— Ага.
Поскольку такую информацию пропустить было нельзя, он продолжил спрашивать:
—...А что это за способность?
— Согласно тому, что говорил учитель, у нас, Заклинателей, есть нечто вроде ауры. Чем лучше способность к магии, тем больше аура. Способность учителя позволяет ему уловить эту ауру.
— Хм... ясно. — Аинз чуть не ахнул от удивления. Чтобы избежать подозрений, он ответил нормальным тоном и кивнул.
— Учитель использует этот метод, чтобы собирать и обучать талантливых детей.
«Меня тоже подобрал учитель...» — Нинья продолжил. У кого-то есть такой хлопотный врожденный талант. Это плохо. Аинз, выругавшись в мыслях, попытался перевести разговор в другое русло:
— А какой нужно сделать первый шаг, чтобы начать учиться магии?
— Найти хорошего учителя.
—...Такого как ты, Нинья?
— Хммм... лучше найти кого-то посильнее. Но в Королевстве в основном обучают на частных уроках, чужой человек не сможет войти в магическую гильдию. Если у тебя нет связей, нужно быть маленьким ребенком, чтобы туда попасть. Такому как ты, Момон, без особых рекомендаций будет трудно войти в гильдию. Что до других стран, в Империи есть хорошая магическая академия. А в Теократии очень хорошее магическое образование, правда лишь религиозной магии.
— Ясно, так я могу поступить в имперскую магическую академию?
— Думаю, это будет трудно. Магическая академия — это государственное учебное заведение, так что там могут обучаться лишь граждане Империи...
— Ясно...
— Ну а что до обучения у меня, тут ты извини. Мне нужно ещё много чего сделать, у меня нет времени, чтобы обучать других.
Лицо Ниньи потемнело. Его, похоже, наполнили сильные негативные эмоции, его вражда была очевидной для всех.
Не встревай в это слишком глубоко. Не думаю, что из этого я получу что-либо хорошее. Когда Аинз принял такое решение, Люклютер светлым тоном перебил его мысли:
— Эй... извините, что врываюсь в ваш разговор, но еда почти готова. Можете помочь мне собрать остальных троих?
— Момон, позвольте мне это сделать.
— Хммм... Набель, ты уходишь? Не останешься со мной завершать готовить ужин? Создавать наши любовные воспоминания?
— Умри, низшая форма жизни — сороконожка. Тебе что, залить в горло кипящее масло, чтобы ты прекратил говорить ерунду?
— Перестань, Набель. Пойдем вместе.
— Да! Поняла!
Поблагодарив Нинью, Аинз пошел к двум людям, молча работающим невдалеке от палатки.
Пётр и Дайн обслуживали своё оружие: смазывали маслом, чтобы оно не ржавело, проверяли, не расшаталось ли что-то, и так далее. На броне были вмятины, а на мечах — зазубрины, которые появились от соударений с мечами гоблинов. Всё это нужно было починить как можно быстрее. Следует ли нарушать их концентрацию? Ему нужно было сообщить этим двоим, а также Энфри, который заботился о конях, что ужин уже готов.
Солнце уже было у горизонта, группа ужинала на фоне кроваво-красного заката. В чашах был суп из птицы, приправленный беконом, тостами, сушеным инжиром и орехами. Это и был сегодняшний ужин.
Аинз уставился на свою чашу с супом. Через перчатки он не чувствовал тепло, но видел, что все с удовольствием едят, не дожидаясь пока он остынет, так что температура должна быть нормальной.
Что же делать?
Аинз был нежитью и потому не мог есть. Он замаскировался заклинанием иллюзии, но его раскроют, если он своим скелетным ртом начнет есть суп. Он не мог позволить, чтобы кто-то увидел его истинную внешность.
Неизвестный мир с неизвестной едой. Может, это простые несколько блюд, но Аинз всё равно начал сожалеть о том, что не может есть. Хотя его больше не мучил голод, он был недоволен: перед ним стоят такие вкусные и интересные блюда, а он не может их съесть.
Впервые с того дня, как Аинз пришел в этот мир, он пожалел, что имеет тело нежити.
— Ах... Ты что-то из этого не любишь есть? — спросил Люклютер, глядя на Аинза, который ещё не начал есть.
— Нет, это по личным причинам.
— Неужели? Не заставляй себя, хорошо? Но уже время еды, можешь и снять шлем.
