— Виолетт, — начинает мама, схватив меня за руку. — Извини меня за то, что назвала тебя
стриптизершей и вертихвосткой. Ты же знаешь, какой я становлюсь, когда нервничаю.
Она робко улыбается мне, а потом поворачивается к Зейну.
— Зейн, я надеюсь, что ты поймешь… иногда я говорю вещи, которые не имеют никакого
отношения к действительности. Например, Виолетт. Она работала кассиром в бабушкиной пекарне, а
не стриптизершей. Она никогда не станет снимать одежду за деньги, да и воо…
Я громко откашливаюсь, прерывая ее лепетание, даже если она и говорит с хорошими
намерениями.
— Я принимаю твое извинение, мам. Это в прошлом и давай, просто позволим тем
болезненным воспоминаниям умереть.
Мама открывает рот.
— Но Зейн…
— Не беспокойтесь, Лили, — говорит он уверенно. — Уверяю вас, я ни на секунду не
поверил, что Виолетт была стриптизершей или вертихвосткой.
— Спасибо, — искренне говорю я.
— Пожалуйста, — отвечает он, улыбаясь. Мое сердце беспорядочно стучит.
Мама выглядит успокоенной, и после этого дела идут гораздо лучше. С Зейном очень легко
разговаривать, и, кажется, он совсем не похож на своего застенчивого папу. Я ничего не могла с
собой поделать и украдкой бросала взгляды на его невероятно идеальный профиль, скульптурные
черты лица… на его сексуальный рот… готова поспорить, что он отлично целуется. И я всегда была
неравнодушна к широким плечам. И к мускулистой груди, и накачанному прессу, который заметен
даже через рубашку.
Мои глаза беспомощно спускаются вниз, к его подтянутой талии и бедрам, к одетым в
джинсы длинным ногам, которые небрежно расставлены под столом. Когда я, наконец, возвращаюсь
к его лицу, я понимаю, что он наблюдает за тем, как я осматриваю его.
О Боже! Так неловко!
На долю секунды я встречаюсь с его веселым взглядом, прежде чем быстро отворачиваюсь,
чуть не свернув себе шею. Я пытаюсь придумать, что сказать, чтобы объяснить, почему я пялюсь на
него. Но что я могу сказать, что сможет объяснить мое истекание слюной?
На самом деле я не пускаю слюни. Я дотрагиваюсь до кончиков рта, чтобы проверить.
Ох, слава Богу. Мама говорит.
— Зейн, я дала Виолетт твой номер телефона, чтобы она могла позвонить тебе в случае
возникновения чрезвычайной ситуации. Я надеюсь, ты не против?
— Конечно, нет. Можешь звонить мне в любое время, Виолетт.
— Спасибо, — бормочу я, все еще краснея, как помешанная.
— Виолетт, позвони Зейну, чтобы у него тоже был твой номер, — говорит мне мама.
— Хм, я позвоню,— говорю я неловко. — Позже.
Да ни за что. Если повезет, мне не придется видеться с ним до самой свадьбы. Может быть, к
тому времени он забудет о том, как я извращенно пялилась на него.
Тьфу!
— Итак, что ты думаешь? — спрашивает мама меня по дороге домой.
— Билл, кажется, милый, — бормочу я, глядя из окна на проносящиеся мимо пейзажи. — И
красивый. Вы, ребята, хорошо смотритесь вместе.
— Спасибо! Ты ему тоже понравилась. Я знаю, что он выглядит очень молчаливым, но как
только он получше узнает тебя, то раскроется больше.
Я пытаюсь представить, как мы с Биллом сидим рядом на диване, поедая попкорн и обсуждая
свои чувства.
Изображение отказывается появляться. Вместо этого я вижу, как мы сидим вместе за столом,
сшивая различные части одеяла.
Я не знаю, почему я представляю эту картину. Это не имеет смысла.
