Тем не менее среди этого мертвого болота наблюдались и живые ростки. Сохранявшие верность ритм–энд–блюзу Рэй Чарльз и Fats Domino продолжали штурмовать вершины чартов, в то время как техасец по имени Рой Орбисон трансформировал «Only The Lonely» — банальный экзерсис очередного «Бобби» — в эпическую песню, сочетавшую в себе произношение хиллбилли с оперной высотой тона и контролем за дыханием.
Ни один из Beatles не мог сравниться с Орбисоном, обладавшим столь выразительным бельканто, но Джон, Джордж и Пол создавали весьма оригинальные вокальные аранжировки — «Please Mr. Postman» группы Marvelettes, «Money» Барретта Стронга и других песен, вышедших на Tamla–Motown, многообещающем черном лейбле из Детройта. Все из первой партии записывавшихся на нем исполнителей вошли в Hot 100. Больше остальных из них Джордж слушал Miracles, чей лидер Смоки Робинсон имел «голос, напоминавший порхающую бабочку».
Джон был поклонником Чака Берри, чьи вещи продолжали составлять значительную часть репертуара почти всех молодежных вокально–инструментальных групп Мерсисайда. Его тюремное заключение и отсутствие крупных британских хитов лишь способствовали усилению культа знаменитого американского музыканта. Несмотря на то что более популярные янки доминировали в британской поп–музыке, группы из культурно изолированной ливерпульской глубинки, а также из других регионов, ездившие в Гамбург, не столь явно, как остальные, опирались на материал из чартов. Если только их об этом не просили, большинство из них крайне редко исполняли номера британских звезд, не дотягивающих до американских стандартов.
Хотя Gerry And The Peacemakers исполняли все, что появлялось в еженедельном Тор 20, они, как и любая другая профессиональная группа из Мерси–сайда, отыскивали и менее известные номера. «Узнав, что вышел сингл с песней в стиле ритм–энд–блюз — скажем, Чака Берри, — я тут же бежал в магазин, чтобы купить пластинку, и в той же самой очереди практически всегда встречал кого–нибудь из Beatles. Потом между нами разворачивалось соревнование, кто быстрее сделает свою версию». Вместо слов к «Well (Baby Please Don't Go)» Джон Леннон написал слова к «Dance In The Street» Джина Винсента для Big Three.
Тони Шеридан хвалил Beatles за «талант находить необычные записи», и его мнение разделяли Билл Харри и Крис Кертис, барабанщик Searchers. Многие музыканты и диск–жокеи, присутствовавшие в списках американских независимых звукозаписывающих компаний, «были даже неизвестны там», говорил Джордж. Золотой жилой для Beatles и Gerry And The Peacemakers являлась коллекция Боба Вулера, устроителя церемоний на «джазовых вечерах» в «Holyoake Hall» в Уэйвертри. Группы, выступавшие на менее эксклюзивных площадках, могли отыскивать раритеты, настроив свои приемники на волны зарубежного вещания Би–би–си или континентальной коммерческой радиостанции «Radio Luxembourg». Searchers и Beatles практиковали адаптацию песен американских девичьих групп. И те, и другие играли «Shimmy Shimmy» группы Orlons, а версия Beatles песни «Boys» из каталога Shire lies особенно нравилась девушкам, поскольку ее пел Пит Бест, редко демонстрировавший свои вокальные возможности. На концертах Rory Storm And The Hurricanes Ринго пел дуэтом со Свингин Силлой, днем работавшей машинисткой, чей дебют в качестве певицы состоялся в «Iron Door», бывшем джаз–клубе, переквалифицировавшемся на поп–музыку, когда бум трэда сошел на нет. Как раз в то время вышел фильм Дика Лестера «It's Trad, Dad!», в котором выступления Джина Винсента, Чабби Чекера и школьницы поп–звезды Хелен Шапиро сопоставлялись с выступлениями Экера Билка и других джазменов.
