Софи была уверена, что это Беатрикс устроила пожар, чтобы привлечь внимание Тедроса. Без сомнений, он спас бы её из башни, охваченной огнем, поцеловал бы её, пока Добро бы продолжало полыхать, и они бы назначили дату свадьбы. Софи придерживалась этой теории, потому что сама собиралась притворить её в жизнь во время обеда. Но вместо этого, занятия были отменены и на следующий день, оставив её коротать время в одной комнате с тремя убийцами.
Она уставилась на железную тарелку на своей кровати, в которой булькала вязкая каша со свиным копытом. После трех дней настоящего выживания здесь, Софи считала, что съест все, что угодно, каким бы ни был отвратительным школьный обед, но этот был хуже отвратительного. Это была деревенская еда. Она вышвырнула свою тарелку в окно.
— Не знаете, где здесь можно найти огурцы? — спросила Софи, поворачиваясь.
Эстер с того конца комнаты хмуро спросила: — Гусыня. Как у тебя это получилось?
— В последний раз повторяю, Эстер, не знаю, — сказала Софи, в животе урчало. — Она обещала помочь мне сменить школу, но обманула. Может она слегка спятила, после того, как снесла столько яиц. Ты случайно не знаешь, в ближайшем саду есть люцерна или ростки пшеницы или...
— Ты разговаривала с ней? — выпалила Эстер, со свиной ногой во рту.
— Ну, не то что бы, — сказала Софи, чувствуя, что её начинает подташнивать. — Но я слышала её мысли. В отличие от вас, принцессы могут разговаривать с животными.
— Не слышать их мысли, — резонно возразила Дот, прихлебывая кашу, приправленную чем-то по виду напоминающим шоколад. — Для этого, твоя душа должна быть чистой на все сто процентов.
— Вот! Доказательство, что на на сто процентов Добро, — сказала Софи с облегчением.
— Или стопроцентное Зло, — возразила Эстер. — Зависит от того, кому и во что верить, тебе или стимфам, школьной форме, Гусыне или той чудовищной волне.
Софи вытаращилась на неё и разразилась сдавленным смехом.
— Стопроцентное Зло? Я? Это нелепо! Это безумие! Это...
— Круто, — задумчиво произнесла Анадиль. — Даже у Эстер пощадили крысу, а то и двух.
— И вот все мы считали тебя неумехой, — ухмылялась Эстер Софи. — А ты всего лишь — змея в овечей шкуре.
Софи попыталась перестать смеяться, но не могла.
— Готова поклясться, что у неё есть Особый дар, который перекроет наши, — сказала Дот, пережевывая нечто, напоминающее крошечные шоколадные ножки.
— Не понимаю, — хихикнула Софи. — Откуда берется весь этот шоколад.
— Что это? — прошипела Анадиль. — Какой у тебя талант? Ночное зрение? Невидимость? Телепатия? Ядовитые клыки?
— А мне плевать, что это, — огрызнулась Эстер. — Она не сможет меня переплюнуть. Даже, если она и есть чистое зло.
Софи смеялась так сильно, что уже начала всхлипывать.
— Слушай сюда, — вскипела Эстер, её рука сжалась в кулак вокруг тарелки. — Это моя школа!
— Нужна мне твоя вшивая школа! — выкрикнула Софи.
— Я — Староста класса! — взревела Эстер.
— Не сомневаюсь!
— И никакой Чтец не встанет у меня на пути!
— А все злодеи такие забавные?!
Эстер издала безумный клич и запустила в Софи тарелкой, которая успела нырнуть вниз как вовремя, чтобы увидеть, как импровизированный томагавк врезался в плакат «Разыскивается» на стене и отсек Робину голову. Софи перестала смеяться. Она выглянула из-за обгоревшей кровати, и посмотрела на Эстер, силуэт которой, чернел напротив двери, будто сама Смерть. И на долю секунды Софи подумалось, что её татуировки пришли в движение.
— Берегись, ведьма, — выплюнула Эстер, и со всей силы хлопнула дверью.
Софи опустила взгляд на свои дрожащие руки.
— И тут мы думали, что она облажается! — прозвучал монотонный голос Дот у неё за спиной.
Агата знала, что быть беде, если она позволит волку забрать её.
После пожара, Агата была заперта у себя в комнате на два дня. Ей позволялось только пользоваться туалетом, да кормили сырыми овощами и сливовыми соками, которые доставляли хмурые феи. В конце концов, на третий день, после обеда, за ней пришел белый волк. Вцепившись когтями в подпаленный розовый рукав, он потащил её мимо лестничной комнаты с фресками, мимо враждебно настроенных Счастливцев и учителей, которые старались не встречаться с ней взглядами.
