По структуре взаимосвязей сторон различают простые и сложные правоотношения. Простым называют правоотношение, которое исчерпывается одной взаимной связью права и обязанности (договор простейшей розничной купли-продажи, дарения и т.п.); в свою очередь, сложным является правоотношение, в котором стороны связаны двумя и более («букетом») прав и обязанностей (хозяйственные договоры, семейные правоотношения и т.д.)[130]. Несмотря на достаточную распространенность такого подхода, возникает вопрос, насколько оправдано предположение о том, что именно в рамках одного правоотношения субъекты связаны комплексом прав и обязанностей. Так, например, смешанный договор, в котором содержатся элементы различных договоров, предусмотренных законодательством (ст. 381 ГК РК). В этом случае мы говорим об одном сложном правоотношении, или о комплексе правоотношений? Конечно, речь идет о группе правоотношений, тем более что различные правоотношения (например, аренды и купли-продажи), возникающие по смешанному договору, однопорядковыми не становятся, и регулируются различными нормами права. Соответственно, более сложными являются двух- и многосторонние правоотношения по сравнению с односторонними, именно этим определяется структура взаимосвязей сторон в каком-либо правоотношении.
Еще одним, на наш взгляд, немаловажным, является деление правоотношений на частно-правовые и публично-правовые отношения. В основе этой классификации лежит принадлежность соответствующих норм частному или публичному праву. Деление на частно-правовые и публично-правовые отношения в определенной степени связано с дифференциацией правоотношений на односторонние и двусторонние. Но такая классификация свойственна в первую очередь частному праву, а не публичному. В сфере публичного права односторонние и двусторонние правоотношения не могут быть выделены, потому что большинство правоотношений возникает из одностороннего волеизъявления. Инвестиционные правоотношения могут быть как частно-правовыми отношениями (договорные инвестиционные отношения), так и публично-правовыми инвестиционными отношениями (например, отношения, возникающие в связи с приостановлением или отзывом лицензии). Поэтому деление инвестиционных правоотношений на частно-правовые и публично-правовые отвечает интересам, как теории, так и практики.
В теории гражданского права общепризнанной является классификация правоотношений на имущественные и неимущественные, вещные и обязательственные, абсолютные и относительные. В отношении классификационных критериев деления на имущественные и неимущественные правоотношения в отечественной литературе сложились различные подходы. В соответствии с первым из них, деление гражданских правоотношений на имущественные и неимущественные основано на том, что имущественные правоотношения имеют определенное экономическое содержание, в то же время неимущественные лишены такого содержания и обеспечивают некоторые нематериальные интересы личности (имя, честь и пр.)[131]. Согласно второму подходу, имущественные отношения - это отношения между людьми и определенными коллективами по поводу имущества[132]. Главным и определяющим критерием выступает не экономическое содержание правоотношения или его отсутствие, а то, по поводу чего это правоотношение возникает, изменяется или прекращается. Если следовать первому подходу, то личные неимущественные отношения, связанные с имущественными, нужно отнести к имущественным правоотношениям, так как они тоже имеют определенное экономическое содержание. Но это не так, личные неимущественные отношения как связанные с имущественными, так и не связанные с имущественными, являются неимущественными отношениями потому, что складываются по поводу нематериальных благ. Правильность этого вывода подтверждается и законодательным определением круга отношений, регулируемых гражданским законодательством. Вообще с помощью такого критерия, как экономическое содержание можно выделить экономические и социальные отношения. С учетом полного смешения разноплановых и несоотносимых понятий, эта точка зрения подверглась заслуженной критике со стороны Б.В. Покровского: нельзя утверждать, что экономические (производственные) и материальные отношения - это одни и те же отношения, поскольку материальными являются не только экономические отношения, но и отношения человека к природе, которые развиваются в соответствии с естественными законами природы; едва ли можно отождествлять с экономическими (производственными) отношениями и имущественные отношения, то есть волевые общественные отношения собственности, являющиеся надстроечными по отношению к базисным экономическим отношениям[133].
Имущественные правоотношения в свою очередь подразделяются на вещные и обязательственные. В самом общем виде различие между ними усматривают в том, что вещные права имеют своим предметом вещь, носят абсолютный характер, будучи связаны с вещью, следуют за ней и, наконец, предполагают активность носителя права и одновременно пассивность тех, кто ему противостоит. Ю.К. Толстой выделяет следующие признаки вещного права - бессрочный характер и требования, вытекающие из обязательственных прав; но наряду с этим отмечает, что могут существовать вещные правоотношения, лишенные каких-либо из указанных признаков, как и напротив, обязательственные, которым такие вещные признаки присущи[134].