Время от времени та или иная ливерпульская поп–группа исполняла какую–нибудь вещь в стиле трэд, тогда как ее конкуренты избегали играть что–либо подобное. Так, например, некоторые осмелились включить в свой репертуар «You'll Never Walk Along», после того как Gerry And The Peacemakers вызвали бурю восторга на шоу Винсента, исполнив ее. То же самое относится к таким разным номерам, как неуклюже–сентиментальная «Hello Young Lovers» Merseybeats и кавер–версия черной вокальной группы Chants песни «I Really Love You» Stereos.
Стандартами «мерсибита» стали также «If You Gotta Make A Fool Of Somebody» Джеймса Рэя из Нью–Йорка и «Some Other Guy» Ричарда Барретта. Если протеже Джека Гуда Little Tony And His Brothers — итальянские эмигранты — просто скопировали «Hippy Hippy Shake» Чэна Ромеро, то ливерпульцы придали этой песне, а также «Money», «Slow Down» Ларри Уилльямса, «Love Potion Number Nine» группы Clovers и многим другим совершенно новое звучание. Отсюда невозмутимая точность Searchers в «Twist And Shout» Isley Brothers и яростная аранжировка той же песни Beatles, граничившая с хаосом. Иногда песня вроде «Up A Lazy River» или «Hurting Inside» Брука Бентона могла звучать по всему Мерсисайду, а потом ее почему–то забывали.
Говорят, будто Beatles рискнули включить в свой репертуар оригинальные вещи Леннона—Маккартни только после того, как Пол услышал Эрла Престона, исполнявшего собственную песню. Другие музыканты, игравшие мерсибит, такие, как Джефф Таггарт из Zephyrs и бывший член Liobian Стюарт Слэйтер из Mojos, сочиняли материал более качественный, чем многие из исполнявшихся их группами кавер–версий. Big Three написали «Cavern Stomp», увековечив название клуба, который, по примеру расположенного неподалеку «Iron Door», включал в свою программу поп–группы наравне с трэд–бэндами. Однажды майским вечером 1960 года на его сцену впервые вышли только поп–группы.
Несмотря на обработку дезинфицирующим средством, подвал, в котором размещался «Cavern», представлялся ливерпульскому футболисту Томми Смиту «самым грязным местом на свете» с его сыростью, плесенью на стенах и жарой, все более удушающей по мере того, как все больше и больше тинейджеров спускалось по его узкой каменной лестнице, чтобы послушать либо живое выступление, либо пластинки, которые крутили постоянные диск–жокеи клуба — Билли Батлер, певший иногда с Merseybeats, и Боб Вулер, встречавший публику коронной фразой: «Привет всем обитателям пещеры. Добро пожаловать в лучший из подвалов».
Этому заведению предстояло стать одной из главных достопримечательностей Ливерпуля. Многие именитые особы — от министра правительства Курье до телевизионной актрисы Сью Джонсон — будут впоследствии с гордостью вспоминать, как они в темноте, среди возбужденной толпы слушали здесь Beatles, игравших на деревянной сцене под белыми лампами. Относительная редкость в «Cavern» случаев насилия, все еще процветавшего на других поп–площадках, многое говорит о его посетителях. Отъявленные хулиганы, затаившие обиду на Дерри Уилки, стекались в «Iron Door», где тот выступал со своей новой группой. Такие же хулиганы разгромили «Knotty Ash Village Hall», когда там впервые появились Big Three.
«В «Cavern» приходили отнюдь не затем, чтобы весело провести время, — пояснял Билл Харри, — но чтобы послушать определенных исполнителей. Люди сравнивали способности разных музыкантов и обсуждали песни, которые те исполняли. Это была весьма интеллигентная публика».
