Она взяла его за протянутую руку. Мышцы двигались под белой льняной рубахой, он много работал.
Сирша не могла представить, как он создавал такую красоту. Это точно была магия. Волоски на ее руках встали дыбом от мысли.
Она видела лишь несколько людей со способностью к магии. Они были поразительными существами, превращали мечты в реальность, меняли тревоги на фантазии. Ее отец не пускал ее к ним. Он говорил, что это отвлекало.
Сирша и без того была окружена фантазиями.
- Знаете о стекле хоть что-то? – спросил мужчина.
- Нет.
- Некоторые считают это магией. Даром от самих Туата де Дананн.
Она подняла резко взгляд, сжала пальцами его предплечье.
- А это не так?
- Нет, - он похлопал ее по ладони, успокаивая и прося ослабить хватку. – Это магия земли, да, но не такая, как вам кажется. Присядьте тут, и я покажу.
Сирша опустила ладони на колени и напомнила себе не болтать ногами. Манус пытался утром рассказать ей, что ей нужно учиться вести себя как человек. Леди не болтали ногами, пока сидели.
Мужчина поднял деревянный сундук и опустил у ее ног.
- Отсюда появляется стекло.
Он откинул крышку, и ее сердце пропустило удар. Там будет что-то невероятное? Волшебное существо, которое она никогда не видела?
Сирша заглянула в сундук и моргнула. Он был полон песка. Белый и почти нетронутый, песок мог быть и из ее дома.
- Песок? – спросила она.
- Песок, миледи, - он рассмеялся от ее гримасы. – Не нужно так разочаровываться! Почему бы вам не сунуть туда руку? Может, вы что-нибудь найдете.
Сунут руки в песок? Она делала это тысячу раз. Сирша чуть не сказала ему, что выросла в океане, плавала среди песка и бросала им в лица сестер. Она закрыла рот, зная, что это раскроет слишком много.
Песок был прохладным. Он скользил сквозь ее пальцы так знакомо, что на глазах чуть не выступили слезы. Она несколько недель не была у песка и уже скучала больше, чем могла признать.
Ее пальцы задели что-то твердое, края впились в ее кожу. Она, охнув, выдернула руки из песка и уставилась большими глазами на мужчину.
- Что там?
Его глаза весело блестели.
- О, не знаю, мисс. Почему вам не вытащить?
- Оно меня укусит?
- Нет, но будьте осторожны. Я не хочу, чтобы вы порезались.
Она не была уверена, что он говорил правду. Его глаза слишком блестели, и он не предупредил ее первый раз, когда она сунула руки в сундук.
Сирша прищурилась и не стала бояться. Он мог ожидать, что она отступит, но она билась с акулами. Этот человек не знал, с кем имел дело.
Она снова погрузила руки в песок. Острый предмет был возле угла, и ей пришлось склониться над сундуком.
Холодные осколки оказались под ее пальцами. Кусок был больше, чем она ожидала, и не такой острый, как она думала. Маленькие шипы впивались в ладони, но не пытались пронзить плоть. Прохладная поверхность была гладкой, плотной и удивительно нежной.
Мужчина заметил ее изумление. Он рассмеялся и махнул руками.
- Вытащите и посмотрите.
Ее руки напряглись, и она вытащила удивительно тяжелую находку. Песок скользил по поверхности, она уставилась на большой кусок стекла в ладонях.
Он выглядел как пролитый воск, чуть мутный, но поразительно красивый, с закрученными шпилями и прочным основанием.
- О, - воскликнула она. – Так это выглядит перед тем, как вы его меняете? Как его создают? Магией? Вы магией меняете облик стекла? Как вы превращаете это в те красивые призмы?
Он рассмеялся и поднял руки.
- По вопросу за раз, миледи. Хотя я могу на все ответить, если посмотрите на мою работу.
