Оцепенев от холода и страха, сжимая поводья, я смотрела, как Лаиш выступил навстречу наплывающей орде. Их было тысячи, десятки тысяч. Белый снег почернел от их тел. Я боялась за Лаиша, даже когда он был огромным змеедраконом.
Если его превращение в огромного огнедышащего монстра и беспокоило паукодемонов, они этого не показали. Они неслись вперед, как ужасный, волосатый, многоногий рой, и я знала, что была их целью — они хотели убить меня. Лаиш был единственным, кто стоял между мной и ужасным роем.
— Назад! — взревел он глубоким, нечеловеческим голосом, — Человеческая девушка принадлежит мне!
Пауки проигнорировали его слова. Когда они приблизились, я могла разглядеть их головы. Их было так много, и все были такие странные: пауки-птицы, пауки-козлы, пауки-быки, пауки-гризли... Я даже видела одного размером с рыбацкую лодку и с головой большой белой акулы. Тот смотрел прямо на меня плоскими черными глазами, его острые зубы скрежетали в нетерпении добраться до меня.
Паук-акула приближался все быстрее и быстрее. Я уже хотела закричать, но Лаиш опередил меня. Огромная струя жидкого огня вырвалась из его горла. Он поливал им в разные стороны, охватывая столько паукодемонов, сколько мог.
Вокруг раздались пронзительные, шипящие крики. Паукообразные существа свернулись в пылающие шары, они дико извивались в снегу, стараясь потушить огонь. Но огонь Лаиша был с примесью смолы, которая прилипала к волосатой шкуре и не гасла.
Лаиш убивал и наносил разрушения, но к паукодемонам подошло подкрепление. Шустрые и злые, они хлынули из уст Ревнивого Сердца, карабкаясь по телам своих павших товарищей, стремясь добраться до нас. Стремясь добраться до меня.
Лаиш снова и снова поливал жидким огнем. Воздух наполнился криками умирающих демонов и зловонием горелой плоти, и всё же они продолжали наступать. Они были уже в ста метрах... Пятидесяти... Двадцати...
— Вперед! — закричал на меня Лаиш между струями огня. — Гвендолин, уходи сейчас же!
— Нет! — воспротивилась я, хотя сердце было готово выскочить из груди от страха. Что я могу сделать против этих ужасных паукодемонов? Будь у меня нужные предметы, могла бы наложить действительно хорошее проклятие. Но действенное колдовство требует времени, а его у нас не было. И всё же я не могла оставить Лаиша, учитывая, что именно из-за меня мы попали в беду.
Очевидно, он знал, что я не передумаю.
— Кюрекс! — крикнул он коню, который тут же навострил уши. — Унеси её подальше отсюда! — Он добавил несколько слов на грубом языке, от которого у меня заболели уши. Прежде чем успела возразить, Кюрекс снова поскакал галопом, увлекая меня вниз по склону горы, на снежные равнины, которые Лаиш назвал болотами.
— Нет! Нет! — Я изо всех сил потянула поводья, но большой конь не слушал меня. Он заржал и рванул вперед, уводя меня от битвы.
Я обернулась, холодный воздух хлестнул меня по лицу, и увидела ужасное зрелище: паукодемоны добрались до Лаиша и окружили его. Сотни особей покрыли его голову и чешуйчатое тело. Он мотал шеей, хлестал хвостом, топтал когтистыми лапами и дышал огнём всё больше и больше, но это не помогало. Паукодемоны были в большинстве, сколько бы он не убивал их...
Его тело дико билось и извивалось. Огромный столб пламени вырвался из роя пауков, взметнувшись в грязно-серое небо, как флаг капитуляции и поражения. А потом Кюрекс поскакал вниз по склону высокого холма, и больше я ничего не видела.
Глава 22
Гвендолин
Я плакала и плакала, слезы превращались в льдинки у меня на щеках. Мы были далеко от битвы. Кюрекс скакал так долго, сколько мог, и сейчас осторожно пробирался через заснеженное поле. Я вцепилась в его спину, полузамерзшая в легком платье, которое Лаиш наколдовал мне в знойной пустыне. В ледяной пустоши Стигии оно было почти бесполезным. Я знала, он хотел призвать мне теплую одежду, но у него не было шанса... И, возможно, никогда не будет, ведь он мог быть мертв.
