- В пророчестве было больше, Кошмарик. Помнишь? «Но если странные и смелые души решат объединить их, укрепить то, что спутано, сделать кривые пути прямыми – только кровь подойдет. Кровь обеих, данная по их воле, чтобы смыть всех нас».
Я охнула.
- Ты хочешь сказать… что…
- Я говорю, что я – странная и смелая душа. Что с первого дня, как я прочел ту книгу, я знал, что должен сделать. И когда Кавариэль украл у тебя сестру, я знал, что должен сделать все в своих силах, чтобы украсть тебя, пока он не забрал и тебя. Чтобы как-то – я все еще не знаю, как – убедить тебя на сделку со мной. На сделку на жизнь, отданную по своей воле. На принятие смерти. Ради конца, который я стал желать больше своего существования.
Во рту пересохло.
Он был честен. Он был честен с нашей встречи в лесу. Он был честен, когда заманил меня в брак, сделав своей. Когда выкупил меня ухом. Даже сейчас, когда просил меня умереть по своей воле.
- А моя сестра? – спросила я сквозь онемевшие губы.
- Другая половина твоей странной духовной связи? – он криво улыбнулся. – Я надеялся, что ты поможешь мне с этим.
- Ты думал, что я не только соглашусь отдать жизнь, но и уговорю ее.
- Я уверен, что ты можешь сделать все, если захочешь этого, Кошмарик. Если будешь настроена на достижение этого.
Я уже качала головой. Он просил…
Он заговорил с сожалением:
- Худшая часть, Кошмарик, в том, что я знаю, что ты поддашься. Заключишь со мной сделку. И когда я пролью твою кровь на камни у Двери Жути, я пролью с ней свое сердце, и все мои ночи станут черными, а дни будут тянуться в бесконечном отчаянии.
- Тогда зачем это делать? – прошептала я. – Зачем просить это?
Он замер. Он был так близко, что я ощущала его дыхание кожей. От этого на руках появились мурашки.
- Я был когда-то ребенком, украденным у семьи, которая любила меня. Я выплакал все слезы, когда Фейвальд украл меня. Они утопили меня в крови невинных, выпустили меня как бессмертного монстра. Это было преступление против любви и жизни. Преступление, которое совершали снова и снова. Я хочу, чтобы эти преступления прекратились навеки. Не только ради смертных – твой вид не лучше моего в плане невинности – но ради всех нас. Я хочу этого больше, чем хочу быть счастливым. Больше, чем хочу, чтобы ты жила. Некоторое просто должно быть. Не все можно отвратить.
Он отпрянул так быстро, что мне вдруг стало холодно.
- Я не жду, что ты простишь меня за то, что я планирую сделать, но я жду, что, обдумав это, ты согласишься со мной.
А потом он прошел в пещеру, и я осталась одна, холодная, обвив руками дрожащее тело, не понимая, когда мой мир стал черно-серым.
Глава шестнадцатая
Я должна была пойти спать в пещеру, как двое других. Солдаты должны были искать нас в лесу. И моя голова болела, будто внутри малыш стучал по черепу палками ради веселья. Но я не могла отдыхать. Я не могла даже сидеть на месте. Я расхаживала, ладони дрожали, нервная энергия выливалась из меня, как из переполненной чашки.
Я была права, только убийство моей сестры могло прогнать фейри из мира смертных навеки. И я не забывала, что королева Анабета была фейри. Может, все истории о ее красоте и идеальности должны были сделать это очевидным. Все же, даже королевы должны стареть, да? Но я думала, истории о ее юности и красоте были преувеличениями, как когда не хочешь говорить матери, что она постарела, и продолжал говорить, как она красива и молода.
Эта война между людьми и фейри была начата фейри – благодаря моей сестре – и усилена королевой Анабетой, тоже фейри. Это была их вина. И, если я не хотела, чтобы это повторялось снова и снова с невинными людьми, кто-то должен был остановить это. Я уже призналась, что не могла убить сестру. Этот вариант не подходил.
