- Ты должна сказать, как мне тебя называть.
- Сирша, - выпалила она так быстро, что он приподнял бровь.
- Это имя.
- Оно мое.
- Но я хочу звать тебя по прозвищу.
Она склонила голову.
- Почему?
- Так милее.
- Но ты же не считаешь меня близкой?
Он снова спросил:
- Почему?
- Потому что ты меня почти не знаешь.
- Я тебя совсем не знаю.
Сирша улыбнулась, и улыбка чуть не сбила его с ног.
- Видишь? Ты сам признался.
- То, что я тебя не знаю, не мешает мне считать тебя манящей, интересной, такой, какую я хотел бы какое-то время видеть рядом.
- Тогда ты судишь только по моей внешности.
Он знал этот взгляд. Она хмурилась, была готова закатить истерику. Он хотя бы знал, что она была такой же женщиной, как те, которых он знал. Манус был хорош с женщинами.
- Кому еще судить? – спросил он. – Ты появилась из ниоткуда, мокрая, словно плыла до острова. Будь я умным, а я таким себя и считаю, я бы решил, что это ты приносишь мне еду и воду. Я могу звать тебя так, как хочу.
- Почему? – она глубоко вдохнула и сжала кулаки. – Почему забота о тебе дает тебе право обходиться со мной так, как ты хочешь?
- О, я так не говорил. Я буду обходиться с тобой так, как ты пожелаешь, Сирша, и я хочу начать с ласкательного прозвища, чтобы ты знала, что с этим прозвищем я сосредоточен на тебе. Только на тебе.
Манус видел много красивых женщин в жизни. Он выслеживал красивых проституток и много им платил. Но даже лучшие проститутки Уи-Нейлла не могли сравниться с загадочной женщиной перед ним.
Сирша.
Ее имя было медом на языке и обжигало горло, как хороший виски. Она сохраняла ему жизнь все это время, спасла после крушения корабля. Но почему?
Манус смотрел, как ее кулаки разжались, ждал тихий вздох, который точно последует.
- Хорошо, - прошептала она. – Так тому и быть. Если тебе хочется звать меня не по моему имени, то пусть это будет что-то, связанное с морем.
- Море?
Она подняла взгляд, поймала его взгляд темными глазами, украв его душу.
- Океан – моя мать. Ее волны укачивали меня перед сном, ее воля сохраняет мне жизнь. Я буду чтить ее дары, как ты чтишь Мананнана мак Лира.
Женщина, которая ценила океан как он? Манусу казалось, что Мак Лир увидел его и послал ему невесту, что сотрет остальных из его памяти.
Он кашлянул, щеки пылали.
- Ах, ладно. Это сложнее придумать.
- Разве?
- Море – моя жизнь. Я все деньги потратил, чтобы попасть сюда, но я был един с океаном с того момента, как моя мама опустила мои ноги в морскую воду. Такие прозвища обладают сильным значением.
- Потому я и попросила о таком.
Она его поймала. Он не помнил женщин с таким острым языком, кроме его матери.
Он привык к слащавым улыбкам и скрытым под веками знаниям, не раскрывающим истинные эмоции. Он привык к женщинам, которые хорошо играли с другим полом.
Эта женщина о таком не знала. Ветер трепал кончики ее волос, уже высыхающие после ее пути сюда. Манус понял, что хотел узнать о ней больше. Узнать все. И он не помнил, когда еще такое происходило.
Он кашлянул и потер шею сзади. Шнурок кулона его матери запутался в пальцах, крохотный белый камушек подпрыгнул на его груди.
- Жемчужина.
- Что?
- Так я тебя буду звать.
- Почему?
Она задала вопрос пылко, его ответ был важным. Это была точка, после которой не будет возврата, если он ответит неправильно.
- Жемчужины делаются долго. А искать их еще дольше.
Она ждала ответа, думала, что он продолжит.
Он молчал.
- Как это связано со мной?
