Сорин стоял у входа в сумрачную пасть заброшенной каменоломни. Место выглядело настолько неприметно, что никто из живущих в Верхнем мире никогда не забредал в эту сторону.
– Ты действовал очень смело. – Вампир разговаривал по мобильному телефону – все в Подземелье пользовались сотовой связью с криптологической защитой.
Легкий ветерок принес запах земного лета, и Сорин с наслаждением вдохнул аромат: прекрасная ночь!
На другом конце провода раздался ясный голос Пола Аспена:
– Не стоит благодарности! Ты же хотел, чтобы я выяснил, о чем известно Доун. Глубоко добраться, к сожалению, не удалось. У нее слишком хорошая защита.
– Когда я просил оказать мне услугу, то предполагал, что проникнуть в ее сознание окажется нелегко. Однако интересно, как отнесутся обитатели Подземелья к твоему капризу… Особенно некоторые. – Сорин многозначительно помолчал, подчеркивая презрение, которое он питал по отношению к Избранным. – Ты ведь укусил жертву.
– Думаешь, возникнут проблемы? Куда больше меня беспокоит очистка памяти, но ты сам хотел… – Актер выдержал эффектную паузу. – Разумеется, я не стер все воспоминания Доун о вампирах. Ее приятели заподозрили бы неладное, если бы она начала расспрашивать их об известных ей вещах. Это была поверхностная очистка: я удалил только воспоминания о себе и принял все меры предосторожности, согласно твоим пожеланиям. Ты предупреждал меня: «Она не пища, и рассчитывать лишь на ее разрешение чересчур рискованно».
Пол сказал правду. Обычно Избранные, выпущенные в Верхний мир, для развлечения пили кровь Слуг, а раз в месяц вампиров подпитывал Мастер. Стирать память они считали ниже своего достоинства. Впрочем, любой вампир только в самом крайнем случае использовал бы такое серьезное вмешательство, как очистка памяти. Тем не менее укус беспокоил Сорина куда больше, потому что укус подразумевает тесную кровную связь.
Может быть, Избранный своевольничал, не подумав о последствиях?
Сорин покачал головой. Пожалуй, зря он привлек к шпионажу одного из первых поселенцев голливудского Подземелья. Беда в том, что все остальные вампирские шпионы слишком медленно добывали информацию! Добившись поддержки Мастера, Сорин разработал надежный план быстрого получения точных, проверенных сведений. Таким образом удалось выяснить, что Доун, без команды, направляется в дом к Избранному, с которым она не имеет ничего общего. Актер с энтузиазмом согласился поработать на благо Нижнего мира. Сначала, правда, возникла проблема: при охотнице обнаружили неизвестного призрака. Сорин объяснил по телефону присутствующим на вечеринке Избранным, как заманить незваного гостя в сосуд‑ловушку.
Скоро он сам допросит плененного призрака.
Сорин прислонился к каменной стене. Информация, извлеченная из сопротивляющегося сознания охотницы, станет их самым ценным приобретением. Если, конечно, операция прошла успешно.
Пол Аспен устало вздохнул, и Сорин представил, как знаменитый актер лениво вытянулся в шезлонге у бассейна, посасывая кровавый коктейль.
– Надеюсь, в любом случае, никто в Подземелье не узнает, что именно произошло между мной и Доун Мэдисон, – полувопросительно произнес Пол. – Ты говорил, что информация нужна тебе. А настоящий Мастер хоть знает? Забавно, если помощник проворачивает свои делишки под носом у начальства.
Сорин взъярился. Избранные знали о существовании истинного Мастера и при случае любили напомнить, что Сорин – лишь замаскировавшийся под правителя телохранитель, такой же брат по крови, как остальные.
– Эдвард, я же поклялся. – Имя кумира домохозяек пятидесятых годов всплыло в памяти Сорина. – Сохраним все в тайне.
– Значит, ты ничего не рассказал Мастеру! – Пол засмеялся. – Хм, весело…
Тут Сорин окончательно осознал, сколь опрометчивым был его выбор.
– Я расскажу ему, Эдвард, но пока он занят более важными делами, и я не смею беспокоить его понапрасну.
Зачем он оправдывается перед Избранным?
Актер, конечно, ему помог, но кусать Доун Мэдисон не стоило – наверняка возникнут лишние проблемы. Смелая идея натравить Пола Аспена на человека шокирует, по крайней мере, двоих обитателей Подземелья.
– Обожаю! – продолжал Избранный. – Любимчик Сорин! Сколько превосходства! Ха!
Сорин и бровью не повел: актер был куда моложе его и, следовательно, менее умен. Пол Аспен не обладал и половиной способностей истинного вампира.
Сорин хотел еще раз поблагодарить Пола Аспена за содействие и закончить утомительную беседу, но тут в его сознание ворвалось Наитие.