Агата боролась с подступившими слезами. Она уже получила два неуда. А за организацию панического бегства животных и устроенного пожара в школе, Агата заработала уже и третий. Все, что ей нужно было сделать, это притвориться Хорошей на несколько дней, но даже с этим она не могла справиться. Как тогда вообще ей продержаться здесь? Красота. Чистота. Добродетель. Если это относилось к Добру, тогда она была на сто процентов Злом. Теперь она понесет наказание. Агата достаточно знала о сказочных наказаниях — расчленение, вспарывание брюха, кипячение в дегте, сдирание кожи живьем — чтобы понять, что её конец будет наполнен кровью и болью.
Волк протащил её через Башню Милосердия, мимо очкастого дятла, который прибивал новый список с оценками к дверям Придворной комнаты.
— Мы идем к Школьному директору? — отрывисто произнесла Агата.
Волк фыркнул. Он потащил ее к комнате в конце коридора и постучал один раз.
— Входи, — раздался тихий голос изнутри.
Агата заглянула в волчьи глаза:
— Я не хочу умирать.
Впервые его насмешки стали чуть мягче.
— Я тоже не хотел.
Он открыл дверь и втолкнул её внутрь.
Видимо, пожар наконец-то удалось взять под контроль, потому что занятия начались уже на третий день после обеда и Софи очутилась в сыром, заплесневелом помещении на занятии «Особые таланты». Но у неё в животе так сильно урчало от голода, что она едва могла сосредоточиться. Эстер бросала на Софи убийственные взгляды, а Дот шепталась с другой Несчастливицей о их стопроцентной Злой соседке по двухъярусной койке. Все пошло не так. Она начинала неделю, стараясь показать, что рождена принцессой. А теперь все уверены, что она Капитан у Зла.
«Особые таланты» преподавала профессор Шеба Шикс, полная женщина с фурункулуми на обеих черных как смоль щеках.
— У каждого злодея имеется талант! — пророкотала она густым певучим голосом, прохаживаясь по классу в красном вельветом платье с пышным бюстом и заостренными плечами. — Но мы должны превратить ваш кустарник в дерево!
После дня испытаний, каждый Несчастливец стремился продемонстрировать в наивыгоднейшем свете свой талант классу. Чем мощнее талант, тем выше оценка. Но первые пять детей вообще ничего не продемонстрировали, даже Векс ныл, что не знает какой у него талант.
— Это вы собираетесь сказать Школьному директору на Арене? — прогремела профессор Шикс. — «Я не знаю, какой у меня талант» или «у меня нет таланта» или «а мне не нравится мой талант» или «хочу махнуться талантом с королевой Ути!»
— А последнее, это о чем? — вздрогнула Дот.
— Каждый год Зло проигрывает на Арене Талантов! — выкрикнула Шеба. — Добро песенки поет или мечами машет, или подотрут задницы и что? А у вас нет ничего лучше? Есть у вас гордость или нет?! Довольно! Плевать я хотела превращаете вы людей в камень или в навоз! Слушайте Шебу и станете лучшими!
На неё уставилось двадцать пар глаз.
— Которая обезьяна следующая? — прогремела она.
Потянулись неутешительные демонстрации. Зеленокожая Мона заставила свои губы покраснеть. (Ну, да, потому что любого принца до чертиков напугает рождественская елка, — пробормотала Шеба). Анадиль заставила своих крыс вырасти на дюйм, Хорт вырастил волосы у себя на груди, у Арахны выскочил глаз из орбиты, Раван чихал дымом, и когда по виду учительницы уже можно было сказать, что она была сыта увиденным по горло, Дот прикоснулась к своей парте и превратила её в шоколад.
— Тайна разгадана, — ахнула Софи.
— Никогда в жизни не видела такого парада бесполезности, — задыхаясь от возмущения, сказала Шеба.
Но следующей была Эстер. Искоса глядя на Софи она ухватилась за свою парту и сжимала её все сильнее и сильнее, пока каждая вена не проступила на её краснеющей коже.
— Превращается в арбуз, — зевая, сказала Софи, — тоже мне...
А потом на шее Эстер что-то зашевелилось и весь класс замер. Её татуировка дрогнула, будто картинка оживала. Демон с красным черепом расправил одно крыло, потом другое, качнул рогатой головой в сторону Софи и открыл узкие, налитые кровью глаза. У Софи душа ушла в пятки.
— Я же сказала, берегись, — усмехнулась Эстер.
Оживший демон слетел с её кожи и устремился к Софи, стреляя в голову той огненными стрелами. Обалдевшая от происходящего, Софи, уворачиваясь от стрел, попутно свалив книжный шкаф на пол. Монстрик размером с башмак подлетел и пустил стрелу, которая подожгла форму Софи, и девушка начала кататься по полу, чтобы потушить пламя.
