пусть она открыла это для себя ценой таких испытаний, все же выводы были сделаны. Она избавилась от бесполезного балласта.
– Мама, а как же женщина, которую я видела? Думаешь, она смогла убежать?
– Так считает детектив Риггерс.
Господи, пожалуйста, лишь бы только он оказался прав!
– Я очень рада, что с тобой ничего не случилось. – На этот раз Шейла сильнее стиснула колено Дарби, словно удерживая ее.
Спустя два дня, в понедельник вечером, возвращаясь из школы, Дарби увидела на дорожке, ведущей к дому, черный седан с тонированными стеклами.
Дверца открылась, и из машины вышел высокий мужчина в черном костюме и стильном красном галстуке. Дарби сразу же отметила характерную выпуклость под пиджаком в области подмышек.
– Если не ошибаюсь, ты Дарби. Меня зовут Эван Мэннинг. Я специальный агент ФБР.
Он показал свой значок. Он выглядел как типичный телегерой – такой же загорелый и симпатичный, как копы на экране, которые в свободное от съемок время спокойно могли бы подрабатывать на показах мужского белья от Кевина Кляйна.
– Детектив Риггерс рассказал мне о том, что ты с подругами увидела в лесу.
– Вы нашли эту женщину? – с трудом выговорила Дарби.
– Пока нет. Нам до сих пор не удалось установить ее личность. Собственно, это и есть одна из причин, почему я здесь Я очень надеюсь, что ты поможешь опознать ее. Взгляни, пожалуйста, на эти фотографии.
Она взяла протянутую палку и, чувствуя, что вот‑вот потеряет сознание, открыла ее на первой странице. Первым, что она увидела, был лист с надписью «Пропавшие без вести». Дарби посмотрела на цветную копию фотографии женщины с ярко‑синими глазами и ниткой жемчуга поверх розового кардигана. Ее звали Тара Харди. Жила она в Пибоди. Под изображением значилось, что в последний раз ее видели выходящей из ночного клуба в Бостоне в ночь на двадцать пятое февраля.
Женщина на следующей фотографии была из Челси и звали ее Саманта Кент. Пятнадцатого марта она не пришла на смену в закусочную «Айхоп» на шоссе 1. На фотографии она улыбалась во все тридцать два зуба и на вид была одного возраста с Тарой Харди. Вот только Саманта слишком увлекалась татуировками. У нее их было шесть. На снимке не было видно ни одной, но подробное описание и месторасположение каждой прилагалось ниже.
Дарби отметила, что на обеих женщинах, как и на Стэйси, лежала печать безысходности. Во взгляде каждой из них плескалась безграничная жажда внимания и любви. Обе они были блондинками, как и женщина в лесу.
– Это могла быть Саманта Кент, – неуверенно произнесла Дарби. – Хотя нет, погодите. Это определенно не она.
– Почему ты так уверена?
– Потому что здесь сказано, что она пропала месяц назад.
– Посмотри внимательнее.
Дарби еще раз изучила снимок.
– У женщины, которую я видела, было худое лицо и длинные волосы, – сказала она. – А у Саманты Кент лицо круглое и волосы короткие.
– И все‑таки сходство есть?
– Есть немного, – Дарби отдала папку и вытерла руки о джинсы. – А что с ней случилось?
– Мы пытаемся это установить. – С этими словами Мэннинг протянул Дарби свою визитку. – Если удастся вспомнить что‑нибудь, позвони по этому номеру. Нас интересует все, вплоть до мельчайших подробностей. Было приятно познакомиться, Дарби.
Еще месяц после этого ее мучили кошмары. Днем она редко вспоминала о происшествии в лесу, за исключением случаев, когда случайно натыкалась на Стэйси. Но, в общем‑то, ей легко, даже слишком легко удавалось ее избегать. И это лишний раз доказывало, что настоящими друзьями они никогда не были.
– Стэйси очень жалеет о случившемся, – сказала как‑то Мел. – Почему мы не можем дружить как раньше?
Дарби захлопнула свой ящик.
– Если хочешь дружить с ней – вперед, это твое дело. А с меня хватит!
Дарби переняла от матери любовь к чтению. Иногда по воскресеньям с утра они отправлялась в путешествие по домашним распродажам. И пока мать торговалась из‑за очередной безделушки, Дарби рыскала в поисках книг в дешевых бумажных обложках.
Последней ее находкой была книга под названием «Кэрри». Дарби обратила на нее внимание благодаря обложке: там была изображена голова девушки, парящей над охваченным пламенем городом. Интересно, как это? Дарби лежала на кровати, с головой окунувшись в историю о том, как Кэрри собиралась идти на выпускной, а «сливки» школьного общества задумали над ней поиздеваться… Неожиданно в гостиной включился музыкальный центр, и голос Фрэнка Синатры запел «Come Fly With Me». He иначе как Шейла вернулась с работы.
