Клиентов не было, и мои помощники занимались тем, что играли в нарды. Поинтересовавшись, не заходил ли вчерашний толстяк, узнав, что не приходил, и предупредив парней, что меня ни для кого нет, я заперся в своем кабинете и включил компьютер, намереваясь заняться бухгалтерией. Иконка в правом нижнем углу дисплея сообщала, что я получил послание по электронной почте. Адрес мне знаком не был, но страной отправителя значилась моя родина — Испания, и, заинтересованный, я щелкнул по иконке и открыл послание.
Прочитал я следующее:
«Мастер, у меня есть тревожные для Вас новости. Не сочтите за труд связаться со мной по адресу (адрес приводился, но я не стану его упоминать, дабы отвести возможные неприятности от моего адресанта). Преданный вам Хосе».
Я улыбнулся. Хосе был первым из сотворенных мной учеников и, пожалуй, самым талантливым. Обычно ученики покидают своих создателей после первых двадцати пяти — тридцати лет после творения, но мы с Хосе поддерживали отношения постоянно. Был лишь небольшой перерыв, когда он вместе с Колумбом высадился на Американском континенте и несколько десятков лет я считал его погибшим. Но потом сообщение между материками наладилось, и я получил от него очередную весточку.
Что за тревожные известия? Мало их, что ли, было до сих пор? Еще одна из немногих придуманных смертными пословиц, которая казалась мне правдивой, гласила: «Беда не приходит одна». Умеют смертные подмечать такие вещи.
Я связался с моим провайдером, вошел в Интернет и отстучал на клавиатуре электронный адрес Хосе. Придуманные эфемерами компьютеры очень облегчили процесс общения, так что грех было и нам, бессмертным, не пользоваться открывающимися возможностями всемирной Сети.
|
|
Похоже, Хосе был на месте, словно ждал, пока я с ним свяжусь, потому что уже через полторы минуты после того, как я отправил послание: «Буэнос диос, амиго, что за новости?» — на моем дисплее замерцал ответ:
«Плохие новости, Мастер. Вы в большой опасности».
«Что еще стряслось? И сколько раз я просил не называть меня Мастером?»
«Не буду, Мастер. (Один из недостатков Интернета, да и любой связи на расстоянии, заключается в том, что невозможно отвесить своему собеседнику подзатыльник. Сидит себе и хихикает, наглец. И ведь знает, что мне не нравится форма обращения, содранная из какого‑то второсортного фильма ужасов.) Одна из групп ватиканских охотников отправилась в Россию. Думаю, они идут за Вами».
«Почему за мной? Я не единственный вампир в Москве».
«Кардинал Бордини направил лучшего из своих псов, отца Доминика. Вряд ли его выпустили бы против кого‑нибудь из мелкой сошки вроде нас».
«Я слышал об отце Доминике. Он действительно опасен?»
«Еще как. Это он три года назад убил Франсуа. Он на вампирах вроде как помешан, одержим. Ходят слухи, что ему помогают свыше».
«Выше никого нет. Возможно, это очередной ватиканский шарлатан, но все равно спасибо тебе, Хосе».
«Не за что, Мастер. И берегите себя».
Он прервал соединение.
Помните знаменитый фильм Джона Карпентера «Вампиры», главную роль в котором исполнил Джеймс Вудс? Про группу нанятых Ватиканом преступников, колесящих по Новому Свету на огромных джипах и уничтожающих нашего брата пачками. Не удивлюсь, если фильм был снят по прямому заказу Ватикана, дабы привлечь на свою сторону общественное мнение и подготовить почву для вербовки в эти отряды новых людей. Скажете, невероятно? Но ведь фильм «Встречная тяга» был снят для популяризации у молодежи профессии пожарного, и после его показов целые толпы неопределившихся молодых людей ринулись штурмовать отделы кадров. Конечно, в нашем случае воздействие не может быть прямым, но все же… Стоит молодому человеку сделать подобное предложение, и он вообразит себя этаким бесстрашным Джеймсом Вудсом, профессионалом до мозга костей, неутомимым и несгибаемым. Вполне вероятно, что его карьера будет весьма короткой и закончится сломанной шеей где‑нибудь в пригороде небольшого европейского городка.
|
|
Но такие отряды действительно существуют, и мысль, что по моим следам идет один из лучших охотников Ватикана, не придавала спокойствия и уверенности в завтрашнем дне. Отец Доминик был хорош. Говорили, что у него особый нюх на нежить и он находит вампиров с такой же легкостью, с какой вампир подбирает себе очередную жертву. А о его трехгодичной давности эпической битве с моим знакомым, Франсуа Ле Брийоном, уже начали ходить легенды. Франсуа был моим ровесником, может, чуть помладше, и в ту последнюю для себя ночь он уложил не меньше десятка охотников, пока двуручный меч святого отца не отделил его голову от тела.