— И еще раз, Виолетт, прости меня за стриптизершу/вертихвостку. Я не знаю, откуда взялись
у меня в голове эти слова, но я бы никогда…
Я отворачиваюсь от окна, чтобы погладить маму по плечу.
— Забудь, все в порядке. Я знаю, что ты не имела это в виду. Это то же самое, как когда у
тебя возникли проблемы с машиной, а полицейский расстроил тебя.
Мама сжимает руль обеими руками и стонет.
— Ох, не напоминай мне об этом. Меня чуть было не арестовали тогда.
Я хихикаю.
— Эй, любой может перепутать «менять шины» с «мине…
— Ох, не надо.
— Думаю, что полицейский бы согласился на твое предложение, если бы меня там не было.
Мама съеживается.
— Это не было предложением!
Она вдруг разражается смехом, а я присоединяюсь к ней. Мы хихикаем до боли в животе,
пока мама случайно не проезжает на красный свет.
После того, как мы переводим дыхание, мама откашливается.
— Итак, — говорит она.— Этот Зейн и впрямь милый, да?
Я замираю, мои щеки мгновенно краснеют.
— Вроде того, — бормочу я.
— А также обаятельный. Билл на самом деле не очень много говорит о нем, но у меня
сложилось такое впечатление, что он бабник.
— Угу.
Мама направляет на меня взгляд своих голубых глаз.
— Ну… он твой будущий сводный брат, так что вы, скорее всего, будете часто видеться, и…
ох, я не знаю. Думаю, я пытаюсь сказать, что редкая женщина или девушка сможет устоять и не
влюбиться в такого парня? Но это будет плохой идеей, потому что…
— Эй, мам, — замечаю я, подняв руку и останавливая ее. — Ты пытаешься сказать, что
влюбляешься в… сына Билла?
— Что? Н-нет! — бормочет мама. — Я имею в виду… это же смешно! Я не хищница! Я
говорила о тебе, Виолетт.
— А что со мной не так?
Она делает глубокий вдох.
— Я надеюсь, что ты воспримешь Зейна, как будущего брата и не более. Договорились?
— Э-э… хорошо.
Она заметила, что я смотрела на него, как на кусок мяса? Вот почему она назвала меня
вертихвосткой? Как же стыдно!
— Я просто не хочу, чтобы тебе было больно, — говорит мама. — Ведь любой парень,
который так хорошо выглядит… ну, он обязательно разобьет тебе сердце.
Я ничего не говорю. Думает ли она о моем отце? Он был красивым и обаятельным и разбил ей
сердце, обманывая ее.
И посмотрите, что произошло с Мэттом. Он, конечно, не разбил мне сердце, но уничтожил
мое доверие. Неужели все парни обманывают? Иногда кажется, что да.
Это удручает.
Я отворачиваюсь к окну, задумавшись. Я хочу поразмышлять о предательстве Мэтта, но пара
прекрасных темных глаз продолжает появляться у меня в голове, отвлекая.
Нет! Я хочу, чтобы эти глаза исчезли. Мама права. Любой парень, похожий на Зейна, точно
разобьет мне сердце. И что же я захочу делать с разбитым сердцем?
Совершенно ничего.
Глава 6.
Мой первый день в выпускном классе.
Почему я ожидала, что все будет по-другому в этом году? Я хожу на свои занятия, вижусь с
теми же людьми, едва разговариваю с кем-то, кроме Лорен.
Ну, я бы ходила со своим парнем по коридорам школы Хайден Ков. Вместо этого, только мы с
Лорен, наклонив головы, проталкиваемся сквозь толпу. Мы не очень-то терпеливы, так что не
стесняемся расталкивать людей по сторонам.
Ну да, у нас одинаковый менструальный цикл.
Я еще не видела Мэтта и Райчел, но знаю, что у меня с ними общий урок углубленного
английского языка у мистера Таннера. Я подумываю прогулять его, но какой смысл в оттягивании
неизбежного?
