- База, База, как слышите меня, приём, - повеселее отозвался Гарри и тут же спросил у меня: - Слышно тебе?
- Угу, - только и мог кивнуть я.
- Слышим вас хорошо, город. Многим лучше, чем раньше, приём.
- Отлично, База! Слышу вас прекрасно, аппаратура полностью восстановлена! Есть возможность услышать «Хаски», приём?
Спустя приблизительно минуту нам ответили:
- Даём добро, Город. «Хаски» будет у аппарата, двадцатиминутная готовность, приём.
- Так точно, База! Подтверждаю готовность, конец связи!
После этого Гарри снял наушники, отложил микрофон и произнёс:
- Вот видишь! Связь есть, и я тебя не таюсь. Спасибо тебе, Динго! Большое и человеческое.
- Н-нет, это тебе спасибо, Гарри, - от всего сердца искренне ответил я.
Черноволосый улыбнулся и, выключив рацию из сети, посмотрел на время.
- Ладно, сочтёмся, - улыбнулся он ещё шире, когда увидел мой нездоровый взгляд в ответ на слово «сочтёмся». – А сейчас помогай, надо успеть собрать эту бандуру за двадцать минут!
И мы с Гарри засуетились и начали крутить отвёртками, чтобы погрузить составные части в корпус. Обычно подобные рации представляют собой отдельные системы, но здесь, в этой огромной коробке, всё было собрано в одну кучу, отчего запутаться в столь сложном аппарате было раз плюнуть. Мои сомнения отчего-то вмиг отпали, и я с энтузиазмом и нетерпением отнёсся к этой работе. Мало того, меня радовало, что я смог собрать на основе этой машины нечто более сложное и мощное, чего Гарри, не смотря на его широкие познания, сделать без меня не смог. А то, что всё это заработало с первого раза, и вовсе стало для меня моим маленьким праздником и символом торжества моей практики над теоретическими познаниями в области применения данного аппарата. Ух, я даже снова начал строить в голове подобные быстрые и сложные мысли! Кажется, будто бы мой мозг включили на подзарядку, и теперь всё будет как надо.
Мы с Гарри справились даже быстрее, чем надо – за шестнадцать минут. Включив всё снова, Гарри ещё раз поблагодарил меня и пожал мне руку, после чего пояснил:
- Сейчас я буду связываться с боссом, - с серьёзным видом сказал он, держа в зубах сигарету. – Прошу только тебя – не наделай глупостей. Ничего не говори, пока включен микрофон, не мешай мне, я уже всё продумал. Не нужно тебе знать лишнего, я не хочу, чтобы у нас с тобой из-за этого возникли проблемы, так что если я сделаю громкость потише – будь добр, покинь ненадолго помещение, всё ясно?
- Ясно, - ответил я расстроенным голосом, что выдало мои чувства. Не очень приятно, когда ты смог сделать из рации то, чего не смог добиться другой, вполне себе умный человек, и теперь он тебе указывает, будто бы маленькому ребёнку. Однако… хитрец Гарри знал меня, будто бы не первый год, и понимал, что я послушаю его тут же, если речь зайдёт об опасности. Я ведь трус, я боюсь опасностей… С этим надо что-то делать.
Пока Гарри выходил на связь, я прокрутил все эти мысли, будто бы это он своим регулятором частоты переключал их в моей голове. А я всё это время ждал и, наконец, дождался. Руки мои холодели и потели, как бывает и у людей, но совсем не бывает у собак. Хм, любопытно, к кому мы всё-таки ближе? Вроде бы и…
- Город N., ответьте, База на связи, приём? – послышалось вдруг из динамиков. Гарри мигом затушил сигарету и надел наушники на голову. Меня и вовсе затрясло от волнения. Пока Гарри хватал микрофон, «База» повторила свой текст, и человеку пришлось подождать, пока не прозвучит ключевая фраза «приём». После неё он незамедлительно нажал на кнопку на микрофоне и произнёс в ответ:
- База, База, говорит Город N., мы вас слышим, приём?
