Раздел 2. Формирование операционального обеспечения 3 глава

28 Часть I. Нейропсихологическое сопровождение процессов развития
—быть востребованными извне (и изнутри — организмом ребен­
ка) этим фактором для прогрессивного увеличения своего
морфо-функционального веса и роли. Иными словами: чтобы
ребенок научился правилам гигиены, его нужно приучить к
горшку, чтобы он заговорил — с ним нужно постоянно разго­
варивать, а чтобы стал рисовать — вложить ему в руку мел или
карандаш и т.д.;
—пройти период функционального оттормаживания, отступле­
ния на второй план по мере созревания более высокоорганизо­
ванных церебральных систем, готовых к данному конкретному
моменту онтогенеза принять на себя актуализацию более слож-
ноорганизованных психических процессов. Последнее опять же
должно быть востребовано извне и/или изнутри;
—создать предпосылки для возникновения и наращивания новых
степеней свободы межсистемных, иерархически построенных
церебральных интеграции за счет сворачивания отторможен-
ных, «свернутых» нейропсихологических образований.
Так поэтапно, как лепка снеговика, происходит мозговое обес­печение психической адаптации ребенка к тем канонам и запросам, которые предъявляются ему в процессе развития. Очевидно, что в процессе психолого-педагогического сопровождения судьбоносную роль «востребованности извне» должен взять на себя специалист. При­чем востребованность эта должна носить достаточно жесткий, струк­турированный, системно-организованный характер и предъявляться ребенку в строго определенный (объективно, эволюционно обозна­ченный) период. «Своевременность решает все!» — гласит эволюци­онный закон.
Адекватность и своевременность внешних требований (задач, пред­лагаемых ребенку социумом) морфо-функциональной готовности его мозга— неизменное,инвариантное условие и механизм развития. Пере­насыщенность окружающей среды или опережение в развитии так же пагубно сказываются на состоянии ребенка, как его субъективная церебральная недостаточность любого рода и/или информационное (коммуникативное) оскудение внешних воздействий.
Грамотный запрос от социума и внешнего мира вообще превра­щает потенциальные ресурсы детского мозга в актуальные. Одновре­менно имеет место обратный процесс, особо ярко обнаруживающий себя на ранних этапах онтогенеза: именно состояние мозга и «предмоз-га» ребенка координирует и модулирует эффективность его взаимодей­ствий с лавиной внешней информации (начиная с организма матери во внутриутробном периоде) и с самим собой.

Раздел 1. Научные основы нейропсихологического сопровождения 29
В процессе коррекционной работы моменты дебюта активации тех или иных функциональных систем мозга порой выглядят как чудо. Между тем, как заметил А. Эйнштейн: «Бог в кости не играет»; все чудеса суть следствие взаимодействия нейропсихосоматического адаптационного потенциала ребенка и уровня нашего владения ре­меслом.
Базовой в нейропсихологии детского возраста аксиомой высту­пает представление о взаимообусловливающем единстве мозговых, пси­хических и соматических (телесных, организмтеских) составляющих человека, существующего в природном и социокультурном окружении. Психическое развитие (и в детстве, и в зрелом возрасте, и в старо­сти) является динамическим, иерархически организованным, систем­ным энергоинформационным процессом.
В организме человека он обеспечивается нервной системой, со­единительной тканью (кости, сухожилия, кровь, лимфа, кожа и т.д.) и, очевидно, гомо- или биоэнергетическими каналами и меридиана­ми. Эти информационные магистрали находятся в неразрывном посто­янном взаимодействии, что и является базой для формирования мно­гоуровневых ступеней и механизмов оптимальной адаптации ребенка к лавине внутренней и внешней информации. Их ведущая объединя­ющая роль как единственных претендентов на осуществление карди­нальных многоуровневых связей определяется следующим. Они дей­ствительно всепроникающи, они единственные, кто реально прони­зывает, охватывает без каких-либо зазоров всего человека «от макуш­ки до пят» единой сетью. Центральным «административным узлом» этих многогранных, интимных контактов является мозг.
Еще в 30-х гг. XX века были получены данные, позволившие по­стулировать вывод о постоянном «забегании вперед» структуры перед функцией. То есть о том, что уже процесс раннего эмбриогенеза все­гда опережает наличную функцию, как бы «заготавливая впрок» те структуры, которые будут востребованы, необходимы только в буду­щем поведении, после рождения, впоследствии.
«В эволюционном плане аргументами в пользу генетической осо­бенности нервных структур являются два важнейших фактора их он­тогенеза: 1) опережающая все остальные органы закладка нервных структур в эмбриогенезе, 2) системная организация самых ранних стадий развития, — пишет Ф.А. Ата-Мурадова (1983), факт резко опе­режающей все остальные органы закладки нервных структур не мо­жет не поражать воображение <...> Ведущая и интегрирующая роль не­рвных структур определяет единство эмбрионального развития как це­лесообразно направленного процесса... Возникает матрица <...> Органы растут и пространственно удаляются друг от друга, занимая к процес-

