- Ты знаешь, как он убивает – позволяет захлебнуться в удовольствии. Так он убил Леди Джерику.
Лицо Скувреля стало каменным.
- Когда он ощутит, что умирает от того же яда, - Валет опустил арбалет и протянул флакон, - он поймет, что умер от моей руки. Месть, мой дорогой Скуврель, слаще меда и крови смертных.
Его глаза блестели, его арбалет сильнее опустился к земле.
Скуврель двигался как змея, ударил быстро и сильно. Он схватил арбалет одной рукой, флакон – другой, оторвал арбалет и бросил его в пруд, пока отодвинул руку с флаконом.
Рот Валета потрясенно раскрылся, и Скуврель разбил сосуд об его зубы. Ярко-розовый цвет, ярче цветов фуксии, капал с зубов Валета в его рот.
Он охнул и захихикал.
Оскал Скувреля не менялся. Он схватил запястья другого фейри, удерживая его на месте.
- Зачем ты это сделал? – сказал Валет между приступами хохота. Его дыхание было быстрым, зрачки расширились, и глаза казались черными. – Никто не хочет эту роль.
- Это лучше другого варианта, - тихо сказал Скуврель, а смех все вырывался из Валета.
- Нет, - выдавил он. – Это хуже всего.
Он задрожал с довольным видом. Его глаза закатились, он рухнул, содрогнулся и застыл.
Плечи Скувреля опустились.
Он посмотрел по сторонам и сбросил тело в пруд.
Глава пятая
- Хорошо, - сказала я сквозь тяжесть боли. – Нам с тобой нужна сделка, сестра. Ты должна была предложить мне сделку до всего этого, до того, как ты втащила меня в этот ужасный мир, который так хотела принять. Что заставило тебя танцевать вокруг тех камней? Что вдохновило тебя утащить меня с тобой?
Мои слова прервал стон, Скуврель порвал мою куртку и тунику на спине. От звука рвущейся ткани я дрожала.
- Полегче с одеждой, Валет, - процедила я. – Или это тоже придется зашивать.
- Я не знал, что у тебя столько веснушек, жуткое создание, - сказал он, игнорируя меня. – Ты в крапинку, как яйцо.
- Правда или ложь? – ответила я, кусая губу, игла впилась снова. – Ты обсуждаешь мои веснушки, только потому что ужасно накладываешь швы.
- Мы все еще в это играем? Как хорошо, - его смех звенел искренней радостью. – Правда. Твоя спина будет морщинистой и зашитой как плохо заштопанный носок.
Это было отлично представлять.
- Хуланна? – спросила я, повернувшись к сестре и вздрогнув, когда Скуврель пронзил иглой мою плоть. – Что заставило тебя это сделать?
- Что заставило меня искать бессмертие? – спросила она, закатывая красивые глаза, водя пальцами по своим упругим кудрям, словно она смеялась надо мной их идеальным видом. – Какой дурак не стал бы его искать? Я нашла книгу, которую не должна была найти. Они спрятали ее хорошо, те старушки. Ты знала, Элли, что мама и все старые матушки Скандтона – как тайное общество? Только женщины. Они не говорят мужчинам, - она едко рассмеялась. – И они защищают тайну – тайну Фейвальда – и все знают это. Они делают вид, что не знают, но это не так. Они все могли быть фейри. Все могли быть роскошными. Но, конечно, им не хватает ума на это. Они сосредоточились на защите, на стенах, правилах и лжи. Дуры! Я выбиралась ночью и, пока мама и отец боялись, что я спала с деревенскими парнями, я читала ту мелкую книжку. Я вернула ее на место, когда закончила – ты могла бы найти ее, если бы хотела – и тогда я решила пойти в Фейвальд и взять тебя с собой.
- И все то восхищение, которое ты якобы ощущала, когда лорд Кавариэль прибыл, была игрой? – спросила я. Это не могло быть игрой. Даже меня влекло к нему.
- Не совсем, - сказала Хуланна, ее идеальное лицо фейри чуть покраснело, она отвела взгляд. – Морок работает хорошо на смертных. А я тогда была еще смертной.