— Ты собираешься заниматься репетиторством в этом году?— спрашиваю я Лорен, когда мы
останавливаемся у ее шкафчика.
Она кривится, снимая свой жакет.
— Не знаю. Все зависит от мистера Таннера. Я слышала, что он придурок, и он всегда
кашляет людям прямо в лицо.
— Отвратительно. Давай сядем сзади.
— Я не против, — Лорен захлопывает свой шкафчик и оценивающе смотрит на меня. — Так,
ты готова?
Я нервно кусаю губы, прислоняюсь к стене для поддержки.
— Я не знаю, — признаюсь я. — Ты что-то слышала? Кто-нибудь говорил об этом?
— Несколько человек, — отвечает она честно. — Сегодня утром Бруклин спрашивала меня,
правда ли это.
— Брр. Мэтт нравился ей с восьмого класса. Что ты ей сказала?
— Я сказала, что если ей так уж интересно, то стоит спросить тебя об этом.
Я смеюсь.
— Я виделась с ней в столовой, но она не заговорила со мной. А еще я видела Дэнни, но он
тоже ничего не сказал мне, кроме «прикольные сиськи».
— Ладно, в этом есть и хорошая сторона, — говорит Лорен, улыбаясь. — Тебе больше не
придется иметь дело с этим идиотом.
— Точно. Я никогда не понимала, почему Мэтт дружит с ним. Он жуткий извращенец. —
Гнев закипает в моих жилах. — Или у них больше общего, чем я думала.
Мы направляемся на английский. Мускулистый шатен улыбается Лорен, когда мы проходим
мимо него.
— Привет, Лорен.
Лорен кивает в знак приветствия. Он направляется в противоположном направлении, и я
поворачиваюсь к ней с широко раскрытыми глазами.
— Это был Чейз? Ого, а он вырос за лето! И должно быть, он работал над собой.
Лорен равнодушно пожимает плечами.
— Я видела его вчера в магазине. Он сказал, что помогал своему дяде на ферме.
Я тщательно изучаю выражение ее лица, но оно бесстрастно. Я знаю, что она нравится Чейзу,
но нравится ли он ей, особенно теперь, когда парень выглядит обновленным и впечатляющим?
Сложно сказать по Лорен.
Итак, мы практически в нашем классе. Понеслось.
Помещение наполовину заполнено. Мистера Таннера еще нет, так что подростки ходят туда-
сюда по классу, болтая друг с другом.
Я сразу же замечаю Мэтта. Он полусидит, полулежит на столе, оживленно разговаривая с
Фитцем Карваллио.
Спина Райчел прижата к нему, а его руки лежат у нее на талии.
Это поза пары, хорошо знающей друг друга. Видеть их — равносильно пощечине.
Я быстро отворачиваюсь.
Лорен стучит меня по плечу и направляется в сторону задней части класса. Я с радостью
следую за ней. Мне кажется, или здесь действительно стало тише? Я кладу свои вещи на парту,
стараясь не встречаться ни с кем взглядом.
— Всем плевать, — бормочет Лорен себе под нос.
Я вздыхаю с облегчением. Ничего не могу с собой поделать, но украдкой бросаю взгляд на
Мэтта из-под ресниц. Райчел стоит рядом с ним, уже больше не облокачиваясь на него, а он неловко
скрещивает руки, старательно избегая смотреть в мою сторону.
Класс!
По какой-то причине, в моих мыслях всплывает Зейн. Я помню, как рассказывала ему о том,
что мне не нравилось в Мэтте.
Тогда я мысленно воспроизвожу сцену, где Мэтт болтает с Фитцем, а Райчел заигрывает с
ним, только в этот раз, я вижу, как он плюет ей в волосы, когда говорит.
Я начинаю смеяться. Я закрываю рот руками, заглушая звук, но так сильно хихикаю, что мои
глаза начинают наполняться слезами. Лорен смотрит на меня с беспокойством, но я только качаю
головой. Я представляю, как Мэтт и Райчел поднимают руки, показывая похожие браслеты с
надписью «Лучшие Друзья Навеки», только оба запястья настолько тонкие и хрупкие, что вы не
можете понять, кто есть кто.