—...Это религиозные причины. В те дни, когда я убиваю, пять и более человек не могут есть вместе.
—...У тебя довольно странная религия. Но мир велик, неудивительно, что такая религия существует.
Услышав, что это относится к религии, все перестали на него смотреть с подозрением. Наверное, в этом мире религия — сложное дело. Аинз поблагодарил бога, в которого не верил. Чтобы сменить тему разговора, он спросил Петра:
— Вы называете себя «Меч тьмы», но, похоже, никто из вас его не использует.
Пётр основным оружием использовал обычный магически усиленный длинный меч, Люклютер использовал лук, Дайн — булаву, а Нинья посох. Ни у кого не было чёрного меча. Главное оружие Петра и дополнительное оружие Люклютера были мечами, но они никак не были чёрными.
Существовала техника изменения цвета — металл посыпали особым порошком, так что не так уж и трудно было выковать чёрный меч. Скорее даже, это было необычно, что ни у кого нет черного меча.
— Ах, этот вопрос, — Люклютер застенчиво улыбнулся, будто вспоминал своё позорное прошлое. У Ниньи и вовсе лицо стало ярко-красным, и не от отражения костра. — Когда-то Нинья искал один меч.
— Не вспоминай об этом, я тогда был ещё юн.
— Здесь нет ничего постыдного! Очень важно иметь великую мечту!
— Пощади, Дайн, серьезно.
Члены Меча тьмы весело рассмеялись, шутя над Ниньей, который настолько смутился, что ему захотелось сквозь землю провалиться. Имя «Меч тьмы», похоже, было их внутренним секретом.
— Когда-то давно «Мечами тьмы» владел один из легендарных «Тринадцати героев», — с улыбкой сказал Пётр, но не продолжил.
Если он на этом остановится, будет слишком расплывчато... всё, что я знаю о Тринадцати героях, так это то, что они были на совершенно ином уровне, нежели обычные люди, именно они победили бушевавшего двести лет назад демона. Понятия не имею, кем были эти герои, и какое у них было снаряжение... Я, всё это не зная, потеряю перед ними лицо? Следует притвориться, что знаю?
Пока Аинз не знал, что делать, встряла Нарберал:
— А кто это?
Замечательно. В мыслях Аинз принял победоносную позу, а члены Меча тьмы выглядели потрясенными. Не знать о магическом предмете, который они сами назвали, — должно быть, это немного шокирует.
— Так ты не знаешь, Набель. Могу тебя понять. Хотя он был одним из Тринадцати героев, его называли злодеем, потому что остальные верили, что он отпрыск демонов. Когда рассказывают сказание о легендарных героях, его часто пропускают... но, говорят, он был очень могущественным.
— Мечи тьмы — так называли четыре меча, которые использовал «Тёмный Рыцарь», один из тринадцати героев. Магический меч «Морозная лампа» мог излучать тёмную энергию; раны, вызванные «Крокодилом», никогда не заживали; меч смерти «Пространство» мог убить одной царапинкой; и пагубный меч «Злоба», чья способность неизвестна.
— А... — без интереса ответила Нарберал. Все неловко улыбнулись. Аинз склонил голову на бок, глубоко задумавшись, ведь описание этих способностей показалось ему знакомым. Вдруг в голове всплыл образ одной вампирши: эти особые способности похожи на класс Шалти, «Проклятый рыцарь».
Легенда Проклятых рыцарей гласила, что они проклятые паладины, в Иггдрасиле это была сильная профессия, но поскольку в ней было много недостатков, она была не очень популярна. Некоторые из навыков, которые могли выучить Проклятые рыцари, включали в себя: излучение волны тьмы; нанесение ран, которые нельзя исцелить низкоуровневыми заклинаниями; смертельные проклятья и так далее.
Аинз сузил под шлемом свои иллюзорные глаза, полагая, что это не может быть совпадением. Возможно, это Мечи тьмы могли наделять особыми навыками, похожими на навыки Проклятого рыцаря, но также была высокая вероятность, что сам герой был Проклятым рыцарем.
Если это так, то одним из требований становления Проклятым рыцарем было достижение шестидесятого уровня, так что «Тёмный Рыцарь» должен быть по меньшей мере шестидесятого уровня... а учитывая навыки, которые он изучил, уровень должен быть по меньшей мере семидесятым.