Дарби поглядела на часы у изголовья кровати. Было почти полдевятого. Странно, мать должна была прийти домой не раньше одиннадцати. Наверное, она сегодня раньше закончила.
«А если это не мама? – вдруг подумала Дарби. – Что, если внизу сейчас тот мужчина из леса?»
Бред. Она просто начиталась Стивена Кинга, и все это лишь плод ее разгулявшегося воображения. Внизу ее мама, а не человек из леса. В этом можно легко убедиться: достаточно только спуститься по коридору в мамину спальню и выглянуть в окно, выходящее на дорожку, где Шейла обычно парковала свою машину.
Дарби загнула уголок страницы и вышла в коридор. Она перегнулась через перила и заглянула в прихожую.
Там было темно, приглушенный свет струился из гостиной – наверное, была включена только настольная лампа на столике возле музыкального центра. На кухне света не было. Дарби попыталась вспомнить, выключала ли там свет, – наверное, она сделала это, когда шла наверх. У Шейлы был пунктик по поводу напрасно сжигаемой электроэнергии. Всякий раз, замечая, что кто‑то забыл выключить свет, она повторяла, что «вкалывает сверхурочно не для того, чтобы постоянно менять перегоревшие лампочки».
И вдруг внизу на перилах лестницы Дарби увидела руку в черной перчатке.
Глава 4
Дарби в испуге отпрянула от перил, сердце бешено стучало. Она была в панике.
Но инстинкт самосохранения оказался сильнее и натолкнул ее на спасительную мысль. На комоде в ее комнате прямо напротив двери стояла стереосистема. Дарби включила ее на всю мощь, захлопнула дверь в свою комнату и успела проскользнуть в свободную спальню в противоположном конце коридора, в то время как тень идущего по мере приближения все росла.
По лестнице поднимался человек из леса.
Дарби юркнула под кровать и затаилась среди обувных коробок и пачек старых журналов по декору. Через трехдюймовую щель между пыльной оборкой покрывала и ковром она увидела пару рабочих сапог, остановившихся у двери в ее спальню.
Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы он подумал, будто я сижу там и слушаю музыку! Если он войдет туда, она сможет добежать до лестницы. Нет, лестница отменяется – нужно бежать в мамину спальню. Там она сможет запереться и вызвать полицию.
Тем временем мужчина из леса в нерешительности топтался в коридоре, раздумывая, как ему лучше поступить.
Давай же, иди в мою спальню!
Вместо этого незнакомец из леса переступил порог спальни для гостей, в которой пряталась Дарби. Девушка с ужасом наблюдала, как сапоги приблизились… еще… еще ближе, пока не остановились в нескольких дюймах от ее лица. Она отчетливо видела жирные пятна на них и даже уловила запах смазки.
Дарби начало лихорадочно трясти. Он знает. Он знает, что я под кроватью!
На пол упала маска из небрежно состроченных бинтов телесного цвета.
Мужчина из леса нагнулся за маской. Подняв ее, он вернулся из спальни назад в коридор. Было слышно, как распахнулась дверь ее комнаты и оттуда хлынули свет и музыка.
Дарби выбралась из‑под кровати и выскочила в коридор. Мужчина из леса стоял в ее комнате и смотрел прямо на нее. Она влетела в спальню матери и захлопнула дверь прямо перед носом у преследователя. Через проем закрывающейся двери она наконец‑то сумела его разглядеть – вылитый Майкл Майерс, одетый в засаленный синий рабочий комбинезон, на лице маска из бинтов, рот и глаза закрыты полосками темной материи. Она заперла дверь на замок и схватила с прикроватной тумбочки телефон. На дверь обрушился первый удар, едва не выбивший ее вместе с дверной коробкой. Дарби дрожащими руками пыталась набрать 911.
Бесполезно. В трубке не было гудков.
БАХ! Очередной удар. Дарби поочередно нажимала все кнопки. Телефон молчал.
БАХ! Телефон должен работать, не мог же он вдруг взять и сломаться, особенно когда так нужен! БАХ! Она отшвырнула аппарат и в тусклом свете фонаря, падающем с улицы, увидела маленький штепсель, торчащий с обратной стороны корпуса телефона. БАХ!
Дарби в отчаянии нажимала на рычаг, но по‑прежнему безрезультатно. Тем временем дверь начала прогибаться под ударами, одна из створок угрожающе затрещала.
По двери пробежала трещина и остановилась в футе от дверного замка. Удары обрушились с новой мощью, трещина стала расти, и наконец в нее просунулась рука в черной перчатке и потянулась к замку.
