Когда обе школы уже спали, на поверхность рва, заполненного грязной жижей, всплыли две головы. Софи и Агата выглянули из-за тонкой серебряной башни, которая отделяла озеро от канавы. Вплавь — слишком далеко. Карабкаться — слишком высоко. Шпиль охраняет вихрь фей, а армия волков с арбалетами патрулируют деревянные помосты у основания башни.
— А ты уверена, что он там? — спросила Софи.
— Я его видела.
— Он должен нам помочь, я не могу обратно туда вернуться.
— Слушай, мы просто будем взывать к его милосердию, пока он не отправит нас домой?
— Потому что это сработает, — фыркнула Софи. — Оставь его мне.
За последний час обе девочки перебрали уже кучу вариантов побега. Агата считала, что они должны пробраться обратно в Бескрайний лес и найти дорогу в Гавальдон. А Софи заметила, что даже если они пройдут врата со змеями и остальные смертельные ловушки, в итоге просто-напросто заблудятся. (— Лес называется Бескрайним не просто так.) Вместо этого она предложила наловить зачарованных мётел или волшебных ковров, или типа того, в школьных уборных, что могло бы их перенести над лесом.
— И в каком же направлении нам лететь? — поинтересовалась Агата.
Девочки отбросили и другие варианты — бросание хлебных крошек (никогда не срабатывало), поиск добрых охотника или гнома (Агата не доверяла незнакомцам); загадать желание, чтобы появилась фея-крестная (Софи не доверяла этой женщине) — и в итоге остался только один единственный.
Но сейчас, вглядываясь в крепость Школьного директора, они потеряли всякую надежду.
— Нам никогда туда не попасть, — вздохнула Софи.
Агата услышала пронзительный крик, раздавшийся где-то далеко.
— Запомни эту мысль.
Некоторое время спустя они вернулись в Синий лес и стали наблюдать из-за фиолетово-лилового куста за гнездом с большими черными яйцами в нем. Перед гнездом в траве цвета индиго спали пять скелетов-стимфов, перемазанных кровью и остатками от наполовину съеденного козла.
Софи нахмурилась.
— Я вернулась к тому, с чего начала: покрытая вонючей тиной и кто знает каким количеством плотоядных червей и... ты что творишь?!
— Как только они нападут, мы запрыгнем на них.
— Как только они что?
Но Агата уже на цыпочках кралась к яйцам.
— Те башмаки прожгли тебе остатки мозгов! — прошипела Софи.
Когда Агата медленно продвигалась к гнезду, она пристальнее рассмотрела заостренные зубы стимфов, шишковатые когти и хвосты с шипами, которые раздирали плоть до костей. Вдруг засомневавшись в своем плане, Агата отступила назад, только для того, чтобы с громким треском поскользнуться и упасть на козлиную ногу. Стимфы открыли глаза. У неё замерло сердце.
Пока их не разбудит злодей.
Розовое платье их не одурачит.
Агата сердито посмотрела на проснувшихся чудищ. Она не могла сейчас сдаться! Особенно, когда Софи согласилась отправиться домой! Она рванула к гнезду, схватила яйцо и подняла его, чтобы разбить...
— Не могу смотреть, не могу смотреть... — хныкала Софи, подглядывая сквозь пальцы на оторванные конечности и кровь.
Но злобные птицы тыкались в Агату носами, словно щенки в поисках молока.
— Ой, щекотно! — взвизгнула Агата. Софи сложила руки на груди.
Неуклюже притопав обратно, Агата протянула яйцо ей.
— Твой черед.
— Ой, да я тебя умоляю, если уж им понравилась ты, то меня так они вообще до смерти зацелуют. Зверушки поклоняются принцессам, — сказала Софи, дефилируя к птицам.
Стимфы издали боевой клич и бросились вперед.
— На пооомощь! — Софи сунула яйцо обратно Агате, но стимфы продолжили преследовать Софи, которая бегала кругами, как сумасшедшая, пять стимфов бежали за ней будто участвуя в идиотическом параде верзил, пока не забыли кто кого преследует и закружившись, врезались друг в друга.
— Видишь? Я перехитрила их, — просияла Софи.
Стимф укусил её за зад.
— Аааййай!
Софи рванула к ближайшему дереву. Только она не умела лазать по деревьям, поэтому она бросила раздавленными ягодами птице в глаза. Но у них не было глаз, ток что ягоды пролетели сквозь костяные глазницы и упали на землю.
Агата с каменным лицом наблюдала за происходящим.
— Агги, мы на подходе!
Стимфа преследовала Софи, но резко затормозила, обнаружив верхом у себя на спине Агату.
— Давай сюда, полоумная! — проорала она Софи.