30 Часть I. Нейропсихологическое сопровождение процессов развития
су новорожденное™ различную локализацию. Однако в течение всего этого процесса каждый из них «как на буксире» тянет за собой ту ин­нервацию, которую он получил на стадии непосредственного контак­та с нервной трубкой» (курсив мой — А.С.).
Запомним этот великолепный образ: он еще не раз понадобится нам для понимания логики, стратегии и тактики диагностики, кор­рекции и абилитации отклоняющегося развития, профилактики не­желательных эксцессов в рамках индивидуальных различий в детском возрасте.
Во всяком случае, сказанное выше снимает вопросы о том, поче­му с позиций нейропсихологии гиперактивность в оправе сниженных порогов возбудимости мозга, мотивационно-потребностных девиа­ций, различного рода остеопатии (дискинезий, дизритмий и т.д.) и несформированности фонематического слуха на фоне стертой дизар­трии должны рассматриваться как единый синдром? Ответ звучит од­нозначно: «У всех этих феноменов может быть (и, как правило, имеет место) единая нейросоматическая, а в конкретном нейропсихологи-ческом проявлении — мозговая организация. То есть синдромально они родственны. Потому-то с ребенком (в самом начале логопедических/ психологических уроков) и нужно ходить на четвереньках, делать ды­хательные и глазодвигательные упражнения, если у него «просто» плохо развита речь, он плохо пишет и никак не поймет разницы меж­ду «6» и «9». Причем заниматься этим в строго заданном режиме, под­разумевающем определенный сценарий, а не по собственному разу­мению». Казалось бы, какая связь? Очевидная: в процессе своего еще внутриутробного развития и дальше, после рождения, ребенок разви­вался как единая, саморегулирующаяся система, функционирующая по программе, веками отработанной эволюцией. Самой эволюцией, ко­торая старше, мудрее и дальновиднее любого из нас.
Поэтому не станем изобретать велосипедов, а воспользуемся ее советами. Если уж мозг и тело ребенка один раз (еще внутриутробно) воспроизвели драматургию «буксира», почему бы нам не использо­вать этот алгоритм еще раз? Собственно, эта идея и является одной из «несущих осей» нейропсихологического метода «замещающего он­тогенеза».
Церебральная репрезентация любого психического или психосома­тического фактора (фонематический слух, кинестезия, структурно-топологические представления, пластичность/ригидность нервной системы, стрессоустойчивость и т.п.) инвариантна. Примерно к двум годам (моменту активного овладения ребенком экспрессивной ре­чью) она стагнируется окончательно и неизменно — это фундамен­тальная психобиологическая характеристика человека как вида. Под-