Затем я вижу, как ломаю хрупкое запястье, а Мэтт кричит:
— Аааа, приятель! За что? Мне теперь и барби не поднять!
Не знаю почему. Но мое воображение — странное место, понятно?
По крайней мере, я чувствую себя лучше.
Наконец, появляется учитель, но это не пухлый хрипящий мистер Таннер. Это очень молодо
выглядящий, красивый парень со светлыми волосами, в очках и с короткой бородой —
представляется мистером Дженсеном, заместителем мистера Таннера. Я замечаю, как некоторые
девушки обращают внимание на него, пока он говорит.
— Мы будем заниматься по программе, так что, вы, ребята, вроде как знаете, чего ожидать в
этом году. Теперь вы все можете представиться, пока я буду притворяться, что слушаю вас, —
говорит мистер Дженсен, непринужденно улыбаясь. Класс одобрительно смеется.
Мы с Лорен обмениваемся скучающими взглядами. Мы обе ненавидим вставать перед всем
классом и рассказывать что-то о себе.
Лорен всегда говорит слишком тихо, а я, в конечном счете, становлюсь похожей на психа.
— Лорен Купер.
Лорен закатывает глаза и здоровается со своей парты.
— Я — Лорен, — бормочет она, и это все, что я могу разобрать, а я сижу рядом с ней.
— Говори громче, Лорен. Я не умею читать по губам, — говорит мистер Дженсен. Его
красивые карие глаза мерцают за стеклами очков.
Лорен смотрит на него, она похожа на обозленного котенка.
— Я — Лорен, — огрызается она. И шлепается обратно на свое место.
— Х-хорошо, думаю, мы поняли это. Хочешь рассказать нам еще что-то?
— Нет.
Я не знаю, почему ей сходят с рук такие разговоры с учителями. Может, потому что она
выглядит мило, когда злится. Даже ее волосы мило торчат в разные стороны.
Как будто для того, чтобы возместить краткость Лорен, все, казалось, включили чрезмерный
режим обмена информацией. Когда подошла очередь Мэтта, он говорит со своим нелепым
«австралийским» акцентом. Народ смеется, но меня передергивает от смущения за него.
— …и это лето можно по праву считать лучшим, потому что я влюбился в эту прекрасную
Шейлу1.
Улыбка Мэтта становится еще шире, когда он театрально указывает на покрасневшею Райчел,
сидящую за партой рядом с ним.
У меня отвисает челюсть. Я не могу поверить, что он только что объявил об этом на весь
класс вот так!
Все следят за моей реакцией. Покраснев, я смотрю вниз на поцарапанную поверхность парты.
— Сволочь, — говорит Лорен достаточно четко.
— Извините, Лорен? — говорит мистер Дженсен. — Вы решили поделиться с нами чем-то
еще?
— Неа.
Я отказываюсь поднимать взгляд. Слезы унижения грозят вот-вот пролиться, так что я держу
свои глаза широко раскрытыми, заставляя слезы высохнуть.
Как он мог так поступить? Что, ему совсем плевать на мои чувства? Мне интересно, всегда ли
он был таким набитым дураком или же потерял свою девственность, поджарив что-то в своем
маленьком мозгу?
Я ненавижу его. И ее!
— Виолетт Марсер.
Чудесно.
Я не утруждаюсь вставать.
— Меня зовут Виолетт, — ворчу я. — Я думала, что потеряла кое-что этим летом, но только
сейчас поняла, что никогда не нуждалась в этом.
Полная тишина.
Затем кто-то бормочет,
— Это она говорит о своей девственности?
Оглядываясь назад, я понимаю, что могла бы сформулировать мысль лучше.
Слава Богу, этот день закончен. Я чувствую себя такой уставшей, как будто пережила войну.