— Без седла? — презрительно поинтересовалась Софи. — Мозоли останутся.
Стимфа рванулась к ней...Агата шлепнула птицу по голове и, схватив Софи за талию, перекинула девочку через хребет птицы.
— Крепче держись! — выкрикнула Агата, пришпоривая птицу, чтобы та летела, а та в свою очередь пыталась их стряхнуть над заливом. Из синих деревьев вырвались еще четыре стимфы и бросились в погоню. Агата ударяла птицу по ребрам, Софи вцепилась в Агату мертвой хваткой.
— Это самый худший план на свееетеее!
Услышав клекот и крики, в небо уставились феи и волки, только для того, чтобы увидеть, как в тумане исчезают незваные гости.
— Вон башня! — выкрикнула Агата, тыча пальцем в серебристый шпиль, виднеющийся в тумане.
Туман прорезала стрела, выпущенная волком, которая пролетела меж птичьих ребер и чуть не рассекла Софи пополам. Из тумана повыскакивали феи и принялись плеваться золотой паутиной, и стимфом пришлось уворачиваться, но не только от них, а еще и от нового града волчьих стрел. На этот раз ни той ни другой девочке не удалось удержаться на спине птицы, и они обе свалились с неё.
— Неееет! — закричала Агата....
Софи удалось ухватиться за кончик костяного хвоста птицы, Агате же за хрустальный башмачок Софи....
— Мы погибнем! — вопила Софи.
— Держись! — завопила Агата.
— У меня потные ладони!
— Мы погибнем!
Стимфа с шумом подлетела в башенной стене. Но только она замахнулась своим хвостом, чтобы разбить их об эту самую стену, как Агата заметила окошко, мелькнувшее в тумане.
— Сейчас! — закричала Агата. На этот раз Софи её послушалась.
Со всех сторон летели золотые паутины и стимфа испустила беспомощный крик. А феи, наблюдавшие за её гибелью, потом непонимающе переглянулись.
На её спине не было никаких всадниц.
После того, как девочки влетели в окно и совершили аварийную посадку, Софи сильно ушибла левый бок, который весь покрылся синяками, а Агата порезала запястье. Но боль означала, что они все еще живы. Боль означала, что у них все еще оставалась надежда вернуться домой. Хором застонав, они поднялись на ноги. А потом Софи узрела худшие из повреждений.
— Моя туфля! — Она подняла свой хрустальный башмачок и оторвала зазубренный каблук. — Они были уникальными, — пробормотала она.
Агата же не обратила никакого внимания на её причитания и похромала вглубь мрачного серого помещения, которое едва освещалось рассветным заревом, проникающим через окно.
— Эй? — позвала Агата. Но эхо утонуло в тишине.
Девочки медленно двинулись дальше по темной комнате. Каменные книжные полки, встроенные в серые кирпичные стены, сверху до низу уставленные цветными корешками. Софи стряхнула пыль с книг и прочла на деревянных переплетах названия, выведенные изящными серебряными буквами: Рапунцель, Поющая косточка, Дюймовочка, Король-лягушонок, Золушка, Шесть лебедей... Все эти сказки быль о детях из Гавальдона. Она взглянула на Агату, которая на другом конце комнаты сделала то же самое открытие. Они стояли посреди библиотеки всевозможных сказок, которые когда-либо были рассказаны.
Агата открыла «Красавицу и Чудовище» и увидела все тот же изящный почерк, как и на корешке переплета, красивые иллюстрации как в одном из фойе обеих школ. Тогда она открыла «Красные башмачки», «Ослиную шкуру», «Снежную королеву» и обнаружила, что все они написаны одним и тем же почерком.
— Агги?
Агата проследила за взглядом Софи в самую темную часть комнаты. Несмотря на темноту, она все же сумела разглядеть белокаменный стол придвинутый к стене. И что-то еще сверху висело над ним: длинный, тонкий кинжал, словно по волшебству зависший в воздухе.
Агата провела пальцами по холодной, гладкой поверхности стола, и ей вспомнились все те чистые надгробия, что находились за ее домом, в ожидании своих тел. Софи же не отрывая глаз уставилась на парящий нож, угрожающе зависший в нескольких футах над белой столешницей.
А потом она увидела, что это был вовсе не нож.
— Это перо, — тихо сказала она.
Оно было сделано из чистейшей стали и по форме напоминало обыкновенную спицу, заостренную с обоих концов. С одной стороны пера была вырезана гравировка по всей длине.
Неожиданно на перо упал луч солнечного света, и оно рассеяло его во всех направлениях золотым дождем. Агата отвернулась от слепящего света. А когда повернулась обратно, то увидела, как Софи взбирается на стол.
— Софи, нет!