Демон-бог сражался против такого героя, так что их уровни должны быть примерно равными. Но Ниган из Писания Солнечного света заявил, что Демона-бога победил Доминион Власти, значит, Демон-бог не настолько силен, как герои.
Судя по собранной информации, наиболее разумным будет заключить, что Демон-бог не так уж и силен, но единственный способ найти ответ — это заполучить такой меч или встретить героя лично.
Пока Аинз думал, группа продолжала болтать. Он поспешно сосредоточил внимание на их разговоре, чтобы не пропустить ни одной возможности получить больше информации.
—...Найти такой меч было моей первой целью. В мире было много легендарного оружия. Доказано, что некоторое оружие существовало на самом деле, но неизвестно, дожило ли оно до наших дней...
— Ах, кое-кто уже обладает одним из Мечей тьмы, — Энфри обыденным тоном уронил бомбу, заставляя всех членов Меча тьмы к нему повернуться:
— К-кто?!
— Правда?! Это значит, что осталось лишь три!
— Эх, теперь мы не сможем дать по одному каждому члену...
Энфри с осторожностью ответил:
— Эм, есть группа искателей приключений, которые называют себя «Голубая Роза», у их капитана и есть этот меч.
— Ох, эта группа адамантовых искателей приключений... тогда ничего не поделаешь.
— Точно. Но поскольку ещё осталось три меча, давайте усердно поработаем и станем достаточно сильными, чтобы заполучить их все.
— Ты прав, раз один существует, остальные три меча тоже должны существовать. Надеюсь, они запрятаны в месте, где их никто другой не найдет, пока их не обнаружим мы.
— Нинья, запиши это в свой дневник, чтобы мы не забыли.
— Хорошо, запишу. Но это мой личный дневник, не должны ли вы сами себе записать или запомнить?
— Оставлять письменную запись — хорошо!
— В этом ли дело? Дайн...
— Как бы там ни было, у нас есть вот что.
— Что?
— Вот, Момон. — Пётр достал короткий меч, в рукоять которого были вставлены четыре драгоценных камня. Он его вынул, чтобы показать чёрный клинок. — Пока не достанем настоящий, мы собираемся использовать этот в качестве нашего символа...
— Наверное, следовало назваться «Клинком тьмы», а не «Мечом тьмы». Впрочем, это не подделка настоящего меча, это символ нашей команды!
— А Люклютер хоть иногда дело говорит!
Члены Меча тьмы разразились смехом. Похоже, Они очень дружны. Под влиянием атмосферы Аинз улыбнулся вместе с ними. Их чувства к короткому мечу были такими же, как чувства Аинза к символическому посоху его гильдии.
Темы, подходящие разговору за ужином, всплывали одна за другой, в основном болтали члены Меча тьмы, которых тут было большинство, время от времени переговариваясь с Аинзом, Нарберал и Энфри.
Аинз присоединился к беседе, но всё же чувствовал некоторое расстояние от членов Меча тьмы. Ему не хватало знаний этого мира, приходилось обдумывать каждое слово, вот почему он не мог хорошо общаться и в результате говорил меньше, создавая порочный круг.
Когда они заговаривали с Нарберал, она отвечала странностями, так что постепенно они от неё отстали. Энфри поддерживал разговор хорошо. Он всегда жил в этом мире и был более гибок с другими. Он легко присоединялся к разговорам на любые темы и умел читать настроение.
«Ничего удивительного. У меня тоже в прошлом были товарищи», — в приступе гнева подумал Аинз, наблюдая, как группа при свете огня весело беседует. У них были великолепные отношения, как и ожидалось от товарищей, вместе смотревших в лицо смерти. Энфри, когда смотрел на команду, тоже выглядел так, словно завидует.
Аинз вспомнил своих бывших согильдийцев, он от зависти под шлемом стиснул зубы.
В прошлом он был таким же.
—...У вас глубокая дружба. Остальные искатели приключений такие же?
— Наверное. Они тоже вместе прошли через огонь и воду, а не понимать мысли и действия друг друга очень опасно. Время укрепляет узы.
— Точно. Кстати, в нашей команде нет девушек. Я слышал, что когда одна появляется, начинаются ссоры.
—...Верно.
Нинья, неловко улыбнувшись, продолжил:
— В таком случае Люклютер первым причинил бы неприятности. Как бы там ни было, у нас крепки узы, потому что есть цель, так ведь?
Пётр и остальные кивнули в знак согласия.
—...Верно. Когда все думают как один, чувства иные.
