Брайан Джонс проводил эксперименты с марокканской музыкой. Гитарист Rolling Stones тоже славился своим искусством сплетать партии различных причудливых инструментов в изысканную музыкальную ткань на студийных записях. Кроме того, с Джорджем его роднила неуверенность в своей художественной значимости, порожденная почти абсолютной монополией на сочинение песен правящего тандема группы. Джаггер и Ричарде относились к композициям своих коллег с не меньшим пренебрежением, чем Леннон и Маккартни. Тяжело переживавший такое положение вещей Брайан не обладал столь же сильным характером, как Джордж, тем не менее он направил часть своей нерастраченной творческой энергии на создание саундтрека к немецкому фильму «Mort und Totschlag».
Подобного рода работа выпала и на долю Джорджа. В октябре 1967 года Bee Gees отказались писать музыку к фильму, называвшемуся «Wonderwall». В ходе последовавшего обсуждения было упомянуто имя Джорджа, и режиссер Джо Мэссот — встречавшийся с Beatles во время съемок «Help!» — в конечном итоге остановился на его кандидатуре. Джорджу «Wonderwall» понравился больше, чем Bee Gees, но он честно признался, что не имеет понятия, как ему подступиться к выполнению этой задачи. С учетом малого бюджета фильма и рекламной ценности участия в его создании члена Beatles, Мэссот решил, что подойдет любой старый музыкальный мусор, лишь бы на афишах и в титрах стояло имя «Джордж Харрисон».
Осознавая всю тяжесть взятой на себя ответственности, Джордж «определял» каждую секвенцию с помощью секундомера. Затем в студии он «записывал, скажем, 35 секунд музыки, микшировал запись и вставлял ее в сцену». Находясь в столь узких ограничительных рамках, он скомпилировал оригинальный саундтрек, который многие сочли единственным светлым моментом фильма, получившего ярлык «откровенная халтура». Он повествовал о пожилом ученом, который в свободное время подглядывал сквозь щель в стене чердака за своей соседкой, молодой моделью (Джейн Биркин). Ее эротичные позирования перед зеркалом, буйные вечеринки и активная сексуальная жизнь были столь необычны для него, что реальность переплелась в его сознании с фантазиями, которые обрели конкретные очертания, когда он спасал девушку от самоубийства.
|
|
«Wonderwall» исчез с экранов вскоре после своего выхода в 1968 году. Для обычного кинозрителя это было слишком, хотя и не в такой степени, как в случае с «Magical Mystery Tour». Этот фильм лишь время от времени показывали в кинематографических клубах и художественных центрах. Его просмотр являлся скорее интеллектуальной обязанностью, нежели развлечением.
Выпущенный за несколько месяцев до фильма альбом с саундтреком был достоин всяческих похвал, если абстрагироваться от воображаемого видеоряда и, как говорил сам Джордж, «ужасной мел–лотроновой начинки и воя полицейской сирены», а также губной гармоники Томми Рейлли, более известного благодаря его теме в «Dixon Of Dock Green».
Сочувствовавший обозреватель писал, что «музыка Харрисона заменяет диалог, становясь почти говорящей, подобно музыке тапера в эпоху немого кино». В «Party Seacombe», чье название является фразой из одной книги Леннона, гитара школьного приятеля Джорджа Колина Мэнли действительно «становится почти говорящей» под аккомпанемент а–ля Pink Floyd остальных членов Remo Four, все еще существовавших после нескольких лет аккомпанирования разным исполнителям, включая Грегори Филлипса.
|
|
Партии Remo Four, Рейлли и Клэптона были записаны в «Abby Road», а такие треки, как «Gat Kirwani» и «Guru Vandana», — в студии EMI. Пять дней Джордж трудился в поте лица на верхнем этаже «Universal Building» в Бомбее со старым монофоническим оборудованием и с такой плохой звукоизоляцией, что записывались звуки уличного шума. Тем не менее это были весьма плодотворные сеансы. Под контролем Джорджа Шамбу Дас и его музыканты соблюдали все западные стандарты гармонии и очень быстро записали свои партии саундтрека фильма, который большинство из них так никогда и не увидели. У Джорджа даже осталось время на запись нескольких треков аккомпанемента, не имевших отношения к «Wonderwall». «В то время я был настолько поглощен индийской музыкой, — вспоминал он впоследствии, — что решил воспользоваться случаем и создать антологию с целью ее популяризации».
