Вкладывая подобным образом львиную долю своих доходов, Джордж испытывал нужду в наличных, и ему приходилось одалживать мелкие суммы у рабочих из обслуживающего персонала. Крупные счета проходили через офис NEMS. Как и любой внезапно разбогатевший парень из бедной семьи, он швырялся деньгами направо и налево. Хотя впоследствии он остепенился и умерил свои аппетиты, страсть к шикарным автомобилям осталась. За «Е–Туре Jaguar» сначала последовал «Aston Martin DB5» — затем «Mini», моторизованный символ 60–х. Один из своих автомобилей — «Rolls Roys» — он продал Брайану Джонсу. Предметом его гордости был черный, сверкающий «Mercedes» последней модели, оборудованный всевозможными электрически управляющимися устройствами, с креслом, подогнанным под габариты владельца.
Раз Джордж имел «Mercedes», значит, его должны были иметь Ринго и Джон, как до этого сам Джордж приобрел «Aston Martin» по примеру Пола. Не отличаться друг от друга на публике входило в их обязанность. «Мы имели одинаковое количество костюмов и шили их у одного и того же портного». У членов группы появились разнообразные хобби. Дольше других длилось увлечение киносъемкой — Джордж любил снимать толпы фэнов, когда их лимузин подъезжал к очередному концертному залу.
Во время туров они подделывали подписи друг друга, чтобы быстрее разделываться с сотнями блокнотов для автографов, оставляемых у дверей на сцену. В отелях они останавливались по двое в номере. Джордж предпочитал компанию Джона, поскольку тот был ближе всех ему своим чувством юмора. «Мы все прекрасно ладим друг с другом, — уверял Ринго фэнов. — Многие называют нас оригиналами. Джон пишет стихи, самые странные, какие я когда–либо видел». Из стихов, историй и рисунков Леннона были составлены две книги — одна из них «Spaniard In The Works», — моментально становившиеся бестселлерами. Когда подходил срок сдачи очередной книги в издательство, он зачастую призывал на помощь других. К примеру, «The Singularge Experience Of Miss Anne», изобретательную пародию на Конан Дойла, ему помогал писать Джордж.
Пол не видел в привязанности Джорджа к Джону угрозы их с Джоном авторскому партнерству, прочному как никогда. Теперь не Джон, Пол и Ринто, а Джон и Джордж ходили по ночным клубам. Именно они дали интервью во время первого живого выступления Beatles в «Ready, Steady, Go!». Джон отвечал на вопросы журналистов, а Джордж тут же вторил ему. На вопрос, почему билеты на их концерты стоят так дорого, Джон сказал: «Я не стал бы смотреть никого за пять фунтов», а Джордж отозвался: «Я не стал бы смотреть тебя за пять шиллингов». «Почему вы не пускаете ребят в аэропорт?» — поинтересовался Джон у офицера полиции, когда Beatles приземлились в Аделаиде. «Да, мы хотим видеть ребят», — прозвучали эхом слова Джорджа.
В печати реплики Джорджа выглядели бессмысленно–саркастическими или прозаически–скучными. «Почему вы не носите шляпу?» — ответил он вопросом на вопрос о том, почему однажды он оделся отлично от остальных троих. Какое мясо он предпочитает? «Говядину, свинину… ну да, и баранину». В его оправдание можно сказать, что журналисты в большинстве своем задавали ему банальные вопросы, постоянно повторявшиеся, словно на заезженной пластинке. Когда на пресс–конференции, устроенной сразу после прилета Beatles в Нью–Йорк 7 февраля 1964 года для первого американского тура, их спросили, как они проводят время, сидя в гостиничных номерах, он ответил: «Катаемся на коньках». — «Кем бы вы были, если бы Beatles не стали звездами?» — «Бедным битлом». — «Как вы думаете, будет в ближайшее время война?» — «Да, в пятницу».
Хотя он уже был вполне взрослым, в нем осталось много ребяческого. На вечеринке он долго смеялся над шуткой по поводу того, что они, должно быть, привезли с собой в багаже Мика Джаггера, и потом даже записал ее в блокнот. В июле 1964 года в лондонском «Dorchester Hotel» принцесса Маргарет высмеяла его, когда он настойчиво приглашал ее пойти на банкет по случаю премьеры первого фильма Beatles «A Hard Day's Night». В издании «Juke Box Jury», где была представлена вся группа, он переставил таблички с именами таким образом, что мой друг Кевин долгие годы пребывал в заблуждении, полагая, будто Джордж — это Джон.
