— Но теперь Хьерем... Ты рассказал все о мече, о его предназначении?
— Да.
Дрожа, Аттребус сполз на пол.
— Тогда почему мы все еще живы?
— На всякий случай, я думаю.
— Что ты имеешь в виду?
— Если что-то пойдет не так, как рассчитывает Хьерем, он пообещал, что даст нам меч и отправит на Умбриэль.
— То есть у нас есть еще надежда? — принц вытер слезу окровавленной рукой.
— Надежда есть. Он телепортировался куда-то, но меч с собой не взял. Но знай, тебе придется выполнить работу в том случае, если...
— Мне кажется, я не смогу, — ответил Аттребус.
— А я знаю, что ты сможешь. И я говорю тебе — ты сможешь. И ты сделаешь.
Колин пришел в тайник под городом, как он делал каждый вечер. Летина отсутствовала уже пять дней и парень начал думать, что она не вернется. Поэтому, когда инспектор увидел кого-то, поджидающего его в темноте, рука невольно потянулась к ножу.
— Это — я, — проговорила Арес.
Он не знал, что и делать. Кинуться к ней? Обнять, поцеловать?
— У тебя все хорошо? — спросил он вместо того.
— Лучше не бывает. Но дело заняло больше времени, чем я предполагала. Сельские жители разбежались, не дожидаясь прихода этой мерзости.
— Ты что-то выяснила?
— Я тоже рада тебя видеть.
— Я... Я переживал за тебя, — Колин опустил глаза. — Я уже думал...
— Это хорошо, — улыбнулась Летина. — Иди ко мне.
— Я ничего не узнала о рисунке, — рассказывала она чуть позже. — Прости.
— По всей видимости, они без всякого смысла, — отмахнулся инспектор. — Досадная помеха.
— И что теперь делать?
— Я намерен снова посетить покои Хьерема.
— Зачем?
— Думаю, у него появился пленник. Аттребус. Может быть, это ложная тревога, но если он захватил наследника...
— То это повод для императора, чтобы начать действовать.
|
|
— Думаю, да... Вряд ли иные доводы способны убедить императора больше. Умбриэль почти здесь. Нужно что-то предпринимать.
— Хорошо... — протянула она. — Просто замечательно...
— Ладно, — кивнул он. — Мне нужно кое-что собрать в дорогу. Если я не вернусь...
— Я буду знать причину, потому что иду с тобой.
— Летина...
— Если ты собираешься не просто повторить разведку, то я смогу быть полезной. Обещаю. И никаких возражений.
Колин видел решимость в глазах Арес и понял, что переубедить ее не сумеет.
— Ладно, — кивнул парень. — Тебе нужно подготовиться?
— Думаю, для начала я оденусь, — усмехнулась она.
Никаких звуков Аттребус не услышал. Они возникли прямо перед ним — внимательно озирающиеся мужчина и женщина в темной одежде. Он — очень белокожая. Он — непримечательной внешности, с темно-русыми волосами и зелеными глазами.
— Принц Аттребус? — прошептал мужчина.
Молодой человек уставился на него, размышляя, куда запропастился Хьерем и не передумал ли он?
— Вы пришли, чтобы убить меня? — спросил он.
— Нет, — ответил незнакомец. — Хьерем здесь?
— Его нет, — сказал Сул. — Но вернуться он может в любое мгновение.
— Хорошо, — кивнул зеленоглазый. — Слушайте меня! Мы работаем на императора. Мы пришли вас спасти.
— Клетки заперты магией, — подсказал данмер.
— Я вижу. Не отвлекайте меня несколько мгновений.
Он повернулся к темнице Аттребуса, закрыл глаза и сосредоточился. Принц почувствовал, как волоски на шее встают дыбом. Через некоторое время мужчина удовлетворенно кивнул и прикоснулся к замку. Щелчок! Двери распахнулись.
|
|
— Кто ты? — спросил Аттребус.
— Я — Колин Вайнебен. Пойдемте со мной, ваше высочество...
