— Но среди смертных бытует мнение, что миллион долларов на халяву никогда не бывает лишним…
— Жадные они, смертные, — сказал Геныч. — Не с теми ты людьми общаешься.
— Возможно, не с теми, — сказал Скагс. — Значит, деньги вас не интересуют?
— Лет десять назад я над подобным предложением бы подумал, — сказал Геныч. — Секунд двадцать. Но теперь…Слушай, братишка, если тебе этот миллион долларов так карман жжет, можешь пожертвовать его на благотворительные цели.
— Деньги казенные.
— Так и держи их в казне. И вообще, слушай, а что ты именно ко мне привязался?
— Так фишка выпала, — сказал Скагс. — Мы провели нечто вроде благотворительной лотереи, и вам повезло.
— Ты думаешь, что мне повезло?
— Конечно.
— А я вот думаю, что это тебе не повезло.
— Тоже может быть, — сказал Скагс. — Что вам еще предложить?
— Это ты у меня спрашиваешь?
— Разумеется. Кому, как не вам, лучше знать, чем вас можно искусить.
— Я думал, у тебя должен быть стандартный набор.
— Стандартный набор предложений у меня есть, — сказал Скагс. — Хотите, я вас познакомлю с Клаудией Шиффер?
— Это из стандартного набора?
— Да.
— И вы всех знакомите с Клаудией Шиффер?
— Случается. Но мы гарантируем только знакомство. То, что произойдет или не произойдет после знакомства, целиком на вашей ответственности.
Геныч вытащил из стола фотоальбом и протянул Скагсу.
— Тридцать четвертая страница, если не ошибаюсь.
Скагс пролистал альбом до тридцать четвертой страницы и увидел фотографию обнаженной Клаудии Шиффер. Через все фото прямо по телу шла размашистая надпись, сделанная синим фломастером: «Геныч, ты только позвони. Твоя Клава».
Любопытства ради Скагс перевернул страницу. К следующему листу была приклеена обложка прошлогоднего «Плейбоя», на которой полуголый Геныч тискался с четырьмя абсолютно обнаженными девчонками сразу.
Да, подумал Скагс, с сексом у искушаемого все в порядке. Две темы из четырех уже отпали.
— Впечатляет, — сказал Скагс.
— А то, — сказал Геныч.
Он нажал на другую кнопку, и массивная деревянная стена, точнее, то, что казалось массивной деревянной стеной, уехало вверх. За фальшивой стеной оказался бассейн, в котором плескались две русалки. Купальников на них не было, зато были акваланги.
— Аквариум себе завел вот такой, — сказал Геныч. — Сильно расслабляет, знаешь ли. Да ты не дергайся, они нас не видят, с той стороны стены зеркальные.
— Умно, — сказал Скагс.
— А то, — снова сказал Геныч. — Мало ли кого я в свой кабинет позову. Вон ты вообще без приглашения пришел.
— Извините, — сказал Скагс. — Специфика такая.
— Да я понимаю, брателло, — сказал Геныч. — Нет базара.
— Значит, с женщинами у вас все в порядке?
— Как видишь.
— Простите за интимный вопрос, а как в плане здоровья? Не жалуетесь?
Геныч расхохотался.
— Это ты в плане «стоит — не стоит»? — спросил он.
— Да.
— Могу «виагру» рекламировать, хоть и не принимал ее никогда. Не жалуюсь я на здоровье ни в этом, ни в каком другом плане. Хочешь, покажу?
— Нет, — поспешно сказал Скагс. А то Геныч уже привстал и начал расстегивать штаны. — На бизнес не жалуетесь? С налогами не достают? Поприжать никого не надо?
— На бизнес жалуюсь, — сказал Геныч. — С налогами вообще беда полная — я их не плачу. А поприжать я и сам могу кого хочешь. Но спасибо, что предложил.
— Не за что. Власти хотите?