Нет, перестань, не думай о его смерти! Я попыталась заглушить грустные мысли, но они постоянно возвращались. Возможно ли убить демона его ранга? Похоже, Лаиш подозревал об этом, когда наказал оставаться с Кюрексом, если паукодемоны его одолеют. Неужели он действительно погиб? Его смерть казалась чем-то невозможным. И тем не менее...
— Госпожа, пожалуйста... — жалобная мольба прервала ход моих мыслей, и я осмотрелась. — Пожалуйста, — снова взмолился голос.
Ледяной ветер, который вечно дул на этом уровне ада, разметал снег у передних копыт Кюрекса. Я увидела край широкого, глубокого пруда. Из него высунулась девушка моего возраста. Её бледная кожа была голубоватого оттенка, волосы казались темными из-за мутной воды, её губы посинели, а зубы стучали. Девушка явно замерзла до смерти.
— Боже мой! — Я потянула поводья Кюрекса. Он остановился, хотя и фыркал и топтал копытами. — Что произошло? — спросила я, слезая с коня. — Ты упала в пруд?
— Нет, они б-бросили меня. — Её зелёные глаза были широко раскрыты и полны печали. — И я не смогла выбраться.
Я поправила кожаную сумку, которую носила через плечо, и уже собиралась протянуть ей руку, когда вспомнила слова Лаиша: в Минауросе наказывают насильников, а в Стигии — убийц.
— Подожди-ка. — Я хотела помочь девушке, но почему-то колебалась. — Кто тебя бросил? И почему? — потребовала я.
— Почему... — Она высунулась из пруда и оказалась на расстоянии вытянутой руки. Казалось, её зелёные глаза заблестели. — Они бросили меня... Хотели наказать меня. Хотели, чтобы я утонула навсегда.
— И за что тебя наказали? — спросила я, мне не нравился блеск в её глазах. Я не могла не думать о ямах Минауроса, полных душ, обреченных на вечные страдания. Неужели здесь такие же пруды?
— Всего лишь за то, что я задушила сестру, моя госпожа. — Теперь её глаза светились зелёным цветом. — Но что я могла сделать, когда она трахалась с моим мужчиной?
Внезапно она рванулась вперед и молниеносно выпрыгнула из пруда, как большая, жуткая рыба. Ледяная рука схватила мою лодыжку, прежде чем я успела отступить.
— Что ты делаешь? Отпусти меня! — Я схватилась за стремя Кюрекса и попыталась вырваться, но её хватка оказалась слишком крепкой. Я почувствовала, как мои пальцы соскальзывают со стремени.
— Я так не думаю, госпожа. — В голосе девушки больше не было жалости. Её зубы перестали стучать, а глаза горели, как две ядовитые звезды. — Ты присоединишься ко мне.
— Нет...нет! — закричала я. Стремя выскочило из рук, и я заскользила по замерзшей земле, увлекаемая в ледяной пруд мстительной душой. — Отпусти... меня! — рявкнула я, пиная её свободной ногой. Она увернулась и только рассмеялась. Даже когда я попала по ней, она просто отмахнулась от ноги и продолжила тащить.
Я изогнулась дугой, когда ледяная вода коснулась моих ног, а затем лодыжек и икр. Всё происходило так быстро! Не прошло и минуты с тех пор, как я слезла с Кюрекса, чтобы ответить на крик о помощи. Теперь же утону за свою глупость.
Разве Лаиш не говорил мне не доверять никому, кроме него? И остерегаться любого, если мы разделимся? И как я поступила? Снова проигнорировал его наказ. Я поклялась, что стану прислушиваться к его советам, если как-то смогу выбраться из сложившейся ситуации.
Когда дала себе обещание, я уже была по пояс в мутной воде, а девушка душила меня ледяными пальцами.