На подставке для телевизора стоял синий пластиковый сундучок с инструментами для мелких хозяйственных нужд. Внутри было множество пузырьков из‑под лекарств, в которых хранились гвозди, болты, шурупы. Среди содержимого Дарби обнаружила старый папин молоток производства «Стэнли».
Когда рука в перчатке наконец дотянулась до дверной ручки, Дарби не раздумывая ударила молотком по пальцам.
Из‑за двери раздался дикий крик боли – такого нечеловеческого вопля Дарби еще не приходилось слышать. Не успела она замахнуться для нового удара, как рука исчезла из проема.
В дверь позвонили.
Дарби бросила молоток и открыла окно. Наружные ставни были опущены. И она, пока их поднимала, вспомнила инструкцию матери о поведении в чрезвычайных ситуациях: никогда не зовите на помощь. На крик «Помогите!», как правило, не отзывается никто, зато все сбегутся, если закричать «Пожар!».
На первом этаже кто‑то кричал. Как раз в этот момент песня закончилась, и Дарби услышала истошный женский крик.
ДАРБИ!
Это был голос Мелани, и доносился он из прихожей.
Дарби старалась рассмотреть хоть что‑то через пробоину в двери. Пот застилал ей глаза, а тем временем Фрэнк Синатра «завел» «Luck Be a Lady Tonight».
– Он просто хочет поговорить, – сказала Мелани. – Если ты спустишься, он обещает меня отпустить.
Дарби не сдвинулась с места.
– Я хочу домой, – заплакала Мелани. – Я хочу к маме!
Но Дарби не могла заставить себя нажать на дверную ручку.
– Пожалуйста, у него нож! – прорыдала Мел.
Очень медленно Дарби открыла дверь, низко пригнувшись, подобралась к перилам и посмотрела вниз в прихожую.
К щеке Мелани был приставлен нож. Самого человека из леса Дарби не видела – он прятался за углом, прижавшись к стене. Зато хорошо было видно лицо Мел, искаженное страхом, и то, как она тряслась и всхлипывала, а рука, сжимающая горло, мешала ей дышать.
Мужчина из леса подтолкнул Мел к ступенькам и прошептал ей что‑то на ухо.
– Он только поговорит с тобой. – Слезы текли по щекам Мелани, оставляя черные от туши разводы. – Спускайся вниз и поговори с ним, тогда он меня не тронет.
Дарби не пошевельнулась, просто не смогла этого сделать.
Мужчина из леса полоснул ножом по щеке Мел. Она закричала. Дарби начала медленно спускаться по ступенькам. Но вдруг увидела такое, отчего у нее буквально подкосились ноги, – по стене, у входа в кухню, стекали капли крови. Дарби застыла.
– Пожалуйста! – надрывалась Мелани. – Пожалуйста, он делает мне больно!
Дарби, не в силах оторвать взгляд от стены, спустилась на ступеньку ниже и увидела Стэйси Стивене, распластавшуюся на полу. Ее руки сжимали перерезанное горло, из которого фонтаном била кровь.
Дарби взлетела по лестнице назад в спальню. Мелани снова закричала – очевидно, от нового пореза.
Дарби захлопнула за собой дверь спальни и распахнула окно, выходящее на подъездную дорожку. Она сильно поцарапала босые ноги о ветки живой изгороди и кое‑как дохромала до дома соседей. Когда миссис Оберман наконец‑то открыла дверь, одного взгляда на Дарби оказалось достаточно, чтобы бежать на кухню и вызывать полицию.
Позже Дарби узнала две вещи: телефонные линии в доме были перерезаны, а запасной ключ, который ее мама прятала в саду под камнем, пропал. Еще около двух недель назад ключ был на месте. Последний раз она доставала его, когда случайно захлопнула входную дверь и не могла попасть в дом. Но она точно помнила, что положила его обратно.
Если мужчина из леса знал о тайнике, значит, он какое‑то время следил за домом. Никто об этом прямо не говорил, но Дарби знала, что так оно и было.
Она села в «скорую», припаркованную у дома миссис Оберман. Задняя дверь была открыта, и в отблеске бело‑синих мигалок на полицейских патрульных машинах Дарби видела встревоженные и любопытные лица соседей. Тем временем полицейские, вооруженные фонариками, прочесывали задний двор дома и посадку, отделяющую Ричардсон‑роуд от более престижной Бойнтон‑авеню.
Во всех комнатах дома горел свет. Через окна на первом этаже Дарби могла различить часть прихожей и кровь на бледно‑желтых стенах. Кровь Стэйси. Стэйси по‑прежнему лежала на полу. Она была мертва. Полицейские мелом обводили контуры ее тела. Стэйси Стивене была мертва, а Мелани исчезла.