- Однажды я это объясню, моя жемчужина. Но не сегодня. Что ты принесла мне на ужин?
Быстрая смена темы запутала ее. Она отпрянула на пару шагов, а он пошел вперед. Она лепетала, запиналась:
- П-п-просто немного рыбы и пара устриц, которых я нашла…
- Ты уже знаешь, что я люблю, - перебил он. Манус поднял еду с позолоченного блюдца и осмотрел хорошую работу. – Я еще такого не видел.
- Это только чтобы положить еду.
- О. Я знаю. Я не понимаю, как ты нашла это тут. Это должно быть в доме аристократа, - он посмотрел на нее. – Ты же не из аристократов?
- Я? – она закрыла рот так быстро, что не смогла открыть. Она помотала головой.
- А выглядишь как из королевской семьи.
- Что?
- Идеальная кожа, идеальные зубы, ни одной мозоли. Так могут выглядеть только королевичи.
- Я живу иначе, - ответила она. – Не честно судить кого-то из-за того, что они выглядят не так, как ты.
- Это точно. Иди сюда, - он похлопал по песку рядом с собой. – Поужинай со мной.
- Зачем?
- Я не говорил ни с кем пять дней. Я бы хотел побыть в обществе, чтобы не сойти с ума.
Она замешкалась.
Манус хотел предупредить ее. Такой красивой женщине было опасно находиться наедине с таким мужчиной, как он. Ей стоило бежать. Он сказал бы это, будь он ее отцом. Но он не был, так что улыбнулся, как волк, и ждал, пока она сядет.
Сирша села так, чтобы он не мог достать рукой. Ее тело было напряжено, словно он мог напасть. А он мог. Он был напряжен, не понимая, почему.
Она была просто женщиной. Как остальные. Но его тело хотело ее, как умирающий мужчина хотел воды.
Он кашлянул.
- Что привело тебя сюда?
Она не ответила.
- Как ты сюда попала? Я не видел сушу неподалеку. И я не видел лодку. Ты приплыла сама?
Она снова не ответила.
Он взял устрицу, потянул за ракушку пальцами, но знал, что требовался нож, чтобы есть это. Топот зазвучал по песку, Мак Лир подбежал к ним. Он опустился на песок и смотрел на устрицу так пристально, что Манус чуть не рассмеялся.
- Хочешь? – спросил он у собаки.
- Они не едят устриц, - ответила Сирша. – Они им не подходят.
- Откуда ты знаешь?
Она молчала. Он заметил ее сжатые пальцы, то, как она сжимала тонкую ткань платья и выдохнула.
- Ты не хочешь отвечать на вопросы о себе, да?
Она тряхнула головой.
- Ясно. Умно. Ты не знаешь, отличаюсь ли я от других чужаков-моряков с корабля, и было бы позором для такой женщины легко всем доверять, - он кряхтел, пытаясь раскрыть устрицу.
- Дай, - она протянула руку.
Что она собиралась делать с устрицей? Если Манус не смог ее открыть, то и хрупкая девочка не сможет.
Он с интересом отдал устрицу.
Сирша провела пальцами по краям. Она не тянула, не рвала, только напевала, гладя ракушку. Она приоткрылась, и Сирша быстро потянула за створки.
И он мог съесть устрицу.
- Удобный трюк.
- Не трюк, - ответила она и отдала ему нежное мясо. – Океан дает, нужно лишь попросить.
Сколько раз он так говорил? Манус отклонил голову, соленая устрица скользнула по его горлу. Это был его любимый деликатес, хотя многие моряки такое и не пробовали.
Еще один повод, по которому он думал, что она не раскрывала правду о себе. Устрица? Свежая рыба? Золотое блюдце?
- Ты спасла меня от крушения, да?
Она отвела взгляд.
- Можно говорить. Я знаю, что это была ты. Я помню.
- Воспоминания странные. Может, я тебе лишь приснилась.