— Э? Момон, в прошлом ты состоял в команде?
Аинз не знал, как ответить Энфри, но не было надобности придумывать странное оправдание, чтобы уклониться от вопроса.
— Мы были не совсем... искателями приключений.
Вполне понятно, что когда он вспомнил своих старых товарищей, его голос стал тяжелым. Хотя он был нежитью, у него ещё остались эмоции, и за своими старыми товарищами Аинз скучал сильнее всего.
Видя, что Аинз не хочет об этом говорить, никто на него не давил, настала тишина. Было так тихо, что, казалось, в этом мире лишь они одни. Аинз поднял голову и посмотрел на ночное небо, полное сияющих звезд.
— Когда я был слаб, меня спас паладин, одетый во всё белое, в одной руке у него был меч, а во второй — щит. Он представил меня четырем другим членам команды. Включая меня, нас стало шестеро. Вскоре присоединилось ещё трое таких же слабых, как я, и девятеро основали изначальную команду.
— Ох... — под треск костра кто-то охнул. Но Аинз не обратил внимания и продолжил вспоминать «изначальную девятку» его гильдии «Аинз Оал Гоун»:
— Они были отличной командой. Паладин, мечник, священник, тёмный... бандит, нин... бандит с двумя мечами, колдун, повар, кузнец... незаменимые хорошие друзья. Мы прошли множество приключений, я до сих пор не могу забыть те дни.
Благодаря ним он узнал, что значит друзья. Он думал, что и в Иггдрасиле его будут не замечать, но реальность была иной, они были идеальной командой, готовой протянуть руку помощи. Медленно набирая членов, они переживали удивительную жизнь, проходя через многие трудности.
Вот почему гильдия «Аинз Оал Гоун» была для Аинза неоценимым сокровищем. Даже если бы он захотел отказаться от всего и разрушить мир, ему всё равно хотелось защитить наследие.
— Когда-нибудь ты найдешь таких же товарищей, — утешил Нинья.
Но Аинз яростно набросился:
— Такой день никогда не настанет.
Его голос был полон вражды. Потрясенный собственными словами, Аинз медленно поднялся.
—...Извините... Набель, я поем вон там.
— Я к вам присоединюсь.
— Хорошо... Ничего не поделаешь, раз это дело религии.
«Жаль», — подумал Пётр, но не убеждал его остаться. Нинья, похоже, выглядел удрученно, но Аинз решил ничего ему не говорить. Хотя простых слов «я не принимаю это близко к сердцу» было бы достаточно.
Они двое, похоже, начали ужинать в уголке, где были завязаны веревки.
Если человек так уйдет, остальные будут говорить о нём. Особенно когда он был в центре внимания.
Когда их разговор на мгновение прекратился и все замолчали, костер затрещал. Нинья посмотрел на исчезающие искры и упрекнул себя:
—...Похоже, я сказал то, чего не следовало.
— Ну, мы ведь не знаем, что тогда произошло.
Дайн сильно кивнул, а Пётр продолжил:
— Возможно, их всех уничтожили. Люди, потерявшие в бою всех своих товарищей, реагируют именно так.
— Такие дела... невыносимы. Даже для нас, кто живет на грани жизни и смерти, потеря товарищей...
— Ты прав, Люклютер. Я был неосторожен со своими словами.
— Нельзя забрать назад слова, которые сказал. Так что нужно что-то сделать, чтобы он сменил настроение.
Нинья был удручен, он тихо заметил: «Я знаю, что чувствуешь, когда теряешь товарищей, почему я не поставил себя на его место?» — но никто на это не ответил.
В тишине дрова снова затрещали и вспыхнули искры. Чтобы изменить тяжелую атмосферу, Энфри осторожно сказал:
—...Момон сегодня был удивительным.
Дожидаясь этих слов, Пётр продолжил:
— Ага, я не думал, что он будет столь великолепен. Одним ударом зарубить огра...
— Просто невероятно.
— Победить огра с одного удара, конечно, удивительно, но насколько же он искусен, что одним ударом разрубал его на две половинки? — озадачено спросил Энфри. Члены Меча тьмы переглянулись между собой.
Знаменитый юноша Энфри не только родился с врожденным талантом, он также был превосходным Заклинателем. Он обладал талантом, который позволит ему ярко сиять в будущем, но он никогда не знал воина своего уровня, так что ему было трудно понять, насколько Аинз силен как воин.