Все, чего я хочу, это лечь в постель и поплакать от жалости к себе. А затем заказать мясную пиццу. Я
умираю от голода!
— Мне нужно забрать жакет из шкафчика, — напоминает мне Лорен, пока я мчусь к двери.
1 Именем Шейла в разговорной лексике называют девушек из Австралии.
Я вздыхаю и иду в обратном направлении.
— Ладно.
По дороге к шкафчику Лорен, я слышу, как кто-то зовет меня. Это Ким Маршалл, младшая
сестра Мэтта.
Мне нравится Ким. Как и ее брат, она всегда добродушная и веселая. Она в курсе всех
последних сплетен, но сама никогда не распространяет их.
— Виолетт, только потому, что мой брат полный придурок, я надеюсь, это не значит, что мы
должны перестать дружить, — говорит Ким с тревожным выражением на милом личике.
— Конечно, нет, — успокаиваю я ее. — В любом случае, ты всегда нравилась мне больше
него.
Ким смеется и кивает.
— Знаешь, все говорят, что ты была слишком крутой для Мэтта, так что хорошо, что он
принижен. Поверить не могу, что он вместе с Райчел!
Я пожимаю плечами. Что я еще могу сказать по этому поводу?
— Ох, и я слышала, что ваш заместитель английского очень сексуален,— говорит она,
открывая свой шкафчик.
— Ну, ничего так,— говорю я.
— Не нравится он мне,— категорично говорит Лорен.— Но тебе он, скорее всего,
приглянется, Ким. Он блондин и выглядит неряшливым.
Все знают, что Ким неравнодушна к неряшливым блондинам. Только взгляните на ее
шкафчик — он забит фотографиями певца Эйдена Кросса и какого-то борца Всемирной Федерации
Рестлинга — Джона Хеллера (это можно прочитать на снимке).
Эйден Кросс великолепен, и голос у него потрясающий, как и его мрачные песни. Но у
другого парня — устрашающий вид: у него огромные выпуклые мышцы, и кровожадность читается в
его сине-зеленых глазах. Ким одержима ими.
— Хм, возможно, мне надо будет как-то посетить ваши занятия,— говорит она, изгибая бровь.
— Ладно, мне пора на работу в Фриззи Пит. Вы, девчонки, должны как-нибудь зайти туда. Моя
смена заканчивается в девять.
Мы соглашаемся навестить ее попозже, затем прощаемся, и вдвоем с Лорен направляемся к
парковке.
После разговора с Ким, я чувствую себя лучше. Я рада, что она все еще хочет дружить со
мной, несмотря на мою ненависть к ее брату. Мне интересно, будет ли она такой же дружелюбной с
Райчел?
Нет. Я быстро выбрасываю эту мысль из головы. Это меня не касается.
— По крайне мере, ты уже пережила эту первую неловкую схватку, — говорит Лорен, когда
мы садимся в мою машину.
— Ага, — вздыхаю я. — И теперь все думают, что я лишилась девственности. Могу сказать,
что этот год будет потрясающим.
— Ах, Ви, — утешительно говорит она. — Большинство людей думают, что ты уже давным-
давно лишилась ее.
Замечательно. Спасибо, Лорен. Я всегда могу рассчитывать на то, что моя лучшая подруга
заставит меня почувствовать себя лучше.
Глава 7.
Мама уезжает на свой медовый месяц, и я не хочу, чтобы она уезжала!
— Сильно не напрягайся, — говорю я ей уже в пятый раз.
Прямо сейчас мы находимся в аэропорту. Билл и Джейн тоже здесь, но я не замечаю их.
— Со мной все будет в порядке, Виолетт, — смеется мама. Ее глаза взволнованно сверкают.
Она не может дождаться того момента, когда они взойдут на борт самолета.
— И помни, держись подальше от всех, кто выглядит больным. Но даже если они и не
выглядят больными, они все равно могут…
— Виолетт.
Мама останавливает мое лепетание, положив обе руки мне на щеки.
