Они отпрянули от клетки, сжали плечи друг друга, став шаром дрожащих русалок.
- Ты больна? Это все-таки недуг?
Раскрылась жестокая часть Сирши. Ее пасть с кинжалами раскрылась широко, как бездонная яма моря. Они не поймут ее боль. Они не поймут, на что смотрели, не пытаясь остановить.
Она посмотрела на них с ожесточившимся сердцем.
- Да. Да, это болезнь, которая распространяется, как невиданная зараза. Она гниет изнутри, пока красота не пропадает, и остается лишь потрепанная оболочка. Любовь делает уродливыми, когда ее теряешь.
Их крики были музыкой для ее ушей. Вода оттолкнула ее в клетке, они бросились прочь от ее слов. Ей было все равно. Пусть считают любовь опасной. Может, это спасет их от того, что она испытывала.
Сирша сжалась в комок, вдыхала соленую воду, отчаянно стараясь не думать об утре.
Крейг.
Сильные руки в бородавках на ее коже.
Русал, управляющий всем, что она делала.
Она поежилась.
Но у нее останутся воспоминания. Сирша ощущала его губы на своем плече, на своих губах. Помнила его смех, не искаженный весом океана. И его глаза искрились, когда она покидала океан и бежала в его объятия.
Сирша вздохнула и прижала пальцы к губам. Сон придет позже, и он будет ей сниться. До конца жизни.
* * *
- Сирша, проснись, дитя.
Голос пробился в ее сны о мужчине, поющем о море, но оставляющем следы на песке. Она пошевелилась, убрала хвост с лица и приподнялась на локте.
- Матушка?
- Дитя, пора.
- Уже время свадьбы?
- Нет, милая. Ты не выйдешь сегодня замуж.
Слова пробежали током по ее спине.
- Отец передумал?
- Нет, я.
Такого она не ожидала услышать от матери. Сирша повернулась, сжала прутья клетки и прижалась лицом к бреши между ними.
- Матушка?
- Когда мы с твоим отцом впервые встретились, я тоже хотела иной жизни. Русалки рождаются, чтобы страдать, дитя. Такое у нас место в этом мире, - она протянула руку в клетку и погладила пальцами щеку Сирши. – Если у тебя есть шанс вырваться на свободу, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь.
- Отец не разозлится на тебя?
- Скорее всего, но я готова рискнуть.
Ее мать подняла ключ от клетки. Жизнь горела в ее глазах так ярко, что зажгла искру в Сирше. Если даже ее мать, идеал русалки, могла нарушить правила… то и Сирша так могла.
Ключ хрустнул в замке, наполненном кораллом. Сирша вздрогнула, замерла, словно это могло сделать звук тише. Никто не мог знать, что она сбегала. Никто не мог знать, что ее мать ее выпустила.
Она вырвалась из клетки и бросилась в объятия матери. Сирша прижалась лицом к шее матери, вдыхала соленую воду и запах теплых вод. Ее мать не родилась в глубинах океана, а попала сюда с ее отцом давным-давно.
- Куда мне отправиться? – прошептала Сирша. – Я не знаю, где безопасно.
- Ты отправишься к моей сестре, если нужно. Но есть другая идея.
Мать отодвинулась и подняла маленькую ракушку. Она была странной формы, как штопор с нитями на конце.
- Редкие русалки знают, что стражи могут говорить.
- Я всегда думала, что они говорили со мной.
- Это другое, - исправила ее мать. – Стражи могут говорить, Сирша. Мы просто их не слышим. С этим в ухе ты сможешь их слышать и общаться с ними. Не с помощью языка тела, а по-настоящему общаться.
- О, - Сирша благоговейно взяла ракушку пальцами. – Я просто…
- Вставь в ухо и поверни. Вот так. Хорошо. Не болит?
- Верно, матушка.
- Хорошо. Найди ближайшую стражницу и попроси ее пропустить тебя из наших вод за человеческим кораблем.