Джон и Пол зачастую обращались с Джорджем довольно бесцеремонно. Иногда он сам напрашивался на это. Больше всего их раздражала его манера встревать в разговор с безапелляционными заявлениями, словно он старался продемонстрировать посторонним свою значимость. Неуверенный в себе, он ревниво относился к тому, что Леннон и Маккартни купаются в более ярких лучах славы. «О чем ты говоришь? Занимайся своим делом!» — рявкал на него Джон, вытаскивая сигарету из пачки в верхнем кармане его рубашки. «Ну а как насчет «Bama Lama Bama Loo» Литтл Ричарда?» — прервал он однажды Пола, дававшего интервью репортеру из «Melody Maker». «Что касается тебя, Джордж, — сказал ему Пол, прежде чем продолжить беседу с журналистом, — ты пишешь ужасно глупые вещи». — «Как я уже сказал, сочинение рок–музыки можно сравнить с абстрактной живописью».
После «Don't Bother Me» Джордж не написал ни единой «глупой вещи». Авторский дуэт Джона и Пола тоже переживал не лучшие времена, в немалой степени из–за австралийско–азиатского тура, который многие характеризовали как щедро субсидированную оргию. Если вышедший в июне 1964 года альбом «A Hard Day's Night» содержал 13 оригиналов Лен–нона—Маккартни, половину альбома «Beatles For Sale», появившегося в продаже к Рождеству, составляли старые рок–н-ролльные стандарты, а другую половину — песни, ложившиеся на полку еще со времен Quarry Men. Тем не менее, на мой взгляд, несколько тактов инструментала в далеко не выдающейся «I Don't Want To Spoil The Party» отражают подлинную сущность Beatles.
Недооцененный гитарный стиль Джорджа являлся таким же богатым наследием для других исполнителей, как и остальные новшества Beatles. Поскольку его соло и риффы конструировались таким образом, чтобы гармонично сочетаться с мелодичностью и лиризмом, они звучали ненавязчиво, даже вкрадчиво. Соло–гитаристы других групп, в отличие от Харрисона, выступали вперед, в лучи прожекторов, и, стиснув зубы, принимались выдавать последовательность аккордов, мало заботясь об эстетике песни.
Во время серии выступлений Beatles в «Hammersmith Odeon» в 1964 году у них на разогреве играли Yardbirds. В отведенные им десять минут они исполняли сокращенные инструментальные «запилы», которыми славились в «Crawdaddy», где в свое время сменили Rolling Stones. Увлечение виртуозными пассажами несколько обезличивало стиль их 19–летнего соло–гитариста Эрика Клэптона, который непродолжительное время входил в состав Engineers Брайана Кассара. Разделяя склонность к самопожертвованию некоторых своих черных кумиров, уроженец Суррея Эрик был страстным апологетом блюза, отличающегося определенным диссонансом звучания. Эту страсть не разделял Джордж Харрисон, который проводил немало времени за кулисами в компании Клэптона, хотя «толком не был знаком с ним».
Пока Клэптон, Элвин Дин и другие «виртуозы» варились в собственном соку в специализированных клубах и колледжах, не имея хитов, Джордж продолжал занимать первые места в опросах как лучший гитарист. Он — наряду с Searchers — впервые ввел в инструментальный арсенал поп–группы двенадцатиструнную гитару. «Это замечательный инструмент. По своему звучанию она немного напоминает электрическое пианино, но из нее можно извлечь прекрасный плотный звук». Один актер, друг Боба Дилана, научил его основам игры на двенадцатиструнной гитаре пальцами, однако он всегда прибегал к помощи плектра. Поскольку в Британии такая гитара еще была в новинку, Джордж приобрел полуакустическую модель «Rickenbacker» в Штатах, во время первого американского тура Beatles. В качестве соло–гитары она имела ограниченные возможности, но ее уникальный объемный эффект усилил «You Can't Do That», в которой сольную партию исполнял Джон, в то время как новая двенадцатиструнная гитара Джорджа звучала в басовом пассаже заглавной песни альбома «A Hard Day's Night».