- И ты согласилась стать фейри? – тихо спросила я, Скуврель грубо потянул за нить в моей спине. Когда это закончится, я заплачу деревенской девчонке, чтобы она научила его шить. Ребенок восьми лет справился бы лучше.
Ужас промелькнул на ее лице перед ответом. Теперь она не могла врать. Она, казалось, пыталась подобрать правильные слова.
- Я мечтала стать фейри с тех пор, как прочла об их силе в той книжке.
- Это не означает, что ты позволила им исполнить Возвышение по своей воле. Все это означает, что ты была дурой.
Она оскалилась.
- Я дала тебе все нужные ответы. Я сказала тебе, что не была бедной жертвой, что я выбрала эту жизнь. Я создала эту силу для себя. Я – Леди Кубков без раздражающего Лорда, сдерживающего меня. И я буду править как Высшая королева Фейвальда. Ты могла бы править со мной, если бы не была такой узколобой. Если бы ты пошла со мной, а не убежала и не ударилась головой об камень.
Я сглотнула. Она сказала так, потому что считала это правдой. Это не делало это правдой, да? Может, она выбрала эту жизнь. Но она была слишком глупой, чтобы знать, что выбирала, перед тем, как это было выбрано. И даже сейчас я ощущала, что она готовила для меня петлю. Знать бы, какой была ловушка.
Она должна была умолять выпустить ее. Она была в клетке. Так почему мне казалось, что она управляла событиями даже из клетки?
Скуврель подвинулся к другой стороне моей спины – над лопаткой, его прикосновения было странно нежным, хотя игла все еще колола и тянула.
- Думаю, ты приняла меня за ту, кто не поймал тебя в клетку, сестра, - сказала я, олень, лежащий под ней, зевнул, тряхнул рогами, и Хуланна нахмурилась, уклоняясь от них. – Ты не бессмертна из-за того, что ты фейри. Если я захочу, могу выбросить тебя с клеткой в пруд, и ты утонешь, или я могу поджечь тебя с клеткой.
Ладони Скувреля замерли на середине стежка. Я удивила его?
- Ты этого не сделаешь, - Хуланна ухмыльнулась. – Ты же хорошая девочка, Элли. Любимица отца. Ты не посмеешь разочаровать его или ту глупую вонючую деревню. Я годами думала об этом, Элли. Годами планировала это. Ты думаешь, я не думала и о тебе в это время? У меня есть план на тебя.
- Я знаю все о твоем плане, - процедила я. – Тебе нужно «победить» меня, чтобы закрепить твою победу над миром смертных.
Она замешкалась, сомнения затуманили ее глаза на миг, а потом выражение лица стало ровным.
- Не завоевать мир смертных, Элли. Это я могу сделать сама. Мои армии делают это, пока мы тратим время тут, зашивая твою спину. Нет, мне нужно победить тебя, чтобы мир смертных стал частью Фейвальда. Тогда нас не будут ограничивать круги камней, кровавые луны или железо. Тогда весь мир будет Фейвальдом.
Я поежилась.
- Ты хочешь утащить всех нас в ад? – спросила я. От ярости голос стал хриплым, мне это не очень нравилось.
- Я хочу предложить тебе рай, - сказала она со спокойной улыбкой. – Рай, где больше нет труда и уродства, только морок, магия и слуги-големы. Никаких пищащих детей или ненужного труда. Больше не нужно будет пасти коз или охотиться на зверей, пока не захочется, и тогда можно охотиться, на кого хочешь и как хочешь, даже на Валета. Это было бы весело.
Она подмигнула.
- Ты знаешь, что я не соглашусь на это.
- Почему нет? Когда я могу предложить так много?
Я рассмеялась, жестокий смех, которому я научилась от них.
- Потому что и я читала те пророчества. И теперь ты у меня в клетке. Если «победить» означает «поймать», то Фейвальд уже завоеван, и вы все будете изгнаны в это место. Но это означало иное, да? Чтобы «победить» меня, тебе нужно не просто поймать меня. Тебе нужно убить меня.
