«Fresh Cream» и «A Collection Of Beatles Oldies» вышли почти одновременно, в декабре 1966 года, но первый поднялся выше в чартах альбомов, чем второй. К тому времени Джордж уже забыл о Клэптоне, который — наряду с недавно приехавшим из США Джими Хендриксом — признавался теперь лучшим поп–гитаристом, в то время как Джордж, согласно «The Sunday Times», был всего лишь «достаточно приличным гитаристом (скажем, одним из тысячи лучших в стране)». Не менее важное значение имело мнение, высказанное незнакомцем во время концерта Jimi Hendrix Experience, который приблизился к Полу Маккартни и, указав на Хендрикса, сказал: «Слушай, приятель, вашей группе нужен музыкант вроде этого парня».
Подобное пренебрежение, выказываемое в отношении Джорджа как инструменталиста, было несправедливым, поскольку стилистика Beatles оставляла мало места для экзерсисов в духе Хендрикса и Cream — хотя на неизданных записях джемов четверки в студии «Abbey Road» иногда звучит нечто подобное. Тем не менее Джордж, должно быть, испытывал симпатию к Клэптону, похвалившему партии соло–гитары на «Revolver» в журнале «Disc». Эта похвала была вполне заслуженной, хотя бы в силу технических ухищрений Джорджа, одним из примеров которых является наложение двух пущенных «задом наперед» мелодичных гитарных треков на третий для создания «зевающего соло» и облигато в «I'm Only Sleeping» Леннона. Этот красивый, обволакивающий звук получил дальнейшее развитие у других гитаристов и особенно у Хендрикса в заглавном треке альбома «Are You Experienced?».
Всегда лестно, когда тебе подражают подобным образом, но в конце 1960–х Харрисон уже не был столь почитаемым гитаристом, как в эпоху бума бита. Хотя Джордж всегда считал себя менее талантливым музыкантом, чем Клэптон и Хендрикс с их фейерверками аккордов, он просто находился в другой лиге, но никак не ниже по отношению к ним.
Долгое время после того, как бронированный автомобиль умчал Джорджа из «Candelstick Park», его гитара звучала лишь эпизодически. Это было связано отнюдь не с прекращением концертной деятельности, а с тем, что он увлекся игрой на ситаре, часами исполняя раги из индийского манускрипта. Кроме того, Харрисоны изучали мистическую и философскую литературу, приобретаемую в книжном магазине «Indica» неподалеку от Пикадилли. Джон отыскал там «Autobiography Of A Yogi» Парамхансы Йогананды, особо «замечательную» книгу, в чем мог убедиться каждый, открывший ее наугад на любой странице.
Две недели спустя после «Candelstick Park» Джордж и Патти вылетели в Бомбей и остановились в загородном отеле на берегу озера, зарегистрировавшись под именами мистер и миссис Уэллс. Не прошло и дня, как местные журналисты установили их личности, и покорившийся судьбе Джордж поведал им, что приехал в Индию обучаться игре на ситаре под руководством Рави Шанкара из Бенареса, расположенного в 600 милях от Бомбея, за непроходимыми джунглями, долинами, горными пиками и выжженной солнцем пустыней.
Тем не менее большую часть этого культурного визита Харрисоны были ограждены от внимания прессы. В просторном одеянии, напоминавшем пижаму, Джордж среди двухсот других шишиа брал уроки у Шамбу Даса, ученика Шанкара. Осуществляя периодический контроль за его успехами, Рави нашел, что он «усердный и весьма амбициозный студент, сознающий, что ситар является продуктом индийской культуры. Обучение игре на нем может занять всю жизнь, но если он и в дальнейшем будет проявлять такое усердие, то достигнет многого».
Джордж сравнивал индийскую музыку с «внутренним чувством», слишком сильным, чтобы его можно было выразить словами. «Это все равно что сказать: «Это душа, приятель!» Понимаете? Музыка — первое, во что проникают люди, но когда вы проникаете в душу, тогда… это Бог».
