Генри Луи Менкен
Эдвард Каллен
- Я пойду приму душ. Скоро должна прийти Элис, - сказал Джаспер, вставая с кушетки.
Я поднял руку вверх, показывая тем самым, что я его услышал. Я был занят поиском музыки в своем портативном компьютере, с целью загрузить их в IPod.
Спустя несколько минут после того, как Джаспер поднялся по лестнице, во входную дверь постучались. Я не потрудился встать, я знал, что это была Элис. Спустя секунду после стука, дверь открылась и Элис буквально впорхнула в комнату. Я посмотрел на нее, подняв вверх бровь. Она слегка намокла под дожем, который лил за окном. Она уставилась на меня хмурым взглядом.
- Джаспер сказал, что Изабелла заболела, - сказала она.
- Да, - пробормотал я. – Отравилась, ну или, что там… Какое-то дерьмо.
Папа сказал, что он нашел ее в ванной, и ее сильно рвало. Он сказал, что она проведет в комнате весь день, и чтобы мы не беспокоили ее. Я был немного разочарован, ведь я не увижу ее целый день.
- Джаспер в душе. Он сказал, чтобы ты подождала его, - сказал я.
Вздохнув, она кивнула и пошла к лестнице. Я снова уставился в свой компьютер. Звуковой сигнал оповестил о том, что мне пришло сообщение от JStanley4387. Я подразумевал, что она хочет секса от меня, на большее у нее бы просо не хватило фантазии.
JStanley4387: Wut u doin?
«Через 10 минут ты должна доставить свою задницу сюда» – напечатал я. и снова начал искать музыку. Через пару секунд звуковой сигнал повторился.
JStanley4387: he-he-he
Я закатил глаза. Да, все, кто говорил мне, что она не отличалась интеллектом, были правы.
JStanley4387: U rly wnt me 2cum?
Я простонал. Я ненавидел этот текст. Неужели этим придуркам так сложно было набирать текст как положено, не пропуская гласных.
|
|
«У меня есть намерения трахнуть тебя, так что поторопись» - напечатал я.
Закончив, я подключил IPod, чтобы перекинуть на него выбранные мелодии. Спустя несколько минут я встал и пошел на кухню, с целью чего-нибудь попить. Я был напряжен, мне нужна была разрядка, и чем скорее, тем лучше. На этой неделе меня просто накрыла учеба, да еще и эти тренировки по футболу… Они были мне, как заноза в заднице. Таким образом, у меня не было свободного времени, чтобы удовлетворить свои потребности. Я был на пределе с того самого вечера, когда Изабелла делала мне массаж. И это сводило меня с ума.
Я услышал шорох гравия, и выглянул в окно. Увидев красную «Тойоту», я ухмыльнулся. Я подошел к входной двери, чтобы встретить Джессику. Она открыла дверцу своей машины и попыталась выйти, не убирая, уже раскрытый ею, зонтик. Господи, даже Элис не побоялась слегка промокнуть, пока шла от машины. Неужели Джессика так боялась намочить свои драгоценные волосы? Я, определенно, ее не понимал.
Я не стану врать - я чувствовал себя настоящим дерьмом, приводя эту девку сюда, в дом, где жила Изабелла. Но другого выбора у меня не было, мы не могли заняться этим снаружи, потому что шел сильный дождь. И еще… никто и никогда не трахался, да и не будет этого делать, в моей машине. Поэтому в настоящее время это был мой единственный выход. Я подумал, что Изабелла ничего не узнает, она же лежала в своей комнате. Мне оставалось заставить Джессику не создавать много шума.
Мне даже не хотелось думать, почему меня так беспокоит факт того, что я буду трахать девку, находясь в одном доме с Изабеллой. Меня это прежде не волновало. Я даже не стеснялся собственного отца, приводил домой, кого хотел, и отрывался с ними по полной программе.
|
|
Джессика была нервной и раздражительной, но я попытался игнорировать это. Я положил руку к ней на плечо, и мы пошли к лестнице. Когда мы поднялись на второй этаж, я замер на месте, потому что увидел… Изабеллу. Она выглядела ужасно, была очень бледной, ее тело пробивала легкая дрожь.
Я почувствовал что-то очень похожее на стыд от того, что я стоял здесь, перед ней, в обнимку с Джессикой. Мне стало не по себе от того, что она поймала меня на обмане, и от того, чем я сейчас собрался заняться с Джессикой. Господи, что на меня нашло? Не было никакой причины чувствовать все это дерьмо, я не делал ничего плохого. Или нет…
Она пробежала мимо нас, и Джессика хихикнула. Я закатил глаза и потянул ее вверх по лестнице. Как только мы вошли в комнату, она, кинувшись ко мне на шею, стала меня целовать и облизывать.
- Не делай так никогда! – сказал я, подходя к кровати.
Я слегка толкнул ее, и она села на кровать. Я снял рубашку и кинул ее на пол. Джессика стала расстегивать свою кофту. Затем она сняла штаны и тоже кинула их на пол. Откинувшись назад, она лежала в лифчике и трусиках и наблюдала за мной.