«Удача!» – грянул голос Мастера.
Сорин, не раздумывая, отключил телефон. Свежий ночной ветер развевал просторную одежду вампира.
Он откликнулся на зов создателя:
– Что случилось?
Недавно они перешли на новый, более глубокий уровень Наития, о котором почти позабыли в мирные времена, и сейчас Сорин почти кожей чувствовал холод пустой комнаты, где находился Мастер.
– Это касается убийства Джессики Риз, – ответил создатель. – Я немного ошибся в расчетах, но преступник наконец найден!
Сорин вышел из туннеля и направился к потайной двери, ведущей в Подземелье.
– Кто? Что? Как?
– Одному из Слуг, приставленных следить за подозреваемыми Лимпета, удалось ухватиться за ниточку, которая и вывела на убийцу. Преступника схватили сегодня вечером, когда он выходил из квартиры второй жертвы.
– Отлично! Великолепно, Мастер…
– Погоди… полиция обнаружила труп раньше, чем Слуги. Уничтожить улики мы не успели. Боюсь, дело получит широкую огласку.
– Скверно.
– Но ситуация в наших руках, и впредь мы сможем держать ее под контролем.
Сорин засыпал создателя вопросами.
– Кто? Зачем? Когда?
– Подробностей не знаю. Шпионы держат убийцу под контролем. А у меня есть идея…
– Какая?
– Я придумал, как нанести Лимпету удар! Он никогда не узнает, кто это сделал. Мы и пальцем не пошевелим, однако враг будет повержен! Мы ослабим его и выманим из норы. А самое главное – нам не придется выполнять грязную работу. Я все просчитал.
Сорин как вкопанный стоял перед последней каменной дверью, ведущей непосредственно в Подземелье. Все плыло перед глазами, он не мог пошевелиться.
– В чем заключается план, Мастер?
Повелитель улыбнулся.
– Я сделаю преступнику предложение, от которого не откажется ни один истинный вампир.
– Предложите ему остаться в Подземелье?
– Да, но проживет он здесь недолго. Мелким преступникам в Подземелье не место!
Начало плана Сорину понравилось. Интересно, что последует за этим?
– По словам шпиона, – продолжил Мастер, – Ли Томлинсон был кумиром убийцы. Оказывается, наш приятель хочет походить на Ли, а Ли, разумеется, хотел стать одним из нас. Если воплотить мой план в жизнь, то преступления больше не будут привлекать внимание общественности к жизни вампиров, и таким образом Лимпет самоустранится. Убьем двух зайцев одним выстрелом. Вдобавок, нанесем упреждающий удар, который он не сможет отследить. Если Лимпет и в самом деле наш враг, он обязательно обнаружит себя и…
– Тут‑то мы его и обезвредим.
Сорин легким касанием открыл дверь в гранитной стене и вошел в Эмпорий. Вместо обычной праздности и неги там царила атмосфера агрессии и враждебности. Обожатели собрались у водопада и практиковали превращения: принимали различные вампирские облики и сражались друг с другом на ножах. Двигались они столь быстро, что человеческий глаз не уследил бы за их перемещениями, но для Сорина выпады противников выглядели отточено и грациозно.
Компания Избранных пересматривала фильм «Крадущийся тигр, затаившийся дракон». Они копировали воздушные бои, научились взлетать по стенам, и на любой площадке затевали сражения. Ни один пока не достиг пика вампирской формы, но этот день был не за горами.
«Мастер, – позвал Сорин и увидел создателя в серой комнате. – Ты где? Можно, я приду…»
«Я сам этим займусь».
Внутри шевельнулась тревога за создателя. В последнее время, с тех пор как над Подземельем нависла угроза, Мастер все чаще воплощался в плотскую оболочку.
Наитием Сорин уловил звук открываемой двери. Мастер не отводил взгляда от серой стены, не обращая внимания на вошедшего. Сорин легко догадался о состоянии создателя: присутствие убийцы подогревало бешенство повелителя.
«Он искал легких путей, – передал мысль Мастер. – Жаждал прославиться в одночасье, как Ли Томлинсон».
Сорин сказал то, что, наверное, хотел услышать создатель: «Звездный статус надо заработать».
«Звездой надо родиться», – поправил Мастер, думая о своих любимцах Избранных.
Послышался голос Слуги – частный детектив почтительно приветствовал Мастера.
– Взгляните‑ка, кого мы привели!
Повелитель улыбнулся. Сейчас колесо фортуны придет в движение и решит их судьбу. Да будет сей день им в помощь! Наступает начало конца. Или Лимпет, или Подземелье.
«Никто не отнимет у нас нашу обитель», – уверил Мастер Сорина и обернулся к убийце.
Наитие дрогнуло, смешивая цвета и контуры, и Сорин ничего не смог рассмотреть.
