Я вздохнула, вспомнив ужасную неловкость, что испытала, когда задала свой вопрос.
— Она должна была быть профи, — сказала я. — Она написала около двадцати книг на тему сексуального самовыражения и женской сексуальности.
— И что же она тебе посоветовала? — поинтересовался Лаиш.
Я скрестила руки на груди и покачала головой.
— Она сказала купить вибратор. То же советовали другие источники. Но у меня уже был один. — Я хорошо помню, как нервничала, когда пронесла секс игрушку в дом бабули и спрятала её под матрасом, словно контрабандистка.
— И он помог? — Лаиш действительно разбирался в этом вопросе. Я не могла поверить, что легче обсудить проблему с ним, чем с близкими друзьями и с квалифицированными профессионалами.
— Нет, — со вздохом призналась я. — Во-первых, я постоянно думала, что меня могут застукать. И он был таким громким. Мне казалось, что меня слышали все в радиусе трех кварталов.
Мои щеки горели от признания, и я больше не могла смотреть на Лаиша.
Тот же вообще не выглядел обеспокоенным.
— Но тебе было приятно? Или ты так старалась действовать незаметно, что не смогла настроиться?
— Ощущения были чересчур интенсивным, — призналась я. — Слишком. В меня будто заряжали шокером между ног. Будто кто-то прикладывал оголенный провод к моему влагалищу.
— Не очень-то хороший проводник удовольствия, — ответил он, в его голосе слышалось удивление.
— Ты смеешься надо мной! — обвинила я его. — Наверно, тебе это кажется забавным и жалким, что женщина моего возраста не может помочь себе... Помочь себе кончить.— Когда я выговорилась, мои щеки горели. Но это правда, и мне было плохо из-за нее. Признавшись, я снова почувствовала себя дефектной.
— Напротив, mon ange, я отнюдь не нахожу эту ситуацию смешной. Но также думаю, что ты делаешь из мухи слона.
— Из мухи? — вспылила я. — Это большая проблема и точка! Я хочу ощутить то же, что и каждая женщина в мире! Я хочу почувствовать сексуальное удовлетворение!
— Только вот ты не хочешь, — мягко заметил он. — Ты на самом деле не хочешь почувствовать это, потому что боишься. Ты боишься, что это приведет к последствиям, например, утрате половины силы. Или что твоя бабушка станет плохо думать о тебе.
Он попал прямо в цель, и я не могла отрицать этого.
— Возможно, — пробубнила я, снова отведя взгляд.
— Гвендолин... — Он обхватил мою щеку и повернул мое лицо, мне пришлось посмотреть на него. — Я полагаю, твоя проблема скорее идет из головы, нежели чем физический недостаток.
— То есть? — спросила я, нахмурившись.
— Подумай над этим. Ты боишься своей сексуальности, потому что тебя так воспитали. Твоя сестра осмелилась пойти против учений семьи и столкнулась с ужасными последствиями, которые только укрепили твой страх.
— Но я пыталась, — честно сказала я. — Я правда пыталась, и ничего не вышло. И не только вибратором... но и... пальцами. — Мне казалось, что мое лицо вот-вот вспыхнет от признания, но я должна была выговориться, должна была донести до него, что всё перепробовала и сдалась. Я решила, что проще поставить крест на сексуальной жизни.
— Пыталась, говоришь? — удивился Лаиш. — Но я уверен, тебе казалось, что за тобой постоянно наблюдают... Ты боялась, кто-то войдет и застанет тебя за «постыдным» занятием.
— Ну да. — Я неохотно кивнула.
Его слова очень точно подвели итог каждой моей попытке самоудовлетвориться. Просто я чувствовала себя такой виноватой... Так как могла попасть в большие неприятности, всё это казалось грязным и неправильным.
— И ты решила не думать об этом... Попыталась забыть об этом... Отвергнуть, — сказал Лаиш.
Я снова кивнула.
— Бабуля всегда говорила, что мысли ведут к словам, а слова — к действиям, а действия — к неприятностям, — тихо сказала я. — Поэтому я попыталась не думать об этом. Но порой я становлюсь такой... Такой...