Раздел 1. Научные основы нейропсихологического сопровождения 31
вижной, гибкой является мозговая организация функции (речи, памяти, восприятия и т.д.). межфункциональных процессов (письма, счета, чте­ния и т.д.) и сложных надфункционалъных паттернов поведения ('про­извольной саморегуляции, сексуальной актуализации, обучения и т.д.). Все названное и представляет собой системно-динамическую со­вокупность факторов, обладающую разной степенью сложности и же­сткости.
Нельзя изменить «локализацию» фактора; можно естественным путем, как это происходит в онтогенезе, или искусственно (психо-коррекционно или фармакологически) активизировать функцио­нально те или иные зоны мозга, заставив их включиться в обеспече­ние «безразличных» им психических функций сугубо специфическим для них образом. То есть сформировать новую систему актуализации межфакторных связей или надфункциональных (в том числе — пове­денческих) паттернов. Это является одной из главных целей нейро-психологической коррекции вообще (Цветкова, 1985). Коррекцион-ный процесс в детском возрасте имеет свои нюансы; главный из них состоит в возможности реставрации и активизации не востребован­ных ранее психологических факторов, направленном их формирова­нии и абилитации. Этот процесс в принципе возможен благодаря уни­кальному качеству детства — колоссальной пластичности нейробиоло-гических систем.
Вместе с тем принципиальной для нейропсихологии детского возраста является «взрослоцентрическая» модель рассмотрения онтоге­нетических перестроек и первичная точка отсчета от момента зача­тия ребенка (включающая весь «багаж» его наследования по обеим линиям). Взрослостремительный вектор обусловлен тем, что в реаль­ности имеет место только один, равноудаленный ото всех возрастов, периодов и вариантов онтогенеза (то есть объектов, которые мы срав­ниваем в ходе анализа), критерий — среднестатистическая для взрос­лого человека средних лет норма реакции данного фактора, функции, состояния или поведенческого феномена. Любой иной тип их сопос­тавления будет некорректным.
Иными словами, обсуждая тот или иной феномен в конкретном возрасте (в норме или патологии), мы с неизбежностью должны по­ставить перед собой вопрос: «К чему, к какому результату стремится данный возрастной нейропсихологический альянс? Для достижения какой (подчас весьма отдаленной) цели, зачем он сформировался или, напротив, регрессировал?» Естественно, что такой перспектив­ный анализ однозначно требует противовеса в виде ретроспекции: «Ког­да, почему и как в онтогенезе сформировались (или нарушились, ис­казились) нейропсихологические предпосылки, «предфакторы» ны-

Часть I. Нейропсихологическое сопровождение процессов развития

нешней мозговой организации психической деятельности данного ребенка?» Поиск ответов на эти вопросы и составляет суть нейропси-хологической диагностики и соответствующей стратегии и тактики коррекционного воздействия.
Одна из фундаментальных нейробиологических аксиом гласит: «Ничто в работе мозга не является важным и понятым (подчеркнем «понятым»! — а не «понятным»), если не рассматривается в контек­сте поведения». С позиций интересующей нас проблемы ответы на за­данные выше вопросы (которые можно свести к главному: «К чему стремится онтогенез!») в тезисном виде звучат следующим образом.
• Онтогенез подкорково-корковых взаимодействий стремится:
1) к закреплению баланса уровней произвольной и непроиз­
вольной саморегуляции человека;
2) к стагнации приоритетного, доминантного, иерархического
ранга, статуса произвольной саморегуляции в этой диаде;
3) к дифференциации и межуровневому интегративному взаи­
модействию операциональных и регуляторных аспектов пси­
хической деятельности.
• Онтогенез межполушарных взаимодействий стремится:
1)к закреплению, четкой дифференциации с последующей интеграцией основной функциональной право-левополу-шарной дихотомии, соответственно «соматогнозис—речь»;
2) к использованию этого фундамента для формирования полу-
шарных локусов контроля за протеканием всех форм и уров­
ней психической деятельности в целом, то есть онтогенеза
всех производных (от базовой) межполушарных дихотомий;
3) к созданию оптимального режима, паритетности парной ра­
боты мозга при условии их постоянной функциональной
конкуренции/комплементарности, синхронности/рецилрок-
ности, взаимной активации/торможения и т.д.
Итак, различные виды, формы и уровни функциональных межполу­шарных асимметрий с очевидностью производны и подчинены основной: «соматогнозис—речь». Это необычайно важная для понимания логики нейропсихологической коррекции констатация места и роли сома-тогнозиса (наравне с речью) как системоорганизующей и системооб­разующей деятельность мозга Высшей Психической Функции.
Подчеркивая данное положение, мы констатируем, что про­странственно-временные представления и эмоции, которые традицион­но рассматривались как претенденты на «уникальный талант, специ­фическую роль правого полушария», являются по сути своей психоло-