— ПОООМООГИТЕЕЕ!!! — вопила она.
— Используй свой талант, белобрысая неумеха! — рявкнула Шеба, покачивая бедрами.
— Ей бы спеть, — саркастически заметила Дот. — Всех здесь сразит наповал.
Эстер закружила своего демона на второе нападение, и увидела, как он попал в ловушку люстры с шипами, покрытой паутиной. Софи проползла под последним рядом парт и увидела упавшую книгу Энциклопедия Злодеев, и принялась быстро перелистывать. Банши, Бинай, Берсеркер...
— Софи, скорее! — прокричал Хорт.
Софи обернулась и увидела, как монстрик пробирался сквозь паутину, а Эстер сверкала глазами на другом конце класса. Она в отчаяние начала перелистывать быстрее. Могильная летучая мышь, Циклоп...Демон!
Десять страниц мелким шрифтом. Демоны — это сверхъестественные существа, которые воплощаются в удивительное разнообразие форм. У всех них есть свои сильные и слабые стороны...
Софи обернулась. Демон был в трех шагах от неё...
— Твой талант! — загрохотала Шеба.
Софи бросила в демона книгу и промахнулась. Демон со смертоносной улыбочкой замахнулся, будто кинжалом, стрелой. Шеба бросилась к Софи, чтобы вмешаться, но Анадиль подставила ей подножку, и та споткнулась. Завопив демон нацелился Софи в лицо. Но стоило только демону бросить свою стрелу, как Софи неожиданно вспомнила об одном таланте всех хороших девочках...
Друзья.
Она повернулась к окну и залихватски свистнула, чтобы призвать доброе, благородное животное спасти ей жизнь...
Раздался дребезг стекла и в окно влетели черные осы и как по команде напали на демона.
Эстер отшатнулась, будто её ударили.
Софи вытаращила глаза от ужаса. Она снова свистнула — но теперь в класс ворвались летучие мыши, которые немедленно впились зубами в демона, в то время как осы продолжали его жалить. Демон рухнул на пол, как сгоревший мотылек. Кожа Эстер побелела и стала липкой от крови.
Разволновавшись еще сильнее, Софи засвистела громче и пронзительнее — на свист явилась туча пчел, шершней и саранчи, которые с новой силой осаждали уже брызжущее пеной существо, в то время как тело Эстер забилось в конвульсиях.
Софи, словно парализованная, застыла в углу, пока верещащие от ужаса злодеи отбивали от демона книгами и стульями насекомых. Но пчелы не знали пощады, нападали и нападали на демона до тех пор, Эстер натужно издавала свои последние вздохи.
Софи бросилась к демону и протянула свои руки навстречу пчелиному рою...
— Остановитесь!
Рой замер. А потом словно нашкодившие дети, которых только что отругали, захныкали и покорно хлынули черной тучей в окно.
Раненый демон вцепился в Эстер и впечатался обратно ей в шею. Эстер закашлялась и сплюнула какую-то слизь. Ей стало легче. Потом она изумленно уставилась на Софи, в её глазах читался страх.
Софи бросилась помогать ей.
— Я не хотела...я думала прилетит птица...
Эстер в ужасе отпрянула от рук Софии.
— Принцессы призывают зверушек! — прокричала Софи в тишину. — Я — Добро! На все сто процентов — Добро!
— Спасибо, Вельзевул!
Софи резко повернулась.
— Выглядит, как принцесса! Ведет себя, как принцесса! Но — ведьма, — провозгласила Шеба, покачиваясь на ногах. — Запомните мои слова, бесполезные мои! Вот кто выиграет Корону Арены!
Второй раз в двух испытаниях, Софи подняла глаза на высшую оценку, которая возникла красным дымом у неё над головой.
В панике она бросилась к своим одноклассникам, чтобы все объяснить, но те больше не смотрели на неё с презрением или насмешкой. Они смотрели на неё совсем по-другому.
С уважением.
С каждой минутой её место номер один среди Злодеев становилось все неопровержимее.
При ближайшем рассмотрении профессор Кларисса Дови со своими серебристым пучком волос и румяным лицом, еще больше напоминала заботливую бабулю, излучавшую доброту. Лучшего палача и не пожелать.
— Обычно я предпочитаю, чтобы с подобными делами разбирался Школьный директор, — сказала профессор Дови, перелистывая бумаги под хрустальной пресс-папье в виде тыквы. — Но всем нам известно, как он относится к своей частной жизни.
В конце концов она подняла взгляд на Агату и той стало не по себе.
— Всего после двух дней занятий у меня полная школа перепуганных учащихся, пять сотен зверей, чьи воспоминания должны быть стерты, объеденный класс, бережно хранимый зверинец превратившийся в пепел, и где-то под всем этим похороненная обезглавленная горгулья. Знаешь, отчего так?