— Такой голодной, — закончила за меня Лаиш. Его голос был таким нежным, что я снова посмотрела на него. Его глаза горели в то время, как он гладил мою щеку. — Нет ничего неправильного в том, чтобы время от времени наслаждаться удовольствием, Гвендолин. Но думаю, тебе это будет трудно принять с таким воспитанием.
— Бабушка замечательно воспитала меня, — резко ответила я. — Она проделала прекрасную работу, хотя ей и было тяжело после смерти моей мамы.
— Никто и не отрицает это, — тихо сказал Лаиш. — Но давай не будем говорить о ней, а вернемся к обсуждению твоей проблемы.
Я прикусила губу.
— Хорошо, возвращайся, если хочешь. Делай, что хочешь. Но не думаю, что в этом будет толк.
Он нахмурился.
— Конечно, не будет, если ты так настроена. Я всего лишь прошу тебя, Гвендолин, попробовать и открыться... Открыться наслаждению, всего чуть-чуть. Позволь себе удовольствие от прикосновений к себе и к партнеру. Позволь себе отдаться близости со мной.
Он обнял меня, прижав к большому, мускулистому телу. Сначала я напряглась, неуверенная, что последует дальше.Но Лаиш просто обнимал меня, нежно поглаживая спину, пока я наконец не расслабилась.
Я подумала, что мне очень приятно находиться в его объятиях, и устроилась поудобнее. Да, неловко лежать голой, но ему вроде нравилось. Также меня успокаивал его аромат корицы и специй. Его грудные мышцы оказались на удивление удобными, и я чувствовала себя более непринужденной, чем когда-либо, несмотря на наготу и предстоящий «грех» этой ночью.
Я провела самоанализ. Доверяю ли я ему больше после спасения от демонического яда? Или же это от того, как нежно он обнимал меня в ванной и сосал соски, и наблюдал за реакцией, в то время как доставлял удовольствие? Вспомнив об этом, я почувствовала жар и забеспокоилась. Я начала отталкивать это чувство... Но потом остановилась.
Как часто я так поступала с собой? Сколько раз отрицала чувства, гасила желание, скрывала потребность в сексе или притворялась, что у меня её вообще нет? Хотя маленький голосок в голове говорил о необходимости отрицать желание ради безопасности, другой, более сильный голос, говорил совершенно другое.
Это несправедливо. Несправедливо! Почему всем женщинам мира можно хотеть секса и оргазма, а мне нет? Почему? Просто потому что я ведьма? Потому что меня так воспитали, сказали ждать подходящего мужчину?Что если он никогда не придет? А если я его найду, но не возбужусь, потому что так долго отказывала себе в сексе? Что тогда?
Внезапно я захотела отдаться сильной потребности в сексе. Мне захотелось ещё ближе прижаться к Лаишу, когда его большие, теплые руки провели по моему плечу, боку и бедру. Когда он сжал мою попку, я задрожала, желая большего... Намного больше...
— И ты это получишь, mon ange, — прошептал он, напугав меня. Неужели я произнесла желание вслух? Или он как-то читал мои мысли?
— Лаиш? — неуверенно прошептала я, посмотрев на него.
— Ты получишь всё, что пожелаешь. — Он погладил меня по щеке. — Ты хочешь получить удовольствие этой ночью, Гвендолин?
Я открыла рот, не зная, что сказать.
«Осторожно!» — прокричал голос в моей голове, но я устала его слушать.
— Да, — услышала я свой голос. — Да, я хочу получить удовольствие... Я хочу... Я хочу кончить.
— Очень хорошо. — Он лениво улыбнулся мне. — Тогда я помогу тебе.
Глава 16
Гвендолин
— Для начала, давай разместимся поудобнее.
Лаиш приподнялся, взбил подушку и подложил её под спину у изголовья кровати. Он раздвинул ноги и похлопал по матрасу.
— Давай, Гвендолин, присаживайся.
