– Снова ищешь какое‑нибудь захоронение?
– Можно и так сказать, – я вздохнул и бросился в омут с головой. Либо сейчас он мне откажет, либо жадность возьмет свое. – Мне нужна могила невинно убитого.
Смотритель внимательно поглядел на меня, как бы решая, не спятил ли я окончательно, а потом снова поразил меня.
– Двести, – как всегда лаконично произнес он. Понимая, что выбора у меня нет, я кивнул.
– Что конкретно ты имел в виду под невинно убитым? – переспросил он после того, как получил двести долларов наличными.
– Мне нужна могила человека, который был убит из‑за преступления, которого он не совершал. По ошибки, понимаешь?
Смотритель задумался на несколько минут, а потом пошел к двери. Я последовал за ним.
– Был один такой, – мы шли между могилами, и старик тем временем рассказывал мне историю человека, к могиле которого мы приближались. – Кажется, Гилл Бейри, или что‑то вроде того. В свое время эта история нашумела, – он рассмеялся, и его смех перешел в надрывный кашель. Прокашлявшись, он продолжил. – Его обвинили в убийстве девочек Бьюберт, Салли и Бекки и зажарили на электрическом стуле, – на этот раз он ограничился лишь приглушенным хихиканьем, а я подумал, что, пожалуй, работа все‑таки оставляет на людях свой отпечаток. – Но потом, года через два, выяснилось, что убийцей был их отчим. К тому времени он сбежал из города с новой пассией, и его жена, мать девчонок, сама заявила об этом в полицию.
– Возможно, она солгала, чтобы отомстить неверному супругу, – предположил я.
– Нет, его вскоре поймали, и он во всем сознался. Он до сих пор гниет где‑то в одной из тюрем штата. Представляешь, мать все это время знала, что это он, но молчала, – доверительным шепотом сообщил мне смотритель. Я думал, что он снова будет смеяться, но вместо этого он тяжело вздохнул. – Иногда я думаю, что этот город проклят.
|
|
– Вы не первый, кто говорит мне нечто подобное, – заметил я, вспомнив слова Бобби.
– Останешься подольше, стану и не последним, – проворчал старик. – Вот и пришли. Мистер Гилберт Бейри, 1970–1993, – прочитал он вслух надпись на скромном могильном камне. – Ну, я вас оставлю. Дорогу назад сам найдешь.
Я не стал возражать. Вернуться обратно к воротам несложно, к тому же мне совершенно не хотелось, чтобы смотритель наблюдал, как я буду набирать землю с могилы этого парня. Я посмотрел на небольшой холмик перед плитой. Ни цветов, ни оградки. Не похоже, чтобы кто‑нибудь заботился об этой могиле, а ведь Гилберту было только двадцать три. Всего на год старше меня, между прочим.
Я поставил на землю сумку, которую специально захватил из машины, вытащил оттуда совочек и контейнер размером с трехлитровую банку, и принялся копать. Мне хватило десяти минут, чтобы наполнить железную емкость землей; подровняв могильный холм лопаткой, я пустился в обратный путь. Я был вполне доволен собой и окружающим миром. И хотя мой карман стал легче на целых двести долларов, я счел это выгодным вложением, потому что теперь у меня было то, что нам сейчас так необходимо.
В отель я успел как раз к завтраку. Моя утренняя прогулка заняла чуть более часа. Не то, что в прошлый раз.
Я с самого утра мечтал о завтраке, и набросился на еду; даже мысль о том, что миссис Гридл, возможно, одержима и желает нам смерти, не испортила мне аппетит. Ксюша тоже спустилась в столовую, так что мы снова были в полном составе.
|
|
Патрисия первой встала из‑за стола и, сославшись на дела, ушла куда‑то в сторону своего кабинета. Все остальные покончили с завтраком одновременно. Когда я выходил из столовой, меня окликнул отец.
– Достал? – только и спросил он.
Я кивнул, похлопав по сумке, которая болталась у меня на плече. Я прихватил её из машины, чтобы отнести к себе в комнату. Если нам вот‑вот предстоит вступить в бой с демоном, лучше держать контейнер с землей под рукой, а не в автомобиле.