Для своих шишиа Рави Шанкар был не только музыкальным учителем, но также духовным наставником и даже чем–то вроде отца. У них было мало общего с Джорджем, хотя бы в силу разницы в возрасте, но в священном Бенаресе беглец от битломании был открыт для религиозного просветления. Речи Тата Бабы, гуру Шанкара, совсем не похожие на школьные лекции о Яхве, напоминали сюжет дешевого приключенческого романа. «Они рассказывают об этих йогах, которые не говорят, и вы спрашиваете, что все это значит, а они дают вам цветок. Он единственный в своем роде. Когда мы увидели его, он просидел около двух с половиной часов, а потом произнес четыре–пять слов, что–то вроде поэмы».
Тур Кука, который совершили Харрисоны, включал посещения религиозных празднеств в храмах, возвышающихся над узкими коридорами, и на берегах Ганга, куда по ступеням, отполированным миллионами ног, спускаются паломники, чтобы совершить омовения в грязных, но очистительных «гхатах», каждая из которых посвящена определенному божеству.
Рама и Кришна — наиболее популярные индуистские воплощения Бога, к которым наряду с другими могут причисляться Будда, Моисей и Иисус. Тексты к многим ситарным пьесам, которые играл Джордж в процессе обучения, представляли собой панегирики на санскрите, посвященные той или иной из этих аватар, как, например, «Bhajan In Rupak Tal», в которой рассказывается о поэте, ежесекундно повторяющем имя Кришны, чтобы получить Его благословение.
В Непальском храме в Бенаресе Джордж и Патти осматривали фриз с изображением 81 греха и соответствующих наказаний. Это наглядная иллюстрация индуистского закона кармы, гласящего, что все зло происходит от предыдущего зла и наказание настигает в каждой последующей инкарнации, через которую проходит душа. «Любое существо, живущее сейчас, всегда жило и будет жить, — пояснял Джордж. — Я на самом деле не Джордж, но мне случилось оказаться в этом теле». Если вы благочестивы, то в следующей жизни будете иметь больше возможностей для самореализации и со временем, постоянно улучшая карму, сможете прервать бесконечную цепь перерождений.
Ради достижения этой цели армия аскетов по всей Индии придумывает самые изощренные способы самоистязания и — к тому зачастую приводит употребление ЛСД — разрушения личности. В Бенарес, Аллахабад и другие места, расположенные по течению благословенного Ганга, стекаются толпы людей, чье тело сплошь утыкано иглами, флагеллантов (самобичевателей), факиров в набедренных повязках, с ног до головы покрытых слоем навоза священных коров, и других фанатиков, готовых терпеть боль, жару, грязь, укусы мух и любые мыслимые неудобства.
Все хорошее рано или поздно кончается, и Харрисоны вернулись в необычайно дождливую британскую осень — Джордж с щегольской бородкой, и оба вооруженные новыми, более зрелыми доктринами и концепциями. Книга Йогонанды была не просто «замечательной». «Каждый должен улучшать свою карму, — говорил теперь Джордж, — чтобы избежать реинкарнации, и всякое такое». Мораль на Западе приходит в упадок, полагал он, потому что «мы не любим дисциплину, а она, как я выяснил, имеет важное значение, поскольку единственный способ для индийских музыкантов стать великими — подчинение гуру или учителю, на которого они хотят быть похожими». Благосостояние Beatles было «достаточно высоким, чтобы продемонстрировать нам, что оно нематериально. Мы слишком заняты материальными вещами, но они мало что могут дать нам, поскольку являются преходящими».
Харрисоны приобщились к вегетарианству, а Джордж начал есть руками, как истинный индус. Отныне в Кинфаунсе подавали блюда, обычные для Бенареса, но экзотичные для Эшера. Меню обычно включало «пакора» (пирожки с цветной капустой и горохом, жаренные в перетопленном масле), «самоса» или освященный «прасадам». На десерт можно было получить «расамлай» (молочная сласть) и «ласси» (йогурт, разведенный розовой водой).