Агата не могла выдавить ни слова.
— Потому что ты ослушалась простого приказа Поллукса, — вместо Агаты ответила профессор Дови. — Что многим едва не стоило жизни. — Она одарила Агату таким взглядом, что та немедленно почувствовала себя пристыженной, а потом вернулась к своим свиткам.
Агата посмотрела в окно на берег у озера, где Счастливцы заканчивали свой обед, состоящий из солидной порции жаренного цыпленка с горчицей, шпината, блинчиков Грюйер, и бокал яблочного сидра. Ей было видно Тедроса, который к восторгу публики воспроизводил сцены, происходившие в зверинце, демонстрируя свой фингал, будто знак почета.
— Могу я по крайней мере попрощаться с подругой? — спросила Агата, у неё на глазах навернулись слезы. Она повернулась к профессору Дови.
— Пока вы...не убили меня?
— В этом не будет необходимости.
— Но я должна её увидеть!
Профессор Дови подняла глаза.
— Агата, ты получила высшую оценку за свою демонстрацию по взаимодействию с животными и вполне заслуженно. Только редкий талант может осуществить заветное желание. И хотя существуют различные версии того, что же именно произошло на крыше, я хотела бы добавить, что любой ученик этой школы, кто будет рисковать своей жизнью, чтобы помочь горгулье... — Ее глаза вспыхнули, и на мгновение глаза вспыхнули и у серебристого лебедя на её платье. — В общем, подобное воплощение Добра не имеет границ.
Агата уставилась на неё, прикусив язык.
— Но, если ты нарушишь прямой приказ другого учителя, Агата, гарантирую тебе, что ты будешь отчислена. Понятно?
Агата с облегчением кивнула.
Она услышала смех, доносившейся снаружи, и, обернувшись, увидела, как приятели Тедроса пинающих чучело из подушки с ветками вместо ног, глазами угольками, и черным терновником вместо волос. Неожиданно голову чучела пронзила стрела и во все стороны разлетелись перья. Вторая стрела пронзила его сердце.
Юноши перестали смеяться и обернулись. На дальней стороне лужайки Тедрос бросил свой лук и зашагал прочь.
— Что касается твоей подруги, то у неё все просто отлично в своей школе, — сказала профессор Дови, продолжая листать свитки. — Но ты и сама можешь её спросить. Она будет на твоем следующем уроке.
Агата уже не слушала. Её глаза были прикованы к кукле с безжизненными глазами, истекающей перьями на ветру.
Кукла выглядела точной её копией.
Глава 10
Плохая группа
— Кто еще в нашей группе? — спросила Агата у Софи, стремясь как-то сбросить напряжение.
Софи не ответила. Вообще-то, она вела себя так, будто Агаты тут не было.
Последнее занятие на сегодня, Сказочное выживание, было единственным, на котором учились вместе студенты Добра и Зла. После того как профессор Дови приказала всем Счастливцам-юношам в Оружейной палате сдать их личное оружие — и только это помогло хоть как-то успокоить леди Лессо, взбешенную потерей горгульи, погибшей от меча Тедроса — обе школы собрались у ворот в Синий лес, где феи сформировали их в Лесные группы, по восемь Счастливцев и Несчастливцев в каждой. Как и остальные ребята, нашедшие своих вожатых (огр у группы номер 2, кентавр у группы номер 8, нимфа лилии у группы номер 12), Агата с Софи были первыми, кто встал под стяг с кроваво-красной «3».
Агате столько должна была рассказать Софи про улыбки и рыбок, и фей и больше всего о том злосчастном столкновение с сыночком Артура, но Софи даже не смотрела на неё.
— А может мы просто отправимся домой? — взмолилась Агата.
— Почему бы тебе не отправиться домой, пока ты окончательно не провалилась или не превратилась землеройку? — вскипела Софи. — Ты в моей школе.
— Тогда почему же мы не можем поменяться местами?
Софи резко развернулась.
— Потому что ты...потому что нам...
— Необходимо отправиться домой, — Агата пристально уставилась на Софи.
Софи улыбнулась своей наидобрейшей улыбкой.
— Рано или поздно, они поймут что к чему.
— Я бы сказал, что рано, — раздался голос.
Они повернулись и увидели Тедроса: рубашка в подпалинах, под глазом фингал, переливающийся розовым и синим.
— Если у тебя свербит кого-нибудь убить, то как насчет того, чтобы в этот раз — себя? — сплюнула Агата.
— А «спасибо» сказать? — огрызнулся в ответ Тедрос. — Я жизнью рисковал, убивая ту горгулью.
— Ты убил невинное дитя! — взвилась Агата.
