С самого начала стало очевидно, что разделение аппарата чревато конфликтами, трениями и ослаблением координации действий. Осознавал это даже Хрущев, несмотря на свою увлеченность реформой. В записке от 10 сентября 1962 г. он писал: "Возникает вопрос, как быть с областью или краем, где два бюро. Территория одна, а два руководящих партийных центра. Не следует ли создать какой-то координирующий орган, задача которого состояла бы в правильном, рациональном использовании материальных и других ресурсов. Возможно, в такой орган надо ввести первых секретарей обкомов и председателей исполкомов". Но очевидные опасения, что новая структура "будет связывать инициативу двух бюро в конкретном руководстве промышленностью и сельским хозяйством"29, высказанные в той же записке, стали решающими. Никакие формальные органы координации не создавались. Однако усилия старших секретарей в обеспечении лояльности разделенных сетей, о которых говорилось выше, сыграли свою роль. Согласование действий разделенных обкомов осуществлялось в значительной мере неформальными методами.
стр. 169
Многие факты свидетельствовали о том, что между старшими и младшими секретарями (а соответственно руководящими сетями сельских и промышленных обкомов) устанавливались преимущественно лояльные, компромиссные отношения. Младшие секретари в большинстве случаев старались не нарушать неформальные нормы номенклатурной иерархии по отношению к старшим секретарям. В свою очередь, старшие секретари старались не доводить дело до острых конфликтов, демонстрируя (по крайней мере, внешне) уважение к обкомам второй категории и их руководителям. Отражением этого компромисса были пленумы разделенных обкомов. Важное символическое и практическое значение имела практика взаимного посещения пленумов делегациями смежных обкомов. Первые секретари сельских и промышленных обкомов периодически выступали на заседаниях пленумов своих соседей. Такие выступления "на чужой территории" внушали партийному активу дух компромисса и иерархии, давали своеобразные сигналы по поводу принципов взаимодействия разделенных региональных структур.
На пленумах тульских сельского и промышленного обкомов, например, первые секретари обкомов И. Х. Юнак и О. А. Чуканов публично демонстрировали по отношению друг к другу подчеркнутую лояльность, хотя поведение Юнака однозначно свидетельствовало о том, что он чувствовал себя главным в этом тандеме. На пленуме сельскохозяйственного обкома в апреле 1963 г., куда были приглашены и руководители промышленного обкома, Юнак фактически требовал от промышленных партийных комитетов оказать нажим на предприятия, не выполнявшие заказы сельского хозяйства. Свои указания он дополнил угрозами наказаний, заявив: "Это не поклон наш, не просьба, это законное требование, это ваша обязанность"30. В Свердловской обл. хозяином положения чувствовал себя первый секретарь промышленного обкома К. К. Николаев. Часто выступая на пленумах сельского обкома, он давал указания по поводу распределения автомобилей и рабочей силы, о заготовке кормов, об использовании автомобильных покрышек, о специализации пригородного сельскохозяйственного производства и т.д.31 Обосновывая свои интервенции в сферу компетенции сельского обкома, Николаев говорил: "Наши интересы общие, у нас нет интересов сельского хозяйства и отдельно интересов промышленности"32.