— Нет! — Я попыталась оторвать её пальцы от шеи, но, как и прежде, её хватка была сверхъестественно крепкой. Жаль, что не знаю слов силы Лаиша. Я была совсем одна, и никто не мог мне помочь.
«Не совсем одна», — прошептал голос в моей голове... Или на ухо? Почему-то я поймала себя на том, что смотрю на Кюрекса, который беспокойно топал копытами. Нападение девушки на меня было настолько внезапным, я не думаю, что он понимал, что происходит. Но он был всего лишь животным — мог ли он помочь мне?
Если бы я росла с лошадьми или собаками — животными, которые охраняют и спасают хозяев, — я бы сразу его позвала. Но я всегда любила кошек, а кошки, хоть и милые, вряд ли станут драться с грабителями или пытаться вытащить тебя из горящего дома. И всё же должна была попытаться — Кюрекс был моей единственной надеждой.
— Кюрекс! — прохрипела я. Девушка сжимала горло всё сильнее, воздуха оставалось всё меньше и меньше. — Кюрекс, спаси меня!
Он сразу обернулся и, казалось, только сейчас понял происходящее. Он громко и сердито заржал, а затем направил на девушку переднее копыто размером с тарелку. Один резкий пинок, который выглядел как черное размытое пятно, и хватка на моей шее ослабла.
Кюрекс ударил снова, и руки девушки полностью соскользнули с моей шеи. Её ядовито-зелёные глаза потухли и закатились. Одна сторона её лица была вдавлена, из ноздрей и уголка рта текла темная кровь.
— Х-хороший м-мальчик, — прошептала я, стуча зубами. Когда девушка погрузилась под стеклянную поверхность пруда, я попыталась выбраться на заледеневшую землю. Но настолько ослабла и замёрзла, что не смогла найти силы пошевелиться. Борьба с девушкой забрала мои последние силы. Я почувствовала, что соскальзываю назад, не в силах выбраться. Может быть, я все-таки утону здесь, даже без проклятой души, которая затянет меня…
Кюрекс снова звонко заржал и любопытно обнюхал меня огромным носом.
— П-прости, м-мальчик, — прошептала я, мои слова доносились как будто издалека. — Н-не могу...
Он взмахнул огромной головой, и я почувствовала, как что-то зацепилось за моё платье на спине. Затем невидимая сила подняла меня и вытащила из ледяной воды. Вдруг я поняла — это конь зажал в зубах мое платье и тащил меня в безопасное место.
Он осторожно опустил меня на землю между передними копытами и снова обнюхал. Но всё, что я могла делать, это лежать. Я продрогла до костей, а нижняя часть тела так онемела, что едва чувствовала ноги. Кюрекс снова обнюхал меня, тревожно фыркнув.
— Ты должна встать, — прошептал тихий голос мне на ухо. — Иначе умрешь в этом проклятом месте. Вставай, Гвендолин... Давай же!
— Не могу, — ответила я, гадая, с кем разговариваю — с собой или с кем-то ещё. — Я просто не могу... Я так устала. Так устала...
— А как же твоя бабушка и сестра? Как же те, кого ты любишь? Кого ты хотела спасти? Как же Лаиш? Встань, если не ради себя, то ради них, — настоял мягкий голос.
— Лаиш мертв, — прошептала я, и снова горячие слезы потекли по моим ледяным щекам. Но я нашла в себе силы подняться на четвереньки, а потом и на ноги, держась за уздечку Кюрекса.
Забраться на его широкую спину в моем полуокоченевшем состоянии и без помощи казалось невозможным. К счастью, рядом лежал камень, наполовину засыпанный снегом. Я кое-как вскарабкалась на его скользкую поверхность и перекинула ногу через широкую спину демонического скакуна. Затем просто сидела, вцепившись в седло, замерзшая и несчастная, не зная, что делать дальше.
Кюрекс фыркнул, словно задавая вопрос, и повернул голову, чтобы посмотреть на меня большими глазами.