Расстегнув ремень, я стянул штаны вместе с боксерами. Мое достоинство было напряжено и полностью готово к получению удовольствий. Джессика, увидев его, простонала. Я ухмыльнулся. Я знал, Господь наградил меня отличными размерами. Все девочки просо с ума сходили, видя ЕГО. У девственниц были со мной проблемы, от того каким ненасытным я был, и опять же, ЕГО габариты. Хотя, в моей жизни их было не так уж и много, всего три. Я знал, что занимаясь с ними сексом, я причиняю им боль, может даже более сильную, чем нужно было. Но такой уж я был. Они хотели, чтобы я их трахнул, а я просто исполнял пожелания.
|
|
Сняв штаны с ног, я подошел к краю кровати. Я схватил Джессику за руку и притянул к себе. Взяв ее одной рукой, за затылок я притянул ее к моему, уже достаточно возбудившемуся, мужскому достоинству. Она приоткрыла рот и взяла ЕГО. Он поместился в ней лишь наполовину. Я не стал настаивать на большем, потому что знал, она не в состоянии доставить мне удовольствие в полной мере именно таким способом.
Она начала двигаться, посасывая ЕГО, доставляя мне тем самым приятные ощущения. Я протянул руку и расстегнул ее лифчик. Я погладил ее сосок, а потом сильно ущипнул его. Она взвизгнула и дернулась, зацепив ЕГО зубами. Я прошипел и оттолкнул ее. Открыв ящик прикроватной тумбочки, я достал презерватив. Разорвав обертку, я надел его. Джессика лежала на кровати, раздвинув ноги. Я бросился к ней. Сняв остатки ее белья, я, не мешкая, вошел в нее.
Она закричала, я простонал.
- Тише ты! – сказал я, не желая, чтобы нас услышали.
Она посмотрела на меня с недоверием. Раньше я никогда не запрещал ей стонать или кричать. Но это было раньше, а сейчас в одном доме с нами находилась Изабелла. Я пытался убедить себя, что все эта конспирация только для того, чтобы она смогла хорошо отдохнуть, выспаться. А на самом деле, я просто жаждал, чтобы она никогда не узнала, чем я тут занимаюсь, потому, что…потому… Господи, как же все сложно!
Я схватил ее ноги и положил к себе на плечи, продолжая двигаться в ней. Она изо всех сил старалась сдерживать крики, и лишь слегка стонала. Я чувствовал в себе сильное напряжение…
Протянув руку, я стал массировать ее клитор. Я знал, это приведет ее к оргазму. Она прокричала мое имя и стала биться в конвульсиях. О да, я был прав, ее оргазм не заставил себя долго ждать. Напряжение во мне усилилось я почувствовал легкое покалывание во всем теле и понял, что вот-вот придет и мой черед испытать блаженство.
Но тут я услышал шум, который доносился из коридора. Было такое ощущение, что кто-то или что-то очень сильно ударилось о стену, а потом упало на пол. Я замедлил свои движения и чертыхнулся, потому что когда я отвлекся на шум, покалывания в теле исчезли, мне стало уже не до оргазма.
Я подумал, что ничего серьезного не случилось, но услышав крик Элис, испугался. Она была не из робкого десятка и никогда не закатывала истерик по пустякам. А то, что она звала на помощь Джаспера, говорило лишь о том, что случилось что-то очень и очень страшное.
Я вышел из Джессики. Надев штаны, я быстро побежал к двери. Джессика попыталась, что-то возразить, но в этом момент я меньше всего думал о ней.
Открыв деверь, я в ужасе остановился. На полу лежала Изабелла. Возле нее на корточках сидела Элис. Она посмотрела на меня, в ее лице были лишь страх и паника. Изабелла не двигалась, ее глаза были закрыты, казалось, бледность ее стала еще сильнее. И я готов поклясться, если бы ее грудь не вздымалась при дыхании, я бы подумал, что она была мертвой…
Чувства, нахлынувшие на меня, заставили мое дыхание остановиться. Я чувствовал опасение и отчаяние. Она лежала на полу такая беззащитная, такая бледная. Я был опустошен.
И теперь я понял, в чем дело. Я возвел вокруг себя прочные стены. Я никому не позволял вмешиваться в мою жизнь и в жизнь моей семьи. Но тут появилась эта девочка, она буквально ворвалась в мою жизнь. Она проникла глубоко в меня, прямо мне под кожу. Она разрушила, так тщательно возводимые мною, стены. Она добралась прямо до моего сердца. И причем сделала это ненарочно…может даже сама того не желая.