— Я спас тебя от смерти вопреки всем доводам рассудка и инстинктам! — проорал Тедрос.
Софи уставилась на них разинув рот.
— Вы знакомы?
Агата повернулась к ней.
— Думаешь, он твой принц? Да он просто надутый пустозвон, который не может придумать ничего лучше, чем гарцевать полуголым и тыкать своим мечом туда, куда не полагается.
— Она просто бесится, потому что обязана мне жизнью, — зевнул Тедрос, почесывая себе грудь. Он улыбнулся Софи. — Так ты считаешь меня своим принцем?
Софи изящно покраснела. Именно так, как она практиковалась перед занятием.
— Я так и знал, что это была ошибка на Приветствии, — сказал принц, изучая её пляшущими синими глазами. — Такая девушка, как ты не должна находиться даже рядом со Злом. — Он с недовольным видом повернулся к Агате. — А такие ведьмы, как ты не должны даже смотреть в сторону такой, как она.
Агата шагнула к нему.
— Во-первых, так случилось, что эта ведьма её подруга. А во-вторых, почему бы тебе не сходить и не поиграть со своими, пока я не разукрасила тебе и второй глаз.
Тедрос рассмеялся так сильно, что ему пришлось даже ухватиться за ворота.
— Принцесса дружит с ведьмой! Вот это сказочка!
Агата хмуро глянула на Софи, в ожидании, что та включится в беседу. Софи сглотнула и повернулась к Тедросу.
— Мда, ты смешно сказал, потому что принцесса совершенно точно не может дружить с ведьмой, но разве это не зависит от типа ведьмы? Я имею в виду, а как точно звучит определение ведьмы...
Теперь Тедрос хмуро смотрел на неё.
— И так, гмм...я хочу сказать...
Софи переводила взгляд с Тедроса на Агату, с Агаты на Тедроса...
Она втиснулась перед Агатой и взяла Тедроса за руку.
— Меня зовут Софи и мне нравится твой синяк.
Агата скрестила на груди руки.
— Да уж, — сказал Тедрос, уставившись в дразнящие зеленые глаза Софии. — Как тебе удается выживать в том месте?
— А я знала, что ты спасешь меня, — выдохнула Софи.
Агата кашлянула, чтобы напомнить им, что она по-прежнему была там.
— Ты должно быть шутишь, — сказал девичий голос позади них.
Они обернулись и увидели Беатрикс, стоящую под кровавой «3», вместе с Дот, Хортом, Раваном, Миллисент, и остальными из их Лесной группы. И чтобы уже как-то закончить со всеми неодобрительными взглядами, брошенными на них в тот момент, кто-нибудь из них должен был закончить чем-то, напоминающим разговор о погоде.
— Мммм, — раздался голос снизу.
Они посмотрели вниз и обнаружили четырехфутового гнома с морщинистой коричневой кожей, в подпоясанном зеленом пальто, и остроконечной оранжевой шляпе, который хмуро разглядывал их из норы в земле.
— Плохая группа, — пробормотал он.
Громко ворча, Гном Юба выполз из своей норы, толкнул ворота своим коротеньким белым посохом, чтобы их открыть, и повел своих учеников в Синий Лес.
На какие-то мгновения все забыли о своей ненависти друг к другу и дивились на синюю страну чудес вокруг них. Каждое деревце, каждый цветочек, каждая травинка сверкали разными оттенками синего. Тонкие лучи солнца проникали сквозь лазоревые кроны, освещая бирюзовые стволы и темно-синие бутоны. Олени паслись в небесно-голубой сирени, из сапфировой крапивы раздавалось карканье ворон и щебетание калибри, белки с кроликами бойко перепрыгивали через синие колючки, чтобы присоединиться к аистам, пьющим из ультрамаринового ручья. Казалось, никого из животных не испугало или хотя бы слегка обеспокоило внезапное появление такого количества учеников. Для Софи с Агатой лес прежде был всегда связан с опасностью и тьмой, этот же манил красотой и жизнью. По крайней мере, до тех пор, пока они не увидели стаю костлявых стимф, спящих в своих синих гнездах.
— Им позволено находиться рядом со студентами? — спросила Софи.
— Они спят весь день. Совершенно безобидные, — прошептала в ответ Дот. — Пока злодеи их не разбудят.
Юба вел учеников и по дороге рассказывал скрипучим старческим голосом историю Синего леса. Когда-то давным-давно у школ Добра и Зла не было никаких совместных занятий. Вместо этого, дети заканчивали обучение в своих школах и отправлялись заниматься в Бескрайний лес. Но прежде чем они успевали вступить в бой Добра и Зла, неизбежно становились жертвами прожорливых кабанов, бесов-шакалят, вечно всем недовольных пауков, и время от времени тюльпанов-людоедов.
