Всю ночь я спорю сама с собой, и под утро решаю послать Зейну простую записку с
благодарностью вместе со скульптурой русалки и моделью двигателя Стирлинга, которые я
собиралась подарить ему на Рождество. Я знаю, что это выглядит глупо, он дарит мне «бентли», а
ему русалку и игрушку. Но… я ведь купила ему эти подарки до того, как мы расстались.
Я узнаю адрес у мамы и отправляю все это прежде, чем могу передумать. Потом я сразу же
жалею об этом.
О чем я только думала?! Он посчитает меня дурой, играющей в игры. Уверена, что он
посчитает мои подарки глупыми. Готова поспорить, он даже не вспомнит тот день в галерее.
О Боже, что же я наделала?
Глава 35.
В новогоднюю ночь я работаю, что замечательно, так как у меня все равно нет на нее никаких
планов. Один из племянников постояльца принес фейерверк, и мы провожаем на улицу всех, чтобы
установить его. Постояльцам нравится небольшое представление, они наблюдают с улыбкой за
вспышками света в ночном небе. Затем мы заходим внутрь, чтобы попить горячего шоколада и
рутбира1.
Все это время мне удавалось вести себя жизнерадостно и быть веселой, но к концу смены я
чувствую себя истощенной. Хейлиз замечает, как тихо я себя виду и спрашивает, как я.
Я заставляю себя улыбнуться.
— Я в порядке. Э-э… могу я задать Вам личный вопрос?
Сегодня она чувствует себя замечательно. Она встречается со мной взглядом в отражении
зеркала, когда расчесывает свои седые волосы.
— Ты подтираешь мне задницу и терпишь все мои странности и выходки, дорогуша. Думаю,
это дает тебе право спросить. Вперед.
Я смеюсь.
— Фу. Ладно. Вы… Вы когда-нибудь сожалели, что не вышли замуж и не создали семью?
Внезапно взгляд Хейлиз затуманивается, она смотрит куда-то вдаль.
— Не сказала бы, что да, — наконец говорит она. — У меня было много замечательных
впечатлений, я делала такие вещи, которые не смогла бы позволить себе, если бы остепенилась. Я
много путешествовала. Я рассказывала тебе, как занималась дельтапланеризмом в Парагвае?
— Нет, но это, должно быть, интересная история, — говорю я.
— Сейчас расскажу… — И она начинает удивительный рассказ о своих приключениях в
Парагвае. В этот раз она не оказывается в тюрьме.
Позже, когда я накрываю ее одеялом, глаза Хейлиз вдруг начинают блестеть.
— Иногда я думаю, как все могло бы быть, — шепчет она, когда я наклоняюсь ближе к ней.
— Дело в том… что я была очень гордой девушкой. Я никогда не хотела рисковать, чтобы не
обжечься. Разве это не забавно? Я могла с головой ринуться в захватывающие приключения, но
когда дело касалось моего сердца, я становилась трусихой. Чарли любил говорить…
Она негромко смеется.
1 Рутбир— шипучий напиток из корнеплодов, приправленный мускатным маслом и т. п.
— Он всегда говорил: «Хейлиз, ты еще пожалеешь, что не простила меня. Я мог бы быть
твоим величайшим приключением в жизни». Но в последний раз, когда я видела его, он растолстел и
жил в Арби.
— Ничего себе, — бормочу я, поправляя ее носовую канюлю. — Пуля не достигла цели.
— Точно.
— Что ж, Хейлиз, — говорю я, поправляя ее постель. — У Вас всегда есть я.
— Да… дорогая, повтори-ка еще раз свое имя?
Она, конечно же, шутит. Видите ли, никто никогда не говорил Хейлиз, что она неудачно
шутит. Упущение.
Рассвет нового года, а я лежу в постели в одиночестве, сожалея о многом. Правильно ли я
поступила, расставшись с Зейном? Он лгал мне. Возможно, он и не использовал меня, но он также и
не доверял мне. Даже если когда-нибудь я и смогу простить его, смогу ли я подстроиться под его
образ жизни рок звезды?