— Сул. Освободи Сула.
Колин осмотрел клетку данмера.
— Здесь заклинание посложнее. Потребуется время.
— Тогда делай! — приказал принц.
— Если вернется Хьерем... — начала женщина.
— Мы думаем, он на Умбриэле, — прервал ее Аттребус. — Он становится ногами на красный рисунок в следующей комнате и исчезает. Потом появляется на том же самом месте. Если мы подождем его рядом, то-то министр удивится.
— Неплохо придумано, — сказал Колин. — Летина?
— Я прослежу, — ответила она, шагая через порог.
— Должно быть, Хьерем всерьез вас опасался, — произнес инспектор через полчаса, когда последнее заклинание на клетке данмера сдалось.
— Как оказалось, не достаточно, — ответил Сул. — Откуда вы узнали, что мы здесь?
— Я слежу за первым министром некоторое время, — признался Колин. — Ходили слушки, что он нашел принца и похитил его. Поэтому я решил заглянуть сюда.
— Что дальше? — спросила Летина.
— Ты отведешь его высочество к отцу, а я останусь здесь и разберусь с Хьеремом.
— Колин! Он убьет тебя!
— Я нанесу удар сразу, как только он появится.
— Нет! — хрипло выкрикнул Аттребус, который, покинув клетку, сидел на корточках, а теперь вскочил.
— Ваше высочество...
Но принц уже обращался к Сулу:
— Мы можем встать на рисунок. И перенесемся на Умбриэль, как Хьерем перед этим.
— У него своего рода связь с Умбриэлем. Думаю, он таким образом активизирует портал. Нам придется выбить из него заклинание.
— Не придется, — отрезал Аттребус. — Я уверен, если мы станем посреди знака, то переместимся, когда Хьерем вернется. Однажды я видел, как исчезла крыса, когда он появился.
|
|
— Подождите! — вмешался Колин. — Послушайте меня! Если вы вернетесь к отцу, то он сможет отправить через портал сотни людей — солдат и боевых магов. Вам не никакого смысла рисковать жизнью, ваше высочество.
— А что, если портал настроен только на Хьерема? А что, если он единственный, кто знает нужное слово или тому подобный ключ? Нет, мы не можем рисковать. Сул, нам нужно успеть найти меч до возвращения Хьерема!
— Какой меч? Что за меч? — встрепенулся Колин, но данмер уже исчез за дверью.
Аттребус направился за ним.
— Я объясню, если будет время, — сказал принц.
— А что, если он не вернется? — не отставал инспектор. — А что, если он намерен оставаться на Умбриэле до падения Имперского города?
— Не знаю. Но мне кажется, что он вернется. Рано или поздно. Вы останетесь здесь на этот случай.
— Я думаю, принц прав, — вмешалась Летина, когда они с Колином остались одни. — Я думаю, Хьерем окажется здесь до нападения Умбриэля на Имперский город.
— Почему?
— Просто маленькое предчувствие, — протянула она. — Принц прав. Отпустим его сделать то, что он должен. А мы дождемся здесь Хьерема.
— Принц безумен, — шепнул парень.
— Ты же не можешь забрать его силой.
— Конечно, могу. Его отец будет только благодарен.
В это время вернулись Сул и Аттребус. Данмер нес по мышкой сверток, формой и размерами похожий на меч.
Они наступили на рисунок, но ничего не произошло.
— Ты можешь привести это в действие? — спросил принц у мага.
— Это не врата Обливиона и не тропа, — покачал головой темный эльф. — Это не моя область знаний.
— Тогда подождем.
— Ваше высочество, — сделал еще одну попытку Колин. — Моя задача — вернуть вас в сохранности, а не смотреть, как вы переноситесь в гущу врагов.
— Я знаю, что, по всей видимости, ты обо мне думаешь, — ответил Аттребус. — Положа руку на сердце, почти все мое существо сейчас хочет вернуться на виллу, улечься в постель и уснуть мертвым сном. Но нельзя. Я никогда не стану тем героем, о котором говорят книги. Но я заварил кашу и собираюсь расхлебать ее до конца. Не будем больше спорить. Я ваш принц и запрещаю отговаривать меня.