— Сорок вторая страница, — сказал Геныч. — Сорок третья и дальше, вплоть до пятидесятой.
Скагс раскрыл альбом на сорок второй странице. Улыбающийся Геныч покровительственно похлопывал по плечу Бориса Николаевича Ельцина на фоне кремлевских елочек. На сорок третьей странице улыбающийся Геныч заправлял из гигантского шланга истребитель, в кабине которого сидел Владимир Владимирович Путин и махал фотографу рукой. На сорок четвертой странице бородатый Фидель Кастро подносил к торчащей изо рта улыбающегося Геныча сигаре зажженную спичку. На сорок пятой улыбающийся Геныч обнимался с Саддамом Хусейном на фоне сбитого американского истребителя. На сорок шестой улыбающийся Геныч пил пиво с канцлером Колем. На сорок седьмой… Скагс так и не понял, чем занимался улыбающийся Геныч в Овальном кабинете с Моникой Левински. На сорок восьмой улыбающийся Геныч грозил указательным пальцем Бен Ладену, удирающему от него со всех ног. На сорок девятой улыбающийся Геныч отплясывал хава‑нагилу с Шароном. И на пятидесятой странице улыбающийся Геныч пил утренний чай с королевой‑матерью, принцем Чарльзом и принцессой Дианой в Букингемском дворце.
— Это — мое отношение к власти, — сказал Геныч.
— Фотомонтаж? — спросил Скагс. После общения с грешниками он разбирался в таких вещах.
— Ничего подобного, — сказал Геныч. — Обижаешь, брат. У меня и негативы есть, а копии я им разослал всем, кроме Бен Ладена. Можешь проверить.
— Верю, — сказал Скагс. — Полагаю, в теперешней ситуации с моей стороны будет непростительной глупостью предложить вам всемирную славу?
— Почему же, — сказал Геныч. — С твоей стороны это будет простительной глупостью. Я вообще склонен прощать. Особенно глупости.
— Неужели наша организация с ее практически неограниченными ресурсами совсем ничего не может для вас сделать?
— Я же сказал, что тебе не повезло, демон.
— Я просто не могу в это поверить.
Геныч пожал плечами.
— Вы же понимаете, что у вас есть хороший шанс получить то, что вы всегда хотели, исполнить свою заветную мечту, при этом ничего не потеряв, — сказал Скагс. — Или вы почитаете себя безгрешным?
— Может быть, я и не гений, — сказал Геныч. — Но уж совсем точно не идиот. Я понимаю, что мои шансы попасть в рай исчезающе малы, и после моей смерти мы с тобой еще встретимся, но я правда не знаю, что ты можешь мне предложить, демон. Поверь, я не издеваюсь над тобой, но в этом мире я уже достиг всего, чего хотел.
— И вам не скучно? — спросил Скагс.
— Вот, — сказал Геныч. — Тут, если по чесноку, ты попал в самое больное место. Да, мне скучно. Раньше было весело, но теперь все это ушло. Порою мне так скучно, что я напиваюсь вдрабадан с незнакомыми бандитами, езжу на разборки в виде простого быка и бомблю по ночам на своей старой «шестерке», которую сохранил в качестве сувенира. Ностальгия меня замучила, сам понимаешь.
— Вам скучно, — сказал Скагс. — Потому что вы потеряли цель в жизни, достигнув ее.
— Чушь, полную чушь ты сейчас прогнал, — сказал Геныч. — То, чего я достиг, никак не может быть целью. Я просто накопил немного денег, а деньги дали мне все остальное. Но деньги не могут быть целью.
— Это разумно, — сказал Скагс.
— Что бы ты понимал в этой жизни, демон, — вздохнул Геныч, вытаскивая из стола хрустальную пепельницу. — Знаешь, ты мне нравишься. С тобой легко говорить, с тобой не нужны понты, и я чувствую, что тебе можно рассказать вещи, которые я никому обычно не рассказываю.
— Так расскажите, — сказал Скагс. — Может быть, я смогу вам помочь.