Что ж, надо стать осторожнее, а то я слишком расслабился за последние несколько лет.
Я набрал код замка и вынул меч из хранилища. Упаковал в черный ящичек для переноски оружия, выключил компьютер, запер за собой кабинет, попрощался с сотрудниками, предупредив, что в следующие несколько дней в магазине могу не появиться, и вышел на улицу.
|
|
Сами знаете, какая беда с парковкой в центре столицы в будние дни. Мой «мицубиси» стоял в паре кварталов от магазина, так как ближе припарковаться я просто не смог. Я поправил солнечные очки, закурил сигарету и зашагал к своей машине.
Из‑за угла с визгом плавящихся на асфальте шин и скрежетом тормозов вывернула машина. Водитель должен был быть настоящим асом, чтобы вписаться в такой поворот на скорости восемьдесят километров в час.
Стрелок на заднем сиденье тоже был асом. Попасть из бешено несущейся машины в шагающего по тротуару одинокого человека, пусть даже из винтовки с оптикой, да еще не просто попасть, а попасть два раза в область поражения — трюк если не цирковой, то уж не менее чем голливудский.
Обе пули угодили мне в грудь.
Гиены
— Алло, Эдик, у нас проблемы.
— Какие еще проблемы, Гнутый?
— Клиент все еще жив.
— Как?
— Сам не понимаю. Шмаляли с тачки, ты Серегу знаешь, он стрелок классный. Две пули в гада всадил, я сам видел, того аж в стекляшку отбросило. Парнишки с места тут же ломанули, а я остался покараулить, что да как. И прикинь, этот хмырь тут же встает как ни в чем не бывало, осколки с себя стряхивает и дальше прет. Не иначе, в жилете, сука, ходит.
— В башку надо было садить, в башку!
— Да кто ж тебе в башку с такого расстояния на ходу попадет?
— Вечно ваши фокусы! Винтовки, машины… Боевиков насмотрелись, идиоты? Нет чтобы по‑простому, а потом — контрольный в голову! Вечно надо свой класс показать, додики! И теперь что?
— Эдик, да мы его по‑любому достанем…
— Как, интересно? А если фуцин сейчас на дно заляжет? Где ты его искать будешь? У нас времени в обрез, и так все стрелки порем! Ты облажался, а с Тенгизом вечером кто говорить будет? С чеченами войны хочешь?
— Эдик, мы сейчас же к нему на хату едем, там подождем. Должен нарисоваться клиент.
— А если не нарисуется? В розыск его объявишь, что ли?
— Эдик, я…
— Мудак ты, Гнутый! Простого дела сделать не можешь, да? Ладно, дуйте по адресу, если клиент нарисуется, звоните мне на трубу. Сам подъеду.
— Ага.
— Не упустите его, понял? Ушлый клиент попался.
— Да понял я, Эдик, понял.
— Вот и хорошо. Действуй, Гнутый.
Волк
Когда проживаешь столь долгую жизнь, как моя, привыкаешь, что время от времени в тебя постреливают. В меня частенько постреливали.
Конечно, трудно убить вампира при помощи огнестрельного оружия, даже используя серебряные пули, но это еще не значит, что процесс переваривания бессмертным организмом внезапно попавшего в него энного количества свинца можно назвать приятным.
Регенерирую я быстро. Мое тело еще находилось в состоянии свободного падения, отброшенное ударной силой двух пуль в витрину соседнего трикотажного магазина, а входные отверстия от пуль уже исчезли. Потом организм немного поработал над следами порезов на спине и шее от пробитого мною витринного стекла, так что, когда вокруг стали собираться зеваки, на мне уже не было ни царапинки. Падение же смягчила пара манекенов, разодетых в тряпки последней коллекции Юдашкина или не знаю кого там еще, на которые я повалился. Правда, в отместку за столь неподобающее обращение со своими коллегами третий манекен упал на меня сверху, и его оттопыренная правая рука заехала мне в солнечное сплетение.