Софи, словно под гипнозом с широко распахнутыми глазами, упрямо шла к перу. Воздух вокруг неё светился синим, рассеивая полумрак. Все, что осталось — это сияющее перо-спица и странные слова, отражающиеся в её остекленевших глазах. Где-то в глубине души, она знала, что они означают. Софи протянула руку к кончику пера.
— Не надо! — закричала Агата.
Кожу Софи обожгла ледяная сталь пера, которое собиралось выпить её крови...
Агата со всей силы толкнула её и обе девочки рухнули на стол. Софи вышла из транса и с подозрением уставилась на Агату.
— Я на столе. С тобой.
— Ты собиралась прикоснутся к этой штуке! — сказала Агата.
— Чего? Зачем это мне касаться...
Она перевела глаза на перо, которое больше не было неподвижным. Оно болталось в дюйме от их лиц, переводя смертельно острый конец то на Агату, то на Софи, словно раздумывая, кого убить первой.
— Не шевелись, — сказала Агата сквозь зубы.
Перо раскалилось до красна.
— Ходу! — выкрикнула она.
Перо ринулось вперед и обе девочки скатились со стола, успев краем глаза увидеть, что острая как бритва спица остановилась, едва не врезавшись в камень. Порыв черного дыма и перед пером на столе внезапно появилась книга в вишнево-красном переплете. Перо открыло обложку и принялось заполнять первую же чистую страницу:
— Когда-то давным-давно жили-были две девочки.
Тот же изящный почерк, что в других книгах. Но это абсолютно новая сказка.
Софи с Агатой, так и присели на пол от ужаса с разинутыми ртами.
— А теперь это и впрямь странно, — сказал приятный голос.
Девочки вновь обернулись, но никого не увидели.
— Ученики моей школы занимаются и трудятся на протяжении четырех лет, подвергаются риску в Бескрайнем лесу, ищут свою Немезиду, сражаются в ожесточенных битвах...делая все, надеясь, что Сказочник возможно расскажет их сказку.
Девочки покружились вокруг себя, но никого не обнаружили. Но потом они обратили внимание, что их обе тени сливаются в одну изломанную тень, которая их похитила. Девочки медленно повернулись.
— А пишет для двух первогодок, необученных, неподготовленных, неуклюжих злоумышленников, — сказал Школьный директор.
Он был одет в серебряные одежды, которые волнами струились по его сгорбленной тощей фигуре, пряча руки и ноги. На голове в самом центре восседала ржавая корона, обрамленная густыми белыми волосами. Лицо же закрывала серебристая маска, обнажая разве что насмешливые голубые глаза и полные губы, изогнутые в широкой озорной улыбке.
— Предполагается счастливая развязка.
Сказочник перелистнул страницу:
— Одна была красива и всеми любима, другая же была одинокой ведьмой.
— Мне нравятся ваши сказки, — сказала Софи.
— Он еще не дошел до той части, где твой принц тебя ударил, — сказала Агата.
— Вали домой, — надулась Софи.
Они подняли глаза и увидели Школьного директора, который изучающе смотрел на них.
— Конечно, Чтецы непредсказуемы. Некоторые из них были нашими лучшими учениками. Большинство потерпели досадные неудачи. — Он уставился на башни вдали, повернувшись к девочкам спиной. — Но это лишь демонстрирует, насколько Чтецы стали не просты.
Сердце Агаты бешено колотилось. Это был их шанс! Она ткнула Софи локтем:
— Давай!
— Я не могу! — прошептала Софи.
— Ты сказала — предоставить его тебе!
— Он слишком стар!
Агата локтем ткнула Софи в ребра, Софи не осталась в долгу....
— Многие учителя говорят, что я похитил вас, украл, забрал против воли, — сказал Директор.
Агата вытолкнула Софи вперед.
— Но по правде сказать — я освободил вас.
Софи сглотнула и сняла сломанный туфель.
— Вы заслуживаете необычную жизнь.
Софи подкралась к Директору ближе, замахиваясь искромсанной подошвой.
— У вас должна быть возможность узнать, кто вы на самом деле.
Школьный директор повернулся к Софи и туфель завис над его сердцем.
— Мы требуем нас освободить! — выкрикнула Агата.
Тишина.
Софи бросилась на колени.
— О, пожалуйста, сэр, мы молим о милосердии!
Агата застонала.
— Вы забрали меня, чтобы я училась в Добре, — всхлипнула Софи, — но они отправили меня в Зло и теперь у меня черное платье и волосы грязные, а мой принц ненавидит меня, а мои соседки по комнате убийцы, а для Несчастливцев нет никаких Палат красоты и теперь — она истошно завопила — я воняю. — И она разрыдалась, закрыв лицо руками.
— Итак, вам бы хотелось поменяться школами? — спросил Школьный директор.