- Кораблем? – растерялась она. – Зачем мне корабль?
- Твой человек отправился в безопасность, его прогнали русалы. Найди стражницу. Она поймет, они следили за тобой очень долго.
- Почему? – Манус ее бросил? Зачем он так сделал? И почему стражам было дело до русалки, одной из сотен? Сирша не была особенной, лишь волосы отличались.
- Твоя душа не такая, как наши. Они знали это с первого мгновения, как я привела тебя встретиться с ними, - матушка убрала прядь волос с лица Сирши изящным движением. – Они предсказали, что ты покинешь нас в юном возрасте.
- Я не юна.
- Для русалки юна.
Мама обняла Сиршу, и это ощущалось как прощание навсегда.
Сирша глубоко вдохнула и крепко сжала ее. Она хотела запомнить каждый миг, когда ее тихая сдержанная мама спасала ребенка от судьбы, полной страданий. Сирша не одна желала свободы, и только это было важно.
- Плыви, - прохрипела ее мама. – Сейчас, пока они тебя не остановили.
Она не мешкала. Как только мама отпустила ее, Сирша устремилась сквозь океан, как еще никогда не плыла. Ее хвост изгибался, живот болел, волосы тянулись назад так, что голова болела, но она неслась в темных водах.
Дискомфорт был лишь временным. Она мчалась к свободе, это стоило боли.
Она поднималась, пока не увидела манящий свет солнца. Лучи тянулись к ней золотыми копьями. Еще немного, и она ощутит воздух, услышит вопли чаек.
Каждый миг казалось, что кто-то схватит ее за хвост. И что она услышит гневный вопль отца, объявляющий охоту, и это пугало ее до мозга костей. Она не могла упустить этот шанс. Не сейчас.
Сирша вырвалась на поверхность и вдохнула носом. Хоть вода застряла в горле, и жабры дрожали, носом дышать вдруг стало приятнее, чем под водой.
Крики чаек и шелест волн ласкали ее слух. Она еще никогда не была так рада.
Она была свободна.
Большая волна поднялась рядом с ней от стражницы, что следовала за ней. Серая кожа была в шрамах боев с кораблями, акулами, а порой и с фейри. Ее большой глаз посмотрел наверх, сквозь воду, на лицо Сирши.
Она имела с ними дело достаточно раз, чтобы знать это выражение. Вздохнув, Сирша погрузилась под воду и повернулась к разочарованной стражнице.
- Я ухожу, - твердо сказала она. – Я не хочу быть тут, когда любимый там. Не честно, что я смогла попробовать этот рай, но не следовать за ним. Ты не можешь меня остановить.
Ракушка в ее ухе задрожала так, что Сирша переживала, что ракушка выпадет из уха. Но потом она услышала низкий голос стражницы.
- Я не попытаюсь тебя остановить, дитя.
- Правда?
- Сирша, ты не создана для моря, - стражница протянула палец, постучала над сердцем Сирши так нежно, хотя палец был шириной с ее тело. – У тебя есть немного моря тут, в сердце. Но остальная ты всегда хотела к солнцу.
- Так ты мне поможешь?
- Да, но сначала пойми, русалки всегда страдают. Это цель твоей жизни. На суше я не смогу тебя защитить. Никто не сможет.
- Я сильная.
Стражница улыбнулась.
- Да, я знаю. Но суша сильно отличается от моря, и я переживаю, что ты не понимаешь, как быть человеком.
- А ты? – Сирша обвила руками протянутый палец. – Ты можешь рассказать, как это?
- Я никогда не была на суше.
- А видела?
- Я видела толпы людей. Странных зверей, когда они тонули под волнами. Люди жестоки, им нет дела до других, как нам в море.
- Это будет отличным приключением, - и Сирша хотела только этого. Увидеть то, что видел Манус, понять его мир.
- Просто будь осторожна, Сирша. Русалки юны, и ты не видела, что мир может сделать с личностью. Ты любишь всем сердцем, и я не хочу, чтобы ты его потеряла.