Раздел 1. Научные основы нейропсихологического сопровождения 33
гической организации производными от телесности, схемы тела челове­ка. Они обеспечиваются преимущественно правым полушарием, но такая латерализация обусловливается вторично, вследствие того что именно справа расположены мозговые паттерны «схемы тела», теле­сности человека. А пространственные представления и эмоциональ­ные процессы в принципе могут сформироваться как самостоятель­ные только после того, как сформируются в недрах и/или при непос­редственном участии соматогнозиса (Семенович, 1997, 2002, 2003).
Онтогенеза без боли (абсолютно конкретной или абстрактной, когда «душа болит») не бывает, а ноцицептивная чувствительность — епархия нашего соматогнозиса; именно ноцицептивная подсистема ретикулярной формации мозга — первая из всех сенсорных систем созревает к моменту выхода ребенка на свет.
По-видимому, сценарий именно таков: не только внешние влия­ния, речь, мышление и/или эмоции, а гораздо менее романтичный соматогнозис ребенка во многом предопределяет программное обеспе­чение фабулы его развития. Ведь в наиболее частотном варианте его (и наша, кстати, тоже) произвольная саморегуляция (программирование, целеполагание и т.д.) будет стремиться к максимальному удовлетво­рению его (нашего) же соматогнозиса потребностей.
Естественно, я не призываю к истязанию ребенка, что, кстати, имеет сегодня место в некоторых новоявленных «нейропсихологичес-ких программах развития через боль», разрабатываемых неофитами от нейропсихологии, реализующими, очевидно, собственную неотреа-гированную агрессию. Говоря о необходимости создания (и последу­ющего преодоления ребенком при вашем участии) определенного дискомфорта, я напоминаю об открытом еще И.П. Павловым «реф­лексе свободы», или «рефлексе сопротивления принуждению», кото­рый является одним из основополагающих инстинктов, реализующих потребность в саморазвитии. Суть продуктивного и эффективного преодоления любого кризисного состояния или возраста состоит именно в переструктурировании собственного поведения, неразрыв­но связанном с выходом из зоны условного (но малоэффективного с точки зрения развития и личностного роста), привычного комфорта, где безраздельно царствует лишь потребность в самосохранении.
Центральная, паритетная относительно речи, роль соматогнози­са в онтогенезе человека (особенно на ранних его этапах, в кризис­ных возрастах, в возрасте инволюции) отражена в афоризме одного из основоположников детской психиатрии в нашей стране, В.В. Ко­валева: «Ребенок — существо соматическое».
Действительно, ведь, например, освоение внешнего опто-ману-ального пространства или временных феноменов невозможно без
2 — 4794