В целом, эта проблема не нова: уже доказано, что определенное понятие может в одно и то же время обладать признаками или свойствами, присущими разным группам, в данном случае принято говорить о двойственной природе того или иного явления. Хотя в такой ситуации одни исследователи говорят о существовании смешанных правоотношений, а другие отрицают возможность появления смешанной группы наряду с основными. Примером может служить залог, который, как утверждают М.К. Сулейменов, Е.Б. Осипов, порождает два вида отношений - между залогодателем и залогодержателем и между залогодержателем и вещью[135], то есть с одной стороны это обязательственное правоотношение, а с другой - вещное правоотношение. А.А. Вишневским предлагается решить спор о вещно-правовом или обязательственно-правовом характере залога в форме признания двойственной природы залога как вещного способа обеспечения обязательства[136]. Существование таких правовых институтов служит основанием для М.И. Брагинского, В.В. Витрянского, чтобы утверждать о том, что часть складывающихся в гражданском обороте правовых связей действительно отвечает признакам либо вещных, либо обязательственных правоотношений, и все же едва ли не большинство гражданских правоотношений являются смешанными - «вещно-обязательственными»[137]. Однако мы полагаем, что подобное утверждение беспочвенно: гражданские правоотношения складываются или как вещные или как обязательственные, третьего не дано. Признание же того, что существуют смешанные правоотношения, лишает всякого смысла само основное деление. Помимо сказанного, в обоснование приводится аргумент, что существующее смешение касается только правоотношений и не затрагивает существующего разграничения самих норм. Но тогда получается, что классификация норм права не совпадает с классификацией правоотношений ими порождаемых, значит, разделение вещного и обязательственного права обусловливает деление соответствующих норм, но не влияет на последующее деление соответствующих правоотношений. Поэтому следует согласиться с тем, что имущественные отношения бывают вещные или обязательственные.
Инвестиционные правоотношения как разновидность имущественных отношений, могут быть дифференцированы на абсолютные и относительные отношения. В общей теории права принято понимать абсолютное правоотношение как правоотношение, в котором праву управомоченного лица противостоит обязанность не какого-то конкретного лица, а всех третьих лиц, причем эта обязанность предполагает воздержание от совершения любых действий, ущемляющих абсолютное право. В противовес сказанному, относительные правоотношения отличаются от абсолютных тем, что в них права управомоченного лица противостоят обязанностям конкретных субъектов, при этом относительное право не может воздействовать на поведение третьих лиц, потому что оно предполагает совершение активных действий конкретными участниками правоотношений.
Инвестиционные имущественные отношения, как правило, являются относительными правоотношениями. Такими инвестиционными отношениями можно признать: отношения по заключению, расторжению или прекращению инвестиционных договоров (контрактов); отношения по оказанию государственной поддержки инвестициям; отношения по реализации инвестиционных проектов; отношения, связанные с разрешением инвестиционных споров. Вместе с тем, нельзя недооценивать роль абсолютных правоотношений, возникающих в процессе осуществления инвестиционной деятельности (например, отношений государственной собственности на недра и другие природные ресурсы).
Мы считаем, что классификация инвестиционных правоотношений на абсолютные и относительные, имеет определенное значение, обусловленное спецификой правового регулирования разнообразных общественных отношений, складывающихся в сфере инвестиционной деятельности. Хотя следует признать ее второстепенный или прикладной характер, так как данная классификация недостаточна для деления всех имеющихся видов инвестиционных отношений.
В дополнение к указанному подходу, для того, чтобы выявить характерные черты и отличительные особенности отдельных видов инвестиционных правоотношений можно и нужно производить их классификацию и по другим основаниям, в частности, по содержанию инвестиционных правоотношений. В зависимости от этого, В.С. Мартемьяновым предложено следующее деление: собственно инвестиционные отношения и отношения по реализации инвестиций[138]. Существенные различия данных групп правоотношений заключаются в том, что в первом случае инвестиционные отношения могут складываться и без заключения инвестиционного договора; во втором случае, заключение инвестиционного договора необходимо, так как эти правоотношения между всеми участвующими в реализации и осуществлении инвестиционного проекта возникают именно на основе договора.