Известие о новых кулинарных пристрастиях члена Beatles стало хорошей новостью для поставщиков индийских товаров на Запад. В провинциальной Британии, где 1950–е годы закончились лишь к 1966–му, фэн Beatles мог часами стоять перед музыкальным магазином в раздумье, купить или не купить на трехнедельные накопления пластинку Устада Али Акбара Хана «Young Master Of The Sarod» с примечаниями Джорджа на конверте. Мальчики, для которых короткие волосы являлись источником их душевных страданий, ездили в Лондон за «джосс–стиками» (пахучие палочки, используемые для воскурения в храмах), чей ароматный дым заполнял потом школьные классы, придавая достоверность рассказам о вымышленных фантастических приключениях во время уикендов с друзьями–хиппи в Свингующем Лондоне, где теперь можно было без страха ходить по улицам с ожерельем из жемчужин и колокольчиков на шее, в расшитых индийских туфлях, восточном халате и цветастых брюках. Один школьник из Хэмпшира, Стивен Макдональд, даже заявился домой с ситаром. Кроме того, он первым в своей школе приобрел дебютный альбом нью–йоркской команды Velvet Underground, к которой проявлял интерес Брайан Эпштейн. Этот альбом звучал весьма многообещающе благодаря не столько мощной пульсации бас–гитары, сколько шумному электронному жужжанию, придававшему индийской музыке мелодраматический оттенок.
В Сан–Франциско рага–рок служил обязательным ингредиентом психоделической музыки Jefferson Airplane, Grateful Dead и других исполнителей, живших в городе, который постепенно превращался в Мекку поп–музыки, каковой прежде был Ливер пуль. Как в свое время Big Three отдавали дань «Cavern», в хитах Эрика Бердона и Скотта Маккензи 1967 года воспевалось величие Сан–Франциско. В июне оба они принимали участие в Международном фестивале поп–музыки в Монтеррее на Тихоокеанском побережье. Туда — по настоянию Пола Маккартни — были приглашены Jimi Hendrix Experience, для которых выступление там стало весьма впечатляющим американским дебютом. Среди других звезд на фестивале блистал и Рави Шанкар со своим ситаром, пользовавшийся у публики большой популярностью.
То, что начиналось как занятный трюк на «Rubber Soul», стало традицией. Ситар доминировал в самой знаменитой песне Traffic «Hole In My Shoe», которую оттеснил со второй позиции в британских чартах сладкоголосый Энгельберт Хампердинк. В музыкальных магазинах продавался альбом текущих хитов некоего Лорда Ситара, чья звукозаписывающая компания не спешила опровергать ошибочное предположение, будто под этим псевдонимом скрывается Джордж Харрисон. Если Джордж и не был пионером в деле привнесения в поп–музыку индийской экзотики, он, вне всякого сомнения, превратил ее использование в тенденцию.
Связь Рави Шанкара с Beatles принесла ему немалую пользу. Аншлаг на его концерте был гарантирован, если существовал хотя бы намек на то, что на нем может присутствовать Харрисон. Его судьба как записывающегося исполнителя была связана с лейблом «World Pacific», который даже осмелился выпустить сингл с пенджабской фолктемой «Song Of The Hill» из «Portrait Of Genius», ставший хитом. Сначала Рави воспринял подобное внимание как само собой разумеющееся и использовал его для учреждения в Лос–Анджелесе нового индийского музыкального центра при содействии Джорджа. Многочисленные представители Флит–стрит, собравшиеся в аэропорту Хитроу, стали свидетелями довольно забавного зрелища, как Джордж в развевающемся на ветру индийском одеянии встречал Шанкара, одетого в западный деловой костюм.