34 Часть I. Нейропсихологическое сопровождение процессов развития
сформированности схемы тела и соответственно соматической рит-мологии (базиса для рефлексии времени). Хотя бы по той причине, что именно схема тела является той моделью, архитектурным пла­ном, который организует взаимодействие различных сенсомоторных систем человека, без чего его внешняя пространственно-временная (равно как и речевая или эмоциональная) актуализация весьма проб­лематична.
Для полноценного овладения стратегией и тактикой коррекции и абилитации соматогнозиса и его взаимодействий с другими когни­тивными, эмоционально-личностными и регуляторными процессами необходимо внедрение в психолого-педагогическое сопровождение технологий, разработанных в восточных практиках (йога, цигун, су-джок и т.п.) и телесно-ориентированной психотерапии. Телесно-ори­ентированная психотерапевтическая традиция (Р. Лабан, П. Жанэ, В. Райх и др.), танцевально-двигательная терапия (А. Дункан, Л. Эспи-нак, Г. Рот и др.), биоэнергетический психоанализ А. Лоуэна, биосин­тез Д. Боаделлы, биодинамика Г. Бойсен, система ускоренного обуче­ния психосоматической саморегуляции М. Норбекова и другие на­правления данной научной парадигмы давно зарекомендовали себя как неотъемлемая и весьма эффективная часть психологической кор­рекции и абилитации.
Применительно к детскому возрасту эти технологии находятся в стадии становления, но их внедрение всякий раз убеждает в их неиз­менной валидности и адекватности логике психолого-педагогическо­го сопровождения процессов развития. Это закономерно, поскольку именно в детском возрасте «телесность» обладает максимально все­проникающими во все слои психической деятельности свойствами. «Человек переживает реальность мира только через собственное тело... Если телу недостает живости, то и воздействие среды, и отклики ос­лаблены... Живость тела напрямую связана со способностью чувство­вать... В основе личности с ее субстанцией и структурой лежит реаль­ность телесного чувствования. Абстрагируясь от реальности, личность становится социальным артефактом, скелетом, лишенным плоти... Ослабление тела, вызванное отсутствием как внешнего стимулирова­ния, так и внутренней моторной активности, ограничивает телесные ощущения. А не соприкасаясь с собственным телом, человек теряет контакт с реальностью», — пишет А. Лоуэн (1999). Эта констатация особенно актуальна сегодня, когда, помимо различного рода эндо­генных проблем, процессы развития протекают в условиях отчетли­вой игровой, коммуникативной и эмоциональной депривации.
Еще более важно является то обстоятельство, что соматогнозис является фундаментом для формирования пространственно-времен-

Раздел 1. Научные основы нейропсихологического сопровождения 35
ной матрицы психологической актуализации человека. Анализ ее иерархического строения, мозговой организации и соответственно становления в онтогенезе (Семенович, 1992) приводит к выводу о том, что пространственные представления имеют следующую архи­тектонику:
Уровень 1. Протопатическая и эпикритическая чувствительность. Проприоцептивная система человека. «Темное мышечное чувство», по И.М. Сеченову. Нейробиологические предпосылки систем восприятия.
Уровень 2. Соматогнозис. Пространство, существующее в преде­лах собственного тела субъекта и оформленное им. Взаимодействие с внешним пространством «от тела».
Уровень 3. Метрические и топологические представления. Про­странство, ограниченное взаимодействием с каким-либо объектом, находящимся в определенных отношениях с телом. Появление ближ­него и дальнего оптико-мануального, полимодального пространства. Дебют взаимодействия с внешним пространством «от головы».
Уровень 4. Координатные представления.
Уровень 5. Структурно-топологические представления.
Уровень 6. Проекционные представления. Вербальное, концепту­альное обозначение пространства, позволяющее манипулировать с ним в абстрактном плане.
Уровень 7. Стратегия, когнитивный стиль личности, актуализи­рующийся в процессе контакта с внутренним (телесным) и внешним пространством.
Однако приведенная модель не может существовать практически в таком виде, поскольку она статична. В ней отсутствует движение. По этой причине предлагается дополнить каждый из уровней и всю модель в целом временным вектором. Тогда на рассматриваемых иерархических ступенях появятся:
Уровень 1. «Темное мышечное чувство». Биоритмы, биологичес­кие часы человека. Включенность в ритмику окружающей среды.
Уровень 2. Соматогнозис. Гомеостатическая ритмика организма. Ритм дыхания, сердца, гормональных колебаний, ходьбы и т.д.
Уровень 3. Метрика и топология. Локализация событий жизни во времени, наслоение их на время. Длительность событий или/и интер­валов между ними. Их скорость, ритм, темп, канон.
Уровень 4. Координатные представления. Прошлое — настоящее — будущее.
Уровень 5. Структурно-топологические представления. Восприя­тие отдельных субъективных (переживаемых и пережитых) и объек­тивных (в том числе исторических) событий собственной жизни от­носительно себя сегодня и сейчас.