— Мне всё равно, — устало сказала я. — Иди, куда хочешь. Я только прошу, найди нам какое-нибудь теплое место.
Он снова фыркнул и двинулся вперед, осторожно выбирая путь, который мог видеть только он. Лично я была рада, что всё покрыто снегом, как равнины Минауроса — песком. Если на замерзшей пустоши были тысячи прудов, полных вечно тонущими убийцами, я не хотела знать об этом. Я просто наклонилась к теплой шее Кюрекса и позволила ему везти меня.
Казалось, прошли часы, прежде чем большой конь остановился и снова фыркнул. Заставив себя поднять голову, я увидела простую деревянную хижину на небольшом холме. Может быть, это убежище в Стигии? Ну что ж, по крайней мере, стены огородят от метели, которая хлестала мои онемевшие ноги и превращала в лёд складки мокрого платья.
Кюрекс снова фыркнул, и я похлопала его шею.
— Хороший мальчик. Спасибо, ты нашел то, что нужно.
Я наполовину соскользнула, наполовину упала со спины Кюрекса. На холме виднелась протоптанная тропинка, ведущая в хижину. Она была покрыта тонким слоем снега, и я увидела следы раздвоенных копыт, ведущие от дома. Может быть, здесь живет пастух, который держит коз или овец? «А может, кто-то гораздо хуже», — прошептал зловещий голос в моей голове.
Но я не могла позволить себе бояться жильца маленькой хижины. Я замерзну насмерть, если останусь здесь, в суровой метели.
Заставляя себя идти вперед, шаг за шагом я поднялась по узкой тропинке, не отрывая глаз от земли. Меня охватил тупой восторг, когда подметила, что черные балетки ещё на мне, несмотря на случай в пруду. Ух ты, как здорово — или могло быть так, если бы в них не плескалась ледяная вода.
Наконец я добралась до деревянной двери и отворила щеколду. Я открыла её как можно тише, не зная, чего ожидать.
Моему взору открылось однокомнатное помещение, очень похожее на избу из старых фотографий, где все носят деревенскую одежду и взбивают масло. В одном углу стояла кровать — к счастью, пустая, в другом — стол с двумя простыми деревянными табуретами и, самое главное, камин.
В камине не горел огонь, но рядом валялись дрова. Призыв огня — одно из первых заклинаний, которое изучает ведьма, и не требует особых церемоний или принадлежностей. Я знала, что смогу наколдовать искру, несмотря на усталость и холод, а там огонь сам полыхнет, если дрова окажутся хорошими и сухими.
— Привет?— произнесла я настолько громко, насколько могла. Оглянулась по сторонам, стоя в дверях. Комната выглядела пустой, но я хотела убедиться. — Привет, есть кто дома?
В ответ услышала только тишину, что вполне устраивало меня. Я решила, что останусь здесь — по крайней мере, на некоторое время.
— Ладно, Кюрекс, — сказала я, оборачиваясь к большому коню. — Всё хорошо. Проход маленький, но мы втиснем тебя внутрь, если ты наклонишь голову и...
Но Кюрекс не слушал меня. Он уже бежал прочь, возвращаясь тем же путем, которым мы пришли.
— Кюрекс, нет! — Я шагнула к нему, чувствуя, словно теряю единственного друга. Но ледяная метель за дверью остановила меня. Я почувствовала жгучий укус крошечных кусочков льда на щеке — снег перешел в град. Я неохотно вернулась в дом и закрыла дверь. Лаиш оставил меня, а теперь и Кюрекс.
Я осталась одна в аду.
Глава 23
Гвендолин
Мне не потребовалось много времени, чтобы разжечь огонь. Дерево было сухим и тяжелым. Когда мне удалось неуклюже забросить несколько поленьев на железную решетку камина, я собрала последние силы и наколдовала искру.
Та вспыхнула с первой попытки, и вскоре огонь жадно поглощал поленья. Я так устала, что просто хотела лечь перед камином и уснуть, но не могла. Холод мокрого платья пробирал меня до костей, несмотря на полыхающий огонь.