- Нет. Я не забыл бы такие глаза. Ты вытащила меня из бездны на этот остров, а потом принесла еду. Кто ты?
Она снова не ответила. Она смотрела на волны, набегающие к пальцам ее ног, и молчала.
- Артуро ты бы понравилась, - пробормотал он. – Он сказал бы, что я получил, что заслуживаю.
- Кто?
- Друг, - боль сдавила его грудь, он хорошо знал такую боль. Потери терпеть не становилось проще, просто он становился черствым. Он потер грудь. – Мертв, видимо. Он был на корабле со мной. Жаль. У него были жена и только родившийся ребенок.
- Ребенок? – прошептала она. – Это так печально.
- Это жизнь моряка. Мы все знаем риск нашей работы.
- Ваши жизни такие хрупкие.
- У всех так. Человек может умереть от пореза ладони, кашля, укуса пчелы. Так почему не пожить интересно? Нет гарантий, как быстро оборвется жизнь.
- Я не очень тебя понимаю, - ответила она. Она сжала пальцы ног на песке. – Если ты всегда попадаешь в приключения на корабле, не боясь боли или сложностей, как ты бережешь свою жизнь?
- Я забочусь об опыте, приключениях и о том, что я видел то, что никто не видел.
- А ты видел?
- Я видел то, от чего твое сердце забилось бы быстрее. Странных существ, которых не должно существовать. Такие далекие земли, что люди там выглядят иначе. Я привозил шкуры зверей, что выше меня, а их когти размером с мою ладонь.
Ее рот приоткрылся, она смотрела на него.
- Каково это?
- Плавать на корабле?
- Нет. Отправляться, куда хочешь и когда хочешь.
- Печально слышать от тебя такое, моя жемчужина, - он дал еще устрицу с просьбой открыть ее. – Есть мужчины, которые думают, что женщины не должны путешествовать. Они хотят держать женщин под пяткой, так сказать, не давать им повидать мир. Я это знаю, да и ты, видимо, тоже.
Она погладила ракушку, кусая губу.
- Зачем они так делают?
- Думаю, некоторые так ощущают власть. Если они ограничат знания женщин, то, по их мнению, будут управлять ими. Но они забывают важное.
- Что же?
- Женщины всегда выше. У вас есть то, чего мы хотим, и мы все сделаем ради этого.
Сирша застыла, устрица нежно коснулась ее пальца. Она бросила на него взгляд.
- Чего же хотят мужчины?
- О, вопрос с подвохом. Я не должен на него отвечать.
- Почему?
- Мы одни на острове посреди океана, и хоть мне нравится думать, что я хороший, это не так.
- Ты кажешься хорошим.
- Есть разница между хорошим и терпеливым.
Он видел, что ее пульс трепетал на шее. Это манило его как песнь сирены. Она была заинтересована не меньше него.
- Мне нужно идти, - выпалила она, поднялась на ноги, поднимая брызги воды и песка.
- Куда?
- Подальше!
Он вскочил, но не дал себе коснуться ее.
- Ты вернешься?
Сирша застыла спиной к нему.
- Вряд ли я смогу держаться в стороне.
Эти слова он и хотел услышать. Улыбаясь, он сжал кулак и заставил себя не идти за ней.
- Хорошо. Ступай.
Она побежала по песку и пропала из виду, наверное, отправилась к неизвестному дому внутри острова.
Манус облизнул губы.
- Терпеливый, - буркнул он. – Я такой лжец.
* * *
- Сирша! Где твои мысли сегодня?
Ее сестры окружили Сиршу, тянули ее за пряди волос. Ее семья в последнее время не давала ей покоя. Их сестра часто пропадала, предпочитала быть одной. Почему теперь им казалось это странным?
Она застонала и помотала головой.
- Я с вами.
- Нет. Мы минутами с тобой говорили, а ты смотрела на камень!
- Может, мне не была интересна тема.