— Нам бы хотелось попасть домой, — сказала Агата.
Софи обрадовалась:
— А можно поменяться?
Директор улыбнулся.
— Нет.
— Тогда мы бы хотели попасть домой, — сказала Софи.
— Заблудшие в незнакомой стране, девочки хотели вернуться домой, — отметил Сказочник.
— Мы уже отправляли учеников домой, — сказал Школьный директор, сверкая серебряной маской, — по болезни, из-за психических отклонений, по ходатайству влиятельной семьи...
— Значит, вы можете вернуть нас домой! — обрадовалась Агата.
— На самом деле мог бы, — ответил Директор, — если бы сказки не были в самом разгаре. — Он бросил взгляд на перо, в другом конце комнаты. — Видите, раз Сказочник начал писать вашу историю, боюсь мы должны следовать ей, куда бы она ни привела. Теперь вот в чем вопрос: приведет ли ваша история вас домой?
Сказочник углубился в страницу:
— Глупые девчонки! Они оказались в ловушке на целую вечность!
— Так я и думал, — сказал Директор.
— Значит, домой попасть без вариантов? — спросила Агата. У неё на глазах навернулись слезы.
— Да, пока сказка не закончится, — ответил Директор. — И поход домой вместе довольно надуманное завершение для двух девочек, сражающихся на противоположных сторонах, тебе так не кажется?
— Но мы не хотим сражаться! — воскликнула Софи.
— Мы на одной стороне! — поддержала Агата.
— Мы подруги! — сказала Софи, сжимая Агатину руку.
— Подруги?! — изумился Школьный директор.
Агата, почувствовав свою ладонь в руке Софи, была удивлена не меньше.
— Что ж, тогда это все меняет. — Школьный директор прошелся, будто старая утка. — Видите ли в чем дело, принцесса и ведьма никогда не могут быть подругами в нашем мире. Это невозможно. Это означает, что если вы действительно подруги... Агата не может быть принцессой, а Софи — ведьмой.
— Вот именно! — сказала Софи. — Потому что я принцесса, а она вед... — Агата пихнула её локтем.
— А если Агата не принцесса, а Софи не ведьма, тогда очевидно, что я ошибся и вам нет места в нашем мире, — сказал он, медленно прохаживаясь. — Может быть все-таки всё, что говорили обо мне — правда.
— Что вы Добро? — спросила Софи.
— Что я стар, — сказал, вздохнув, Директор, глядя в окно.
Агата не могла сдержать свою радость.
— Значит, теперь мы можем вернуться домой?
— Вам будет очень трудно доказать все это.
— Но я постараюсь! — заверила Софи. — Я постараюсь доказать, что не злодейка!
— Я докажу, что не принцесса! — добавила Агата.
— Ах, но в этом мире существует только один способ доказать кто вы есть.
Сказочник перестал писать, почувствовав ключевой момент. Директор медленно повернулся. Впервые за все время его голубые глаза искрились блеском опасности.
— Что такое, чего у Зла никогда не будет... без чего Добру никак не обойтись?
Девочки переглянулись.
— Когда мы решим вашу загадку...вы отправите нас домой? — с надеждой спросила Агата.
Школьный директор отвернулся.
— Надеюсь, что больше тебя я не увижу. Если ты не хочешь, чтобы конец твоей истории был довольно удручающим.
Неожиданно комната начала исчезать, будто её кто-то стирал прямо у вас на глазах.
— Постойте! — закричала Агата. — Что вы делаете!
Сначала исчезли книжные полки, потом стены...
— Нет! Мы хотим немедленно вернуться домой! — выкрикнула Агата.
Потом потолок, стол, пол — обе девочки рванулись в угол, чтобы самим не исчезнуть...
— Как мы вас найдем! Как нам отве... — Агата пригнулась, чтобы избежать белой полосы. — Вы жульничаете!
Софи увидела, как Сказочник продолжал неистово писать их сказку на другом конце комнаты. Перо ощутило её взгляд, и его слова неожиданно стали красными, а сердце Софи вновь обожгло тайным знанием. Испугавшись, она прижалась к Агате...
— Вы вор! Вы бандит! Вы старый урод в маске! — кричала Агата. — Мы и без вас обойдемся! Чтецам и без вас будет зашибись! Сидите в своей башне со своей маской и перьями и держитесь подальше от нас! Слышите меня! Воруйте детей из других деревень, а нас оставьте в покое!
Последнее, что они увидели, это как Школьный директор отвернулся от окна, улыбаясь в море белого цвета.
— Каких еще других деревень?
Пол ушел из-под ног у обеих девочек, и они рухнули в пустоту, последние слова Школьного директора растворились в волчьем вое, ознаменовавшем начало утреннего занятия....