Я боролась с промокшей тканью, пытаясь стащить её, но она упрямо липла к коже. В конце концов, мне удалось разорвать ткань посередине и сбросить её. Я вылезла из платья и пнула его в сторону, оставаясь нагой перед огнем. Я не знала, что надену после, но, по крайней мере, не замерзну до смерти.
Немного подумала и решила проверить содержимое кожаной сумки, которую бросила у двери. Мне не нравилось дефилировать нагишом, и, возможно, мне, наконец-то, пригодится сменная одежда, которую упаковала с собой.
Но та оказалась бесполезной — сумка упала вместе со мной в озеро, и запасные джинсы и футболка промокли насквозь. Я положила их обратно в сумку и вернулась к камину.
— Ах... — с моих губ сорвался мягкий вздох, когда тепло стало отогревать холодную кожу. Я боялась, что у меня обморожение, но все мои пальцы рук и ног хорошо сгибались. Я поставила сушиться черные балетки у каминной решетки и стала крутиться, чтобы тепло прогрело обнаженное тело со всех сторон.
Наконец, мне стало достаточно тепло, чтобы немного осмотреться. Впрочем, исследовать особо было нечего. На скудной кровати не было простыней — только жесткое серое одеяло да грязный матрас. Сам матрас выглядел так, словно набит соломой или каким-то зудящим материалом, который торчал в некоторых местах. Я решила, что если буду спать, то просто свернусь калачиком перед камином. Кто знает, какие паразиты кишат в кровати?
На столе увидела деревянную тарелку с какими-то странными полосками жирного серого мяса. Хотя была достаточно голодна, чтобы мой желудок съел себя изнутри (как любила выражаться бабуля), я не испытывала ни малейшего искушения его съесть. Кто знает, какого животного, или человека, это странное мясо? Я не хотела знать, особенно когда всё съеденное здесь может привязать меня к Адскому царству на неопределенный срок.
— Я просто останусь голодной, — пробубнила я, возвращаясь к камину ещё немного погреться. — Не знаю, куда идти дальше, но я как-нибудь справлюсь. Я...
Внезапно дверь распахнулась, впустив ледяной порыв зимнего ветра, который пронесся по комнате и частично потушил огонь.
— Ну и что у нас тут? — прорычал низкий скрипучий голос, больше похожий на звериный, чем на человеческий. — Хорошенькая маленькая девочка зашла в гости? Хорошо, что старый Горлок в хорошем настроении.
— Я... ты... — Я отшатнулась от огромной фигуры, появившейся в дверном проеме. Это был рогатый демон с лицом и верхней частью тела человека, но ниже пояса он был козлом, быком или каким-то другим копытным животным. Я с отвращением заметила, что его массивный член был наполовину твёрдым. Когда демон посмотрел на мое обнаженное тело, его член моментально полностью встал. Фу! Здесь никто не носит штаны?
— Ты уже голая и готова поразвлечься, — пророкотал демон, делая шаг ко мне. — Как ты выбралась из бассейна, детка? Так не положено. Ничего, мы немного повеселимся, а потом я отправлю тебя обратно.
Так он принял меня за одну из утопших душ, сбежавших из озера. Неважно, кем я была, он хотел от меня только одного.
— Нет! — вскрикнула я, отдаляясь и пытаясь прикрыться, в то же время ища оружие. — Послушай, клянусь, я не хотела вламываться в твой дом! Я замерзла, у меня не было выбора!
— Если ты мерзнешь, детка, старый Горлок тебя согреет. — Демон сделал ещё один угрожающий шаг в мою сторону, цокая копытами по неровному каменному полу. У него была красная кожа, как у демонов, охраняющих врата ада, а глаза горели злобным желтым светом.
— Не прикасайся! — воскликнула я, подхватывая полено. — Клянусь Богиней, я убью тебя, если ты это сделаешь! Я не просто утонувшая душа, я — ведьма!
Желтые глаза демона расширились, и на мгновение я подумала, что устрашила его. Но потом они снова сузились, и его широкие плоские ноздри раздулись, когда он вдохнул мой запах.