Еще одно американское приобретение Джорджа можно было услышать в студии «Abbey Road». Изготовленный фирмой «Gretsch», «Chet Atkins Country Gentleman» звучит на альбоме «Chet Atkins Picks On The Beatles», для обложки которого Джордж с удовольствием написал примечание. В октябре студию посетил давний кумир Харрисона Карл Перкинс, когда Beatles записывали его песню «Everybody's Trying То Be My Baby», утопленную в «вибрирующем» эхе. На альбоме «Beatles For Sale» это единственный трек с ведущим вокалом Джорджа. В последний раз песню Леннона—Маккартни он спел на альбоме «A Hard Day's Night». Короткая, с подвываниями Леннона и Маккартни «оо–оо–о» на заднем плане, «I'm Happy Just To Dance With You» была отдана Джорджу потому, что Джон «не мог ее петь», хотя его авторству принадлежала большая часть текста. Выйдя на сингле в США, она заняла скромное 95–е место, ибо к концу 1964 года импульс завоевания Beatles Америки несколько ослабел. Они были во Франции, когда Capitol начала весеннее наступление с «I Want То Hold Your Hand» на Hot 100, изобиловавший балладами «Бобби» и серфинговыми инструменталами. После первого выступления в парижском зале «Olympia» Beatles явно нуждались в поддержке.
В определенной степени путь во Францию им проложили перевод на французский Петулой Кларк «Please Please Me» (она получила название «Tu Perd Ton Temps» — «Ты потерял свой шанс») и включение «Money», «You'll Never Walk Along» и других вещей в стиле мерсибит в репертуар Джонни Холли–дэя и еще нескольких французских поп–исполнителей. Однако дебютный концерт, в котором также принимали участие Трини Лопес и Сильвия Вартан, жена Холлидэя, прошел для них неудачно. Джордж пытался говорить на французском в пределах школьной программы («John est sur le table» — «Джон находится за столом»), но его замечания на английском становились все менее и менее шутливыми, по мере того как все чаще давала сбои аппаратура, что сопровождалось свистом из зала. Спустя год, после успешных выступлений во Франции Rolling Stones, Kinks и Animals, Beatles сумели устроить традиционный для них пандемониум два вечера подряд в «Le Palais de Sports».
Они оказались зачинателем движения, получившего название «Британское Вторжение в Новый Свет» и предсказанного в мае 1963 года Роем Орбисоном: «У этих ребят достаточно оригинальности для того, чтобы штурмовать чарты в США, что они уже сделали у себя на родине». Поскольку британская поп–музыка рассматривалась как нечто весьма легковесное — ярким представителем ее были Tornados, — мало кто верил ему. Тем не менее даже Рой говорил: «Как мужчине мне претит, когда представители моего пола носят длинные волосы, и я думаю, женщинам это тоже не нравится». Когда фрагмент концерта Beatles показали по общенациональному каналу телевидения США за месяц до их мессианского явления с небес в аэропорту Kennedy, Джек Пар — американский Воган — саркастически заметил: «Надеюсь, ученые уже работают над лекарством от этого». Население «библейского пояса» Штатов было настроено не столь снисходительно.
Даллас, штат Техас, представлял собой «место, неизвестное для войны», как пел Джерри Ли Льюис в «Lincoln Limousine», реквиеме по президенту Джону Ф. Кеннеди, убитому там в 1963 году, в тот самый ноябрьский день, когда британские газеты объявили о предстоящем визите Beatles в США. Некоторые утверждали, что успех ливерпульской четверки послужил противоядием от трагедии в Далласе. У Леннона была своя теория, согласно которой «ребята всюду ходят слушать одно и то же, и нет никаких причин для того, чтобы мы не могли играть в Америке те же песни, что и в Англии».
Если в Париже их уверенность в себе несколько пошатнулась, то в Нью–Йорке у них все прошло довольно гладко. «Если один из нас не знал, что сказать, — вспоминал Джордж, — у кого–нибудь другого всегда находился остроумный ответ». Beatles были свойскими ребятами, но не как «Бобби», которым теперь не удалось бы взобраться на вершину чартов даже во имя спасения собственной жизни. «Я думаю, американцы не ожидали, что музыканты, играющие рок–н-ролл, способны обладать находчивостью и остроумием», — говорил Майк Смит из Dave Clark Five, которые спустя несколько недель тоже прилетели в Нью–Йорк.