— Что тут было‑то? — раздался встревоженный женский голос.
— Стреляли, похоже, — ответил мужчина из толпы.
— Точно вам говорю, стреляли, — заявил кто‑то энергичным и бодрым голосом человека, который уверен, что уж в него‑то никто никогда точно стрелять не будет. — Из «форда», двумя выстрелами, в грудь… Допек кого‑то, бедолага…
— Да какой он бедолага?! — возмутился женский голос. — Небось, такой же бандит, как и те!
— И не «форд» это был, а «тойота».
— В «скорую» звоните. И в милицию.
— Одним бандитом меньше…
— Смотри‑ка, а он еще дышит!
— В грудь, говоришь? А дырки тогда где?
Под аккомпанемент последнего заявления я открыл глаза и сел. Из складок одежды посыпались осколки битого стекла.
— О господи, — прошептал кто‑то.
— Промахнулись…
— Если промахнулись, что же он, по‑твоему, сам в витрину сиганул?
— В тебя стрелять будут, еще не туда сиганешь…
Черт побери, подумал я, похоже, магазин тоже надо будет переводить. Слишком большая собралась толпа, сейчас кто‑нибудь из соседей меня узнает, разговоры пойдут… Опасным занятием стал антикварный бизнес. Не пора ли переквалифицироваться в управдомы?
Я оттолкнул свалившийся мне на колени манекен и поднялся на ноги. Толпа не знала, как реагировать на мое воскрешение, посему я отыскал футляр с мечом, валялся он недалеко,.и поднял его.
— Такое я проделываю походя, — сообщил я изумленным зевакам. — Кто хозяин магазина?
Хозяином, точнее хозяйкой, оказалась весьма миловидная особа лет тридцати, одетая явно с большим вкусом и денежными затратами, нежели предполагала витрина ее «салона». Она оценила ущерб в шестьсот долларов, я тут же отсчитал требуемую сумму, добавил еще двести баксов за моральный ущерб, заверил, что со мной все в порядке и все будет в порядке, и отбыл. Толпа, переговариваясь и провожая меня взглядами, стала медленно расходиться. Кто‑то предлагал задержать меня до прибытия милиции (милиция любит приезжать на разборки только для того, чтобы подвести окончательный итог переговоров, то бишь подсчитать трупы, так что в течение ближайшего получаса наряда явно не предвиделось), но потом, правильно оценив свои шансы справиться со мной и не угодить при этом в больницу или, еще хуже, попасть в какую‑нибудь неприятную историю, препятствовать мне никто не стал. Очень благоразумно с их стороны, потому что выстрелы, произведенные в меня, нередко выводят вашего покорного слугу из состояния душевного равновесия, а неуравновешенный я могу натворить что угодно. Сломанные руки и проломленные головы гарантированы. Летальный исход весьма вероятен.
Тройка зевак проводила меня до самой машины, наверняка они даже переписали номера, но ближе чем на пять метров никто не подошел. Трогаясь, я срисовал на углу обеспокоенного типа, разговаривавшего по мобильнику и бросавшего подозрительные взгляды в мою сторону. Соглядатай из группы прикрытия. Теоретически его можно было бы поймать и выдавить из него требуемую мне информацию, но в данных обстоятельствах — настороженность самого соглядатая, толпа любопытствующих вокруг и возможный скорый приезд милиции — я счел такой ход не самым благоразумным. Срочно надо было вывозить Ольгу с квартиры. Охота на меня шла уже серьезная, а у Ольги нет моего иммунитета к огнестрельным и прочего рода ранениям.
Следы я путать не стал, пустая трата времени, если учесть, что первый соискатель моей головы ждал добычу около дома.
Псы
Труп они скинули в одном из многочисленных мелких монастырей в центре Москвы, чей настоятель был посвящен в миссию отца Доминика. Киллера ждала безымянная могила на святой земле, и если черви и будут обедать его плотью, то это будут самые добродетельные черви.