— Так ты, детка, человек во плоти, с молодой, незапятнанной душой. И прямо здесь, в хижине старого Горлока. Представь себе... — Он сделал ещё шаг, угрожающе нависая надо мной. — Хо-хо, прошли годы... годы с тех пор, как старый Горлок пробовал на вкус чистую душу! Видишь ли, меня не часто пускают в царство смертных. Но сегодня царство смертных спустилось ко мне!
— Я пришла не к тебе, — сказала я, вздернув подбородок. — Я пришла к Лаишу, одному из Великих Демонов, принцу ночи и тени. Он будет крайне недоволен, узнав, что ты причинил мне боль.
Его глаза снова расширились, а затем он рассмеялся ужасным хриплым звуком, который послал холодную дрожь страха по моему позвоночнику.
— Великий Демон, да? Один из тех, многоликих?
— Ну... да... — сказала я, всё ещё пятясь с поленом в руках.
— Таки он может принять форму змея — или дракона, как некоторые говорят?
Моё сердце упало, но я старалась не показывать отчаяние.
— Да, это одно из его обличий, — сказала я как можно спокойнее.
— Таки это его, или его труп, обглодали до косточек паукодемоны на том хребте, — мотнул он рогатой головой в сторону двери. — Видал я, как он валялся, пока с него сдирали плоть. Если он ещё не откинулся, то скоро точно сдохнет.
— Ты... Ты врёшь, — обвинила я его, и на этот раз мой голос дрогнул — не смогла сдержаться.
— Таки зачем мне лгать о подобном? — спросил демон, ухмыляясь. — Это и плохо, и грешно, когда один из Великих отправляется на встречу с Создателем, ага. Но нам, меньшим демонам, больше достанется... Не то чтобы старого Горлока можно назвать маленьким. — Он сжал в кулаке свой массивный, кирпично-красный член и начал многозначительно поглаживать его, искоса поглядывая на меня.
Нет, он определенно не был маленьким. Он не был настолько неправдоподобно огромным, как Друага, но и не сильно отставал. Я с ужасом наблюдала, как предсемя капало с его широкого красного конца на каменный пол, шипя и пузырясь, как кислота. Мне не поздоровится, если он доберется до меня.
«Не позволяй ему, — прошептал тихий голос внутри. — Борись, Гвендолин, борись!»
Меня переполнила решимость, напрягая все мышцы и расправляя плечи. Я не сдамся без боя!
Я взмахнула поленом в сторону демона и вздернула подбородок.
— Убери свою отвратительную штуковину с моих глаз долой, пока я её не сломала! — сорвалась я.
— Хо-хо, маленький человек хочет грубо поиграть! — Его желтые глаза светились жестоким восторгом. — Таки мы можем сделать по-твоему. Старина Горлок любит по жестче... Хотя, тебе не будет так больно, если ты встанешь смирно и дашь попробовать сладкую душу.
— О чём ты говоришь? — прокричала я. — Ты не доберешься до моей души, у тебя нет нужного приспособления!
— Крюка для души, да? — он снова разразился хриплым, каркающим смехом. — Зачем он нужен, когда у меня есть это? — Он снова погладил член. — Я и так распробую твою душу, детка. В конце концов, зачем тянуться к ней через горло, когда гораздо веселее через вагину?
— Ты...Ты не можешь! — Или может? Я заколебалась. Помню, Лаиш упоминал, что извлечение души подразумевает интим. Он это имел в виду? Конечно, нет! Но демон продолжал наступать, загоняя меня в угол, вооруженную лишь поленом.
— Я могу и я сделаю! — заявил он, нависнув надо мной. — Зачем мне цеплять крюком твою милую душонку, когда вместо этого я могу просто трахнуть её? Вот что я собираюсь сделать с тобой, детка. Я...
— Ты умрёшь, вот что ты сделаешь, — раздался глубокий, холодный голос позади демона.