Хотя своим коммерческим успехом он был обязан патронажу Харрисона, Рави признавался, что его одолевало беспокойство по поводу участия в одном концерте с шумными рок–группами, отличавшимися необузданным поведением на сцене. Особенно ужасен был Джими Хендрикс в Монтеррее: «Мне понравилась его музыка, но, когда он стал творить непристойности со своей гитарой, а затем поджег ее, я испытал глубокое чувство печали. Мы приехали из страны, где уважают и даже почитают музыкальные инструменты».
Индуизм — самая терпимая из всех религий. Он проповедует пацифизм, доброе отношение к животным, отвергает материализм и обладает другими чертами, усвоенными расцветавшей в ту пору субкультурой хиппи с ее коллективизмом, «властью цветов» и восточной экзотикой. В Голден–Гэйт–парк в Сан–Франциско хиппи хором распевали мантры, когда в танцевальном зале «Avalon» проходила программа «Mantra–Rock Dance», в которой наряду с Grateful Dead принимал участие его божественная светлость Бхактиведанте Свами Прабхупада. Вся прибыль шла на строительство храма Кришны в Сан–Франциско.
Однако Шанкар и Прабхупада были разочарованы распространением среди музыкантов психоделических наркотиков, использовавшихся для «расширения сознания». «Цель всех восточных религий — постижение высшего. ЛСД — это западная йога», — проповедовал гуру «власти цветов», изгнанный из Гарвардского университета психолог Тимоти Лири. Когда Рави сидел на сцене в Монтеррее перед людьми, разделявшими взгляды Лири, его шишиа из Beatles с единомышленниками собрались в доме Леннона, чтобы соединиться с ним в духе: «Мы приняли кислоту… чтобы узнать, на что это будет похоже».
То, что все Beatles употребляли кислоту, вскоре станет достоянием гласности, после того как Пол, последний посвященный, признался в этом репортеру журнала «Life», хотя некоторые могли догадаться и раньше, услышав «Strawberry Fields Forever» с ее сюрреалистическим текстом. Наружные стены Кинфаунса были испещрены яркими психоделическими рисунками, как и кузов автомобиля Леннона, выполненными под руководством четырех голландских театральных дизайнеров, чьи средневековые маскарадные костюмы соответствовали их работе и названию Fool («Дурак»). Они также предложили свой вариант оформления обложки для «Sgt Pepper's Lonely Hearts Club Band», следующего после «Revolver» альбома, отвергнутый как слишком банальный.
«Я уже не помню, как мы с ними познакомились, — смеялась Патти — Они просто появились у нас однажды». Fool, входившие в число приспешников Beatles, принимали участие во многих частных мероприятиях группы, включая вечеринку в загородном доме Брайана Эпштейна, где Дерек Тэйлор уступил просьбам Джорджа попробовать ЛСД. «Как только ты начал употреблять его, — объяснял Харрисон, — необходимо, чтобы близкие люди присоединились к тебе». В феврале 1967 года они с Патти уехали из усадьбы Кейта Ричардса Вест Виттеринг за два часа до знаменитого рейда полиции Суссекса. Ричарде по сей день полагает, что избежал бы тогда ареста, если бы Джордж — национальное достояние со своим орденом MBE — остался у него ночевать.
Иногда, производя впечатление человека, который немного не в себе, Джордж открыто рассказывал о своих психоделических эскападах, отныне не делая разницы между обычной прессой и андерграундными журналами вроде выходившего раз в две недели «International Times». Он говорил о «магических глазах», имея в виду бусины в своем ожерелье, и о кузнечике, якобы запрыгнувшем в колонку.
У него также вошло в привычку цитировать стихи Боба Дилана, словно это были пословицы. Пояснивший, что он понимает под словом «карма», в одном из куплетов песни «Subterranean Homesick Blues», бородатый Дилан с непроницаемым лицом смотрел с обложки альбома «Blonde On Blonde», явно дисгармонировавшего с другими пластинками, которые Джордж брал с собой в индийскую экспедицию. Сюрреалистический символизм оставил след еще в «Think For Yourself», где Джордж пел о «замутненных умах» и «хороших вещах, которые появляются, если мы закрываем глаза».