Но решение Скувреля тоже не сработает, и не только из-за того, что я не хотела умирать. Его план был с убийством моей сестры. Соглашаться на это было так же плохо, как убивать ее самой.
Разум не хотел думать о том, чего он хотел. Каждый раз, когда мысли приближались к этому, меня почти тошнило. Воспоминание о его нежных поцелуях спуталось с мыслями, будто болезнь.
Так было, когда принимал опасность, подпускал ее близко. Она пожирала. Она проникала под кожу, пока не оставалась только смерть. И я не была готова к смерти.
Мне нужен был запасной план. Думай, Элли, думай! Ты всегда находила выход, и не всегда такой, какой ожидали другие.
Ничто не приходило в голову. Словно страх стер мой разум.
Я не хотела умирать. Я не сделаю это по своей воле.
И я не убью сестру. Я не была убийцей. Хоть она заслужила это тем, что сделала и еще могла сделать.
И что оставалось? Временное решение?
Может, все было всегда временным решением, не оставалось дольше одного дня.
Но если можно было покончить со злом – хотя бы с частью – разве не нужно было сделать это? Даже ценой своей жизни?
Я покачала головой. Сколько других людей убедили умереть ради этой причины, но их смерти оказались напрасными? Я буду как они – дура, которая по своей воле сунула голову в петлю, когда не нужно было?
Я хотела бы знать правильный ответ. Я хотела, чтобы было идеально ясно, а не грязно, как ручей весной.
Я подняла повязку, не успев понять, что делала это, посмотрела на леса и холмы внизу. Дым из Скандтона поднимался в воздух тонкими струями. Фейри, наверное, жили в домах там. Больше дыма поднималось на юге от деревни, где собирались отряды королевы Анабеты. Что они будут делать без королевы?
Между двумя точками в лесу и на дорогах было движение. Дороги были такими новыми, что спиленные деревья и обрезанные корни по бокам были еще бледными в свете солнца. Я разглядывала пейзаж, пытаясь запомнить перемены. Место уже не выглядело как мой дом. Свежие поляны и новые дороги полностью изменили вид. Не хватало домов и ферм. Черные дыры остались на их местах. И были новые здания. Башни. Стены. Что они сделали с моим домом?
Я глубоко вдохнула и пошла по каменистой тропе.
Мне нужно было вернуть сестру.
Если и были ответы, их можно было найти только с ней, хотела она работать со мной или нет.
Она не жалела моего отца или своего мужа. Как я могла уговорить ее? Как я могла убедить ее… в чем, Элли? Убедить ее, когда сама не знала, чего хотела?
Я зарычала. Это было глупо. Я всегда знала, чего хотела. И если честно, я знала, чего хотела сейчас. Это было невозможно, и от этого хотелось это больше. Мои ноги скользили по гравию, когда я отвлекалась, и приходилось сосредотачиваться на дороге.
Я не могла прогнать ощущение ладоней Скувреля на моих запястьях, то, как он выглядел так, словно разорвется, когда я произнесла его настоящее имя. Я не могла забыть, как его глаза обжигали, когда он признался, что хотел покончить со спутанным злом Фейвальда.
Но могла ли я поверить, что для него было жертвой просить моей смерти? Он свободно бросался красивыми словами. Было невозможно знать, врал ли он.
Я застыла.
Элли, ты дура.
Я думала о Скувреле, как о человеке. Я обходилась с ним, как с человеком, потому что его губы, глаза и эмоции казались смертными.
Я снова и снова забывала, что он не был смертным. Он был фейри.
И фейри не могли врать.
Я шла по лесу, тихая, как охотник, преследующий оленя, используя навыки из детства, чтобы быть незаметной. Но разум дрожал от осознания, что он не врал мне. Что все те слова должны быть правдой.
И это означало, что он переживал за меня – может, больше, чем я за него. И он разрывался от мысли, что попросит меня умереть.