Несомненно, Лаиш поможет мне преодолеть барьер, отделявший меня от удовольствия. В конце концов, он был демоном похоти — если он не мог помочь мне, то никто не мог. Поэтому я выполнила его указания, с полной уверенностью и сильно смущенная.
Я всё ещё чувствовала себя невероятно голой, но прекратила прикрываться. В конце концов, какой смысл? Он уже видел меня, и, судя по его взгляду из-под полуопущенных век, было ясно, что вид ему очень нравится. Я смело встала на четвереньки и поползла к нему, извиваясь, как кошка. Моя грудь свисала вниз и мягко покачивалась при каждом движении, а его темно-красные глаза жадно следили за мной.
— Боги, ты прелестна. — прошептал он, когда я уселась меж его ног.
— Спасибо, но ты можешь не продолжать так говорить, — сказала я, скрестив ноги. — Я имею в виду, что не пойду на попятную. Я должна выплатить налог на грех.
— У меня нет скрытого мотива для комплиментов, Гвендолин, — сказал он сухо. — Я просто говорю правду. Правду, которую ты ещё не осознала. Однажды ты поймешь, насколько красива. Ты увидишь себя так, как я вижу тебя. И затем все твои барьеры рухнут.
— Ну разве это не будет замечательно? — посмеялась я. — А как ты меня видишь?
— Ты словно бабочка, которая боится расправить крылья, — тихо сказал он, убирая мои волосы с лица, чтобы поцеловать в щеку. — Смертные... Ваши жизни столь коротки, но за это короткое время вы светитесь так ярко. Я хочу помочь тебе расправить крылья и полететь.
— Хорошо. — Мой голос прозвучал чуть прерывисто от его близости, а его дыхание на коже шеи ощущалось очень приятно. Широкая мускулистая грудь упиралась мне в спину, а его руки прижимали меня, лаская мое тело, бедра, грудь. Я была полностью окружена им, окутана ощущениями. Жар его тела... Его терпкий аромат... Меховое покрывало под голой кожей... Каждое удовольствие ощущалось острее, а прикосновение — интенсивнее.
— Я хочу сделать тебе приятно, — прошептал Лаиш мне на ушко. — Хочу прикоснуться к тебе, и чтобы ты сильно и долго кончала.
— Ты... Хочешь? — Я расслабила ноги и немного их раздвинула. Я уже предвкушала все удовольствие, что он мне доставит. Это неправильно, но я так сильно хотела. Хотела быть в его объятиях и принадлежать ему... Хотя бы недолго. Мои соски сжались и загудели, между моих бедер стало очень мокро.
— Хочу, — он тихо прорычал, целуя мою шею и нежно пощипывая соски, пока я не изогнулась и не застонала. — Но сначала ты должна научиться прикасаться к себе.
— Я... Погоди, что? — Я повернулась и посмотрела на него. Это что, шутка? Но его рубиновые глаза были предельно серьезны. Он действительно имел это в виду. — Я же говорила, что пыталась, — сказала я, нахмурившись. — Правда пыталась, и ничего не вышло. Поэтому ты не можешь просто... Ну, знаешь... Всё сделать сам?
— Я могу, но не стану. — Он лениво улыбнулся. — Иначе как ты сама справишься с этим в будущем?
— Но я пыталась, — повторила я. Он так меня трогал... Целовал шею... Ласкал грудь... Теребил соски... Я становилась такой горячей и возбужденной. Но очень расстраивалась от понимания, что все мои попытки закончатся провалом. Черт побери, почему он просто не мог продолжить?
— Ты снова попытаешься этой ночью, mon ange, — сурово пробормотал он. — Но на этот раз я буду рядом. Я помогу тебе начать... Вот так.
Его большая рука скользнула меж моих ног и прикоснулась к лону. Он уже делал так, когда мы впервые выплачивали налог на грех у Стикса, но сейчас на мне не было трусиков, и никто не смотрел. Я не смогла сдержать стоны, когда его ладонь накрыла самую чувствительную часть моего тела.
— Приятно ведь? — мягко спросил Лаиш.