Колин глубоко вздохнул и поклонился.
— Как будет угодно вашему высочеству.
Принц и данмер стояли на рисунке. Инспектор Вайнебен, насколько помнил Аттребус, и женщина, Летина, заняли позицию чуть поодаль. Развернув Умбру, Сул взял его в руки вместо обычного меча.
— Есть какие-то идеи? — спросил принц.
Взгляд повернувшего голову Сула казался еще пронзительнее, чем всегда.
— Если удача на нашей стороне, то Хьерем встречался с самим Вуоном и мы окажемся прямо перед ним. Тогда я ударю его мечом. Если наши предположения о природе клинка верны, то меч вберет украденную у Вайла силу. Тогда я смогу одолеть Вуона.
— А что потом?
Данмер поднял голову, будто бы увидел перед собой заморское существо, которое даже разговаривает на непонятном наречии.
— А потом он умрет, — сказал он шершавым голосом, похожим на оселок, скользящий по самому твердому в мире лезвию.
— А что станет с Умбриэлем? Лишившись мощи Вайла, которая управляет инжениумом, он попросту рухнет с неба или...
— Клавикус Вайл сказал, что заберет его в Обливион. Помнишь?
— Точно, но только... — Аттребус внезапно сообразил. — Тебя не заботит ничего, кроме смерти Вуона!
— Я когда-либо утверждал обратное? — хмыкнул Сул.
— Верно, никогда... Но я только что подумал вот о чем...
— Не пытайся думать за меня. И не действуй опрометчиво. Я убиваю Вуона, а все остальное — на тебе. Ты знаешь, что может случиться, если я пущу в ход Умбру. Вспомни Элула. Так что держись подальше от меня, когда начнется схватка. Лучше разыщи свою девчонку или что там подскажет тебе разыгравшееся воображение.
— А почему тогда ты позволяешь мне пойти с тобой вместе?
— Если мы не обнаружим Вуона сразу, его придется разыскивать. Вот тогда ты можешь мне пригодиться со своей птичкой и друзьями, занимающими высокое положение. Поэтому ты, возможно, поможешь мне. Кстати, о птичке...
— Точно! — кивнул Аттребус, запуская руку в сумку.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Он плавал в черной воде, разглядывая гниющую листву и время от времени высовывая глаза над поверхностью, чтобы отыскать прибрежную отмель. Крупные твари, обитающие в болотной глубине, не могли достать его здесь, среди переплетения кипарисовых корней. Опасность могла появиться лишь со стороны суши.
Что-то шевелилось в липком иле. Стремительно протянув перепончатую лапу, он подхватил комариную личинку с перистыми жабрами и с наслаждением разжевал ее. Рядом копошились другие личинки, так что вскоре он плотно набил живот и захотел погреться. Лениво загребая, он поплыл назад, к яме для общего сбора.
Взрослые подгоняли выбираться из воды и он пополз по бревну, расталкивая собратьев, извиваясь среди них, пока не почувствовал под брюшком шершавую кору. Когда его братья и сестры прекратили сонно и лениво жаловаться на его вторжение, он почувствовал припекающие спину лучи и погрузился в грезы о своей жизни: прохладную воду и ласковое солнце, добычу и охотников, светила ночные и светило дневное, тайны, страхи, радости... И так день за днем, год за годом.
Потом со вкусом сока проявился корень. Некоторые изменения протекали медленно, другие гораздо быстрее и он — то есть они — неслись в потоке времени. Он помнил старое тело, но изменился, стал более похож на тех существ из иных краев, о которых помнил корень. Задние лапы удлинились, хребет стал ровнее. Мелкие мысли в его голове разбежались, как ветви, расходящиеся от ствола, от того, что прежде было просто теплом — свет, тень, движение, страх, радость, гнев, вожделение стали понятиями, а не обычными ощущениями. Мир, оставаясь прежним, казался большим, чем когда-либо, и незнакомым.