— Нам больше не нужно беспокоиться об этом. Я в порядке. На самом деле, никогда в своей
жизни не чувствовала себя лучше.
Я смотрю в ее горящие глаза и вижу в них счастье, и проглатываю все свои слова
предостережения.
— Может быть, я просто не хочу, чтобы ты сильно веселилась без меня.
Мама улыбается и сжимает мои щеки.
— Ты всегда будешь в моих мыслях, — говорит она нежно.
— Надеюсь, что не всегда, — говорю я сквозь сжатые губы. — По крайней мере, не тогда,
когда вы с Биллом будете заниматься любовью.
— Виолетт! — смеется мама, оставляя мое лицо в покое. Она поворачивается к Джейн, чтобы
обнять ее на прощание.
Я смотрю на Билла, который стоит в сторонке, держа в охапке свои электронные устройства.
Думаю, что он их отключил и теперь ждет момента, когда они пройдут через охрану.
— Счастливого пути, Билл, — говорю я. — Шлите мне много классных фотографий.
Он кивает мне, на его губах появляется намек на улыбку.
— Пришлю. А еще позабочусь о ней.
Я неуверенно глажу его по плечу.
— Спасибо.
Мы все прощаемся, и вскоре мама и Билл встают в очередь на посадку. В этот момент мы с
Джейн шмыгаем носами.
— Разве Лили не прекрасна? — вздыхает Джейн, мечтательно провожая взглядом маму.
Мне всегда было интересно, неравнодушна ли к ней Джейн. Иногда, она так смотрит на нее…
это похоже на то, как я привыкла смотреть на «Твинкис».
Или как я смотрела на Зейна…
— Ну, что, малыш, — говорит Джейн, забрасывая руку мне на плечо. — Похоже, остались
только мы вдвоем. Как ты относишься к пицце и пирожным на обед?
— Джейн, — отвечаю я, глядя на нее. — Думаю, мне понравится жить у тебя.
***
— Бог мой, Виолетт. Ты больше не можешь оставаться у меня!
Я сажусь на диване, на котором только что лежала.
— Что?
Джейн ходит взад и вперед с сотовым телефоном в руке. Ее густые черные волосы
кучерявятся облаком вокруг ее головы.
— Эмили рожает прямо сейчас, — говорит она кратко. — Мне нужно ехать к ней.
Мои глаза расширяются от беспокойства. Эмили — ее единственная дочь, она беременна
первым внуком Джейн.
— Разве она не на шестом или седьмом месяце?
— Шесть с половиной. Мне нужно забронировать билеты на рейс до Атланты… ох, где же я
оставила свою сумочку?
Я указываю в сторону кухни.
— Я видела ее на стойке возле микроволновки.
— Спасибо. — Она в нерешительности останавливается. — Я не знаю, что мне делать… я не
знаю, сколько времени мне придется быть с Эмили. Думаю, мне нужно позвонить твоей маме. Или…
ты можешь у кого-то остаться?
Я кусаю губу, размышляя. Я сразу же исключаю Лорен из реальных перспектив. Ее квартира
и так уже переполнена, и ее мама с подозрением относится к ночевкам чужих людей, так что я
сомневаюсь, что она разрешит мне остаться.
Кто еще остается? Точно не Мэтт, по понятным причинам. Боже, я даже и не знаю. Никто из
моих родственников не живет достаточно близко от Хайден Ков, и больше ни с кем из своих друзей я
не настолько близка, чтобы попроситься пожить.
— Можно я останусь здесь одна? — спрашиваю я.
Джейн обдумывает мое предложение, но затем быстро качает головой.
— Нет, нет! Весь смысл твоего проживания здесь заключался в том, чтобы ты не оставалась
одна. Лили сойдет с ума. Ох, я не хочу делать это, но у нас нет другого выбора. Думаю, я позвоню
ей…
— Нет, подожди!