Я попался. Я влюбился в нее… Черт возьми, я ВЛЮБИЛСЯ в нее!!! Я совершенно точно понял это сейчас, в эту самую секунду, когда она лежала здесь на полу, такая…невинная, такая нужная мне. Все стало ясно и сводилось к одному – я не смогу перестать думать о ней. Именно поэтому, я уже не первую ночь приходил к ней в комнату, чтобы наблюдать за тем, как она спит. Мне хотелось знать, о чем она думает, о чем мечтает, что ей сниться. Я ищу ее каждый раз, когда захожу в комнату. Я вслушиваюсь в звуки, доносящиеся из ее спальни. Ее проклятый смех заставляет меня самого улыбаться, ее вид заставляет учащенно биться мое сердце.
Я забочусь о ней. Нет, это не то… Я ЛЮБЛЮ ЕЕ. Я не позволял себе любить с того самого момента, как потерял мать. Я не хотел снова почувствовать боль утраты, особенно живя той жизнью, которой мы живем. Я не допускал к себе людей, я посылал их прочь, потому что это был самый легкий путь. Никто и никогда не входил в мою жизнь… А она вошла…
Я попытался отодвинуть эти мысли на второй план. Мне нужно было что-нибудь сделать, чтобы привести ее в сознание. Я поднял ее на руки. Меня поразило то, какая же она была легкая. Черт возьми, она совсем ничего не ела?
Джаспер, увидев, что происходит, побежал вниз за своим сотовым телефоном, чтобы позвонить папе в больницу. Элис открыла дверь в ее спальню. Я зашел внутрь и положил Изабеллу на кровать. Джессика вышла из моей спальни, но я не обращал на это никакого внимания. Никто и ничто, черт возьми, сейчас не имели для меня значения, кроме Изабеллы.
- Изабелла? Вставай bella ragazza, открой глаза, посмотри на меня, - быстро сказал я.
Я даже не думал о том, что я говорил. Я знал, что Элис была в комнате, и, что она немного владела итальянским языком. Она, конечно, же, поняла, что я назвал Беллу «красивой девочкой». Но я ничего не мог с собой поделать. Я думал, что она мне просто симпатична. О, Боже, почему я раньше не понял, что люблю ее?!
- Ударьте ее, или что там еще нужно сделать? – голос Джессики прозвучал из дверного проема.
На меня нахлынула волна гнева. Я проорал на нее, что никто не смеет тронуть Изабеллу хоть пальцем.
Тут ее глаза открылись, и она посмотрела на меня. Я хотел ей помочь, но мною все еще овладевали сильные эмоции, поэтому я накричал на нее, будто она была в чем-то виновата. Она подумала, что случилась беда, и из ее глаз потекли слезы. Я почувствовал себя дерьмом, негодяем, мерзавцем за то, что так отреагировал. Я попробовал успокоить ее и объяснить, что она упала в обморок и, тем самым, очень испугала меня.
Она попробовала сесть, не смотря на то, что я препятствовал этому. Она посмотрела на дверной проем и выражение ее лица изменилось. Она выглядела очень расстроенной и опустошенной. Я обернулся и увидел Джессику, на ней был надета только моя гребаная рубашка. Я огрызнулся на нее и послал одеваться. Через секунду после того, как Джессика ушла, из комнаты поспешила уйти и Элис.
Изабелла закрыла глаза. Я посмотрел на нее и улыбнулся. Боже, какая же она красивая.
- La mia bella ragazza, - пробормотал я, поглаживая ее лицо.
Я знал, что она не понимала, о чем я говорю, и я был этому рад. Но я ничего не мог с собой поделать, я не мог не говорить ей этого. Открыв глаза, она спросила меня, что означает эта фраза, а я ответил, что ей совершенно незачем это знать.
Если бы она знала, что я только что назвал ее «моя красивая девочка», она, вероятно, испугалась бы. Мы на мгновение уставились друг на друга. Я пытался понять, чувствует ли она то - же самое, что чувствую я. Может она так же, как и я сбита с толку или напугана. Но она смотрела на меня с изумлением. Я не мог понять, о чем она сейчас думает.
Джессика хлопнула дверью моей спальни. Я вышел в коридор, чтобы поговорить с ней. Она начала ругаться со мной. Она ревновала из-за того, что я так повел себя с Изабеллой. Она не знала о том, что та была в рабстве, она воспринимала ее как прислугу, нанятую, чтобы вести домашнее хозяйство. И она назвала ее гребаной прислугой. И тут я не выдержал… Я схватил ее за руку и высказал ей все, что я о ней думаю. Я старался говорить как можно тише, но и церемониться и выбирать слова я тоже не собирался. Вероятно, после всего этого доступ к ее телу для меня будет закрыт, но мне было уже все равно. Она не стоила того, чтобы дорожить и ценить ее. Теперь я чувствовал себя нужным в жизни только для Изабеллы. Я никому не позволю оскорблять ее.
Я вернулся к Изабелле. Она стала извиняться передо мной и просить, чтобы я извинился от ее имени перед Джессикой. Сначала я не совсем понял, о чем она говорит. Но потом меня словно ударило током. Она слышала нас… Слышала стоны и крики Джессики. И теперь она извинялась за то, что помешала нам трахаться! Я чувствовал себя конченным дерьмом. Я был поражен и расстроен тем фактом, что она услышала, узнал про нас с Джессикой.