Dave Clark Five принимали участие в «Ed Sullivan Show» — американском аналоге «Sunday Night At The London Palladium» — большее число раз, чем любая другая британская группа и до, и после них, но самым памятным в истории программы, после появления в ней Элвиса Пресли в 1956 году, осталось выступление Beatles 9 февраля. Джордж не присутствовал на генеральной репетиции по той причине, что лежал в номере отеля «Plaza» с высокой температурой. Обвязав вокруг горла полотенце, он слушал транзисторный радиоприемник, настроенный на волну, по которой сообщали о количестве фэнов, собравшихся вокруг отеля. Вполне возможно, что его болезнь, подхваченная в Париже, как и дурное расположение духа, усугубилась прогрессировавшей боязнью перелетов. Явно не способствовал улучшению его самочувствия и визит развязного нью–йоркского диск–жокея Мюррэя К. — Джордж был вынужден давать интервью, которое не могло быть перенесено на другое время, прямо в постели. И все–таки благодаря быстродействующему лекарству и заботам сестры Луизы, приехавшей в Нью–Йорк из Бентона, он сумел подняться на ноги и преодолеть расстояние от отеля до студии, откуда транслировалось «The Ed Sullivan Show».
В 1965 году вышла пластинка «All About The Beatles» с интервью Луизы. Другой мелкий лейбл — первый из многих — взялся за беднягу Пита Беста. Поскольку интерес к нему угасал даже в Ливерпуле, он отправился со своей группой в Северную Америку, дабы извлечь выгоду из своего былого членства в Beatles. Спрос на все, связанное с ливерпульской четверкой, был таков, что записанные Питом «Love Me Do» и старые треки эпохи сотрудничества с Шериданом заняли первые девять мест в канадском Тор Теп, а в Штатах на их долю пришлось 60 процентов общего объема продаж пластинок за двенадцати месячный период. В Британии выход каждой новой пластинки Beatles становился, по словам Дерека Тэйлора, «событием национального масштаба», в то время как в большинстве из 50 стран — членов Содружества синглы и альбомы Beatles продавали американские компании. Спетые Джорджем «Roll Over Beethoven» годичной давности и еще более старая «Do You Want То Know A Secret» пребывали где–то в середине Hot 100. «Все устали от Beatles, — констатировал журнал «Billboard». — Все, кроме публики, покупающей пластинки».
Самолет с Beatles, приземлявшийся в городах Среднего Запада, встречали сотни тинейджеров с горящими глазами. Многих из них сопровождали родители, мирившиеся с тем, что их отпрыски тратили свои карманные деньги на банки с «дыханием Beatles» по шесть долларов и, вместо того чтобы делать домашнее задание, смотрели по телевизору «документальный фильм» о первом визите Beatles в США. Больше всего Beatles и другим британским бит–группам, наводнившим спустя некоторое время Штаты, досаждали так называемые «торпеды» — девушки–фанатки, ставившиеся способностью преодолевать любые препятствия, чтобы пообщаться со своими кумирами.
«Британия не имела такого влияния на американскую жизнь с 1775 года», — говорилось в передовице все того же «Billboard». В самом деле, в течение той недели 1964 года две трети синглов в Hot 100 имели британское происхождение, хотя один из менеджеров Capitol и утверждал: чтобы получить полное представление об английских группах, достаточно послушать всего одну из них. Тем не менее на Британских островах начали высаживаться десанты американских антрепренеров, и среди них небезызвестный Фил Спектор, выражавший желание продюсировать Beatles. При первой встрече он произвел на Джорджа впечатление «слегка импульсивного, но очень приятного человека. Казалось, что в его тщедушном хрупком теле заключен могучий дух».
В то время как крупные фигуры американского шоу–бизнеса обратили свои взоры за Атлантику, их соотечественники–музыканты жаловались устами Фрэнка Заппы из лос–анджелесской группы Soul Giants: «Если вы не звучали как Beatles или Rolling Stones, с вами никто не хотел заключать контракт». К 1965 году американские поп–исполнители отрастили волосы и переняли у своих британских коллег некоторые другие атрибуты. Так, Byrds позаимствовали гармонии Beatles и двенадцатиструнную гитару, пионерами в использовании которой являлись Searchers и Джордж Харрисон. Менее успешно приобщались к широко распространившимся британским стандартам такие группы, как McCoys, Wackers, Remains, Knickerbockers и постоянные участники шоу Джека Гуда «Shindig» Shindogs. Хотя дебютный сингл группы Standells «The Peppermint Beatle» оказался неудачным, ее барабанщик Гэри Лидс впоследствии играл в составе Walker Brothers, добившихся большего признания в Британии, нежели на родине.