– Вот видишь, твой брат уже все сделал, а ты даже не приступал, – менторским тоном заметил отец, обращаясь к Диме.
– Так ноут у Влада. Как бы я мог? – парировал брат, бросив на меня хмурый взгляд.
– Пошли, отдам, – махнул я ему.
Пока мы шли до моей комнаты, Дима не переставая ворчал, что я везунчик. И отец меня постоянно хвалит, и девушки обращают на меня больше внимания (тут он, видимо, имел в виду Патрисию, которая, несмотря на все знаки внимания с его стороны, продолжала упорно его не замечать). Я решил последовать её примеру и игнорировал слова Димы, спокойно насвистывая себе под нос веселую мелодию из мультфильма про самую счастливую девочку в мире. Этой песенкой я, кстати, был обязан брату. Димка обожал телевидение вообще и забавные мультики в частности, а я по большей части был вынужден смотреть те передачи, которые он выбирал.
Когда брат забрал ноутбук и ушел к себе, я спрятал сумку с землей подальше под кровать (ведь никакого сейфа в комнате не было) и хотел спуститься к отцу, чтобы рассказать ему о моем вчерашнем открытии. В коридоре меня поджидала Ксения.
|
|
– Привет, – она помахала мне рукой.
Я напрягся, так как прекрасно помнил наш последний разговор и не ожидал ничего хорошего. Заметив мой настороженный вид, Ксюша улыбнулась.
– Я только хотела еще раз поблагодарить тебя за мое спасение.
– Не за что, – расслабившись, я улыбнулся ей в ответ. – Ты и твоя мать для нас как родные. Мы бы не допустили, чтобы с тобой что‑то случилось.
Ксения что‑то говорила, но я вдруг перестал её слышать, потому что мой взгляд наткнулся на одну из висевших на стене картин. То, что было на ней изображено, так меня потрясло, что на несколько секунд я, кажется, перестал осознавать окружающее.
– Где Патрисия? – спросил я, оборвав Ксюшу на полуслове.
Она недовольно посмотрела на меня.
– Здорово, я изливаю ему душу, а он интересуется, где другая девушка, – сказала она в пространство.
Я поморщился, догадавшись, что именно она только что мне говорила. Но сейчас у меня были дела поважнее.
– Мне надо бежать, – бросил я уже на ходу.
– У тебя никогда нет времени, чтобы поговорить со мной, – кинула она упрек мне в спину.
– Прости.
Я повернулся на бегу и развел руками
Удивительно, как Ксюша умудрилась так быстро меня достать! А ведь мы даже почти не общались. Я с ужасом подумал, каково бы мне пришлось, если бы мы были парой. Тут же возникло воспоминание об Амаранте: с ней никогда не возникало подобных проблем.
Я направился в кабинет Патрисии, рассчитывая застать её там. Мне нужно было как можно больше узнать о картинах. На той, что так поразила меня, была изображена девушка с копной собранных на затылке рыжих волос и оголенной хрупкой шеей. Она стояла спиной к зрителю, оглядываясь через плечо. Вместо одежды на ней было какое‑то бордовое покрывало, наброшенное на спину чуть ниже плеч. В тонких пальцах поднятых рук она держала большую красно‑черную бабочку. Казалось бы, обычное изображение симпатичной молодой девушки, одно из многих, украшавших второй этаж. Но я был уверен, что вчера видел фото этой девушки на сайте, посвященном Холмсу, в разделе, который можно было озаглавить словами: «сначала он их любил, а потом лишал жизни». Я запомнил её, потому что она оказалась самой молодой среди своих сестер по несчастью. Ей было всего восемнадцать.
Думаю, что все картины в коридоре второго этажа были ничем иным, как портретами убитых любовниц Холмса. В связи с этим новым открытием мне было просто необходимо выяснить, знала ли об этом хозяйка отеля.
Как я и надеялся, я нашел Патрисию в кабинете. Она просматривала какие‑то бумаги, но, кажется, обрадовалась, увидев меня.