Она кивнула, держа стекло возле груди, чтобы не уронить. Она не видела еще ничего ценнее на суше, а она видела изящные кружева, похожие на морскую пену. Что еще за чудеса творили эти существа?
Мужчина осторожно взял стекло из ее рук и вернул в ящик.
- Идемте со мной.
Его ладонь была шершавой. Сирша поняла, что люди, которые работали, все были с огрубевшими ладонями.
Она взглянула на свою ладонь, замешкалась и опустила свою нежную ладонь на его. Его глаза на миг расширились от удивления. Он точно заметил, и она не знала, как объяснить свои нетронутые работой ладони.
Она работала. Она не была ни из королевской, ни из богатой семьи. Но в воде все было иначе. Русалки не ощущали последствия работы так, как люди, и ее ладони точно огрубели бы, будь она тут дольше.
Но было почти стыдно, что он заметил такое. Она опустила голову, он повел ее за ряд лотков туда, где стояли телеги, полные товаров.
- Леди, - пробормотал он, - если вы из аристократов и пришли на рынок в таком облике, вам не стоит быть наедине с таким, как я.
- Вы не первый говорите такое, но я не понимаю, почему, - она подняла взгляд, посмотрела в его голубые глаза. – Я не могу встречаться и говорить, с кем хочу?
- Так не принято.
- Кто сказал? Почему нельзя встречаться с тем, кто создает товары, искусство и то, что мы используем каждый день? Я хотела бы знать талантливых людей, которые могли бы украсить мой дом, будь я аристократкой.
Он обрадовался.
- Так вы не такая?
- Что?
- Вы не аристократка?
- Нет, - она печально покачала головой. – Но я не отличалась бы, будь я такой.
- Вы редкая, да?
Сирша не знала, был ли его взгляд хорошим. Он был задумчивым, хмурился и сжимал губы. Возможно, он гадал, кем она была, и это ее беспокоило.
- Где мы? – выпалила она, надеясь отвлечь его от его любопытства.
Грязь хлюпала под ее ногами, но она не была против. Телеги, катаясь тут каждый день, оставили глубокие следы. Она видела, как некоторые торговцы бегают между лотками, принося охапки товаров к клиентам. Белые простыни укрывали многие телеги, защищая товары от солнца.
Но не телегу перед ней. Она выглядела как камин на колесах. Круглая, как бочка, с огнем внутри, странная телега тут же привлекла ее внимание.
- Это ваше? – спросила она.
- Вы проницательная. Идемте, я покажу.
Чем ближе она была, тем громче трещал огонь. Сирша подняла ладони к ушам, посмотрела на мужчину. Ее пальцы дрожали от страха.
- Это опасно?
- Да, если будете слишком близко. Идемте, миледи, я не дам вам пострадать. Загляните внутрь.
Внутрь? Она подвинулась ближе. Что он хранил в этом чудовищном творении?
- Не переживайте, - он рассмеялся, прижал теплую ладонь к ее спине. – Это вас не укусит. Не видели раньше печи для обжига?
- Что?
Она посмотрела на ревущий огонь и ждала, пока глаза привыкнут. Растопленное стекло было в глубинах огня. Оно мерцало, как звезды, замерло на миг, пока творец не сделал его чем-то новым, чем-то красивым.
От ее удивленного вдоха мужчина рассмеялся и потянулся к металлическому инструменту.
- Теперь отойдите, - предупредил он. – Я не хочу, чтобы вы обожглись. Я покажу, что еще я могу.
Металлические щипцы будто дрожали в его руке. Может, и они понимали, что происходило нечто чудесное.
Сирша не дышала, он полез в печь и вытащил длинную полоску стекла. Она прилипла к металлу, капала как густой мед. Он быстро опустил стекло на металлический столик возле печи, крутил полоску щипцами, придавая стеклу форму.
Она видела, что он делал, но не понимала, что он создавал. Это была магия. Но не такая, к какой она привыкла, с сияющими огнями и неземными силами. Это была магия людей, о которой они и не подозревали.