Луиза Харрисон была не менее страстной поклонницей Beatles и мерсибита, чем любой юный «обитатель пещеры», годившийся ей во внуки. Продолжавшая посещать «Cavern» после того, как Beatles перестали играть там, она стала почетным членом фэн–клуба Hideaways, которые выступали здесь чаще, чем любая другая группа. Ничуть не смущаясь, Луиза, спустившись в подвал, шумно приветствовала музыкантов вместе с теми, кого тетка Джона гневно порицала за то, что они поощряют «этого идиота» и его так называемую группу.
Дебют Beatles в «Cavern» состоялся в феврале 1961 года во время ленча. Эти дневные выступления приносили клубу ощутимую прибыль. Тогда он все еще оставался преимущественно джазовой площадкой, и его главной уступкой в отношении поп–музыки был еженедельный вечер с Swinging Blue Jeans, чья музыка сочетала в себе трэд и мягкий вариант попа. 21 марта Beatles во второй раз выступили в «Cavern», на сей раз в качестве гостей Swinging Blue Jeans. Количество посетителей, которым в этот вечер не хватило мест в зале клуба (60!), ясно показало, на чьей стороне их симпатии — хозяев или же гостей. Одетые в полосатые фланелевые куртки джазмены не могли понять, как столь неряшливо одетые музыканты способны вызывать уважение.
Beatles выступили в «Cavern» более 200 раз за последующие два года и стали там таким же неотъемлемым элементом, как Searchers в «Iron Door», Undertakers в «Orell Park» и впоследствии Scaffold Майкла Маккартни в «Blue Angel». Все группы, игравшие мерсибит и что–то собой представлявшие, имели плотный рабочий график. В день восемнадцатилетия Джорджа Beatles играли в двух разных местах, что стало обычным явлением теперь, когда ушлые агенты почуяли запах денег, которые можно было сделать на этих шумных парнях, ибо столько глупцов были готовы платить за сомнительное удовольствие лицезреть и слушать их.
Однажды Джордж сунул швейцару «Cavern» Пэдди Делани несколько шиллингов и велел передать их одной поклоннице Beatles, не имевшей денег на билет, попросив при этом не называть его. Зарабатывали они в ту пору по паре фунтов в неделю. Типичным примером может служить один летний вечер в «Orrell Park», когда чистая выручка составила 67 фунтов, но на руки музыкантам трех групп было выдано только 19 фунтов.
Теперь их приглашали выступать в церквях, общественных клубах, пабах, на катках и даже на речных судах. Иногда субботними вечерами они играли в «Junior Cavern Club». Владельцы крупных заведений, таких, как «Locarno», «Grafton Rooms» (оба в Вест Дерби) и «New Brighton Tower Ballroom», капитулировали перед тинейджерами. После длительной борьбы с комитетом муниципальных парков поп–музыканты начали выступать на открытых площадках, и первое такое выступление, состоявшееся в «Stanley Park», объединило более 20 групп.
Первое высказывание Джорджа Харрисона в национальной прессе звучало следующим образом: «Мы почти не ездим по Англии. Работа в Ливерпуле и его окрестностях отнимает практически все время. Ни в одном другом регионе не было такого энтузиазма в отношении поп–музыки. За пределами Ливерпуля и его пригородов группы, игравшие мерсибит, выступали только в Болтоне в «Beachcomber» и в Кардигане в «Black Lion». Повсюду в любой местности чужаков старались не допускать на свои площадки. Одно агентство было создано с единственной целью — вытеснить бирмингемские группы из Ворчестера. Однако для групп, проявивших свои музыкальные таланты и пользовавшихся заслуженной популярностью, таких, как Screaming Lord Sutch And The Savages или Johnny KiddsAnd The Pirates, делались определенные послабления, поскольку все понимали, что местные кумиры нуждаются в поддержке.