Штаб‑квартирой охотникам за вампирами служило небольшое подвальное помещение, в котором раньше размещался пункт приема вторсырья, потом спортивный зал, где молодые бритоголовые парни накачивали мускулы в перерывах между разборками, парней то ли перестреляли, то ли пересажали, и помещение — через подставных лиц, естественно, — выкупила церковь. Тренажеры и качалки отодвинули в сторону, у стен поставили кровати, нашли свое место несколько столов с компьютерами и прочим оборудованием охотников за вампирами, а тяжелая сейфовая дверь хранила содержимое помещения от глаз бомжей, дворовых хулиганов и прочих любопытствующих. Конечно, периодически подъезжающие к подвалу джипы вызывали пересуды у аборигенов, но дальше пустых разговоров и домыслов дело не шло: с владельцами джипов не любят связываться не только гаишники.
Отец Доминик уединился в своем отдельном помещении, по убранству больше напоминавшем келью, нежели бывшую кладовую дворника, где тот держал свой нехитрый рабочий инструмент. Наверное, будет ждать очередного озарения, несколько раздраженно подумал Александр, усаживаясь за стол и настраивая японский радиосканер на милицейскую волну. Озарения озарениями, но отставной офицер больше доверял другим источникам оперативной информации. Из одежды на Александре были только джинсы, две кобуры с автоматическими пистолетами украшали его мускулистое тело тренированного бойца.
Нукзар с Мануэлем играли в шашки, языковой барьер не был им помехой. Женя включил небольшой телевизор и наслаждался сценами какого‑то американского боевика. От созерцания киношных трупов его не рвало.
Александр задумался. Сегодняшний убийца вряд ли мог быть истинным вампиром, слишком грубо все было обставлено, слишком много он оставил следов. Все говорило за то, что убийца — новичок в своем ремесле, или, если правильнее сказать, в своем новом амплуа. Но это означает то, что где‑то рядом должен затаиться старый и опытный монстр, ибо вампиры, сотворенные просто так, во Тьму не приходят. Кто‑то должен их привести.
Раньше, когда Александр еще не верил в вампиров, он, как и все, смотрел про них фильмы и читал книги.
Раньше Александр считал, что все вампиры одинаковые и что нежитью становится любая жертва вампира, стоит лишь ей почувствовать прикосновение леденящих зубов к своей шее. Конечно, с точки зрения математики это был полнейший абсурд, ибо в таком случае в вампиров превратилось бы уже все население земного шара и бессмертному племени некем было бы питаться.
Вот поэтому люди и не верят в вампиров. Древнее племя было мудрым. Оно искусно плело вокруг себя сеть лживых легенд и мифов, чтобы людям труднее было поверить в его существование, а поверив, труднее убить. Взять хотя бы тот же чеснок. Когда‑то он считался надежным средством против нежити, и его связками увешивали всю комнату, где находилась предполагаемая жертва вампира, но не так давно Александр видел вампира, преспокойно питающегося в итальянском ресторане. Днем.
Единственное, про что легенды не врут — так что деталь эта наверняка приписана людьми, — это про действенность осиновых кольев. Кол в грудь, и мертвец остается мертвецом уже навсегда. А также можно отрезать голову или поразить серебряной пулей.
С пулями была загвоздка. Общепринято считать, что они помогают исключительно против оборотней, но на самом деле благородный металл отпугивает и причиняет страдания любой нечисти. Так говорил отец Доминик. Сам Александр другой нечисти, кроме вампиров, пока не встречал.
В борьбе с вечноживущими Ватикан использовал все способы. Пропаганда через средства массовой информации, агентурная работа в самых злачных уголках мира, рядовые священники, внимательно выслушивающие исповеди своих прихожан в надежде отыскать малейшее указание на цель. Каждый, пусть даже самый недостоверный слух проверяли команды охотников.
Как это ни парадоксально, наиболее действенным источником информации оказалась желтая пресса. Ее репортеры в поисках громких сенсаций забирались в такие дебри, куда сыны Ватикана и не мыслили проникнуть, и, хотя около девяноста пяти процентов опубликованной информации было полнейшей чушью, граничащей с ересью, пять процентов представляли серьезный интерес.
Александр хорошо помнил тот случай, когда выследить вампира им помогла коротенькая, в четыре строки всего, заметка в «Скандалах». Человек непосвященный вряд ли бы обратил на нее внимание, но… Умение читать между строк и делать правильные выводы из прочитанного так же важно для охотника, как хорошая реакция и физическая сила.