Хуланна осторожно вдохнула, словно не ожидала, что я пойму это. Странно, что Скуврель молчал. Он не охнул, не застыл, словно всегда знал это. Он потянул за нить, и я дернулась от боли.
- И чего ты ожидала? – спросила я едко. – Думала, что я предложу себя как козу на заклание?
Хуланна не ждала ни секунды.
- Да, - сказала она. – Это я и ожидала. Потому что или так, или видеть, как угасают жизни всех смертных. Все, кого ты знаешь, умрут. Все, кого ты любишь, кроме меня. Все дети с большими глазами, старушки с дрожащими руками. Ты сделаешь это, Элли Хантер? Ты поступишь так эгоистично, что спасешь свою жизнь ценой их жизней?
- Они не были бы в опасности, если бы не ты! – прорычала я.
- Но они в опасности, - Хуланна самодовольно улыбалась. – И не важно, что ты посадила меня в клетку. Мои планы продуманы. Они могут исполняться без меня. Я могу сидеть тут, на этом олене, и ждать. И ты со временем придешь ко мне и будешь умолять меня выйти из клетки и забрать твою жизнь, - ее слова стали медленными и размеренными. – Потому что ты – Охотница. Ты всегда такой была. Твоя роль – защищать нашу деревню, и ты не можешь бросить это. Ты не можешь быть без веры. Верность в твоих костях, проникла с обучением в твое сердце. Бескорыстие выжжено на твоем разуме. Я знаю тебя, Элли. Я знаю тебя до мозга костей. Ты сделаешь это. Ты такая. Мне нужно только ждать.
Я резко села, поняв, что Скуврель закончил зашивать мою спину мгновения назад. Я пошатнулась, одежда осталась разорванной на спине, края хлопали от ветра и моих движений. Я направилась к открытой двери. Плевать, что было темно. Мне нужно было уйти подальше от нее. Мне нужно было уйти. Сейчас.
Смех Хуланны преследовал меня.
- Ты знаешь, что это правда, Элли. Я знаю, какая ты.
Я вышла в темную затхлую комнату, дыхание вырывалось с шумом.
Волны паники унялись не сразу, потом удалось успокоить дыхание. Глубоко дышать затхлым воздухом. Тусклый свет заполнил комнату, тихие шаги прозвучали за мной. Это была спальня с одинокой кроватью и большим шкафом, с пустым камином. Плотные расшитые шторы закрывали окно, на ткани цвета шелковицы были вышиты улыбающиеся фейри, рвущие лисиц пополам. Большое овальное зеркало было в позолоченной раме из улыбающихся лиц без глаз.
Боль обожгла мою спину, я тихо плакала.
Скуврель прошептал за мной:
- Возможность, что она права?
- Пять, - выдохнула я.
Я ощущала его трепет в воздухе за собой.
- Ты не понимал этого? – спросила я. – Разве не потому ты был таким тихим?
- В мои планы не входит твоя смерть ради Двора Смертных, Элли Хантер, - прошептал он, и мое настоящее имя звучало странно на его губах, я даже повернулась посмотреть на него. В его мрачном взгляде не было ни одной веселой искры. И только от этого я ощущала кислоту на языке. Я сглотнула.
- Тогда ради кого мне умирать, по-твоему? – резко спросила я.
- Ради фейри, конечно, - сказал он. – Но кто выберет умирать ради нас?
Глава шестая
Я порылась в шкафу и нашла подходящую по размеру рубашку с кружевами вокруг воротника, камзол лилового цвета с черными полосками на груди. Он застегивался серебряными пряжками в форме черепов птицы на одной стороне дублета. Рукава камзола длиной по бедра были украшены скелетами ящериц, вышитых серебром, но ящерицы казались крылатыми. Каждая кусала хвост следующей. Фейри обходились с вещами как со всем остальным – они делали вещи роскошными, но с ноткой жестокости.