Сильно отставали от них Sundowners, команда из Флориды, возникшая после того, как 13–летний Том Петти увидел по телевизору Beatles: «Я подумал, что вполне мог бы делать то же самое». Если уж тинейджерам, подобным Тому, суждено подражать британским бит–группам, решила взрослая Америка, пусть это будут Beatles и Herman's Hermits, а не еще более косматые монстры вроде Rolling Stones и Pretty Things. Свидетельством успеха Beatles на американской поп–сцене стал комический этюд «I Love Lucy», где мистер Муни пытается пригласить за 100 долларов «эту английскую группу, о которой все только и говорят», на устраиваемый фирмой ужин с танцами. После капитуляции Америки завоевание остального мира не представляло особой сложности. В Советском Союзе появилась группа «Веселые ребята», пользовавшаяся огромной популярностью, которую «Daily Mirror» сочла двойниками Beatles. В Гонконге местные группы играли исключительно кавер–версии песен Beatles. В Новой Зеландии, где даже «Cry For A Shadow» вошла в «Тор Теп», группа Librettos, клоны Shadows, откровенно подражали Beatles, как и Bee Gees, регулярные участники программы «Bandstand» на австралийском телевидении. «Bandstand» транслировалась из Сиднея, где, несмотря на проливной дождь, Beatles приветствовала самая большая толпа со дня встречи авиатора Эми Джонсон, совершившей в одиночку перелет из Англии в 1932 году,
В ходе этой части мирового тура 1964 года Beatles выступали в неполном составе. Ринго, лежавшего в больнице по поводу острого тонзиллита, заменял возведенный на время в статус звезды сессионный барабанщик Джимми Никол, поднаторевший в исполнении кавер–версий Beatles. Пол и Джон с самого начала не возражали против этой замены, но Джордж неожиданно заупрямился: если Ринго не сможет поехать, то не поедет и он. Поскольку этот тур оказался единственным визитом Beatles на Зеленый континент, австралийским фэнам нужно благодарить Брайана Эпштейна, которому стоило немалых трудов уговорить Джорджа отправиться туда.
Брайан приобрел хорошие навыки в деле усмирения своенравных молодых парней, благо у него была хорошая практика. Многие его клиенты — Gerry And The Peacemakers, Fourmost, Billy J — уже потерпели первые серьезные неудачи, в то время как другие вообще не имели хитов. Однажды после первого отделения концерта Big Three в «Blue Angel» другой барабанщик занял место Джонни Хатча, когда тот забрал свой гонорар и покинул клуб. Пока группы, игравшие мерсибит, добирали последние крохи с некогда богатого стола своей популярности, Эпштейн постепенно переориентировался на более перспективные, не ливерпульские коллективы вроде Moody Blues, бирмингемский квинтет, уже возглавлявший британские чарты при предыдущем менеджере.
Однако, несмотря на множество дел, главной заботой Брайана оставались Beatles. Он прилагал все усилия для продвижения карьеры своих «ребят» и весьма снисходительно, как любящий отец, смотрел на их проказы, благодаря которым они становились персонажами газетных передовиц. На языке, понятном Джорджу, он разъяснял ему финансовые хитрости, ставившие его в тупик во время встреч с бухгалтерами. Зная, что Джордж по утрам обычно бывает не в духе, он с пониманием отнесся к инциденту, когда его «любимый сын» (как он назвал Джорджа на пресс–конференции в США) плеснул апельсиновым соком в Брайана Сомервилля, которого оба они недолюбливали. Когда Синтия приходила в себя после рождения сына, Брайан, отправлявшийся на отдых в Испанию, взял с собой Джона, а в другой раз его сопровождали на юг Франции Джордж со своей новой подружкой, моделью Патти Бойд. Заботливый Брайан делал все, чтобы возлюбленные не скучали. Впрочем, бой быков в Арле мало соответствовал представлениям Джорджа о приятном времяпрепровождении.
Когда Дерек Тэйлор, объявивший себя битломаном, обратился к Брайану с предложением написать серию статей о повседневной жизни члена Beatles, было решено, что лучшей кандидатурой на роль объекта его исследования является Джордж, поскольку Джон и Пол занимались сочинением песен, а Ринго пришел в группу сравнительно недавно. За 100 фунтов в неделю Джордж должен был снабжать Тэйлора информацией, которая в постоянной рубрике появлялась бы в газете по пятницам двенадцать недель подряд.