В силу этого единственной перспективой для Beatles оставался Гамбург. Благодаря хлопотам миссис Бест и заверениям Питера Экхорна в том, что они будут себя хорошо вести, немецкое консульство разрешило «поджигателям» Полу и Питеру въезд в Западную Германию. Таким образом, в марте Beatles получили возможность начать четырехмесячный сезон в «Тор Теп». Пол перешел на бас–гитару, так как Стюарт — ныне студент Гамбургской государственной художественной школы — покинул Beatles. Последней его акцией в качестве члена группы стало письмо Аллану Уильямсу от их имени с отказом от сотрудничества с ним. Основанием для такого решения явилось то, что с момента их бесславного возвращения в Ливерпуль он организовал для них всего два выступления — об остальных договаривались либо они сами, либо Мона Бест. Обиженный «предательством» своей группы, хотя в действительности они никогда не принадлежали ему, Аллан пригрозил им судебным преследованием.
Больше всего их оскорбило то, что он на время запретил им посещать «Blue Angel», где имели обыкновение собираться после вечерней работы ливерпульские группы. Однажды Джонни Хатч принялся насмехаться над Полом Маккартни, который будто бы имел бледный вид из–за того, что Big Three превзошли в тот вечер Beatles. В целом же музыканты прекрасно ладили друг с другом — вместе веселились, когда выступления проходили удачно, и вместе грустили, когда что–то не получалось. Джордж, подобно другим, был не прочь посплетничать, но, помня, с каким презрением другие группы относились к Silver Beatles, он всегда помогал тем, кто нуждался в защите. Так, благодаря его рекомендации очень способный пианист Теренс О'Тул, игравший по ресторанам, стал членом Mojo. Джордж также всегда с искренней симпатией отзывался о Roadrunners, коллегах Beatles по «Cavern».
Наиболее ярким проявлением корпоративного духа приверженцев мерсибита стало слияние Beatles и Gerry And The Peacemakers в группу под названием Beatmakers на один вечер в «Litherland Town Hall». Не было ничего необычного, если Рори Сторм запрыгивал на сцену, чтобы исполнить пару номеров вместе с Flamingoes, или Джерри заменял Джона Лен–нона во время выступлений Beatles в «Cavern». Кстати, все отмечали, что, подобно Леннону и Джону Макнэлли из Searchers, Джерри копирует Тони Шеридана, держа гитару высоко на груди.
В свое второе пришествие Beatles должны были заменить Dave Dee And The Bostons. Узнав об этом, их лидер спросил, как называются эти ливерпульцы, и, получив ответ, рассмеялся: «Что за дурацкое название!» В хмельном угаре Рипербан Dave Dee And The Bostons превратились из довольно неотесанных парней из Уилшира в одну из самых популярных групп Гамбурга. Спустя несколько лет выйдет их первый большой хит «Hold Tight».
Теперь, когда владельцы клубов с Ди Гроссе Фрайхайт установили тесные связи с Великобританией, они предоставили возможность попрактиковаться многим британским претендентам на высшие места в хит–парадах. «Германия подняла наш моральный дух, — говорил певец Клифф Беннетт. — Мы впервые производили настоящее впечатление на нашу публику». В английский лексикон обслуживающего персонала баров прочно вошли выражения ливерпульского сленга, а в Гамбург потянулись британские музыканты из других регионов: бирмингемцы Rockin' Berries Bern, Elliott And The Penmen из танцевальных залов Кента, сыновья Уэйбриджа Nashville Teens с тремя сменяющими друг друга ведущими вокалистами.
Являясь неоспоримым Пресли Рипербан, Тони Шеридан тем не менее сталкивался с конкуренцией каждый раз, когда в Гамбург приезжали очередные британские звезды примерно такой же величины — Screaming Lord Sutch, Джонни Кидд, Вине Тэйлор. Последний вышел однажды на сцену парижского зала Olympia в нетипичных для рокера белых одеждах и стал призывать покаяться во всех грехах вначале притихшую, а затем разбушевавшуюся публику.