Мужчина выдохнул с облегчением и поднял изделие из стекла к свету.
- Посмотрите, миледи. Быстрее, мне нужно опустить его остывать. Думаю, вам понравится.
Она поспешила вперед, волнение нагревало ее вены, и ей казалось, что она взорвется.
Он держал в руке крохотную русалочку. Хвост был изящным, она видела чешую на широкой части. Ее волосы развевались вокруг ее головы, руки были подняты, чтобы погладить рыбу, что обвивала ее.
Цвета не было, но он и не требовался. Русалка была идеальной. Воплощением магии, что оживляла их, и красоты под морем. Вода была на ее поверхности, она напоминала коралловые рифы, косяки рыб и эхо китов.
- Как вы… - она подняла взгляд и поняла, что он не знал, кем она была. Он смотрел на русалку, а не на нее. Он благоговейно смотрел на творение, словно желал, чтобы оно ожило. – Красиво, - прошептала она. – У вас редкий дар.
- Спасибо. Меня редко так хвалят.
- Вы их продаете? – она отчаянно хотела русалочку себе, но знала, что это будет стоить много денег. Мужчина заслуживал платы за свои старания, а у нее денег почти не было.
- Редких тут такое интересует. Мое искусство не практично. Оно разрушается, и людям в этих краях сложно покупать то, что они не будут использовать, а на что будут просто смотреть.
- Я бы наполнила ими дом, если бы могла.
Ее заявление было таким твердым, что он отпрянул. Шок в его взгляде потеплел до жара, который она видела только у Мануса.
Этот мужчина не был страшным. Его глаза были голубыми, как небо за ним, его борода была аккуратно расчесана. Хоть он был не таким загорелым, как Манус, он все еще интриговал. Его ладони двигались изящно со стеклом, создавая пальцами жизнь.
Если бы она не влюбилась до этого, этот мужчина ей понравился бы.
Ее взгляд смягчился, и он убрал прядь волос ей за ухо.
- Вы – редкая красавица, миледи.
- Почему вы так меня зовете?
- Вы явно из королевской семьи, хоть так оделись. Если нет, то вы фейри, которая ходит по нашим улицам, и заслуживаете всего моего уважения.
- Я недостаточно высокая для Туата де Дананн, - она покраснела. – А хотелось бы быть королевской фейри.
Его пальцы сжали прядь ее волос.
- Что…
- Сирша! – рявкнул Манус. – Вот ты где.
Она еще не слышала у него такого тона. Он звенел гневом, тьмой и скрытой обидой. Он не знал, что русалки слышали эмоции в голосах, потому их голоса были такими красивыми.
С колотящимся сердцем она оглянулась.
- Здравствуй, муж.
Манус прошел к ней, едва сдерживая агрессию.
- Здравствуй, жена.
- Жена? – творец стекла опустил руку. – Прошу прощения, сэр.
Сирша подумала, что оскал Мануса могли посчитать улыбкой в каких-то культурах, но она поежилась от страха.
Он процедил:
- Вы не виноваты. Мы еще не купили ей кольцо, как бы вы поняли?
Он опустил ладонь на ее плечо и сжал. Она сделала что-то не так? Она должна была всему миру сообщать, что была его женой?
Она не могла. Может, он не понимал образ жизни фейри, но имя давало власть. Его имя могло управлять ею, как и ее, ведь они были женаты.
Кривясь, она похлопала по его ладони на своем плече.
- Этот добрый сэр показывает мне стекло. Разве не волшебно?
- Это просто растопленный песок.
Она сжала его ладонь, не давая уйти.
- Манус, посмотри!
Мышца на его челюсти дергалась. Сирша смотрела, как он скрипнул зубами, но повернулся.
- Я слышал, что тут был мастер, который плетет стекло как шелк. Это о вас?
Другой мужчина кашлянул.
- Я не так талантлив, милорд, но ценю похвалу.