Пётр ему объяснил:
— Обычно большие мечи используются, чтобы наносить тупые удары, а он его использовал, чтобы рубить противников на части. Просто невозможно разрубить такого крупного монстра, тем более одной рукой... но бывают и исключения.
Похоже, объяснение Петра впечатлило Энфри. Но чувствуя, что это впечатление недостаточно сильно, Пётр привел для сравнения имя:
— Откровенно говоря, полагаю Момон уже на уровне рыцаря-капитана Королевства.
Энфри широко открыл глаза от потрясения. Он наконец-то понял, каким уровнем члены Меча тьмы оценивают Аинза.
—...Хочешь сказать, он соответствует искателям приключений адамантового ранга... высшему уровню гильдии искателей приключений, живым легендам и вершине человеческой силы?
— Совершенно верно, — Пётр спокойно кивнул. Энфри перевел взгляд на остальных членов Меча тьмы, они все кивнули в знак согласия. Энфри потерял дар речи.
Адамант. Магический металл, созданный самой передовой технологией. Вершина пирамиды искателей приключений, и очень маленькая. В Королевстве и Империи лишь две команды сумело добраться до такого ранга. Их способности достигли высшего уровня человечества, и они были буквально герои.
И Аинз соответствовал таким людям.
— Невероятно... — не мог перестать хвалить Энфри.
— Вначале... когда мы впервые встретились, я завидовал Момону. На нём была такая кричащая полная броня, несмотря на то что он был искателем приключений низшего уровня, с медной медалью. Но мы своими глазами видели, что его сила подходит броне, и я убедился, что он её стоит. Такая броня полностью соответствует его способностям. Я завидую такой силе...
Воин Пётр не носил полную броню, на нём была кольчуга. Конечно же, ему хотелось чего-то лучшего, но это была лучшая броня, которую он мог себе позволить.
— Всё нормально, Пётр, уверен, в ближайшем будущем ты сможешь позволить себе отличные доспехи.
— Да, если ты желаешь подобной силы, то должен трудиться ради своей цели. Благодари судьбу, что тебе так повезло увидеть цель, которой ты хочешь достигнуть.
— Нинья прав, просто установи Момона своей целью и усердно работай. Мы поможем, так что давай хорошо поработаем вместе.
— Точно! Просто будем работать шаг за шагом! Судя по внешности Момона, он точно провёл за тренировками больше времени, нежели ты!
Слова Дайна подняли у Энфри сомнения.
— Вы видели, какое у Момона под шлемом лицо?
Аинз, после того как встретился с Энфри, не снимал свой шлем даже во время обеда. Они понятия не имели, как он пьет воду.
— Да, видели. Это обычное лицо... но он не местный, у него чёрные волосы и глаза точно такие же, как у Набель.
— Ясно... он упомянул, из какой страны пришел?
Члены Меча тьмы посмотрели друг на друга, чувствуя, что Энфри это дело сильно волнует.
— Мы не спрашивали так много подробностей...
— Неужели... Ах, просто если он пришел из далекой страны, зелья, которые он использует, могут отличаться от тех, которые используются в этом регионе. Я ведь аптекарь, меня это очень интересует.
— Ясно... Он и Набель, похоже, из одного места, но их внешность сильно разнится... он никогда не будет считаться красавцем. Интересно, кто-нибудь его полюбит?
— Внешность — это ничто, поскольку он силен, в него, скорее всего, влюбится много девушек.
Верно, сильные мужчины популярнее, поскольку в этом мире существуют монстры, и человечество считается низшей расой. Большинство женщин будут инстинктивно предпочитать сильных мужчин.
— Вздох... неужели моя любовь не принесет никаких плодов...
— Конечно нет. Ведь даже признаков прогресса нет. — Нинья вспомнил реакцию Нарберал и улыбнулся неловкой улыбкой.
— Ничего подобного. В любом случае, мне нужно за ней гнаться. Нужно быть более активным, чтобы это работало. Она суперкрасотка, разве не так? Если она начнет относиться ко мне хоть немного дружелюбнее, я буду победителем в жизни.
—...Да, она и вправду красива... — с тяжелым выражением на лице сказал Дайн и заметил, что Энфри немного обеспокоен.
— Господин Энфри, что-то не так?
— Ах, нет. Ничего...
— Э? — Люклютер зловеще улыбнулся. — Ты влюбился в Набель?