Я ни за что не позволю прервать поездку своей мамы, о которой она так мечтала. И зная ее,
уверена, что она сразу же сядет на самолет и вернется домой. Я не могу позволить ей сделать это.
— Знаешь, что? Я могу остаться у Лорен, — быстро говорю я. — Все нормально. Я могу
поспать на диване, без проблем.
Джейн колеблется.
— Ты уверена? Позвони ей прямо сейчас и спроси.
— Э-э… хорошо.
Я вскакиваю с дивана и хватаю свой телефон с журнального столика. Делаю вид, что набираю
номер, и иду на кухню, уединяясь. Затем, в случае если Джейн слушает, я притворяюсь, что
разговариваю с Лорен, а она разрешает мне остаться у нее.
Когда я возвращаюсь в гостиную, Джейн смотрит на меня с надеждой. Я выдавливаю из себя
улыбку и киваю.
— Она согласилась.
Джейн облегченно вздыхает.
— Ох, слава Богу! Ладно, мне нужно забронировать себе билет онлайн, а также собрать вещи.
Дорогая, ты не могла бы заказать мне билет? Мои кредитные карты в сумочке, используй бизнес-
карту. Я не думаю, что на других хватит денег для покупки.
— Конечно, без проблем.
Я бронирую ей один билет на самолет отсюда до Атланты, вылет сегодня вечером в 19:50,
через пять часов.
Джейн неистово бегает вокруг, собирая свои чемоданы и беспокоясь о своей дочери. Я
пытаюсь не путаться у нее под ногами и делаю все, что она попросит.
Наконец, она собралась и теперь ждет, пока я отвезу ее в аэропорт. Она нервно проверяет
сумочку, убеждаясь, все ли взяла.
— Я ведь отдала тебе ключ? — снова спрашивает она, когда мы направляемся к двери.
— Да.
— Хорошо. Я позвонила Линде из соседнего дома и попросила ее приглядывать за квартирой
и поливать растения, так что тебе не придется беспокоиться об этом. Ох… не могла бы ты
разобраться еще и со скоропортящимися продуктами в холодильнике? Забери их с собой или
выброси.
— Ладно. И успокойся, я обо всем позабочусь, и, если ты забыла что-то, я всегда смогу
оправить тебе это по почте.
— Верно, верно. — Джейн громко выдыхает. — Бедная Эмми. Она так сильно плакала по
телефону.
Я глажу ее по руке.
— Ей станет лучше, как только ты приедешь к ней.
— Да. Виолетт, извини! Пожалуйста, скажи Лили, что я очень сожалею.
— Нет, не переживай из-за этого, — я стремительно прерываю ее. — Со мной все будет
хорошо. У нас с Лорен будет расширенная ночевка, все будет здорово. Но сделай мне одолжение, не
говори ничего об этом маме. Она будет переживать.
Джейн поправляет свои кудри.
— Ты права. Я даже ничего не скажу ей об Эмми. Зная ее, уверена, что она сразу же
отправится в Атланту, чтобы помочь. Но, Боже, как же я ненавижу врать ей.
— Все будет в порядке, — говорю я уверенно, заводя машину. — Мама повеселится так, как
она того заслуживает, ты позаботишься о своей дочери, а я буду в безопасности с Лорен. Все
получится.
Жаль, что я не могу поверить своим же словам, учитывая, что я только что сделала себя
бездомной.
Я оказываюсь в аэропорту во второй раз за эти два дня. Еще раз обняв меня и напомнив,
чтобы я заперла дверь перед уходом, Джейн поспешила на посадку.
Ладно, что теперь? Я могу, конечно, остаться в квартире на день или два, но не больше.
Возможно, я могла бы прятаться в шкафу каждый раз, когда соседка Джейн будет приходить и все
проверять?
Ага, я могу ясно представить, как все обернется, когда соседка внезапно решит
полюбопытничать и открыть дверь… и все закончится тем, что меня арестуют.
Что же мне делать?