Как и предполагал Джо Мэссот, статус Джорджа гарантировал фильму некоторое внимание, но 49–е место саундтрека в американском альбомном чарте явилось гораздо большим достижением, поскольку в индустрии звукозаписи успех определяется цифрами продаж. Это был первый альбом, выпущенный под эгидой EMI на «Apple», собственном лейбле Beatles, который, несмотря ни на что, станет их самым прибыльным предприятием после смерти Эпштейна. Его название впервые обсуждалось еще во время сеансов записи «Revolver», и дело дошло до того, что еще не названным трекам давались временные «фруктовые» названия. Например, «Love You Too» сначала называлась «Granny Smith».
|
|
Многие американские исполнители в целях усиления контроля за качеством основывали собственные звукозаписывающие компании, хотя и на основе лицензионных контрактов с материнскими фирмами. Компания «Apple» занималась не только выпуском пластинок, она запустила свои щупальца в такие далекие от музыкальной индустрии сферы, как кино, электроника и торговля модной одеждой. После опытов с ЛСД и медитацией Beatles неожиданно превратились в буржуа. «У нас возникла эта сумасшедшая идея основать «Apple», — говорил Джордж, — чтобы к нам приходили творческие люди, занимались своим делом и при этом чувствовали себя комфортно».
В апреле 1968 года — в начале налогового года — в официальных и андерграундных изданиях появились объявления о том, что «Apple Foundation For The Arts» предлагает свои услуги «творческим людям». Офис компании тут же завалили демозаписями и рукописями, начали осаждать люди с мозолями на пальцах от гитарных струн и клавиш пишущей машинки, а телефон разрывался от звонков. «К нам съезжаются все сумасшедшие, какие только существуют на свете», — сетовал Джордж.
В том самом месяце я тоже послал в «Apple» несколько своих поэм в надежде на то, что им может понадобиться человек, наделенный если не талантом, то воображением. Когда офис переехал с Уигмор–стрит на Сэвил–роу, я решил нанести визит в «Apple», чтобы узнать, не назначена ли уже дата публикации. Мне было всего 16 лет. Я поднялся по ступенькам крыльца к двери, напоминавшей вход в частное жилище, не обращая внимания на крутившихся рядом девчонок. Дверь была широко распахнута, я вошел внутрь и объяснил повод визита доброжелательной секретарше, на столе которой лежала жестяная коробка с надписью «Canned Heat». Она очень сожалела, что меня никто не может принять в данный момент, но обещала, что со мной обязательно свяжутся. Должно быть, к настоящему времени папка с моими юношескими стихами уже значительно продвинулась к верхнему краю стопки.
Ни один посторонний не имел отныне возможности свободно попасть в штаб–квартиру NEMS, как это было раньше. Я мог оказаться маньяком, охотившимся на Леннона из–за его высказывания по поводу Иисуса. «Если вы хотите, чтобы Джордж послушал вашу пленку, то напрасно на это надеетесь», — сказал служащий «Apple», когда первый из Beatles, который приехал туда в тот день, едва не задохнулся в объятиях какой–то девушки. Воспользовавшись приглашением Джорджа, из Сан–Франциско заявились двое особенно отвратительных Ангелов ада и в течение двух долгих недель бесцеремонно злоупотребляли гостеприимством «Apple», терроризируя ее женский персонал. Этика компании основывалась на «полном доверии, — говорил Дерек Тэйлор. — Теперь–то я понимаю, как глупы мы были».