Джин Винсент, проживавший в то время в Великобритании, был гораздо популярнее любого английского рок–н-роллыцика. На вопрос членов инструментального секстета из Кента Sounds Incorporated, что собой представляет Гамбург, он ответил: «О, там здорово. У меня там была отличная аккомпанирующая группа. Она называется Beatles». Помимо того, что Леннон взял у него автограф, Винсент вспоминал, что Beatles отчаянно хотели записываться. Во время их второго пребывания в Гамбурге был записан сингл, на котором они просто аккомпанировали Тони Шеридану и даже не удостоились упоминания на обложке как «Beatles».
Они выступали вместе с Шериданом в «Тор Теп». Идя в туалет, находившийся четырьмя этажами ниже зала, они рисковали встретиться с Ассо, свирепой собакой Экхорна породы боксер, оставившей следы своих зубов на лодыжках Пола Маккартни, Алекса Харви и многих других. Распрощавшись с Jets, Тони не имел постоянного аккомпанирующего состава и пользовался услугами разных групп, игравших в клубе. Для большинства из них выйти на сцену вместе с «Учителем» было большой честью. Правда, Дэвид Сатч предпочитал называть его «сержантом», поскольку со своими музыкантами он обращался весьма бесцеремонно. На протяжении весны 1961 года Учитель выступал с Rory Storm And The Hurricanes, Jaybirds из Ноттингема и своими звездными учениками Beatles, которых именно с ним впервые увидел Альфред Шлахт, издатель., работавший на «Deutsche Grammophon», лейбле, на котором Шеридан записывался в Германии.
По настоянию Шлахта Берт Кемпферт, имевший большой вес в «Polydor», дочерней компании «Deutsche Grammophon», специализировавшейся на поп–музыке, пригласил Beatles принять участие вместе с еще одной группой — обе должны были фигурировать под названием Beat Brothers — в записи нескольких треков Шеридана, из которых будут отобраны вещи для сингла, а может быть, и альбома. Тридцатишестилетний Кемпферт был известен главным образом тем, что дирижировал в «Wonderland By Night», музыкальной зарисовке Манхэттена, чья запись разошлась миллионным тиражом. Возможно, его музыка была Beatles не вполне по вкусу, но Берт, помимо всего прочего, являлся соавтором двуязычной песни Пресли «Wooden Heart», ставшей Номером Один, которую они благоразумно включили в программу в тот вечер, когда он пришел послушать их.
Однажды майским утром немного отдохнувших после ночного выступления в «Тор Теп» Тони и Beatles повезли на первый сеанс записи. Он происходил на сцене школы (дети не учились по случаю праздника). По поводу оборудования Шеридан заметил, что это, по всей вероятности, остатки радиостанции, некогда принадлежавшей британским оккупационным войскам.
Каждый номер записывался самое большее в три приема. Обстановка была довольно непринужденной, и Кемпферт прослушал несколько песен Пола и Джона, а также инструментальную вещь, сочиненную Джорджем, которую тот в разговоре с Рори Стормом выдал за последнее произведение Shadows. Основывающаяся на простой повторяющейся фразе с использованием тремоло, шутка Джорджа действительно звучала в стиле Shadows. Поскольку она в большей степени соответствовала музыкальным тенденциям той эпохи, нежели материал Леннона—Маккартни, Кемпферт разрешил Beatles записать ее для одной из сторон возможного сингла под их собственным названием. Несколько оживленная едва слышимыми криками на заднем плане «Cry For A Shadow», получившая неофициальное название «Beatle Вор», стала первой оригинальной записанной вещью Beatles. Она была включена в альбом Шеридана «My Bonnie», который вышел в июне 1961 года и весьма высоко поднялся в западногерманских чартах. К своему несчастью, Beatles согласились на стандартный гонорар сессионных музыкантов вместо доли в авторском гонораре Шеридана.
Песня «My Bonnie» пользовалась определенной популярностью, о чем свидетельствуют ее кавер–версии в исполнении скиффл–группы Д–ра Фукса и Рэя Чарльза. (Помнится, я был вынужден трижды исполнить ее на школьном концерте в 1961 году. — Прим. авт.} В том году она, как и «Up A Lazy River», часто звучала в радиоэфире. То же самое можно сказать о «The Saints», песне со второй стороны сингла Шеридана, а также о слезоточивой «Nobody's Child», «Sweet Georgia Brown» и еще двух номерах, которые были записаны через неделю после первого сеанса записи.
