— Тогда я не знала, что это был он. Я думала, что он был… не знаю. Теперь, я как будто
неживая. Понимаете, теперь все изменится?
— Определенно, — соглашается Ким. Она выглядит пораженной.
— Но, Ви, он все еще тот же человек, — Лорен накручивает прядь волос на палец. — И он
сказал, что любит тебя.
— Да, но… — хмурюсь я, глядя в пространство. — Мне наплевать на то, что он сказал. Если
он не рассказал мне правду, значит, я для него мало что значу. К тому же, как мне относиться к его
фотографиям с теми женщинами? Ким, он с кем-то встречается?
— Ходят слухи о нем и Элейне Скай, — признается Ким. — Но никто не подтверждал их. Их
не разу не сфотографировали целующимися.
Она негромко смеется.
— Поверь мне, я бы об этом знала.
Я впадаю в молчаливый ступор. Лорен осторожно садится на пол возле меня.
— Ты сможешь простить его за то, что он лгал тебе?
— Ты должна это сделать, — подбадривает Ким, гладя меня по плечу. — Чувак, это же Эйден
Кросс! Я бы отдала свою левую грудь, чтобы пойти с ним на свидание.
Я не могу сдержать смеха, хотя ее слова и вызывают тревогу.
— А если серьезно, — говорит Ким, заглядывая мне в глаза. — Я могу понять, почему он
поступил так. Готова поспорить, что он уже устал от бросающихся на него малолетних поклонниц,
таких как я. Возможно, с тобой у него были самые нормальные отношения за последние годы.
Наверное, он хотел сохранить их такими, как можно дольше.
— Точно подмечено, — бормочет впечатленная Лорен.
Ким улыбается и пожимает плечами.
— Я видела парочку фильмов на эту тему.
— Ага, вся эта история похожа на сюжет какого-то ужасного фильма, — говорю я. — Вот
почему я не могу до конца осознать всю сложившуюся ситуацию. Все так сюрреалистично, я даже не
знаю, что и думать. Но он обманул меня. Не в чем-то таком незначительном, как его любимый цвет.
Он лгал мне о своей личности! Как я могу простить его за это?
— На то, что у людей появляются тайные личины-маски, есть много причин,— говорит
Лорен, напоминая мне, что у меня тоже таковая имеется.
Я бросаю на нее многозначительный взгляд, это совершенно не одно и то же. Я использую
псевдоним для своего творчества, а не создаю совершенно новую жизнь. Кроме того, я рассказала
Зейну о своих книгах. Вот так.
— Девчата, дело не в том, могу я простить его или нет, — наконец, говорю я, опуская
подбородок на колени. — У нас ничего не выйдет. Глупо даже надеяться на это.
— Нет, Виолетт! — рычит Ким. — Не сдавайся.
На удивление Лорен соглашается.
— Всегда можно найти выход, — говорит она. — Если ты любишь его, ты найдешь способ
быть с ним.
— Ага, но если бы он любил меня, то рассказал бы правду.
Я устало поднимаюсь на ноги.
— Пора вернуться домой и «встретиться лицом к лицу с музыкой»1, — бормочу я.
— Откуда взялось это выражение? — интересуется Ким. — Думаешь, все будет в порядке?
Кому не нравится музыка?
Лорен пожимает плечами.
— Возможно, потому что это звучит лучше, чем «столкнуться с электрическим стулом» или
«столкнуться с мамой-драконихой».
— Столкнуться со смертью.
— Спасибо за поддержку, — говорю я. — Я дам вам знать, если выживу. Возможно.
«Столкнуться с мамой-драконихой». Ха. Правильнее сказать, столкнуться с нежной мамой-
овечкой. Уверена, она даже не накричит на меня.
Возможно, все обойдется тихим выговором в перерыве между крепкими объятиями.
После десяти мучительных минут…
—…ты больше никогда не покинешь этот дом. Ясно?!