– Ты кто?… – прозвучал издалека искаженный голос преступника.
Связь внезапно оборвалась. Сорин посмотрел на экран, перед которым собрались Избранные: в кадре два воина взмыли ввысь и свирепо кинулись друг на друга, паря над крышами зданий.
Мастер окончательно пробудился. Именно на это и надеялся Сорин полвека лет назад. Еще тогда он предполагал, что лишь второе Подземелье избавит Бенедикта от гнетущей тоски и вернет к жизни.
Глава 17
Лос‑Анджелес, Калифорния. 1954 год
– Есть тут один тип, – сказал Сорин, когда они с Бенедиктом вышли из отеля «Чэдуик Армс» на бульваре Уилшир. – Никто не заметит его исчезновения.
Бенедикт взглянул на человека, о котором говорил молодой вампир. В своих потрепанных лохмотьях он являл разительный контраст с отцом и сыном, одетыми в белые смокинги и галстуки‑бабочки. Одним словом, бродяга. Внешний вид бедолаги отражал внутреннее состояние Бенедикта – отчаяние и апатию.
Услышав разговор, попрошайка оживился и протянул проходящим вампирам потрепанную федору.
– Подайте на пропитание!
Из отеля выскочил швейцар:
– Эй, ты, не приставай к честной публике! Вон отсюда! – Он отогнал бродягу. – Проходите, господа.
Сорин благодарно махнул рукой, и проследовал за Бенедиктом. Они собирались прогуляться.
– Ты точно не хочешь на такси?
Бенедикт беспечно воспользовался Наитием, прекрасно осознавая, что их может обнаружить другой брат по крови. Ему было все равно. Обычно в Верхнем мире они отваживались использовать только простой маскировочный щит, который нелегко распознать. Однако что ему теперь терять?
«Я предпочитаю пройтись пешком. Мы же изображаем туристов».
День клонился к закату, ночь вступала в свои права. Во время прогулки Бенедикт заметил, что вокруг сплошные чудеса: волшебный город, где жили все кинозвезды, которыми он восхищался, изумительный пейзаж, великолепный вид заходящего солнца… Да и сами они с Сорином разве не чудо из чудес? Вампира захлестнула радость превосходства над смертными.
Кровь бурлила и играла от запахов земной жизни, однако старый вампир не получал особенного удовольствия. С тех пор как они покинули Лондон, все потеряло смысл.
Осознание того, что братья по крови не соблюдают кодекс чести, сломало волю Бенедикта.
И правда, к чему все эти нравственные устои, если можно убивать и грабить всех подряд? Зачем защищать братство, которое истребит себя прежде, чем проснется основатель их кровавого рода?
Разумеется, Сорин не согласится. Он все еще мечтает «создать семью», грезит о новом доме. Даже сейчас молодой вампир болтал о своей новой задумке – о Стражах для охраны второго Подземелья.
– …Отличное телосложение! Такого – вот хотя бы того попрошайку – я смогу превратить в воина, который будет защищать нашу территорию. Первая линия обороны. Представляешь, если бы нас охраняла армия Стражей, когда напал Андре!
Дом…
Бенедикт на мгновение задумался, но тут же выбросил идею из головы. Слишком быстро, слишком неосуществимо. Новую обитель снова разрушат.
Чтобы отвлечься, он начал рассматривать рыжеволосую красотку, которая шла впереди, небрежно покачивая бедрами. Наверняка спешит в мотель, на свидание. Бенедикт представил, как опередит ее, подстережет в номере, схватит за волосы… От ее распущенности и следа не останется! Он запрокинет ей голову назад, прокусит артерию и выпьет досуха. А потом превратит в достойную женщину, какой ей и полагается быть, – невинную, послушную, спокойную.
Заманчивая картинка.
Последние тридцать лет ему везло – его ни разу не застали на месте преступления. Он всегда успевал скрыться раньше, чем люди находили жертву. Сорин презирал подобный образ жизни и придумал, как устроиться цивилизованно и комфортно. Сын планировал создать необыкновенную обитель, настоящий подземный эдем – в царство небесное вампирам все равно вход заказан.
«Главное – сохранить нашу тайну, – продолжал Сорин. – В Лондоне все шло хорошо, пока мы не потеряли бдительность…»
Женщина испуганно оглянулась, услышав позади себя звук шагов. Вампиры дружелюбно кивнули ей. Двое состоятельных мужчин вышли на вечернюю прогулку, только и всего.
Незнакомка ускорила шаг и пулей залетела в ближайший магазин. Ну надо же! Какая интуиция!
Вампиры пошли дальше, Сорин послал Бенедикту мысль: «Она почувствовала нас. Женщина с такой восприимчивостью может стать достойной дочерью. Представляешь, как ловко она будет заметать следы!»