Продюсер Кемпферт не пожалел также времени на запись в исполнении Beatles «Ain't She Sweet» вместе с инструменталом Джорджа, но эти треки не выпускались за пределами Западной Германии до тех пор, пока они не приобрели историческое значение. Берт впоследствии говорил: «Их талант был совершенно очевиден, но никто — включая самих ребят — не знал, что с этим талантом делать и куда он их приведет».
Хотя в 1963 году его убедили перезаписать вокал в «Sweet Georgia Brown» и вставить ссылки на Beatles, Шеридан так и не сделал этого. Когда в 1964 году судьба свела Тони с его бывшими коллегами в одном австралийском отеле, на вопрос журналиста, почему они не воссоединились, он ответил, что не хочет пользоваться плодами их успеха. Тем не менее иногда он встречался с тем или иным членом Beatles — например, с Питом Бестом в 1978 году в Лос–Анджелесе, где тот принимал участие в телевизионном шоу.
Стюарт Сатклифф, присутствовавший на сеансах записи Beatles и Шеридана в качестве зрителя, умрет в 1962 году в гамбургской больнице от кровоизлияния в мозг в возрасте 21 года. После его ухода из группы неприязнь к нему со стороны Пола и Джорджа рассеялась, и оба они приглашали его присоединиться к Beatles каждый раз, когда оказывались в Гамбурге.
«My Bonnie» появился в западногерманских магазинах в июне 1961 года. Последние недели в «Тор Теп» тянулись невероятно долго, ибо Beatles уже не терпелось вернуться в Ливерпуль, чтобы произвести впечатление своим замечательным достижением на друзей и знакомых. Звоня по телефону Артуру Келли, Джордж и Пол в буквальном смысле слова пританцовывали от возбуждения, оставляя следы на свежевымытом полу кухни. В ответ на раздраженное ворчание Барбары Келли Пол сказал, что она пожалеет о своих словах, когда он станет знаменитым. Beatles играли «My Bonnie» со сцены, и вместо Тони ведущий вокал исполнял Джон. Джордж позаботился о том, чтобы все его друзья и родственники имели пластинку, пусть даже Ред Бентли и не был от нее в большом восторге.
Харрисоны переехали в новый дом по адресу Мэкеттс–лэйн, 174, в более престижном районе, чем Спек, и гораздо ближе к семейству Маккартни. То, что трое членов группы жили рядом друг с другом, существенно облегчало сборы на выступление. Первым настоящим гастрольным менеджером Beatles был Фрэнк Гарнер, работавший одновременно вышибалой в «Casbah». Кроме того, он являлся их официальным водителем, но после того, как Харрисон и Маккартни получили водительские права, они оспаривали друг у друга право сесть за руль, и чаще всего в этих спорах верх брал более старший Пол.
Соперничество, раздоры и интриги присущи любой поп–группе. История Beatles свидетельствует о том, что и они не были исключением. Несмотря на успех с «Cry For A Shadow», Джордж все еще не был уверен, что его позиции в квартете достаточно прочны для того, чтобы он мог выдвигать творческие идеи. Бал в группе правили Джон и Пол, которые были настолько дружны, что отправились вдвоем в Париж на две недели на деньги, подаренные Джону его богатой теткой Элизабет, тогда как Джорджу и Питу пришлось в бездействии прозябать в Ливерпуле. Когда главные Beatles вернулись с прическами «шляпка гриба», Джордж решил сделать себе такую же.