Мы считаем, что данное деление основано не на содержании, а на основных стадиях инвестиционного процесса. Следовательно, правильнее было бы по смыслу назвать правоотношения не собственно инвестиционные, а отношения, предшествующие заключению инвестиционного договора (хотя, безусловно, что такие отношения, как правило, к инвестиционным и не относятся). Что же касается второй группы правоотношений, то здесь точнее было бы разделить их на две самостоятельные группы правоотношений - это отношения по созданию инвестиционного объекта, и отношения по определению его юридической судьбы (по передаче в собственность, в оперативное управление, хозяйственное ведение или во временное пользование).
В виду того, что содержание правоотношений составляет единство всех характерных особенностей заключенных в правоотношениях прав и обязанностей их участников, инвестиционные правоотношения можно подразделить следующим образом: договорные и внедоговорные инвестиционные отношения. Для такого деления правоотношений важно следующее, состоят ли их субъекты в договорных отношениях или нет; выступает ли договор основанием возникновения, изменения или прекращения инвестиционных отношений или нет. По общему правилу гражданско-правовые обязательства возникают из договора и иных правомерных действий, но есть группа обязательств, основаниями возникновения которых, выступают иные, чаще всего неправомерные действия[139]. Эти обязательства являются внедоговорными и к ним относятся обязательства из причинения вреда и обязательства из неосновательного обогащения (не только неправомерные, но и правомерные действия - односторонние сделки порождают внедоговорные обязательства). Согласно Закону об инвестициях инвестор имеет право на возмещение вреда, причиненного ему в результате издания государственными органами актов, не соответствующих законодательным актам РК, а также в результате незаконных действий (бездействия) должностных лиц этих органов в соответствии с гражданским законодательством (п. 2 ст. 4). ГК РК проводится градация вреда, подлежащего возмещению: 1) вред, причиненный в результате издания государственными органами актов, не соответствующих законодательным актам (подлежит возмещению на основании решения суда, независимо от вины органов и должностных лиц, издавших акт); 2) вред, причиненный органами местного самоуправления и их должностными лицами (органы местного самоуправления отвечают за вред, причиненный их органами и должностными лицами, в судебном порядке); 3) вред, причиненный незаконными действиями (бездействием) должностных лиц государственных органов в области административного управления (возмещается на общих основаниях за счет денег, находящихся в распоряжении этих органов) (ст. 922 ГК РК).
Здесь можно отметить следующие очень важные моменты: во-первых, положение о возмещении инвестору вреда, причиненного в результате издания государственными органами актов, не соответствующих законодательным актам, а также в результате незаконных действий (бездействия) должностных лиц этих органов, законодателем отнесено к числу гарантий правовой защиты деятельности инвестора, что, несомненно, подчеркивает его значимость; во-вторых, действия государственных органов, органов местного самоуправления, а также их должностных лиц носят публично-правовой характер, что не соответствует природе гражданско-правовых (частно-правовых) отношений; в-третьих, речь идет о незаконных действиях (бездействии) только должностных лиц. Выделенные нами особенности и определяют специфику внедоговорных инвестиционных отношений.
Наряду с этим, в качестве критериев деления инвестиционных правоотношений выделяют: объект инвестирования, цель и сроки инвестирования. Так, в зависимости от объекта инвестирования инвестиционные правоотношения подразделяют на правоотношения, связанные с вещным правом собственности, с вложением инвестиций в имущественные права; и правоотношения, связанные с интеллектуальной собственностью. В зависимости от цели инвестирования Н.Н. Литягин выделяет: правоотношения, связанные с получением личного дохода от инвестиционной деятельности; и правоотношения, связанные с достижением положительного социального эффекта от инвестиционной деятельности. И, наконец, в зависимости от сроков инвестирования, выделяют разовые (покупка ценных бумаг) и долгосрочные (строительство какого-либо объекта) инвестиционные правоотношения[140].