Меня передергивает в кресле.
— Предельно.
Мама делает глубокий вдох. Очевидно, крики во всю глотку истощили ее.
— …никогда не могла бы подумать, что ты можешь быть такой безответственной! О чем ты
только думала?!
Я кривлюсь из-за ее разочарованного тона.
— Все, что я могу сделать, так это попросить прощения. Моему поступку нет оправдания, и я
заслуживаю любое наказание, которое ты придумаешь.
Мама мгновение просто смотрит на меня. Затем она вздыхает и садится на диван.
1 «Встретиться лицом к лицу с музыкой» - выражение, означающее принять критику или наказание за что-то, что вы
сделали.
— Ты спала с ним, Виолетт?
— Ну, мама, мы практически не спали.
Она вздыхает.
— Ох, Виолетт! Серьезно… фу. Ладно, ты хотя бы предохранялась? Вы использовали защиту?
— Э-э… да?
— Звучит не очень убедительно. Ты уверена?
Я поеживаюсь на своем месте. Первые три раза мы точно предохранялись, но четвертый… это
было рано утром, и я не помню…
— Уверена, — говорю я маме, потому что не хочу посвящать ее в кровавые подробности.
Она прикрывает глаза руками.
— Для меня было бы нереально думать, что это больше не повторится. Поэтому думаю, нам
нужно обсудить варианты приема противозачаточных таблеток. Зейн тоже должен присутствовать.
Мне определенно нужно поговорить с ним.
— Я не… ты не должна переживать по этому поводу, — говорю я быстро. — Мы больше не
вместе. Мы расстались.
Мама открывает рот, чтобы что-то сказать, но передумывает, а потом говорит:
— Ох, милая. Он бросил тебя? Мне так…
— Ой, нет, — перебиваю я. — Все произошло по взаимному согласию. Из-за расстояния,
понимаешь. Находиться друг от друга так далеко было сложно. С чего ты взяла, что это он меня
бросил?
Она краснеет.
— Ах, я не хотела. Прости, дорогая. Ты выглядела такой расстроенной, так что я подумала…
не то чтобы я думала, что он не для тебя…
— Нет, все нормально. Можем мы поговорить о наказании завтра? Я очень устала.
Мама пристально вглядывается в мое лицо. Наконец, она подходит ко мне и кладет одну руку
мне на щеку.
— Ладно. Мы поговорим обо всем завтра.
Слава Богу. Не знаю, сколько бы еще времени я смогла продержаться.
Это тупо. Ведь я порвала с Зейном, но я все же продолжаю проверять телефон, чтобы узнать,
нет ли от него пропущенных звонков.
Теперь я сожалею, что удалила все сообщения и звонки. Я жалкая, да?
Внезапная боль в груди застает меня, когда я уже лежу в кровати. Я сворачиваюсь в клубок,
отчаянно рыдая.
Зейн. Зейн. Я больше никогда не увижу его, никогда не прикоснусь к нему, не поговорю с
ним. Я была настолько занята своими переживаниями по поводу того, кто он есть на самом деле, что
не смогла вовремя осмыслить такую огромную потерю. Как мне дальше жить без него? Я, конечно
же, выживу. Просто… мне сейчас так больно.
Я всхлипываю так сильно, что не слышу, как она входит. Кровать прогибается, а затем я
чувствую, как теплое тело мамы обнимает меня сзади. Она ничего не говорит, просто гладит меня по
голове и дает выплакаться.
Вот так мы лежим всю ночь. Как раз это мне и нужно.
Глава 33.
На следующее утро, когда я сижу на кухне и без аппетита ем пирог, ко мне присоединяется
Билл.
Он выглядит удивленным, встретив меня здесь, и на мгновение мне кажется, что он готов
развернуться и уйти.
Я наблюдаю, как он пару минут мысленно борется сам с собой. Забавно видеть, как он мотает
головой из стороны в сторону, глядя то на дверь, то на меня. Наконец, он обращается ко мне.