И тут я начал объясняться с ней на итальянском. Я рассказал о том, насколько глупой оказалась вся эта ситуация. Что весь этот гребаный секс ничего для меня не значит. О том, что я вел себя по идиотски. Я стал рассказывать ей о моих чувствах, о том, как все это было смешно и как теперь уже ничто не имело смысл. Я так увлекся, что даже не услышал, как подошел мой брат.
Он сказал мне остановиться. Я испугался, ведь не дай Бог, он все слышал и понял, о чем я говорил. Я надеялся, что мне повезло, но он смотрел на меня с замешательством.
- Colpo di fulmine? -спросил он.
Я почувствовал, как страх пронзает меня. Вот дерьмо - он все понял. Он услышал достаточно слов, чтобы все понять.
Colpo di fulmine. Когда ты встречаешь кого-то, кто поражает тебя как проклятие, как молния – это и есть любовь с первого взгляда.
Хоть точно и не знал, что именно он услышал, но я сказал, чтобы он не обращал на мои слова никакого внимания. Мне нужно было подумать, как очистить мою голову от всех этих мыслей. Я буквально выбежал из комнаты Изабеллы. Зайдя к себе, я обулся, надел рубашку и, выйдя в коридор, побежал к лестнице. Выйдя на улицу, я сел в свой «Вольво» и нажал на газ. Я даже не попытался остановиться, когда, выезжая на дорогу, чуть не врезался в автомобиль папы. Я должен был уехать.
Я приехал в Порт-Анжелес и остановился возле винного магазина. По поддельному удостоверению личности я купил несколько бутылок водки. Правда она была дешевым дерьмом, потому, что их аппарат, принимающий кредитки, сломался, а наличных у меня было не так уж много. Несмотря на дешевизну, водка оказалась сносной и оказала свое прямое воздействие.
Я арендовал номер в гостинице, используя все - то же поддельное удостоверение. Закрывшись в номере, я рухнул на кровать и отключился.
Проснулся я на следующее утро, около 11 часов. У меня жутко болела голова, я пропустил школу, но меня это мало волновало. Пока я успокоился, мысли пришли в норму, и думаю, на футбольной тренировке я буду чувствовать себя еще лучше.
Выйдя на улицу, я зажмурился от ярко светившего солнца. Я надел темные очки, вероятно, мои глаза были красными от выпитого вчера алкоголя. Сев в «Вольво», я медленно выехал на дорогу. Возможно, впервые в жизни я не хотел превышать скорость, потому что совершенно точно алкоголь полностью не вышел из моего организма. Я был уверен, что папа не очень обрадуется, когда ему нужно будет заплатить залог за то, что его семнадцатилетний сын был задержан в состоянии алкогольного опьянения.
Да и потом, сотрудники полиции обрадуются, когда найдут у меня под сиденьем пистолет с полной обоймой патронов. По-моему даже папа не знал о наличии у меня оружия. А я обзавелся им после того дерьма, которое произошло в прошлом году. Я даже не представляю, что сделает со мной отец, если узнает. Он всегда говорили, что оружие должно храниться в сейфе. Папа любил оружие, он мог часами его рассматривать. Но носить его при себе - даже он считал это бредом. Последний раз, когда я прикоснулся к его личному оружию, я думал он, что убьет меня.
Я взял свой сотовый телефон. Я оставил его вчера в автомобиле, когда приехал в гостиницу. Я увидел пропущенные звонки от Джаспера и одно голосовое сообщение, которое тоже было от него. Я решил его прослушать. Он сказал, что никто не знает о том, что я говорил тогда, в спальне. Он сказал, что это было абсолютно не его дело, и он вмешиваться не собирался. Я оценил это. Джаспер был настоящим, достойным парнем. И я был рад, что это дерьмо услышал именно он. Если бы это был, например, Эммет, то он бы растрепал об этом всему миру, потому что посчитал бы это забавным. А папа… Я даже боялся предположить, как отреагировал бы отец, узнав, что я испытываю романтические чувства к Изабелле. Мы бы оба оказались в большой опасности. Скорее всего, он бил бы меня до тех пор, пока не выбил бы все это дерьмо из меня. А что бы он сделал с ней… Вероятно, убил бы ее. Он не имеет ничего против Изабеллы, а вот я – его наследник, который должен буду пойти по его стопам. И у меня не было никаких аргументов, чтобы Мафиозный клан одобрил любовь их наследника к рабу. Это будет сложно сделать и моему отцу. Я не знаю, наверное, нет никакого способа поговорить с ним об этом, рассказать ему все.
Я не мог избегать Изабеллу, потому что это вызвало бы подозрения. И еще я прекрасно понимал, что, если я уеду, мои чувства к ней не исчезнут. Но я могу стать ее другом. Я действительно в состоянии это сделать. Я держал бы свои чувства и эмоции под контролем. Я сделал бы все, что от меня зависело, лишь бы только никто не узнал правду. Я не мог подвергать ее жизнь опасности. Если ее убьют, я тоже не смогу жить.