К тому времени уже никто не порицал Дилана за то, что он пользуется услугами канадской электрической аккомпанирующей группы, совсем наоборот. Он давал глупые ответы на глупые вопросы, пока вообще не перестал соглашаться на интервью и стал недоступен для фэнов. Быть загадочным весьма утомительно, и некоторые циники даже подвергали сомнению то, что авария мотоцикла, положившая конец данному этапу его карьеры в июне 1966 года, имела место в реальности. Дилан пришел в сознание спустя неделю, с переломом шейных позвонков, частичным параличом и амнезией. Согласно оценкам врачей, он смог бы вернуться к общественной жизни не раньше чем через год.
Тем временем Beatles признали влияние Дилана на свое творчество, включив его портрет в коллаж на обложке «Sgt Pepper's Lonely Hearts Club Band». В состав этого фотомонтажа входили кумиры каждого из Beatles, и почти все персонажи, предложенные Джорджем, являлись индийскими гуру и религиозными лидерами. Руководство EMI наложило вето на его Ганди, так же как на Гитлера и Иисуса Леннона, но менее известные широкой публике фигуры вроде Йогонанды избежали запрета.
В «Sgt Pepper's Lonely Hearts Club Band» слышны инструменты, которые Джордж привез из Индии, и среди них тамбура и сордмандел — «гибрид» цитры и арфы. В некоторых вещах из какофонии звуков прорывается электрогитара — например, в виде пронзительного соло в заглавной вещи, — но в основном он, как и Ринго, остается в тени в номерах Джона и Пола. К счастью, Джордж не присутствовал на пресс–конференции, посвященной 20–й годовщине выхода альбома, и не слышал, как Маккартни небрежно заметил: «Джордж появился в студии только для записи своего номера и еще на паре сеансов, но не более того».
На самом деле Джордж пропустил лишь один сеанс записи, и то потому, что присутствовал в это время на концерте Рави Шанкара. «Within You Without You», его единственная композиция на «Sgt Pepper's Lonely Hearts Club Band», была самой сложной и, что еще более интересно, единственной песней Beatles, целиком и полностью записанной одним членом группы. В ней звучат индийские инструменты, на которые наложены скрипки и виолончели, и по своей структуре она беспрецедентна для творчества Beatles, редко отходивших от традиционного размера 4/4.
Несмотря на свои особенности, «Within You Without You» была лишена нарастающих кульминационных моментов, что характерно для раги. Тем не менее она была сочинена не на ситаре в Кинфаунсе, а на фисгармонии в доме Клауса Вурмана в Хэмпстеде, после беседы на метафизические темы. Это скорее псалом, нежели поп–песня. Под эту вещь можно танцевать только в состоянии отчаяния, ибо Джордж философствует в ней о «стенах иллюзии», «любви», «пространстве между всеми нами» и «приобретении мира, но потере души». Слушая альбом, те, кто еще не привык воспринимать поп–музыку как «интеллектуальное» творчество, пропускали «Within You Without You», переворачивая диск на вторую сторону и ставя иглу проигрывателя на бойкую песенку Маккартни «When I'm 64», восходившую к эпохе «Cavern». И все же многим понравился опус Джорджа, и среди них Стиву Стиллсу, лидеру калифорнийской группы Buffalo Springfield, который заявил о своем намерении выбить его текст на камне и установить этот камень в своем саду.
Услышав «Within You Without You», Хуан Маскаро, профессор санскрита в Кембриджском университете, написал Джорджу письмо, в котором выражал надежду, что она «тронет души миллионов», и предсказывал, что «еще многое произойдет, поскольку вы находитесь только в начале великого пути». К письму пожилой академик приложил экземпляр «Lamps Of Fire», антологии поэм и афоризмов в своем собственном переводе, дабы способствовать его религиозному самообразованию.