Поскольку Джордж убедил остальных в том, что Дерек совершает «то же самое путешествие», бывший помощник Эпштейна стал пресс–агентом «Apple». «Я ничего не мог понять, — вспоминал он, — пока Джордж не вернулся из Ришикеша и не ужаснулся тому, что творится в компании». Был нанят привратник, призванный не пускать внутрь всякий сброд вроде меня, но некоторые молодые американцы с деньгами, стремившиеся вдохнуть атмосферу, окружавшую Beatles, беспрепятственно попадали в офис.
За этой закрытой дверью никто из Beatles не чувствовал себя ответственным за хаос, воцарившийся в компании всего через два месяца после ее основания. Чтобы увидеть, что это такое, любой из них мог занять кабинет на Сэвил–роу и поиграть в директора компании до тех пор, пока сохранялась новизна ощущений. Он мог (как сделал Джордж) постучать кулаком в не понравившуюся ему перегородку в одном из двух бутиков «Apple», не приносивших прибыли, но главные решения, как правило, принимал приглашенный астролог. Один такой «провидец» запретил Джорджу носить сапфиры до августа 1975 года—в противном случае ему якобы угрожала опасность.
Поскольку никто не возражал, Джон назначил Алекса Мардаса главой «Apple Electronics», и эта должность очень скоро стала синекурой, так как все замыслы Алекса относительно приобретения патентов, имевших отношение к силовым полям и робототехнике, заканчивались одними лишь разговорами. Леннон разработал план основания школы для детей Beatles и их друзей, который должен был претворить в жизнь бывший член Quarry Men (ныне выпускник Кембриджского университета). Уже были проведены собрания, изучены различные варианты размещения учебного заведения и выдвинуты кандидатуры в комитет управления, когда бухгалтер «Apple» заявил, что этот проект является нежизнеспособным.
Кадровые инициативы Джорджа оказались более плодотворными. Его главным доверенным лицом стал бородатый, с курчавыми, как у Хендрикса, волосами Тэрри Доран, а Астрид Кемп (урожденная Кирхгерр) сфотографировала Джорджа для обложки «Wonderwall». Нашлось место и для Тони Брамвелла — в исполнительном совете, возглавляемом Нейлом Аспиналлом.
Мэлу Эвансу больше не приходилось таскать на себе колонки, и теперь он оказывал мелкие услуги в качестве музыканта в процессе записи пластинок. Однажды Пол, к большому неудовольствию Джона, попросил его написать текст для одного из треков альбома «Sgt Pepper's Lonely Hearts Club Band». Beatles брали его с собой в Индию. Он был их старым товарищем, и они иногда приглашали его вместе отдохнуть. Однажды Мэл и его жена ездили с Харрисонами на Корфу на три дня.
Пит Шоттон оставил свой супермаркет в Хэмпшире, чтобы взять на себя заботы о главном бутике «Apple» на Бэйкер–стрит. Правда, в июле 1968 года Beatles приняли решение закрыть его, а все оставшиеся товары раздать публике. Из магазина вынесли все, даже полки и стойки для шляп.
За дизайн интерьеров, оборудования и инвентаря отвечали Fool, чьи расходы щедро оплачивались Beatles, которые даже намекали голландцам, что те могут записать альбом. Fool отнюдь не были такими глупцами, какими казались. Подвергшись осуждению со стороны «Apple Retail» за «изъятие большого количества неоплаченных товаров» из бутиков, они исчезли из свиты Beatles так же загадочно, как и появились, предварительно заключив контракт с «Mercury Records», для которой записали альбом.
Продюсировал альбом Fool Грэхэм Нэш, в настоящее время репетировавший на кенсинггонской квартире с Дэйвом Кросби и Стивом Стиллсом. Пресса возвела Crosby, Stills And Nash в ранг супергруппы, и Джордж Харрисон предложил им заключить контракт с «Apple Records». Поскольку они не могли расторгнуть уже заключенные контракты, сделка не состоялась. Также неудачей закончились переговоры «Apple» с другой многообещающей группой Fleetwood Mac, рекламным агентом которой был Билл Харри. Удалось залучить восходящую звезду — Джеймса Тэйлора, но двадцатилетний Дэвид Боуи проскользнул у Beatles между пальцев после беседы с Полом Маккартни.