- Я не лорд.
- Я думал… - мужчина снова кашлянул. – Не важно. Посмотрите, и я положу его отдыхать.
Манус взял щипцы и медленно покрутил русалку. Морщинки у его глаз стали глубже на миг.
- Она красивая. Почти как настоящая.
- Настоящая? – мужчина взглянул на них по очереди. – Вы… неужели… Сэр?
- Много об этом не думайте, а то навредите себе.
Манус отдал фигурку мужчине, прижал ладонь к спине Сирши и повел ее мимо лотков на улицу.
- Стой! – закричала она. – Я хотела увидеть, можно ли взять что-то домой!
- Мы не будем у него ничего покупать.
- Почему? Стекло было красивым, Манус. И у него было чудное украшение с ракушками и красками моря…
- Сирша, хватит! – голос Мануса был тихим, но он словно ударил ее по лицу.
Она моргнула, пытаясь сдержать слезы. Она не сделала ничего неправильного, но он кричал на нее при людях. Она хотела лишь что-нибудь красивое, что напоминало бы о доме. Она оставила дом, чтобы быть с ним, создать с ним новый дом. Он этого не видел?
Манус выдохнул с болью и отошел от нее. Он провел рукой по волосам, отвел взгляд от ее слез.
- Ты не видела, что была в опасности? – прорычал он.
- Я не была в опасности. Он добрый.
- Этот – возможно, но следующий может таким не быть. Женщина! У меня чуть сердце не отказало!
- Я не хотела.
- Сирша, - он сжал ее руку и развернул. Обхватив ее лицо ладонями, он прижался лбом к ее лбу. – Люди не добрые. Все тут как твои русалы, ищут того, над кем у них преимущество. Не отходи от меня.
- Не нужно так судить об остальных, - ответила она. – Некоторые могут тебя удивить.
Он отпустил ее, бормоча ругательства.
- Мне нужно выпить.
- Манус, у тебя дрожат руки.
Она смотрела, как он сжал кулаки так сильно, что костяшки побелели.
- Идем со мной, - буркнул он.
Они пошли по мощеным улицам глубже в город, где гравий и грязь впивались в нежную кожу ее босых ног. Люди тут были не такими чистыми. Их лица были потными, грязь была под их ногтями, покрывала одежду.
Эти люди вызывали покалывание страха на ее коже, как прикосновения медузы. Их глаза были голодными, черными, как у акул, и бездонными. Они не просто так не были на главной улице. Вряд ли им хватало денег на еду, тем более – на все те чудеса, что там продавали.
Мужчина прошел к ним, скользнул по ней взглядом. Он выдохнул с шипением и издал высокий звук, от которого она вздрогнула. Манус взмахнул рукой, поймал мужчину за горло и отбросил к стене.
На миг она подумала, что они подерутся, как делали русалы. Но что-то во взгляде Мануса заставило другого выругаться и уйти.
- Манус? – позвала она. – Мне тут не нравится.
- Да? Никому не нравится, жемчужина. Привыкай, - он прошел в дверь, оставив ее на улице.
Сирша потирала руки и сглотнула. Почему тут вдруг стало холодно? Улицы были теплыми, полными солнца и улыбок. Теперь холодный ветер задевал ее руки, обвивал ее ладони и шептал опасные тайны в ее уши.
Манус снова открыл дверь и протянул руку.
- Это не была просьба, Сирша. Ходи со мной все время.
Она нахмурилась от его тона, но вошла следом. Улица была опасной, тени двигались по краям. Она не хотела знать, что за Неблагие поселились тут.
Комната была лишь наполовину заполнена мужчинами и женщинами разного вида. Некоторые женщины оголили плечи, хотя Манус говорил ей никогда так не делать, другие были одеты скромнее. Мужчины были в грязи и поте, как на улицах.
Манус указал на пустой стол у большого весело трещащего камина.
- Садись там.