— Для нас стало совершенно очевидным — невозможно выжить в своей сказке, если вы не можете выжить в Бескрайнем лесу, — сказал Юба.
Потому-то школа создала Синий лес в качестве тренировочного полигона. Синей листва стала благодаря защитным чарам, которые не пропускали злоумышленников и напоминали студентам, что это была всего лишь имитация куда более коварного Леса.
Насколько Бескрайний лес был коварен, ученики прочувствовали на своей шкуре, когда Юба повел их через Северные врата. Несмотря на солнечность осеннего вечера, темный дремучий Лес отражал свет будто щитом. Это был лес вечной ночи, где каждый миллиметр зелени погружен в тень. Когда глаза учеников привыкли к черной как сажа темноте, то смогли разглядеть узенькую грязную дорожку, петляющую среди деревьев, словно сморщенная линия жизни на ладони старика. По обе стороны дорожки, вьюны, опутав, душили деревья, превращая их в армированные глыбы так, что между ними едва виднелся подлесок. Все что осталось он лесного покрова было погребено под терновниками, острыми ветками и паутиной. Но ничто из этого так не напугало учеников, как звуки, доносившиеся из темноты, куда устремлялась дорожка. Из недр леса раздавались стоны и рычание, в то время как тихий скрежет и ворчание добавляли омерзительную гармонию.
А потом ученики увидели что издает эти звуки. Из ониксовых глубин за ними наблюдали пары глаз — дьявольско-красные и желтые, сверкающие, исчезающие, а потом появляющиеся ближе, чем прежде. Ужасные звуки становились все громче, количество пар глаз множилось, земля под ногами оживала, и как раз тогда, когда ученики увидели, как из тумана начали появляться очертания...
— Сюда, — окликнул Юба.
Дети опрометью бросились из ворот и без оглядки поспешили за гномом.
Сказочное выживание было как любое другое занятие, объяснял Юба с бирюзового пня, на котором учащиеся набирают балы на каждом состязании от 1 до 16. Только теперь на карту поставлено гораздо больше: дважды в год, в каждой из пятнадцати команд будут отобраны лучшие Счастливцы и Несчастливцы, чтобы посоревноваться в школьном Состязании Сказок. Больше Юба ничего не сказал о загадочном состязании, за исключением того, что победители получали пять дополнительных первых мест в рейтинге. Все ученики в группах переглянулись, думая об одном и том же. Кто бы ни победил в Испытании Сказкой, наверняка станет Старостой класса.
— На сегодняшний день есть пять правил, которые отделяют Добро от Зла, — сказал гном, и написал их в воздухе со своей курительной штуковиной.
1. Зло нападает. Добро защищается.
2. Зло наказывает. Добро прощает.
3. Зло причиняет боль. Добро помогает.
4. Зло отбирает. Добро отдает.
5. Зло ненавидит. Добро любит.
— Пока вы будете соблюдать все правила своей стороны, то у вас будут хорошие шансы выжить в вашей сказке, — сказал Юба группе, разглядывающих темно-синюю траву. — Разумеется, вам будет легко соблюдать все эти правила. Вы были выбраны своими школами именно потому что показали себя на самом высоком уровне!
Софи хотелось закричать. Помощь?! Отдавать?! Любовь?! Это было её жизнью! Это был ее душой!
— Но для начала вы должны научиться отличать Зло от Добра, — сказал Юба. — В Бескрайнем лесу внешность очень часто бывает обманчива. Белоснежка едва не погибла, потому что подумала, будто старушка добрая. Красная шапочка оказалась в брюхе у волка, потому что не увидела разницы между родственницей и злодеем. Даже Красавица с трудом смогла отличить отвратительное чудовище от благородного принца. И это все причинило совсем ненужные страдания. Не важно насколько сильно Добро и Зло замаскированы, их всегда можно различить. Просто нужно приглядеться повнимательней. И нужно помнить правила.
Юба объявил, что на первом классном состязании каждый ученик должен будет различить замаскированного Счастливца и Несчастливца, путем наблюдения за их поведением. Тот, кто правильно определит ученика Добра и Зла быстрее всех получит первое место.
— Я никогда не следовала ни одному правилу Зла, — простонала Софи, стоя рядом с Тедросом. — Если бы ты только знал сколько Добрых дел я свершила!
Беатрикс повернулась:
— Несчастливцы никогда не должны заговаривать с Счастливцами.
— Счастливцы не должны называть Счастливцев Несчастливцами, — огрызнулась Софи.
Беатрикс растерялась, а Тедрос слегка улыбнулся.