Смерть следовала за жизнью, а жизнь за смертью, но все они текли через корень, все жизни различались и все походили одна на другую.
До тех пор, пока это не закончилось, корень не ушел куда-то далеко, и он остался в одиночестве. Яма для сбора пустовала — ни старших, ни детворы. Он плескался в черной воде, забыв обо всем. Терял очертания, таял.
Но с этой гибелью рассыпалась и иллюзия. Он был многими и он был единым. Он выпевал жалобную мелодию молитвы и воспоминания. Все его голоса сплелись, пробегая через ветви и корни, через сердце, кровь и кости.
«Я хочу домой, — пел он. — Я хочу вернуться домой».
Мир-Глим выдохнул, выплевывая изо рта воду, вспоминая боль, некогда сдавившую ему грудь. Он чувствовал запах своего ужаса, помнил, как остановилось сердце и он провалился в ледяное ничто.
Но Фена... Внезапно он понял, что не воображает ее лицо, а видит. Она взволнованно смотрела сверху.
— Что? — прохрипел он.
— Ты разговариваешь! — воскликнула серокожая.
— Где я?
— В безопасности. Просто знай, что ты в безопасности.
— Не понимаю... — пробормотал Мир-Глим.
Его жесткая кожа зудела, тело сотрясала дрожь. Сознание заполняли движущиеся образы и половина мыслей, словно вернулась домой, касаясь корня Городского Дерева, но оно казалось более сильным, свободным, диким.
— Что со мной случилось? — спросил аргонианин. — Я — совсем не такой. Деревья...
— Теперь ты их слышишь. Как и я. — Фена прикоснулась к нему и лицо девушки озарилось чистым удивлением. — Нет, не как я. Гораздо лучше... Мир-Глим, похоже, ты стал одним из них.
— Это не я... Я... Я... — Он боролся с мыслью, которая навязчиво лезла в голову. — Что произошло? — требовательно повторил ящер. — Я думал, что умираю. Я не сомневался, что умираю. — Он оглядел свое тело. — Где моя рана? — От нее не осталось даже шрамов.
— Она сделала это, чтобы спасти тебя. — Объясняла Фена. — Чтобы спрятать и защитить тебя.
— Что сделала? — удивился он, чувствуя, что сходит с ума.
— Я убила тебя. — Произнес другой знакомый голос. — Я тебя убила.
Появилось лицо Аннаиг, но ее слова казались полной бессмыслицей.
— Она сделала это, чтобы спасти тебя, — повторила Фена, положив ладонь ему на плечо.
— Вы будто сговорились нести чушь! — прорычал Мир-Глим.
— Успокойся, — произнесла Аннаиг, используя слова их тайной речи. — Главное, успокойся и позволь мне все объяснить.
Аннаиг наблюдала за выражением лица аргонианина, слушавшего ее рассказ о том, что он все еще Мир-Глим, все еще ее друг, с которым она вместе выросла, что она спасла его, а не убила.
Но даже его лицо отличалось от прежнего. Оно выглядело моложе, что, если подумать, было вполне объяснимо, но голова изменила форму, а кожа отливала больше рыжиной. Увидела бы она его несколько месяцев назад, то решила бы, что это один из братьев Мир-Глима, но уж точно не он.
Однако в душе он оставался самим собой. Таким же. Несомненно, он стал более рассеянным, чем прежний Мир-Глим, все время отвлекался и никак не мог сосредоточиться на ее словах, но это, несомненно, объяснялось побочным влиянием искусственного выращивания. За несколько дней пройти путь от личинки, до взрослого, восемнадцатилетнего аргонианина, нелегко и даст ощутимую встряску для разума.
Но Глим так не считал.
— Ты говоришь, что я — это больше не я, — произнес он странным тоном, какого Аннаиг никогда раньше не слышала. — Я — просто подделка.