Я не смогу примириться со всеми девушками, которые постоянно преследуют его, мне
придется разбираться с ними. К тому же, встречаясь с ним, я буду на обозрении у всей публики.
Смогу ли я выдержать это? Не думаю. О Боже, я прям представляю, как папарацци застают меня
врасплох, окружая, а я начинаю кричать им «пенис!». А затем появляется моя мама и рассказывает
им о том, как ее милая доченька исполняла стриптиз в пекарни ее бабушки.
Я так и представляю заголовки: «Эйден Кросс встречается с девушкой, больной синдромом
Тауретта1».
Никому не понравятся такие заголовки. Слишком длинные.
Да. Это было бы паршиво.
Находиться в школе, после того. как возобновились занятия, паршиво, особенно без Лорен.
По крайне мере, все слишком заняты рассказами о том, как они провели каникулы, чтобы
сплетничать о ней и мистере Дженсене. Я уже устала кричать на всех. Как будто в первый раз
учитель связался с ученицей из Хайден Ков. Это даже не в пятый раз, если слухи о миссис Голихан и
Эдварде Альва правдивы.
Ох, также появились новые слухи о том, что «бентли» мне купил наркоторговец и сутенер.
Возможно, это я непреднамеренно пустила этот слух, когда сучка-чирлидирша Алиса спросила меня,
с кем я переспала ради такой машины.
Я, должно быть, упомянула что-то о своем папочке — наркоторговце и сутенере. Теперь
концов и не найти.
Я дома, работаю над своей книгой, когда звонит мой телефон. Я с удивлением смотрю на
экран. Это Ким.
— Привет, Ким, — отвечаю я. — Что случилось?
Веселый голос Ким звучит громко и взволнованно.
— Боже мой, Виолетт! Ты смотрела сегодня «Шоу Джоанны»?
— Э-э, нет. Я вообще такого…
— Эйден Кросс был там, и он говорил о тебе! — кричит она.
— Ч-что?! — Ни фига себе! — Что он говорил?
— Боже! Я записала эту передачу… ты должна прийти ко мне и посмотреть ее!
— Что он сказал?!
Я уже бегаю по комнате в поисках своей обуви, пока Ким визжит мне в ухо.
— Ты должна увидеть все своими глазами. Виолетт! Я тебе так завидую! Он нереально горяч!
— Знаю! — кричу я в ответ. — Могу я прихватить Лорен с собой?
— Конечно! Боже мой!
По пути я пишу Лорен, что заеду за ней. Она едва успевает открыть дверь, когда я за руку
вытаскиваю ее наружу. Я ужасно нервничаю и едва могу вести машину. Зейн говорил обо мне?! На
национальном телевизионном шоу!
Что же он сказал? О боже… он назвал мое имя?! О чем он только думал? Или, возможно, он
говорил о другой девушке, а Ким все перепутала? Кому-то не поздоровится, если это так.
1 Синдром Туре́тта — генетически обусловленное расстройство центральной нервной системы, которое проявляется в
детском возрасте и характеризуется множественными моторными тиками и как минимум одним вокальным или
механическим тиком
Мэтт открывает дверь, прежде чем я успеваю постучать. Я так взволнована, что чуть не бью
его кулаком по лбу.
Кажется, он шокирован при виде меня.
— Виолетт! Что ты здесь…
— Ага, — бормочу я и практически отталкиваю его в сторону.
Я затаскиваю Лорен внутрь и замечаю Ким, подпрыгивающую на верхней ступеньке. Ее глаза
возбужденно искрятся, когда она машет нам.
Я перепрыгиваю через две ступеньки, Лорен следует за мной намного медленнее. Я, конечно
же, спотыкаюсь и падаю, но сразу же встаю.
— Что он сказал? — задыхаюсь я, поднимаясь наверх.