Джон, Пол и Джордж в душе желали избавиться от Пита Беста, как только им попался бы более подходящий барабанщик, хотя они до сих не заговаривали об этом друг с другом. Причиной его увольнения в августе 1962 года можно было бы назвать неспособность соответствовать имиджу группы, поскольку он не хотел менять свой кок на прическу «а–ля Beatles». Однако более серьезное его преступление заключалось в категорическом отказе от амфетамина, который употребляли в Гамбурге все остальные члены группы. Кроме того, его участие в разного рода развлечениях носило весьма ограниченный характер.
В выступлениях Beatles на сцене, помимо музыки, большое значение имели клоунада, призывы к публике «заткнуться», грубый язык, сомнительные шутки и — для девушек — мрачная сосредоточенность Пита и его внешность кинозвезды. «Пит был самым популярным членом группы, — вспоминал Билл Харри. — Нередко фэны спали в его саду. На него был такой спрос, что им пришлось уступить желанию девушек: Маккартни садился за ударную установку, а задумчивый Пит пел в микрофон, в то время как тинейджеры пытались стащить его со сцены».
Питу не нужно было особенно стараться, как Полу и Джону, которые полностью выкладывались на сцене. Джордж, чрезвычайно разговорчивый перед выступлением, выходя на первый план со своей «Sheik Of Araby», не произносил ни слова и даже не улыбался. Он обычно объяснял это тем, что является соло–гитаристом. Если другие, отвлекаясь на шутки и всевозможные выходки, неизбежно допускали ошибки, которые никто не замечал, Джордж не мог позволить себе ничего подобного, поскольку его ошибки были заметны всем. Однако представление о том, будто Джон цементировал пассажи Джорджа хлесткими ударами по струнам, зажимая простейшие аккорды, в корне неверно. В наши дни партии соло- и ритм–гитары зачастую сливаются в единое целое, возникающее в результате сыгранности гитаристов. Леннон говорил: «Мне было скучно все время играть ритм, и поэтому я любил иной раз исполнить соло, хотя никогда не играл то, что у Джорджа могло бы получиться лучше».
Сочетание виртуозности Харрисона с грубой техникой Леннона порождало звучание необыкновенного изящества, которое отмечали даже более искусные и опытные гитаристы, такие, как Колин Мэнли и Майк Харт из Roadrunners, способные услышать любые технические огрехи. «Джордж считался хорошим гитаристом, — говорил Билл Харри, — но его нельзя было сравнить с Адрианом Барбером и, позже, с Брайаном Гриффитсом (оба из Big Three). Музыканты такого уровня ценились очень высоко».
Большинство из них, помимо музыкального мастерства, обладали обаянием. Джордж не всегда выглядел мрачным, но он не был прирожденным шоуменом. Его главным сценическим жестом, который больше всего имитировали, стала так называемая «ливерпульская нога» — ритмичное подергивание вышеуказанной конечностью, словно она пяткой вдавливает в пол окурок. «Казалось, что Джордж останется позади, — вспоминал Джон Макнэлли, — но он выработал свой собственный стиль — немного робкий, и девушкам этот стиль очень нравился».
Принадлежность к Beatles открывала более легкий доступ к женской плоти по сравнению с большинством парней, которые платили деньги за то, чтобы потолкаться в полумраке перед огнями рампы. Существовало нечто вроде «права первой ночи»: девицы в мини–юбках с бледной помадой на губах окружали сцену, жевали, курили и строили музыкантам глазки. В эпоху, предшествовавшую появлению противозачаточных средств, добрачный секс был гораздо более серьезным шагом, нежели в 60–х, когда на Beatles и другие знаменитые группы обрушился шквал исков по поводу отцовства. На Ди Гроссе Фрайхайт нравы были гораздо свободнее, чем в Ливерпуле. Уступая зову природы, свободомыслящие фрейлейн просто фиксировали взглядом понравившегося музыканта на сцене и принимались сгибать и разгибать предплечье, становившееся фаллическим символом. Мог ли тот не понять смысл подобного послания?