Когда в августе 1968 году «Apple» выпустила свои первые пластинки, никто не пытался представить дело так, будто другие подразделения компании зарабатывают много денег либо имеют научную или культурную ценность. Джордж, разбиравшийся в бизнесе не более, чем Брайан Эпштейн в игре на гитаре, меньше других членов Beatles интересовался деятельностью «Apple», не связанной со звукозаписью. Тем не менее он присутствовал на благотворительном ленче в первом бутике Beatles в Лос–Анджелесе, во время которого демонстрировался «Yellow Submarine», а также на телевизионном шоу «Smothers Brothers», где он представлял клип «Hey Jude».
Подобно тому как представители NEMS Beatles и Gerry And The Peacemakers в 1963 году были Номером Один в британском хит–параде, песня «Those Were The Days» Мэри Хопкин, имевшая номер два в каталоге «Apple», сменила «Hey Jude» на первой позиции чартов. Валлийское сопрано с внешностью невинной школьницы, Мэри выделялась на фоне других участников шоу «Opportunity Knocks» на канале ITV. Заинтересовавшись ею еще более, чем Дэвидом Боуи, Пол Маккартни выбрал и спродюсировал «Those Were The Days», как и ее следующие, не столь успешные вещи. Хотя Мэри и не являлась его протеже, Джордж был настолько очарован вокалом девушки, посетив один из сеансов записи ее альбома, что послал Мэла купить ей акустическую гитару, более качественную, чем та, на которой она себе аккомпанировала. Кроме того, он предложил ей и Полу несколько своих песен. Две из них попробовала записать под его контролем Марианна Фэйтфул, в которой он, по всей вероятности, видел более земную Хопкин.
Еще одну композицию Харрисона публика имела удовольствие слышать на первой стороне третьего сингла «Apple», хотя и не так часто, как «Hey Jude» и «Those Were The Days», имевшие более приятные названия, нежели «Sour Milk Sea» («Море прокисшего молока»). Эту нервную рок–песню, спродюсированную самим Джорджем и записанную в стиле джема, спел Джеки Ломакс, вернувшийся из Штатов после того, как там распалась его группа Alliance. Скорее знакомый, чем приятель, он умолял Джорджа через Тэрри Дорана о контракте с «Apple», когда Beatles собирались отправиться в Индию.
Посмотрев и послушав его, Джордж решил, что, возможно, Джеки стоит того, чтобы потратить на него время. Худой, с продолговатым лицом и резко очерченным носом, что совсем не портило его, он обладал потенциалом рок–звезды, главным образом благодаря своей гибкой, несколько натужной вокальной манере, которая была в то время в большой моде. К тому же Ломакс немного сочинял, хотя все то, что он сыграл Джорджу, явно не было коммерческой музыкой. Согласившись с ним, что для первой стороны сингла ему больше подойдет быстрая вещь, а не баллада, Джордж вернулся в Британию с «Sour Milk Sea». Источником вдохновения для ее текста стала картинка в религиозном учебнике, которую он интерпретировал следующим образом: «Если ты в дерьме, нечего стонать по этому поводу; сделай что–нибудь, чтобы из этого дерьма выбраться». Выраженная в песне в более деликатной форме, эта идея была проникнута тем же чувством, что и сомнительная сентенция Махариши относительно того, что «люди живут в бедности из–за лени и недостатка интеллекта».
Ни одна из пластинок, записанных с Джорджем, не сделала Джеки богатым. Тем не менее Джордж не останавливался перед какими бы то ни было расходами на их продвижение. Исполнитель масштаба Ломакса вполне заслуживал рекламных фотографий, сделанных Джастином де Вильневым, полного оркестра, если таковой ему требовался, и даже новомодного синтезатора «Moog». Имена Маккартни, Старр и Клэптон значились среди имен других знаменитых музыкантов на обложке единственного альбома Ломакса на «Apple» с весьма красноречивым названием: «Is This What You Want?» («Ты хочешь этого?»). Немногие хотели этого, несмотря на в высшей степени профессиональный вокал Джеки и грамотную, хотя и несколько сумбурную продюсерскую работу Джорджа.