— Нет, — возразила девушка. — У тебя та же душа, что была раньше. Яд, который я составила, собрал ее в одном кристалле и Умбриэль не сумел отнять ее.
— Но это — не мое тело! — Мир-Глим потыкал в себя когтем. — Это даже не тело саксхлил. Оно выращено лишь бы как! Меня нет... — Он вскочил на ноги. — Всегда ты меня использовала, чтобы ставить опыты! «Ах, Глим, выпей это зелье и ты станешь невидимым, а это зелье даст тебе возможность летать, а это — вначале убьет, потом оживит»! Но так же нельзя! Нельзя так издеваться надо мной!
Аннаиг казалось, будто ее обмотали ватой в несколько слоев и ее слова не достигали слуха аргонианина. Он ничего не хотел слышать, не принимал ничего, что она пыталась ему объяснить.
— Прости, Глим, но ничего другого мне не удалось придумать. — Раньше ей казалось, что она нашла самый лучший выход из положения, но теперь могла с уверенностью завить, что не всегда то, что кажется лучшим в первый миг, таковым и становится. — Выслушай меня. — Девушка пригладила ладонью его вздыбившийся гребень. — Я знаю, что тебе сейчас тяжело все понять. Я знаю, что ты можешь меня ненавидеть. Но я должна рассказать тебе кое о чем, что я подготовила...
— Нет! — воскликнул он, отстраняясь от ее руки. — Не хочу иметь ничего общего с твоими замыслами, с твоими целями. С меня хватит!
— Глим, послушай... — начала она, он ящер развернулся и покинул комнату.
Аннаиг кинулась за ним, но отпечатки мокрых ступней вели на балкон и там обрывались. Она безучастно смотрела вниз, на испещренную мелкими волнами гладь, пока подошедшая Фена не взяла ее за плечо.
— Вернись на Спираль Края, — попросила она серокожую. — Я уверена — он найдет тебя там, если только не погибнет снова. Может быть, тебе удастся достучаться до его здравого смысла.
Фена кивнула и молча удалилась, ступая неслышно, оставив Аннаиг один на один с безумной красотой Умбриэля.
Едва слышно зазвенел медальон.
Вытащив его за цепочку, девушка помедлила, но потом все-таки открыла украшение.
Аттребус выглядел так, словно не спал целый месяц.
— Здравствуй! — обратился он к Аннаиг. — Как дела?
— Лучше не бывает, — ответила она.
— Послушай! У меня, скорее всего, очень мало времени. Мы с Сулом рассчитываем, что нашли путь в летающий город. Но я не полностью уверена, что могу предугадать, когда это произойдет и куда именно мы попадем.
— Что произойдет?
— Хьерем, министр моего отца, находится в сговоре с Умбриэлем. Мы обнаружили магический портал, при помощи которого он перемещается туда-сюда. Мы надеемся. что когда он спустится, мы взлетим наверх.
— Чем я могу помочь? — напряглась девушка.
— Мы намерены использовать меч, как и договаривались раньше. Но я не могу предугадать, что случится потом, если мы одолеем Вуона. Поэтому ты должна об этом знать, должна быть готова. У тебя есть какой-нибудь путь для отступления?
— А у вас?
— Когда все кончится, возможно, Сул сумеет опять перенести нас в Обливион.
Но Аннаиг уловила, что принц не слишком озабочен, выживет ли он.
— Аттребус, — сказала она. — Простите, если я показалась сердитой...
— Да ладно... Я думаю... Я думаю, у тебя имелись основания злиться на меня. Я хотел бы когда-нибудь поговорить об этом подробнее.
— Верно, — кивнула она. — Когда-нибудь.
— Сейчас я спрячу Щебетуна — нужно быть готовым к схватке в любое мгновение. Я только хотел, чтобы ты знала, что битва продолжается. Если у меня будет возможность связаться с тобой, когда все закончится, я попробую.
— Попробуйте обязательно, — согласилась Аннаиг.