Третий сезон Beatles в Гамбурге должен был проходить в новом «Star–Club», который в жесткой конкурентной борьбе оттеснил «Тор Теп» с лидирующих позиций среди ночных заведений. Однако «Тор Теп» не желал сдаваться и после того, как американские поп–звезды калибра Джерри Ли Льюиса и Fats Domino начали включать «Star–Club» в программу своих европейских туров, он, отчаянно пытаясь вернуть первенство, пригласил Glaswegian, дуэт, воплощавший в себе лучшие черты Everly Brothers.
За семь недель в «Star–Club» Beatles выступали на разогреве у трех заезжих американских кумиров: Рэя Чарльза, Литтл Ричарда и вездесущего Джина Винсента. Поначалу они испытывали перед ними благоговение, но потом, «оказавшись за кулисами, — вспоминал Чарльз, — мы чисто по–дружески болтали и, как водится в нашем музыкальном братстве, восхищались творчеством друг друга». Джордж быстро подружился с Билли Престоном, органистом Литтл Ричарда. Хотя ему в ту пору было всего 15 лет, Билли уже давно выступал перед публикой, сначала в Техасе, затем в Калифорнии. Он происходил из семьи, тесно связанной с шоу–бизнесом, и благодаря своему удивительному владению клавишными инструментами играл со многими выдающимися черными исполнителями в стиле госпел. Во время телевизионного шоу с Махалия Джексоном десятилетнего мальчика заметил кинопродюсер, который включил его в актерский состав фильма «St Louis Blues» 1958 года, в который также входил Нэт «Кинг» Коул, игравший роль слепого «отца блюза» Хэнди. Однако кинематограф не стал главным призванием Билли. Помимо работы со звездами госпела, он также руководил собственным танцевальным бэндом. Закончив школу, он отправился в мировой тур, который к моменту их прибытия в Европу благодаря участию Литтл Ричарда и Сэма Кука приобрел выраженную поп–направленность. Выступлениями в «Star–Club» группа Ричарда заполняла брешь в программе тура.
Ни Билли, ни его новый друг Джордж не догадывались, до какой степени переплетутся в будущем их профессиональные судьбы. По мнению Джорджа, они могли встретиться лишь в том случае, если бы Престон оказался в Мерсисайде или на Рипербан, что было в ту пору для Beatles пределом мечтаний. В финансовом отношении Гамбург выглядел привлекательнее Ливерпуля. Кингсайз Тэйлор, Ian And The Zodiacs, Georgians, Адриан Барбер и певец из Nashville Teens Тэрри Кроу, фактически обосновавшиеся в Гамбурге, предпочитали безбедное существование в Германии малоперспективным попыткам стать звездами в Британии.
Тем не менее Beatles вернулись домой, где некоторые из их конкурентов тем временем добились ощутимых успехов: звукозаписывающая компания «Fontana» выпустила дебютный сингл Seniors, Remo Four прорвались в эфир сети радиостанций военно–воздушных баз США, a Rory Storm And The Hurricanes прочно закрепились в «Butlin's». Beatles чуть ли не испытывали ностальгию по эпохе Quarry Men. Прогноз Маккартни, содержавшийся в его ответе на письмо фэна — «первого из тех, что у меня когда–либо были», — звучал весьма оптимистично: «Скоро мы запишем несколько синглов и выпустим их в Ливерпуле».
Между тем все чаще высказывалось мнение, будто время вокально–инструментальных групп безвозвратно уходит. Якобы достаточно было посмотреть на таких выдающихся шоуменов Мерсисайда, как Рори, Фредди Старр, Ли Кертис, Амброуз Могг или Билл «Фарон» Рассли, которого прозвали «Принцем Пандой», чтобы убедиться в этом. Все, что было нужно ливерпульским певицам Барбаре Харрисон (однофамилица) и Берил Марсден, — оказаться в нужное время в нужном месте. Свингин Силла вошла в состав Juzzmen Кении Болла в середине их четырехлетнего периода пребывания в чартах. Казалось, Beatles тоже пришла пора найти себе Джонни Джентла в женском обличье.