Она собиралась сказать ему потом, что ей не нравился такой его тон. Вытертые доски были гладкими и теплыми под ее ногами, пока она шла к скрипучей скамье. Опустившись там, она повернулась спиной к толпе и смотрела на огонь.
Тут что-то было другим. Такого она не могла представить. Некоторые люди были богатыми, некоторые – талантливыми, а другие – до боли бедными. Почему они не помогали своим людям? Давали им жить в постоянных страданиях?
Сирша покачала головой, опустила лицо на ладони. Может, однажды она их поймет, но пока голова гудела.
Скамья напротив нее скрипнула.
- Манус, я не хочу быть тут, - пробормотала она. – Я хочу домой.
- И о каком доме ты говоришь, девица? – пропел голос, звеня в воздухе, словно монеты, с жаром лавы из глубин моря.
Ее спина напряглась. Что-то в ней узнало этот голос, ответило на зов журчанием воды, ревом бурных рек и гулом скрытых морских пещер.
- Кто ты? – она подняла взгляд, в голове пылал гнев.
Мужчина перед ней удивлял. Она не ожидала, что он был крупным, хотя все было другим на этой земле. Белая рубаха натянулась на широких плечах, но подтянутое тело говорило о тяжелом труде. Веснушки виднелись на его остром лице, тянулись до его ярко-рыжих волос.
Его одежда отличалась ото всех тут. Она была лучше, и его волосы были аккуратно подстрижены, на челюсти не было щетины.
Но ее не удивляло, что он выделялся. Со всеми фейри так было.
- Думаю, ты понимаешь, что я не назову свое имя, - он криво улыбнулся. – И не жду твое.
- Что ты тут делаешь?
- Могу спросить это и у тебя, русалочка.
Она сжала ладони на столе.
- Как ты узнал, кто я?
- Легко понять. Волосы сияют зеленым даже в этом золотом свете, и, прости, но на фейри смотреть проще, чем на людей, - он склонился, интерес собрался змеей в его темно-зеленых глазах. – Так почему ты тут?
- Я следовала за сердцем.
- За сердцем? – он указал на Мануса, который все еще был спиной к ним. – За этим?
- Да.
- О, русалочка, это было глупо. Люди забавные, но временно. Они всегда разочаровывают, - он отклонился, прильнул плечом к стене и закинул ноги на стол. – Говорю по своему опыту.
- Это мое решение, а свое мнение лучше держи при себе.
- Ах, в чем тогда веселье? – он покачал сапогом в стороны. – Есть догадки?
- Насчет чего?
- Кто я?
Она фыркнула.
- Легко понять, лепрекон.
- Некоторым. Мой размер сбивает с толку, да?
- Нет. Туата де Дананн большие, а меньшие фейри – нет. Потому мы с тобой схожего с людьми размера, - она окинула его взглядом, - хотя ты крупнее многих мужчин.
- Самый большой в семье. Личное достижение, которым я горжусь.
- Вряд ли можно хвалить себя за размер.
Он поднял палец к губам.
- Что ты, девица. Не разбивай мужское сердце.
- У меня нет времени обсуждать с лепреконом его размер. Уйди.
Он утроился удобнее на скамье.
- Не интересно. Я лучше останусь тут и встречу того, кто привлек внимание русалки.
- Не стоит.
Сирша отчаянно хотела, чтобы он ушел. После реакции Мануса на творца стекла, она не могла представить, что он сделает, увидев на своем месте этого великана.
Лепрекон изящно взмахнул рукой, пальцы плясали в воздухе, и вдруг золотая монета появилась меж его пальцев. Она искрилась, и Сирша наблюдала за монетой.
- О, - прошептала она. – Где ты это взял?
- Это игра света, девица. Ответишь теперь на пару вопросов?
Она смотрела, как он крутил монету пальцами. Странно, ей было не по себе, но она не была против. Монета была слишком интересной, чтобы отвлекаться на мысли.