Очнулись они, ослепленные солнечным светом, обливаясь потом. Агата искала глазами Софи. Софи Агату. Но все, что обнаружили — что они в собственных кроватях, в башнях далеко друг от друга.
Глава 12
Тупики
Утро для обеих девочек началось плачевно. Им не только не досталось ни секунды сна, но они снова оказались не в тех школах на другой день гадких занятий. На самом деле стало еще хуже, ведь ни одна из них не знала ответа на загадку Школьного директора, да и до обеда они не могли обсудить это. Но будто им и этого было мало — обе школы обсуждали их кикиморово фиаско.
На Уродстве Софи пыталась не обращать внимания на смешки и подтрунивания, а сосредоточиться на лекции Мэнли о надлежащем использовании накидки. Потребовалась вся концентрация, учитывая злобные взгляды Эстер, бросаемые в её сторону, и что накидка может использоваться надлежащем образом для защиты, невидимости, маскировки или полета, в зависимости от ткани и текстуры, в сочетании с различными видами заклинаний. Для классного состязания Мэнли завязал ученикам глаза и те на перегонки учились различали ткань и как успешно использовать свои накидки.
— Не знал, что магия такая сложная штука, — пробормотал Хорт, помяв свою накидку, чтобы определить из шелка она или из атласа.
— А это всего лишь накидки, — сказала Дот, обнюхивая свою. — Подожди, вот заклинания начнутся!
Если в чем-то Софи и разбиралась, так это одежда. Она тут же поняла, что держит в руках змеиную кожу, мысленно произнесла заклинание, и стала невидимой под своей облегающей черной накидкой. Это достижение принесло ей еще один высший бал и очередной убийственный взгляд от Эстер, который если бы мог, сжег бы Софи на месте.
А по другую сторону рва, Агата не могла свернуть за угол, чтобы не увидеть Тедроса и его дружков, как они кривляясь горбились, изображая завывание кикиморы, и колошматили друг друга баклажанами. Куда бы она ни пошла, повсюду её преследовал Тедрос и компания, истошно вопя и улюлюкая во все горло, пока она наконец, не выдержав, не выхватила у Тедроса баклажан и не ткнула его им в грудь.
— Это произошло только по одной причине — ты выбрал меня! ТЫВЫБРАЛ МЕНЯ, хам, безмозглый отморозок!
Тедрос так и застыл, разинув рот, в то время как она бросилась бежать прочь.
— Ты выбрал ведьму? — спросил Чаддик.
Тедрос обернулся в поисках задавшего вопрос.
— Нет, я...она обманула меня..я не... — Он вынул меч. — Кто хочет сразиться?
В связи с тем, что Прибежище Гензеля было все еще в руинах, занятие из башни переесли в студенческие комнаты отдыха. Агата последовала за толпой Счастливец по Переходам, связывающих все башни Добра зигзагообразными проходами из цветного стекла высоко над озером. Пока она топала по пурпурному переходу к башне Милосердия, то перестала вслушиваться в девичьи сплетни, а снова и снова возвращалась к загадке Школьного директора, до тех пор, пока не подняла взгляд и не увидела, что осталась совсем одна. После чего Агата обшарила Прачечную, заполненную пеной, где нимфы стирали платья, увернулась от зачарованных горшков в Трапезной, которые готовили обед, Агата наконец-то отыскала комнату отдыха Милосердия. Розовые шезлонги уже все были заняты и ни одна из девочек не подвинулась ради неё. И она решила усесться прямо на пол...
— Садись сюда!
Кико, милая девушка с короткими волосами, отодвинулась в сторону. Остальные хихикали, а Агата пошла втискиваться рядом с ней.
— Теперь они тебя возненавидят, — пробормотала она.
— Не могу понять, как они могут считать себя Добрыми и быть при этом такими грубыми, — прошептала Кико.
— Может быть потому что я чуть всю школу не спалила.
— Они просто завидуют. Ты можешь осуществлять желания. Ни одна из нас этого пока не умеет.
— Счастливая случайность. Если бы я могла осуществлять желания, то была бы уже дома со своей подругой и котом. — Мысль он Жнеце заставила Агату переключиться на другую тему. — Гмм, а как там поживает тот мальчик, которого ты загадала?
— Тристан? — Кико погрустнела. — Ему нравится Беатрикс. Всем мальчикам нравится Беатрикс.
— Но он же отдал тебе свою розу, — возразила Агата, припоминая её желание на озере.
— Случайность. Я выпрыгнула перед Беатрикс и поймала её. — Кико бросила на Беатрикс злой взгляд. — Думаешь он пригласит меня на Бал? Не все парни понимают, что она волчица.
Агата ухмыльнулась, а потом нахмурилась:
— Что еще за бал?