Я закивала.
— Да... — Я хотела больше прикосновений. Чтобы он выполнил свое обещание. Я хотела, чтобы он заставил меня кончить.
Но, к моему разочарованию, он убрал руку.
— Почему ты остановился? — спросила я, почувствовав разочарование. — Мне было так хорошо!
— Тебе будет также приятно, когда ты прикоснешься к себе. Попробуй, Гвендолин. Положи ладонь на свое горячее маленькое лоно.
Я засмущалась от его пошлых слов, он взял мою руку и положил её меж бедер заместо своей.
— Хорошо, что теперь?
— Теперь раскройся, — направил Лаиш тихим, командующим тоном. — И ещё... Я хочу, чтобы ты смотрела.
Он призвал маленькое квадратное зеркало и установил его между моих ног. К моему унижению, я всё прекрасно увидела.
«Ты трогаешь себя, трогаешь! Это грязно! Прикосновения ведут к беде!» — прошептал осуждающий голос в голове.
Казалось, Лаиш понял, какое противостояние происходило внутри меня.
— Это не плохо или неправильно, — тихо сказал он. — Я просто хочу, чтобы ты увидела, насколько красива, везде.
— Я просто... — Я убрала руку. — Не знаю, могу ли.
— Тогда смотри, Гвендолин. Я помогу тебе начать.
Он опустил руки на бедра и задержался на их внутренней стороне. Я отметила, насколько эротично выглядит контраст его легкого загара и моей кожи теплого оттенка коричневого цвета. Затем он стал нежно ласкать мои внешние половые губы, поглаживая пальцами вверх-вниз.
— Что... Что ты делаешь? — хрипло прошептала я. — Я думала, ты будешь... Будешь трогать меня. Научишь, как правильно прикасаться к себе.
— Как я могу показать тебе, когда ты даже не знаешь, что тебе нравится? — задал он разумный вопрос. — Прежде чем я научу тебя, мы должны вместе выяснить, что тебе подходит. От чего твое нежное маленькое лоно становится горячим и мокрым и подводит к оргазму.
— И как... Как мы это сделаем? — прошептала я, беспокойно ерзая. Боже, он всего лишь прикасался ко мне и уже сводил с ума!
— Путем проб и ошибок, mon ange. — Его слова прозвучали одновременно удивленно и возбужденно. — Для начала, предполагаю, тебе нравятся мои легкие прикосновения? — заметил он, слегка поглаживая мои внешние складочки и посылая томную дрожь по всему телу.
— Д-да, — смогла вымолвить я. — Мне нравится, сильно.
— Тогда это хорошее начало. Некоторым больше нравится прикосновения или трения внешней стороны влагалища и непрямое удовольствие. Например, вот так...
Внезапно его пальцы сменили ладонь, и он сильно надавил на мои внешние складки. Он нашел именно то место, которое приносило мне больше удовольствия.
— О... Лаиш... — почти простонала я.
— Потрись об меня, Гвендолин. Ты здесь главная, — тихо сказал он, продолжая нажимать. — Дай мне знать, если почувствуешь, что тебе это подходит, или если понадобится более прямое прикосновение.
Я начала двигать бедрами, прижимаясь к его руке, чувствуя нарастающие искры удовольствия. Часть меня задавалась вопросом, откуда у меня хватило наглости действовать так бесстыдно... Другая же часть меня интересовалась, почему я так долго ждала, чтобы сделать что-то подобное, почему не догадалась попробовать раньше. Возможно, из-за моего огромного комплекса вины, которое я забывала под прикосновениями Лаиша. Это потому что он демон похоти? Или потому что я достаточно доверяю ему, чтобы расслабиться и получить удовольствие? Я не знала. И просто хотела, чтобы мы не останавливались.
— Ну? — тихо произнес он спустя несколько минут. Он терпеливо продолжал нажимать, в то время как я терлась об него.
— Ощущения такие приятные... — признала я, мое дыхание сбилось. — Но это не совсем то... Что мне нужно. Мне нужно что-то другое... Что-то большее.