- Если я отпущу его, я точно потеряю сердце, стражница.
- Знаю. Потому отпускаю тебя. Корабль последовал за холодным течением на север. Следуй за ним, пока не найдешь другие корабли. Они отправились в Уи-Нейлл. Держишь за корабли, если нужно, чтобы понять их направление. Но не давай никому увидеть твой настоящий облик.
- Понимаю, - она сжала палец стражницы в объятиях, поцеловала костяшку. – Я буду скучать.
- И я, дитя.
Она взмахнула хвостом и из домашних вод устремилась к неизвестности. Сердце Сирши быстро билось, но от предвкушения, а не страха.
Она плыла днями. Порой с ней плыли дельфины. Они щебетали истории, и она смеялась, хоть и устала. Они уплыли, и их сменили несколько косаток. Они отличались от дельфинов, были опаснее и серьезнее. Их истории были из холодных вод, где в океане плавали куски льда.
Сирша редко была одна, даже пока спала. Выдры поддерживали ее своими пушистыми телами, прижимались к бокам, помогали остаться наплаву, пока она отдыхала. Некоторые даже давали ей подержать любимые камни, которые носили с собой всю жизнь.
Первая неделя пути была без корабля на горизонте. Но на второй несколько кораблей стало видно.
Сирша сжимала бока, скользкие от воды и гнили, отчаянно слушала слова, звучащие знакомо. Они плыли не к Манусу, и ей приходилось отпустить их. Хоть ее руки и хвост дрожали, они плыли прочь от ее будущего.
Она случайно отыскала судно с четырьмя мужчинами. Там был один парус, не было кают под палубой. На борту был один невод, но она могла уцепиться так, чтобы они не заметили.
К счастью, они спешили домой.
- Слышали? – спросил один из мужчин. – В «Серебряном гарпуне» сегодня новый эль.
- Они так каждый год говорят, а нового эля так и не было. Все тот же разбавленный водой старый напиток, который подают нам каждый раз.
- Нет, сэр! Я слышал от надежных источников, что в этот раз это правда.
- Ты про МакДоналла, о котором все время говоришь? Он сам не знает, где правда.
- Он – самый надежный человек во всем Уи-Нейлле.
Сирша сжала пальцы на мокром дереве.
- Уи-Нейлл, - повторила она.
Этот корабль ей поможет. Она нырнула под волны и следовала за ним до суши. Вода стала мутной, рыбы уплывали, но она продолжала.
Стражница не преувеличивала. Сирша посмотрела на пристань, сжимая высокие водоросли. Людей было очень много.
Она не могла сосчитать, сколько людей кричало так, что она слышала их под волнами. Они махали тканью, на их телах было так много одежды, что они точно все время уставали. И они были разноцветными.
Она искала его взглядом, но не видела сильную челюсть и черты, которыми восхищалась. Хмурясь, она плыла вдоль берега, пока свет не угас. Дальше ее вела луна.
- Я не могу сдаться, - прошептала она. Но она мало что могла сделать.
Сирша задержалась у пристани вдали от города. Сил не оставалось, руки отяжелели, она схватилась за дерево. Она опустила голову на сложенные руки и смотрела на домик неподалеку.
Это была лишь хижина у моря. Дерево гнило местами, и тряпки затыкали дыры.
Оранжевый свет огня ярко пылал, на миг его прикрыла рука, коснувшись свечи. Она слышала о таком только в историях. Мерцающий свет очаровывал. Напоминало рыбу-удильщика, но куда приятнее.
Кто жил в таком месте? Маленькая семья с ребенком и матерью, которая их любила? Или с двумя детьми, мальчиком и девочкой, которых ждали чудеса и фейри в будущем?
Сирше нравилось выдумывать истории. Когда-нибудь она расскажет их остальным. Может, даже Манусу, если найдет его.