Медальон потемнел.
Кинув последний взгляд на раскинувшуюся ниже балкона местность, девушка развернулась и решительно зашагала на кухню.
Время шло. Аттребус начал опасаться, что Вайнебен прав, и у Хьерема нет ни малейшего желания возвращаться в Имперский город. Но ожидание, несмотря на то, что стало подлинной пыткой, давало возможность пообщаться и обменяться сведениями. Мысли принца постоянно возвращались к тем ощущениям, при помощи которых Хьерем сломал его. Он боялся, что в открытом противостоянии с министром, если дело дойдет до схватки, он будет бесполезен, а потому стремился узнать как можно больше из разговора.
— Арес?
— Да, принц Аттребус.
— Вы говорите, что работаете на моего отца.
— Одно время я входила в узкий круг его доверенных лиц, ваше высочество.
— У вас есть знак?
Женщина кивнула и хотела показать отметку, но принц покачал головой.
— Ладно, я верю вам. — Он глубоко вздохнул. — Значит вы, получается, знали? Обо мне.
— Я не вполне уверена, что вы имеете в виду, ваше высочество.
— А я уверен, что все вы прекрасно понимаете.
Летина слегка скривилась, но все же подтвердила его слова почти незаметным кивком.
— Вы можете ответить мне на один лишь вопрос. Почему?
— Ваш отец, он — блестящий военачальник и хитроумный правитель. Я никогда не встречала человека, сильнее, чем он. Но вы всегда были для него чем-то вроде слабины.
— Слабины? У моего отца в теле нет н единой косточки, отвечающей за мягкосердечие.
— Я не это имела в виду. Просто хотела сказать, что он не знал, что же с вами делать. Когда Хьерем предложил создать в умах обывателей образ юного героя, император вздохнул с облегчением, поскольку теперь его забота вошла в определенное русло. Он мог приглядывать за вами и, в то же время, не давал вам заскучать.
— Ну, когда мне было десять лет, это могло быть неплохо. Но в пятнадцать? А в девятнадцать?!
— Иногда затеи такого рода начинают жить собственной жизнью. Изначально никто не предполагал, насколько далеко это зайдет, не думал, что вы окажетесь заперты в этой роли так крепко. Прошло десять лет с той поры, как я могла свободно беседовать с его величеством, но я уверена — он хотел высвободить вас из затянувшейся игры постепенно, женить вас, поселить во дворце, готовить принять бразды правления.
Аттребус проглотил ее слова, припомнив намеки Гулана на свадьбу незадолго до последнего приключения...
— Все они погибли из-за меня, — прошептал он. — Я должен был догадаться. Я должен был увидеть обман, но мне не хотелось. И поэтому каждый, кто отправился со мной в поход...
— Это вина Хьерема, а не ваша! — вмешался Вайнебен.
— Он прав, — отрывисто добавил Сул. — Сейчас не время ля переживаний. — Голос его самую малость смягчился. — Может, тебе стоит поступить, как он предлагает? Вернись к отцу. Если мне не удастся убить Вуона, то ты... — Данер замялся.
— Как я помогу тебе, если не буду рядом? — Договорил Аттребус. — И, по-моему, мы все еще нуждаемся в Щебетуне.
— Я отыщу его, — сказал Сул.
— В твоих глазах я не воин, — согласился принц. — Я — не знаток тайных искусств. Но если бы меня не было в пещере, Элул убил бы тебя.
— Может быть, — кивнул данмер.
— Ты нуждаешься во мне.
Сул глубоко вздохнул, собираясь возразить, но тут раздался звук удара, такой громкий, что у Аттребуса заложило уши, а желудок угрожающе сжался, подступая к горлу. Принц пошатнулся, стараясь удержать равновесие. Их окутывала тьма, в которой угадывался чей-то силуэт.
— Вуон! — зарычал Сул.
Брови владыки Умбриэля полезли на лоб от удивления, а рот открылся, но до того, как он успел вымолвить хоть слово, Сул ударил его клинком, погрузив Умбру глубоко в грудь врага.