— Снежный бал Счастливцев! Устраивается прямо перед Рождеством. Каждая из нас должна найти мальчика, который возьмет ее туда, иначе мы получим неуд. Мы получаем оценки, как пара, которые будут основаны на том, как мы будем выглядеть, как себя вести и как танцевать. А почему ты думаешь мы все загадали на озере разных мальчиков? Девочки разведали что да как. А мальчики просто всегда хотят самую прелестную. — Кико улыбнулась. — А ты на кого глаз положила?
И прежде чем Агата успела изобразить рвотный рефлекс, двери распахнулись и в комнату вплыла пышногрудая женщина в красном тюрбане, украшенном драгоценными камнями и платке в тон платью, ярким макияжем, черной густой подводкой вокруг глаз, с цыганскими серьгами-кольцами и звенящими браслетами на запястьях.
— Эээ... профессор Анемон? — вытаращилась Кико.
— Я Шахерезада, — прогудела профессор Анемон со смешным акцентом. — Королева Персии. Султанша Семи морей. Владычица сумрачной пустынной красоты.
Она распахнула свой платок и изобразила, повергающий в ужас, танец живота.
— Видите, как я обольщаю вас своими бедрами! — Она прикрыла лицо вуалью и заморгала как сова. — Видите, как я искушаю вас своими глазами! — Она всколыхнула грудью и громко звякнула браслетами. — Видите, как я становлюсь Полночной соблазнительницей!
— Больше похожа на подкопченый кебаб, — пробормотала Агата. Кико прыснула смехом.
Улыбка профессора Анемон исчезла, как и её акцент.
— Я думала, что научу вас, как выжить в арабских тысяче и одной ночи — макияжу в условиях песка и дюн, моде хиджра, даже правильному танцу Семи покрывал, но похоже нужно начинать с чего-нибудь попроще. — Она потуже затянула свой тюрбан.
— Феи мне тут сообщили, что из Прибежища Гензеля исчезли конфеты, даже несмотря на то, что класс находился на ремонте. А как нам всем известно, наши классные комнаты сделаны из конфет, как напоминание о всех тех соблазнах, которые встретятся нам на пути за воротами. — Она сощурилась. — А мы знаем, что случается с девочками, которые любят конфеты. Однажды начав, они уже не могут остановиться. Они сбиваются с пути. И становятся легкой добычей ведьм. Они тешат себя лакомствами, пока не умрут от ожирения, так и оставшись незамужними и вдобавок покрывшихся бородавками.
Девочки были просто в ужасе от того, что кто-то посмел испортить башню, не говоря уже о своей фигуре. Агата тоже попыталась выглядеть шокированной. Но именно в этот момент из её кармана выпала зефирка, за ней последовал синий леденец, ломтик пряника, и две сливочных помадки. Тут же одновременно раздались двадцать охов.
— У меня не было времени позавтракать! — воскликнула Агата. — Я не ела всю ночь!
Но не последовало никакого сочувствия, даже от Кико, которая, было видно, уже жалела, что вообще была милой с Агатой. Агата виновато уставилась на своего лебедя.
— Агата, ты будешь мыть тарелки после ужина в течение двух недель, — сказала профессор. — Полезное напоминание о том, что соблюдают принцессы, в отличие от злодеев.
Агата запихнула остатки конфет в рот и проглотила их не разжёвывая. Ответ?!
— Надлежащее питание, — вздохнула профессор Анемон.
Пока тюрбанутая учительница несла в массы все больше и больше Арабских секретов красоты, Агата все ниже и ниже оседала на диване. Всего одно занятие, а проблем уже не оберешься. Между ужасом обязательного присутствия на Балу, недели обязательного мытья посуды и решительного избавления от бородавок в будущем, она осознала, что решать загадку Школьного директора нужно как можно быстрее.
— Может траванем её еду? — сплюнула Эстер.
— Она не ест, — сказала Анадиль, топая по залу Зла.
— Может тогда отравим ей помаду?
— Нас тогда на недели запрут в Пыточной! — забеспокоилась Дот, которая прибавила шаг, чтобы не отставать.
— А мне начхать как мы это провернем или чем это для нас обернется, — прошипела Эстер. — Я хочу, чтобы эта змеюка исчезла.
Она распахнула дверь в комнату номер 66 и обнаружила в ней Софи, рыдающей на своей постели.
— Гмм, змеюка рыдает, — сказала Анадиль.
— Ты как? В порядке, родная? — спросила Дот, вдруг посочувствовав девушке, убийство которой они толшько что замышляли.
Всхлипывая, Софи поведала все, что случилось в башне Школьного директора.