Мне показалось, у демона вырос третий рог прямо в центре лба. Горлок был таким же удивленным, как и я. Он поднял красные когтистые руки, чтобы схватиться за новый рог, каким-то образом выросший из его головы. Потом его желтые глаза закатились, и он тяжело рухнул сначала на колени, а потом на бок.
Позади стоял Лаиш, обнаженный, с огромным изогнутым черным клинком, который он вонзил в затылок демона. Он выдернул его и отбросил в сторону, как раз вовремя, чтобы поймать меня, когда я упала в его объятия.
* * * * *
Лаиш
— Лаиш, Лаиш, я думала, ты умер! Он сказал... этот ужасный демон... он сказал, что видел, как паукодемоны обгладывали твои кости...
Голос Гвендолин дрогнул и сорвался на рыдание. Я прижал её к себе, поглаживая гладкую смуглую кожу, пока она дрожала в моих руках. Я не пытался объяснить, только крепко её держал. Так много мужчин не понимают, что иногда женщинам необходимо просто побыть в объятиях.
Я поглаживал её спину и нашептывал успокаивающие слова, пока она прижималась ко мне. Полагаю, она даже не заметила, что мы оба голые. Я ждал несколько месяцев, чтобы прижать её к себе, но слишком устал, чтобы праздновать это достижение — битва с паукодемонами забрала все запасы энергии и большую часть силы. Мне нужно время восстановиться, прежде чем мы продолжим путешествие. Но теперь у нас, по крайней мере, есть безопасное место для отдыха.
Я с отвращением посмотрел на распростертое тело мелкого демона. Кюрекс доставил меня как раз вовремя. Ещё мгновение, и Гвендолин потеряла бы невинность, душу и силу ведьмы. Я хотел возродить ублюдка, чтобы снова убить за извращённые угрозы.
Да, это ад, и подобного следует ожидать, но я не переживу, если что-то случится с Гвендолин. Я хотел обнять, защитить и больше никогда её не отпускать.
Наконец она перестала дрожать и немного отстранилась.
— Прости... — она протёрла глаза. — Я, эм... Я не хотела расплакаться, как девчонка.
— У тебя шок, и ты была на волоске от гибели. И не один раз за последнее время, — заметил я, убирая прядь волос лица и заправляя за ухо. — Никто не упрекнёт тебя за эмоциональный срыв. Тебе просто нужно выплакаться.
— Срыв, верно. — Она попыталась рассмеяться, но издала дрожащий, неуверенный звук. — Но как... Как ты...
— Я расскажу тебе, — пообещал я. — Но сначала давай немного приберемся. — Схватил меньшего демона за мускулистое предплечье и выволок из хижины. Отшвырнул его в сторону, чтобы тела не было видно. Будем надеяться, что начнётся снегопад, который погребёт и разложит его остатки. Не хотелось, чтобы Гвендолин снова увидела его и расстроилась.
Потом я обратил внимание на Кюрекса. Он не нуждался в защите от непогоды, будучи демоническим конем. Тем не менее я потянулся к последним остаткам энергии и призвал для него ведро с теплой кормовой смесью. Также убедился, что он в безопасности по другую сторону хижины, защищенный от безжалостного ветра. Конь хорошо поработал, и я обязательно вознагражу его, когда мы доберемся до моего поместья в Аиде... Когда бы это ни случилось.
Гвендолин разводила огонь в очаге, когда я вернулся. Она вскочила и повернулась ко мне, едва заслышав мои шаги. Она перестала дрожать, но теперь казалась смущенной, скрестив руки на груди и бедрах.
— Эм, привет. — Она посмотрела на мой член, и я понял: она нервничает из-за нашей наготы.
— Прошу прощения, — устало сказал я. — Я скоро призову для нас подходящую одежду, но сейчас нахожусь на пределе возможностей.
— Оу, конечно. Вот, устраивайся у огня!
Взяв за руку, она подвела меня к камину, и мы оба устроились на холодном полу из грубого камня.
— Спасибо, — поблагодарил я, улыбнувшись.