— Привет, Виолетт, — бормочет он с неохотой.
— Доброе утро, Билл, — буркаю я в ответ.
Он просто стоит и трет шею. Пока я изучаю его, я понимаю, что Зейн очень похож на него.
Как Эйден Кросс. Интересно, а раньше я этого не замечала. Ха-ха.
— Мне жаль, — вдруг говорит он, пугая меня. — Насчет Зейна. Я не знал, что вы… вместе. Я
должен был сказать ему, чтобы держался от тебя подальше.
— Все нормально, Билл. — Я слегка улыбаюсь. — Зейн пытался держаться от меня подальше,
но я не позволила ему.
— Ох, — говорит он, чувствуя себя, если это возможно, еще более некомфортно.
Он разворачивается, чтобы уйти, но потом передумывает.
— Зейн хороший парень, — говорит он быстро. — Иногда ему сложно быть Эйденом
Кроссом. В этом образе он ненастоящий. На самом деле, он Зейн. Когда он э-э… он не позволяет,
чтобы люди видели его настоящего, пока эти люди не становятся важными для него. Возможно он…
думаю, он впустил тебя в свою душу.
От такого милого лепетания Билла мне хочется обнять его, хотя я до конца не понимаю, что
он пытается сказать мне.
— Спасибо, Билл, — говорю я. В этот раз я искренне улыбаюсь ему.
Он улыбается в ответ, быстро и с облегчением. А потом он резко разворачивается и уходит.
Мило. Мне интересно, как они с мамой общаются между собой, так как они оба неуклюжи и
маловразумительны. Теперь, когда я познакомилась и живу рядом с Биллом, я не могу представить,
что он мог сбить ее с ног при встрече, как она рассказывала. Думаю, что когда они застряли на два
часа в лифте, у них внутри проснулись романтичные чудовища.
Хмм. Возможно, глубоко внутри, он очень напористый мужчина. Должен же был Зейн
унаследовать эту черту от кого-то.
Зейн.
У меня совсем пропадает аппетит, я выбрасываю в мусорное ведро едва начатый пирог и
поднимаюсь к себе в комнату, чтобы снова поплакать.
На следующее утро у меня ужасно болит голова. Я пишу Лорен сообщение, что сегодня не
буду на занятиях, а она отвечает, что надеется, что мне станет лучше и что мне не нужно переживать,
по поводу того, как она доберется в школу, так как у ее мамы выходной, так что она воспользуется ее
машиной.
Обрадованная, я выключаю телефон и куда-то закидываю его. Затем я укрываюсь с головой
одеялом, и меня одолевает колющая боль в голове.
На следующий день я чувствую себя так, будто пережила настоящую войну, но думаю, что
чувствую себя достаточно хорошо, чтобы пойти в школу.
Думаю, что так будет лучше.
Я сильно опаздываю. Надеваю старую теплую рубашку и длинную синюю юбку, которая
неизвестно как оказалась в моем шкафу.
Где же мой телефон? Я смутно вспоминаю, что куда-то забросила его вчера вечером. Черт, у
меня нет времени искать его. Хорошо, что мне не нужно подвозить Лорен сегодня.
Сначала я думаю, что у меня разыгралось воображение, и что люди пялятся на меня и
шепчутся обо мне, но к концу первого урока, я уже готова начать орать на всех пялящихся идиотов.
Ким рассказала кому-то о Зейне?
— Что такое? — спрашиваю я у Челси Лопес, шкафчик которой находится возле моего. —
Почему люди смотрят на меня? Что происходит?
Челси, кажется, удивлена, что я разговариваю с ней. До этого мы лишь обменивались
улыбками и приветствиями.
— Думаю, что все считают, что ты знаешь обо всем из первых уст? — с осторожностью
говорит она.
Я сбита с толку.
— Знаю о чем?