- Тебе всегда нравились киты. Что изменилось?
- Ничего, – Сирша поплыла по небольшой пещере, которую они делили. – Чего вы такие настырные сегодня?
- Почему ты злишься? – захихикала ее старшая сестра. – Из-за того, что отец решил выдать тебя замуж?
Еще одна сестра прижала ладонь к щеке.
- Наша младшая сестра уже выбрала пару?
- Как? – Сирша покачала головой. – Ни один русал в океане не привлекает меня.
- Жаль, ведь ты русалка.
- Неужели никто не нравится?
- Крейг выглядит интересно.
- Крейг? – Сирша сглотнула. – У него тяжелая рука. Он жесток с невинными.
- О, это просто слухи.
Нет. Сирша сама видела, когда возвращалась домой со сбора крабов для ужина. Он загнал женщину в ущелье, говорил тихо, поднял кулак. Ужас на лице русалки остался в ее памяти навеки.
Она поежилась.
- Я бы не хотела испытывать судьбу.
- Думаю, она нашла мужчину, - захихикала другая сестра. – Там она и пропадает!
Может, было проще позволить им так думать. Они могли спрашивать, сколько хотели, но Сирша планировала побег. Оставалось несколько недель до полной луны. Отец уже требовал ее ответ, но она настаивала, что у нее есть время.
Если план сработает, она покинет их до этого.
- Прошу, - она сжала ее руки, - не говори отцу. Я не хочу, чтобы он знал. Лучше этому быть сюрпризом.
- Тогда вперед, сестра. Но когда вернешься, расскажешь нам, кто он?
Она покачала головой и уплыла из пещеры. Они не узнают, кто он. И только о них она будет сожалеть в этом глупом плане.
Ее сестры были ее частью, как ее жабры. Они были глупыми, неглубокими, но их сердца были размером с семь морей. Она не хотела, чтобы зло это изменило.
Она покачала головой, двигала хвостом. Ей не стоило думать так. Ей нужно было понять, как убрать человека с острова.
Медуза проплыла мимо, протянула длинные отростки по ее коже. Слабый ток заставил ее мышцы сжаться. Большие были опасны даже для русалок. Она улыбнулась и оттолкнула медузу. Маленькие были добрыми.
Ее улыбка увяла. Так можно было сказать и о русалках. Стражи не позволили бы ее человеку уйти. Даже с ней на корабле они порвут судно за попытку проплыть там.
Могла ли она их остановить? Могла ли уговорить стража?
Она не пыталась. Насколько Сирша знала, никто не пытался. Они давали стражам делать то, что они пожелали, и радовались, что их дома были в безопасности.
Они могли говорить? Никто не рассказывал об общении морских существ и стража.
Сирше нужно было узнать такое, чтобы ее план сработал. Человеку нужно было понять, в какой опасности он находился. Ему нужно было доверять ей, понять, что она хотела для него лучшего.
Она печально покачала головой, неслась сквозь воды. Он не доверится ей так просто. Он не был глупым.
- Терпеливый, - прошептала она, пузырьки срывались с губ.
Что он имел в виду?
В голове было слишком много вопросов, и на них нужны были ответы, чтобы она смогла доверять ему. У нее не было выбора. Он был единственным шансом на побег.
Иначе она окажется навеки в руках русала. Мурашки пробежали по рукам от мысли. Крейг или другой, она не хотела замуж за лягушку.
Человек? Это было другой историей.
Его грязные волосы манили ее. Морщинка меж хмурыми бровями вызывала желание разгладить ее. Даже его тело интриговало, отличалось от ее, даже когда у нее не было хвоста.
Сирша прикусила губу. Он думал о ней так же? Хотелось бы. Жар в его взгляде намекал, что он был заинтересован. Но хватило бы этого, чтобы он забрал ее отсюда? Так далеко, чтобы море ее больше не коснулось?
Ее сердце болело от мысли.