Ким качает головой, улыбаясь.
— Нет, ты должна это видеть.
— Подожди, просто скажи мне… он отзывался обо мне хорошо или плохо? Я имею в виду…
— Определенно хорошо. Пошли!
Она ведет нас в свою комнату, и мы плюхаемся на кровать перед большим телевизором с
плоским экраном. Ким берет пульт и нажимает на пару кнопок.
Я не готова видеть Зейна, внезапно появившегося на экране. После того, как он лишь снился
мне… видеть его своими глазами… ошеломляющее чувство. Боже, он прекрасен!
Образ Эйдена Кросса, его мужская красота, просто сражают меня, как удар. Он выглядит
замечательно и сексуально в черном свитере с V-образным вырезом и темных джинсах. Его темно-
русые волосы идеально взъерошены (без сомнения, это заслуга крутых стилистов), а его лазурно-
голубые глаза настолько яркие, что, кажется, готовы выскочить из экрана.
Все остальное меркнет, когда я наблюдаю за тем, как смеется Зейн и болтает с Джоанной,
изобретательной хозяйкой ток-шоу. Он совершенно очарователен и сексуален, и женщины в
аудитории не могут перестать кричать и хихикать над каждым его словом. Боже, я не виню их.
Я восхищенно слушаю, как Джоанна поет ему дифирамбы о том, как много альбомов продал
он, сколько наград Грэмми он выиграл, в то же время, осторожно задавая вопросы о его личной
жизни. Зейн ловко уклоняется от таких вопросов, посмеиваясь или отшучиваясь.
Чем дольше я наблюдаю за ним, тем больше я вижу признаков Зейна в известной рок-звезде.
Его полуулыбка. То, как он потирает свою челюсть, когда думает о чем-то другом. Как он наклоняет
голову, когда его что-то позабавит.
То, как его мышцы напряжены на груди и руках, когда он…
Ого. Эта мысль выскочила из ниоткуда. Плохая Виолетт. Качая головой, я пытаюсь
сосредоточиться на интервью.
— Должна заметить, ты занятой человек, — говорит обыденным тоном Джоанна, невинно
улыбаясь Зейну. — Должно быть, сложно встречаться с кем-то при таком-то графике.
Он откидывается на спинку стула и выглядит полностью расслабленным.
— Да. Вообще-то, я каждый день провожу в своей звукозаписывающей студии, работая над
новыми песнями. И в октябре у меня турне, так что к нему я тоже готовлюсь. Я знаю, что до этого
еще далеко, но буду отсутствовать практически год…
— Да, хммм, — Джоанна кивает задумчиво. — Итак, как Элейна относится к тому, что ты так
много времени проводишь в разъездах?
Я сильно прикусываю губу при упоминании этой знаменитой сучки.
— Ты садистка, Ким, — бормочу я.
Она затыкает меня.
— Подожди.
— Ничего… — По телевизору Зейн кажется недосягаемым, продолжая улыбаться. — Какое ей
до этого дело?
— Она ведь твоя девушка, разве не так?
— Мы друзья.
— Хмм. Ладно. — Настойчивая хозяйка шоу пытается применить другую тактику, в то время,
как аудитория хихикает от ее выходок. — Скоро день Святого Валентина.
— Да ну? — Зейн пытается выглядеть спокойным.
— Ага. Итак, Эйден, уверена, что все женщины в этом зале хотели бы знать, каким ты себе
представляешь идеальный день Святого Валентина?
Публика пищит и улюлюкает. Зейн смотрит на них и смеется.
— Блин, теперь я должен сказать что-то романтичное и милое, да?
— Необязательно. Думаю, это зависит от женщины. Например, от… Элейны Скай.
Он смотрит вверх, как будто прося у кого-то помощи.
— Ты не отстанешь от меня, да? — спрашивает он добродушно.