Я подъехал к дому и остановился. Зайдя в дом, я остановился в холле. Я услышал, что в гостиной работает телевизор. Пройдя в гостиную, я улыбнулся. Изабелла сидела на кушетке, держа в руках пульт. Ее голова была наклонена в сторону. Она спала.
Я аккуратно забрал у не пульт и выключил телевизор. Я заметил, что у нее была гусиная кожа - она замерзла. Поднявшись на второй этаж, я взял из гардеробной одеяло. Вернувшись вниз, я тщательно укрыл ее.
Затем я пошел на кухню, выпил воды и решил подняться к себе в спальню. Приняв душ, я надел боксеры и джинсы. И прихватив рубашку, я спустился вниз.
Зайдя на кухню, я решил съесть пару крекеров, чтобы хоть немного заглушить аппетит. Потом я хотел достать аспирин, но пролил немного воды из стакана. Вытерев лужу полотенцем, я понес его в прачечную. И вот, уже возвращаясь на кухню, я услышал за спиной сладкий, невинный голос.
- Эдвард…
Я остановился и улыбнулся. Я подумал, что она снова разговаривает во сне. На прошлой неделе я каждую ночь приходил к ней в спальню. Она, подобно часовому механизму, каждый раз повторяла мое имя. Я даже стал задумываться, а не имела ли она некое шестое чувство, благодаря которому она ощущала мое присутствие и бормотала мое имя.
Я повернулся, в надежде увидеть такую милую маленькую улыбку, которая сопровождала ее каждый раз, когда она звала меня во сне. Но я замер на месте. Мои глаза расширились, когда я увидел пару глаз шоколадного цвета, которые пристально смотрели на меня.
- Эй, - сказал я.
- Привет, - мягко ответила она и улыбнулась.
Я провел рукой по своим волосам. Я был в раздумьях - что же мне делать дальше? Я действительно очень хотел подойти и сесть рядом с ней, но я знал, что мне нужно в школу. Если я пропущу тренировку, тренер Клэпп разозлиться и тогда мне точно не поздоровиться. Он загоняет меня по полю.
Она смотрела на меня, как я и ожидал. В ее глазах был лишь один вопрос. Какого черта я стоял там и не подходил? Вздохнув, я направился к ней. Подвинув одеяло, я сел рядом. Ее глаза просили меня, приглашали сесть рядом. Я не мог ей оказать…никогда и ни в чем.
- Ты сегодня выглядишь намного лучше, - сказал я, включая телевизор и пытаясь найти что-нибудь подходящее для просмотра в середине дня.
- Я чувствую себя намного лучше, - ответила она.
Я кивнул и остановил свой выбор на «Americas Funniest Home Videos». Я молча сидел на кушетке, немного сутулясь.
- Разве вы не должны быть в школе? – спросила она спустя мгновение.
Я посмотрел на нее.
- Очевидно, - сказал я, пожимая плечами. – Но я точно не знаю, делаю ли я то, что должен делать.
Она снова улыбнулась.
- Мятежник, - сказал она.
Я ухмыльнулся. Я был приятно удивлен положением вещей. Я ожидал немного другого поведения от нее. Особенно после всего, что произошло вчера. Она оказалась намного мягче и общительнее, чем обычно.
Некоторое время она сидела молча. Я решил посмотреть на нее. Каков же было мое удивление, когда я увидел, что она смотрит на мою грудь. Я мельком взглянул на себя, и только теперь понял, что я все еще не надел рубашку. А на моей груди она рассматривала татуировку.
- Время излечивает все раны, - сказал я.
Она посмотрела мне в глаза и вопросительно подняла бровь.
- Что? – спросила она.
Я вздохнул.
- Татуировка на моей груди. «Il tempo guarisce tutti i mali» - это означает «Время излечивает все раны».
- О, - мягко сказала она. – Я не хотела смотреть. Мне просто немного любопытно, что они все означают.
Я слегка улыбнулся.
- Прекрасно. Джаспер, Эммет и я имеем татуировки. Татуировка на моей спине – это фамильный герб семьи Каллен.
Она кивнула.
- И эта, на вашей руке?
Я вздохнул.
- Это символ любви, дружбы и понимания. Это ирландский символ, поэтому он имеет форму клевера. Моя мама всегда носила кольцо с таким символом, его подарил ей отец.
Мне стало немного неудобно, когда я упомянул маму. Изабелла посмотрела на меня с удивлением. Я понял, что никто раньше не говорил ей о маме. Теперь ей, вероятно, хотелось узнать, почему ее сейчас нет с нами. Я не был готов говорить на эту тему, поэтому быстро перевел разговор в другое русло.
- Есть и другая татуировка, она на моем запястье. «Fiducia Nessuno».
Ее глаза расширились от удивления.
- У вас на запястье есть татуировка? – спросила она.
Улыбнувшись, я кивнул.
- Да. Просто я ношу там часы, поэтому ты, никогда ее не видела.