Вуон сдавленно захрипел. Тогда Сул вытащил меч и рубанул его по голове. Но темный эльф перехватил лезвие рукой, которая загорелась голубовато-стальным светом.
Аттребус взмахнул Высверком, целясь Вуону под колено. Попал, но почувствовал, как будто ударил по железу. Лорд Умбриэля даже не заметил его усилий, ткнув свободной рукой в Сула. Маг отлетел назад.
Принц снова замахнулся, когда взгляд Вуона скользнул по нему. Словно невероятно холодная колючка вонзилась в тело Аттребуса. Он замешкался с нападением и противник, легко уклонившись, схватил его за шиворот.
Сул с ревом налетел на Вуона, снова обрушил на него удар и все они рухнули в пустоту.
Первобытный ужас охватил Аттребуса, когда весь мир — звездное небо и удивительный Умбриэль — завертелись вокруг него ночным кошмаром. Казалось, что они летели бесконечно долго, но на самом деле он едва успел набрать воздуха в грудь для отчаянного крика, прежде чем они ударились о странную упругую поверхность. Вспыхнул огонь, его словно отбросило огромной горящей ладонью. Принц забился, как рыба, пытаясь встать, но опора под ним безумно колыхалась.
И вдруг он понял, где очутился. На верхушке стеклянного леса.
Наверное, не слишком точно название, но лучшего он не сумел придумать с тех пор, как они с Сулом побывали здесь в последний раз. Далеко внизу раскинулась широкая паутина гибких блестящих канатов, которые цеплялись за строения, стоявшие по окружности впадины, и перекрывали долину и глубокую Клоаку. От паутины к небу тянулись сотни тонких трубочек, ветвясь и образовывая полупрозрачное облако из прутьев толщиной не более мизинца. Вот туда-то они и приземлились.
С трудом поднявшись на колени, Аттребус услыхал крик Сула. Данмер истерически орал, будто увидев дурной сон, что вовсе не походило на его обычно спокойную и уравновешенную натуру. Принц вспомнил Элула.
Сул вновь и вновь наносил удары Вуону, но стеклянные ростки ниже владыки Умбриэля окутали его и подняли на высоту, недосягаемую для оружия. Хрустальный лес вокруг пульсировал иссиня-белым сиянием и глаза Вуона горели тем же светом. Аттребус почувствовал, как усики цепляются за ногу, охватывая его и Сула тоже.
— И ты осмелился принести это сюда? — ревел Вуон так громко, что воздух перед лицом принца дрожал. — Ты думал напугать меня этим?!
Ответив бессвязным ревом, Сул сплеча рубанул по трубкам, державшим старинного врага. К удивлению Аттребуса они разлетелись в мелкие осколки.
Похоже, удивился даже Вуон. Раздался странный гул, от которого заныли зубы, а потом большинство канатов потемнели. Только те, которые уносили умбриэльского лорда от очередной атаки Сула, и те, которые пытались сдержать орудующего мечом данмера, еще светились с прежней силой.
Вуон выкрикнул что-то и темнота врезалась в Сула, отбрасывая его далеко назад. Умбра вылетел из руки данмера. Еще больше трубочек потемнело или изменили свет на болезненно-пурпурный.
Освободившийся Аттребус полз по направлению к Вуону, который казался полностью увлеченным сражением с Сулом.
Ему удалось сделать пять нетвердых шагов, прежде чем Вуон удостоил его вниманием. Ни на что не надеясь, Аттребус ударил лорда Высверком по шее. На сей раз лезвию удалось нанести неглубокую рану. Не так уже и много, но меч зацепил кровеносную жилу. Вуон зажал брызнувшую кровь ладонью.
Раскаленный добела шнур поймал принца за лодыжку, второй обмотался вокруг шеи. Он рубил их, но вскоре рука с мечом тоже оказалась в плену. Канаты оттащили его от Вуона, а потом начали затягивать в глубину облака.