— Конечно нет! — необязательно громким голосом ответил Энфри. Из-за такой сильной реакцию Пётр почувствовал себя неудобно и посчитал, что лучше не задавать вопросов. Он решил снять напряжение:
— Люклютер, это слишком. Думай, прежде чем говорить.
После того как Люклютер искренне извинился, Энфри, казалось, забеспокоился, он не знал, как ответить на это извинение.
— Нет, это, не беспокойтесь. Ну... я немного волнуюсь... Момон правда настолько популярен?
—...Неважно, какая у него внешность, но с его силой возможность того, что он станет популярным, очень высока. А судя по его доспехам и мечам, он, наверное, богат...
— Ах...
Казалось, что Энфри опечалился, Пётр, будто старший заботится о младшем, спросил с беспокойством:
— Что-то вас тревожит?
Энфри не решался говорить. Рот то открывался, то закрывался, будто как у рыбы. Пётр и остальные не давили, они не заставляли его говорить, если он не хотел. Через несколько секунд Энфри взял себя в руки и с большим трудом открыл рот:
— Эм... просто я не хочу, чтобы девушка из деревни Карн, которая мне нравится, полюбила Момона.
Чувствуя в этих словах бурю эмоций, члены Меча тьмы улыбнулись.
— Тогда давай большой брат научит тебя нескольким трюкам...
Пётр врезал Люклютеру, заставив того странно закричать. Остальные из Меча тьмы проигнорировали его болезненный вид и продолжили утешать потрясенного Энфри. Под сиянием от костра юноша наконец-то улыбнулся.
...В то же время.
Лоб был пробит вместе с железным шлемом. Товарищ на мгновение сильно затрясся и упал, будто марионетка, которой обрезали нити. В тёмной ночи послышался глухой удар — это металлическая броня ударилась о землю. Он молился, чтобы кто-то услышал этот звук и пришел на помощь, но никто не был достаточно глуп. В бедном районе было слишком много заброшенных улиц. Вот почему он тут встретился со своим клиентом.
Мужчина глядел на женщину перед собой. Но он не мог сокрыть то, что лишь на вид старается быть храбрым. Боевой дух весь пропал, когда он увидел, как женщина по очереди с легкостью убила троих его товарищей. Женщина чуть взмахнула коротким эстоком[1], с которого капала кровь. Кровь забрызгала землю, а эсток засиял так же холодно, как раньше.
— Хмм, хмм, хмм... ты последний, приятель... — Женщина обнажила зубы, хищно улыбаясь.
— Почему?
Мужчина знал, что это глупый вопрос, но он и вправду не понимал, почему всё так обернулось. Он и его товарищи не были искателями приключений, они были известны как «работники» или «сумеречные работники», они принимали работу, граничащую с криминалом, или даже прямо совершали преступления.
Возможно, некоторые их ненавидели, но они никогда не работали в этом городе, а эту женщину даже в глаза не видели.
— Почему же я это делаю? Хм... Я просто хочу тебя, приятель...
Не в состоянии её понять, мужчина несколько раз моргнул и спросил:
— Что ты имеешь в виду?
— Внука этого знаменитого аптекаря сейчас нету дома... а мне нужно, чтобы кто-то проследил за его домом и сообщил мне, когда он вернется. Не хочу заниматься такой хлопотной работёнкой...
— Тогда просто сделай такой заказ! А ты пытаешься сделать совсем иное!
Работники были готовы даже нарушить закон, он не понимал, почему женщина хочет его убить.
— А, ну так вы можете меня предать...
— Если мы получим договоренное вознаграждение, мы не предадим!
— Хмм? Давай поговорим немного о другом, хорошо? Я люблю убивать людей, просто обожаю, не могу сдержаться.
«Ах, вести допросы я тоже люблю», — женщина добавила.
Выслушав такую ненормальную причину, мужчина посерьезнел:
— Что с тобой не так?!
— Что не так? Может, я привыкла убивать на работе? Или меня всегда сравнивали со старшим братом? Родители посвятили всю свою любовь ему? Или со мной игрались, пока я не стала сильна? А может, после промашки меня схватили и допрашивали дни напролет? Как же неприятно, когда в рот кладут раскаленные угли, хо.