- Хаски у аппарата, - послышался из динамиков грубый голос. Я встрепенулся. – Как у вас дела, Город? Приём.
Гарри посмотрел на меня, сидящего напротив, и, убедившись, что я не планирую ничего плохого, ответил:
- Слышу вас отлично, Хаски. Аппаратура полностью восстановлена и, мало того, даже усилена! – радостно объявил Гарри, забыв на мгновение о «слове», но тут же опомнился и добавил: - Приём!
- Рад слышать! Как дела в городе, всё тихо? Приём.
- Так точно, Хаски, никаких происшествий. Приём.
- Прекрасно! Часть вашего «Города N.» добралась вчера до Теллера. Приём.
- Босс иногда забывает о конспирации. Впрочем, города не имеют особого значения, другое дело позывные, - пояснил мне Гарри и, спохватившись, ответил:
- Отлично! Какие новости по «Семье»? Приём, - спросил Гарри и, поймав мой взгляд, начал кивать в сторону рации, привлекая моё внимание.
- Не лучшие. Сегодня отец с дочкой ушли по воде в неизвестном направлении. Другие пропали где-то в городе ещё ночью, мы их не нашли, приём.
Гарри на секунду замер, а я погрузился в райское ощущение облегчения. С ними… С ними всё теперь хорошо. Алу и папа уплыли, ребята убежали, так что они в безопасности. Это… это и правда того стоило!
- Принял, Хаски, - ответил Гарри. – Больше нет по ним вестей, приём?
- В общем нет. Отец с дочкой чуть не попались прошлой ночью. Малые - этой, но наши олухи их упустили. И твои олухи, Город N., кстати, тоже, приём.
- Им не впервой, Хаски, - не успел Гарри произнести слово «приём», как из динамиков раздался хохот:
- А-а-ха-ха! Да, точно! Вам там хоть «Семья» проблем не доставляет? Приём.
- Никак нет, приём.
- Вы там сидите тихо, как я и сказал? Кстати о тишине, вы там вдвоём вообще, я не слышу весельчака-Золотого, приём.
- Нет, сэр! Золотой уже выполняет Ваши указания. Приём.
Однако в наушниках отозвалось лишь молчание.
- Я вас не понял, Город N., какие мои указания?
Осознав, что связывающего «приём» по ту сторону не будет, Гарри ответил:
- Золотой по Вашему распоряжению поехал на встречу, приём.
- Какие мои распоряжения?
Гарри покосился на меня из-за стола с аппаратурой. Взгляд его показался мне странным. Я даже не смог бы описать эмоцию, которую он выражал.
- На какую встречу, с кем? – продолжали вещать из наушников.
- С Мексиканцем, сэр, приё…
- Кто приказал? От кого информация?
- От самого Мексиканца, сэр. Он сказал, что Вы велели Золотому заехать к нему, когда тот… - в этот момент до Гарри что-то дошло, и он стал сам не свой. Он сначала остолбенел, потом стал то ли белым, то ли красным, и вдруг вовсе покрылся пятнами. – …когда тот будет в его краях… а он там мог появиться только вместе с Сабой…
- Что-о? – рявкнул «Хаски». Потом динамики оставили в ушах человека тишину, и по другую сторону радиосвязи продолжили уже спокойным голосом: - Ты ведь понимаешь, Гарри, что я не знаю, какого х-х-хрена… Золотой должен разъезжать там вместе с дочерью Балто, так ведь?
- Именно так, босс, - произнёс в ответ онемевший Гарри.
На удивление их диалог не нуждался в слове «приём» - они удачно подбирали время для разговора, однако я явно думал сейчас не о том. Но о чём же мне думать? Сперва мне показалось, что дело в том, что Хьюго в принципе находится где-то с Сабой, но... Я ничего не понимал, разве только то, что происходит что-то нехорошее… Ну, как минимум странное.
- Так. БЫСТРО дуй следом за ними! Ты знаешь, куда он поехал?
- Нет, сэр!
- Дерьмо! Так узнай! И срочно, бери с собой кого-нибудь, обязательно!
- Но кого, никого ведь нет!