—...Но вот теперь нам загадали загадку, а я не знаю ответа, а Тедрос считает меня ведьмой, потому что я продолжаю побеждать в состязаниях, и никто не понимает, что причина моих побед в том, что я хороша во всем!
Эстер готова была задушить её прямо на месте. А потом выражение на её лице поменялась.
— Эта загадка. Если ты на неё ответишь…то отправишься домой?
Софи кивнула.
— И мы больше тебя никогда не увидим? — уточнила Анадиль.
Софи кивнула.
— Решим, — заверили её соседки по комнате.
— Правда? — заморгала Софи.
— Ты ведь так хочешь домой, — сказала Эстер.
— А мы еще больше хотим отправить тебя домой, — добавила Анадиль.
— Что ж, по крайней мере, вы мне верите, — хмуро сказала Софи, вытирая слезы.
— Виновен, пока не доказано обратное, — сказала Эстер. — Это путь Несчастливцев.
— Однако не стоит об этом рассказывать Счастливцам. Они решат, что ты чокнулась, как шляпник, — сказала Анадиль.
— И я так бы подумала, но кто станет лгать о нарушении такого количества правил? — сказала Дот, пытаясь превратить свою эмблему-лебедя в шоколад. — Блин, эта птица просто безнадежна.
— А Школьный директор, он какой? — спросила Эстер у Софи.
— Старый. Очень, очень старый.
— А ты и вправду видела Сказочника? — спросила Анадиль.
— То странное перо? Оно не прекращая писало о нас.
— Оно что? — одновременно спросили все три девочки.
— Но ты же еще в школе! — воскликнула Эстер.
— Что может такого случиться в школе достойного сказки? — недоумевала Анадиль.
— Уверена, что это просто ошибка, как и все остальное, — всхлипнула Софи. — Мне просто нужно разгадать загадку, сказать её решение Школьному директору, и пуф, я исчезну из этого проклятого места. Все просто.
Она увидела, как девочки переглядывались.
— Разве нет?
— Тут как бы две задачи, — сказала Анадиль, не спуская глаз с Эстер. — Загадка Школьного директора.
Эстер повернулась к Софи.
— И почему он хочет, чтобы ты её разгадала.
Если и было слово, которого Агата боялась больше, чем «бал» — это «танцы».
— На балу должны танцевать все девушки-Счастливицы, — сказал Поллукс, шатаясь на ослиных ногах в Палатах доблести.
Агата старалась не дышать. В комнате сильно пахло кожей и мускусным одеколоном от коричневых диванов, ковра с медвежьей головой, книгами обо охоте и верховой езде в кожаных переплетах и головами лосей с лоснящимися неприлично здоровыми рогами. Она скучала по школе Зла и её вонючему кладбищу.
Поллукс гонял девочек по всем танцам, которые будут на Балу, ни один из которых Агата не могла станцевать, продолжая падать и бормотать: В этом было бы больше смысла, будь у него его тело. После легкой разминки копыт на ковре, насаживания себя на рога, и приземления ягодицами в камин, Поллукс рявкнул на них «поняли» и обернулся к группе фей с ивовыми скрипками:
— Играйте Вольту [3]!
И они заиграли в таком молниеносном темпе, что Агату швыряло от партнера к партнеру, от талии к талии, кружило все быстрее и быстрее, превращая все вокруг в единое размытое пятно. Её ноги горели. Каждая девочка в комнате казалась Софи. Туфли! Они вернулись.
— Софи! Я иду! — выкрикнула она...
Следующее, что она осознала, что опять лежит на полу.
— Для обмороков существует специально отведенное время, — зло сказал Поллукс. — Но оно еще не настало.
— Я споткнулась, — огрызнулась Агата.
— Предположим ты падаешь в обморок во время Бала! Хаос! Побоище!
— Да не падала я в обморок!
— Забудь про бал! Это будет Полночное Кровавое Побоище!
Агата зло уставилась на него.
— Не. Падала. Я. В. Обморок.
Когда девочки собрались на берегу Срединного залива на урок «Общение с животными», их ждала профессор Дови.
— Принцесса Ума заболела.
Девочки одарили Агату сочувственными взглядами, потому как фиаско случившиеся с Золотыми рыбками было целиком и полностью на её совести. В такой короткий срок замены найти не удалось, и профессор Дови вообще отменила занятие.
— Отличники могут воспользоваться Палатами красоты. Троечники должны использовать это время чтобы переосмыслить свою посредственность!
В то время как Беатрикс и семь её прилипал продефелировали в Палаты красоты для маникюра, вторая половина пыталась подглядеть за тем, как проходит Фехтование, на котором мальчики тренировались без рубашек. Агата же тем временем поспешила в Галерею Добра, надеясь найти подсказку, чтобы разгадать головоломку Директора.