Едва ли какую–либо из записей Ломакса на «Apple» можно назвать выдающейся, но, следуя примеру Джорджа, опекавшего Мэри Хопкин, Эрик Клэптон подарил ему свою гитару «Gibson SG», которая звучит на двойном альбоме Cream «Wheels Of Fire». После выхода «Fresh Cream» трио начало выступать на больших площадках Северной Америки, где их музыкальная чувствительность и легкая ироничность «искажались децибелами и бесконечными, бессмысленными соло, — сетовал Эрик. — Мы делали это не столько ради собственного удовольствия, сколько на потребу публике, которая ждала от нас именно этого». Они побили рекорды посещаемости концертов на стадионах и в бейсбольных парках страны Дяди Сэма, некогда установленные Beatles. Распад группы в ноябре 1968 года не стал неожиданностью для Джорджа, который сам попал в подобный творческий тупик в 1965 году.
Cream планировали выпустить прощальный альбом «Good Bye». Львиную его долю должны были составить концертные записи с последнего американского тура, хотя каждый член трио согласился представить новые композиции. Сочинительство давалось Клэптону не так легко, как бас–гитаристу Джеку Брюсу и барабанщику Джинджеру Бэйкеру. Эрика поджимало время, так как его товарищи по группе уже закончили свои вещи, и он, решив, что находится с Джорджем уже в достаточно близких отношениях, обратился к нему за помощью. В отличие от Леннона, когда–то помогшего ему написать «Taxman», Джордж откликнулся на просьбу Клэптона с гораздо большим энтузиазмом, поскольку искренне симпатизировал ему. У них было много общего, вплоть до манеры одеваться. Эрик не был «лидером по натуре, как и я, — говорил Джордж. — Мне всегда требуется человек, вдохновляющий меня на что–то». После приобретения особняка Хертвуд Эдж в Суррее Клэптон стал ровней Харрисону и в материальном плане.
Помимо всего прочего, два гитариста обладали схожими вкусами в отношении женщин, свидетельством чему стало трехмесячное ухаживание Эрика за Полой Бойд. Ее старшая сестра «удивлялась, зачем ему это было нужно, но впоследствии мне все стало ясно». Последняя строчка в композиции, сочиненной им вместе с Джорджем, таила в себе предзнаменование: «Говоря о девушке, которая похожа на тебя…» Что бы Клэптон ни хотел сказать своему соавтору, «песня получилась довольно глупой. Ринго постоянно прикладывался к бутылке. Мы славно повеселились». Своим эмоциональным настроением она напоминала «Sour Milk Sea», но ее текст представлял собой простое сочетание слогов, складывающихся в мотив. Даже название «Badge» возникло в результате неправильного прочтения заголовка «Bridge» в черновике Харрисона.
В исполнении Cream «Badge» с ее псевдозагадочным текстом была ближе других номеров «Good Bye» к настоящей поп–песне. Она всегда напоминала мне «Love Potion Number Nine». Вышедшая на сингле, «Badge» попала весной 1969 года в нижнюю часть британского Тор 20, а три года спустя, когда Клэптон отошел от поп–музыки, почти повторила этот скромный успех, будучи выпущенной на «Polydor».
Привлекательность «Badge» заключалась главным образом в сочетании отрывистого баса Брюса и рубленого ритма приглашенного гитариста Джорджа Харрисона, фигурировавшего под псевдонимом «L'Angelo Mysterioso». Это была идея Клэптона, ибо руководство EMI могло косо посмотреть на то, что Харрисон записывается на конкурирующем лейбле. Однако личность «таинственного ангела» была секретом Полишинеля, и его негласное присутствие на одном треке явно добавило популярности ладно скроенному первому сольному альбому Джека Брюса.