Многие — особенно в США — слушали последнюю пластинку Beatles в темноте, на других скоростях вращения, «задом наперед». Исследовался каждый дюйм обложки в поисках скрытых, но пророческих посланий, откровений, которые должны открыть слушателям истину. Ничто не останется прежним, даже прошлое. Во многом благодаря «Sgt Pepper's Lonely Hearts Club Band» поп–музыка из эфемерной субстанции превратилась в Священное Писание. В 1969 году появилось восходившее к этому альбому подтверждение широко распространившегося слуха, будто Пол Маккартни погиб три года назад и его замещает двойник.
Еще до выхода «Sgt Pepper's Lonely Hearts Club Band» некоторые стали рассматривать понятие «альбом» как нечто большее, чем музыкальные помои, разбавленные несколькими хитами с синглов. Источником вдохновения для Beatles послужил «Pet Sounds» Beach Boys, отошедших от темы серфинга, а также «Freak Out» группы Фрэнка Заппы Mother Of Invention — удивительный гибрид поп–Дада с фрагментами из Вареза, Стравинского и Хольста. Обе группы создавали чрезвычайно специфическое настроение, концепцию, если хотите. Это были уже не просто сборники песен об автомобилях (вроде альбома Beach Boys 1963 года).
Главными инициаторами эксперимента выступили Джордж Мартин и Маккартни. Теоретически альбом должен был представлять собой непрерывное музыкальное произведение без промежутков между треками, изобилующее взаимосвязанными темами и лейтмотивами. «Sgt Pepper's Lonely Hearts Club Band» действительно содержал репризу заглавного номера, но только в начале и ближе к концу в нем упоминалось шоу сержанта Пеппера. В техническом плане он был совершеннее альбома «Revolver», создавая, как говорил Джордж Харрисон, «новые значения на старом оборудовании». На фоне сегодняшних стандартов звукозаписи пульт микширования в студии «Abbey Road» в 1967 году выглядит атрибутом средневековья. «Оркестр в «A Day In The Life» записывался на отдельный четырехдорожечный магнитофон, — рассказывал Джордж. — Мы пытались синхронизировать их с нашей записью, но у нас ничего не получалось, и пришлось делать ремикс их трека». Тем не менее, несмотря на все свои изъяны, «Sgt Pepper's Lonely Hearts Club Band» звучал на дрожащих монофонических аппаратах «Dansette» словно из стратосферы.
Альбом в самом деле звучал как единое произведение, а не набор отдельных номеров. Сырой материал «Sgt Pepper's Lonely Hearts Club Band» не выдерживал сравнения с классическим «Revolver». Джордж впоследствии согласится: «Это была веха в истории музыки. Там есть несколько хороших песен, но это не лучший наш альбом». Он отдавал предпочтение двум его предшественникам. «Примерно половина вещей мне нравится, а остальные я просто не переношу».
Он мог бы смягчить свое мнение, если бы его «Only A Northern Song» («Песня ни о чем») не была в последнюю минуту положена на полку. Среди других вещей Харрисона «The Art Of Dying» — так и не получившая завершения — представляла собой еще одну попытку резюмировать усвоенные им теологические идеи и свидетельствовала — пусть и косвенным образом — о том, что он ознакомился с соответствующими страницами анонимного труда «Ars Moriendi» XV века. Более актуальной была «See Yourself» — реакция на признание Пола в том, что он принимал ЛСД. «Спросили остальных из нас, и мы сказали «да». Поднялся страшный крик: «Нужно было сказать «нет», вы берете на себя ответственность». Ничего подобного, это пресса берет на себя ответственность. Из всего этого родилась песня. Ложь говорить легче, чем правду». И еще он сказал представителю этой самой прессы: «Вот так многие журналисты» и работают. Вместо того чтобы отражать действительность, они стараются приукрасить ее».