Александру только однажды довелось иметь дело с истинным вампиром, да и тот был ребенком восьми или девяти лет от роду. После той схватки еще несколько лет он просыпался в холодном поту, и вовсе не потому, что военному претило убивать детей. Мальчишка не был ребенком, он был носителем Зла, заключенного в детское тело. Александр помнил летающие стулья, пикирующие из‑под потолка ножи и демонический смех, вырывающийся из детской глотки. Они потеряли тогда троих, и только вера отца Доминика спасла отряд. Александр не представлял себе, как можно справиться с таким же, но взрослым, обладающим веками, а возможно, и тысячелетиями опыта. Форменное безумие. Из всей команды охотников только отец Доминик имел опыт схватки с истинным вампиром.
Александр верил, что их дело правое, но, будучи человеком взрослым, умудренным реальным боевым опытом, слишком часто он видел крушения правых дел.
Внезапно его ухо уловило что‑то интересное из доносящегося из динамиков шума.
— Дежурный — тридцать четвертой машине, — сказал хриплый голос, а потом повторил это сообщение, как принято делать у всех спецслужб, имеющих дело со списанной и устаревшей радиотехникой. — Стрельба в центре города, стрельба в центре города, надо бы проверить. Далее следовал адрес.
Очередная разборка, мрачно подумал Александр, но более ничего интересного в эфире не происходило, и он решил послушать. У него было собственное отношение к типам, устраивавшим подобное в центре города, да и не только в центре, и, предоставь ему полную свободу действий, потенциальных претендентов на кол было бы куда больше. Но Ватикан уличной преступностью не занимался, а как работает МВД, Александр знал слишком хорошо. Менты только и способны, что подъехать на место происшествия после того, как отгремит последний выстрел, и сосчитать трупы. Такое впечатление, что милиция вообще не принимает участия в этой игре, а только ведет счет. Один люберецкий, трое солнцевских, двое Измайловских, и так далее…
Минут через десять, когда патрульная машина прибыла на место происшествия, стало интереснее.
— Дежурный, тридцать четвертый говорит, — услышал Александр. — Реально, тут непонятно чего‑то…
— Стрельба была?
— Стрельба‑то была, — неуверенно ответил голос. — И одного вроде бы даже подстрелили… Но он ушел.
— Куда ушел?
— А я знаю? Сел в машину и уехал.
— Подробнее можешь?
— Куда подробнее? Шел человек по улице, машина подъехала, пару пуль всадили, того аж в витрину магазина бросило, я с хозяйкой разговаривал… А он поднялся, осколки с себя стряхнул, за витрину расплатился, будто он ее не башкой своей пробивал, а кирпичом бросил, сел в свою тачку и уехал…
— Номера машины, конечно, никто не записал?
— Почему не записал? Нашлось кому записать… Константин два‑четыре‑восемь, а дальше то ли АР, то ли УП, хрен разберет. Но машина приметная, черное спорт‑купе. Надо бы пробить ее через ДПС…
— А толку что? Не он же стрелял.
— Может знать кто. В конце концов, в него же палили.
— Так он тебе и сказал.
— В отделение заберем — скажет.
— И что ты ему предъявишь? Попытка жертвы преступления скрыться с места преступления? Он тебе сразу пятерых адвокатов приведет, братвы не знаешь, что ли?
— А что делать‑то?
— Ничего не делай. Жертв нет, ущерб, как я понял, возмещен, претензий ни у кого нету. Еще одного «глухаря» на отдел повесить хочешь?
— Не хочу.
— Так и не вешай. Все, отбой.
Мысль пробить номер машины по каналам ДПС Александру показалась здравой. Жалко только, что высказавшие ее менты сами не захотели довести ее до логического конца.
Александр включил компьютер и вошел в Сеть. Армейский товарищ, с которым они вместе оттрубили полгода в Аргунском ущелье, теперь работал программистом в какой‑то коммерческой структуре, а на досуге занимался обычным хакерством и снабдил бывшего сослуживца хитрыми паролями для доступа в базы данных правоохранительных органов. Данных для поиска было достаточно. Черное спортивное купе, и три цифры из номера. Не так уж много в Москве спортивных машин. Учитывая состояние местных дорог, народ, имеющий достаточно денег для покупки дорогой иномарки, отдает предпочтение джипам.
Он уже вошел в базу данных ДПС и запустил программу поиска, когда его посетила другая здравая мысль: а на фига? Обычная бандитская разборка, парень был в бронежилете, шум ему поднимать не с руки, вот он за витрину расплатился и свалил по‑быстрому. Если человеку не страшны пули, это еще не значит, что он вампир.