— Я снова назвала ее имя? — Джоанна трясет своими темными кудрями. — Извини. Ты
просто похож на романтика. Как бы ты хотел провести этот особенный день?
Я наклоняюсь вперед, пытаясь услышать его ответ. Как бы мы провели день Святого
Валентина? Для меня этот день был бы идеальным, если бы мы провели его вместе… валяясь в
кровати.
Зейн колеблется всего секунду. Он делает глоток из своей чашки, перед тем как ответить.
— Это может показаться скучным, но я хотел бы просто позависать с ней? Провести все утро
в кровати…
Публика кричит, а в ответ он сексуально улыбается им.
— Затем мы бы пообедали с ней вдвоем в гостиной. Время очень дорого для меня, поэтому,
думаю, что я просто хотел бы провести с ней целый день наедине. Думаю, не каждая женщина
оценит это, но…
Лорен поворачивается, чтобы посмотреть на меня.
— Он только что описал тот день, который вы вместе провели в отеле?
Я ошеломленно киваю.
— Думаю… да.
— Какой же он милашка! — пищит Ким. Кровать сотрясается от ее волнения.
— Могу сказать, Эйден, что ты можешь привести девушку даже на помойку, и она будет в
восторге. Я права, леди?
Джоанна подмигивает неистовствующей толпе.
— Теперь, давай поговорим о твоей таинственной девушке. Как она выглядит? Рост 170 см?
Блондинка с голубыми глазами? Тату с дельфином?
Элейна Скай. Фу.
С мгновение Зейн и Джоанна смотрят друг на друга, как стрелки на дуэли. Затем они оба
смеются.
— Ладно. — Все еще посмеиваясь, Зейн слегка пожимает плечами. — Вообще-то, Джоанна,
ее рост примерно 165 см, у нее карие глаза, длинные каштановые волосы. У нее нет татуировки, а
если бы она была, то это был бы кролик.
Я краснею, мое сердце вдруг начинает колотиться. Он говорит обо мне!
Я уверена на 90 процентов в этом.
— Кролик, Виолетт? Серьезно?
— Тссс!
— Ничего себе, — говорит Джоанна. — Это очень… специфично. Ты описываешь свой идеал
или девушку?
Зейн улыбается.
— Обеих.
— Охх! — одновременно восклицают Ким и зрители.
Джоанна наклоняется вперед, положив подбородок на руки.
— Расскажи поподробнее.
— Э-э… — Попав в тупик, он посмеивается, глядя на свои руки. — Дело в том что… я сильно
обидел ее. Не думаю, что она когда-нибудь простит меня. Так что… я не знаю.
Публика снова восклицает.
— О, нет, — сочувственно говорит Джоанна. — Что же ты наделал?
Зейн лишь качает головой, загадочная улыбка играет на его губах. Когда ведущая продолжает
пронзительно смотреть на него, он лишь смеется.
— Что? Это все, что я могу сказать.
— Эйден, ты не можешь так с нами поступить.
Он молчит, все еще улыбаясь. До боли красивые голубые глаза смотрят прямо на нее,
отказываясь вдаваться в подробности.
Наконец, она вздыхает.
— Ладно. Время нашего эфира подходит к концу. Но я должна сказать, что кем бы она ни
была, она будет полной дурой, если не простит тебя. Уверена, что между вами все наладится.
Зейн негромко вздыхает. Кажется, что через камеру он смотрит прямо мне в глаза, говоря:
— Надеюсь на это.
Я не могу перестать думать об интервью Зейна. Хочет ли он все еще быть со мной? Значит ли
это, что теперь решение за мной? Что же мне делать? Ведь ничего не изменилось. Он все еще один из
самых знаменитых людей в мире… а я, это лишь я. Предположим, мы будем встречаться… а дальше
что? Что произойдет, когда он уедет в турне. Я буду страдать.
Я уже сейчас страдаю. Не знаю, что мне делать. Я скучаю по нему. Так сильно.
Глава 36.