Остров виднелся вдали. Земля поднималась, встречая ее, с любовью созданная руками старых божеств. Кораллы сияли под ней, рыбы появились как по волшебству.
Она выглянула из-под волн, посмотрела на пляж. Похоже, на этой стороне острова его не было. Ее терзала тревога. Обычно она находила его тут. Почему его там не было?
Она обогнула остров дважды, но не увидела его. Остров не пустил ведь его в центр? То были земли фейри. Людям нельзя было их видеть.
Но, похоже, остров пустил.
Только люди с кровью фейри могли пройти через дозорные растения, которые пробовали кровь. Она видела, как часами бился с ними, когда она не могла удержать себя.
Что изменилось?
Она нырнула под волны. Маленький туннель под островом помогал морским существам попасть в центр. Она заглянула во тьму и сглотнула.
Ей не нравились тесные пространства.
Она пробралась туда, подтянулась руками. Чешуя задевала камень, и с покалыванием Сирша понимала, что несколько чешуек потеряла.
Ее отец это заметит. Он замечал все, что портило ее красоту, хотя ее облик казался странным среди других русалок. Сирша хмыкнула и подтянулась еще.
Теперь ей придется придумать историю. Он уже заметил, что у нее пропали чешуйки с прошлого раза. Она не могла повторить ошибку.
Может, она задумалась и врезалась во что-то? Он мог в это поверить. Его младшую дочь часто звали глупой. Нужна была надежная история.
Свет проникал сквозь воду впереди. Туннель заканчивался в пресном пруду, таком чистом, что он выглядел как воздух. Зеленые растения покрывали дно, яркая рыба мелькала среди них.
Сирша замешкалась, не желала появиться, если он смотрел на воду. Что она скажет?
Она знала, что ей придется рассказать ему, кто она. Русалки не были плохими фейри. Людям они нравились, пока не начались слухи, что они песней вели людей к камням. Они не пытались тогда убить людей. Они предупреждали.
Люди были глупы. Они думали, что красивые женщины звали их к себе, и их корабли разбивались о камни.
Она зацепилась пальцами за край, поднялась и посмотрела на поверхность.
Нога чуть не коснулась ее головы.
Она зажала ладонью рот, чтобы не было пузырьков. Сирша юркнула в туннель. Он был в воде? Зачем?
Она повернулась, чтобы лечь на камни и смотреть на него. На нем была лишь его кожа, и он двигался в воде естественно, как она.
Мужчины-люди были не такими, как она ожидала. Они отличались! Длинные ноги не были как у лягушек, хоть и с волосами. От этого ей было неудобно. Почему на них было столько волос? Люди были отчасти зверями?
Он поплыл от нее к краю пруда, где он встал с отточенным равновесием. Рыбы щипали его за ступни, большие задевали его бедра, но он не реагировал.
Она пыталась увидеть его лицо, но вода его искажала. Ей показалось, что он улыбнулся. А потом показалось, что он хмурился.
Это не имело значения. Он все еще был довольно красивым. Она еще не ощущала жар в животе, когда смотрела на мужчину.
Людям повезло. У них были красивые и сильные мужчины. Русалкам достались мужчины, похожие на акул и лягушек, которые всегда напивались и не заботились о женщинах.
- Как мне рассказать тебе, кто я? – прошептала она, глядя на него. – Ты будешь презирать меня? Решишь, что я зверь, которого нужно запереть? Или хуже – рыба для еды?
Что-то схватило ее за нежный плавник, и она вскрикнула, пошевелила хвостом и вырвалась из туннеля.
Ее страх был таким большим, что она не замедлилась. Сирша пронеслась по пруду и врезалась спиной в его спину.
Мужчина.
Она застыла. Он застыл. Они оставались так спинами друг к другу.
Он был теплым. Жар его тела проникал в нее даже сквозь чешую. Океан был холодным. Ее кожа привыкла к холоду бездны. Касаясь его, она ощущала песок, что лежал под солнцем.