Тело мелькнуло перед свечой, отбросив тень на стену. Высокое и широкое, тело явно было мужским. Его плечи могли выдержать мир. Его нос был острым, как у орла.
Она не дышала. Она знала этот профиль, как и статуэтку забытого короля.
- Манус! – Сирша зажала рот рукой.
А если он не хотел ее тут? Она не подумала о таком в пути. Он оставил ее, потому что пришлось? Или по своей воле?
Могло ли все быть ложью?
Сирша не знала, что сделает, если все было так. Ее сердце разобьется на тысячу кусочков, и тело станет морской пеной. Она будет плавать с потоками океана и забудет о жесткости людей.
Его тень повернулась и пропала. Она сжала пристань так, что дерево заскрипело. Нежные мембраны между ее пальцев болели от давления.
Дверь домика открылась, он поднял свечу над головой.
- Ау? Кто там?
Ее ногти царапнули дерево. Это был он. Правда. Она столько вытерпела, так далеко плыла, и он был тут.
- Ты! На пристани!
- Нет, - выдохнула она и скрылась под водой.
Она не была готова! Что она скажет? Что переплыла море, чтобы найти его? Кто так делал?
Сирша не была готова объявить о своей любви, и он точно подумает это, когда увидит ее.
Она даже не была уверена, что знала любовь. Но она росла в ее груди как огромное дерево в гроте под океаном. Она хотела пустить корни в ее сердце.
И Сирша не хотела мешать.
Она прижала пальцы к губам и слушала. Босые ноги стучали по дереву в такт с биением ее сердца.
Он был тут. На самом деле.
Она вытащила ракушку из уха и запутала ее в волосах. Она решилась попробовать жизнь над волнами. Он позаботится о ней. Должен.
Буду любить при лунном свете
Манус зажег свечу и смотрел, как огонек пляшет на фитильке. Одна из последних его спичек. Ему нужно было отправиться на рынок за новыми, но он не был уверен, что хватит монет.
Сложнее всего всегда было возвращаться после долгого путешествия. Его домик не был защищен. Не было ни замков, ни решеток, чтобы помешать украсть его вещи, доски не защищали его окна. В этот раз ему повезло. У него остались одеяла на кровати и стол, хотя стулья вынесли.
И забрали почти все спрятанные монеты. У него было еще несколько горстей в разных местах, но не такие большие, как пропавшая. Он не должен был бросать сокровища на острове, хотя викинги все равно украли бы их.
- Идиоты, - буркнул он.
Ему нужны были деньги. Манусу должен был вернуться в море. Ответить на зов в уже ноющей груди, как бы близко о ни жил к океану.
А потом появились сложности в виде темноволосой женщины с кожей как лунный свет. Она не покидала его сны, проникла и в другое время дня.
Он проснулся прошлым утром и был уверен, что она была у его кровати. Манус ощущал ее шелковистые волосы вокруг его пальцев. Она улыбалась ему криво, и это было ее единственным изъяном. А потом она пропала из виду, растаяла как мираж.
Он вздохнул и задул свечу, которая почти опалила его пальцы. Их разделял океан, и он вряд ли найдет ее снова.
- Отпусти, - говорил он себе. – Ее тут нет, дурак. И не будет.
- Манус!
Звук был таким тихим, что он его едва уловил. Голос был как песня.
- Сирша? – прошептал он, повернувшись к двери. – Нет. Тебе кажется. Отпусти воспоминания, или сведешь себя с ума.
Он сел на край кровати и разулся, чтобы не погнаться за сиреной, зовущей его по имени. Его движения были резкими, и пальцы захрустели. Стук сапог по полу напомнил ему, что он был тут. В домике у моря. Не на острове, где прекрасная женщина лежала на белом песке…
- Хватит, - прорычал он.
Его нога подпрыгивала, и он не выдержал. Ругая себя, он зажег свечу в лампе, открыл дверь и поднял ее.
- Ау? Кто там?!