Вероятно, самая неприятная черта Beatles заключалась в их привычке высказывать то, что их сознание еще не сформулировало в простых выражениях. Словно некий ливерпульский Сократ, Джордж говорил о «вибрациях, которые получаешь с помощью йоги, космических песнопениях и подобных вещах — я имею в виду, это такое жужжание. Оно жужжит в тебе через астральную плоскость». Андерграундные издания 1967 года пестрели подобными сентенциями Джорджа и других жертв той же самой страсти. Как сказал диск–жокей и ведущий постоянной рубрики в «International Times» Джон Пил: «В моей голове воробьи и фонтаны роз. Иногда у меня не хватает времени подумать о любви к вам. Это неправильно».
Еще до того, как начали публиковаться подобные мистические глупости, если гитарист бит–группы и обращался к Всемогущему, то представлял его удивительно терпимым к пьянству и употреблению наркотиков. В 1950–е годы чрезмерная набожность, которую проявляли рокеры Джерри Ли Льюис и Литтл Ричард, воспринималась как эксцентричность, достойная всяческого сожаления.
Тем не менее по мере развития поп–музыки как средства художественного выражения происходило ее слияние с религией, каким бы противоречивым этот процесс ни казался. Еще в 1964 году Клифф Ричард предпринял свой первый госпел–тур, а бит–группа Армии спасения Joystrings использовала «бесовскую музыку» в проповеднических целях. В противоположном направлении действовали Small Faces, Mastersingers и Zombies, использовавшие мелодии, соответственно «Ding Dong Merrily On High», «Те Deum» и «Nunc Dimittis», в сугубо мирских целях.
Ортодоксальная поп–музыка ничуть не менее религиозна, чем духовная музыка, и, как выяснил Джордж, пропасть между «Don't Bother Me» и «Within You Without You» вовсе не является непреодолимой: «Песня, обращенная к Богу или человеку, — это в определенном смысле одно и то же». Хотя Джордж находился под сильным влиянием индуизма, его вера носила синкретический характер. «Бог имеет миллион имен, — говорил он. — В ходе своих религиозных исканий я вернулся к пониманию Христа, пусть даже моя концепция духовности отличается от концепции Клиффа Ричарда и Билли Грэхэма». После «обретения религии» в 1966 году идеалы Джорджа скорее усложнялись, нежели изменялись. Когда посетивший Кинфаунс Элистер Тэйлор обратил внимание Джорджа на то, что его некогда кристально чистый пруд зарос водорослями, тот заметил, что «все сводится к космическому смыслу жизни». Хотя спустя много лет судьба обойдется с ним жестоко, в то время смерть не имела для него никакого значения, поскольку жизнь продолжается «внутри тебя и без тебя» («within you and without you»).
Однако далеко не всегда Джордж был столь смиренным. «Калеки, Мэл!» — закричал он, когда из прилегающей студии к ним заглянули Pink Floyd, посмотреть, как мастера работают над «Sgt Pepper's Lonely Hearts Club Band». Раздражение улеглось, когда вслед за молодыми музыкантами в студию вошел их продюсер Норман Смит. Хотя в присутствии бывшего инженера Beatles, которого те уважали и любили, Pink Floyd чувствовали себя более уверенно, поздоровавшись и перекинувшись несколькими словами, они поспешили удалиться. Однако, узнав, какое высокое положение занимают их гости в лондонских психоделических клубах, Джордж, Ринго и Пол нанесли ответный визит однажды вечером, когда Pink Floyd записывали свой дебютный альбом. «Мы словно вросли в пол, — вспоминал Роджер Уотерс, — настолько сильно было наше волнение».