Вернулся Сул. Аттребус видел, как данмер кинул взгляд на Умбру, что лежал приблизительно на полпути между ним и Вуоном. Даже с расстояния в десять ярдов принц видел, что его спутник подергивается, будто разбитый параличом.
— Что ты сделал со мной? — взревел Вуон. — Скажи мне сейчас же или он умрет!!!
Сул сделал еще один шаг к мечу.
— Я ранил его! — кричал принц. — Он слабеет! С ним что-то не так...
Шнур на шее напрягся, передавив горло.
Данмер еще шагнул. Все больше канатов наливались мрачным светом, лорд Умбриэля медленно отступал. На его лице Аттребус видел явный испуг. Вуон знал то же, что и сам принц. Теперь Сула не остановит ничто.
Потом трубки уволокли его, и принц ничего не видел. Пришлось сосредоточиться и все силы прилагать на то, чтобы сделать очередной вдох. Он очень хотел дышать, но не мог и боялся, что лишается воздуха навсегда. Он напрягал каждую мышцу, борясь с душащими кольцами, которые сияли ярким светом и продолжали сжимать его. Выше переливалось бесчисленными радужными бликами нечто, по всей видимости, бывшее Вуоном.
«Убей его, Сул», — думал Аттребус, когда понял, что мускулы слабеют и не могут сопротивляться.
Но вдруг все вокруг него рассыпалось. Прямо перед собой принц увидел Сула. Они снова падали.
О том, что на этот раз его встретила вода, а не камень, Аттребус догадался только потому, что не разбился насмерть.
Добравшись до тонкого конца ветки, Мир-Глим остановился, озираясь по сторонам. Заметив луну вверху и внизу, он не на миг не задумался — с чего бы это вдруг? Не самый важный вопрос. Но запоздало сообразил, что они летят на широкой водной гладью. Море?
Но нет, впереди в лунном свете возвышалась величественная башня, окруженная городом. Вспоминая многочисленные рассказы Аннаиг, он узнал это место.
— Что это? — спросила из-за плеча Фена.
— Имперский город, — ответил ящер.
— Какой большой...
— Да, — согласился он, не имея времени разглядывать столицу Империи.
Песнь деревьев очень громко звучала в его разуме — почти как Хист когда-то. Но они не направляли его действия, а просто пели — таинственно и печально.
— Ты тоже слышишь деревья? — спросил он.
— Да, — кивнула Фена.
— А они всегда звучали, как сейчас?
— И да, и нет. Несколько дней назад их песня изменилась.
— Несколько дней назад? Это до того, как я умер, или после?
— Думаю, после.
— Они мне снились. Когда я... Ну, перед самым пробуждением.
— Ты не проснулся, — поправила она. — Ты родился.
— Аннаиг вернула меня, — проворчал он. — Но деревья...
Аргонианин вновь оглядел свои руки и ноги, похожие и непохожие на те, что были у него прежде, и понял, что сердце бьется не так сильно.
— Она любит тебя, — напомнила Фена. — Она думала, что делает для тебя как лучше.
Мир-Глим вначале опустился на колени, а потом лег, прижавшись к коре, и закрыл глаза, ощущая движение под собой.
— Это и было лучше, — сказал он. — Я не сразу осознал. Зря я сердился.
Фена села на корточки.
— О чем ты, Глим?
— Они создали меня, — пробормотал он. — Как Хист. Они создали меня для определенной цели.
— Для какой?
Он попытался объяснить, но почувствовал боль в костях, пришедшую извне.
— Нет! — вскричал Мир-Глим. — Аннаиг, не надо!
— Что там?
— Я должен идти. Мне нужно ее остановить.
— Тогда я стобой!
— Это опасно, — возразил он. — Тебе лучше не ходить.
— Я сама знаю, куда мне лучше ходить, — спокойно возразила Фена. — Ты должен это понять.
Их взгляды встретились и в душе аргонианина что-то перевернулось.
— Хорошо. Следуй за мной.