- Жемчужина? – пробормотал он. – Боюсь, ты застала меня в неловком положении.
- Взаимно.
Сирша пыталась держать хвост подальше от него. Длинный хвост как у угря точно вызовет у него дискомфорт. Но она не могла держаться над поверхностью, не двигая им. Она скривилась, когда ее чешуйки задели его колено.
- Ах, - сказал он. – Вот оно как.
Ее язык стал узлом. Что он скажет? Она уловила отвращение в его голосе? Она еще никогда так не смущалась того, что была русалкой.
Он ждал, что она заговорит. Его ребра двигались от осторожного дыхания, подавляя ее шумное дыхание.
Когда она не ответила, он продолжил:
- Я знал, что ты не была человеком. Обычная женщина не вытащила бы меня из разбитого корабля посреди моря, не доплыла бы со мной до острова, не пропала бы внезапно. Я просто не знал, кем именно ты была.
- Теперь знаешь.
- Да.
Она стиснула зубы и ждала.
- Русалки редкие там, откуда я, - сказал он. – Мы зовем их удачей. Порой они помогают моряками, когда те в тяжелом положении.
- Я слышала о таком.
- Это ты делаешь со мной? Немного щедрости?
- Нет, - она покачала головой. – Я не смогла позволить тебе умереть.
- А обычно ты позволяешь?
- Я видела, как люди тонули, и с сестрами уносила их тела в глубины.
- Почему не дала мне?
- Не знаю, - голос Сирши стал высоким от паники. – Я увидела тебя в воде, не смогла утащить тебя с остальными. Я не смогла бы смотреть, как крабы терзают твое тело, пока не останутся лишь кости.
- Почему? – спросил он.
- Хотела бы я знать ответ.
Они молчали, дышали вместе. Она еще не была так близко к мужчине, но при этом так далеко. Она могла его коснуться. Ощущала его биение сердца спиной. Но не знала, о чем он думал.
- Я развернусь, Сирша.
- Не стоит.
- Не получится иначе.
- Почему? Еще пару мгновений.
- Нет уж.
Она осталась спиной к нему, хотя тепло его кожи пропало. Она не хотела видеть его лицо, когда он ее увидит.
Она не знала его. Сирша не должна была так привязываться. Он мог думать о ней, что хотел. Не важно.
Но это было важно. Ее сердце колотилось в груди от одной мысли, что не понравится ему.
Его ладонь коснулась ее плеча. Пальцы скользили по коже, убрали ее волосы, раскрывая блеск.
- Ты будешь оборачиваться?
- Нет.
- Я уже тебя вижу.
- Я понимаю, но я не обернусь.
Он не выражал отвращение. Его голос был теплым, как весь он, не испуганным или сдавленным. Может, он все-таки не был против.
- Сирша, - рассмеялся он. – Такая красивая женщина, как ты, не должна скрывать лицо.
- Я думала, тебе нет дела до красоты.
- Я так не говорил. Любому мужчине важна красота, но некоторые из нас видят ее и внутри женщины, и снаружи.
Она таяла. Не важно, что он мог ей врать, или что он хорошо сплетал слова. Он говорил то, что ее успокаивало.
Ее хвост трепетал в воде, мембраны поблескивали от ее поясницы до широкого плавника. Она качнула хвостом и развернулась.
Он смотрел на нее с потрясением. Его глаза впивались в каждую деталь, начав с ее макушки и спустившись до воды. Она не могла представить, что он не опасался ее хотя бы немного, но он не казался удивленным.
- Можно? – спросил он.
Сирша не знала, что он имел в виду. Она с интересом кивнула.
Он поднял ее ладонь и наклонил к солнцу. Он прижал большой палец к чувствительным костям, и ее пальцы широко раскрылись, показывая тонкие перепонки. Радуга плясала на них, и ее ладонь, казалось, была создана из магии.
- Знаешь, - прошептал он. – Я так и не сказал тебе свое имя.