Челси откидывает назад свои светло-каштановые волосы и неловко смеется.
— О Лорен и мистере Дженсене, — говорит она так, как будто я должна это знать.
— О Лорен и мистере Дженсене? А что с ними?
Теперь она выглядит озадаченной.
— Ты правда не знаешь?
Я крепче сжимаю край папки. Внутри у меня все леденеет.
— Пожалуйста, расскажи мне обо всем.
— Э-ээээ… ты знаешь Алисию Шермер? Она видела, как Лорен и мистер Дженсен целовались
в его машине вчера утром.
— Что?!
Лорен и… мистер Дженсен??? Что!? Что, черт возьми, происходит?! Это, должно быть, какая-
то ошибка. Он ей даже не нравится! Лорен никогда бы…
Затем ужасная мысль приходит мне в голову.
— Мне нужно идти, — говорю я, резко разворачиваясь.
Я нахожу Деймона, направляющегося на урок английского языка. Я хватаю его за руку, чтобы
привлечь внимание. Он сразу же отступает назад, выглядя обеспокоенным.
— В чем дело? — нервно требует он.
Я смотрю на него.
— Ты гулял с Лорен?
Глаза Деймона расширяются.
— Нет, черт возьми. У меня есть девушка. К тому же, я слышал, что твоя подруга втюрилась в
старика…
Я нетерпеливо качаю головой.
— Тогда почему каждый раз, когда я встречала тебя, ты выглядел таким виноватым?
Он виновато потирает шею.
— Я… э-э… думал, что ты узнала, что это я распускал слухи о твоих обнаженных
фотографиях в интернете.
— Что еще за обнаженные… ладно, не бери в голову, я не хочу знать об этом.
Я разворачиваюсь, чтобы уйти, но перед этим бью его по руке.
— Перестань распускать слухи обо мне! Придурок!
Я бы ушла прямо сейчас, если бы не моя ссора с мамой. Поэтому я иду в медпункт и
притворяюсь, что у меня ужасно болит голова. Мисс Ханн считает меня прилежной ученицей,
которая никогда не попадает в передряги, поэтому она сразу же отпускает меня домой. Я всегда
знала, что репутация хорошей девочки когда-нибудь мне пригодится.
Я еду к Лорен, миллионы мыслей крутятся у меня в голове.
Лорен и мистер Дженсен? Как? Почему? Как она могла не рассказать мне о том, что ее парень
— это наш учитель английского?
Зомби, напоминающая мою лучшую подругу, открывает дверь. Она выглядит ужасно! Под
глазами у нее огромные мешки, и она выглядит так, как будто не спала целый год.
— Я пыталась тебе дозвониться, — вяло говорит она, выходя из квартиры и закрывая за
собой дверь.
— Я выключила телефон и закинула его куда-то, — говорю я. — Итак, это правда?
Лорен устало кивает.
— Да.
От ее подтверждения мое сердце уходит в пятки.
— Можем мы где-нибудь поговорить?
Она оглядывается на квартиру.
— Я не могу уйти далеко. Пойдем на улицу.
Мы идем в небольшой парк возле жилого комплекса и находим скамейку, где можем сесть.
— Значит, он отец? — я должна удостовериться. У меня уже было достаточно недоразумений
— хватит на всю оставшуюся жизнь.
Лорен смотрит вниз на свои сложенные вокруг живота руки. Она негромко вздыхает.
— Да.
— Ладно. Как? Когда?
Она пожимает плечами.
— Это просто произошло. Когда я начала подрабатывать репетитором после школы, он всегда
был рядом. Мы начали разговаривать о наших любимых книгах и авторах и… о разной чепухе.
Потом, однажды вечером он подвез меня домой. Он поцеловал меня. Это было мило.
— Мило? — повторяю я не громко.
— Он отличается от всех других парней в школе, он не разбрасывается глупыми шуточками
все время и не ведет себя, как идиот. Мы разговаривали обо всем на свете.