У обитателей Хэйт–Эшбери, района «власти цветов» Сан–Франциско, тоже отвалились челюсти, когда однажды вечером в августе 1967 года там появился Джордж Харрисон. Здесь в большей степени, чем где–либо, «Sgt Pepper's Lonely Hearts Club Band» являлся синонимом слова «жизнь». Музыка Beatles была таким же атрибутом его улиц, как труппы мимов, хироманты, танцовщики, художники, духовные целители (которые давали инструкции, как писать послания архангелам), поэты и продавцы журналов типа «The Psychedelic Oracle».
«Ну, это уже слишком», — заметил Джордж, когда прогуливался по Хэйт–Эшбери в компании Патти, Дженни Бойд, Дерека Тэйлора, Нейла Аспиналла и некого Алекса Мардаса, припарковав свой лимузин в квартале от района. Он был похож на сквайра, почтившего своим присутствием сельский праздник. По лицу его блуждала улыбка, адресованная не кому–то конкретно, а всем сразу. Поскольку его визит был спонтанным, он оказался «наполовину туристом, наполовину хиппи» и успел пройти всего несколько ярдов, как кто–то крикнул: «Смотрите, это Джордж Харрисон!» Вокруг них начали собираться люди.
Быстро возник контакт, и самый сдержанный из Beatles, позаимствовав у уличного музыканта гитару, сыграл экспромтом «Baby You're A Rich Man» — песню со второй стороны сингла «All You Need Is Love», гимн «власти цветов», который в данный момент возглавлял Hot 100. После этого смущенный Джордж и его свита, сопровождаемые гудящей толпой, поспешили ретироваться из столицы хиппи, с трудом пробившись к своему лимузину.
Джордж пригласил председателя местного филиала Ангелов ада посетить его, как только тот окажется в Лондоне, прекрасно зная, что они никогда больше не встретятся. Несмотря на нацистскую атрибутику, внушавшие страх байкеры находились в особых отношениях с хиппи. Хотя они отнюдь не разделяли взглядов друг друга, их объединяла неприязнь к буржуазному обществу.
В очках в форме сердец, хлопчатобумажной куртке и джинсах клеш, ширину которых определяли Fool, Джордж имел такое же отношение к «детям цветов», которых он видел, как сливочное масло — к маргарину. Гомонившие на тротуарах хиппи с небрежно сделанными татуировками в форме цветов, похоже, жили по принципу, провозглашенному Тимоти Лири: «Развлекайся, настраивайся, выпадай». Они клянчили деньги у «обывателей», над которыми насмехались. «Они лицемеры, — говорил Джордж. — Я не имею ничего против того, чтобы кто–то откуда–то выпадал, но мне не нравится, когда обманывают людей. Я понял, что не имеет значения, кто ты, если ты работаешь. В самом деле если ты выпадаешь, то уходишь дальше от жизненной цели, чем если бы ты продолжал работать».
Он первым из Beatles вылетел в Грецию, выбравшись из лондонской обители иллюзий, чтобы изучить возможности создания на одном из островов коммуны хиппи. Этот план возник на гребне волны эйфории Лета Любви. Чтобы убедиться в том, что сия утопическая идея обречена на провал, достаточно было заглянуть в Хэйт–Эшбери с его хаосом, торговцами наркотиками, убежавшими из дома тинейджерами и любопытными туристами, приносившими немалую прибыль музыкальным магазинам, бутикам и ресторанам.
Чарты свидетельствовали о том, что музыкальная индустрия находилась в авангарде этой неизбежной коммерциализации «власти цветов». Когда в июле 1967 года с Ричардса и Джаггера были сняты обвинения в употреблении наркотиков, Rolling Stones тут же выпустили сингл с песнями, носившими весьма красноречивые названия — «Dandelion»/«We Love You» («Одуванчик»/«Мы любим вас»). В том же месяце сингл «Let's Go To San Francisco» («Давай поедем в Сан–Франциско») принес немалые доходы группе Flowerpot Men («Люди цветочного горшка»), члены которой, облаченные в шифоновые одежды, бросали в публику хризантемы в лондонском «Fish–bury Park Astoria».