- Правда или ложь, - спросил Скуврель с порога, стоя спиной ко мне, чтобы я могла надеть рубашку и камзол поверх ноющих стежков, которые он зашил на мне. – Ты, наконец, понимаешь глубины моей порочности.
Я дала словам повиснуть в воздухе. Я знала это? Он мог быть хуже, чем я думала.
Я боролась с камзолом. Я не могла повернуть руки, не тревожа новые швы. Они болели, но не так сильно, как я ожидала.
Он резко повернулся.
- Позволь помочь с этим.
Его ладони были удивительно легкими и грациозными, он забрал у меня камзол и помог надеть на мои ноющие плечи. Его глаза с тяжелыми веками ничего не выдавали.
Стрела не пронзила его сердце, когда я выстрелила в него. Она попала в его руку. Каждый раз, когда я чувствовала, что должна была принять, каким черным было его сердце, эта мысль всплывала в голове. Лук знал то, чего не знала я?
Я сглотнула.
Мне нужно было принять решение. Я могла перестать доверять ему и потерять его общество, помощь и мудрость.
Или выбрать стрелу и доверие ему. Хоть он говорил, что однажды погубит меня.
Я глубоко вдохнула. Мне нужно было довериться интуиции.
- Ложь, - сказала я, закрепляя последний череп птицы на камзоле. – Стрела не убила тебя. А она пронзила бы злое сердце.
Похоже, я выбрала довериться ему – без сделок и обещаний. От мысли я скрипнула зубами, сердце колотилось. Я словно прыгала с утеса и не знала, как далеко было дно. Я словно выпускала стрелу в несущегося медведя и смотрела, как он приближался. Я ощущала восторженный ужас риска и шанса на успех.
- Магия работает в доме во время Кровавой луны? – спокойно спросила я.
Скуврель кивнул, отвел взгляд, словно стыдился чего-то.
- В какой-то степени. Я не могу исцелить тебя этой ночью, если ты надеешься на это. Я использовал слишком много сил на полет.
- Тогда мне нужно забрать вещи, - сказала я.
Я прошла мимо него в другую комнату, забрала колчан, лук и меч. Я вытащила меч и схватила клетку с сестрой одной рукой.
Я замерла.
- Чей это дом? – спросила я у Скувреля.
- Мелкого фейри, - он пожал плечами. – Кого-то с ужасным вкусом. В доме ни одной книги.
Я кивнула, опустила меч, игнорируя боль в спине, вызвавшую слезы на глазах. Я осторожно открыла дверцу клетки. Скуврель охнул, но я сунула руку в клетку, придавила борющуюся сестру к месту, а другой рукой вытащила оленя. Он был обузой.
Я быстро закрыла дверцу клетки, и олень вдруг стал полного размера. Его дыхание вырывалось яростными порывами пара, копыто стучало по полу домика. Половицы трещали.
Он повернулся к нам, глаза вспыхнули вишневым цветом. Как можно быстрее, я схватила меч, рассекла воздух и прыгнула в брешь с мечом в руке.
Я рухнула на торф в мире смертных в том месте, где надеялась, бросилась в сторону, освобождая место для прыжка Скувреля через брешь.
Он прорвался, лицо было напряженным от стресса. Он схватил меня и отодвинул, в тот же миг олень прыгнул в брешь, помчался на полной скорости по лесу мира смертных подальше от нас. Я охнула, подняла повязку.
Я не ожидала, что олень последует. Может, стоит быть менее импульсивной.
- Пытаешься убить меня? – бодро сказал Скуврель.
- Один, - сказала я, дыхание дрожало. Я думала, что он позаботится о себе. Он был способен на это без моей помощи.
Я нервно облизнула губы. В мире смертных был день. Хоть в этом уголке леса было тихо, он был недалеко от Скандтона, где фейри заканчивали завоевание. Мне нужно быть быстрой и тихой. Тот олень мог послужить хорошим отвлечением.
- За мной, - я прошла в маленькую пещеру, которую нашла во время Пира Воронов, мои ладони искали мою сумку во тьме. Только бы она была тут!