- Пр-р-ридумай что-нибудь, Гарри! К лешему конспирацию! – прорычали наушники. - Ищи людей и дуй на поиски! Попахивает полной подставой.
- Неужели Вы думаете, что…
- Да, Гарри, они в опасности! Всё может быть, и лучше нам перестраховаться!
- Так, понял, понял, - засуетился Гарри.
- За дочь Балто головой отвечаешь, понял? Главное – её безопасность! Бегом!
- Есть Сэр! – крикнул напоследок Гарри и бросил наушники с микрофоном на стол. Те продолжали работать, шипеть, а Гарри глядел в них, надеясь отыскать там ответ.
- Всё, трындец! – закричал он. - Что же делать, что делать? – начал Гарри быстро ходить по залу туда-сюда. Сразу после этого он взглянул на часы и произнёс: - Почти семь часов, а они уехали в начале пятого! Эта… скотина могла позвать их куда угодно! Хьюго же передо мной не отчитывается, дурак! Хоть бы раз меня послушал! Ху-у-у-у…. – выдохнул звучно Гарри, ударив руками о стол и опёршись на него. Постояв так с полминуты, он выключил рацию и, взглянув мне в глаза, спросил: - Ну, и что делать будем?
А я сидел всё это время, впав в ступор. Сначала я отвергал происходящее, потом на меня навалился испуг, потом страх и паника, а теперь, когда я застопорился и, казалось, все системы моего организма отключились, ко мне пришло осознание самой важной мысли – Саба в беде. И значит, её нужно выручать, но как?
- Машины – нет! Людей – нет! – закричал Гарри и пристукнул по столу, после чего ещё раз спросил: - Что делать?
- А я знаю? – вскричал я в ответ, не выдержав его тона. При этом я вскочил с дивана как ошпаренный и заходил по комнате, как это делал минуту назад и сам Гарри. – А… а я знаю! Знаю! – закричал я, остановившись от восторга. – Точно!
- Что? – требовательными и одновременно молящими глазами взглянул на меня Гарри, и тогда я точно понял, что это вопрос жизни и смерти.
- Мне нужна твоя помощь! – вскрикнул я, содрогаясь от восторга за столь быструю и гениальную мысль, и одновременно от страха и ужаса, который по-настоящему начал овладевать мною только сейчас. Теперь уже некогда стоять в стороне – дорога выбрана правильная – пора действовать…
7.
Такого я не ожидала, и это меня совершенно расстроило. То, что Кодиак поехал на работу, я знала, но вот остальные… Дакота оставил записку и пошёл к другу. Он всегда отписывался, где его искать, за что я ему, на самом деле, благодарна, но всё же мне было очень жаль, что он не повидает таких гостей. Динго… Динго вообще исчез, чего он раньше никогда не делал. Его не было ни во дворе, ни в других комнатах. Странно, очень странно. Надеюсь лишь, что так было нужно, он ведь у меня послушный мальчик. Лишь бы только не было никаких передряг. Их в последнее время непозволительно много, я даже не в силах больше переживать из-за них, а просто готова всё пустить на самотёк, но… когда это у меня получалось?! Я всегда об этом себе говорю, а в итоге всё выходит по старому плану. Я… Я просто не могу оставить всё как есть, когда дело заходит о моей семье, о моих детях. Для этого я и созвала всех гостей, а пока, в их отсутствие, мои параноидальные беды могут и подождать. Всякое бывает, может, Динго просто ушёл к назначенному времени, не застав меня дома, а я уже себя накрутила. Это же ведь не худшее, что могло бы случиться, а на действительно страшные вещи я уже насмотрелась.