— Ты должна доказать, что тебя перепутали с ведьмой местами, — прошептал он Софи, как только Беатрикс отвернулась. — Победи в состязании, и я сам пойду к профессору Дови. Если горгулья её не убедила, то на этот раз уж точно все получится.
— Ты бы это сделал...для меня? — спросила Софи, широко распахнув глаза.
Тедрос коснулся её черных одежд.
— Я ведь не могу с тобой флиртовать, пока ты в этом, да?
Если бы Софи могла, то тут же сожгла эту ненавистную форму.
Хорт вызвался идти первым. Как только он повязал себе на глаза рваную повязку, Юба вытолкнул перед ним Миллисент и Раван, которые начали скукоживаться в своих розовых и черных одеждах, становясь все меньше и меньше, пока не превратились в одинаковых кобр.
Хорт сбросил повязку.
— Ну? — поинтересовался Юба.
— По мне, так они чертовски одинаковые, — сказал Хорт.
— Испытай их! — рявкнул Юба. — Используй правила!
— Да я и не помню-то ни одного, — сказал Хорт.
— Следующий, — недовольно проворчал гном.
Для Дот гном превратил Беатрикс с Хортом в единорогов. Но потом один единорог стал подражать другому и наоборот, пока не доподражались до того, что стали напоминать мимов в пантомиме. Дот почесала затылок.
— Правило первое! Зло нападает! Добро обороняется! — рявкнул Юба. - Кто из них начал, Дот?
— О! А можно все сначала?
— Это не просто плохо, — пробрюзжал гном. — Это ужасно!
Он, прищурившись, посмотрел на список имен в своем списке.
— Кто вызовется замаскироваться для Тедроса?
Все девушки-Счастливицы подняли руки.
— Ты еще не участвовала, — сказал Юба, тыча пальцем в Софи. — И ты, — сказал он Агате.
— Да моя бабушка могла бы с этим справиться, — пробормотал Тедрос, надевая повязку на глаза.
Агата прошаркала перед классом и встала рядом с Софи, которая покраснела, будто невеста на выданье.
— Агги, ему плевать из какой я школы или какого цвета моя форма, — прошептала Софи. — Он видит какая я.
— Да ты его даже не знаешь!
Софи вспыхнула.
— Ты не...не рада за меня?
— Да он же ничего о тебе не знает! — огрызнулась в ответ Агата. — Все, что он видит — это твоя внешность!
— Впервые в жизни я чувствую, что кто-то понимает меня, — вздохнула Софи.
Боль сдавила горло Агате.
— А как же...я...ты же говорила...
Софи встретилась глазами с Агатиными.
— Агги, ты была такой хорошей подругой. Но мы будем в разных школах, ведь так?
Агата отвернулась.
— Готов, Тедрос! Вперед! — Юба взмахнул свои посохом и обе девочки вместе со своей школьной формой превратились в склизких вонючих кикимор.
Тедрос снял повязку и отскочил назад, зажав рукой нос. Софи сомкнула свои зеленые когти и заморгала ресницами, уставившись на него. Агата же не смогла выбросить слова Софи из головы и просто сдалась.
— Неужели так очевидно, — сказал Тедрос, уставившись на флиртующую кикимору.
Озадаченная Софи перестала хлопать ресницами.
— А эта ведьма хитрее, чем кажется на первый взгляд, — сказал Тедрос, переводя взгляд с одной на другую кикимору.
Агата закатила глаза. У этого парня мозг не больше ореха.
— Чувствуй сердцем, а не разумом! — рявкнула Юба на принца.
Поморщившись, Тедрос закрыл глаза. На мгновение принц засомневался. Но потом уверено и очень сильно его потянула в сторону одной из кикимор.
Софи ахнула. Это была не она.
Тедрос протянул руку и прикоснулся к мокрой в бородавках щеке Агаты.
— Это Софи. — Он открыл глаза. — Это принцесса.
Агата, опешив, во все глаза уставилась на Софи.
— Постойте. Я прав, — сказал Тедрос. — Прав?
На какое-то мгновение повисла гробовая тишина.
Софи вцепилась в Агату.
— ТЫВСЕ РАЗРУШИЛА!
Для всех остальных это прозвучало что-то вроде:
— ГОББО УМИ ХУВА!
Но Агата прекрасно все поняла.
— Смотри насколько он туп! Он даже не может нас различить! — выкрикнула Агата.
— Ты обманула его! — взвилась Софи. — Точно так же как провела птицу и волну и...
Тедрос ударил её в глаз.
— Оставь Софи в покое! — проорал он.
Софи уставилась на Тедроса. Её принц только что дал ей в глаз. Её принц только что перепутал её с Агатой. Как же ей доказать, кто она на самом деле?
— Используй правила! — проорал Юба.