Облегчение наполнило меня, моя свободная ладонь задела сумку.
- Ты прошла весь путь ради этого? – с отвращением спросила моя сестра. – Мне нужно закричать и проверить, придет ли кто-нибудь.
Я повесила сумку на плечи, привязала клетку к поясу. В моей руке уже была рукоять топора, когда вдали начались крики.
- Меня кто-то слышит? Кто-нибудь? На помощь!
Тот голос! Я знала этот голос.
Я побежала раньше, чем поняла это, помчалась между деревьев и камней. За мной ругательства Скувреля могли сделать воздух синим.
Мир смертных всегда выглядел для меня странно после Фейвальда, словно кто-то рисовал его на холсте почти без красок. По сравнению с яркими красками Фейвальда, он был лишен жизни.
Я остановилась за минуты, повязка упала с глаза, другой еще был накрыт. Как всегда, от этого все почти двоилось – половина реального мира, половина мира духов.
В мире духов странная клетка висела на дереве. Прутья клетки двигались и извивались как живые змеи. Нет, это были змеи. Их шипение звучало в воздухе, скользило по моей спине.
Глаз, который видел реальный мир, не видел их вовсе. Тем глазом я видела только Олэна, висящего в воздухе. Он был потрепанным и разбитым, один глаз опух и не открывался, его нарядная накидка была в дырах и крови. Сухая кровь покрывала рану на голове, его взгляд был пустым.
- Элли! – он охнул, надежда в его глазах вызвала боль в моем сердце. Если Олэн был рад видеть меня, тут все было плохим.
Я сглотнула, огляделась на поляне. Место казалось ловушкой, а Олэн - приманкой.
- Кошмарик, - предупредил Скуврель, голос был низким от намека. – Отмечу, что, если ты влезешь в это, тебе придётся участвовать в том, что тебе не понравится.
Я пронзила его ядовитым взглядом.
- То, что он тебе не нравится, не означает, что с ним нужно так обходиться. Ни с кем нельзя так обходиться.
Он приподнял бровь.
- И все же.
Это было всем. Никаких уточнений. Он не умолял. Лишь эта фраза. Я покачала головой и полезла в сумку за золотым ключом.
- Я не думал, что кто-то слышал. Я не думал, что кто-то придет, - сказал Олэн. – Точно не любительница фейри, как ты.
- Она – любительница фейри, да? – проворковал Скуврель, появившись рядом со мной и прижав два пальца к моей щеке.
Я отбила его ладонь и покачала головой, цокнув языком.
- Олэн Чантер, дурак ты, а не рыцарь. Если ты не понимаешь теперь, что я – худший враг фейри, тогда ты никогда не поймешь.
- Твоя сестра приказала побить меня и пытать, - сказал Олэн сквозь опухшие губы. – Я даже не знаю, что они сделали с Хельдрой, - его голос оборвался. – С моими детьми.
Хорошо, что он не видел мою сестру в клетке на моем поясе, или он возненавидел бы меня. Она хихикала из безопасности клетки.
Я неловко кашлянула.
- Если они пошли туда, куда я им сказала, то они все в безопасности. Вместе с другими детьми из деревни. И если бы кто-нибудь из вас меня сразу слушал, Скандтон не захватила бы армия фейри, а тебя не поймали бы. Ты мог бы служить великому сэру Экельмейеру при дворе королевы Анабеты на юге.
- Сэр Экельмейер жив, - сказал Олэн. – Они послали его к ней – голого и выкрашенного в желтый за трусость.
Скуврель за мной расхохотался, и я с трудом не присоединилась к нему. Элли, это было жестоко. Но почему от картинки напыщенного Экельмейера в желтой краски стало смешно? Я была ужасным человеком.
- Они хотя бы не покрасили тебя, - сказала я, вытаскивая золотой ключ из сумки. Я повернулась к Скуврелю и сказала сахарным голосом. – Муж мой, могу я попросить волосок с твоей чудесной головы?
Здоровый глаз Олэна, казалось, выпадет из головы.