Бенедикт закатил глаза.
– Сколько раз я тебе говорил, что не хочу больше детей?
– Мастер, я вижу твое лицо перед сном. Я слышу твои одинокие думы. Не обманывай меня.
Бенедикт молча продолжал идти.
– Ты противишься, – добавил Сорин. – Боишься, что с новым Подземельем произойдет то же самое. Уверяю, если появится кто‑то из твоих братьев по крови, мы сможем предупредить их нападение. Мастер, неужели ты не мечтаешь о покое? Неужели ты не полюбил этот город? Не желаешь стать его частью?
Они прошли мимо увитого плющом итальянского ресторанчика. Ветерок доносил из кухни запах чеснока. На Бенедикта чеснок не действовал; у него был дар противостоять свойствам этого растения, и он передал его с кровью Сорину. Почему он не подумал о такой защите, когда напал Андре…
Думать о Лондоне не хотелось.
Не хотелось вспоминать, почему он замкнулся и начал все глубже уходить в себя. Теперь старого вампира ничто не трогало. Он чувствовал себя отвергнутым и большую часть времени проводил в облике призрачной дымки. Сегодня Сорин убедил его принять человеческий образ и выйти на прогулку.
– Хватит упиваться горем, – сказал сын. – Мы сколотили приличное состояние за эти годы – давай же повеселимся! Хотя бы сделаем вид, что живем. В этом городе любая мечта кажется осуществимой.
– Почему бы нет, – равнодушно согласился Мастер. – Какое‑то разнообразие. За неимением лучшего.
Они миновали итальянский ресторан и дошли до церкви, вид которой вызвал у Бенедикта пренебрежительный хохот. Он перестал смеяться, лишь когда они добрались до кинотеатра. С издевательской улыбкой вампир низко поклонился храму кино, выпрямился и пошел дальше. Он знал, что сын понял циничную шутку. Правил для них не существовало, только так вампиры могли выжить. Сорин тоже утратил часть веры после лондонских событий: все духовное лишилось для него смысла и, соответственно, он стал невосприимчив к атрибутам религии.
А, может, невосприимчивость – просто очередной дар. Такова их участь.
Вскоре они прибыли в отель «Амбассадор», где наличие денег всегда гарантирует какие‑нибудь бездумные удовольствия. А если по‑настоящему повезет, то найдется и весьма лакомый кусочек.
«Улыбнись, Мастер, – подумал Сорин у входа в ночной клуб „Кокосовая роща“. – По‑моему, тебе здесь понравится».
На пороге они остановились. Бенедикта захлестнула волна новых ощущений: громкая музыка, яркие краски, головокружительное веселье… Старый вампир застыл как громом пораженный.
Сорин не ошибся. Им повезло.
На сцене играл оркестр, а в зале танцевали улыбающиеся нарядные пары. Обстановка напоминала мавританский дворец из фильма с Рудольфом Валентино: повсюду зеленели роскошные пальмы, на столах сияли белизной крахмальные скатерти, а довершали убранство позолоченные колонны. В мягком свете настольных ламп вампир различал счастливые лица мужчин и женщин, облаченных в вечерние туалеты, меха и бриллианты.
Бенедикт смело шагнул в искрящийся туман, заметив в зале объект своего поклонения – Лану Тернер, которая испытывала свои чары на очередной жертве.
Едва они, взмахнув купюрами, получили столик, вампир снова подумал о новой обители. Он едва мог усидеть на месте, с замиранием сердца впитывая все, что происходило вокруг.
Время летело незаметно… Таких обольстительных, пьянящих мгновений Бенедикт не испытывал с момента встречи с Сорином – с той самой ночи, что изменила его судьбу. Он даже не заметил, что остался за столиком один, и с наслаждением вдыхал аромат духов… Перестук сотен сердец эхом отдавался в венах старого вампира. Лишь когда Сорин вернулся, видимо, после танца, Бенедикт обратил на сына внимание.
– Не хочешь потанцевать? – спросил молодой вампир, обнимая двух шикарных красоток. Близняшки выглядели соблазнительно: черноволосые, коротко стриженные, как Лиз Тейлор, с огромными голубыми глазами и фарфорово‑бледной кожей.
Бенедикта охватило желание. Оркестр заиграл будоражащую, ритмичную румбу.
– Эй! Эй! Погодите! – К Сорину подошел кареглазый мужчина в смокинге. Он широко, по‑мальчишески улыбался, на лоб упала каштановая прядь. Бенедикт сразу понял, что перед ним стоит знаменитый голливудский актер Эдвард Уотерс.
Актер взял за руку одну из девушек и сказал:
– Вы похищаете мою партнершу?
Оба вампира знали, что Уотерс ничуть не сердится, но Сорин с элегантным поклоном вернул звезде одну из близняшек.