И он нашел меня, поймал и привязал меня к себе для этого.
Я хотела злиться на него. И я злилась. Но я не ожидала в глубине души разочарование, смешанное с триумфом.
Триумф от того, что на то, как мое сердце сжималось от каждого его движения, было взаимным.
Разочарование, что это не могло ни к чему привести. Это было не важно. Он все еще хотел видеть меня мертвой.
Я поежилась.
Всегда был другой выход. И я его найду. Я отыщу его. Я попаду по нему, как по мишени стрелой. Я все еще была Охотницей.
КНИГА ВТОРАЯ
В отчаянные времена она восходит,
Под Кровавой луной она рыдает,
На высокой горе она путы разрывает,
А в низкой долине, наконец, умирает.
Песни Фейвальда
Ранее в Фейвальде
- Тебе нужно идти. Сейчас, - прошипел Скуврель, глаза ярко вспыхнули, когда он оглянулся. – Бери ключ. С ним можно уйти без обмена.
Женщина, с которой он говорил, была скрыта тенями, ее ладони дрожали, когда она брала ключ, глубокий капюшон скрывал лицо.
- А что потом?
- Спрячь его, - прошептал он. – Он от твоего народа. Пусть вернется к ним. Спрячь и храни, пока он снова тебе не понадобится.
- Малентрик будет меня искать, - в ее голосе звучала паника. Прядь рыжих волос выскользнула из-под капюшона. – Как и Маверик. Они не перестанут охотиться на меня. Они хотят… они хотят…
Всхлип, и Скуврель снова огляделся.
- Хватит плакать. Тебе нужно идти, сейчас, - он сорвал волосок с головы, намотал его на ключ и сунул ключ в ее руки. – Иди. Сейчас.
- Но почему? – выдавила она. – Почему ты помогаешь мне?
- Может, у меня еще есть совесть, хоть и слабая, хоть я и бесполезен.
- Я не считаю тебя бесполезным, сказала она между всхлипами.
Он вздохнул и толкнул ее с силой, она пропала между камней.
Глава семнадцатая
Я скользила по лесу, наполовину подняв повязку. Для человека расстояние было куда больше, чем когда я ехала на плечах у Рокки. И лес был полон не только людей, но и фейри.
Вдали я услышала рев, а потом свист стрел и пение, за этим последовал вой волка. Страх пробежал по моей спине. Если я поверну не туда, попаду в схватку без оружия.
Мне нужно было думать. Я задерживала дыхание, перебираясь из укрытия в укрытие.
Я шла по березовой роще, и там мне попалась пара фейри, отдыхающих у деревьев, пьющих вино из кубков из коры березы, смеющихся вместе.
- Завтра в путь, - сказала одна из них. Я спряталась за деревом, пытаясь понять, как лучше их обойти. – Я устала от игр, и я готова снова пить горячую кровь.
- Если бы она не убила Ирлипа и Фарзеля, я бы не шла за ней, - согласилась другая фейри – женщина цвета осени, на ней было платье из паутины с вырезом декольте до талии. Я бы дрожала в такой одежде, а она не переживала. – Но я уважаю такой уровень крови.
- Она хотя бы хочет захватить Двор Смертных. Потому мы пришли. Леди Кубков пропала, кто-то должен занять то место, - она вздохнула. – Я хочу в Фейвальд, если честно. Играть со смертными забавно, но душа болит по Кровавой луне и Дикой охоте. Мы пропускаем хорошую охоту, скорее всего. Бывший Равновесие захочет отомстить.
- Что это было?
Я услышала, как ветка треснула на березе напротив моего укрытия. Фейри повернулись туда, и я использовала шанс, побежала среди деревьев подальше от их глаз.
Фух. Это было близко, Элли.
Я должна была попросить Рокки помочь мне, но он привлекал много внимания, а мне нужно было тихо добраться до клетки и своих вещей.