Мама планирует вечеринку-сюрприз в честь моего дня рождения. Я знаю это, потому что она
не умеет хранить секреты.
В прошлом месяце она уронила целую кучу пригласительных прямо передо мной. Кажется,
она пригласила каждого нашего родственника, возможно, потому что у меня практически нет друзей.
Я не хочу вечеринку на день рождения. Это последнее, что мне нужно сейчас. Но как я скажу
ей это, не обидев? В последнее время она была настолько ранимой, плакала по любому поводу.
Рядом с ней и Лорен я чувствую себя, словно в какой-то рекламе Kleenex.
В день вечеринки (о которой я не должна знать) мама ведет нас с Лорен в отличный спа-
салон. Нам очищают лицо, делают массаж и прически, и я не знаю, почему мы согласились на это,
так как не любим, чтобы нас трогали незнакомцы.
Мама особенно ненавидит, когда прикасаются к ее лицу, но, сжав зубы, она проходит через
это, и я делаю то же самое ради нее. Лорен просто пытается укусить каждого, кто подходит к ней
слишком близко. Сегодня она слишком ворчлива.
После мы идем по магазинам, чтобы купить одежду на сегодняшний вечер. Мои мысли за
миллион миль отсюда, так что я даю маме карт-бланш на выбор платья для меня. Я продолжаю
думать о том, что сказал Зейн однажды на пляже. Живи мгновением. Не беспокойся о том, что
может произойти.
Я пытаюсь представить свою жизнь в качестве девушки Эйдена Кросса. Я не могу. Черт, я
едва представляю себя девушкой Зейна О`Коннора. Но я также пытаюсь представить себе жизнь без
него, и от этой мысли мне хочется плакать.
— Виолетт, ты должна примерить это платье!
Мама всучивает мне что-то красное. Когда она замечает выражение моего лица, то хмурится.
— Ты в порядке? Выглядишь так, как будто сейчас заплачешь.
— Нет, — говорю я, быстро мигая. — Это, э-э… стрекоза. Она чуть не залетела мне в глаз.
— Стрекоза? Где? — Мама в панике обернулась. Она ненавидит насекомых, и это доходит до
психоза.
— Ага, она улетела. Э-э, а где примерочные?
— Вон там, — отвечает она, указывая на знак, перед которым мы стоим, с надписью
«Примерочная».
Я откашливаюсь.
— Ох. Хорошо. Лорен, ты хочешь что-то примерить?
Лорен без энтузиазма показывает несколько платьев. Видно, что их подобрала мама, которая,
кстати, не подозревает, что Лорен беременна.
Мы обе тащимся в примерочную. Я ненавижу их. Я всегда чувствую себя странно,
переодеваясь перед зеркалом. И я постоянно переживаю о том, что-то какой-нибудь маленький
мальчик будет подсматривать за мной. Это произошло когда-то на самом деле.
Маленькому извращенцу было восемь лет. Я никогда не забуду его огромные глаза и
гигантскую ухмылку, в то время, как я прикрывалась рубашкой и пыталась отогнать его.
Я быстро сняла рубашку и джинсы и примеряла платье. Оно огненно-красного цвета, с
коротким топом, а спина практически не прикрыта. Юбка короткая и колышется со мной в унисон
при ходьбе. Ладно, мне нравится это платье.
— Виолетт, выйди, чтобы я смогла посмотреть на тебя! — кричит мама снаружи.
Закатывая глаза, я делаю, как она просит. Когда она видит меня, ее глаза слегка расширяются.
— Ох, ничего себе. Я не думала, что платье такое сексуальное. Хотя ты выглядишь в нем
замечательно. Тебе нравится?
— Да, — говорю я. Я стараюсь натянуть топ, чтобы прикрыть грудь, но у этого платья такой
дизайн, что мои попытки оказываются безуспешными.
— Не думаю, что оно подойдет для сегодняшнего… э-э… ужина. В ресторане.