– Вы настоящий джентльмен! – воскликнул актер с показным восхищением, протянул Сорину руку и представился.
Когда он обратился к старшему вампиру, тот рассмеялся. В этот раз искренне.
– Я знаком с вами по вашим фильмам. Меня зовут Бенни.
Сорин пожал руку Эдварда молча.
– Вы знакомы с Женевой и Джинни?
Девушки, хихикая, прижались к актеру и прощебетали, что хорошо его знают.
Уотерс указал на соседний столик, где гладко причесанные мужчины лениво курили сигары и ели бифштекс. Склонив голову, он заговорщически шепнул:
– Я пытаюсь с ними познакомиться. Это самые могущественные люди в Голливуде. У одного из них есть такая роль! Я за нее душу продам, ну, то есть, вы понимаете…
Слова актера навели Бенедикта на интересную мысль.
– В любом случае, – продолжал Эдвард, обращаясь к Сорину, – если позволите, мне нужны обе красотки. Продефилирую с ними перед столиком, глядишь, и завяжется непринужденная беседа. А потом я сразу вам их верну. Не возражаете?
Женева поправила декольте, спустив его пониже.
– Если найдется роль и для меня, то идем.
Эдвард захохотал:
– Всюду бизнес. Кто бы сомневался!
Он любезно распрощался и увел близняшек; Сорин проводил женщин долгим взглядом.
«Какая кожа… – сказал он Бенедикту. – Ты чувствовал, как пахнет их кожа?»
Тот, разумеется, чувствовал: неутолимый голод – наказание и наслаждение вампиров.
«А вкус? – продолжал Сорин. – Я жил бы вечно, ощущая лишь этот восхитительный вкус. Если бы у нас был дом, куда я мог их привести, я бы до конца дней питался их кровью».
Бенедикт никогда прежде не видел, чтобы Сорин так увлекся жертвой – или двумя. Однако сейчас старого вампира больше занимал Эдвард Уотерс. Знаменитый актер перешучивался с продюсерами, запрокидывал голову, смеясь над анекдотами… Волшебство! Настоящее волшебство.
Рот наполнился слюной: на этот раз вампира взволновали не мысли о крови, а мысли о душе. Ему безумно хотелось заполучить душу Эдварда Уотерса. Ведь актер сам сказал, что продал бы ее – ради карьеры. Мозг напряженно работал, идеи возникали одна за другой, спорили, толкались, рассыпались и неожиданно сами собой выстроились в нужном порядке.
Душа. Карьера. Вампирский дар.
Бенедикт снова осмотрел зал, молниеносно считал мысли окружающих и исчез прежде, чем люди заметили, что у них в сознании побывал незваный гость. Ему не требовалось глядеть смертным в глаза, он был слишком силен. Он увидел совершенно новый мир: мечты о пластических операциях, диваны, на которых проходят «кастинг», психические отклонения. Всепоглощающая жажда любви.
И поиск себя.
Бенедикт опустил веки, вздохнул и простил знаменитостям все их недостатки – он сам принадлежал к той же породе.
Прошел час, а может, больше, и веселье начало затухать. Вампиры уходили среди последних. Сорин уговорил близняшек уйти вместе.
«Я буду в номере», – предупредил сын Бенедикта на выходе.
Сорин поймал такси; девушки, хихикая, забрались внутрь и затянули довольного вампира следом. Бенедикт знал, сын будет осторожен с укусом. Не стоило ехать в отель и портить ему долгожданное приключение.
Кроме того, надо о многом подумать, а ничто так не способствует размышлениям, как прогулка по ночным улицам. По крайней мере раньше способствовала, когда вампира еще интересовал окружающий мир…
Город накрыла послеполуночная тишина. Бенедикт шел, заложив руки за спину, и одна мысль непрестанно крутилась у него в голове.
«Продам душу…» Долгая карьера… О‑о‑очень долгая…
Пораженный возможностями, которые открывала перед ним эта идея, вампир обвел взглядом пустынную площадь и захохотал. Он схватился за бока, упал на колени и смеялся, как сумасшедший, пока не выступили слезы. На склоне горы красовалась огромная светящаяся надпись «Голливуд». Когда‑то здесь были поля, фермы, а теперь… Город рос, город преображался на глазах…
Изменение облика. Пластическая хирургия. Если бы Бенедикт нашел врача, перенял его знания и усовершенствовал их…
Окрыленный, он издал торжествующий крик, поднялся и, ускоряя шаг, пошел прочь. Он шел, шел и шел, минуя одну улицу за другой; асфальт под ногами сменился травой, а трава – землей. Вокруг возвышались скалы, загораживая бледную луну на светлеющем небе.
Радужные мечты полностью поглотили Бенедикта, и он не расслышал за спиной шаги неизвестного преследователя.