Однако, несмотря на преобладающее влияние старших секретарей и стремление младших секретарей к компромиссам, повседневная практика руководства в разделенных региональных сетях неизбежно приводила к нарастанию трений и конфликтов. Достаточно типичным может считаться пример взаимоотношений секретарей в Курской обл. Амбициозный и властный первый секретарь сельского обкома, член ЦК КПСС Л. Г. Монашев, как и многие другие старшие секретари, с самого начала демонстрировал претензии на первенство. Первый секретарь промышленного обкома С. И. Шапуров, занимавший ранее пост председателя Курского совета народного хозяйства, не мог соперничать с Монашевым на равных. Уже на первой областной промышленной партконференции 8 января 1963 г. наряду с Шапуровым Монашев выступил с указаниями о развитии промышленности33. На пленуме промышленного обкома 13 ноября 1963 г. Монашев критиковал промышленные парторганизации за невыполнение обязательств по помощи сельскому хозяйству34. Шапуров же на этом пленуме вполне придерживался ритуала поведения младшего секретаря. В заключительном слове он заявил: "Тов. Монашев в своем выступлении правильно говорил о неудовлетворительном строительстве сельскохозяйственных объектов и неудовлетворительной помощи нашими предприятиями и стройками селу"35. Даже тон выступлений и обороты речи обоих курских секретарей демонстрировали реальную иерархию их отношений. Шапуров в своих выступлениях ссылался на слова "Леонида Гавриловича [Монашева]". Монашев же употреблял формальное обращение "тов. Шапуров"36. На пленумах других обкомов наблюдались аналогичные нормы: старший секретарь публично называл младшего по фамилии с добавлением слова "товарищ", младший секретарь называл старшего по имени и отчеству37.
стр. 170
Несмотря на очевидную лояльность Шапурова, напористое поведение Монашева должно было рано или поздно спровоцировать конфликт между ними. Сталкиваясь с ухудшением снабжения городов продовольствием, Шапуров начал роптать, публично заявляя, что "за все трудности, которые переживает население города Курска по снабжению продовольственными товарами, несет ответственность сельский обком партии"38. Напряженность отношений между руководством курских обкомов нарастала и вылилась в конфликт после снятия Хрущева.
Предпосылки для противоречий между обкомами были заложены в самой концепции разделения аппарата, которая исходила из стремления к максимальной специализации, но по существу игнорировала тесную взаимосвязь и взаимозависимость различных отраслей экономики и социальной инфраструктуры, а также всех звеньев руководящих сетей. Традиционно роль региональных партийных комитетов и их секретарей в советской системе состояла в том, чтобы координировать формальными и часто неформальными методами разнонаправленные ведомственные интересы. Разделение аппарата существенно ограничивало возможности такого согласования и порождало напряжение между разделенными частями хозяйственного комплекса и руководящими структурами, отражавшими их интересы.
Приоритетным направлением координации экономического взаимодействия преимущественно неформальными методами было, например, так называемое шефство промышленности над сельским хозяйством - типично советский внеэкономический механизм поддержки убыточного и неэффективного аграрного сектора. "Шефство" подразумевало не только строительство без особого нарушения сроков тех сельских объектов, которые предусматривались планами, но и отправку рабочих промышленных предприятий на различные сельскохозяйственные кампании, внеплановое строительство и изготовление оборудования, выделение техники, автомобилей и т.д. Хотя у "шефства" имелись определенные экономические стимулы (прежде всего, получение в колхозах продовольствия), в целом оно требовало административного нажима со стороны партийных органов. Единый обком, отвечавший как за промышленное производство, так и за выполнение планов сельскохозяйственных заготовок и снабжение городов продовольствием, был заинтересован во всемерном развитии "шефства". Разделенным обкомам нужно было договариваться по этому вопросу и согласовывать свои действия. Таким образом на пути "шефства" появились дополнительные бюрократические барьеры. В результате все неполных два года существования разделенных обкомов раздавались жалобы на необязательность и слабую заинтересованность промышленных "шефов". Проблемы "шефства" оказались важной причиной трений между руководящими сетями.
При помощи преимущественно административных методов в советской системе традиционно решались также проблемы обеспечения сельского хозяйства кадрами специалистов и руководителей. В деревню не хотели ехать ни партработники, ни учителя, ни врачи, ни даже люди, имевшие диплом специалистов сельского хозяйства. Поэтому кадры направлялись в аграрный сектор путем различных мобилизаций в приказном порядке. С разделением аппарата делать это стало намного труднее. Промышленные власти неохотно отпускали городских работников в село, а сельские власти не имели полномочий проводить мобилизации в городе. По свидетельству секретаря Иркутского сельского обкома С. Н. Щетинина, для решения кадровых вопросов в новых условиях "нужно было вести длительные переговоры"39. Первый секретарь Тюменского горкома также охарактеризовал этот процесс как "дипломатические переговоры"40.