Проверить все‑таки стоило.
К удивлению Александра, спортивных купе в Москве оказалось предостаточно, но черный цвет и соответствующие цифры принадлежали только одному. «Мицубиси 3000 Турбо», 99‑го года выпуска, владелец Стеклов Михаил Геннадьевич, семидесятого года рождения, проживающий по такому‑то адресу». Александр пробил Стеклова по базам данных МВД и ФСБ. Ничего. Либо у парня все в порядке с законом, либо он классно шифруется. Гм… но если бы он был братаном, в милиции на него должно было быть хоть что‑то…
В телефонной книге Москвы Стекловых было несколько сотен, из них около пятидесяти были Михаилами, и около десятка — Геннадьевичами. Зато справочник по коммерческим организациям оказался куда более полезен.
Предприниматель Стеклов, владелец антикварного магазина «XVIII век». Антиквар? Не очень‑то вяжется с портретом парня, в которого палят на улицах. Хотя сейчас в кого только не палят…
Антиквар. Хорошее занятие для долгоживущего. И машина черного цвета… Разумом Александр понимал, что это даже не косвенные улики, и любой адвокат, да что там адвокат, любой мало‑мальски мыслящий человек поднимет его на смех, заяви он на их основании, что Стеклов — вампир. Но все же — Александр чувствовал — что‑то с этим Стекловым нечисто. Может, надо поговорить с отцом Домиником…
Волк
События стали развиваться слишком быстро. Киллеры, ожидающие тебя у подъезда собственного дома, стрельба на улицах, странные посетители, слишком своевременные предупреждения… Или я чего‑то не понимаю, или судьба, бывшая ко мне благосклонной так долго, решила одним махом рассчитаться за все время моего везения. Хотя назвать всю свою жизнь везением я бы не решился. Скорее рядом точно рассчитанных и хорошо продуманных действий. Как говорится, удача — шанс лишь для подготовленного человека.
Наплевав на ограничения скорости, я выжимал из своей малютки все, что позволяла дорога и довольно плотный поток машин, так что если кто‑то и должен был перехватить меня у подъезда, ему это не удалось. Ставить машину на стоянку я не стал, бросил прямо перед подъездом, и молнией взлетел на свой этаж. Думаю, что, если бы дело было ночью, я наплевал бы на машину и мчался домой в образе нетопыря, но день налагает на наше племя кое‑какие ограничения, с которыми не поспоришь.
Ольга спала. Спала так крепко, что не проснулась, пока я поворачивал ключ в двери и доставал кое‑какие безделушки, которые в опасные периоды своей жизни предпочитаю иметь при себе. Ну и что удивительного? — скажете вы. Спит и спит. Мало ли кто как спит?
Но Ольга всегда спит чрезвычайно чутко. Наверное, отпечаток профессии, да и время, проведенное со мной, тоже способствует быстрому пробуждению.
Я не стал дарить ей романтического поцелуя, что она в такой ситуации могла бы расценить не совсем адекватно, и просто потрогал за плечо.
— Что? — спросила она, мгновенно просыпаясь.
— Проблемы, — сказал я. — Ничего страшного, но на какое‑то время с квартиры надо съехать.
Она поняла. Что мне нравится в этой женщине, это ее способность быстро принимать решения в кризисных ситуациях. Другая на ее месте задала бы сотню вопросов или не дай бог забилась бы в истерике, а она молча начала собирать свои веши. И не всякие тряпки, а то, что ей действительно необходимо. Запас белья, видеокамеру, ноутбук. Профессиональные атрибуты.
…— Эдик, мы подъехали, а он уже здесь. Когти рвать намылился, не иначе. Тебя ждать или самим валить?
— Ждите, я буду минут через десять.
— А если не успеешь?
— Успею, Гнутый. Вы где встали? Вас из окна не видно?
— Будь спок, мы за углом, углядеть не должен.
— Не облажайтесь снова, ладно?
— Да ты чё, Эдик? За лохов держишь, да?..
Деньги! Черт побери. Так привык с оседлой жизни, что даже не подумал о них. Ведь в ближайшее время нельзя показываться ни в моей квартире, ни в Ольгиной, ни в магазине, ни у знакомых. А есть чего‑то надо? Не мне так моей подруге.