— Я рассказала ему о ребенке. Я очень нервничала, а он пытался успокоить меня… мы не
думали, что обо всем узнают так скоро.
Я делаю глубокий вдох, тысяча вопросов вертится у меня в голове.
— Хорошо, так он собирается принять участие и помочь тебе во всем этом? Или мне
придется…
— Ви, он женат, — выпаливает она.
Раскаленная ярость пронзает меня. Я подскакиваю на ноги, меня всю трясет от негодования.
— Что?! Вот подонок! Где он живет?
Но Лорен отрицательно мотает головой. Она такая бледная и хрупкая, я сажусь обратно и
пытаюсь ради ее же блага успокоиться.
— Его, наверное, арестуют. Прямо сейчас ведется официальное расследование. Я… я бросаю
школу.
У меня отвисает челюсть.
— Ты не можешь! А как же Стэнфорд?
— Я пока не знаю. Администрация школы позвонила маме. Ей пришлось приехать, чтобы
забрать меня.
— О Боже. Что она сказала?
— Она плакала, — бормочет Лорен. — Потом она долго кричала. Когда она, наконец,
успокоилась, между нами произошел долгий разговор. Она в какой-то степени винит себя за то, что
всегда работает, и ее никогда нет рядом. Потом… она сказала, что я помогала растить ее детей,
теперь она поможет растить моих.
Она громко вздыхает.
— Мы собираемся поговорить со школьным консультантом, чтобы узнать о моей дальнейшей
судьбе. У меня всегда были хорошие оценки и есть сбережения… так что у нас довольно
оптимистичные планы.
— Значит ли это, что ты оставляешь ребенка? — спрашиваю я с надеждой.
— Пока не знаю, — уклоняется она от ответа. — Мама поговорит с одной из моих кузин,
чтобы узнать, сможет ли та переехать к нам, чтобы помогать.
Я глажу ее по руке.
— Вам придется найти место побольше.
Она тихо смеется.
— Ага. Мы, наверное, переедем.
Недолго мы сидим в тишине. Мой ум напряженно работает, пытаясь разобраться в таких
больших переменах.
— Все уладится, — говорю я, стараясь, чтобы мой голос звучал убедительно. — Я помогу
тебе, чем смогу, во всем.
— Спасибо, Ви. Извини, что не рассказала тебе раньше. Просто…
— Да ты знала, что я надеру тебе задницу.
Лорен улыбается.
— Ага.
Я качаю головой.
— Учитель, — вздыхаю я.
— Рок-звезда, — бросает она в ответ.
Мы смотрим друг на друга, а затем смеемся. Как же все запутано у нас. Хорошие девочки
испортились.
Что же нам делать?
Глава 34.
Без Лорен в школе дни длятся ужасно долго. Но их не сравнить с ночами.
Я опасаюсь ночного времени суток. Я лежу в кровати и не в состоянии заснуть. Я не могу
перестать думать о Зейне. Чем он сейчас занимается? Лежит так же как и я в кровати и думает обо
мне? Или он проводит ночи с Элейной Скай или еще с какой-нибудь прекрасной женщиной? Но об
этом я могу узнать.
Всего-то нужно зайти на какой-нибудь сайт, где есть новости о каждом шаге Эйдена Кросса.
Но я не могу заставить себя сделать это. Каждый раз, когда я слышу по радио его красивый и
сексуальный голос, я переключаю станцию (что происходит довольно часто). Я даже не могу
смотреть на его фотографии на обложках журналов. Мне ужасно больно.
Я не нахожу Зейна в небесно-голубых глазах Эйдена. Я скучаю по Зейну. Я продолжаю
вспоминать ту ночь, что мы провели вместе в отеле. Я лежу в постели, моему телу не хватает его. Я
кручусь всю ночь, беспокойно погружаясь в печаль.