Существенным источником напряжения, изначально заложенным в новую систему управления, стало разделение промышленности между двумя обкомами (крайкомами). Как правило, в ведение сельского обкома в той или иной пропорции переходила промышленность по переработке сельскохозяйственного сырья. Несмотря на внешнюю логичность такого решения, на практике оно порождало проблемы, тем более что в ряде случаев это разделение было проведено по принципу территориального расположения предприятий - городские предприятия переходили под руководство промышленного
стр. 171
обкома, а предприятия, расположенные в сельской местности, - сельского. Как выяснилось вскоре после завершения реформы, и у промышленных, и у сельских обкомов были причины для максимального сосредоточения этой категории промышленности в своих руках. С одной стороны, продукция предприятий пищевой промышленности являлась основой снабжения городского населения, за что несли ответственность промышленные партийные комитеты, с другой - тесная связь этих предприятий с сельским хозяйством заставляла сельскохозяйственные партийные комитеты добиваться их полного перевода под свой контроль.
Острый конфликт вокруг перераспределения промышленности вспыхнул в Ставропольском крае, где первый секретарь преобладающего сельского крайкома Ф. Д. Кулаков, пользуясь своим влиянием и связями, вел политику захвата "чужой территории". Помимо сельского хозяйства - приоритетной отрасли в крае - в ведение сельского крайкома были переведены все предприятия мясомолочной, консервной и винодельческой промышленности края, а также угольная, машиностроительная, химическая и горнодобывающая промышленность Карачаево-Черкесской автономной обл., входившей в состав края. В результате удельный вес промышленности, подведомственной сельскому крайкому, оказался значительно выше, чем промышленности, подведомственной промышленному крайкому. В крае насчитывалось 236 предприятий, подчиненных сельскому крайкому, с годовым планом производства валовой продукции более чем на 456 млн. руб. и только 158 предприятий, входивших в сферу руководства промышленного крайкома с годовым планом 359 млн. руб. Сельский крайком старался перевести в свое подчинение и другие краевые структуры, которые ранее предусматривалось передать промышленному крайкому. Например, по ходатайству сельского крайкома, в ведение сельских структур были переданы управления по кино и печати41.
Недовольные таким положением руководители промышленного обкома пытались сопротивляться. Как вспоминал Горбачев, работавший в те годы в Ставропольском крае, между Кулаковым и первым секретарем Ставропольского промышленного крайкома Н. В. Босенко шло постоянное противоборство, "чуть ли не ежедневное "перетягивание каната", взаимная слежка и конкуренция"42. 23 ноября 1963 г. Босенко направил в ЦК КПСС письмо, в котором ставил вопрос о переподчинении всех промышленных предприятий края промышленному крайкому. Он ссылался на трудности координации снабжения городов края, в частности курортных городов, мясо-молочной продукцией. Босенко ставил и другие вопросы, задевавшие коренные интересы сельского крайкома43. В аппарате ЦК КПСС, однако, наблюдалась явная тенденция не предпринимать никаких ревизий проведенной реорганизации. Босенко и Кулакова вызвали в Москву. После бесед с ними в различных отделах ЦК было принято решение в пользу Кулакова. Произошел неравноценный обмен: Кулаков пообещал исправить положение со снабжением курортных городов молочными и мясными продуктами, а Босенко снял свои предложения о коренной реорганизации44.