— Возможно, более прямой контакт. — Он убрал ладонь и снова потеребил пальцами мои внешние складочки. Затем, убедившись, что я продолжаю наблюдать через маленькое квадратное зеркало, он раздвинул их, выставляя напоказ мои внутренние складочки.
— О боже. — Я не могла поверить своим глазам. Мои внутренние лепестки были мокрыми и блестящими от желания, а клитор заметно выглядывал, словно умоляя, чтобы к нему прикоснулись. Но я знала по опыту, что это было плохой идеей. Я была слишком чувствительной там... Слишком сдержанной.
К моему облегчению, Лаиш решил не «нажимать на кнопку» сразу. Вместо этого посмотрел на меня, впитывая мой вид, пока держал раскрытой.
— Такая мягкая, нежная маленькая вагина, — промурлыкал он мне на ушко. — Посмотри, насколько ты мокрая, Гвендолин. Насколько готовая для наслаждения.
— Я хочу, — призналась я. — правда... Просто, не уверена как. Я так чувствительна там.
— Некоторые женщины предпочитают прикосновения через ткань, — задумчиво произнес Лаиш. — Возможно, я слишком рано избавился от трусиков. Итак...
Он махнул, и на мне сразу оказались белые шелковые трусики из ниточек и треугольничка ткани, едва прикрывавшей естество.
— Теперь наблюдай, — тихо сказал он, проведя кончиком пальца по середине щели. Я задохнулась от ощущения гладкого шелка, скользящего по моей коже. Шелковая ткань мгновенно пропиталась соками моего возбуждения.
— Боги, Гвендолин, — хрипло прошептал Лаиш. — Обожаю, когда твое мягкое маленькое лоно становится таким мокрым и горячим для меня. Я без ума от тебя, когда чувствую твое растущее желание и жажду кончить.
Я тоже видела это. К моему смущению, бугорок клитора виднелся сквозь мокрые трусики, требуя прикосновений.
Но каких? Ощущение шелка и поглаживания Лаиша были невероятно эротичными, но я всё ещё сомневалась, что косвенные прикосновения подведут меня к оргазму.
— Мне... мне нравится, — прошептала я, извиваясь у него на ладони. — Но этого… Не совсем достаточно.
— Ощущения будут чересчур сильными, если я напрямую прикоснусь к клитору, — предупредил он. — Может, мы найдем золотую середину?
Он снова махнул рукой, и трусики исчезли, оставляя меня обнаженной. Мои бедра находились в раскрытом положении, и я видела его руки между моих ног, его длинные пальцы раскрывали мои нежные складочки.
Богиня! Мне снова захотелось спрятаться от смущения. Но я не хотела останавливаться, как бы неловко мне ни было. Я невероятно возбудилась от подобного эксперимента с Лаишем. Просто хотела найти способ продолжить... Чтобы ощущения переросли в нечто большее.
— Теперь, Гвендолин. — Я вздрогнула от его глубокого, мягкого голоса и прижалась к нему. — Позволь мне попробовать кое-что другое. Ты готова?
— Д-да, — заикнулась я. Интересно, что у него на уме?
— Смотри и наблюдай, — тихо сказал он, словно читая мои мысли.
Он поднял руку и пососал два длинных пальца, чтобы они стали мокрыми и скользкими. Затем нажал по обе стороны от клитора и начал плавно водить пальцами, не касаясь чувствительного бугорка.
— О! — Мое тело моментально отозвалось. Меня пронзило удовольствие от его интимного прикосновения. Руки сжались в кулаки, а пальцы ног поджались. Богиня, мне было так хорошо.
— Тебе приятно? — Лаиш продолжил медленные движения вверх-вниз, а затем осторожно обвел клитор пальцем, всё ещё не прикасаясь к нему. — Мы в верном направлении, Гвендолин?
— Да, — прошептала я, извиваясь под его рукой. — Да, вот так.
— Хорошо. Теперь я хочу, чтобы ты повторила за мной.
Он убрал руку, к моему глубочайшему разочарованию.