Я старалась держаться востока, подальше от деревни. Я надеялась, что многие фейри были ближе к захваченной деревне.
Я стиснула зубы и заставила себя идти вперед, когда сталь зазвенела за мной, раздался высокий смех фейри и сдавленный крик.
Я была почти у реки, когда услышала голоса. Я юркнула за ели, выжидая, пока они пройдут мимо.
- Не ешь это сейчас! Ужина не будет часами, и ты пожалеешь, что не приберег это.
Человеческие солдаты.
- Мне плевать, что говорит Экельмейер, он не может мешать нам есть. У нас есть права.
Они ушли раньше, чем я обеспокоилась, что меня увидят, оставив меня дрожать от напряжения. Если я так нервничала от пары стражей и группы фейри, как я собиралась проникнуть в лагерь врага?
Я сглотнула. Может, это была плохая идея.
Треск ветки остановил меня, и я развернулась, все двоилось из-за того, что я видела мир духов и смертных одновременно.
Там, на другой стороне тропы, прижав пальцы к губам, стояла моя мама.
Я охнула.
В тот миг крик раздался дальше по тропе. Крик звучал подозрительно похоже на голос солдата, который жаловался на еду.
- Беги, мелкий смертный, убегай от нас! Протяни хотя бы час нашего времени. Последний почил слишком быстро!
Смех фейри звенел поверх криков.
- Мама, - прошептала я.
Она покачала головой. В ее руках были мои вещи – рукоять топора, клетка. Все. Я застыла, пожирая это глазами.
Топот ног по тропе, крики и злорадный смех наполнили воздух.
Мама опустила мой лук и колчан у дерева, за которым отчасти пряталась, положила рядом сияющую книгу. Она стала отступать в тени дерева.
Я использовала шанс, скрылась за своим деревом и посмотрела на тропу. В тот миг первый солдат пронесся мимо с воплями. Он не озирался. Я могла стоять у тропы, а он не увидел бы, ведь был занят. И не просто так. Фейри в одеянии из красных лент замерла передо мной и метнула пару серебряных дисков размером с монеты в солдата. Она понюхала воздух, как олень, склонила голову на бок. Я задержала дыхание, выдохнула, когда она пошла за ним. Диски выглядели острыми. Она могла гнаться за ним так часами, пока он не умрет от тысячи порезов.
Я поежилась.
Я посмотрела на маму, но она пропала. Оставив только мои лук, стрелы и книгу у дерева.
- Ты кое-что забыла.
Я вздрогнула от шепота в ухе, повернулась и увидела приподнятую бровь Скувреля. Он любил меня? Могла ли я поверить в это?
- Что я забыла?
- Меня.
- Я тебя не забыла, - прошептала я. – Просто ты мне не нужен.
Это была ложь. Но, к счастью, я не была обязана говорить правду, как он.
Я прыгнула на тропу и поспешила туда, где мама оставила мой лук. Где она была? Я вгляделась в деревья, сердце колотилось, но она уже ушла, не оставив следа.
Где она научилась так пропадать?
С уколом страха я надеялась, что она не использовала меч.
- Зачем бросать единственных союзников и уходить в лес одной? – прошипел Скуврель, пока я поднимала лук и колчан.
- Ты видел, куда она ушла? – шепнула я. Вдали было слышно крики другого солдата.
- Я шел за тобой, злой Кошмар. Я не замечал меньших фейри и смертных. То, как они развлекаются, не мое дело.
Я фыркнула. Это не помогало. Я подняла книгу, посмотрела на нее – она разве не была больше? Я помнила, что она была размером с мой торс, а теперь была как моя ладонь. Я покачала головой и сунула ее за пояс штанов.
Пока я вешала колчан на плечо, я увидела записку среди стрел. Я огляделась и осторожно вытащила ее.
- Ты шел за мной, чтобы убить? – игриво спросила я.
- Нет.