— Ох. Какой ресторан? — спрашиваю я, не в состоянии протестовать желанию завести ее в
тупик.
— Разве я тебе не рассказывала? — мама ерзает на своем месте и приглаживает свои светлые
волосы. — Э-э, это «Времена года»?
— Ты меня спрашиваешь?
— Да, уверена, что это тот ресторан. Точно. — Она негромко фыркает. — Извини. Мозги
беременной. Ты же знаешь, каково это. Нет! Нет, ты уж точно не должна знать каково это, ведь ты не
беременна.
— Нет, уж точно, — вздыхаю я.
Мама облегченно смеется.
— Слава Богу. Кроме того, что ты еще слишком молода, насколько странно это выглядело
бы? Мы — беременные одновременно? Я беременна твоим младшим братиком или сестричкой, а
твой ребенок, будет моему племянником или племянницей с обеих сторон!
Молодая пара, стоящая рядом, смотрят на нас, вытаращив глаза, а затем быстро уходит
прочь.
— Лорен! — кричу я отчаянно. — Выходи!
Я решаю купить платье. У меня нет парня, ради которого я хочу быть сексуальной, но если в
нем я чувствую себя хорошо, то почему бы и нет? Лорен выбирает милое черное платье, которое
подчеркивает ее бледную кожу.
Мы готовимся к вечеринке в моей комнате, затем Лорен должна занять меня чем-то на
несколько часов, пока мама все подготовит.
Лорен в курсе, что я все знаю, поэтому она не притворяется. Мы решаем целый день смотреть
фильмы у нее дома, пока не настанет время вернуться домой и притвориться удивленной. Я хочу
остаться здесь, вместо того, чтобы разыгрывать радость перед кучкой людей. Вообще-то, мне
хотелось бы гулять на пляже весь день — просто смотреть на волны и думать. Я знаю, что собираюсь
сделать, но мне просто нужно набраться смелости для этого.
Итак, мама разгулялась по полной: сложные декорации, официанты, диджей… оркестр. Ладно,
про оркестр я пошутила. Практически все, кто был на свадьбе присутствуют и на моей вечеринке,
даже Тейлор. Наверное, она надеется позависать с Зейном.
Ох, а Мэтт с Рейчел тоже здесь! Почему она пригласила их? Зачем они пришли? Было ужасно
неловко, когда они подошли поздравить меня. Рейчел все еще не может смотреть мне в глаза, так же,
как и Мэтт. Я не понимаю. Когда мы встречались, он никогда не был так заинтересован в моем теле,
а сейчас он не может оторвать глаз от моей груди. Странно.
Мне интересно, знает ли Зейн, что сегодня мой день рождения? Готова поспорить, мама обо
всем рассказала ему. Она, должно быть, также рассказала ему и о ребенке.
Сможет он выделить время, оторвавшись от своей звездной жизни, чтобы навестить ее после
родов?
Всю вечеринку я нервничаю. Я прилипла к Лорен и пофиг, что это может показаться
грубостью. Я хочу поговорить с Зейном.
В тот момент, когда я решаю ускользнуть, чтобы позвонить ему, мама перехватывает меня и
говорит, что официанты сейчас вынесут торт. Так что я натягиваю на лицо улыбку, пока они
подносят огромный шоколадный торт «Добаш» — мой любимый! Все поют мне, а я пытаюсь не
сгримасничать, когда задуваю свечки. Кто-то вставил в мой торт свечку с сюрпризом и мне
приходится дуть так сильно, что одно из украшений на торте — крохотная корзинка в виде подарка
на день рождения — слетает с торта и попадает моей маленькой кузине Белле прямо в глаз.
Она кричит и кричит, и в этом хаосе моей прабабушке удается пробраться ко мне и сильно
сжать мои груди, наверное, с какой-то целью, я не знаю. К несчастью, несколько людей сняли этот
момент на видео, так что я вынуждена буду всегда помнить об этом. Ведь все запечатлено на пленке.