В принципе данный подход к классификации инвестиционных правоотношений можно назвать стандартным, потому что в нем нашли отражение основные признаки инвестиций, закрепленные в российском законодательстве. Однако, выделение правоотношений, связанных с получением прибыли (дохода) от инвестиционной деятельности и правоотношений, связанных с достижением положительного социального эффекта, кажется нам не совсем удачным. По существу, инвестор всегда стремится к одному - к получению прибыли (дохода), и если исходить из вышеназванного, то выходит следующее, есть правоотношения, связанные с получением дохода, и отдельно от них есть правоотношения, направленные только на достижение положительного социального эффекта. Как нам кажется, большинство инвестиционных правоотношений характеризуется направленностью на получение прибыли (дохода) и сопряжены с достижением положительного социального эффекта (так как, в конечном счете, осуществление инвестиций способствует экономическому росту и повышению благосостояния населения); а инвестиционные правоотношения, направленные на достижение положительного социального эффекта (интеллектуальные инвестиции) могут быть связаны и с получением дохода (возвращение сумм, выплаченных по образовательному кредиту, например); то есть наличие одного, не исключает наличия другого. Говоря о сроках инвестирования, нужно отметить, что покупка ценных бумаг может быть отнесена к «разовым» инвестициям, если инвестор сразу же их продает, а так возможно краткосрочное, среднесрочное, долгосрочное и даже бессрочное инвестирование (т.е. инвестирование, не ограниченное сроком). Следовательно, в зависимости от этого критерия можно выделить краткосрочные и долгосрочные (бессрочные) инвестиционные отношения; да и вообще термин «разовые» вряд ли может применяться к инвестициям и к инвестиционным правоотношениям.
По характеру правоспособности инвесторов как участников инвестиционных правоотношений можно выделить собственно инвестиционные отношения и отношения, возникающие в процессе государственной поддержки инвестиций. В зависимости от принадлежности инвестора к тому или иному государству - инвестиционные отношения с участием иностранных инвесторов и инвестиционные отношения с участием национальных инвесторов. В литературе встречаются утверждения о том, что в основе деления на иностранные и национальные инвестиции определяющим являются отношения собственности[141]. Но это не так, отношения собственности являются определяющими в самом понимании сущности инвестиций как правовой категории. Тогда как решающим критерием выступает их правовой режим, который, в свою очередь, устанавливается не для инвестиций, как таковых, а для связанного с ними поведения субъектов (участников) инвестиционных отношений.
Другое дело, форма собственности, тут деление инвестиций на виды возможно таким образом: государственные и частные (где главным является - в чьей собственности находятся инвестиции). Инвестиционные отношения, в которых инвестором выступает государство, отличаются от других видов высокой степенью плановости и строго контролируются государством в лице своих органов. Осуществляются они на двух уровнях: общегосударственный (центральный) и местный.
По источникам финансирования государственные (бюджетные) инвестиции делятся на инвестиции, осуществляемые за счет государственных средств (государственного или местного бюджета) и инвестиции, осуществляемые за счет привлеченных средств (государственные займы и кредиты). Частные инвестиции также могут осуществляться за счет собственных или за счет привлеченных средств (в том числе, и государственных). В случае привлечения инвестором государственных средств, у государства нет права собственности, а есть только право требования (обязательственное право) поэтому данный вид инвестиций относится к частным инвестициям, а не к государственным.
Все возникающие при этом инвестиционные отношения обладают специфическими особенностями и характерными для них признаками. Например, инвестиции, осуществляемые юридическими или физическими лицами за счет собственных средств, отличаются от остальных наибольшей свободой и прозрачностью реализации инвестиционных проектов, так как инвесторы сами определяют объекты и объемы финансирования, выбирают партнеров, организуют и контролируют весь инвестиционный процесс, а также определяют обязательства и любые другие условия взаимоотношений с участниками инвестиционной деятельности. Если же инвестиции осуществляются за счет привлеченных или заимствованных средств, то инвестиционные отношения становятся более сложными, и отличаются более высокой степенью риска, и меньшим уровнем прибыльности.
Как уже говорилось, теоретически можно подразделить инвестиционные отношения по цели осуществления инвестиций: направленные на получение прибыли и направленные на достижение положительного социального эффекта. Но на практике, в реальной жизни основной целью выступает получение прибыли или дохода. Возможно, именно поэтому в действующем законодательстве другой цели для инвестиций и не закрепляется, но это не означает, что ее не может быть. По крайней мере, необходимо стремиться к тому, чтобы реализация инвестиционных проектов или программ приносила не только прибыль инвесторам, но и определенный положительный эффект как для экономики, так и для отдельных граждан страны.
Дифференциацию инвестиционных правоотношений можно проводить, опираясь и на другие критерии. Например, объект инвестирования. Здесь можно назвать два основных блока - материальные активы и нематериальные активы. К первой группе инвестиционных отношений относятся: инвестиционные отношения, в которых объектом выступают производственная инфраструктура; сельское хозяйство; транспорт; строительство; природные ресурсы (в том числе и недра); и др. Ко второй - инвестиционные отношения, в которых объектом являются: ценные бумаги; услуги; интеллектуальная собственность; право собственности и иные вещные права и т.п. В каждой из перечисленных подгрупп инвестиционных отношений объединены и другие, относительно самостоятельные виды отношений. В частности, производственная инфраструктура. Тут можно классифицировать и по многочисленным отраслям производства и по таким критериям, как инвестиции в собственное или в несобственное производство; инвестиции, предназначенные для повышения эффективности собственного производства или в расширение его; инвестиции в создание нового собственного производства или применение новых технологий в собственном производстве и т.д.