Пока её глаза блуждали от скульптур к ларцам и к чучелам освещенных факелами, горящих розовым огнем, ей вспомнились слова Школьного директора, что принцесса с ведьмой никогда не смогут быть подругами. Но почему? Между ними должно что-то встать?! Воистину, это было чем-то загадочным, что могло быть принцессы и не могло быть у злодейки. Она все думала и думала о том, что же это могло быть, пока шея не покраснела. Но ответа все не было.
Она обнаружила, что её снова тянет к укромному уголку, где висят полупрозрачные картины Чтецов из Гавальдона. Агата припомнила как профессор Дови разговаривала с той женщиной с волевым подбородком. «Профессор Сэдер», — называли они того художника. Тот самый Сэдер, который преподавал Историю героизма? Какой там урок следующий?
На этот раз Агата не спешила. Когда она рассматривала картины, то заметила, что пейзаж от картины к картине менялся: на площади появилось больше всяких лавчонок, церковь из белой стала красной, за озером выросли две ветряные мельницы — пока деревня не стала такой, какой она её запомнила. Еще больше запутавшись, она ходила от картины к картине, пока одна все же не заставила её застыть как вкопанную.
Дети читали сказки на ступеньках церкви, луч света падал на девочку в фиолетовом пальто и желтой шляпе с подсолнухами. Агата приблизилась к картине. Алиса что ли? Похоже. Дочь пекаря изо дня в день носила это нелепое пальто с шляпой, до того, как её похитили восемь лет назад. На другой картине, луч уже падал на тощего мальчишку, который палкой бил кота. Рун. Агата вспомнила, как этот паршивец пытался выколоть Жнецу глаз, пока мама не выставила его в зашей метлой. Руна тоже забрали в том же году.
Агата быстро сместилась к следующей картине, где толпа детей выстроилась перед магазинчиком мистера Довиля, но солнце освещало только двоих: лысого Бейна, кусавшего девочку, стоявшую перед ним, и красавчика тихоню-Гаррика. Эти два мальчика были похищены четыре года назад.
Покрывшись испариной, Агата медленно повернулась к следующей картине. Здесь дети читали, забравшись на изумрудный холм, у подножья которого на берегу озера солнцем освещались двое: девочка в черном, гасившая спички о воду и девочка в розовом, запихивающая в мешок огурцы.
Задыхаясь, Агата кинулась вновь просматривать картины с самого начала. И на каждой свет выбирал двух детей: одного светлого и пригожего, другого странного и мрачного. Агата вышла из угла и поднялась на круп коровьего чучела, чтобы разом можно было видеть все картины — картины, которые говорили ей три вещи о профессоре Сэдере...
Он мог ходить между настоящим и сказочным мирами. Он знал почему детей из Гавальдона забирали сюда.
И он мог помочь им вернуться домой.
Когда феи начали загонять всех на следующее занятие, в Театр Сказок влетела Агата и втиснулась рядом с Кико. А Тедрос и его мальчики в это время играли в гандбол против феникса, вырезанного на передней части каменной сцены.
— Тристан даже не поздоровался, — проворчала Кико. — Может он думает, что после разговора с тобой, у меня появились бородав...
— Где Сэдер? — спросила Агата.
— Профессор Сэдер, — раздался голос.
Она подняла взгляд и увидела красивого седовласого учителя в зеленом костюме, улыбавшегося ей загадочной улыбкой, поднимаясь на помост. Это был тот же самый мужчина, кто улыбнулся ей в фойе и на Мосту.
Профессор Чокнутый.
Агата выдохнула. Ну конечно же он ей поможет, если уж она так сильно ему нравилась.
— Как вам известно, я преподаю четыре курса, по два здесь и в школе Зла и, к сожалению, не могу быть в двух местах одновременно. Таким образом, я буду попеременно вести занятия в обеих школах, — сказала он, прижимаясь к кафедре. — В те дни, когда меня не будет, к вам буду приходить бывшие ученики, чтобы рассказывать о своих приключениях в Бескрайнем лесу. Они будут отвечать за ваши итоговые состязания в конце недели, поэтому, пожалуйста, отнеситесь к ним с должным уважением, с каким вы относитесь и ко мне. И, наконец, так как я несу ответственность за огромное количество учащихся и обширнейшую историю, у меня нет рабочего кабинета, чтобы отвечать на ваши вопросы, которые буду возникать как на уроке, так и вне его.
Агата откашлялась. Как она получит ответы, если он не разрешает задавать вопросы?
— Если же у вас возникают какие-либо вопросы, — сказала Сэдер. Его карие глаза не моргали, — то вы наверняка найдете ответы в учебниках, «История Леса для студентов» или в других моих авторских книгах в Библиотеке Добродетели. А теперь пере