На миг он подумал, что ему показалось. Никого у двери не было, как и поблизости.
А потом он увидел тень в конце пристани. Она двигалась быстро, и ему могло померещиться, но Манус услышал плеск. Кто-то прятался в конце пристани.
- Эй, ты! На пристани!
Он не собирался терпеть детей в тенях или вора, который решил забрать оставшиеся деньги. Недовольный, он прошлепал босиком по грязному берегу и встал на пристань.
- Я знаю, что ты тут. Я тебя видел. Нет смысла прятаться.
Нарушитель, скорее всего, сжимал столбы пристани в конце. Плавать ночью было опасно!
Манус опустил фонарь на край пристани, склонился и посмотрел на пустое пространство. Там никого не было.
- Что за…
Что-то шаркнуло под палубой. Едва слышно, он не заметил бы, если бы не вслушивался. Он нахмурился, склонился сильнее, посмотрел в воду.
Его сердце замерло. Появилось лицо Сирши, озаренное светом луны, гладящим ее щеки. Она лежала на дне, ее темные волосы развевались вокруг нее чернильным облаком. Ее черные глаза были большими от шока, и он надеялся, что в них была радость от его появления.
Он медленно протянул руку к волнам.
Сирша подвинулась, ее волосы заструились за ней, она поплыла к поверхности. Струи воды стекали по ее лицу, капли гладили любимые черты, которых он хотел коснуться.
Она протянула руку и встретила его пальцы своими.
- Это ты, - прошептал он. – Как такое возможно?
- Я миновала долгий путь.
- Как ты уплыла от них?
- Долгая история, - она облизнула губы. – Тебя было непросто найти.
- Мы очень далеко от твоей родины.
- Это странное место. Я не привыкла к таким каменистым берегам, и все очень громкое.
- Ты остаешься?
- Если ты захочешь.
Он узнал надежду на ее лице, это чуть не разбило его. Она была высокого мнения о нем, об уличной крысе, который пробирался на корабли подкупом, потому что никто не нанял бы его матросом. И она смотрела на него так, словно он повесил луну в небе только для нее.
Это его нервировало.
- Ты можешь оставаться, сколько пожелаешь, - выпалил он.
Потому что, хоть она считала его хорошим, он таким не был. Он забирал ее в дом, что разваливался, чтобы она была с ним. Он не был достоин ее внимания, но не отпускал ее.
- Ты хочешь, чтобы я осталась? – спросила она. – Я пересекла море, чтобы найти тебя, но не буду задерживаться, если ты этого не хочешь.
- Как я могу желать другого? Ты снилась мне каждую ночь, моя жемчужина. Я все еще подозреваю, что это сон.
Ее щеки стали милого красного оттенка.
- Тогда помоги мне выбраться из воды, Манус. Моя семья, скорее всего, уже поняла, куда я отправилась, и я хочу быть в безопасности.
- И сухой.
- Пока что.
Манус прижался грудью к пристани и вытянул руки. Она приподнялась, и он обвил ее руками. Были способы легче сделать это, но не такие, чтобы она осталась чистой и не поцарапалась об камни.
Он прижал ладонь к ее затылку, радостно выдохнув, притянул ее лицо к своей шее. Она была мокрой и холодной, волосы прилипли к спине, тянулись до колен. Он не мог быть счастливее.
Казалось, он ждал всю жизнь, чтобы она была в его руках.
- Разлука усиливает чувства в сердце, - прошептал он в ее голову. – Так говорил один из моих близких друзей. Он уплывал и начинал скучать по жене уже через несколько дней. Говорил, что при встрече после этого ощущения, как в первый день знакомства.
- Твой друг точно прав.
Она сильно дрожала, все тело содрогалось в его руках. Он потирал ее руки.
- Идем внутрь. Я усажу тебя у камина и дам тебе одежду.
- Одежду? – она отодвинулась и посмотрела на него. – Как у женщин тут? Она выглядит ужасно неудобно.