Я знаю — это жалко, но я все время проверяю свой телефон на наличие сообщений или
пропущенных звонков от него. Зачем ему вообще звонить мне?
Я стараюсь снова вернуться к своей жизни. Во время зимних каникул я работаю «Сансет
Паркс», что позволяет мне быть все время чем-то занятой.
Что не помогает, так это рождественская музыка, играющая по радио целыми днями. Даже
жители жалуются. Хейлиз угрожает избить Санту в столовой, если никто не выключит эту музыку. Я
была бы не против, взглянуть на это, уверена, что эта сцена повеселила бы меня.
Я начала писать новую книгу. Она не входит в серию «Изменяя время», над которой, я
клянусь, начну работать в скором времени. Эта книга об обыкновенной выпускнице старшей школы,
которая влюбляется в принца.
Только она не знает, что он принц, она думает, что он обычный симпатичный парень. Потому
что он маскируется под школьника…
Ладно, это больше похоже на дневник, а не на вымышленную историю. Но сочинительство
является для меня своего рода катарсисом. Девушку зовут Роуз, а тайного принца — Зейк. Знаю-
знаю, какого принца назовут Зейком? Но его настоящее имя — Эйден Джордж Харрис, принц
Валданский. Для Роуз я написала нереально счастливый конец. Художественная литература должна
быть местом счастья и способом убежать от обыденности. Реальная жизнь и так достаточно
удручающая, я, например, не хочу читать о притворном несчастье.
Рождество.
Ради мамы у меня получается корчить радостные рожицы. Она любит праздники, а особенно
Рождество, и теперь, когда Билл спонсирует ее, она может пуститься во все тяжкие. Дом похож на
рождественский город. Когда я спускаюсь по лестнице, то ожидаю, что снег начнет сыпаться мне на
голову. Вокруг развешана новогодняя мишура. Однажды, я запутаюсь в ней, когда буду еще сонная.
Под нашей огромной искусственной рождественской елкой сложена гора подарков. Мама, с
эльфийской шапкой на голове, начинает раздавать подарки. Здесь только мы с Биллом, но она
называет наши имена каждый раз, перед тем, как вручить очередной подарок, завернутый в
блестящую бумагу. Даже Билл улыбается от ее напористости. Он выглядит помятым и таким милым
в своей пижаме.
Я получила в подарок практически полный гардероб новой одежды, коробки дорогих
гаджетов и хлопковое белье от бабушки Марсер. Почему на каждое Рождество она дарит мне
трусики с цветочками? Странно. Я надеваю их во время месячных. Которые у меня сейчас и
наступили, неудивительно, что я такая капризная.
— Это тоже для тебя, — говорит мама, вручая мне плоскую коробку. Ее глаза сияют, как
рождественские огни.
Подарок практически ничего не весит, что настораживает меня. Судя по тому, с каким
нетерпением она наблюдает за мной, этот подарок очень важен для нее.
— Спасибо, — говорю я.
— Открывай же! — восклицает она, пока я рассматриваю толстых оленей на обертке.
Я быстро разворачиваю подарок, поскольку мама выглядит так, будто вот-вот описается от
волнения. Внутри ярко красная коробка для футболок. Я открываю ее и вижу белую футболку.
Снова одежда? Я натягиваю на лицо счастливую улыбку и достаю футболку, разворачивая ее.
Моя улыбка меркнет, когда я вижу, что написано на ней розовыми буквами.
Старшая сестра.
Кроме шуток.
Я роняю футболку и смотрю на маму, которая пытается сфотографировать мою реакцию.
— Правда? — спрашиваю я. — Это…?
Странные слова пролетают у меня в мозгу: безопасно, легально, практично… но ни одно из
них не соответствует ситуации. Я не знаю, как себя вести.
— Я беременна! — восклицает она радостно.
— Ох… поздравляю! — говорю я и встаю, чтобы обнять ее, чтобы она не подумала, что я не
счастлива за нее.