Расстегнув часы, я протянул ей руку. Поперек вен маленькими буквами были написаны слова.
Она слегка провела по написанному кончиками пальцев. Почувствовав легкое покалывание в руке от ее прикосновения, я на секунду закрыл глаза.
- А что эта надпись означает? – мягко спросила она, продолжая смотреть на мое запястье.
Вздохнув, я отодвинул свою руку и надел часы.
- «Fiducia Nessuno» - Не доверяй никому.
Я посмотрел на нее. Она улыбнулась и кивнула. Я знал, она поймет эту фразу намного лучше, чем все остальные. Я полагаю, она жила по тому же принципу.
- Их очень больно делать? – спросила она, спустя несколько минут.
Я улыбнулся.
- Немного. Запястье – самое болезненное место. Но я чувствовал и более сильную боль.
Спустя несколько секунд я произнес.
- Могу я у тебя кое-что спросить?
Она посмотрела на меня и кивнула.
- Конечно, - ответила она мягко.
- Почему ты не ужинаешь с нами? – спросил я с любопытством.
Она была удивлена моим вопросом.
- Правда, чтобы ты не ответила – я пойму и приму это, - добавил я.
- Я боялась оказаться рядом с вами, - вздохнув, сказала она.
Я кивнул. Я испытал удивление от того, что она сказал мне правду, вот так, просто… А вот сам ответ меня ни сколько не удивил. Я понимал это ее чувство, оказаться подальше от меня.
- Итак, а почему ты не ешь с нами теперь? Ты ведь меня больше не избегаешь. Нет, я конечно точно это не уверен, но все же…
Она пожала плечами.
- Потому что это не правильно. Кто вы, и кто я? Я просто не имею права сидеть с вами за одним столом.
Я посмотрел на нее с недоверием.
- Господи, девочка, что ты говоришь? Кто же так с тобой поработал? Кем бы ты ни была раньше, сейчас ты приехала к нам, ты живешь у нас. Здесь все совсем иначе, черт возьми.
Она улыбнулась одними губами. Я посмотрел в ее глаза и увидел, что они были полны печали и отчаяния.
- Я думаю, его нельзя полностью обвинять в том, как он относился к нам. Дети – это продукт их окружения. Нас учат всему, что нам должно пригодиться при оказании услуг хозяину. Нам преподают только то, что мы должны знать. Например, не главное, кто оказывает на тебя влияние. Главное, что у тебя просто есть хозяин. Хозяин Эдвард…
Мои глаза расширились от удивления. Я был в шоке. Она была похожа на Йодо из «Звездных Войн», говоря такие философские вещи, прибывая при этом в полнейшем спокойствии. В ее голосе не было никаких эмоций. Она была похожа на робота, который рассказывал о себе всем, кто на него смотрел. Она назвала меня «хозяином»?! О, Господи! Она же процитировала Альберта Швейтзера.
Я был ошеломлен. Определенно, в этой девушке было что-то большее, чем казалось на первый взгляд.
- Ты уверена, что никогда не ходила в школу? – спросил я.
Она посмотрела на меня с удивлением.
- Да, я уверена. А что? – ответила она.
Она выглядела очень испуганной, как будто чувствовала какую-то вину или что-то скрывала.
- Ты умна. Ты только что процитировала Альберта Швейтзера. Откуда ты все это знаешь?
Она несколько секунд сидела, молча, а потом, засмущавшись, сказала.
- Я не знаю. Возможно, я услышала это от хозяина Чарли. Я точно не знаю.
Я уставился на нее, подняв вверх бровь. Она выглядела какой-то виноватой. Она явно скрывала что-то от меня, и мне это не нравилось.
- Этот парень, Чарли, он был твоим хозяином все твою жизнь? – спросил я.
Она немного колебалась.
- Я знала, что вы спросите об этом. Он стал моим владельцем после смерти его родителей. Мне тогда было 12 лет.
- Они относились к тебе так же плохо, как он? – спросил я.
Она пожала плечами.
Я понимал, что этот разговор не очень приятный, и все эти воспоминания для нее. Но мне нужно было знать все. Я чувствовал, что она что-то от меня скрывает. Эти ощущения забрались ко мне под кожу.
- Они относились ко мне с безразличием. Избиения начались уже после их смерти. А совсем плохо стало несколько месяцев назад, когда жена хозяина узнала, что… - она вдруг замолчала и стала нервно покусывать нижнюю губу.
- Узнала, что? – спросил я.
Она немного замешкалась.
- Когда она узнала о моем происхождении, сэр.
Я поднял вверх бровь.
- О твоем происхождении? – спросил я, слегка, смущаясь.
Она кивнула.
- Хозяйка стала ненавидеть меня, когда узнала, что хозяин Чарли породил меня.
Мои глаза расширились от удивления. Было такое ощущение, что меня сейчас хватит удар. Ее гребаный отец сделал с ней все это?!
- Твоим хозяином был твой отец? – недоверчиво спросил я, практически переходя на крик.