Я посмотрела в его серьезные глаза. Нужно было покончить с этим. Я сделала голос тверже.
- Если собираешься меня убить, делай это сейчас, а не превращай это в игру. Вперед.
Его глаза ярко сияли.
- Ты предлагаешь мне жизнь? Без сделки?
- Только если ты заберешь ее сейчас и покончишь с моими мучениями, - едко сказала я. Если он попробует, я тут же выстрелю в него из этого лука.
- Не могу, - прошептал он, его рука замерла в дюймах от моей. Он опустил руку.
- Я думала, ты только этого и хотел, - я развернула записку. Почему я говорила с ним так резко?
Может, от того, что он мог меня любить, но все еще хотел навредить мне. Это было больнее, чем если бы он просто выбрал что-то одно.
- Ты из Четырех. Мы не должны убивать друг друга.
- Я не думала, что тебе есть дело до правил, - даже так, если его любовь чего-то стоила, он не нарушит их ради меня?
- Не ошибись, когда я говорю, что не могу. Меня связывает не послушание, а магия.
Я подняла голову.
- Ты в прямом смысле не можешь меня убить?
- Да.
- Тогда зачем сделка на мою смерть?
Он сглотнул, глядя на меня, его дыхание будто застыло в легких.
Ужас хлынул на меня.
- Ты хочешь, чтобы я забрала свою жизнь вместо тебя?
Он приоткрыл рот с виноватым видом на лице.
Я охнула. А я думала, что могла ответить на его симпатию. Я… нет. Нет. Нет.
Я склонилась и прорычала, игнорируя то, как восторженно загорелись его глаза.
- Ты – хуже всех, Скуврель. Худший. Нет никого хуже тебя.
Его плечи опустились от облегчения.
- Наконец-то, ты понимаешь. Я начинал переживать, что ты потеряла разум.
Глава восемнадцатая
- Да, - сухо сказала я. – Нужно ведь переживать, что я потеряла разум. А теперь посторожи меня, пока я читаю записку от матери, или меня кто-нибудь убьет до того, как ты доведешь меня до своей ценной двери. Что тогда ты будешь делать?
Он вытащил иглу из ножен и стоял на страже передо мной, будто верный муж, а не дикий фейри, который даже сейчас надеялся, что я убью себя ради него.
- Ты права, - отметил он. – Если фейри увидят тебя при дворе смертных, они будут охотиться на тебя. Для них еще есть время, чтобы украсть твою роль, пока ты не можешь защищаться.
Я покачала головой от их безумия и открыла письмо. Почему я думала, что для него было нечто большее? Фейри знали только разрушение и смерть, и я должна была понимать это.
Письмо матери было в спешке написано на голубоватой бумаге. От нее пахло специями, и это напомнило о Путниках.
В письме было написано:
Дорогая дочь,
Во-первых, хочу успокоить, что мы послушались твоего совета и те, кого ты захотела защитить – включая Х – скрыты, как ты и просила, у союзников, к которым ты направила. Надеюсь, эта новость тебя успокоит.
Я боюсь говорить больше, письмо могут перехватить, но важно передать тебе это.
Во-вторых, я обнаружила, что мои давние поступки привели к тому, чего я не ожидала. Наша нынешняя ситуация – результат тех поступков, и я исправлю ошибки. Я хочу подчеркнуть, что эта ситуация – не вина твоя или твоей сестры, хотя обе пострадали, и теперь нужно очистить тебя и обречь твою сестру.
В-третьих, я знаю возможное решение твоей дилеммы, и я должна проверить кое-что, чтобы быть уверенной. Ты можешь мне помочь. Так мы сможем работать вместе, чтобы найти третий способ, где мне не нужно терять обеих дочерей. Твой отец в безумных речах выдал намеки, что Убийца родни значит для этого третьего способа.
Такая помощь мне нужна от тебя. Нужно знать, что твой отец выяснил во время плена в Фейвальде. Ключ – Убийца родни. Узнай, что можешь. Если мы вернем разум твоего отца, может, узнаем полный ответ. Это важно.