Хр‑р‑рясь! На голову вампира обрушился тяжелый предмет. Все произошло слишком внезапно – он оступился, потерял опору под ногами, полетел куда‑то вниз… темнота…
Черный силуэт шмыгнул следом в провал, замахнулся железным прутом…
Взбешенный бесцеремонным вмешательством, Бенедикт принял истинный облик, с ревом кинулся вперед и сомкнул челюсти на горле человека. Едва клыки прокусили вену, он понял, что грабитель охотился за его бумажником.
Не повезло преступнику с жертвой.
Вампир яростно грыз и трепал обмякшее тело, а когда надоело, отшвырнул прочь. Труп незнакомца исчез среди камней. Бенедикт прекрасно видел в темноте – взор его различил туннель, уходивший вглубь скалы.
Вампир задумчиво осмотрел своды и приложил ладонь к стене, считывая историю места. Заброшенная каменоломня. Отсюда поставляли камни для строительства города. Закрыта в двадцатые годы… Обрушилась от взрыва.
Бенедикт прислонился к скале и снова разразился безудержным смехом, пока из глаз не потекли слезы.
«Новая обитель… – Он прижался щекой к прохладному граниту. – Какое забавное, невероятное стечение обстоятельств! Но главное – мы наконец обретем дом».
Глава 18
Час забытья
Команда, узнав об очередной жертве «убийцы‑вампира», немедленно приступила к расследованию по отработанной схеме: осмотр места преступления, безрезультатные попытки Кико Обдолбанного считать информацию, а затем – общее собрание, которое также делу не помогло.
Убийца действовал так же ловко, как и в первый раз, и не допустил никаких ошибок. Накачанный лекарствами Кико утратил экстрасенсорный дар, так что информацию надо было добывать в полицейском управлении Лос‑Анджелеса и у знакомых коронеров. Впрочем, официальное следствие тоже не слишком преуспело. Поскольку агентству «Лимпет и партнеры» пришлось довольствоваться сведениями из посторонних источников, команде не оставалось ничего другого, кроме как сидеть и ждать. Бездействие утомляло Доун больше, чем самая напряженная тренировка. Разумеется, Брейзи организовала нелегальный осмотр тела в морге нынешней ночью, но до полуночи было так же далеко, как до Рождества.
Часы показывали девять утра. Покончив с изучением места преступления, которое полиция, как обычно, оцепила желтой лентой (кстати, совсем рядом с домом Джессики Риз), Доун отправилась к Кико.
Сегодня она чувствовала себя особенно усталой – хватило беглого взгляда в зеркало, чтобы отметить нездоровую бледность, – поэтому решила немного поспать и выпить апельсинового сока. Последние несколько часов она глотала его без перерыва, потому что лишь сок помогай ей более‑менее собраться с мыслями: новое убийство, предыдущее убийство, безумная вечеринка, ссора с Голосом…
Доун крепко сжала руль. Отношения с боссом оставались натянутыми. Брейзи передала его просьбу заехать в офис для отчета, но Доун наотрез отказалась: будет слишком похоже на то, что она передумала и добровольно заявилась отдаться во власть чар Ионы.
Ни за что! Даже если Голос настоит на необходимости «осмотра» охотницы после вчерашнего происшествия с усыплением, то приедет она позже, через несколько часов, вместе с остальными. Доун себе не доверяла и не рискнула оставаться наедине с Лимпетом. Подождет! Лучше они дружно, всей командой, обсудят то, что выяснила полиция относительно последней жертвы.
Убитую звали Анни Фоксуорт. Скромная учительница погибла так же, как и Джессика Риз, хотя никакой связи между женщинами не обнаружилось, и выяснить, почему убийца выбрал именно эту жертву, не удалось. По предварительным данным, у застенчивой Анни и шустрой Джессики было мало общего.
Итак, где же связь? И почему Друзьям не удалось предотвратить очередное убийство во время своего ночного бдения?
Последний вопрос весьма тревожил Доун. На призраков все меньше и меньше надежды. Их, конечно, приставили к большинству подозреваемых, но Друзья выполняли столько заданий, помимо слежки, что многие остались прошлой ночью без надзора: Саша Слуцкая, Мэтт Лониган, завсегдатаев «Кошачьей лапы» и почти все семейство Томлинсонов.
Точнее, за Томлинсонами присматривал лишь один Друг, и когда Мардж выскользнула из мотеля и зависла около «Хард‑Рок‑кафе» с сигаретой в зубах, призрак отправился за ней, а остальные Томлинсоны выпали из поля зрения.
Доун пришла в голову неожиданная мысль: «Как на самом деле развиваются события? Что, если убийца вообще не входит в круг подозреваемых, и Друзья за ним, соответственно, не следят?»
За этим последовало еще более неприятное соображение: «Может ли всего один Друг защитить команду? Не лучше ли в целях безопасности всем переехать к Лимпету?»