- Ты про корсет? – Манус рассмеялся. – Боюсь, этого у меня нет.
- Почему?
- Я не живу с женщинами.
- Это понятно.
Он обвил ее рукой и повел к дому. Она будет разочарована? Он не знал, в каком доме она жила до этого.
- Как выглядят дома русалок? – спросил он.
- Не так, - она смотрела на его хижину большими глазами. – Мы живем в пещерах. Русалки пытаются как можно сильнее их украсить. Моя мама повесила нити с жемчугом на входе в дом, ракушки приклеила к стенам, медуза озаряет полумрак. Но тут все куда больше.
Он пытался увидеть дом ее глазами, но не смог. Это была лачуга. Разбитые стены, без окон, развалины в грязи от моря.
- Больше? – спросил он. – Боюсь, я вижу не так, как ты, моя жемчужина.
- Как же так? Смотри, как свет танцует на дереве! И оно не размякшее от воды, а крепкое и целое. И тут растет так много деревьев, что у меня слезы наворачиваются, - она вытерла щеки. – Слезы, Манус. Я не могла плакать там, откуда родом, а тут могу. Надеюсь, ты не против, слезы могут быть частыми.
- Только не от печали, - он прижал ее к своему боку. – А к слезам счастья я привыкну.
Женщина рядом с ним. Когда его жизнь так изменилась? Артуро точно крутился в морской могиле, смеясь над другом, который недавно говорил, что у него не будет жены.
Жена.
Слово плясало в голове Мануса, и он мог думать только об этом. Он хотел жену.
Сирша никуда не уйдет, он знал наверняка. Он потерял ее раз, но не собирался повторять это. Никто не мог знать, что она была русалкой, в этом была проблема. Но было непозволительно, чтобы женщина жила с мужчиной без уз брака.
Им нужно было сыграть свадьбу.
Он смотрел на нее с ужасом и восторгом. Ее босые ноги хлюпали в грязи, оставляя маленькие следы рядом с его большими. Крохотные следы. Идеально.
Лунный свет плясал на ее голых плечах, гладкой коже ее рук. Пряди волос покрывали почти всю ее наготу, почти ничего не оставляя воображению. Он видел ее такой раньше, но теперь это ощущалось иначе.
Он открыл дверь со скрипом, пропустил ее в тускло освещенную хижину.
- О, Манус, - выдохнула она, - тут мило.
Он скривил гримасу, не пытаясь изображать джентльмена. У нее был странный образ мышления. Сирша заслуживала большего, не жалкой лачуги возле моря. Она заслуживала замок, поместье с видом на море, чтобы она была близко к месту, которое они оба любили.
Но этим мечтам не сбыться.
- Вот как, - сказал он.
- Только посмотри! Ты живешь как король.
- Что?
Она прижала ладони к груди и прошла к камину.
- Что это?
- Камин.
- Для чего он?
- Чтобы согревать дом.
- Чем?
Он замер от восторга на ее лице. Манус забыл, что она всю жизнь провела в океане. Для нее все было новым. От каминов и кроватей до… его мир закружился. Ее нужно было всему учить.
- Собираю дерево, - буркнул он. – Отойди, жемчужина. Ты лишишься кожи от дрожи, если я тебя не согрею поскорее.
- Я привыкла к морю, Манус. Я в порядке.
- На кровати рубаха. Прикройся.
- Кровать?
Он указал.
- Там. Белая ткань. Натяни через голову.
- Хорошо.
Манус набил камин остатками хвороста, который собрал на несколько недель, что был дома. Зола на дне смешивалась с торфом, и запах в доме напоминал о море.
Он предпочитал обогревать дом торфом, но тот был дорогим. Он горел дольше дерева, использовать его было удобнее.
Он зажег последнюю спичку, поджег горку хвороста. Манус протянул руки к теплу, чтобы согреть ладони.
- Думаю, я закончила! – счастье звучало в ее голосе.