Но совсем другое дело Саба. С этим клиентом совершенно невозможно остаться спокойным. Ещё до того, когда всё началось, с ней было столько проблем, а сейчас и подавно. Только вот её последние слова, что прозвучали сегодня ночью… Может быть, не всё так и плохо? Нужно просто поговорить с ней, только… Сколько раз я пыталась, но у меня не выходило. Может быть сейчас, в свете последних печальных и волнительных событий, дочь совсем по-другому отнесётся к нашей скромной семейной проблеме? …Угу, скромной, переросшей в тихо накопленный ужас, который, будто бы снежок, катящийся с горы, только лишь увеличивался с каждой секундой. И всё-таки, её вчерашние слова… Сколь искренни они были? Это был крик души, или всё же показуха перед Динго? Ответ крылся в дочери, но вот и сама дочка поспешила скрыться. Сабы и след простыл – наверное, она улизнула, пока я ходила в церковь. Ох, доченька, что же с тобой происходит! После вчерашнего тебя не следовало бы никуда отпускать… Я и не подумала…Господи… почему же я думаю только о себе? Неужели я такая эгоистка, Господи? Неужели я пошла в храм тебя ради, помолилась там за семью, друзей и всех рабов твоих, но не смогла углядеть за своим чадом?! И кто же я после этого…
Но ответом послужил звонок в дверь, категоричный и многозначный. Благо это оказалась Сара, с которой мы договорились собраться пораньше. Её далёким предком, как и моим, если можно так выразиться, была лайка, хотя шерсть у неё была особенная: насыщенная коричневая, светлая на груди и очень пушистая. Отращивая её на голове с детства, Сара умудрялась даже делать подобие причёски на голове, опустив на бок широкую расчёсанную прядь. Такая пародия на человека не всегда приветствовалась в обществе всевозможных расистов, коих нынче навалом, но ей она шла ну просто шикарно! Особенно украшала чудесную Сару большая блестящая белая заколка из прозрачных камней, ставшая некоторой изюминкой её сегодняшнего наряда. Он выглядел как-то и просто, и вызывающе одновременно. Белое платье с широким декольте было коротким, как у нас говорят «с хвостом», и тот выходил наружу через специальный вырез и закручивался у неё немножко набок. Кажется, у Мерилин Монро было похожее платье. Карие глаза, как всегда не под стать, были подкрашены чёрно-зелёным блеском, да так, что казалось порой, что она их украла у куклы. Да уж, модница в этой одинокой женщине, порой, переходила границы обыденного, но у всех свои тараканы в голове. Это ведь не такое уж и плохое хобби. Зато теперь уж я точно не посмею впасть в панику. Мало того моя самая хозяйственная дочь Киона оставалась дома и помогала мне на кухне. Но вот только стоило мне отправить её переодеваться, как я чуть было не ввела себя в депрессию! Ничего, теперь-то всё должно наладиться, ведь со мною есть ещё Сара, а с ней уже всё будет нормально, сколь печальны и грустны не были бы обстоятельства.
Как же я была рада, что Сара пришла чуть пораньше и помогла мне подготовиться к встрече. Нарезая хлеб и свежие овощи, мы с ней беседовали, и от её лёгкой речи и добродушных шуток мне стало легче. Сара была простой и хозяйственной женщиной, домовитой, но лёгкой на подъём, энергичной и никогда не отчаивающейся. Этим она очень уж походила на человека. Антропоморфы обычно немного другие, более зажатые и замкнутые, хотя это лишь общепринятые факты, поданные глупой общественностью. Однако в основе этого клише лежит, так сказать, многовековая история притеснений моего народа. А сейчас оно ведь не так… Вроде бы… Якобы… И тем не менее многие люди нас недолюбливают и сторонятся. Может быть потому, что мы сильнее, выносливее, быстрее, и всё идёт от зависти духовно и физически слабых и низких людей. Может всё дело в том, что мы просто другие, или же очень уж похожи на зверей, что послужило поводом для различных недобрых шуток. Однако как бы там ни было, люди, как и мы, бывают разные, и именно поэтому я никогда не видела существенной разницы в наших народах. Кто-то стыдится сесть с нами за один стол или даже ехать рядом в автобусе, ну да Бог им судья. А у кого-то друзей-антропоморфов даже больше, чем простых людей, и они не видят в этом ничего плохого.