Она посмотрела на меня и стыдливо отвела глаза.
- Моя мать была рабом в их семье. Он использовал ее для удовлетворения своих сексуальных потребностей. Он не собирался обзаводиться внебрачным ребенком, тем более ребенком от раба. Я родилась только потому, что моей матери удалось скрыть свою беременность.
Я вздохнул и зажал снование своего носа. Он сделал все это со своей плотью и кровью. Это было презренно.
- Это же неправильно. Это же твоя семья? Это безнравственно, неэтично. Наверное, они относились к тебе лучше. Они ДОЛЖНЫбыли относиться к тебе лучше.
Она пожала плечами.
- Я полагаю, что они думали, что разрешив мне жить, они и так дали мне многое. Меня, вероятно, убили бы, если бы не обнаружились сходства между мной и Чарли. Было не сложно сопоставить все факты и понять, что он мой отец. Возможно, это и считалось этически, с их точки зрения.
Несколько минут я сидел молча.
Потом, вздохнув, сказал.
- Человек действительно поступает этически, когда повинуется принуждению, чтобы помогать на протяжении всей жизни, когда он в состоянии помочь, и не стремиться сломать или уничтожить жизнь, - произнес я цитату Альберта Швейтзера, которую я знал.
Я посмотрел на нее и увидел, что она улыбается. Она поняла мои слова.
Да, она, определенно знала больше, чем казалось на первый взгляд.
Глава [u17] 16. Наказание
Изабелла Свон
Вздохнув, я перевернулась и посмотрела на будильник. От ярко желтых цифр я почувствовала боль в глазах. Часы показывали почти 6:00 утра. В горле пересохло, очень хотелось пить. Я не спала практически всю ночь, потому что меня одолевало некоторое беспокойство. А что было тому причиной, я не знала. Я никак не могла прогнать это удушающее чувство тревоги.
Еще раз вздохнув, я села и откинула одеяло в сторону. Посидев немного, я пошла в ванную. Ходить по дому в коротких шортах, в которых я спала, было неудобно. Слишком уж откровенными они были. Я никогда раньше не носила такую одежду. Даже, живя в солнечном и жарком Фениксе. Жена Чарли сошла бы с ума, если бы кто-то из рабов позволил себе надеть что-то короткое, открывающее тело.
Сняв шорты, я оставила их на полу, а сама надела черные штаны, в которых обычно и ходила по дому.
Открыв дверь, я прислушалась. На этаже было тихо. Из комнаты Эдварда тоже не доносилось никаких звуков. Было еще слишком рано. Эдвард обычно вставал на полчаса позже. Я спустилась вниз, на второй этаж. В одной из комнат слышался шум льющейся воды и, если я не ошибаюсь, это была комната доктора Каллена. Значит, он уже встал и готовился к предстоящему дню. Стараясь не шуметь, чтобы не разбудить всех, кто еще спал, я спустилась дальше, на первый этаж.
Спустившись, я замерла на месте. От увиденного мои глаза расширились.
Было темно и тихо. Только тоненький луч света пробивался с кухни. Но и его хватило, чтобы осветить платформу, на которой стояло фортепьяно. Мне удалось разглядеть Эдварда. Он сидел за инструментом, слегка наклонившись вперед, его голова была наклонена вниз. С того места, где я стояла, его лица было не разглядеть. Но я предположила, что он пристально что-то рассматривал внутри фортепьяно.
Я была немного потрясена. Джаспер говорил, что Эдвард очень трепетно относится к своему инструменту. Но сейчас был первый раз, когда я видела его за ним. Я никогда не слышала и не видела, как он играет. Но судя по всему, он неплохо разбирался в его устройстве. А разве люди покупают фортепьяно, чтобы его рассматривать?
Я не знала, что делать дальше. Что-то подсказывало мне, что сейчас я видела то, что не должна была видеть. Что-то тайное, запретное. Вдобавок, Эдвард не слышал, как я спустилась, потому что не повернулся на звук моих шагов. Я не хотел снова испугать его. Из прошлого опыта я знала, что ему это очень не нравиться. Поэтому я просто стояла на месте и не шевелилась.
Я услышала, как он громко выдохнул. Его дыхание стало прерывистым. Он провел руками по голове. Потом он резко схватил себя за волосы и резко опустил голову вниз. Его тело начало дрожать. Мое сердце учащенно забилось, потому что я услышала… На меня нахлынули разные чувства. Я была поражена, потрясена и смущена. Эдвард ПЛАКАЛ…
Я немедленно развернулась и очень тихо, насколько это было возможно, начала быстро подниматься по лестнице. То, что я увидела, несомненно, было очень личным. Я чувствовала себя мерзко, от того, что шпионила за ним. Поднимаясь по лестнице, я не дышала, мне не хотелось привлекать внимание. Уже поднявшись на второй этаж, я попыталась отдышаться, но тоже, стараясь не производить лишнего шума.