Следовательно, классификацию инвестиционных отношений также как и любых других видов общественных отношений, можно проводить по различным основаниям. Главное при этом обеспечить чистоту критерия, положенного в основу деления, чтобы не нарушить целостность и единство предмета регулирования, потому что только с помощью научно обоснованной классификации возможно дальнейшее развитие и совершенствование всей системы инвестиционных правоотношений.
§3. Структура инвестиционного правоотношения
Вопрос о строении правоотношения и его структурных элементах всегда находился в центре внимания ученых. Наиболее проблемными остаются вопросы целесообразности использования понятий «состав» или «структура» правоотношения, а также определение количественного и качественного состава правоотношения.
Сторонники использования термина «состав» правоотношения, к которым относится С.С. Алексеев, аргументируют это тем, что применение такого понятия в полной мере соответствует сложившимся в правоведении научным традициям и словоупотреблению (в частности, близкий смысл имеют понятия «фактический состав», «состав правонарушения»)[142]. О.С. Иоффе также полагает, что состав правоотношения образуют субъекты, между которыми оно устанавливается, его содержание, а также те объекты, на которые оно направлено[143]. Противники данного подхода, в том числе Р.О. Халфина, используют понятие «структура» правоотношения, и к элементам структуры правоотношения относят его участников, субъективные права и обязанности и их взаимосвязь, реальное поведение участников в соотношении с правами и обязанностями[144]. В.Н. Хропанюк выделяет только четыре элемента: субъекты, объект, право и обязанность[145]. Существуют и другие точки зрения, в частности обосновывается правильность использования понятий и состав и структура правоотношения. Так, В.Н. Протасов считает, что состав правоотношения как целостного, системного явления образуют его субъекты, с точки зрения системного подхода только они могут быть названы элементами правоотношения; права и обязанности участников - это не отдельные элементы правоотношений, а юридические качества, свойства элементов (субъектов), которые определяют структуру правоотношения, то есть собственно правовые связи, отношения между субъектами[146].
Анализируя высказанные в литературе мнения, можно сделать следующие выводы. Во-первых, если соотнести понятия «состав правонарушения» и «состав правоотношения», то становится очевидным, что состав правонарушения не раскрывает его строение; иными словами, его составляющие не являются отдельными (самостоятельными) элементами правонарушения, а наоборот, образуют единое целое - основание юридической ответственности; поэтому термин «состав» неприемлем к характеристике строения, как правонарушения, так и правоотношения. Во-вторых, элементы правоотношения настолько взаимосвязаны, что необходим особый способ связи элементов целого, имеется в виду структура правоотношения. В-третьих, понимание структуры правоотношения только как связи между субъектами является неточным и неполным, потому что связи сами по себе в отрыве от субъектов не существуют, поэтому, под структурой следует понимать единство элементов и их связей. В-четвертых, включение в содержание помимо юридического содержания (прав и обязанностей), фактического содержания (реального поведения субъектов), представляется чрезмерным, поскольку поведение субъектов выступает следствием реализации правоотношения и в понятие содержания правоотношения не входит. В-пятых, отнесение к элементам правоотношения юридических фактов также представляется неверным, так как юридические факты являются первопричиной возникновения, изменения или прекращения правоотношений и не могут быть признаны элементом правоотношения, хотя, безусловно, между ними существуют тесная и нерасторжимая связь. В-шестых, в качестве элементов правоотношения выступают: субъекты, объекты и содержание.
Таким образом, структуру инвестиционного правоотношения образуют субъекты инвестиционных правоотношений, объекты инвестиционных правоотношений и их содержание (субъективные права и юридические обязанности).