Просто всё исходит из нашей души. Чем чище она, тем большее мы можем принять и дальше можем увидеть. И это, пожалуй, именно те её качества, которые мы сами можем в себе воспитывать. Мало того, эти качества, пожалуй, наиболее ярко выражают красоту наших душ, а значит выходит, что почти всё зависит от нас самих. Бесспорно, многое стоит приписать наследственности. Её роль неоспорима, как и роль воспитания. Но, тем не менее, не всякое воспитание затрагивает расистскую тему наиболее явно. И тогда мы решаем этот вопрос самостоятельно, в чём я убедилась на своей шкуре. Но…это совсем другая история.
Однако как бы это не шло в разрез с моими взглядами относительно расистских теорий, сегодня из приглашённых к нам сможет прийти только один человек - мистер Смит. В планах было собрать народу побольше – наиболее близких семей тех, кто участвовал в доставке лекарств. Однако и здесь парадокс – мистер Смит, со слов детей, просто оказался невольно вовлечён во всю эту историю, что и подтвердилось при первой же нашей с ним встрече. Ему было так стыдно, что он не выдал тогда моих сорванцов, но я ведь тоже его понимаю – никто не знал, что всё зайдёт так далеко. И я даже рада, что есть такой человек, который не только помог моим детям, но и до последнего сохранил их секреты. На таких всегда можно положиться. Только вот, я чувствую, он точно окажется здесь не в своей тарелке. Мистер Смит очень добрый человек, и я уверена, что ему всё ещё будет стыдно передо мной, да и к тому же, зная его, он будет волноваться и чувствовать себя неуместным в нашем обществе, будто бы его причислили к участникам экспедиции, чего он якобы не заслужил.
И, тем не менее, он пришёл, как всегда аж на пятнадцать минут раньше. Однако он был рад увидеть Сару, и это его успокоило. У Сары вообще талант успокаивать. Весь при параде, мистер Смит, погладив усы, прошёл на кухню, и мы так и не смогли воспротивиться ему. Хоть он был и гостем, но он до последнего требовал, чтобы ему дали работу по кухне. В итоге мы поручили ему расставлять тарелки и приборы, и усач, нашедший себе применение, с довольным лицом принялся за работу. Тут же спустилась Киона в своём пёстром сарафане с цветами.
- О-о-ой! – воскликнула Сара и подскочила к дочери. – Какая красота!
- Мерси! – произнесла Киона и сделала реверанс. Они засмеялись.
- Слушай, как он сидит! Это тот самый, о котором мы с тобой говорили?
- Да, который я пошила, - ответила Киона. – С окантовкой было проблем больше, чем с самим сарафаном.
А сарафан и вправду был отличный! На едва видном белом фоне расползались чёрные ветки, на которых сидели жёлтые, розовые и синие цветы, в окружении редких зелёных листьев. Полы и рукава были отделаны чёрной окантовкой, а на шее у Кионы висел чёрно-белый кулончик, как раз подходящий к наряду. Киона даже нанесла тёмный макияж вместо обычного, отчего её лицо показалось мне непривычным… Она так была похожа на Сабу! Но а вообще – загляденье!
- Да-а-а… - продолжала рассматривать Сара работу дочери, пока та крутилась на месте. – А какой интересный цвет – чёрный. А ведь и ничего, правда?
- Я тоже ей сперва говорила – зачем чёрный, - заметила я, допивая свой утрешний кофе. – Но она меня не послушала. И правильно сделала – прекрасно смотрится!
- Он не чёрный! – воскликнула Киона. – Его просто много…
Но тут раздался очередной звонок в дверь и Киона с Сарой пошли открывать, а я выглянула в окно. А вон идут и самые главные гости… Ещё издалека я заметила, глядя в окно на кухне, как к нашему дому движется пара с чемоданами, рюкзаками и сумками. Это были единственные гости, кто прибыл к нам из дальних краёв. Они, как мы с ними договорились, остановятся у нас на несколько недель, может на месяц. Господи, я не видела их целую вечность!
Я побежала следом за дочкой и Сарой и застала в дверях толстячка с тёмно-коричневой шерстью.
- Ники! – воскликнула я.
- О-о-о, миссис! Вы как всегда прекрасны! – развёл руками низкорослый пёс-толстячёк со стрижкой под площадку. Мы обнялись.