В этот раз я по-настоящему звоню Лорен, чтобы узнать, есть ли у нее какие-то идеи. Она
пытается спросить у своей мамы, могу ли я остаться, но та возмущается, что означает — нет.
— Что ты собираешься делать? — хочет знать Лорен.
— Не знаю, — отвечаю я, стараясь, чтобы в моем голосе не звучала паника. — Я что-нибудь
придумаю.
Я кладу трубку, затем падаю на диван Джейн, просматривая свой жалкий короткий список
контактов.
Я останавливаюсь на последнем имени. Крошечное семя надежды прорастает в моей груди.
Но осмелюсь ли я позвонить ему?
Есть ли у меня выбор?
Я не звоню. Я решаю просто показаться. Не знаю. Где-то в моей голове появилась идея, что
ему будет сложнее отказать мне, если я покажусь на его пороге со своими чемоданами и с
выражением лица, как у печальной панды.
Я действительно собираюсь сделать это? Еще как!
Я была у того дома лишь однажды, когда мама проводила для меня быструю экскурсию.
Новый дом Билла (и наш тоже) — большой особняк с личной подъездной аллеей и с
каменным фонтаном во дворе. Я думаю, что он похож на средиземноморскую виллу с этими
красными черепичными крышами и с большими блестящими окнами. Внутри все также
великолепно. Мне нравятся сводчатые потолки и элегантно изогнутая лестница. Кроме того, в доме
есть семь спален и восемь ванных комнат!
Я даже не могу представить нас с мамой, живущих там. Что мы будем делать со всем этим
пространством?
Но эти счастливые мысли отложим на потом.
Я подъезжаю к задней части особняка, где находится домик, рядом с которым, конечно же,
расположен олимпийского размера бассейн.
Медленно, я вылезаю из машины, все больше и больше сомневаясь в своем плане. Должна ли
я взять с собой чемодан, чтобы выглядеть более жалкой? Нет, это уже перебор. Если он откажет, я
буду чувствовать себя нелепо. Может, мне лучше уйти.
Нет, я не могу. Мне некуда идти. Если он скажет «нет», я облажаюсь.
Домик у бассейна милый и соответствует стилю главного дома. Он выглядит меньше, чем я
помню, и я молюсь, чтобы в нем оказалась не одна комната.
Свет включен. Он дома. Сделав глубокий вдох, я быстро стучу в дверь. И жду.
Ого, а он долго не открывает. Я вытираю свои потные ладони о джинсы и готовлюсь
постучать еще раз.
Дверь открывается, и я едва останавливаюсь, прежде чем стукнуть кулаком по его груди.
По его обнаженной груди.
О. Мой. Бог.
Вид Зейна без рубашки — прямо откровение какое-то. Он весь — кожа (ровного, медового
оттенка) и гладкие мускулы. Его плечи широкие и крепкие, а грудь и мышцы живота четко
обозначены, они, должно быть, были высечены из гранита.
Мои глаза продолжают свое путешествие вниз к его тонкой талии и… о Боже. Верхняя
пуговица его джинсов расстегнута.
По непонятной причине, незастегнутая пуговица заводит меня, как самая сексуальная вещь на
свете. Страсть взрывается в моем теле при виде этого зрелища.
Так сексуально!
— Виолетт.
Хриплый голос Зейна вытаскивает меня из сексуально-озабоченной комы. Он проводит рукой
по своим взъерошенным, очень привлекательным, волосам, которые торчат в разные стороны, как
будто он только что встал с постели.
— Что ты делаешь здесь?
— Э-э, — я нервно откашливаюсь. — Мне вроде как нужно место, где я смогла бы пожить.
В быстром потоке слов я объясняю ему сложившуюся ситуацию. Он молча слушает с
бесстрастным выражением лица, опираясь рукой на дверной косяк. Его выпуклые бицепсы очень
сильно отвлекают меня.
— Обещаю, что не буду тебе мешать, — делаю вывод я. — Ты даже не будешь знать, что я