– Влад, – девушка поднялась мне навстречу и улыбнулась, но тут же поняла, что я взволнован. – Что‑то случилось? – встревожилась она.
– Пока еще нет, но может, – честно ответил я.
– Говори. – Патрисия снова села и приготовилась слушать.
– Да вот говорить как раз должна ты, – я встал напротив нее, скрестив руки на груди и стараясь выглядеть как можно более грозно. – Чьи портреты висят в коридоре второго этажа?
– Портреты? – неуверенно переспросила она.
– Да, женские портреты, – нетерпеливо пояснил я.
– Я не думаю, что это портреты. Вряд ли эти девушки существовали на самом деле.
– А если я скажу, что существовали? Примерно сто двадцать лет назад.
– О! – только и смогла вымолвить она.
Я видел, как меняется выражение её лица. Сначала на нем было недоумение, потом удивление и, наконец, понимание, смешанное с недоверием.
– Ты хочешь сказать, что они имеют какое‑то отношение к Холмсу? – осторожно спросила она.
– Это портреты его любовниц, которых он, между прочим, убил, – выпалил я на одном дыхании.
– Я не знала, – потрясенно произнесла Патрисия. – Картины достались мне вместе с домом. Я оставила их на тех же местах, где они были. Это ужасно, – она закрыла рот рукой и долго смотрела на столешницу. – Но зачем он повесил их там? – наконец, выдавила она из себя. – И почему дядя их оставил? О, Господи! – девушка выглядела подавленной, и я уже не был уверен в том, что поступил правильно, выложив ей все.
Я прошел к бару и налил стакан виски, подумал, и наполнил еще один для себя. Похоже, выпивать в этом кабинете начинало входить у меня в привычку. Я протянул Патрисии бокал, и она осушила его залпом; я последовал её примеру. Выпив виски, я сел в одно из кресел у стола.
– Я скажу миссис Гридл, чтобы она их сняла, – после небольшого раздумья заключила девушка.
– Неплохая идея, но сначала ответь еще на пару вопросов, – сдержал я её порыв.
Она подняла на меня глаза, ожидая продолжения.
– Например, мне интересно, что делает в твоей комнате фотография Холмса, и почему ты так цепляешься за этот чертов дом? На твоем месте я бы уже давно собрал вещи и уехал подальше отсюда.
Выслушав меня, она лишь печально улыбнулась.
– Я выросла в приюте, – начала она тихо, так что мне пришлось напрячь слух, чтобы расслышать её. – Совсем одна. Я и о том, что у меня есть дядя, узнала только после его смерти, когда получила наследство. Этот дом, – она обвела рукой комнату, – все, что у меня есть. Он символизирует мою семью. Нет, не так, – поправила она саму себя. – Он и есть моя семья. Для меня лучше быть правнучкой Холмса, чем до конца своих дней оставаться никем. Вот и все, – она поставила на стол стакан, который все это время крутила в руках, и посмотрела на меня. – Теперь понимаешь, почему я храню фото прадеда в своей комнате? Он тоже часть моей истории.
Я был немного смущен такой откровенностью, но раз уж она решила рассказать мне все начистоту, я не удержался еще от одного вопроса.
– А как же пастушка? Я читал, что у неё был ребенок. Это правда?
– Да, я тоже читала об этом. Ты, наверное, хочешь знать, почему мы с ней так похожи, и не являюсь ли я её потомком? – я кивнул. – К сожалению, я сама не знаю. Все источники говорят, что прадед убил ребенка, но ведь не может же наше с ней сходство быть простым совпадением, – Патрисия озвучила то, о чем я сам недавно думал, и это лишь убедило меня в её непричастности к происходящему. – Теперь я могу быть свободна? – спросила она, словно я был строгим учителем, а она – маленькой школьницей.
– Само собой, – пробормотал я, поднимаясь.
– Влад, – окликнула она меня, когда я уже был у двери, – спасибо вам за все, что вы для меня делаете.
– Конечно, – я кивнул в ответ, так и не поняв до конца, за что именно она нас благодарила.