Перед ним была всего лишь молодая девушка. Но в мгновение этот образ исчез, и она снова улыбнулась:
— Шучу, всё это ложь. Обман, о б м а н. Я не испытывала ничего такого. Но даже если бы всё это было правдой, знание прошлого ничего бы не изменило. Я стала такой благодаря накопленному опыту. Да, кстати, я с вами, парни, связалась так быстро, благодаря тому, что Каджинчик собрал для меня информацию. Знаете, как долго в наши дни искать помощи...
Она отпустила эсток, позволяя ему упасть. Он глубоко вонзился в свою цель благодаря лишь одной гравитации. Такая острота означала, что эсток создан не из простой стали.
— Это орихалк. Точнее, мифрил, покрытый орихалком. Удивительно хорошая штука.
Такое редкое оружие доказывало, насколько сильна эта женщина, а это значит, что шансов на победу нет.
— Тогда... время следующего шага. Если ты поранишься, приятель, станешь бесполезным... Правда, сколько бы я тебя ни ранила, Каджинчик заклинаниями веры тебя починит... А это значит, что я могу наслаждаться пытками бесконечно, да?
Женщина сказала нечто ужасающее, она из-под робы достала другой эсток.
— Полагаю, этого хватит... Извини, если промажу... — женщина высунула язык и извинилась... поистине мило. Но сердце у неё было чёрным. Мужчина повернулся к ней спиной и побежал. Хотя он услышал, как женщина будто бы издала возглас удивления, он сосредоточился на том, чтобы убегать. Во тьме без капли света он мчался, полагаясь на одно чувство направления, которым гордился.
Но с треском сзади послышался спокойный и жестокий голос женщины:
—...Слишком медленно.
В плече он ощутил обжигающую боль. Как только мужчина подумал, что его ударили эстоком, разум покрыла тень.
Контроль разума.
Мужчина изо всей мочи сопротивлялся, но тень только усиливалась.
Сзади послышался голос друга.
—...Ты в порядке? Рана не глубокая?
— Да нет, пустяки.
Мужчина обернулся и улыбнулся своему другу. Женщина, услышав это, жутко улыбнулась.
Часть 3
Собравшись на рассвете, группа последовала по скрытой в лугах дороге.
— Вскоре мы дойдем до деревни Карн.
Аинз там уже бывал, но никто не должен был об этом знать, среди них, скорее всего, знал о деревеньке лишь Энфри, все остальные в унисон кивнули. Никакой другой реакции не последовало, они просто молча шли. У Энфри, который об этом заговорил, было на лице нетерпеливое выражение.
Между ними была в особенности странная атмосфера. Создавший эту атмосферу, Аинз, скрывал своё настроение под шлемом.
Нинья даже не смотрел в его сторону, но виной тому был сам Аинз, так что нечего было жаловаться. Это также было последствием вчерашней речи. Во время завтрака Нинья извинился, к этому времени уже можно было легко простить, но он не мог сказать простых слов «я тебя прощаю». Аинз понимал, что мелочен, но не мог просто так это забыть. Даже превратившись в нежить, изменившую как моё тело, так и разум, я по-прежнему такой...
После того как он стал нежитью, все сильные эмоции подавлялись, но все более слабые чувства не исчезали полностью. Доказательством чего было то, что до сих пор в нём остался этот мелочный гнев. Старые товарищи занимали важное место у него в сердце. Хотя эти чувства были глубоко, плохо будет, если он продолжит себя так вести. Впрочем, сейчас у него не было никакого желания становиться тем, кто изменит настроение.
Аинз понимал, что ведет себя будто ребенок, который бросается в истерику, он был зол на себя за такое детское поведение.
В этой неловкой атмосфере было одно исключение — Нарберал, которая шла возле Аинза. Поскольку Люклютер её не изводил своими речами, она была так счастлива, что даже начала что-то напевать себе под нос. Таким образом, группа молча шла вперед и быстро дошла до окрестностей деревеньки Карн.
— Н-ну что ж! Обзор здесь столь открыт и обширен, наверное нам уже ненужно шагать в формации... — намеренно сказал Люклютер.
С одной стороны дороги виднелся обширный зеленый лес, что бросило некоторые сомнения на его слова. К тому же нельзя снижать бдительность даже на открытой местности, это сами основы. Будет мудро продолжать идти в формации. Просто все знали, что они идут молча не из-за бдительности, требуемой искателям приключений.
—...Очень важно оставаться бдительными. Давайте... таким же образом пройдем в деревню.
— Конечно! Чтобы на нас не напали, важно всё время быть настороже!