— Лаиш! — запротестовала я. — Пожалуйста, ведь мне было так приятно! Оргазм приближался. Во всяком случае, я так думаю.
Тяжело точно сказать, так как я никогда не испытывала оргазм. Но когда Лаиш так нежно прикасался ко мне, я чувствовала, будто кто-то внутри туго натягивает резинку. Что-то подсказывало мне, если бы эта резинка лопнула, она бы сняла напряжение и унесла меня с собой. Как и раньше, я просто хотела большего.
—Теперь ты попробуешь сама. — сказал Лаиш, игнорируя мою умоляющий взгляд. — Давай, mon ange, ты справишься. Доставь себе удовольствие.
Я хотела, но не была уверена, что смогу. Годы печального опыта доказывали, что нет. Но мне хотелось верить, что сегодня всё будет по-другому, что всё возможно. Несмотря на неловкость, я наблюдала в зеркале, как мои тонкие темные пальцы заняли его место.
Мне показалось, будто я слышу тихий голос. Он говорил мне, что мои действия грязные и позорные. Затем я безжалостно огородилась от него и начала осторожно скользить пальцем вокруг набухшего клитора, как показал Лаиш.
— О-о-о, — тихо стонала я, внутри снова нарастало удовольствие. — О, Лаиш.
— Не зови меня, mon ange, — прошептал он мне на ухо. — Это всё ты, ты доставляешь себе удовольствие. Ты раздвигаешь нежное, горячее, маленькое лоно и гладишь внутренние складочки... Теребишь сладкую маленькую вагину и ласкаешь набухший клитор. Ты прикасаешься к себе.
Его горячие слова возбуждали меня также, как прикосновения. Затем он обнял меня и накрыл ладонью мою грудь. Он заставил меня беспомощно стонать, перекатывая напряженные соски между пальцами, когда я ускорила темп.
Я скользила пальцами круг за кругом, не прикасаясь к клитору. Но мне этого и не требовалось. Было достаточно, идеально. Было так хорошо, я почти забыла, как дышать... Так сильно отличалось от предыдущих попыток. Я чувствовала себя расслабленной и в безопасности в объятиях Лаиша. Желанной и свободной... Я могла позволить себе почувствовать то, что подавляла всю свою жизнь.
— Вот так, Гвендолин, — мягко прорычал он. Я знала, его тоже заводит мое эротичное отражение. — Вот так, прикоснись к себе. Тереби сладкое маленькое лоно, доставь удовольствие. Доведи себя до оргазма.
И впервые я действительно почувствовала, что могу. Чувствовала, как нарастает удовольствие... Как внутри меня затягивается узел, готовый лопнуть в любой момент. Лаиш, должно быть, почувствовал мое напряжение, потому что продолжал говорить мне на ухо и перекатывать соски.
— Посмотри в зеркало, Гвендолин, — тихо сказал он. — Посмотри, насколько ты горячая и открытая... Насколько мокрые твои лепестки... Насколько ты готова кончить. Позволь наслаждению зародиться внутри и отпусти себя... Ты заслужила это... Ты достойна этого.
Не знаю, что стало последней каплей, его тихий сексуальный голос или отражение моих ласк, или ощущение оттягивания и щипков моих сосков, но больше я не могла терпеть.
Впервые в жизни я почувствовала, как оборвалось напряжение и отпустило, наполнив меня наслаждением, переполняя меня чувствами, когда, наконец-то, кончила.
— О... О! — простонала я. Моя спина беспомощно выгнулась, а пальцы ног подвернулись, когда удовольствие пронзило меня. Это было похоже на удар током, но в хорошем смысле. Знаю, что всё на самом деле не так, но не могу описать ощущения по-другому. Сердце колотилось в ушах, пульс бился так, словно я только что пробежала марафон. Я чувствовала, что не могу сделать достаточно глубокий вдох и всё же почему-то никогда не ощущала себя лучше или живее за всю свою жизнь. Это было мощно.
А затем почему-то заплакала. Я не рыдала, но слезы наполнили глаза, а дыхание сбивалось в груди по другой причине.