Поднявшись на третий этаж, я зашла в свою комнату и села на кровать. Я не могла перестать думать о нем. Совершенно точно, то, что я сейчас видела, говорило лишь об одном – Эдвард очень сильно страдает. Но от чего, я могла только догадываться.
Я еще точно не знала, что это были за чувства, которые пробуждал во мне Эдвард. Я никогда не чувствовала их прежде. Но, по тому, что со мной происходило, по тому, как учащенно билось мое сердце, как мурашки покрывали мою кожу, я подозревала, что это ТЕ САМЫЕ РОМАНТИЧЕСКИЕ ЧУВСТВА. Это очень пугало меня. Потому что я не думала, что когда-нибудь испытаю их, и еще, я знала, что нет никакого способа их контролировать. Я даже не была уверена, хочу ли я их испытывать. Потому что теперь у меня появилось слабое место. Эдвард вмешался в мою жизнь, проник внутрь меня. Я стала уязвимой…
То, что я увидела, его слезы принесло мне огромную боль. Я не хотела, чтобы он страдал. Я хотела, чтобы он улыбался, был счастлив. Потому что, если счастлив он, счастлива и я. Значило ли все это, что я ЛЮБЛЮ ЕГО? Это и есть то самое чувство? Действительно ли я влюбилась в Эдварда Каллена? Но ведь это было невозможно. Раб влюбляется в своего хозяина? Неужели я такая сумасшедшая?
Я услышала шаги и то, как открылась дверь в комнату Эдварда. Спустя мгновение, она закрылась и решила спуститься вниз.
Я зашла на кухню и налила себе стакан воды. Выпив ее, я услышала шаги. Кто-то спускался по лестнице. Я немного занервничала. После сегодняшней встречи с Эдвардом мои чувства лишь усилились. Но по лестнице спускался Эммет. Он прошел мимо кухни, в гостиную и не поздоровался. Он смотрел прямо перед собой.
Вздохнув, я вымыла стакан и поставила его на место, в шкаф. Спустя пару минут я снова услышала шаги. На кухню заглянул Джаспер. Он улыбнулся мне, но выражение его лица было мрачным. Я поняла, улыбка была лишь жестом вежливости.
Я прошла за Джаспером в гостиную. Он сел возле Эммета. Сегодня они выглядели какими-то угнетенными.
Что-то было не так, что-то случилось. И теперь это стало совершенно ясно. Это было заметно не только по Эдварду. Они все выглядели и вели себя как-то странно. Как будто черное облако нависло над домом Калленов, изменяя их поведение, лишая привычной жизни.
Я чувствовала, что здесь кроется некая тайна, о которой я ничего не знала. Повисла неловкая тишина. Напряженность исходила даже от Джаспера, чего раньше я от него не замечала. Мне самой стало не по себе. Видимо их депрессивное состояние передалось мне. Удивительно, неужели я так беспокоюсь и о других мальчиках Калленах?
- Ребята, вы хотите есть? Я могу приготовить французские тосты, или еще что-нибудь, – предложила я.
Сейчас было слишком рано, поэтому у меня не было никаких других дел. Да и вообще, я никогда не была против того, чтобы готовить завтрак.
Джаспер посмотрел на меня и улыбнулся, но улыбка снова была не такой, как прежде.
- Конечно, - ответил он мягко.
Эммет не произнес ни слова, а только посмотрел на меня и кивнул.
Я улыбнулась.
- Хорошо, - сказала я и, повернувшись, пошла на кухню.
Взяв несколько яиц, хлеб, молоко, ваниль и сахарную пудру, я стала готовить французские тосты. Услышав шаги позади себя, я обернулась и увидела Эдварда. Он принял душ, его волосы стали темнее, чем обычно.
Он открыл холодильник и достал апельсиновый сок. Затем, он прошел мимо меня, чтобы взять стакан.
- Приятные запахи, - сказал он мягко, но слегка угрюмо.
В его словах не было искры, не было той страсти, которая обычно была в его разговоре.
- Вы хотите есть? Я могу и для вас что-нибудь приготовить, - сказала я, пробуя придать своему голосу спокойствие и даже немного безразличия.
Они все меня очень пугали своим поведением. Я не понимала, что происходит.
- Ты не должна делать этого, Белла, - сказал он. Его голос был таким же угрюмым. Но я не могла не заметить, что, когда он назвал мое имя, та искорка к нему ненадолго вернулась.
Он стал меня так называть несколько дней назад, когда он пропустил школу, и мы долго болтали с ним, сидя на кушетке в гостиной. Он сказал, что мое имя произошло с итальянского языка. Наверное, поэтому он и сократил его, потому что «Белла» было каким-то итальянским словом. Я не знала, что оно означает, но спросить не решалась. Оно звучало как-то сладко, и я боялась, что оно означает, что-то вульгарное. Я заметила, что он не называл меня «Беллой» при своей семье. Наверно, оно и правда означало, что-то не очень хорошее, как я и предполагала. Иногда, невежество – это действительно счастье.
- Я знаю, но я хочу это сделать, - отв