- Хорошо, - продолжил он. – Так почему ты тут?
- Я пересекла ради него моря.
- Где ты его встретила?
- Его корабль разбился возле моего дома. Я увидела его в воде и подумала, что он утонул. От этой мысли болело сердце, и я спасла его.
- Ты его исцелила?
- Вряд ли, - она нахмурилась. Она должна была помнить что-то важное, но не помнила.
- Попробуй еще, русалочка.
- Возможно. Я не хотела, чтобы он умер, но он не был мертв, когда я его схватила.
- Но ты исцелила его, когда принесла на остров.
- Может, немного? Просто слезы русалки, они не делают ничего такого.
Он выругался, но это было неважно. Монета крутилась в его пальцах так быстро, словно они были волной.
- Они исцеляют больше, чем ты знаешь, русалка. Что ты сделаешь, если я попытаюсь забрать тебя у него?
- Буду биться зубами и когтями. А если ты преуспеешь, мое сердце порвется надвое, и моя кровь разольется по волнам, - она робко протянула руку, ждала, пока монета остановится. – Можно мне ее?
Монета замерла между его средним и большим пальцами.
- Уверена, что хочешь ее?
- Да.
Он приподнял бровь.
- Сколько тебе?
- Почти исполнился первый век. Так можно ее? – даже она слышала раздражение в голосе.
- О, так ты еще кроха? – он закрутил монету, и она легла на его костяшки. – Бери, и я дам свое имя.
- Я не хочу твое имя.
- Монета лепрекона – это обещание, кроха. Я буду приглядывать за тобой, как и когда смогу, но если возьмешь монету, я – часть тебя, как тот мужчина, что стоит у бара и выглядит так, словно его мир рушится.
Сирша замешкалась.
- Я не хочу никому принадлежать.
- И не будешь. Даю слово.
Она кусала губу, но золотистый свет был манящим. Сирша бросилась над столом и выхватила монету из его кулака.
Монета была теплой и тяжелой, металл был почти мягким под ее пальцами. От такой красоты было больно закрывать глаза. На поверхности была вырезана маленькая русалка среди волн.
Сирша тихо и радостно выдохнула.
- Спасибо.
Он кивнул.
- Меня зовут Деклан.
- Рада знакомству, Деклан. Меня зовут…
- Сирша.
Она моргнула, удивленно посмотрела на него.
- Да. Откуда ты знаешь?
- Монета говорит мне больше, чем ты думаешь, - Деклан кивнул на ее ладонь. – Храни ее все время. Потерянное золота лепрекона – к неудаче.
- О, - выдохнула она. Сирша прижала монету к груди, сжимая крепко, словно ее пальцы могли без разрешения выпустить ее. – А она хочет потеряться?
- Не должна, - он склонился ближе, все еще улыбаясь. Сирша заметила, что его зубы были чуть заостренными. Настоящий лепрекон проглядывал сквозь его морок.
- Тогда я буду осторожна.
- Уверена, что хочешь идти по этому пути, русалочка?
Она решительно кивнула.
- Ладно, - он недовольно нахмурился. – Я не рад. Храни эту монету все время. Если случится что-то плохое, я узнаю.
- Кто ты? – спросила она. – Ты не говоришь как другие, и ты не был бы тут, если бы не был изгнан, но…
- Да?
От его хитрой улыбки она поежилась.
- Ты не кажешься изгнанным.
- Скажем так, я отправился в приключение из дома. Увидеть мир важно, согласна?
- Но кто ты?
Она искала ответ в его взгляде, искала в воспоминаниях хоть что-то о лепреконе.
Обычно они были скрытными. Дворфы любили свое богатство, но лепреконы были другими фейри. Богатство текло из них. Золото бежало по их венам, как кровь, драгоценные камни сыпались из их глаз вместо слез. Все в них было горой богатства.