Тем временем Бэйкер и Клэптон объединились со Стивом Уинвудом и Риком Гречем, басистом из «прогрессивной» группы Family, и создали группу Blind Faith, которая, согласно несбывшемуся предсказанию в одном письме в «Melody Maker», должна была «достигнуть статуса Beatles». Эрику очень нравился альбом «Music From Big Pink» группы Band из штата Нью–Йорк, содержавший фольклор «истинного Запада», исполнявшийся на электроинструментах. Эта группа долго скиталась по канадским провинциальным танцзалам, прежде чем начала аккомпанировать Бобу Дилану.
Как в свое время Джон заразил Джорджа интересом к Дилану, так теперь Клэптон привлек его внимание к творчеству Band. «У них великолепные мелодии, — соглашался Джордж, — которые они играют с большим воодушевлением и юмором». Их профессиональные отношения с Бобом Диланом не прерывались в период его выздоровления, и они записывались вместе с ним в подвале своего общего розового дома в Вест–Соджертисе, расположенного неподалеку от сельского дома Боба в Беарсвилле.
На протяжении 1967 года Дилан был столь же недосягаемой легендарной фигурой, как Пресли. Все это время он общался только с близкими, Band и дюжиной звезд поп–музыки его масштаба. Только они понимали, почему он оставался затворником даже тогда, когда физическое состояние уже позволяло ему записывать альбомы и ездить в туры.
Воспользовавшись однажды приглашением гитариста Band Джайме Робертсона посетить «розовый дом», Джордж стал самым частым из Beatles гостем в Беарсвилле. Поначалу Дилан показался Джорджу таким же высокомерным, каким был Джон в эпоху Quarry Men. Во время своего первого приезда Джордж ночевал в доме менеджера певца, а дни проводил в доме Дилана, где тот «едва вымолвил слово за два дня. Правда, у нас имелись гитары, и это несколько разряжало обстановку». Боб был человеком, родственным ему по духу (так, во всяком случае, хотелось думать Джорджу) хотя бы в том, что за его мнимой надменностью скрывалась неуверенность в себе. Если он чувствовал себя комфортно, то оказывался довольно словоохотливым. В конце концов, Джордж преодолел комплекс неполноценности в отношении своих поэтических способностей, а Боб, у которого не ладились дела с музыкой, даже позаимствовал мелодию «Norwegian Wood» для своей песни «Fourth Time Around» из альбома «Blonde On Blonde». С весьма расплывчатым разделением труда музыка/тексты, самый молодой из Beatles — Харрисон и Дилан сформировали эпизодически функционировавший авторский тандем, который будет в дальнейшем выдавать скудную и не вполне серьезную продукцию.
Возможно, установление дружеских отношений между Джорджем и Диланом было связано с поведением Леннона с момента его разрыва с Махариши. Вскоре после их возвращения в Англию Джон оставил Синтию и Джулиана и поселился вместе с Йоко Оно, американкой японского происхождения, которая была в изобразительном искусстве тем, чем Screaming Lord Sutch был в политике. Они познакомились еще в 1966 году на ее выставке «Неоконченные картины и предметы», которая проходила в галерее, примыкавшей к книжному магазину «Indica». Очарованный комплектом шахмат, где все фигуры были белыми, яблоком с ценником, на котором было написано «200 фунтов», и другими подобными экспонатами, Леннон финансировал следующую выставку Йоко. Он проявил интерес к ее деятельности — например, к фотографиям с изображением голых человеческих ягодиц, снятых крупным планом, а также к хеппенингу в ливерпульском «Bluecoat Chambers», где она заставила зрителей собирать осколки кувшина, который сама перед этим разбила. Это было нечто вроде «художественного заявления».
Йоко также делала попытки стать поп–певицей, представляя свои демозаписи в звукозаписывающую компанию Island Records, собиравшую оригинальный этнический материал. По вокальным возможностям ее можно было сравнить с Суббулакшми, но она нашла свою нишу в авангардном джазе, ходя по туго натянутому канату без страховочной сетки. В компании таких уважаемых персон, как Орнетт Коулман и барабанщик Джон Стивене, она использовала свои голосовые связки в качестве трубы, вставляя в исполняемые ими музыкальные экзерсисы вопли, рыдания, блеяние и японские скороговорки.