- А что же ты не с супругой? – удивилась я.
- Ох, Марианна совсем погрязла в своих отчётах, она будет чуть позже.
- Ну хорошо, хорошо, проходи. Там как раз уже мистер Смит…
- О-о, какие люди! – воскликнул пёс с коричневой шерстью, увидав начальника почты за столом. Несмотря на радостные эмоции, его стрижка и низкий лоб всё равно делали его взгляд суровым. Только мы, уже давно привыкшие, читали по глазам настроение Ники. Они, было, не успели обняться и поприветствовать друг друга, как в двери вновь позвонили. Вот это уже последние и самые редкие гости в нашем городе.
- Калтаг! – воскликнула я с порога.
- Дженна! – закричал в ответ красавец-пёс с золотисто-жёлтой шерстью, местами уже не такой яркой и насыщенной. Не успела я ответить, а Калтаг, побросав чемоданы, уже схватил меня и закружил на своих руках, обнимая. Когда же я приземлилась, я наконец-таки смогла обнять его красавицу-жену:
- Сьюзен!
- Дженни!
- Ох, как я рада вас видеть! Ну что вы, что вы, проходите! – совершенно смутилась я. Гости всё ещё стояли на пороге.
- Дядя Калтаг!
- Кионочка!
И тут же, не успев отпустить меня, Калтаг закружил мою дочь на руках.
- Ух, какая же ты большая стала!
А Киона всё смеялась, не имея сил что-то ответить.
Наконец, мы прошли в дом, и только тогда старые друзья поприветствовали друг друга. Были и слёзы радости, и улыбки, и тут же, во время этого затянувшегося процесса, подошла и Марианна – женщина с серой шёрсткой и вечно замученным лицом и грустными глазами. Толи от плохой работы, толи с самого детства она была такой, да только внешность всегда шла вразрез с её буйным характером и целеустремлёнными порывами. Вместе с ней, Сарой и Кионой мы быстро разложили первые блюда, дав Сьюзен отдохнуть с дороги, и после сели за стол. Все были в курсе причины сегодняшних сборов, но начинать разговор об этом пока никто не хотел. Да, на это было ещё время, тем более Калтаг и Сьюз приехали надолго:
- Мои родители всё равно должны были переехать в наш новый дом, - пояснил Калтаг. – Ну, мы уже говорили – мы потихоньку делаем в нём ремонт.
- Поэтому мы собрали своих сватов и оставили у нас, - пояснила красавица Сьюзен. С давних пор я запомнила её очень скромной, добропорядочной и хозяйственной. Её черты очень сильно напоминали мне собак породы шпиц. У неё был короткий утончённый носик, стоячие ушки с серёжками и всегда красивые украшения. Она носила тёмный, серо-чёрный окрас, который, казалось бы, слишком сильно разнил их с Калтагом, но то, как они любили друг друга, оправдывало всё и делало их вместе и по отдельности самой привлекательной парой из всех, что я видела. Никогда они не ссорились и жили всегда душа в душу. Другое дело, что Сьюзен была, как и я, взращена, как она всегда шутит, «по этикету», и это поначалу дало очень сильную трещину на отношениях между их родителями. Но всё потихоньку улеглось и переменилось.
Всё когда-то меняется и уходит. Вот и мы с ними уже не сидим всю ночь у костра за городом, не бегаем от родителей на свидания… Теперь все надежды только на наших детей, которые, вместо того чтобы учиться, любить и строить планы, живут, как и родители в их годы, в страхе, преступности и интригах. Время уже не то, порядки уже не те и образ жизни, казалось бы, совершенно иной, но мир вокруг не меняется. Меняется его оболочка, но смысл и содержание остаются прежними. Только вот… обидно, что дети оказываются в ответе за наши ошибки. Правда, это лишь пафосное выражение, ошибки здесь ни при чём. Всё дело только лишь в бедах, что свалились на наши головы как компенсация «вечной славы». А она никому и не нужна сейчас, а наши дети всё равно страдают… Несправедливо это… Быть может, не случись всё как есть - не было бы у нас такого шикарного дома, не было бы всего того, что мы имеем, но… Но жизнь в спокойствии и мире в семье, по-видимому, стоит куда дороже всех этих «богатств»…
- Эй, Дженни, в чём дело? – вдруг отвлёк меня тихий голос Калтага, который сидел рядом. Он не хотел привлекать внимания и обратился ко мне, когда компания вовсю вспоминала былые деньки.