— Вряд ли это в твоих силах, демон, — сказал Геныч. — Видишь ли, мои детские мечты носили совсем не материальный характер и не имели ничего общего с тем, что со мной происходит сейчас. В другом варианте я сам старею и становлюсь слишком сентиментальным. А может быть, это уже старческий маразм.
— Не прибедняйтесь, — сказал Скагс.
— Не буду, — сказал Геныч. — О чем я говорил?
— О мечтах.
— Мечты, — сказал Геныч. — Все мы мечтаем о чем‑нибудь возвышенном, не так ли? Мы мечтаем о верной дружбе до гробовой доски, мы мечтаем о любви с первого взгляда и на всю жизнь, пока смерть не разлучит нас, мы мечтаем совершить что‑нибудь более значительное, чем построить капитализм для одного отдельно взятого человека — себя. Мы мечтаем строить не финансовые империи, а парусные фрегаты и бороздить океаны в поисках неоткрытых пока островов, биться с пиратами, стоя спиной к спине с верными друзьями, мы мечтаем встретить принцессу, вызволить ее из плена дракона, сразить Темного Властелина зачарованным мечом и получить полкоролевства в качестве приданого. Но не из‑за денег, а потому что так положено, когда ты спасаешь принцессу и убиваешь дракона. Мы мечтаем покорить космос, действительно покорить, а не возить туда на экскурсии американских туристов, встретить расу пришельцев и подружиться с ними или начать кровопролитную войну. Мы всегда мечтаем о большем, чем может предложить нам старушка‑жизнь. Как ты на это смотришь, демон? Как я выгляжу в твоих глазах? Я дурак, да?
— Нет, — сказал Скагс. — Вы не дурак. Вы — романтик. Но вам не повезло, потому что вам выпало жить в очень неромантической стране в очень неромантическое время.
— Но как раз это ты изменить не можешь.
— Еще посмотреть надо, — сказал Скагс. — Дайте мне пару минут, пожалуйста, мне надо кое‑что уточнить.
Скагс сделал пасс правой рукой, и на его коленях прямо из воздуха материализовался ноутбук с открытой крышкой. Скагс защелкал по клавишам. Геныч докурил свою трубку, выбил пепел в хрустальную пепельницу и положил трубку на стол. Потом сделал большой глоток коньяку. Девушки за стеной плавали и извивали свои тела, честно отрабатывая деньги, которые он им платил. Надо им премию дать, что ли, подумал Геныч. Они же даже не знают, когда ими любуются, а когда они дрыгаются впустую.
Зазвонил телефон. Геныч резко поднял трубку, сообщил, что его нет и в ближайшем будущем не предвидится, бросил трубку на рычаг. Сразу же после этого зазвонил мобильный, и Геныч швырнул его в стену. Мобильный разлетелся пластмассовыми брызгами. Скагс повел бровью, сим‑карта поднялась с пола и, слегка покачиваясь, словно размахивая несуществующими крыльями, пролетела через весь кабинет и легла на стол перед Генычем. Геныч сказал «спасибо» и смял ее двумя пальцами.
Через пять минут Скагс оторвался от своего дисплея и взглянул в лицо искушаемому. На лице демона царила довольная улыбка.
— Думаю, — сказал он, — что я смогу решить вашу проблему.
— В этом мире мою проблему решить невозможно, — сказал Геныч.
— Возможно, и так, — сказал Скагс. — Хочу вас предупредить, что то, о чем я вам сейчас расскажу, является величайшей тайной со времени написания Библии, если не того раньше, и, если вы ее разгласите, вы, и все, кто вас слышал, подвергнутся немедленному и беспощадному истреблению.
— Я не хочу, чтобы меня сочли сумасшедшим, — сказал Геныч. — А так и будет, если я расскажу кому‑нибудь о тайне, поведанной мне демоном из внешнего круга ада.