Я не дам тебе умереть, Элли. Не ради чьих-то амбиций и надежд. Я умру сама, но не позволю этого. Береги себя, будь умной и, что важнее, верной дочерью, используй свой славный разум, чтобы помочь мне с этой загадкой.
Твоя любящая мать.
Откуда мама знала об Убийце родни? И что она могла привести в действие годы назад?
- Думаю, мне может понравиться твоя мать, - прошептал Скуврель над моим плечом. – Она все переворачивает, как Валет, является и требует. А потом улетает за другой шалостью. Где она скрыла тех людей, которых ты хочешь защитить?
- Я не скажу тебе, - едко сказала я. – Ты тоже можешь хотеть им смерти.
- Ты принимаешь мое желание спасти Фейвальд за антипатию, - сказал он с пылающими глазами. Я не хочу вредить невинным. Ты должна знать это с тех пор, как я не помешал тебе спасти тех, кого ты смогла спасти.
- Но ты хочешь мне смерти, - сухо сказала я.
- Ты не должна так переживать из-за смерти. Твоя жизнь коротка, и смерть – лишь миг.
- Да, давай больше убивать, потому что жизнь смертных хрупкая, - я искала на земле след, но духовное зрение не показывало сияния, а в реальности не было примятых листьев или отпечатков на земле. Мама просто пропала. Как она это сделала?
- Но ты не можешь увеличить количество смертей, Кошмарик. Это не изменить. Одна смерть для одного человека. Это честно. Это равновесие. В своей новой роли ты должна это понимать.
- Тебе не говорили, что грубо читать чужие письма? – я переживала за маму. Я надеялась, что она не использовала меч. Если она была в Фейвальде, она была ужасно уязвима. И что она собиралась делать с клеткой? Без духовного зрения она даже не увидит внутри мою сестру и королеву Анабету. Она не поймет, что их нужно кормить, давать им воду. И она не могла выпустить их без меня.
- Тебе не говорили, что быть грубым – моя роль, - сказал Скуврель.
- Ты и твои глупые роли. Я не вижу, чтобы роль заставляла тебя болтать, - соврала я.
- Разве? – прошептал он. – Разве не поэтому ты отвечаешь на мои угрозы пылом, а на мою симпатию угрозами? Разве ты не пытаешься уравнять это, Кошмарное Равновесие?
- Нет, - кратко сказала я. – И хватит болтать. Мне нужно найти маму. Она забрала все мои волшебные вещи.
Он захихикал.
- Ты хочешь бродить по лесу жестоких воинов-фейри и солдат, пытаясь вернуть вещи? Я думал, ты будешь переживать из-за совета матери.
- Какого совета?
- Узнать об Убийце рода, и что твой отец мог выяснить от него.
- И как мне сделать это без пути в Фейвальд?
Он опасно улыбнулся.
- О, у тебя есть проход, Кошмарик. У тебя есть я и есть Рокки. И, если ты перестанешь бежать в опасность, пока мы спим, мы отведем тебя в Фейвальд. Я даже лично сопровожу тебя в центр крепости Убийцы рода.
- В обмен на что? – спросила я.
Он задумчиво притих, но я знала, что он играл. Его глаза блестели слишком ярко, не могли скрыть тайны.
- Я хочу, чтобы ты согласилась не мстить за жизнь сестры, когда я ее убью. Кто-то должен, а ты уже призналась, что не можешь.
- Ты хочешь, чтобы я обменяла жизнь сестры на путь в Фейвальд? – почему он все еще пугал меня? Почему я не выработала иммунитет?
- Нет, милый Кошмарик. Я не прошу разрешения. Ее жизнь была обречена с мига, как она ступила в Фейвальд. Я прошу лишь не мстить за ее смерть. Это должно быть просто. Ты сама по себе не мстительная.