Отца я нашел в библиотеке. Накануне вечером он выяснил при помощи эхолокатора, что в этой комнате нет никаких секретных проходов и двойных стен, так что теперь библиотека по праву считалась самым безопасным помещением в доме. Ведь даже несмотря на то, что наедине мы говорили по‑русски, у нас не было уверенности в том, что демон нас не поймет. В конце концов, вряд ли в аду существовало различие культур и языков. Папа увлеченно вчитывался в какой‑то старый фолиант, который выглядел так, будто вот‑вот развалится у него в руках.
– Что это? – спросил я, пододвинув поближе к нему один из стульев.
– Демонология, – он продемонстрировал мне фолиант. Его обложка настолько истрепалась, что прочесть, как называется книга, было невозможно. – Нашел здесь. Представляешь?
– Может, там написано что‑нибудь про демонов‑собирателей?
– Собирателей? – удивленно переспросил отец.
Я рассказал ему обо всем, что узнал за последнее время. Где‑то в середине моего повествования к нам присоединились Дима и Ксюша, и я был вынужден начать сначала.
Потом я поведал им свои догадки. Я уже давно подозревал, что Холмсом в свое время тоже руководил некий демон. Возможно, поначалу Холмс был всего‑навсего успешным мошенником и стал убийцей только после постройки «Замка». Именно тогда его душой завладел демон. Я считал, что этим демоном был так называемым демоном‑собирателем. Это разновидность бесов, которые зациклены на какой‑то идее. Конечно, они совершают и обычные убийства, но никогда не забывают о своем кредо. Как правило, они коллекционируют души убитых ими людей. Если такой демон вселяется в тело мужчины, то предпочитает убивать молодых девушек, оставляя себе на память о каждой из жертв какой‑нибудь трофей. Такие же привычки свойственны большинству маньяков, и это не случайно, потому что почти все маньяки одержимы бесами. Трофеем собирателя может быть локон волос, капля крови, какое‑то украшение или, например, портрет.
– Вполне похоже на правду, – согласился со мной отец.
– И что это нам дает? – спросил Дима.
– Врага надо знать в лицо, – заступилась за меня Ксюша.
– Ладно, ладно, – брат примирительно поднял руки, защищаясь от её строгого взгляда. – Не хотите ли послушать меня? Мне тоже удалось найти кое‑что любопытное.
– Давай, рассказывай, – отец сделал приглашающий жест.
– Кхе, кхе, – Дима откашлялся, как профессор перед началом лекции, и поправил воображаемый галстук. – Я проверил все базы данных на предмет наличия в них миссис Пенни Гридл.
Я не смог сдержать улыбки, узнав, что старуху зовут Пенни. Это имя совершенно ей не шло, и я подумал, что оно, скорее всего, вымышленное. Дима подтвердил мои догадки.
– Информации о женщине с таким именем нигде нет. Она не получала медицинскую страховку, паспорта, водительских прав, не состоит на учете ни в одной клинике, и это в таком‑то возрасте! В общем, если верить документам, миссис Пенни Гридл не существует. Я поговорил с Патрисией насчет старухи, – при этих словах он мечтательно улыбнулся, видимо, вспоминая разговор с девушкой. – Она сказала, что миссис Гридл сама пришла к ней, сославшись на объявление в газете. Она так хорошо готовила, что Патрисия решила её оставить, несмотря на то, что не успела еще дать никакого объявления, так как прошлая повариха уволилась лишь день назад. Но она сочла появление миссис Гридл счастливой случайностью.
Некоторое время мы переваривали новую информацию. Слова Димы подтверждали наши самые худшие опасения. Возможно, когда‑то эта старуха была самой обычной бабушкой и нянчила пятерых внучат, но потом в неё вселился очень сильный демон, вынудив её резко сменить образ жизни и даже назваться новым именем, чтобы родные не могли её найти.
– Ты принесла книгу? – отец нарушил молчание, обратившись к Ксюше.
Девушка достала из заднего кармана светло‑голубых джинсов маленькую потрепанную книжечку размером с небольшой блокнот для записей.
– Что это? – не удержался я от вопроса.