— Даже если никто не поверит, — сказал Скагс, — все равно все слушавшие будут истреблены.
— Во как, — сказал Геныч. — Серьезные дела, как я посмотрю.
— Очень серьезные, — подтвердил Скагс.
Геныч допил коньяк и швырнул бокал в корзину для мусора.
— Я готов, — сказал он. — Выкладывай свою страшную тайну.
— Это не только моя тайна, — сказал Скагс. — Видите ли, как только вы сказали, что достигли всего, чего хотели, в этом мире, я сразу подумал о мире другом, но мне потребовалось подтверждение относительно возможности сделать вам подобное предложение. Одно место еще есть.
— Какое место? — спросил Геныч. — В каком другом мире? В аду, что ли?
— Нет, не в аду, — сказал Скагс. — Земля — не единственный мир, созданный Сами Знаете Кем.
— Опа, — сказал Геныч. — Мне становится интересно. С этого момента попрошу поподробнее.
— Извольте, — сказал Скагс. — Сами Знаете Кто с самого начала не планировал создавать два мира, решив ограничиться только Землей, он был скорее побочным продуктом, возникшим неожиданно для самого Создателя. Мир этот возник в первые дни творения, но чуть позже, чем был создан ваш.
— И где он находится? В параллельной Вселенной?
— В перпендикулярной Вселенной, если быть абсолютно точным.
— Перпендикулярная Вселенная? — сказал Геныч. — Наши фантасты до этого бы не додумались.
— Тем не менее она существует, — сказал Скагс. — Как вы думаете, где находится ад?
— Знаешь, до твоего визита я об этом не слишком задумывался, — признался Геныч. — Традиционно считается, что где‑то под землей, хотя геология утверждает, что его там нет.
— А рая нет за облаками, — сказал Скагс. — Как утверждает аэронавтика.
— Ну, я думал, что это метафора, — сказал Геныч. — А если честно, я думал, что это вранье. Религиозная пропаганда, так сказать. Опиум для народа. Ад и рай в душе каждого из нас, и все такое.
— Нет, — сказал Скагс. — И рай, и ад имеют точное географическое положение, хотя и находятся не в этом мире. Представьте себе другую планету…
— Слушай, — сказал Геныч. — Да перестань ты мне выкать. Что мы, не пацаны, что ли?
— Хорошо, — сказал Скагс. — Перестану, если ты этого хочешь. Так вот, представь себе другую планету, размерами совпадающую с Землей. На небесах этой планеты находится рай, под землей, где ему и положено быть, — ад.
— Ну, — сказал Геныч. — А что находится между ними? На поверхности планеты? чистилище?
— Чистилище нематериально, — сказал Скагс. — Столько пространства ему не нужно. На поверхности планеты находится мир.
— Какой мир?
— Просто мир. Сначала он был пустым, но потом в результате постоянных магических протечек, имеющих место с обеих сторон — я имею в виду и сверху и снизу, — в нем начала развиваться жизнь. Несколько своеобразная жизнь, не такая, как здесь. Поскольку уничтожить ее, не нарушив при этом экологического баланса планеты, не представлялось возможным, Сами Знаете Кто решил заселить этот мир своими любимыми творениями — вами, и перенес туда некоторое количество смертных с Земли, — сказал Скагс. — Сейчас это другой мир, местами очень похожий на Землю, местами являющийся ее зеркальным отражением. В этом мире почти нет науки, зато там процветает магия, там нет танков и ядерных бомб, но есть драконы и черные колдуны, там нет президентов, но есть короли, там нет культа денег, но есть культ власти и силы. Тот мир просто создан для романтиков твоего мира, только романтики о нем не знают, а если бы и знали, то не могли бы туда попасть.
— И…
— Этот мир населяют существа, о которых в вашем мире известно только из сказок и книг. Там есть эльфы и гномы, феи и волшебники, там есть драконы, впрочем, о них я уже говорил, там есть орки и гоблины, есть прекрасные принцессы и отважные воины. И я только что узнал, что у нас есть лимит еще на одного человека, перенесенного из мира в мир в это столетие. Я готов отдать его тебе.