Борьба за промышленные предприятия дополнялась столкновениями за перераспределение других ресурсов, например, автомобильного транспорта. Пользуясь своим положением, старшие секретари "накладывали руку" на автотранспорт, подчиненный обкомам второй категории. Конфликт, который произошел на этой почве в Пензенской обл., позволяет выявить многие характерные черты этого явления. Автотранспорт в этой области, как и в других регионах СССР, стал предметом постоянной головной боли руководителей. Для того чтобы предотвратить конфликты, 10 мая 1963 г. бюро промышленного и сельского обкомов КПСС приняли показательное постановление. Оно предусматривало, что распределение вновь поступающих автомобилей, а также передислокация и отвлечения автотранспорта из автохозяйств, обслуживающих как сельское хозяйство, так и промышленность, должны производиться только по согласованию с промышленными и сельскими обкомами КПСС и облисполкомами. Это решение отражало общую тенденцию заключения компромиссов между разделенными аппаратами. Однако, как показали последующие события, принять такое решение оказалось легче, чем выполнить. Первая же кампания уборки урожая, проведенная в
стр. 172
условиях разделенных аппаратов осенью 1963 г., отбросила в сторону все договоренности. Первый секретарь Пензенского сельского обкома Л. Б. Ермин, пользуясь реальными правами старшего секретаря, дал своим подчиненным разрешение действовать в чрезвычайном режиме, игнорируя промышленные власти. О результатах этих нарушений свидетельствовала жалоба первого секретаря Пензенского промышленного обкома Б. А. Маткина, направленная Ермину 4 декабря 1963 г. Маткин сообщал, что, вопреки достигнутой договоренности, "сельский обком партии и облисполком систематически принимают произвольные решения об отвлечении автотранспорта из автохозяйств промышленного подчинения". Всего в октябре - ноябре у промышленных предприятий изъяли почти половину всех наличных автомобилей. Это привело к тяжелому положению на стройках и предприятиях, подчиненных промышленному обкому. Маткин просил Ермина "дать указания отменить неправильно изданные решения и впредь строго придерживаться принятого совместного постановления по вопросу об автомобильном транспорте". Реакция Ермина на эту жалобу была чрезвычайно показательной. Он поручил своим подчиненным перебросить машины в промышленные центры "после окончания перевозок сельхозпродуктов"45.
Подобные явления наблюдались не только в Пензе. Как показала проверка партийно-государственного контроля, в Саратовской обл. в первой половине 1963 г. транспортные организации, подчиненные доминирующему промышленному обкому, игнорировали интересы организаций, подчиненных сельскому обкому. В результате с железнодорожных станций области вывозились все промышленные грузы, а объемы не вывезенных сельскохозяйственных грузов росли. Конфликты по поводу распределения ресурсов касались самых разных отраслей хозяйства. По сообщению председателя Иркутского сельского облисполкома, отдел коммунального хозяйства, подчиненный промышленному облисполкому, выполнил годовой план по строительству и вводу в эксплуатацию предприятий коммунального хозяйства за четыре месяца 1963 г. в "своих" городах и рабочих поселках на 39%, а в "чужой" сельской местности - лишь на 1.6%. Хотя в 1962 г. за этот же период годовой план строительства и ввода в строй предприятий коммунального хозяйства на селе был выполнен на 56.3%46. В Челябинской обл. руководители ряда структур, подчиненных сельскому обкому, также игнорировали потребности своих смежников. Так, пригородные совхозы и подсобные сельские хозяйства, подчиненные промышленным органам, дискриминировались при получении запчастей в областном управлении сельскохозяйственной техники, подчиненном сельскому обкому. Молокозаводы, входившие в сферу управления сельского обкома, отказывались принимать от "чужих" промышленных пригородных совхозов молоко для переработки и т.д.47
Ничего удивительного в таких конфликтах не было. Распределяя крайне дефицитные квартиры, технику и запасные части, маневрируя ограниченными ресурсами строительных организаций, руководители тех или иных структур старались обеспечить, в первую очередь, свои интересы. Высшие руководители разделенных обкомов должны были считаться с этим, даже если они стремились к компромиссу друг с другом. Кроме того, многие акции такого рода могли вообще проводиться без согласия руководства обкомов, явочным путем. Объективная обусловленность и неизбежность этого процесса вполне осознавалась. "Много было у нас и споров по различным вопросам. И здесь дело не только в личных качествах работников. Каждый отстаивал свое, а общее нередко страдало", - так сформулировал суть проблемы первый секретарь Тюменского сельского обкома Б. Е. Щербина48.