- Люди обычно не называют свои имена фейри.
- Я думал, это и фейри касается.
Она покраснела.
- Я – глупая русалка. Я говорю сердцем, не успев подумать головой.
- И я рад этому.
- Почему?
Он провел нежно пальцем по ее паутине.
- Я бы хотел знать твое имя.
- Ты очарователен.
- Это работает?
Она приподняла бровь и посмотрела на него с беззвучным вопросом.
Он рассмеялся.
- Я пытаюсь очаровать тебя.
- У тебя хорошо получается.
- Есть предложения?
- Какие? – Сирша склонила голову, не очень его понимая.
- По улучшению.
Она моргнула.
- Пока никаких.
- Скажи, если что-нибудь придумаешь.
- Зачем ты пытаешься очаровать меня?
- Я еще не встречал русалок.
- При чем тут это? – Сирша нахмурилась. – Ты уходишь от ответа?
- Меня зовут Манус.
Слова зазвенели в ее голове, повторяясь эхом. Она ощущала сладкую горечь его имени, которое он выдохнул как с любовью. Узел в ее душе пропал, а она и не подозревала, что он был там с ее встречи с ним.
Вот, как ощущалось хранение имени человека. Чувство пьянило. Ее пальцы сжали его пальцы, возможности шептали в ней. Она могла приказать ему. Заставить его помочь ей покинуть это место.
Простит ли она себя за такое? Сирша не была уверена. Он должен был сам принять решение, хоть она и была в отчаянии.
- Манус, - повторила она.
Он поежился, ее голос плясал на его коже, ее контроль проник в его душу. Он смотрел в ее большие глаза так, что она ощущала жар.
- Странное чувство.
- Такое случается не всегда.
- Что именно?
- Связь. Между фейри и человеком.
- Что это значит?
- Мы связаны навеки. Как океан знает всех существ, что живут в нем, так и мы всегда сможем найти друг друга.
Он кашлянул.
- А если мы не захотим быть найденными?
- Не знаю. Я еще не встречала фейри со связью с человеком.
- Почему?
- Мы не любим быть далеко от тех, с кем связаны.
Он отвел взгляд, сжал ее ладонь.
- Я этого не просил.
- Как и я. Я помешала бы такой связи, если бы я знала, что она образуется. Но такое случается редко.
- Почему ты тут, Сирша?
Не жемчужина. Он не звал ее прозвищем, которое стало ей нравиться. Странно. Что его расстроило? Связь? Она не могла это изменить. Как только они услышали истинные имена друг друга, узел в ней ослабился. А в нем, наверное, затянулся.
Она потянула за его руку.
- Я не думала, что увижу тебя.
- Ах, да. Остров не хотел пускать меня внутрь. Потому что это твой дом?
- Я тут не живу.
- Это не ответ.
Она зашипела.
- Другого ответа нет.
- Тогда почему растения впервые пропустили меня сюда, и появилась ты?
- Не знаю.
- Ты часто так говоришь, и я думаю, что ты врешь.
- Фейри не умеют врать.
Ее вид говорил правду, даже если очень хотелось соврать. Фейри могли сплетать слова, искажая их. Даже Сирша могла сказать одно, а иметь в виду другое.
Он знал? Она задумалась, пытаясь отыскать ответ на его вопрос. Она не хотела, чтобы он злился на нее. И она выпалила первое, что пришло в голову:
- Только фейри могут проходить в этот оазис. Потому он не пускал тебя раньше.
- Я все еще не фейри, - он замешкался перед словами, и она это заметила.
- Почему ты сделал паузу?
- Не делал.
- Сделал. Я слышала. Я не могу врать, но слышу, когда другие это делают.
Он облизнул губы и отпустил ее руку.
- По слухам, моя бабушка была с кровью фейри.
- Подменыш?
- Не настолько. Просто пара капель крови фейри, которые позволяли ей получать их благосклонность.