Дерек написал первую статью, но, прежде чем сдать ее в редакцию, счел необходимым ознакомить с ее содержанием Beatles и их менеджера. В Уоддон Корт он зачитал статью Эпштейну, чете Леннонов и ошеломленному Джорджу. Там было, к примеру, следующее «откровение»: «Так как Джордж не ходил в школу, он выражается, словно подвыпивший докер». Джорджу отнюдь не хотелось предстать перед публикой в подобном виде. Он решил взять процесс подготовки статей под свой контроль. Это сотрудничество заложило фундамент длительной дружбы, еще более укрепившейся, когда Дерек стал личным помощником Брайана, а затем и пресс–агентом Beatles после ухода в октябре 1964 года Сомервилля, отчасти из–за некоторых положений его контракта, в которых он видел отсутствие доверия к нему.
Работу Тэйлора едва ли можно было назвать легкой: он должен был отвечать на телефонные звонки, готовить заявления для печати, организовывать пресс–конференции. В одном американском аэропорту он вступил в спор с сотрудниками охраны, пока Beatles рассаживались по лимузинам. Раздраженный его «девичьим» английским акцентом, один из охранников нанес Тэйлору удар кулаком в живот. Кавалькада автомобилей двинулась в путь, в то время как Дерек остался стоять на бетонированной площадке, согнувшись пополам и ловя ртом воздух.
После небезопасной Америки тур по старой доброй Англии был увеселительной прогулкой. Полицейские патрули обходили длинные очереди в концертные кассы, возникавшие за несколько дней до начала продажи билетов, в поисках девушки из Массачусетса, будто бы преследовавшей Beatles. В остальном обитатели спальных мешков, расположившиеся вдоль мостовых с транзисторными приемниками и комиксами, не причиняли никакого беспокойства. Папы и мамы доставляли своим чадам провизию.
Во время выступлений Beatles девушки испускали душераздирающие крики, с некоторыми случались обмороки, а у кого–то шла носом кровь из–за резкого повышения давления, связанного с сильным возбуждением. Иногда вырывались сиденья кресел. Однако, когда раздавались первые звуки национального гимна, вся эта вакханалия прекращалась, и затем публика спокойно покидала зал.
Возникавшие на концертах Rolling Stones беспорядки можно было остановить только с помощью пожарных брандспойтов. Однажды среди 22 пострадавших в результате подобных беспорядков оказался гитарист Stones Кейт Ричардс, которому угодила в голову бутылка из–под лимонада. На пропитанном влагой напольном ковре уборщики потом обычно находили между рядами сломанных кресел испачканные панталоны.
Появления Beatles на телевидении всегда становились событием, а Рождество не было бы Рождеством без Великолепной Четверки во главе чартов. Под давлением родителей директора некоторых школ лондонского Вест–Энда переносили время ленча, чтобы ученики старших классов могли сбегать посмотреть на Beatles, которых перевозили с вокзала Paddington на вокзал Devon и обратно в ходе съемок железнодорожных сцен фильма «A Hard Day's Night». Кто из британцев, тех, что успели повоевать с Гитлером, мог догадаться, что Beatles станут чем–то большим, нежели очередное поветрие моды? Как, например, было с Томми и Клиффом, вынужденными после того, как мода на них прошла, выступать в кабаре и на благотворительных футбольных матчах. Опрятный вид и вполне приличные манеры идеально подходили для детского телевидения. «Кто захотел бы быть 80–летним битлом?» — смеялся Джон Леннон. Для ливерпулыдев комедия была наиболее естественным жанром. Любой дурак понимал это, посмотрев «A Hard Day's Night».
Beatles могли создать на кинопленке настоящий конвейер исполняемых под фонограмму номеров самых разных стилей, объединяемых бессмысленным сюжетом в духе «The Girl Can't Help It» и «It's Trad, Dad». В августе 1963 года из более чем сорока сценариев подобного рода был выбран сценарий «А Hard Day's Night», и в перерывах между концертами Beatles снялись в не претендующем на интеллектуальность черно–белом фильме, где изображали самих себя, предоставляя играть профессионалам.