Он оглянулся и широко улыбнулся, еще даже не увидев, как она запуталась в рубахе. Рукава как-то привязали ее руки к бокам, ткань была наизнанку и задом наперед. Но она гордилась собой.
- Ты старалась, - его колени скрипнули, он встал и прошел к ней. – Но, боюсь, все неправильно.
- Ты не говорил, как правильно это делать.
- Нужно использовать руки, Сирша, - он потянул рукава, выпрямил их и развернул рубашку. – Не знаю, как ты это сделала. Нужно это снять, Сирша. Начнем заново.
- Все не может быть так плохо.
- Милая, я еще не видел, чтобы такой кошмар делали из рубахи.
Он сжал ткань в кулаках и стянул с нее через голову.
И потерял дыхание. Это отличалось от острова, или когда она поднималась из океана как морская богиня. Настоящая женщина стояла посреди его лачуги, и только высыхающие волосы прикрывали тело, которое он так сильно хотел.
Его щеки вспыхнули. Он говорил себе успокоить мысли. Она была почти как ребенок в этом мире, не знала даже, как правильно надеть рубаху, не понимала, как все тут работало.
И он не понял этого на острове? Сирша сидела возле него, задавала вопросы, на которые он не мог ответить, не переживая из-за приличий.
- Манус? – ее тихий шепот привлек его внимание.
- Да?
- Просто… я переживаю, что будет иначе. Я понимаю, что ты мог не хотеть, чтобы я прибыла. Ты быстро покинул остров, и мой народ пугает, знаю. Но я надеялась, что ты скучал по мне.
- Ты довольно прямолинейная.
- Я пересекла моря, чтобы отыскать тебя, Манус. Могу позволить это.
- А ты думала, как все будет, моя жемчужина? Я не умею читать твои мысли.
Она отклонила голову, темно-зеленая прядь волос скользнула по плечу, словно в танце.
- Я думала, что хотя бы получу поцелуй.
- Поцелуй?
- Это тоже прямолинейно?
Это было слишком. Женщины при мужчинах так не говорили.
Он благодарил небеса, что смертные его не искушали, и он получил женщину из моря, которая не переживала из-за приличий. Для нее важен был он, хоть он не понимал, почему, и она не давала ничему стоять между ними. Ни семье. Ни океану. Ни самому миру, ведь она пересекла его.
Манус не знал, какого бога благодарить, но навеки запомнил этот подарок.
Он рывком притянул ее к себе и прижался к ее губам своими. Она была на вкус как самое сладкое сокровище моря. Ее губы были нежным приливом, а руки – мягкими объятиями любимой.
Жар спускался от его макушки по спине. Она лишила его разума, и он ощущал только чувства.
Она была нежной, как бархат. Он сжал ладони у ее спины, пытаясь напомнить себе, что ее нельзя хватать сильно. Его пальцы могли оставить синяки на крохотной талии, хрупкие ребра могли сломаться, а он не хотел оставлять такие следы на ее плоти.
Его пальцы двигались, и он поражался ее влиянию на него. Она как-то разрушила все его попытки совладать с собой.
Манус отодвинулся, они оба тяжело дышали. Он прижался лбом к ее лбу.
- Выходи за меня, - заявил он. – Завтра или сегодня, когда разбудим викария.
- Что?
- Выходи за меня. Прошу, Сирша. Моя жизнь не та без тебя, и я не хочу расставаться с тобой.
- Ты серьезно? Сейчас?
- Ты можешь сделать меня самым счастливым в мире. Моя жена из моря.
- Как я могу отказаться?
Радость чуть не подняла его над полом.
- Ты серьезно?
- Только если будешь целовать меня до конца наших жизней.
- Я могу пообещать куда большее, - он поднял ее на руки, чтобы она была на уровне его глаз. – Невеста из моря. Как я тебя поймал, моя жемчужина?
- Я не видела тут невода. Твоего, по крайней мере.
- Тогда что думаешь?