Я улыбаюсь Биллу и замечаю, что он покраснел от смущения и удовольствия. Мама тянется к
нему и сжимает его руку. Если мама станет еще счастливее, она взорвется. Я немного переживаю из-
за того, что скоро стану старшей сестрой, но не могу показать этого маме.
О Боже. Ребенок. В наши дни все беременеют.
— Ты была уже у доктора? Все в порядке? — спрашиваю я, нервничая.
— Все замечательно, дорогая, — уверяет меня мама. — Они будут наблюдать за мной более
тщательно, так как я немного старше детородного возраста. — Она кривится. — Но доктор сказал,
что все в порядке!
— Это же прекрасно. Я тут подумала, что теперь у тебя будет еще один ребенок, которого ты
сможешь смущать, когда я покину гнездо.
— Точно, — признается она счастливо, убирая шляпу эльфа с глаз. — Хотя я все равно
продолжу смущать тебя, когда ты будешь приезжать навещать нас. Не хочу, чтобы ты чувствовала
себя обделенной.
— Спасибо, ты всегда заботишься обо мне.
Биллу нужно принять важный звонок с работы, он исчезает в рабочем кабинете, бросая маме
извиняющийся взгляд.
Получается, он теперь станет отцом моего будущего братика или сестрички.
Эй, все могло быть намного хуже. Я понимаю, что мне действительно нравится Билл. Я рада,
что ему понравился мой подарок — модель пиратского корабля.
Мама хочет, чтобы я примерила футболку Старшей сестры. Она оказывается на размер
меньше. Мама продолжает пялиться то на мою, то на свою грудь, печально хмурясь. Надеюсь, она не
обдумывает идею, вставить имплантанты после рождения ребенка.
— Виолетт, я должна тебе кое-что сказать.
Мама стремглав подползает ко мне на коленях и останавливается передо мной, глядя мне в
глаза.
— Что такое? — спрашиваю я со страхом в голосе. Она выглядит такой серьезной, должно
быть, это плохая новость.
— Я разговаривала с Зейном.
Я делаю резкий вдох. У меня начинают трястись руки, и я вынуждена подавить желание
наброситься на свою маму с расспросами. Что он сказал? Как он? Он говорил обо мне?
— Ох, — говорю я, наконец. — Я… э-э… почему ты… о чем вы разговаривали?
Мама поднимает бровь.
— Вообще-то, мы разговаривали довольно-таки долго. Оказалось, мне есть что сказать
молодому человеку, который лишил мою семнадцатилетнюю дочку девственности.
Я ошеломлена. Я чувствую, как мое лицо побледнело от ужаса.
— Мам!
— Подожди, Зейн ведь был твоим первым мужчиной?
Кровь внезапно приливает к моему лицу.
— Да, мам. Блин.
— Эй, как будто для меня этот разговор прост, — говорит она, расправляя плечи с
негодованием. — В конце концов, Зейн — мой пасынок. Но… мы пришли к пониманию… назовем
это так. В общем, он хотел тебе кое-что передать.
Мама протягивает мне небольшую коробочку квадратной формы. Я озадачено смотрю на нее.
— Что бы там ни было, я не могу принять это, — шепчу я, глядя на крошечную коробочку,
завернутую в фольгу, как будто она может укусить меня. — Мы расстались.
— Он сказал, что купил это месяц назад и хочет, чтобы этот подарок остался у тебя. Без
каких-либо условий. Он сказал, что ты не должна связываться с ним, и он не примет его назад,
поэтому ты должна принять его. — Она хихикает. — Он так хорошо знает тебя.
Я начинаю протестовать.
— Мам… я… я не могу.
— Знаешь, он ведь любит тебя, — говорит она мягко. Она берет меня за руку и аккуратно
кладет коробочку в ладонь.
Затем легонько гладит меня по щеке.
— Ты тоже любишь его, да?