- Разве? – я прищурилась с угрозой, но он только рассмеялся.
- Подумай, Кошмарик, а потом возьми меня за руку и отведи к кругу камней.
- Нужно забрать Рокки, - возразила я.
- Он уже согласился встретить меня там. Он не рад, что твой побег грубо прервал его сон.
- Зачем мне делать тебя за руку?
- Потому что, хоть ты пытаешься, ты все еще слепа, и мы пойдем быстрее, если ты доверишься моему руководству.
Я помедлила, и его глаза радостно загорелись.
- Твое недоверие вкусное, как корица и мед.
- Было бы глупо доверять тебе, - возразила я.
- Ах, Кошмарик, но глупо и не доверять.
Он сжал мою ладонь, повел меня по лесу сквозь деревья и кусты в безлунную ночь. Казалось, деревья выгибались, словно лес пытался избавиться от него. Его ладонь была теплее, чем я ожидала, он сжимал мою руку крепко и нежно, что было неожиданно для жестокого фейри. Я прикусила губу, пока он вел меня по лесу. Я не только переживала за маму и будущее нашего мира, но и из-за того, что мои проблемы тускнели, пока его ладонь сжимала мою.
Глава девятнадцатая
Рокки встретил нас у края леса, дальше начиналась долина с кругом камней.
- АРМИЯ, - прогудел он.
- За нами, - я едва дышала от скорости подъема, но ни разу не упала, хотя мир раскачивался от моего двойного зрения.
Мы с трудом избежали многих конфликтов, и в воздухе ощущалось, что что-то закипало. Что-то заполучил власть над Кошмарным двором и готовился начать полный бой вместо стычек вокруг деревни. И к Экельмейеру и его союзникам шли арбалетчики, что означало, что и люди готовились.
- НОВАЯ АРМИЯ, - сказал он.
Я оглядела поляну. К счастью, тут никого не было.
- Спасибо, что ждал нас, - сказала я Рокки.
- ВЕДУ ВАС, - сказал он.
- Конечно, - сказала я, он пошел по долине, но я не успела сделать шаг, Скуврель развернул меня, все еще сжимая мою ладонь.
- Ты думала о сделке? Ты не станешь мстить в обмен на путь в Фейвальд?
- Если я иду туда без меча, я не смогу уйти без тебя, - с горечью сказала я.
Его улыбка стала шире.
- Да, Кошмарик. Ты будешь привязана ко мне. Или я буду привязан к тебе – служить тебе проводником, помогать, даже если ты попытаешься разбить мои мечты как чашки. Это будет как медовый месяц, не думаешь?
- Таким ты представляешь медовый месяц? – спросила я. – Ты поражаешь меня своей романтикой, муж.
Его улыбка стала такой широкой, что я моргнула. Он почти выглядел невинно.
- Правда или ложь, - шелково сказал он. – Тебе понравится передвигаться по Фейвальду со мной, пока мы будем убегать от Дикой Охоты и погружаться в глубины логова Убийцы рода. Это будет самым романтичным приключением в твоей жизни.
- Понятия не имею, - честно сказала я.
- Это правда, Кошмарик. Я дам тебе лучший медовый месяц, только привяжи меня к себе простым обещанием.
- И что это за обещание? – спросила я.
- Что у меня будет твой последний поцелуй. Что в последний миг жизни ты будешь думать обо мне.
Я ощутила холод. Почему он напоминал мне, что собирался убить меня?
- Я думала, ты хотел сделку на то, чтобы я не мстила? – я оттягивала момент.
- Я хочу что-то из этого… или оба, - он впервые с нашей встречи выглядел неуверенно.
- Правда или ложь, - я дразнила его. – Ты все равно покажешь мне Фейвальд.
Он подмигнул.
- Но я предпочел бы получить твое обещание.