Доун отбросила мрачные думы и притормозила возле магазинчика, чтобы запастись соком. Она выключила зажигание, отстегнула ремень и принялась рассеянно искать по карманам банковскую карту. Кошельки она не любила, даже бумажники ее напрягали. Охотница перебирала свое добро: права, чесночный спрей, крестик, флакончик святи воды…
Но где же карточка?
Доун проверила карманы, обшарила машину и наконец вспомнила, как посыпались из карманов пиджака все ее вещи… Отлично! Вот что значит носиться сломя голову. Сплошное расстройство!
Ладно, пустяки. Кажется, в бардачке завалялся доллар. Да еще перед тем, как отправиться в квартиру Анни Фоксуорт, Доун оставила у Кико на столе кучу денег – выгребла из карманов всю наличность, освободила место для сюрикенов и цепной плети, решив, что карточки вполне хватит. А карточка‑то была в пиджаке, и оттуда выпала… А где? Вот балда! Балда‑балда‑балда. По всему выходило – надо ехать к Жаки, иначе начнутся заморочки с банком, а у кого есть время на подобную ерунду?
Доун достала мобильник – надо бы предупредить Жаки, а то актрису удар хватит, если бесстрашная сыщица начнет на коленях ползать у дома старлетки, прочесывая гравий на подъездной дорожке… Бр‑р‑р! Жуткая картинка! Доун быстро набрала номер, заранее подготовив речь:
«Я на секундочку, встречать и развлекать беседой меня не надо».
Жаки дома не было. По крайней мере на домашнем номере никто не отвечал.
Доун перезвонила на сотовый.
«Привет! – сработала голосовая почта. – Сегодня пятнадцатое августа, раннее утро. Я отключила мобильник, потому что у меня встреча с продюсером и режиссером. – Казалось, что на слове „встреча“ актриса хитро подмигнула. – Я обязательно прослушаю ваше сообщение… а сейчас не хочется выглядеть грубиянкой, которая посреди встречи отвечает на телефонные звонки. Спасибо!»
Доун оставила коротенькое сообщение. Видимо, придется сделать крюк на Бедфорд‑драйв, потому что треклятая карточка нужна позарез! Нужнее, чем сок. Неожиданно Доун поняла, что нервничает из‑за пустячной, заурядной проблемы и повеселела: вот бы всю жизнь волноваться только из‑за пропавших карточек!
Зазвонил телефон, и Доун взглянула на дисплей сотового: а вдруг Жаки проверила голосовую почту и решила связаться с подругой. Разговаривать со старлеткой не особенно хотелось. И с Мэттом тоже. Детектив не раз пытался извиниться, но Доун не отвечала – объясняться с ним не было настроения.
К счастью, звонила Брейзи.
– Хорошо, что ты еще не спишь…
Доун не успела даже поделиться своей бедой, как коллега обрушила на нее последние новости. Разговор мог занять долгое время, поэтому Доун вставила в ухо наушник, подключила его к телефону и отправилась к Жаки.
– Я поговорила с врачом, – рассказывала Брейзи. – Доктор Уолтер решил выяснить, почему у Кико такие жуткие боли. Он как раз его осматривает. Заодно проверит, какая у него зависимость от гидрокодона – физическая или психологическая.
– Лучше б доктор Уолтер больше не прописывал Кико этих таблеток!
– Босс считает, что если ситуация не изменится, надо оперировать.
При упоминании о Голосе Доун закусила губу.
– И еще кое‑что, – вздохнула Брейзи. – Нам до сих пор ничего неизвестно о призраке, который сопровождал тебя на вечеринку.
Один Друг куда‑то запропастился, но на его месте где‑то рядом витала другая защитница: садясь в машину, Доун уловила запах жасмина.
Команда долго гадала, куда пропал призрак, но так ничего и не выяснили. Голос предупредил всех Друзей о возможной опасности и пообещал найти способ предотвратить подобные происшествия в будущем.
– Найдем! – твердо сказала Доун и остановилась: на светофоре загорелся красный.
– Кроме того, – без передышки продолжала Брейзи, – есть новости об убийстве. Полиция выяснила кое‑что интересное относительно Джессики Риз и Анни Фоксуорт. Не очень много, но… В общем, обе регулярно посещали одну и ту же аптеку – «Вэлью‑Шоп». Наверное, убийца крутился в торговом зале, намечал жертву, а потом следил за ней, выведывая ее привычки и распорядок.
На светофоре вспыхнул зеленый свет. Доун сорвалась с места, разогнавшись быстрее положенного. Ничего себе! Даже обычный шопинг опасен для жизни!