Лепреконы держались в стороне. Она знала, что они были из тех, кого не признавал Неблагой двор. Сирша помнила слухи под волнами.
Принц лепреконов, которым не управляли родители, такой дикий и свободный, что даже звери не хотели его трогать. Они послали его в мир людей научиться скромности и ценить их историю.
Она больше ничего не слышала, и было сложно понять, был ли это принц. У всех лепреконов были рыжие волосы, веснушки и впечатляющее телосложение.
Если только…
Она приподняла бровь, его улыбка стала шире, открывая золотой зуб.
- Это ты, - прошептала она. – Ты – принц-лепрекон.
Он скривился.
- Не люблю это имя, но так и быть.
- Я еще не встречала принца, - Сирша склонилась, говоря тихо, чтобы их не подслушали. – Я должна сделать реверанс?
- Только не это.
- Но я должна?
Деклан отвел взгляд, и этого ответа ей хватило.
- Какой кошмар! – Сирша не дышала. – Что еще я наделала из того, за что меня убили бы при дворе Неблагих?
- Не так и много, русалочка, но мы не такие строгие в этом, в отличие от Благих.
- Я слышала, что они больше придерживаются правил.
- Разве ты не из Благого двора?
- Отчасти. Мое племя русалок жило на краях обоих королевств, но так далеко, что мы не переняли обычаи.
Он тихо присвистнул.
- Ты из редких блуждающих фейри? Не связанных ни с одним двором?
- Можно и так сказать. Я не знала, что мы так зовемся.
- Ты опаснее, чем я думал.
Две кружки опустились на стол между ними. Сирша узнала сильные ладони Мануса в шрамах, сжимающие кружки так крепко, что она переживала, что они разобьются.
- Она опасна? – прорычал он. – Можно и про тебя так сказать.
Деклан лишь пожал плечами.
- Не каждый день можно встретить такую, как она, да?
- Почему же? – голос Мануса звучал опасно, и Сирша не дышала.
- О, думаю, ты знаешь, ведь ты украл ее из океана и притащил в ад на земле. Мне звать тебя ее мужем или похитителем?
Манус оскалился.
- Попрошу тебя уйти, друг.
- Но твоя маленькая подруга оставила хорошее впечатление. Я предупрежу, потому что она мне нравится, - монета появилась между пальцев Деклана. – Ты не знаешь, с чем имеешь дело.
- Прекрасно знаю. Милый юноша, приходящий так в бар, обычно получает по зубам.
Деклан кивнул с хищной улыбкой, зубы снова стали острыми.
- Так тому и быть. Орел? Решка?
Он подбросил монету, и Сирша смотрела, как она дико крутилась между мужчинами. Происходило что-то важное. Она не могла понять, что, но должна была.
Знание бурлило в ее разуме. Если она дотянется до него, то остановит происходящее. Но она не помнила, что-то было связано со стражем, с тоской по волнам, что обрушивались на ее разум, и она не могла думать ни о чем, кроме…
Сирша бросилась и схватила монету в воздухе.
Время замедлилось. Люди в баре склонились в предвкушении, но глаза не сияли. Деклан медленно повернул к ней голову, улыбка с острыми зубами была невозможно широкой.
- Ты умнее, чем кажешься, - сказал он. – Удачи. Если нужен, вспомни о монете.
Она моргнула, время снова пошло. Манус бросился, но сжал руками пустое место, где до этого сидел лепрекон. Монета пропала из пальцев Сирши, как и ее владелец.
- Проклятье, - буркнул Манус, проводя ладонью по голове. – Что это было?
- Лепрекон.
- Что? – его глаза расширились. Он медленно опустился на скамью перед ней. Его руки снова дрожали. – Скажи, что ты шутишь.
- Что такого с лепреконами?
- Это проклятые существа! А ты… - он склонился и перевернул ее ладони. – Ты коснулась монеты. Она не осталась у тебя?
- Нет.