- В обмен на один секрет, - хитро сказал Скуврель, обещая улыбкой, что мне будет больно. Он постоянно поглядывал на деревья. Нужно было спешить.
- Договорились, - я повернулась к Олэну. – Мы вытащим тебя отсюда, сэр Чантер, а потом ты отыщешь своего Желтого рыцаря и отвоюешь Скандтон у фейри.
- Я не могу, - сказал Олэн с отчаянием в голосе. – Хоть захватчики бьются между собой, они все еще слишком сильные. Я против них как ребенок.
- Между собой? – рассеянно спросила я, Скуврель дал мне волосок с драматичным размахом и поклоном. Я приняла его и обвила волоском ключ. Этой магии хватит.
- Кто-то убил Лорда Сумеречного двора в сражениях. Не знаю, кто, но я благодарен за эту мелочь. Потому армия пока не движется. Они бьются, чтобы увидеть, кто займет его место.
Ой.
Это была моя вина.
Олэн фыркнул с горечью.
- Удивлен, что они не заставили того, кто убил его, занять роль. Я не знаю даже, бьются фейри за то, чтобы быть Лордом или не быть им.
- Может, за все сразу, - буркнула я, вставляя ключ в замок.
- Искать дверь смысла нет, - сказал мне Олэн. – Я вижу, что за клеткой, но не саму клетку. Я ощущаю ее руками, но она какая-то неправильная. Движется. И шипит.
- Потому что она из змей, - буркнула я и повернула ключ.
Олэн поежился, его глаза закатились.
- Не говори мне это.
Дверь открылась, и я убрала ключ в карман.
- Вот так. Выпрыгивай.
Он посмотрел на меня как на безумную.
Скуврель издал раздраженный звук горлом, прошел мимо меня, сжал Олэна за шею и вытащил его из дверцы клетки.
- Хоть весело смотреть, как ты играешь с этим существом, мы тратим время, Кошмарик. Нам нужно шевелиться, пока Дворы не поняли, что ты тут, и не пришли забрать твою силу.
Олэн пошатнулся и упал на землю, покрытую мхом. Он поднялся, не сводя взгляда с места рядом со Скуврелем.
- Я никак не привыкну, что вижу их, только когда они хотят этого, - сказал он, дрожа чем-то, похожим на ярость. – Если тот, кого ты зовешь мужем, снова схватит меня за шею…
Его голос утих, он стал качать головой, поняв, что угроза была пустой.
Я сжала Олэна за воротник, притянула его так близко, что могла заглянуть в его здоровый глаз своим.
- Слушай меня, Олэн Чантер, потому что это важно. Я борюсь, чтобы остановить вторжение фейри. Но я не могу сделать это одна. Ты – все еще Рыцарь Скандтона, так что пора собрать людей, найти союзников и биться за деревню. Ты забыл все о фейри, но пора вспомнить. Ты сам говорил мне слова песни: «Музыка связывает, Огонь слепит, Смотри им в глаза, убьет их железо». Играйте музыку. Жгите огни. Ищите железо в позвоночнике и земле. Нам понадобится все.
Он кивнул, дрожа от уязвленной гордости и согласия.
- Иди, - тихо сказала я, отпустила его воротник и сунула рукоять топора за пояс. – У меня есть свои дела.
Что-то, похожее на пару рук, будто сжало мое горло. Я едва успела вытащить меч и рассечь воздух перед собой, а потом зрение погасло, и я упала на колени.
Глава седьмая
Сильные ладони подняли меня, пронесли в брешь в воздухе и опустили на гладкий пол. Когда я открыла глаза, я оказалась в убежище Скувреля – том, с книгами – смотрела на жуткую картину, которую он сделал для меня. Странные завитки красно-коричневого цвета вызывали тошноту, пока я пыталась дышать.
Внезапное глупое желание жестокости наполнило меня, терзало, пока перед глазами мелькали картинки меня с кровавыми ладонями, рассекающей горло человека, связывающей петлю для шеи, поворачивающей нож в плоти. Меня стошнило, я содрогалась, картинки не отступали.