— О, — простонала я, убирая руки с бедер и обнимая себя. — О... Богиня.
— К сожалению, Богиня не здесь, mon ange. Есть только ты и я.
Лаиш мягко притянул меня к себе, и я свернулась калачиком у него на груди. Он не спросил, почему я плачу и почему расстроена. Он просто прижал меня к себе, нежно поглаживая мою дрожащую спину, пока я не взяла себя в руки и не села.
— Мне жаль. — Я вытерла слезы. Боже, он, должно быть, думает, что я такая инфантильная дура, которая плачет из-за оргазма. — Не знаю, почему потеряла контроль.
— Ты потеряла контроль, потому что отпустила себя. Секс и эмоции тесно связаны, mon ange, — пробормотал он, поглаживая мою мокрую щеку. — Совершенно нормально немного сломаться под её напряжением, когда столь глубокая и первобытная потребность накапливается столько лет. Даже когда результат именно тот, который ожидаешь. — Он поднял бровь. — И это было так? Как ты и ожидала?
— Было бесподобно, — призналась я вполголоса. — Я никогда не думала... Имею в виду, все слышали об этом... Читали об этом... Смотрели фильмы... Но ничто не сравнится с реальным опытом, с настоящим удовольствием.
— Удовольствием, которое ты доставила себе, — напомнил он, улыбаясь. — Удовольствие, которое ты сможешь повторить снова и снова... Теперь, когда ты знаешь как.
— Я, эм... — Щеки залило румянцем. — Я вроде как уже хочу повторить. Всё было замечательно, но я всё ещё хочу большего.
— Неудивительно — тебе предстоит наверстать много долгих лет без удовольствия. — Лаиш поймал мои губы в мягком, горячем поцелуе. Затем он отстранился и посмотрел мне в глаза. — Но на этот раз, не ты будешь прикасаться к себе, — сказал он.
— Что ты имеешь в виду? — Мое сердце, которое только начало замедляться до нормального ритма, снова часто забилось.
— Это значит, что пришла моя очередь, Гвендолин. Моя очередь прикоснуться к тебе и довести до оргазма.
Он откинулся на изголовье кровати и переместил меня так, чтобы я оседлала его.
— Я хочу видеть твое лицо, когда ты кончаешь, mon ange. Хочу смотреть в твои очаровательные зеленые глаза, когда ты теряешь контроль.
Мое набухшее лоно полностью раскрылось для него в новой позе. Он мягко одобрительно зарычал, когда увидел, насколько горячей и влажной я была. Я чувствовала одновременно смущение и возбуждение, находясь с ним лицом к лицу. Он посмотрел мне в глаза и положил ладонь на естество, его длинные пальцы искусно закружили вокруг клитора.
— Кстати, я ещё не проникал в тебя. — Его длинные пальцы игриво поглаживали вход во влагалище. — Ты боишься, что я задену девственную плеву?
— Ну, эм, у меня её нет. — Я покраснела. — Я случайно лишилась её в детстве, во время езды на велосипеде.
— Оу... — Он поднял бровь. — Тогда меня ничего не останавливает...
Два длинных жестких пальца медленно скользнули внутрь. Я вздохнула, а затем простонала от ощущения его глубоко внутри.
«Внутри, он действительно внутри меня!» -закричал испуганный голосок у меня в голове. Но я вытеснила его, наслаждаясь чувством заполненности.
— Лаиш, — прошептала я. — Богиня...
— Опять же, здесь только я, mon ange. — В его голосе звучали одновременно удивление и возбуждение. — Тебе нравится ощущать мои пальцы внутри? Нравится, как они заполняют твое мягкое лоно?
В это время он начал глубоко и нежно вводить и выводить пальцы, от чего я застонала и извивалась на его коленях.
— Я... Да, — призналась я, не в силах лгать. — Знаю, что не должна, но мне так хорошо.
— Знаешь, будет ещё приятнее, — прошептал он, его рубиновые глаза плавились от желания. — Интересно, как ты отреагируешь, когда я скользну внутрь языком и впервые вкушу твое сладкое лоно?