И, наверное, попадет в интернет.
Мои груди болят. Я просто хочу, чтобы все разошлись по домам. Я пытаюсь сбежать в сад, но
Лорен перехватывает меня.
— Мне нужно поговорить с тобой, — говорит она. Какая-то загадочность скрывается в ее
больших карих глазах.
— Э-э, хорошо. — Встревоженная выражением ее лица, я киваю в сторону задней двери. —
Мы можем выйти в сад или…
— Я видела там твоих кузенов. Думаю, они собираются играть в футбол или курить
марихуану.
— Что?! Надеюсь, что они не осмелятся, — говорю я, пытаясь рассмотреть их в окне.
Но Лорен хватает меня за руку и тащит за собой.
— Пошли в твою комнату.
Что с ней происходит? Она что, собирается рассказать мне, что у нее двойня? Ого!
Напряжение, наконец, сказалось на ней? Несмотря на то, что свет в моей спальне уже горел, она
нажимает на выключатель дважды.
Я подмигиваю ей.
— Это что ли твой новый ритуал?
Лорен кривится.
— Это все из-за беременности.
Ладно. Беременность делает женщин рехнувшимися.
— О чем ты хотела со мной поговорить? — спрашиваю я ее.
— Я хотела узнать, счастлива ли ты, — выпаливает она. Она вышагивает перед французскими
дверями. — Потому что ты кажешься несчастной. Ты хорошо держишься на людях, но я то знаю. Ты
сожалеешь, что рассталась с Зейном?
Не заметив, что я задержала дыхание, я выдыхаю.
— Да, — вздыхаю я. И падаю на кровать. — Я до боли соскучилась по нему. Думаю, я
позвоню ему. Я знаю, что возможно, между нами ничего не выйдет, и мое сердце разобьется на
миллионы маленьких осколков. Но я люблю его. Я лучше буду иметь частичку его, чем вообще
ничего. Мне наплевать, я справлюсь.
Во время моей речи Лорен выглядывает в окно.
— Ты уверена, что он стоит того?
— Да, — говорю я. — Стоит.
Наконец, она поворачивается. Улыбаясь, она открывает французские двери.
— Будем надеяться, что ты права.
— Что…?
Звуки гитары слышны через двери. Это мои обкурившиеся кузены? Если это так, то они
хороши. Хмурясь, я следую за мелодией на балкон. Мелодия навязчиво прекрасна, но в то же время
и болезненно сексуальна.
Окна моей комнаты выходят на сад. Я вглядываюсь в темноту, пытаясь найти источник
музыки.
Высокая фигура вдруг встает в круг света, отбрасываемый из моего окна.
Я задыхаюсь, закрывая рот руками.
Это Зейн!
Он играет на гитаре с чарующей легкостью. И он смотрит на меня своими знаменитыми
голубыми глазами, которые, кажется, светятся в полутьме. Наши взгляды встречаются.
Затем он начинает петь, своим удивительно грубоватым голосом, который я слушала раньше
и о котором мечтала так давно. Он поет мне.
Стою у бездны на краю,
Вся ложь, как на ладони,
Себе я оправданий не ищу,
Переживая череду агоний.
И я сорвался, канул вниз,
Где я теперь, не знаю,
Ирония судьбы, каприз,
Я заживо сгораю.
Вдруг сад освещается тысячью огоньков, озаряя участников группы Зейна, стоящих позади
него. Барабанщики, гитаристы, клавишники… все играют. Они присоединяются к Зейну, ускоряя
песню.
Вокруг меня все пустота,
Надменность, фальшь и ложь,
Ты путеводная звезда,
Меня домой ведешь …
Одной тобою я дышу,
Прости, прошу тебя …
Лишь этим я сейчас живу,
Прощения моля …
Вокруг меня все пустота,
Надменность, фальшь и ложь,
Ты путеводная звезда,
Меня домой ведешь …
Скажи: «люблю, я жду, вернись »,
Я брошу все на свете,
К тебе немедленно примчусь,
Чтоб быть с тобою вместе …
Вокруг меня все пустота,
Надменность, фальшь и ложь,
Ты путеводная звезда,
Меня домой ведешь …
Зейн доигрывает последние прекрасные ноты на гитаре, медленно приближаясь, и теперь он
стоит практически под моим балконом.