— В обмен на мою душу?
— Цена стандартная.
— Но что я получу в итоге?
— Минуточку, — сказал Скагс, снова погружаясь в компьютер. — О, ты можешь получить то, что ты всегда тайно хотел.
— Вот здесь требуется немного конкретики.
— Конечно, — сказал Скагс. — Ты получишь жизнь, о которой мечтал, миссию по спасению мира. Ты встретишь настоящих друзей, которые будут прикрывать твою спину, и настоящих врагов, с которыми будешь биться лицом к лицу. Ты встретишь настоящую любовь, причем будет она, скорее всего, с первого взгляда и навсегда. Ты обретешь радость жизни. Ты ощутишь ее полноту, ее вкус.
— Ты рассказываешь мне сказку.
— Тот мир и есть сказка, — сказал Скагс. — Поскольку он возник произвольно, в первое время мы использовали его для своих нужд. Иногда мы населяли его созданиями, выдуманными вами самими, иногда мы населяли его созданиями, которые придумывали мы. Это эксперимент, это спектакль. Конечно, у большинства обитателей этого мира нет души, но у людей, которые там живут, она есть[33].
— Я спасу этот мир?
— Этого я сказать не могу, — ответил Скагс. — Ты получишь соответствующую миссию, но выполнишь ты ее или нет, будет зависеть только от тебя. Мы не можем гарантировать тебе хэппи‑энда. Но незабываемые приключения мы гарантировать можем.
— Но в чем смысл этих приключений, если я буду знать о них заранее? Если я буду знать, что это — всего лишь часть сделки?
— Ты этого знать не будешь, — сказал Скагс. — Потому что, как ты сам только что заметил, это испортило бы все. Как только ты подпишешь контракт, если ты решишь его подписать конечно, то сразу же забудешь о моем визите и вспомнишь о нем только после своей физической смерти. Вызов в другой мир будет для тебя полной неожиданностью.
— Это пахнет надувательством.
— Мы никогда никого не обманываем, — сказал Скагс. — Мы всегда работаем честно и выполняем все условия сделки. На нашу работу еще никто не жаловался.
— У меня был знакомый укладчик парашютов, — сказал Геныч. — На его работу тоже никто не жаловался. Если вы сотрете мою память, где же гарантии, что приключение все‑таки будет?
— Оно будет, — сказал Скагс. — Слово демона.
— И я могу ему верить?
— Можешь. Кроме того, что ты потеряешь в случае облома?
— Хм. Действительно, что? — сказал Геныч. — Незабываемые приключения?
— И друзья, — сказал Скагс. — И настоящая любовь. Цель, за которую стоит жить и ради которой не жалко умереть. Возможность долгой и счастливой жизни, если ты добьешься успеха.
— А если не добьюсь?
Скагс пожал плечами, этот жест вышел у него очень по‑человечески.
— Риск есть всегда. Ты‑то должен это знать.
— Я забуду обо всем после подписания контракта?
— Да.
— А когда это произойдет? Когда придет вызов?
— Точно предсказать время перехода невозможно, — ответил Скагс. — Но я могу сказать, что это произойдет в течение ближайшего года.
— А знаешь, — сказал Геныч; — я, пожалуй, соглашусь. Где этот чертов контракт?
Общественная библиотека Подземной Канцелярии
Мудрые мысли великих демонов всех времен ада
Том 2. Глава 24
Законы Скагса
Первый закон Скагса: Операции никогда не проходят гладко.
Следствие из первого закона Скагса: Если операция идет гладко, значит, это ловушка.
Рекомендации к действию: Если имеет место ловушка, но вы не знаете, в чем она заключается, вам надлежит, соблюдая все меры предосторожности, угодить в нее и дождаться того, кто придет по вашу голову.