- Прости. Я…
- Не стоит оправдываться. Тебе сегодня не легче, чем бывало раньше… - вдруг к нам наклонился Ники, желая, было, услышать, в чём дело и присоединиться к разговору, но Калтаг, тут же заметивший его движение, добавил, увеличивая громкость своего тона: -…а они сидят и ржут здесь как кони!
Ники в ответ заулыбался и по-дружески ударил Калтага в бок, на что высокий Калт, как в былые времена, ответил, пройдясь костяшками пальцев по причёске друга. Они хохотнули, и я решила прислушаться, о чём же говорили тем временем за столом.
- Вот за что я вас любила, ребята, так это за верность! – вещала Сара с фужером вина в руках. – Я была единственной девушкой в экспедиции, но из вас, кто уже тогда гулял со своими будущими жёнами, никто ко мне не подкатывал!
И тут же кухня залились громким хохотом. Друзья выпили второй раз за встречу, и пока все смеялись, Калтаг сказал:
- Пойдём покурим.
- Пошли, - ответила я, понимая, что он хочет поговорить.
Я, было, хотела пойти на террасу на заднем дворе, но он уже отворил входную дверь и сказал:
- Давай сюда, тут вон – красиво!
И вправду – выйдя на крыльцо, я посмотрела на закат. Небо сегодня было расписано просто великолепно!
Когда же я захлопнула за собой дверь, Калтаг добавил:
- А то у меня сердце разорвётся… С вашим двором слишком много хороших воспоминаний связано… - Только вот сам Калтаг, казалось, за это время почти не изменился: такой же подтянутый, жилистый, но стройный, одним словом – в форме. Всё та же жгуче черная рубашка на нём, с закатанными рукавами, всё такие же молодёжные джинсы и те же молодые манеры, что теперь огрубели в его движениях и голосе. Разве что шерсть казалась уже не такой яркой и насыщенной, а черты лица чуть постарели, прямо как у нас… А впрочем, какая старость! Правильнее сказать – мы только повзрослели, а до старости нам ещё дожить надо. А то в последнее время слишком многие строят нам препятствия на этом пути. Такими темпами и к сорокалетнему юбилею состариться можно, но до него еще нужно дотянуть…
Калтаг, вспомнив о наших дружеских посиделках в саду, закурил. А ведь он, как говорила Сьюзен, давно уже бросил. Впрочем, тут же закашлявшись, он затушил сигарету и выбросил в урну, стоящую у гаража. Он просто так и продолжил стоять, облокотившись на перила и сложив руки на груди.
– Не могу… пусто как-то. Вроде бы всё как и прежде, тот же дом, почти те же лица…
- Ты говоришь о нём так, будто бы уже похоронил… - сказала я глупость, которая сползла с моего языка, словно гадюка. И что только дёрнуло меня ляпнуть… такое?!
- Что ты, Дженна! – посмотрел на меня друг.
- Ох, прости, Калтаг. Это всё нервы, - сказала я и, не сдержавшись, начала массировать раскалывающиеся виски.
- Ох, это ужасно… через столько лет… Я не представляю, что ты сейчас чувствуешь…
- Если бы он не позвонил – я бы сошла с ума… Ты знаешь, по телефону я бегло попыталась пересказать тебе, что произошло, но…
- Ничего. Если надо – расскажешь всё за столом. Мы ведь не пьянствовать сюда приехали. А выпить за встречу… Ну а как им не выпить?! – улыбнулся Калтаг и кивнул в сторону кухни, где снова раздался хохот, но тут же затих. Очевидно, внутри все уже готовились приступить к обсуждению насущной проблемы и решали, как к этому подойти. Уж я-то их знаю… - Как дети? – коротко спросил Калтаг, поняв, что я ничего не отвечу про собравшихся на кухне.