Отдаленно я слышу бурные аплодисменты. Я и не осознавала… Я была так сосредоточена на
нем, что не заметила, собравшуюся толпу, жадно наблюдающую за нами.
Мне наплевать. Я вижу только Зейна. Я вижу его, а не рок-звезду, мечту каждой девушки. Я
вижу парня, который смеялся со мной, ссорился со мной, держал меня за руку и любил. Вот он
смотрит на меня так, как будто я единственная на земле.
Я должна спуститься к нему. Я перебрасываю одну ногу через перила. Лорен быстро хватает
меня за руку, останавливая. Смеясь, Зейн поднимает руку, чтобы тоже остановить меня.
— Я поднимусь, — кричит он.
Он перекидывает свою гитару за спину. Прямо сейчас он такой сексуальный, что у меня
подкашиваются ноги. Затаив дыхание, я наблюдаю, как он ловко взбирается по дереву, растущему
рядом с моим балконом. Спустя секунду он хватается за перила и останавливается передо мной.
Мой голодный взгляд впивается в него, в его знакомую сексуальную ухмылку, в эти
безупречные черты лица. Наконец-то, он стоит передо мной на расстоянии вытянутой руки.
Его напряженные голубые глаза смотрят на меня, подобно звездам, мерцающим на лице
падшего ангела.
— С Днем рождения, Виолетт, — говорит он мягко. Кончики его пальцев легко скользят по
моей щеке.
Я так поражена этим парнем, в которого влюблена, что едва могу выговорить «спасибо» в
ответ.
Он снова сверкает своей полуулыбкой.
— Эти перила немного неустойчивы.
— Ох!
Я отпрыгиваю назад, уступая ему место. Он с легкостью перебрасывает одну длинную ногу
через перила и, повернувшись, запрыгивает на балкон. Теперь он стоит передо мной.
— Итак… — начинаю я неловко, чувствуя себя невероятно застенчивой. Я осторожно
протягиваю руку, чтобы прикоснуться к его взъерошенным волосам.
— Блондин, да?
Он замирает от моего легкого прикосновения.
— Виновен, — бормочет он.
Я делаю глубокий вдох, молясь о мужестве. Мне нужно так много сказать ему, но теперь,
когда он здесь, я не знаю с чего начать.
— Эйден…
— Зейн, — поправляет он меня яростно, беря меня за руку и сжимая ее. — Для них я Эйден.
— Он кивает в сторону остального мира.
Дыша неуверенно, я смотрю на него.
— Что если я влюблена в обоих?
Он улыбается, протягивая руки.
— Тогда я весь твой.
Эпилог.
Хотела бы я сказать, что жили мы после этого долго и счастливо, но это было бы слишком
просто.
Люди сняли на видео, как Зейн пел мне, и оно в итоге попало в интернет. Таким образом,
очень личные детали наших отношений просто взорвали сеть. Меня взяли под прицел все СМИ. Я
уже привыкла к сплетням и оскорблениям, но это ведь совсем другой уровень.
Мои фотографии повсюду в интернете и на телевидении… меня сфотографировали, когда я
покупала тампоны в магазине, когда я рассматривала свою пятую точку в зеркале, и, моя самая
любимая — когда за мной гонялась вокруг Тако Белл какая-то сумасшедшая фанатка.
Она была очень толстая. Я убежала.
Ох, а в школе дела еще хуже. Половина школы ненавидит меня, а другая часть хочет стать
моими лучшими друзьями.
Алиса Шермер пытается дружить со мной. Но я пресекаю эти попытки на корню. Тупая