Я сразу же начинаю плакать.
— Да, — всхлипываю я смеясь. — Да, люблю.
— Ох, Виолетт. — Мама тянется ко мне и сочувственно обнимает меня. — Моя бедная
девочка.
Я неловко отстраняюсь.
— Я в порядке, — говорю я быстро, вытирая лицо. — Итак… ты знаешь, что это? —
показываю я коробочку.
Мама лукаво улыбается.
— Ага. И я отношусь к этому спокойно только потому, что знаю, какие у него к тебе чувства,
и что он может позволить себе это. Давай же, открой.
Я прерывисто вздыхаю. Эта коробочка практически ничего не весит. Это… кольцо?
Я быстро отбрасываю эту сумасшедшую мысль. Конечно же, это не кольцо. Это прощальный
подарок, а не обещание на будущее.
Я аккуратно разворачиваю подарок. Внутри коробки лежит небольшой черный… пульт?! Я
неуверенно смотрю на маму.
Она сияет.
— Это пульт от твоего «бентли» с откидным верхом! Машина припаркована на улице.
— Не может быть.
Мы спешим на улицу, мама все это время хихикает, как школьница. Я подбегаю к входной
двери и… он стоит на подъездной дороге, поблескивая в утреннем свете.
Сияющий, фиолетовый «бентли» с откидным верхом.
— Боже мой, — вздыхаю я.
Я способна лишь стоять, разинув рот. Мама отбирает у меня пульт и использует его, чтобы
открыть дверь.
Затем она тянет меня поближе к машине, чтобы мы смогли рассмотреть салон.
Внутри все прекрасно. Все кнопки, циферблаты и дисплеи повергают меня в восторг. Темно-
серые кожаные сиденья роскошны.
Я сажусь за руль и чувствую себя рок-звездой.
— Я не могу принять ее, — говорю я маме испуганным голосом.
Она сидит на пассажирском сиденье, тыкая на кнопки телефона на приборной доске.
— Зейн дал ясно понять, что не примет подарок обратно, — говорит она. — Виолетт, он
хочет, чтобы у тебя была эта машина.
Я держусь за руль обеими руками, опустив плечи.
— Из-за вины.
— Виолетт. Оставь машину. Наслаждайся ею. Начни снова улыбаться. — Мама поправляет
прядь моих волос.
— У тебя только несколько месяцев до того, как ты уедешь в колледж. Просто… наслаждайся
каждым днем. Хорошо?
Я закрываю глаза и представляю лицо Зейна. Я быстро открываю их снова.
— Ладно, — говорю я. — Я постараюсь.
Без сожалений.
Да, конечно.
Я помогаю маме убрать наш рождественский беспорядок, затем запрыгиваю в свою старую
«тойоту» с сумкой, полной подарков, и направляюсь к Лорен. После того, как я подарила свои
подарки и приняла ответные, я отвожу Лорен в сторону и отдаю ей ключи от своей машины.
— Она старая, но ты знаешь, что машина в хорошем состоянии, — говорю я, пока она
пристально смотрит на меня, остолбенев. — Ты можешь пользоваться ею или продать, как хочешь.
— Ты шутишь, Ви? — Лорен пытается отдать ключи мне назад. — Ты не можешь отдать мне
машину. На чем ты будешь ездить?
Я беспокойно тру лоб.
— Э-э… ну, Зейн вроде как… купил мне новую.
У Лорен отвисает челюсть.
— Серьезно?
— Ага. Отвези меня домой и сама все увидишь.
Мне приходиться запугивать Лорен, чтобы она взяла мою «тойоту». В конце концов, мне
приходится воззвать к ее совести, напоминая ей, что ее семье будет намного легче, если в доме
появится две машины, особенно после того, как родится ребенок.
Наконец, она сдается и удивляет меня объятиями. Лорен никогда не обнимается. Должно
быть, во всем виноваты гормоны.