– Книга заклинаний мага, – пояснила Ксения. – На латыни. Здесь есть все, что нужно для изгнания демона, – она открыла книгу на нужной странице и протянула её мне.
На пожелтевшей от времени бумаге черными чернилами от руки был написан текст заклинания. Строчки оказались неровными, так как страницы не были разлинованы, но чернила до сих пор не выцвели. Я бегло просмотрел текст (как и любой охотник, я вынужден был в свое время выучить латынь) и отдал книжку отцу. Он закрыл её и спрятал в карман рубашки.
– А кинжал? – поинтересовался отец. Ксюша протянула ему большой нож с украшенной резьбой ручкой. – Отдай его Владу, – я взял у неё нож. – Пусть будет у тебя, – распорядился отец и я спрятал кинжал под рубашку. – Значит, у нас все готово. Пули сделаны, – он принялся загибать пальцы, – земля с могилы на месте, заклинание тоже тут, противник определен. Сегодня ночью выходим на охоту, – сказав это, он уже намеревался подняться, но я остановил его.
– Подожди, как насчет Патрисии? – спросил я. – Я думаю, время настало, и надо все ей рассказать.
– Да, – поддержал меня Дима. – Я уже не раз говорил, что она имеет право знать о том, что твориться в её доме.
– К тому же она будет в опасности, если останется одна этой ночью. Я считаю, нам следует взять её с собой, – закончил я свою мысль.
– Прекрасно. Вот вы ей и расскажите, – отец встал. – Встречаемся в полночь около часов в холле. И… удачи с Патрисией, – бросил он уже на ходу.
Когда дверь за ним закрылась, Ксюша бросилась в атаку.
– Мне кажется, это плохая идея. Не стоит никому ничего рассказывать. Зачем портить девушке жизнь? – она попыталась оправдать свою неприязнь к Патрисии заботой о её будущем.
– Ксюша, постарайся понять, что из‑за твоего упрямства может погибнуть человек, – я попробовал вразумить её.
Она открыла рот, чтобы возразить мне, но тут же его закрыла. Все‑таки Ксюша не была лишена совести, и являлась кровожадной только на словах. Осознавая свое поражение в не успевшей толком начаться схватке, она направилась к выходу.
– Если вам так хочется, то сами ей и объясняйте все. Я в этом участвовать не буду, – сказала она, стоя у самой двери.
В этот момент дверь открылась, и в библиотеку вошла Патрисия.
– Рассказать мне что? – спросила она, так как, по всей видимости, невольно услышала конец нашего разговора, который мы вели на английском.
Ксюша, фыркнув, вышла из комнаты, демонстративно хлопнув дверью. Мы с Димой пригласили Патрисию присесть с нами. Я видел, что брат не знает, с чего начать разговор, поэтому взял инициативу в свои руки, хотя и знал, что мне придется нелегко. Люди по‑разному реагируют на сообщение о существование потустороннего мира, но никогда еще их реакция не была радостной.
Я постарался, как можно мягче рассказать Патрисии, кто мы такие и зачем приехали к ней в отель. Первой её реакцией было отрицание, и это вполне естественно. Она никак не хотела верить, что я говорю правду. Пожалуй, ей легче было считать нас ненормальными, чем признать нашу правоту. Особенно она противилась мысли о том, что миссис Гридл является безжалостным убийцей. Я со своей стороны в который раз подивился тому, что Патрисия искренне считала эту ведьму милой и заботливой старушкой. Но постепенно мне удалось убедить её, что события, происходящие в отеле, не вполне подходят под определение нормы. Она, конечно, не полностью поверила мне, но в конце концов усомнилась в своей правоте (я счел это своей личной победой), и согласилась принять участие в нашей ночной вылазке. Собственно, большего мне и не требовалось.
Когда наш разговор был закончен, стрелка моих наручных часов приближалась к половине одиннадцатого. Идти спать было поздно, но мне все равно нужно было подняться наверх, чтобы взять контейнер с землей. Уходя, я попросил Диму присмотреть за Патрисией – просто на всякий случай, а то мало ли что.