Я медлила. Но я была замужем за него, не могла выйти за другого. Я поцеловала его, и он разрушил этим для меня остальных. Любые другие поцелуи только напоминали бы о его жгучих поцелуях. Я могла дать ему обещание. Я, скорее всего, его сдержу. Будет просто думать о нем, если из-за него я лишусь жизни. Хотя мысли не будут счастливыми.
Более того, я хотела дать ему обещание.
Потому что, несмотря на его угрозы и зло, я желала быть с ним. Он делал нетерпимое веселее. Разве плохо было привязать его к себе, когда я так в нем нуждалась?
- Неси нас в Фейвальд, и я дам обещание, - смело сказала я.
Его дыхание дрогнуло, предвкушение на его лице напоминало кота, ждущего у норки мыши.
- Идем, Кошмарик. Пора войти в Фейвальд.
Он взял меня за руку и повел за Рокки. Мы втроем шагнули в круг камней.
Улыбка Скувреля стала хитрой, он занял позу и щелкнул пальцами.
Мы вошли в Фейвальд, и я могла поклясться, что произошло это с облачком дыма.
Глава двадцатая
Мы вышли из круга в обжигающе белый свет дня Фейвальда. Я сорвала повязку, не успев разглядеть ужасы Фейвальда. Мне сейчас это не нужно было.
Я уже дрожала, устала от прошедших дней. Кто знал, что требовалось, чтобы свести меня с ума?
Дымопад тек перед нами, и тяжелые сосны покачивал горячий ветер. Перистые облака сияли тусклым золотом на солнце. Вдали медленно бил барабан, земля дрожала от ритма.
К нам над тропой летел стук вместе с ветром.
- А теперь, - Скуврель снял камзол и взмахнул им, как плащом, - я выслушаю твое обещание.
Моя улыбка не уступала ему.
- Я обещала дать его в Фейвальде, но не сказала. Когда.
Его радость сменилась хмурым видом.
- Ты мучаешь меня веселья ради, Кошмарик?
- Не я начала эту игру.
Он склонился.
- О, но ты ее закончишь, Кошмарик. Я прослежу за этим.
- НОВАЯ АРМИЯ, - перебил Рокки.
Я посмотрела на него и застыла. Вдали пыль поднималась над дорогой, которая мерцала как чешуя змея из-за рядов фейри в броне, идущих по ней.
- В какой стороне дом Убийцы родни? – я потянула Скувреля за рукав.
- Хм? – он смотрел на них, щурясь.
- Куда идти? Нужно спешить!
Его губы двигались, словно он считал.
Я фыркнула.
- СЛЕДУЙ, - сказал Рокки.
- Скуврель? – я потянула его, но он не сводил взгляда с идущей армии. Я потащила его за собой, фыркнув, следуя за Рокки, пока он шел между камней. Мне было все равно, куда он меня вел, пока мы шли не к сияющим воинам. Я разберусь, как найти Убийцу родни, позже.
Скуврель следовал за мной, но смотрел на армию вдали, пока я шла за Рокки среди огромных деревьев.
- Куда мы идем, Рокки? – спросила я.
- ПОДГОРЬЕ.
Что ж, это все объясняло.
Он шел быстрее нас, его каменные ноги двигали землю, как мотыги в саду. Я попыталась ускориться, волоча Скувреля за собой. В лесу были белые статуи, и мы огибали их, пока бежали. Я старалась не смотреть на их лица. Страх в их глазах вызывал дрожь, особенно теперь, когда я знала, что это были фейри, которые не успели убежать, когда зазвучали рожки и началась Дикая охота.
Рокки остановился так внезапно, что я чуть не врезалась в него. Он опустил большие каменные ладони и поднял нас на свои плечи. Скуврель все еще смотрел назад.
- На что ты смотришь? – тревожно прошептала я.
Он встряхнулся.
- Они маршируют днем. Зачем они это делают?
- Ты не знаешь? Ты же знаешь все.
Он покачал головой. Сосредоточился на мне. Его глаза были глубокими колодцами дымящейся ярости.