— Когда ты... Что... О чем ты говоришь? — Его слова вывели напряжение и желание на новый уровень.
— Не бойся, — прошептал Лаиш. — Мы не зайдем так далеко этой ночью. Но чем дальше, тем тяжелее потребуется грех для оплаты пошлины.
— Не уверена, что хочу... — запротестовала я. — И знаешь, ты не должен предлагать подобное для перехода на следующий круг ада.
— Пойми меня правильно, Гвендолин. — Его глаза полыхнули. — Я делаю это не только по необходимости. Подразнить твое маленькое лоно, попробовать твои сладкие соки прямо из источника и довести языком до оргазма будет моей привилегией.
— Ты правда хочешь... Попробовать меня? — Не то чтобы я не слышала об оральном сексе раньше, я же не вчера родилась. Знала по рассказам подруг, что большинство парней делают это исключительно из чувства долга. Один из моих друзей в колледже подытожил: «Лизни дважды, потом вставляй». Так что мне с трудом верилось, что Лаиш действительно ждал этого с нетерпением. Но его горячий, голодный взгляд говорил об обратном.
— Я хочу попробовать тебя, mon ange. И едва сдерживаюсь.
Удерживая мой взгляд, он поднес пальцы к лицу. Сначала глубоко вдохнул, словно смакуя мой запах. Затем положил их в рот, посасывая и облизывая, будто пытаясь получить каждую каплю моего меда.
Вина и похоть прожигали меня насквозь.
О богиня, я должна отвести взгляд... Должна перестать представлять, каково это позволить ему попробовать меня! Но я ничего не могла с собой поделать, даже зная, что это опасно и неправильно. Я всё ещё хотела... Хотела его. Снова тихий голосок в голове попытался предупредить меня об опасности, и снова я оттолкнула его. Не хотела выслушивать его сейчас... И просто хотела сосредоточиться на Лаише, его словах, его действиях.
Я прикусила губу, когда он медленно вынул пальцы изо рта.
— Так тебе... Правда нравится?
— Правда. У тебя изысканный вкус, Гвендолин, — мягко прорычал он. Он снова скользнул вниз и вошел в меня, чтобы собрать мою влагу. Я застонала. — Попробуй и ты. — Подняв руку, он провел влагой по моим губам. Его влажные пальцы заскользили по моему рту, полностью покрывая мои губы.
На мгновение я застыла... Потрясенная... Не знала, что делать. Я никогда не представляла ничего подобного даже в самых смелых мечтах и фантазиях. Это казалось таким извращенным и порочным, и в то же время столь возбуждающим. Ему нравится мой запах и аромат. Настолько, что он хотел поделиться им со мной и показать, каким восхитительным находил мое тело.
Затем он притянул меня к себе.
— Иди ко мне, — тихо и требовательно прорычал он, его большая рука потянулась ко мне, запутавшись в волосах, наши губы встретились. Лаиш глубоко поцеловал меня, слизывая соки с моих губ, а затем скормил их мне, вторгаясь в мой рот языком, чтобы поделиться моим потайным вкусом.
В то же время его другая рука скользнула меж моих бедер, и его пальцы снова пронзили меня. Но на этот раз ритм его толчков был размеренным и горячим. Он глубоко проникал в мое раскрытое лоно и ласкал ноющий клитор круговыми движениями большого пальца.
Я издала тихий, наполненный желанием стон и капитулировала. Поцеловала его в ответ, жадно посасывая его язык; мои бедра опустились на его ладонь и поймали ритм. Я бессовестно объезжала его пальцы.
— Вот так, Гвендолин, — тихо сказал он, обрывая поцелуй. — Отдайся мне. Отдайся похоти, пока я удовлетворяю пальцами твоего сладкое лоно. Кончи для меня — сейчас.
Наслаждение нарастало, напряжение натягивалась всё туже и туже. Я почувствовала, как оно лопается по его тихому приказу, и наслаждение поглотило меня во второй раз.