Отодвинуть диван, сорвать со стены ковер, по ходу ловя на себе изумленные взгляды Ольги, обнажить не оклеенный обоями участок стены с вмурованным в полуметре от пола сейфом. Тридцать секунд на то, чтобы вспомнить шифр, еще десять на то, чтобы его ввести. Доллары, универсальная валюта, здесь ее несколько пачек, по карманам не рассуешь. Еще пара минут на поиски тары…
… — Пацан! Да, ты, ты… Хочешь стольник заработать? Конечно же хочешь. Вон машина моего друга стоит, черная такая… Крутая? Да, крутая. Возьми вот ножичек и спусти ему одно колесо, хорошо? Шутка такая. Да ладно, я ему сам помогу запаску поставить. Сто пятьдесят? Гнутый, ты слышал, а? Ладно, бери сто пятьдесят, только быстро. Друг мой вот‑вот спустится…
Баксами я набил запасной футляр от Ольгиной видеокамеры. Остальные шмотки уложились в спортивную сумку с эмблемой «Найк». Немного подумав, я снял пиджак и надел под него две кобуры. Как говорится, кто с мечом к нам придет, от того и… Оценив мою подготовку, Ольга без размышлений взяла сумку себе, чтобы оставить мои руки свободными. Я поправил темные очки, и мы пошли.
На лестничной клетке нас не ждали. На соседних пролетах тоже никого не было, дыхания, кряхтения, шелеста одежды, щелчков передергиваемых затворов и спускаемых предохранителей я не услышал. Пользоваться в такой ситуации лифтом было бы вопиющей глупостью, и мы двинулись по лестнице: я с пистолетами впереди, Ольга с сумками сзади.
Вестибюль тоже сюрпризов не преподнес. Я кивнул портье, убирая руку из‑под полы пиджака, и направился к вращающимся стеклянным дверям.
Машина стояла на прежнем месте, и с ней вроде бы все было в порядке. Только вот заднее колесо спустило, черт бы его побрал. Полагаясь на механических помощников, будь готов, что они подведут тебя в самый неподходящий момент — или как там в законе Мерфи? Я махнул Ольге рукой, чтобы она оставалась в вестибюле под призрачной защитой охранника, а сам открыл багажник и достал домкрат.
… —Эдик, он вышел!
Я подъезжаю, еще минуту!
Лады, ждем…
Баллонный ключ куда‑то запропастился. Я уж и не помню, когда в последний раз сам менял колеса. По‑моему, на этой машине еще ни разу, но ключ‑то все равно должен быть.
Я установил домкрат и приподнял кузов, чтобы колесо на пару сантиметров оторвалось от асфальта. Подразумевается, что срывать болты удобнее на неподдомкраченной машине, но для вампиров разницы нет никакой. Одной рукой придерживаешь от проворачивания колесо, другой — ключ. Не будь вокруг столько свидетелей, можно было бы обойтись вообще без домкрата.
Днем телепатические способности вампиров не столь хороши, как ночью, но направленные эманации уловить все же способны. А если несколько человек думают об одном и том же…
Я почувствовал опасность, источник которой был вне моего поля зрения. Если бы к шестому чувству добавить еще и локатор, а лучше видеокамеру…
На парковку у здания величественно вплыл серебристый «линкольн» с непрозрачными стеклами. Появление этой машины послужило сигналом к атаке.
Из‑за угла здания появилась морда уже знакомой иномарки, повернутой ко мне правой стороной, ее окна были открыты, из них торчали черные вороненые стволы.
Когда стволы начали изрыгать огонь, я уже был в воздухе, перелетая через крышу собственного автомобиля. Когда первая пуля разбила заднее стекло «мицубиси», я уже лежал на асфальте. Когда осколки битого стекла достигли земли, я открыл ответный огонь.
Я человек старомодный, холодное оружие мне больше по вкусу. Шпага — вот оружие джентльмена и оружие профессионала, если ты мастерски владеешь шпагой, то можешь обороняться от неограниченного числа врагов, вооруженных тем же оружием. Пуля же, как известно, глупа, и зачастую исход поединка решает один досадный промах или рикошет. Однако, когда в тебя палят из нескольких стволов, принимать сиксте и салютовать противнику не слишком разумно.
Стреляю я неплохо, хотя и гораздо хуже, чем фехтую. Первым выстрелом я угодил в дверцу машины, вторым, взяв чуть выше, вырубил стрелка на переднем сиденье. Кровь фонтаном хлынула из перебитой шеи, и парень завалился вперед.