Он уловил ее замешательство, пронзил ее взглядом, щурясь от ее невинного вида.
- Что ты мне не говоришь?
- Монеты нет, Манус. Я коснулась ее, но она пропала с ним.
Он искал ложь в ее взгляде, но фейри не могли врать. Он вздохнул, отклонился, а ее ладони опустились на стол.
Сирша сделала глоток из своей кружки эля. Ей было больно из-за хрупкости и глупости людей. Манус знал фейри, понимал их обычаи, но не думал, что она могла исказить правду.
Монета с русалкой нагрелась на ее груди, напоминая, что лепрекон оставил след, хоть Манус и не хотел. Связь осталась.
Сирша не хотела гадать, почему согласилась. Манус мог ее защитить, но ей все равно было не по себе. Это было не родное для нее место, и она ничего не знала о местных.
Было хорошо заручиться опекой одного из своего вида.
- Нам нужно домой, - проворчал Манус. Он осушил кружку и стукнул ею по столу. – Идем.
* * *
Манус смотрел на гниющую крышу и гадал, почему так долго шел сюда.
Он обещал, он считал себя человеком слова. Так почему не пришел к этому порогу недели назад?
Потому что был трусом, признавал это. Мысль о том, что он скажет жене Артуро, что он не вернулся, терзала душу Мануса. Это было несправедливо. Артуро должен был выжить в крушении.
Но его тело лежало на дне океана. Его кости обглодают рыбы и русалы, которые еще снились ему в кошмарах. Это был плохой конец для такого благородного человека.
Что он скажет?
«Твой муж был лучше всех, с кем мне доводилось плавать, - попробовал он. – Нет, не так. Я не любил его».
Что еще он мог ей сказать? Артуро был как брат, и было больно, что его больше тут не было.
Крик донесся из окна в ночи. Манус скривился. Ребенок вырастет без отца, это было еще обиднее. Он знал эту боль. Ребенок заслуживал того, кто его любил.
Он поправил куртку, прошел на крыльцо дома Артуро и постучал.
Через пару секунд его жена открыла дверь, и Манус понял, что так и не узнал ее имя.
Она была милой, невысокой, с веснушками на щеках и волосами цвета золота. Она держала метлу в руке, пыль была на ее простом платье.
- Чем могу помочь? – спросила она.
Язык не слушался. Он видел в ее глазах свое будущее. Милая жена, ребенок и домик у моря. Жена жила одна, потому что ее муж пропадал при каждом возможном случае.
И жена останется одна и будет страдать от голода.
- Ох, вы побледнели, - пробормотала она. – Заходите.
- Я не должен…
- В дом, - ее строгий тон напомнил его мать.
Манус прошел в ее скромный дом и чуть не закрыл глаза от боли в груди. Об этом месте так часто рассказывал Артуро.
Дом был небольшим, как и говорил друг. Милым и полным женской заботы. Маленькие гобелены висели на стенах, на кроватке лежало одеяло, сделанное своими руками. Даже чашки были расписаны цветами.
Ребенок закричал снова, жена Артуро подбежала к люльке.
- Простите, ей пора есть, и я не могу пропустить, иначе она станет недовольной.
Он смотрел, как она подняла маленький сверток на руки и заворковала. Он представил Сиршу такой. Его русалка чудесно смотрелась бы с несколькими детьми.
- Все хорошо, - сказал он, когда она отвернулась от него. – Не спешите.
- Простите, обычно я любезнее с гостями. Вы – друг Артуро?
Он запнулся:
- Я-ну-да. Да, был.
Ее спина напряглась.
- Так он не вернется.
Ему пора было сдержать слово и быть лучше. Слова застряли в горле.
- Он все время говорил о вас, - сказал он. – Даже в конце он думал только о вас.
- Это было быстро?
Ребенок сжал ткань платья матери кулачком. Манус смотрел туда и понял, что не мог врать.
- Нет, мэм.
Она вздохнула.