Тема 5. Субъекты инвестиционных правоотношений
§1. Понятие субъекта инвестиционного правоотношения
Субъектами правоотношений являются участники правоотношений, обладающие взаимными (корреспондирующими) правами и обязанностями. Дореволюционные ученые рассматривали понятие «субъект» применительно к юридическому отношению в двояком смысле: с активной стороны, как носителя права, и с пассивной стороны, как носителя обязанности (Г.Ф. Шершеневич). Е.Н. Трубецкой отмечал, что юридическое качество, или свойство быть субъектом права и правоотношения не составляет естественного свойства человека, а есть создание объективного права[147]. В суждениях современных ученых по поводу субъектов правоотношений отмечается некоторая преемственность во взглядах. Например, указывается, что только государство определяет, кто и при каких условиях может быть субъектом правоотношения и какими качествами он должен обладать, а попытки закрепления в некоторых конституционных документах положений, вытекающих из теории естественного права, о том, что качество субъекта права как носителя основных прав и свобод человек приобретает естественным путем, то есть они принадлежат каждому от рождения, в практическом плане является не более чем весьма привлекательной красивой декларацией[148]. Конечно, не природа и не общество определяют и устанавливают правосубъектность (то особое юридическое качество, которое позволяет лицу или организации стать субъектом права). Но законодательное закрепление права человека, которое может быть отнесено к естественным правам, уже свидетельствует о его юридическом признании. Например, естественная природа права на жизнь не лишает его правовой значимости, что означает: с момента закрепления в действующем законодательстве естественного права человека, оно становится не просто неотчуждаемым правом, а правом, признаваемым и устанавливаемым государством.
Правосубъектность возникает, изменяется и прекращается только с помощью объективного права, независимо от воли и желания граждан или организаций. Правосубъектность составляют правоспособность (способность иметь права и обязанности) и дееспособность (способность осуществлять права и обязанности). Отдельными авторами в состав правосубъектности включается деликтоспособность[149] (то есть способность лица отвечать за совершенные поступки), другими - понятия дееспособности и деликтоспособности рассматриваются как равнозначные[150]. Представляется более правильным определить деликтоспособность как составляющую дееспособности.
В теории права выделяют три основных вида правоспособности: общую (признаваемая государством способность лица или организации быть субъектом права), отраслевую (юридическая способность лица или организации быть субъектом той или иной отрасли права) и специальную (способность быть участником правоотношений, возникающих в связи с занятием определенных должностей или принадлежностью лица к определенным категориям субъектов права)[151]. Высказываются и другие мнения, что такая же классификация применяется в отношении правосубъектности, которая, наряду с вышесказанным, может быть и ограниченной[152]. Тут следует отметить одну особенность, когда имеются в виду организации (юридические лица), то действительно у них, как правило, нет разрыва между право- и дееспособностью, но правоспособность и дееспособность граждан - достаточно самостоятельные элементы правосубъектности, поэтому использование единых классификационных критериев, применяемых к каждому из элементов в отдельности, вряд ли приемлемо, когда речь идет о правосубъектности в целом. Поэтому считаем верным утверждение Б.В. Покровского о том, что правосубъектность как субъективное право - это особенная юридическая мера свободы управомоченного лица в общем гражданском правоотношении, а субъективное право в единичных (конкретных) правоотношениях - это обеспеченная юридически единичная мера свободы управомоченного лица[153].
Гражданская правоспособность физических лиц является общей, тогда как при характеристике правоспособности юридических лиц принято выделять общую (универсальную) и специальную (ограниченную) правоспособность. Как отмечает С.И. Климкин, смысл деления правоспособности юридических лиц на общую (универсальную) и частичную (специальную, целевую) правоспособность состоит в том, что, обладая универсальной правоспособностью, организации вправе заниматься любыми, не запрещенными законодательными актами видами деятельности[154]. Е.Б. Осиповым обосновывается необходимость выделения помимо общей и специальной (уставной) правоспособности юридических лиц в качестве отдельного вида специальной правоспособности правоспособность лиц при определении деятельности, осуществление которой предусматривает разрешительный порядок - процедуру лицензирования[155]. Считаем, что предложение о существовании подвида специальной правоспособности нисколько не противоречит основному делению видов правоспособности юридических лиц, а наоборот дополняет и уточняет ее, возможно, есть основания и для выделения других подвидов специальной правоспособности юридических лиц. Например, в зависимости от цели деятельности можно разграничить коммерческие и некоммерческие организации, специальная правоспособность которых будет различной. Однако, с точки зрения К.К. Лебедева для многих коммерческих организаций, действующих в различных областях культуры, искусства, науки, образования, здравоохранения, физической культуры и спорта и т.д., общественно-полезные цели являются, как правило, главными, первичными, а получение прибыли - вторичной производной целью[156]. Полагаем, что в данном случае должен применяться второй критерий коммерческой организации - распределение прибыли между участниками (учредителями), что для некоммерческой организации абсолютно неприемлемо.