Источником ее вокальной эквилибристики являлась сейтоха — на редкость красочная японская классическая музыка, — а также произвольное хоральное пение и причудливые тональные сочетания, содержащиеся в произведениях постсериалистов — Шенберга и Пендерецкого. Тем не менее ее выступление с Ленноном и датским саксофонистом Джоном Чкаи подверглось резкой критике. Во время его Леннон сидел перед ней на корточках, повернувшись к публике спиной и держа электрогитару вплотную к большой колонке для создания режущего ухо звукового эффекта. Позже он пояснил: «Мне далеко до Эрика или Джорджа, и я не стал подражать им, а играл, как мог, стараясь соответствовать ее голосу».
Когда миссис Леннон покинула Уэйбридж, журналист издания «Beatles Monthly» выразил всеобщее мнение, заявив, что развод Джона с Синтией причинил имиджу Beatles куда больше вреда, нежели отсутствие традиционного сингла на Рождество 1966 года. Вскоре вышел первый из трех альбомов Леннона и Оно, окончательно развеявший последние иллюзии. Сам по себе немелодичный, авангардный, бессвязный «Unfinished Music № 1: Two Virgins» еще можно было пережить, но его обложка с фотографией обнаженной пары вызвала у фэнов Beatles настоящий шок, лучше всего выразившийся в названии песни юной восходящей звезды Rambo, известной также под именем Сисси Спасек, — «John, You Went Too Far This Time» («Джон, на этот раз ты зашел слишком далеко»). «Ее любовь, — пела она, — уже никогда не будет прежней. Ведь у него есть пенис, не так ли?» Кто мог предположить, что член Beatles способен иметь нечто подобное?
Обнаженная натура присутствовала в бродвейском мюзикле «Hair», но лондонские собратья Лен–нона по цеху отговаривали его выпускать «Two Virgins», ибо это могло поставить крест на его карьере. Больше всех был озабочен Джордж, который сам мог стать косвенной жертвой цензуры, когда руководство EMI запретило распространение сингла одного из его открытий — Brute Force, группы, состоявшей из одного человека, ньюйоркца Стивена Фридлэнда. Хотя песне «The King Of Fuh» был присвоен каталожный номер «Apple», руководство EMI очень не понравился ее припев «I'm the King of Fuh/I'm the Fuh King».
Компания отказалась и от «Two Virgins». Тем не менее они не имели ничего против следующего альбома Оно/Леннона — по крайней мере, против его безобидной обложки. «Unfinished Music № 2: Life With The Lions» был одним из двух альбомов, выпущенных на «Zapple», единственной дочерней компании «Apple». Задуманная как платформа для художественного слова и экспериментальной музыки, «она забуксовала еще до того, как начала реально функционировать, — вздыхал Джордж, — как и многие другие предприятия в «Apple»». На этом лейбле записывались в основном американские исполнители, декламировавшие стихи, читавшие прозу и произносившие шутки с использованием новомодного сленга. Было выпущено несколько копий пластинки «Listening То Richard Brautigan» одного постоянно печатавшегося в «Rolling Stone» рифмоплета, но почему не были изданы перлы Аллена Гинзберга, которого, пьяным и голым, встретили в 1965 году на вечеринке в Лондоне Джордж и не пытавшийся скрыть своего отвращения Джон? Или Кен Уивер, наиболее постоянный член Fugs, бурлескной рок–группы из Гринвич Виллидж? А что случилось с «уличным дневником» Кена Кизи, главного участника Merry Pranksters'! Потерпела неудачу и попытка выпустить 24 альбома с записями знаменитого американского комика Лен–ни Брюса.