Сирша захихикала.
- Фейри плевать, есть ли у людей их кровь. Те, кому мы помогаем, просто хорошие люди.
- Уверена?
- Неблагой двор может отличаться, но Благому важна честь. Они не помогают тем, кто не заслуживает этого. Если их потомки считаются недостойными, они им не помогут.
- Тогда остров посчитал меня достойным? – он фыркнул. – Не он первый ошибается.
Она смотрела на его сильное лицо, думая, как он выглядел бы без бороды и спутанных волос. Все его лицо было сильным, как ей казалось? С загорелой кожей он напоминал дерево в ее гроте.
- Ты часто это говоришь. Пытаешься убедить себя, что это правда?
- Что? – он приподнял брови.
- Просто… - она опустила взгляд, боясь, что он посчитает ее глупой. – Из всех мужчин, кого я встречала, ты последний, кого я назвала бы недостойным.
- И многих ты встречала?
- Только русалов, - ее зубы стучали? Мысль о своем виде вызывала такое отвращение, что она не могла этим управлять. – Они не добрые.
- Все? Словно поверить.
- Все.
Он не мог понять. Проблемой был не ее вид, а их жизнь. Русалы застряли на дне океана. Они были медленнее русалок, не могли защититься от акул или спрута. Русалки быстро носились по океану.
А русалы в темных глубинах успокаивали разумы алкоголем. Это делало их гадкими и злыми, а пьяными они были еще хуже.
Он смотрел, как мысли отражались на ее лице. Его взгляд словно касался ее.
Он хмыкнул. Звук звучал так, словно от кита ночью. Их песни порой забирались в ее сны, напоминая, что мир был огромным, а она была крохотной русалкой.
- Если все так, то я рад, что ты тут, – сказал он. – Путь долгий и сложный, если ты рядом с теми, кто не добр.
- Ты знаешь такую жизнь?
- Многие дети знают, когда растут на улицах.
Ее сердце расцвело, как цветок, от принятия в его тоне и понимания в его словах.
- Тогда ты понимаешь, почему я тут.
- Может, даже слишком, моя жемчужина.
Она смотрела на него, словно он развесил звезды в небе. Он понимал ее? Понимал то, с чем она боролась?
Манус кашлянул, румянец поднялся от его груди до шеи.
- Так ты остаешься?
- Хотела бы.
- Хорошо.
Путь к глубине
Манус лежал на спине на песке, гадая, как ему так повезло. Русалка? Они приносили удачу морякам, которые переживали, что океан их проглотит.
Мак Лир был добр к нему. Маленькая Сирша станет его талисманом. Он не умрет в море.
Он улыбался облакам, что двигались над ним, как волны. Как далеко тянулась его удача? Его ждало счастье? В легендах русалки легко одаривали людей этим. Они любили тихих мужей, которые заботились о них.
Ее история не удивила его. Любой, кто знал о фейри, знал, что русалы были гадкими. Они любили выпить и презирали всех мужчин на их пути.
Голос его матери зашептал в его воспоминаниях. Она любила рассказывать о существах из моря.
- Не влюбляйся в русалку, - шептала она ему на ухо. – Они добрые и красивые, но их мужья найдут тебя и убьют, не подумав.
Он глупо решил рискнуть.
Как иначе? Она была красивее всех женщин, что он видел, и она спасла ему жизнь. Манус еще не встречал женщины, которая могла так сделать, хотя Артуро точно рассмеялся бы над ним.
- Для того и нужна жена, - сказал дух его друга. – Она готова умереть за тебя, рискует с каждым ребенком, но делает это снова и снова ради любимого.
Глупые мысли. Он не хотел жены, и было глупо хотеть ее сейчас.
Манус потер грудь. Жжение магии оставалось под его ребрами, обвивало его сердце как лоза с шипами. Она прошептала его имя медовым голосом, глаза были такими большими, что в их глубинах было все ночное небо.