- Ты меня не ловил, Манус, - она провела пальцем от его брови к губам. – Я выбросилась на берег, чтобы ты меня нашел.
- И я нашел, моя жемчужина. Нашел.
* * *
- Сирша, пора вставать.
Она зарылась глубже в тепло, что окружало ее. Она ощущала себя невесомо, словно осталась в океане, но было тепло. Океан был холодным, порой жестоко впивался в ее кожу. Тут она словно спала на облаке.
Ее нос уловил приятный аромат. Карамель и что-то земное, как табак, хоть она нюхала его всего раз в жизни. Сирша не хотела покидать этот рай на земле.
- Сирша, вставай. Или ты передумала выходить за меня?
- Что? – прошептала она. – Нет. Я не могла бы передумать насчет этого.
- Я нашел викария. Раннее утро, но его воодушевила наша романтическая история, так что вставай.
- Что за викарий?
- Тот, кто нас поженит.
- Разве мы еще не женаты? У фейри все проще. Мы сказали, что хотим жениться, и этого хватает.
- Это я и пытаюсь сделать, - Манус рассмеялся.- Я даже нашел тебе свадебное платье.
- Платье? – Сирша села и чуть не ударилась головой об его подбородок. – О чем ты?
Он указал на край кровати, и Сирша охнула так громко, что прикрыла рот руками. То, что лежало у ее ног, отличалось от всего, что она видела на дне океана. Ткань была целой и нежной, словно сделанной из морской пены. Кружева ниспадали волнами от воротника, и рукавов не было.
- О, Манус, - слезы покалывали ее глаза. – Это красиво.
- У тебя все красивое. Оно наполовину закончено, так что я смог купить его дешевле. Но я решил, что ты не будешь против.
- Не окончено? Что за шедевры создает этот творец? – она погладила робко платье ладонью. – Оно словно сделано из магии.
- Ты не видела платья фейри? Они точно роскошнее этого.
- Русалки не покидают океан, и мой отец не давал нам бывать у Благих фейри. Это первое настоящее платье, что я видела.
- Я рад, что тебе понравилось.
Понравилось? На ней будет море, как она могла не влюбиться мгновенно в платье, что он для нее нашел?
Сирша подвинула ткань на кровати и прижала к своей груди. Кружево покалывало ее кожу там, где с плеча сползла одолженная рубаха. Но она не хотела думать плохо о красивой вещи. Может, будет лучше, если она его наденет.
- Это как с рубахой?
- Да, - он рассмеялся. – Ты правильно его держишь. Это спереди.
- Хорошо.
Она слезла с кровати. Одеяла упали на пол, и она не мешала им. Она схватилась за край рубахи и сорвала ее через голову.
Манус странно зашипел за ней.
Она не понимала людей. Они реагировали так, словно нагота была редко позволена. И нагота действовала на него непонятно. Сирша хотела как можно скорее разобраться в этом.
Платье скользнуло по ее коже, словно вода, легло на ее фигуру. Она пригладила ткань на животе. Внутри платье было приятнее, чем снаружи. В кружева были вшиты маленькие жемчужины, украшая платье, словно тут поработали фейри.
- Манус? – Сирша повернулась, улыбаясь так широко, что щеки болели. – Что думаешь?
Он отклонился на ладонях, сидя на кровати, разглядывал ее неспешно. Ее тело покалывало от его взгляда. Она отчаянно хотела прижать ладони к пылающим щекам, но замерла, чтобы он рассмотрел ее платье.
- Невероятно. Думаю, у викария будет сердечный приступ при виде тебя.
- Почему?
- Любой разумный мужчина не сможет глаз от тебя оторвать.
Сирша его не поняла, но ему явно понравилось. Он не сводил с нее взгляда.
- Так мы идем?
Манус моргнул, поднял взгляд к ее глазам.
- Таким был план.
- И он остался?
- Я пытаюсь быть честным, моя жемчужина. То, что я хочу с тобой сделать, требует брака.