Нет, Элли, это не ты!
Я не была жестокой без причины. Я не забирала жизни людей.
Но я ощущала отчаянный голод, терзающий меня, пытающийся поглотить меня силой.
Это было что-то больше меня.
- Не борись, - услышала я довольный голос сестры вдали. – Это убьет тебя, если будешь биться. Прими свою роль. Ты теперь – Равновесие. Ты несешь порядок в мир фейри. Ты будешь служить как рука Высшей королевы в Фейвальде.
Скуврель что-то прорычал, я не разобрала слова, а потом клетку убрали с моего пояса. Я потянулась к ней, но глаза потемнели от видений. Хуже, повязка все еще закрывала один глаз, и настоящий мир, который я видела, был ужасным и пустым, я не могла это терпеть. На месте высоких полок книг и удобных кресел, которые видел один глаз, другой глаз видел темную пещеру с обрывками ткани – или плоти – трепещущие на стенах.
Я с трудом сорвала повязку.
Хватит. Хватит этого бреда.
Подавляя ощущение, я встала, борясь с тошнотой, все кружилось перед глазами. Мне нельзя было поддаваться рвоте или этому срыву.
Скуврель стоял передо мной с белым лицом.
- Ты подтверждаешь мои страхи, Кошмарик. Несмотря на твой сладкий бунт, ты не выстоишь против Фейвальда.
- Я выдержу все, что меня ждет, - процедила я сквозь зубы.
- Сладкий Кошмарик, - сказал он с болью на лице. – Ты ощущаешь это сейчас. Это в твоих костях. Ты спасла человеческую жизнь. Теперь ты должна забрать человеческую жизнь.
- Нет, - сказала я, и боль, как от ножа, пронзила мою грудь. Я охнула и упала на колено.
Он тут же оказался рядом, притянул меня к себе, сжимал, будто я умирала, его лицо исказилось.
- Не умирай сейчас, Кошмарик. Мне нужно, чтобы ты сделала больше. Чтобы ты была больше этого.
Я пыталась говорить сквозь зубы, но боль была слишком сильной.
- Я заключу сделку, Кошмарик, - процедил он. – Я пообещаю сражаться за тебя, а не против тебя. Но, прошу, не борись с этим. Не умирай ради меня.
- Я борюсь с этим не ради тебя, - сказала я, каждое слово было боем с болью.
- Тогда зачем борешься? Стань Кошмаром. Борись со мной во всем. Разбивай мои планы. Будь Равновесием для моего Плута вечно, Кошмарик. Мы будем в вечном сражении, и я приму это ради тебя. Я приму каждый удар с гордостью, буду обижать с уважением, и мы будем великими и роскошными противниками вечно!
- Я никого не убью, - заявила я, вырываясь из его объятий. – И я не знаю, почему ты хочешь заключить сделку сейчас, если не хотел раньше. Ты не слушал лягушку, которую я тебе дала? Она не сказала тебе мое имя?
Он посмотрел на меня с жалостью и сказал после паузы:
- Лягушка молчала, как могилы моих врагов. Знание твоего истинного имени мне не поможет, ужасный Кошмарик. Я знал его с тех пор, как твоя мать произнесла его, но я не могу зачаровать тебя им.
Я охнула. Я забыла это.
- Думаю, тебе лучше сказать мне, почему я ощущаю себя так, словно умираю, - мой голос был слабее, чем мне нравилось.
Его ладони замерли надо мной, словно он пытался понять, куда их опустить.
- Ты не можешь биться со своей ролью. Я говорил тебе, что никто из нас не может выбирать свою роль. Мы можем лишь признавать, что играем роли.
- Этого мало, - выдавила я. Мне этого не хватало.
- Это убьет тебя, если будешь бороться.
- Дай мне нож, - сказала я.
Его растерянное лицо вызвало у меня смех, несмотря на боль, но он вытащил длинный тонкий кинжал из рукава и вручил мне. На рукояти была вырезана голова ворона, клюв был открыт. Я осторожно взяла кинжал, порезала кончик пальца.