Прежде чем было решено не привлекать к съемкам именитых актеров, обсуждались многие кандидатуры, и среди них Питер Селлерс, который так восхищался Beatles, как и они им, что записал заглавную вещь фильма в форме декламации и вошел с ней в Тор 20. Вначале сценарий содержал любовную сюжетную линию, но потом продюсер Уолтер Шенсон понял, что это может вызвать негодование у фэнов группы слабого пола. Предполагалось, что роль главного женского персонажа исполнит 16–летняя Хэйли Миллс, дерзкая мисс со вздернутым носиком, снимавшаяся в кино с конца 50–х. Однажды Джордж пригласил ее в Хенли–он–Темз на постановку «Charade» в духе Хичкока. На этом полуночном благотворительном спектакле его столь же сильно впечатлил интерьер зала в стиле ар деко, как «Charade» и мисс Миллс.
Одного выхода в свет оказалось достаточно, чтобы в обществе заговорили о Харрисоне и Хэйли, хотя слухи о нем и Патти Бойд имели под собой неизмеримо больше оснований. В то время Патти соответствовала вкусу Джорджа, который предпочитал «маленьких блондинок, с которыми можно посмеяться». Однако в плане социального происхождения они находились на противоположных полюсах. Старшая из шести детей, Патрисия Энни Бойд родилась в 1945 году в Сомерсете, но четырьмя годами позже она переехала в Кению, куда перевели ее отца, служившего в, Королевских Би–би–си. Когда через пять лет семья вернулась в Англию, Патти отправили в школу–интернат, а в 1962 году она уже работала в парикмахерской в Уимблдоне. Один из клиентов — сотрудник журнала для женщин — обратил внимание на ее стройную фигуру и копну вьющихся волос и поинтересовался, что она думает о профессии фото–модели. Ей уже приходилось слышать комплименты по поводу ее внешности, но на сей раз это был реальный шанс расширить горизонты, выйдя за пределы маленького салона.
Когда Патти познакомилась с Джорджем, она носила такую же мини–юбку, что и Твигги, Селия Хэммонд и Джин Шримптон, новое лицо «Vogue», «Seventeen» и страниц моды в воскресных приложениях. Спустя много лет Патти признавалась, что у нее сохранилась «пара мини–юбок, которые я иногда надеваю, если у меня получается влезть в них, но честное слово, мне не верится, что мы когда–то носили подобное». Мэри Квант, выполнявшая при Джин Шримптон функции Дягилева от haute couture, отмечала, насколько важно было для «куколок» 60–х «быть похожей на Патти Бойд, а не на Марлен Дитрих. Их цель заключалась в том, чтобы выглядеть по–детски юной, наивной и простодушной, что требовало гораздо больше ухищрений, нежели производить впечатление утонченной натуры».
Так что 20–летняя Патти прекрасно подходила на роль школьницы в «A Hard Day's Night». Директор фильма вспомнил ее белозубую улыбку и очаровательный лепет в ролике ITV, рекламировавшем «Smith's Crisps», снятый им несколькими месяцами ранее. В присутствии ее и еще трех смешливых девчонок в школьной форме, представлявших публику, Beatles спели под фонограмму «I Should Have Known Better» в автофургоне охраны, интерьеру которого придали вид студии. «Я ловила на себе взгляды Джорджа, — вспоминала Патти, — и меня это немного смущало. Потом, давая мне автограф, он изобразил под своим именем семь поцелуев. Я решила, что, наверное, слегка нравлюсь ему».
Она нравилась ему чрезвычайно, как и Джону, чьи подсознательные пассы в ее адрес становились активнее по мере того, как нарастали проблемы в его семейной жизни. Поначалу Джордж, не обремененный заботами холостяк, вел себя как типичный необузданный ливерпулец, но даже когда его манеры сделались более рафинированными, он очень отличался от тех молодых людей, с которыми Патти водила знакомство в Лондоне. Она хранила верность своему предыдущему другу до тех пор, пока не обнаружила под нарочито грубой внешней оболочкой Джорджа удивительно нежную, чувствительную натуру. Когда в ее квартиру проникли воры, среди составленной полицейскими описи имущества фигурировал золотой диск Джорджа «A Hard Day's Night».
Реальные романтические отношения явились компенсацией за отсутствие таковых в фильме. Хотя Леннон и говорил, что «Beatles были там совершенно естественны», Пол испытывал смущение относительно некоторых фраз, которые ему пришлось произносить. Хотя явно и не Лоуренс Оливье, так называемый Серьезный — Джордж настолько хорошо справился с длинной сценой — где он негодует по поводу того, в каком порядке развешаны рубашки, — что Шенсон потребовал, чтобы он солировал еще в одном эпизоде, но в конечном итоге его отдали не Джорджу, а Джону.