- Так себе, если честно. Саба так вообще, - выдохнула я. – Я не знаю, что с нею делать. И Динго сегодня без спроса ушёл - совсем от рук отбились.
- Ой, а ты хоть раз вообще разрешения спрашивала?
- Ну… Да-а, - усмехнулась я. – Но в моём случае ситуация была, мягко скажем, другая, но я не об этом. Шутки шутками, а я совсем не об этом.
- Да я и сам, если честно, имел в виду не это. Шалости – есть шалости, а в сложившейся ситуации…
- Плохо, Калтаг. Плохо, - не тая, ответила я. – Не готовы они к такому, Калт, совсем не готовы.
- Как будто бы мы были готовы, - заметил Калтаг. – Это жизнь, моя дорогая. К этому нельзя подготовиться, а можно только откусить и разжевать. Мамка не сможет всю жизнь разжёвывать нам пищу, как волчица волчатам. Так что они тоже должны её вкусить, понимаешь. А иначе они просто не встанут на ноги.
Я восприняла, было, его слова как упрёк, но тут же поняла, что это не так.
- Как Хьюго? – спросила я, приняв слова Калтага к сведению и, тем не менее, не стала продолжать эту тему.
- А он… а он в Номе сейчас, работает.
- Правда? – удивилась я. – А почему он не приходил?
- Ну как, он сказал, что не хочет вас беспокоить. Наверное, стесняется, он вас толком-то и не помнит, с детства-то. А я знаешь, и не стал настаивать. Лишние заботы, только обременять вас…
- Да как ты можешь так говорить, Калтаг! – удивилась я. – Ты чего! Мы же уже не чужие люди!
- Ха-ха, люди, - улыбнулся Калтаг моей оговорке.
- Ой… Ну, ну да, - улыбнулась я в ответ и хотела было возразить, но друг меня перебил:
- Особенно сейчас, когда у вас такое. Тем более он уже давно и неплохо справляется. Да, живёт вместе со своими коллегами, но ему нравится. Говорит, что хочет всего добиться сам, как папка, - усмехнулся Калтаг и с сарказмом добавил: - А ведь папка просто делал свою работу… и всё… н-нда…
- А как долго он здесь?
- Да уже пару лет.
- А-а! – обомлела я. – И ты мне ни словом не обмолвился!
- Ну, я же сказал – он справляется, - улыбнулся мне Калтаг, чуть не засмеявшись. – А где все твои? Ну… не считая Алу, конечно.
- Ох, ну, с Динго всё понятно. Он просто ушел и не предупредил меня, чего никогда не делал.
- Может, ему просто не охота сидеть в обществе старпёров? – улыбнулся Калтаг.
- Да какие мы старпёры! Мы ещё успеем свернуть свои горы, разве что они просто стали поменьше, вот и всё.
- Ну а Дакота, а Саба?
- Дакота у друга, с ним всё нормально, а вот где Саба я не знаю. Вчера она жутко поскандалила с Динго, теперь вот… Ни Сабы ни Динго. За последние пару дней у Сабы была такая истерика, что… Я никогда её такой не видела, признаюсь честно. Всё, что было раньше – это просто цветочки.
- Ты не пробовала поговорить с ней?
- Если бы разговоры помогали - я не сочла бы это за большую проблему в её-то возрасте. Я раньше очень много пыталась с ней разговаривать и всё без толку. А то, что произошло на днях – вообще выходит из ряда вон. Я не узнаю Динго! Я слышала часть того, о чём он говорил с ней, и я просто поражаюсь! Он никогда себя так не вёл, а тут он наговорил такого! Да ещё и своей сестре! Я уже молчу и знать не хочу, с чего всё это начиналось. Мало того, что удивительно, я не узнаю Сабу. Она наоборот вела себя… как-то иначе. Вроде бы и отвечала, но не так. Она делала это с умом, многим спокойнее, чем обычно. Будто бы они поменялись ролями.