— Конечно. Извини, что мы сидим на полу — на кровати одеяло, но, возможно, оно кишит блохами, вшами или ещё чем. — Она вздрогнула. — Я подумала, что холодная попа лучше, чем демонические клопы, кусающие её.
Я заметил, что она пытается побороть смущение, что согревало мне сердце.
— Согласен, — ответил я. — Очень рад, что ты в порядке, mon ange.
— А я как рада, что ты жив! — воскликнула она, поворачиваясь ко мне. — Как тебе это удалось? Тот огромный демон, которого ты убил, Горлок, сказал, что паукодемоны убили тебя.
— Так всё и было, — тихо сказал я. — Мне пришлось навсегда покинуть тело, чтобы удовлетворить их жажду мести.
— Что это значит? — спросила она, нахмурившись.
Я вздохнул:
— Это значит, что я больше никогда не смогу принять форму змеедракона. Мне пришлось отказаться от неё, а вместе с ней и от большей части силы. Как видишь, меня обобрали до нитки. — Я развел руками, показывая, что голый. — Я не мог даже перенести себя с одного места на другое, что обычно даётся мне также легко, как дыхание.
— О, Лаиш, это ужасно! Мне так жаль! — Её зеленые глаза были полны раскаяния. — И всё потому, что я раздавила паука с мордой бурундука.
— Ты не знала, — устало произнес я. — Моя сила вернется со временем, но сегодня мы останемся здесь, чтобы я смог немного прийти в себя.
— Но тогда... Как ты оказался здесь вовремя? Если ты не можешь телепортироваться... эм, переносить себя?
— Кюрекс, — ответил я. — Он подоспел, когда я отбрасывал змеиную форму паукодемонам. Очевидно, он также вовремя привёз меня сюда.
— Всё верно! — Она вздрогнула. — Тот огромный демон... Он хотел сотворить со мной такое, чтобы добраться до души... — Она посмотрела на меня. — Ты никогда не говорил, что душу можно забрать другим способом, помимо крюка.
— Нет, это просто самый уважительный способ извлечь душу, если такое вообще возможно. — Я нахмурился. — Помнишь, я говорил, что процесс может быть интимным. Это потому что он почти всегда подразумевает секс.
— О... — Она посмотрела на скромно сдвинутые колени. — Ясно. Я не знала.
— Теперь знаешь.— Я вздохнул и потянулся к огню. Его тепло заряжало меня и возвращало силы. Закрыв глаза, сконцентрировался и вызвал теплый, толстый меховой ковер.
— Ой! — Гвендолин неловко подпрыгнула, почувствовав под собой мех. — Я думала, ты устал. Как ты...
— Тепло огня, — объяснил я. — Рядом с ним я быстрее восстанавливаю силы, ведь я — огненный демон.
— Что ж, неплохо. — Гвендолин погладила мягкий белый мех. Я призвал довольно большой ковёр, предположив, что мы будем спать у огня этой ночью. Она с надеждой посмотрела на меня. — Можешь призвать что-нибудь ещё? Например, тёплую одежду?
Я покачал головой.
— Дай мне ещё несколько минут. Я трачу много энергии, когда призываю что-то из Аида в другой круг ада. Хотя, могу кое-что попробовать. У тебя всё ещё под рукой та кожаная сумка с бутылкой?
— Конечно. После случая с бесятами я всё держу при себе. — Она отошла к двери и вскоре вернулась с знакомой кожаной сумкой, из которой достала пластиковую бутылку с водой и сделала глоток. Потом она предложила её мне. — Хочешь пить?
— Нет, благодарю, — сказал я, забирая у неё сумку. — Я хочу сделать кое-что другое.
Осмотрев сумку, я не мог не заметить промокшую насквозь сменную одежду, которую она принесла из царства смертных.
— Гвендолин? — спросил я, приподняв бровь и достав мокрую одежду. — Что случилось?
— М-м-м, ну-у-у... — Её щеки покраснели, и я знал, что она не хочет рассказывать.
— Гвендолин? — переспросил я.
— Ну... Я вроде как упала в один из прудов, — призналась она тихим голосом. — Точнее сказать, меня затащили.