– То есть сейчас полиция составляет список сотрудников аптеки и постоянных клиентов, потом их допросят – вдруг кто‑нибудь заметил, что поблизости постоянно шатается кто‑то подозрительный…
– Молодец, быстро соображаешь! А еще проверяют пленки из камер наблюдения.
Похоже, Брейзи обрадовалась: наконец‑то Доун проявила искренний интерес к расследованию. Девушка расцвела от похвалы. Хоть что‑то хорошее услышала за день!
– Мне полагается приз! – не удержалась она. – Не подаришь свой дискострел? – Это было самое классное оружие, созданное Брейзи, и Доун всегда им восхищалась.
– Через мой труп.
– Я просто спросила.
– Погоди, – отозвалась коллега. – Пришел доктор Уолтер.
– Ты с ним пожестче, спуску не давай!
– Не сомневайся! Доун?
– Что?
– Как выспишься, съезди к боссу. Он беспокоится о тебе после вчерашнего. Очень беспокоится.
Чтобы не препираться с Брейзи, Доун в ответ неопределенно хмыкнула и отключила связь. Она не стала вынимать наушник, потому что напарница могла снова позвонить. По дороге девушка заметила автомобиль с откидным верхом, на заднем сиденье которого лежала доска для серфинга и надувная кукла с роскошными формами. Прикольно!
Но еще прикольнее то, что врагам, кто бы они ни были, в последнее время и напрягаться не приходилось. Жизнь подстраивала команде Лимпета такие неприятные сюрпризы, какие злобным красноглазым вампирам и их среброглазым спутникам даже не снились.
Наконец Доун добралась до дома Жаки. Она проводила взглядом автомобиль службы безопасности и набрала на воротах код – актриса вчера давала ей пароль. Однако вряд ли охране понравится, что по территории разъезжают древние колымаги.
«Ничего, быстро управлюсь», – подумала Доун.
Она резко тронулась; гравий брызнул из‑под колес. Притормозив у самой двери, девушка отбросила телефон на соседнее сиденье, со скоростью стрикера, бегущего нагишом через сцену на вручении Оскара, подлетела к порогу и торопливо осмотрела место, где ранним утром рассыпала вещи. Карточка нашлась мгновенно – под ближайшим кустом.
«Идиотка! – ругала себя Доун. – Нашла приключение!»
Ее окутал аромат жасмина. Она осмотрелась. Кажется, Друг пытался привлечь ее внимание.
– В чем дело? – спросила охотница.
«Зде‑е‑е‑е‑е‑ес‑с‑сь…»
Легкий ветерок прошелестел над головой. Доун подняла глаза: из крыши кукольного домика поднимались две трубы.
Трубы. Две. Красные.
Что там говорил Кико, когда прикоснулся к футболке Фрэнка? «В одном из двух красных пальцев, указывающих в небо».
В одной из этих труб?
«Ерунда», – решила Доун, разглядывая крышу, где красные кирпичные трубы выступали на фоне неба как… ну да, как те самые пальцы. Доун рассказала Брейзи о загадочной фразе телепата, а коллега передала бредовый текст остальным, но вести расследование, опираясь лишь на слова Кико было рискованно.
Тем не менее…
В душе вспыхнула слабая надежда. Позабыв об усталости, Доун кинулась к огромному кряжистому дубу. В одной из труб, значит?
Доун ухватилась за нижний сук, напрягла мышцы и подтянулась, как гимнаст на перекладине, – сказались годы тренировок. Она перевела дух и полезла вверх по стволу дерева. Передохнула. Наконец она оказалась на уровне крыши. Доун выбрала ветку покрепче, осторожно проползла вдоль нее, оттолкнулась от края и прыгнула. В момент приземления она сгруппировалась, чтобы удержать равновесие.
Порыв жасминового ветра невидимой рукой попытался остановить ее. Предупреждение.
– В чем дело? Ты же сама мне подсказала! – раздраженно воскликнула Доун.
С какой радости Фрэнку торчать в дымоходе – тайна, покрытая мраком, но охотница упрямо продолжала свой путь.
– Я найду его, – твердила она, стараясь не смотреть вниз.
Внезапно призрак с пронзительным криком спикировал в сад.
В то же мгновение Доун обожгло шею – девушка даже не успела сообразить, что дело неладно. Она сжалась в комок и, цепляясь ногтями за черепицу, покатилась вниз. От досады и растерянности все мысли в голове перепутались… Что происходит?
Вниз, вниз, вниз… мир, кувыркаясь, стремительно проносился мимо… пальцы горели…
Оглушенная, Доун мягко плюхнулась на жасминовую перину и скатилась на землю, а призрак с шелестом улетел прочь.
«Дрянное лекарство…»
Отчего‑то вспомнился обморок на вечеринке. Трава щекотала ухо; перед глазами стоял серый туман, а в тумане плавали деревья, небо, дом… Доун сомкнула веки и провалилась в забытье. Перед <