Особенно Джордж хотел, чтобы «Zapple» приобрела сохранившиеся записи другого американца, артиста разговорного жанра, возведшего самого себя в благородное звание Лорда Бакли и выступавшего в ночных клубах, которым за нестандартный подход к языку восхищался Дилан. Джордж также вынашивал планы записать на «Zapple» альбом детских рассказов в исполнении киноактрисы Хермион Джинголд под аккомпанемент звуковых эффектов монофонического синтезатора, незадолго до этого установленного в одной из комнат Кинфаунса, превращенной им в студию звукозаписи с четырехдорожечной аппаратурой.
Проявив похвальную честность, Джордж однажды признал, что «оба альбома, которые все же были выпущены на «Zapple», — настоящая собачья чушь». Одновременно со второй работой Йоко и Джона появился альбом Джорджа «Electronic Sounds». «Я использовал самую первую модель синтезатора «Moog» и электроорган, который уже было невозможно настроить, подсоединив к магнитофону микрофон. Все извлекавшиеся мной звуки записывались на пленку». Хотя эта «музыка» была очень далека от мерсибита, вторая сторона альбома была названа «Under The Mersey Wall» — по названию колонки Джорджа Харрисона в «Liverpool Echo».
Этот опус был записан в феврале 1969 года на синтезаторе Джорджа — вероятно, первом из приобретенных частным образом в Британии. Ранее подобное устройство можно было лишь арендовать у американских дилеров, и по этой причине первая сторона «Electronic Sounds» — «No Time Or Space» — появилась в ходе проведения экспериментов в Калифорнийском звукозаписывающем комплексе, за три месяца до «Under The Mersey Wall». Впоследствии инженер Бернард Краузе заявит, будто Джордж украл его демонстрационные композиции на этом синтезаторе для выпуска на «Electronic Sounds». Едва ли это так, поскольку Краузе не предъявил претензии на авторский гонорар, каким бы скудным он ни был, с альбома, поднявшегося всего лишь до 191–го места в американском чарте.
Апофеозом духа индивидуализма, который все отчетливее проявляли члены Beatles, стала восьмиминутная «Revolution 9», самый длинный трек на первом — двойном — альбоме группы на «Apple». В 1968 году, когда «серьезных» композиторов вроде Тэрри Рили и Стива Рейча раскручивали, словно рок–звезд, эту какофонию, которую еще недавно вряд ли кто–нибудь осмелился бы назвать музыкой, очень хвалила «International Times», называя ее пародией на «Fontana Mix» Джона Кейджа, являвшуюся своего рода классикой. На сеансах записи «Revolution 9» и других песен присутствовала Йоко Оно, отныне заменившая Пола в качестве творческого партнера Джона, как заменила Синтию в качестве возлюбленной. Так началось отклонение Джона с духовного пути, который Джордж прокладывал для него с 1966 года.
Джон и Джордж покинули Махариши последними, поскольку их жажда мистических наставлений была сильнее, чем у Ринго и Пола. Эта жажда наблюдалась не только у Beatles, хотя другие поп–музыканты, может быть, и не заботились так о своем душевном благополучии, как Джордж, который «был настолько восхищен своими открытиями», что ему «хотелось кричать о них и рассказывать всем подряд». Отныне диск–жокеи Radio 1 рекламировали питание долгожителей и йогу. Еще одним веянием времени были прагматические, оппортунистические вещи вроде «Love, Beads And Meditation» и вдохновенное исполнение бирмингемца Алана Рэндалла песни Джоджа Формби «Hindu Meditating Man». Менее поверхностный характер носило усвоение гитаристами «Mahavishnu» Джоном Маклафлином и «Devadip» Карлосом Сантаной доктрины бенгальского святого Шри Чинмоя. Приобщившись к вере Сабуда в 1968 году, Джим Макгуинн из Byrds принял новое имя. Джин Винсент, судя по всему, стал буддистом. Не объявляя себя приверженцами того или иного вероучения, Эрик Клэптон и Том Макгиннес из Manfred Mann высказали свои мысли по религиозным вопросам — соответственно в «Presence Of The Lord» с единственного альбома группы Blind Faith и в «I Will Bring To You», которые вошли в свод гимнов британских начальных школ.