- Раскрой ладонь, - сказала я, он послушался, и я дала капле упасть на его ладонь. – Вот тайна, за которую ты торговался, - процедила я. – Наверное, лучше заплатить, пока я еще жива.
Его глаза блестели, расширились.
- Тайна в этом – я еще не решила покончить с нашим браком, и я не уверена, что хочу этого. Эта капля моей крови твоя.
Может, это была боль. Может, сильное желание жестокости, которое не покидало мое сердце – желание, которое не вязалось со мной – но я не ожидала такого выражения его лица. Я ожидала любопытство или смех. Я ожидала, что он будет рад, что я сдержала сделку.
Но я увидела абсолютную ярость. Она исказила его лицо, и он задрожал, словно волна накрыла его, это началось от его макушки и побежало по его телу до уже почти заживших ран и черных сапог.
- Что ты наделала? – прорычал он.
- Я думала, тебе понравится, - я удивилась, губы казались опухшими, пока я пыталась выражаться сквозь шок. – Я думала, что ты решишь, что это достойный подарок, чтобы показать, что я ценю твое желание быть моим другом.
Он склонился к моему лицу.
- Ты так хочешь покончить со своей жизнью, что бросаешь себя мне как использованную тряпку?
- Что? – я оттолкнула его. Что-то во мне было в восторге от его гнева. Что-то, жаждущее жестокости. – О чем ты говоришь? Я просто дала тебе то, чего ты хотел!
Он покачал головой, его тело дрожало, словно каждая его частичка отрицала это.
- Ты привязываешь меня к себе, - сказал он. – Ты в отчаянии. Это не сработает.
Он шутил, да? Точно шутил. Он начал это! Он должен был радоваться, что я подыграла!
- Я не привязываю тебя, дурак-фейри! – мои губы дрожали, ярость поднялась, не уступая ему. – Иди, если ты этого хочешь!
И, когда я это сказала, все мысли о жестокости пропали. Я снова могла дышать. Я снова могла думать. Боль пропала.
Равновесие.
Я освободила человека.
Я освободила фейри.
Он пропал раньше, чем я смогла попросить его вернуться, и осталась в комнате, дрожа от эмоций, смех сестры звенел в воздухе.
Глава восьмая
- Интересно, как ты выполнишь последнее требование, если его нет рядом? – спросила моя сестра, дразня меня, пока я бежала к двери и открывала ее. В пронзающий лучах рассвета облака подо мной были розовыми и персиковыми. Между ними Скуврель падал к земле. – Знаешь, ты будешь в долгу передо мной, если не справишься. Я приму в плату местоположение наших родителей.
Я захлопнула дверь. Я застряла тут. Кроме меча, других выходов не было.
Я выругалась.
- Что за последнее требование? – спросила я.
- Ты не знаешь? – она выглядела нахально.
Я сжала ее клетку, поднесла к маленькому столу и опустила там. Остатки еды, которой Скуврель кормил меня, еще были на столе – сыр постарел и затвердел, его покрыла плесень, орехи размякли.
Я схватила салфетку со стола и сунула между прутьев клетки Хуланны.
- Рассвет. Если не можешь помочь чем-то ценным, нужно поспать, пока мы можем, - горько сказала я. Палец болел. Сердце болело. И я не знала, чем так разозлила Скувреля. – Я знаю, что я устала. Ты, наверное, тоже. Завтра ты покажешь мне, как отозвать армии фейри и покончить с этой войной.
Моя сестра рассмеялась.
- У тебя явно наготове план, если ты думаешь, что можешь уговорить меня на это.
Я игнорировала ее, плюхнулась в диван рядом со столом и закрыла глаза. Сон не пришел сразу. Я ворочалась. Я хотела кричать на Скувреля, требовать ответы, заставить его слушать. Я почти хотела, чтобы крылья выросли на моей спине, чтобы я догнала его и заставила поговорить со мной. Трус. Он не мог даже вести себя со мной как мужчина.
Мой гнев постепенно опустился до тусклой дымки, я засыпала.