Внезапно осознав, что надо делать, Софи подалась вперед, так что её пятнистое горбатое тело возвышалось над Тедросом, и начала ласкать его грудь своей ядовито-зеленой рукой.
— Мой дорогой, Тедрос. Я прощаю тебя, потому, что не знаю, что еще предпринять, даже, если ты нападешь на меня, я не буду защищаться. Я только хочу помочь тебе, мой принц, и подарить нам сказку, которая позволит нам взяться рука об руку, а после будет любовь, счастье и жили они «Долго и Счастливо».
Но все, что достигло ушей Тедроса — это поток рычания кикиморы, поэтому он пнул Софи по ноге и побежал, раскинув руки, к кикиморе-Агате:
— Поверить не могу, что ты дружила с этой...
Агата зарядила ему коленкой прямо в пах.
— А вот теперь я озадачен, — прохрипел Тедрос и рухнул на землю.
Постанывая от боли, он поднял голову и увидел, как Софи пихала Агату в черничный куст, а Агата отбивалась от Софи визжащей белкой, и обе зеленые кикиморы толкались и пихались, покалачивая друг друга, как переевшие сладкого дети.
— Я никогда не вернусь с тобой домой! — прокричала Софи.
— Ооо! Оооо! Женись на мне, Тедрос! — прошипела Агата.
— Я, по крайней мере, выйду замуж!
Драка обострилась и достигла нелепейшей кульминации — Софи дубасила Агату синим баклажаном, Агата же, сидела у Софи на голове, а весь класс радостно делал ставки, кто кого...
— Отправляйся гнить в свой Гавальдон в одиночку! — кричала Софи.
— Да лучше в одиночку, чем с такой фальшивкой, как ты! — не осталась в долгу Агата.
— Проваливай из моей жизни!
— Это ты пришла ко мне!
Ковыляя, подоспел Тедрос и встал между ними...
— Довольно!
Ох, как неудачно был выбран момент. Обе кикиморы повернулись к принцу с улыбками, из которых сочилась слизь, оглушительно заорали и пнули его так сильно, что он пролетел над группами 2, 6 и 10 и приземлился в куче навоза, оставленной кабаном.
Зеленая кожа исчезла, тела и форма стали прежними...Софи с Агатой медленно повернули головы увидели, что вся группа удивленно таращится на них.
— Хороший конец, — одобрил Хорт.
— Оставь свое мнение при себе, — сказал Юба. — Когда Добро ведет себя как Зло, а Зло несостоятельно, правила нарушаются направо и налево. Даже я не могу разобраться что к чему...значит, существует только один исход.
И по волшебству у девочек на ногах появились по паре железных башмаков.
— Фу. Они отвратительны, — сердито проворчала Софи.
И башмаки стали горячими, невыносимо горячими.
— Жжется! Ноги горят! — завизжала Агата, прыгая вверх и вниз.
— Прекратите! — плакала Софи, пританцовывая от боли.
Где-то вдалеке об окончании урока провыли волки.
— Все свободны, — сказал Юба и заковылял прочь.
— А как же мы! — выкрикнула Агата, подпрыгивая на обжигающей подошве.
— К сожалению наказание фей себе на уме, — откликнулся гном. — Оно завершится, как только урок будет усвоен.
Класс последовал за ним обратно к школьным воротам, оставляя Софи с Агатой танцевать в проклятых башмаках. Тедрос прохромал мимо наказанных девочек, весь перемазанный слизью и поносом, смерив обеих сердитым взглядом.
— Вот, теперь я понимаю, почему вы дружите.
Когда принц побрел в синюю чащу, девушки увидели, как рядом с ним нарисовалась Беатрикс.
— Я знала, что они обе Зло! — сказала она, когда они оба скрылись за дубами.
— Это...все...ты...виновата! — прохрипела Софи Агате, пританцовывая в агонии боли.
— Пожалуйста...пусть это...прекратится, — отрывисто умоляла Агата.
Но башмаки не проявили милосердия. С каждой минутой они становились только жарче, пока обе девочки не могли даже кричать. Даже звери не могли смотреть на эти страдания и держались от них подальше.
Полдень превратился в вечер, а потом и в ночь, а они все еще танцевали как сумасшедшие, кружа и потея от боли и отчаяния. Жжение пробирало до самых костей, к лицам прилила кровь, и вскоре они уже хотели, чтобы эти страдания закончились любой ценой. Смерть всегда знал, когда его зовут. Но когда две девочки сдались на милость его жестоким рукам, сабли солнечного света разрушили темноту, пронзили их ноги — и башмаки остыли.
Измученные девочки рухнули на землю.
— Готова отправиться домой? — тяжело дыша, спросила Агата.
Софи белая как снег, подняла взгляд.
— Думала, ты никогда не спросишь.
Глава 11