36 Часть I. Нейропсихологическое сопровождение процессов развития
Уровень 6. Проекционные представления. Хронология. Вербаль­ное, концептуальное обозначение времени. Время линейное и цикли­ческое, дискретное, континуальное и голографическое.
Уровень 7. Стратегия, когнитивный стиль личности, актуализи­рующийся в процессе взаимодействия с индивидуальным и внешним временем. «Жизнь — это река времени. Я во времени» и «Река времени уносит жизнь. Время во мне» (по Е.В. Осьминой).
Ясно, что все перечисленные уровни пространственно-времен­ных представлений формируются в фило- и онтогенезе (а следова­тельно, и корригируются) постепенно, надстраиваясь один над дру­гим. Каждый последующий уровень с неизбежностью включает в себя предыдущие, создавая в ходе развития целостный ансамбль зрелой психики. Его становление подчиняется всем базисным закономернос­тям процесса развития, отраженным в нейробиологических, психо­логических, философских парадигмах.
Каждый этап онтогенеза должен быть не просто пройден, но и упрочен и вовремя отторможен нейропсихосоматической системой ребенка, его телом в движении, так как именно степени свободы сен-сомоторной актуализации заложат основу для дальнейшего наращи­вания всего психического потенциала. Иначе в его 12 лет вам придет­ся заставлять ребенка ползать, затем ходить на четвереньках, играть в мяч и т.п., чтобы элементарно сформировать у него реципрокные вза­имодействия рук и ног, опто-мануальные координации и прочее, как это предлагается в методе замещающего онтогенеза.
Итак, пространственные представления, прежде чем простроить­ся «от головы», должны быть сформированы «от тела» (начиная с внутриутробного развития). Ведь, например, первые метрические и топологические (Уровень 3) образы возникают вследствие касания матери к ребенку, ее близости или удаленности, расписания кормле­ния и купания.
Ребенок начинает понимать, что означает «быстрее», «вверху» (Уровень 4) и «быстро», «рядом» (Уровень 3), только после того, как это поймет его тело, то есть вследствие превращения телесно-гности­ческого пространства в зрительно-гностическое.
Пока он не упрочит свои ощущения, положение своего тела (Уровень 1, Уровень 2) в кроватке утром и вечером, дома и на ули­це, он не отрефлексирует себя сегодняшнего по отношению к внеш­нему пространству (дом, город, страна, Вселенная) и времени (вче­ра, следующей весной, в V веке до н.э., в XXI веке) — уровни соот­ветственно 4, 5, 6.
Вообще такой базовый для пространственно-временных пред­ставлений фактор, как система координат, складывается поэтапно в

Раздел 1. Научные основы нейропсихологического сопровождения 37
ходе лежания-сидения-ползания-стояния и т.д. Ее (системы) станов­ление полностью отражает присутствующее во всех культурах знание о разворачивании любого процесса из точки — в линию — в плос­кость — в трех-, а затем n-мерное пространство. Так развитие ребенка идет от точки (внутриутробное положение — 0°) к 45° развороту в момент рождения; 90° развороту в процессе сидения и ползания; 180° с момента перехода к прямохождению; наконец, к 360° с момента овладения пространством, находящимся сзади.
Анализ взаимоотношений между различными уровнями модели приводит к заключению о том, что пространственно-временные фун­кции достигают своего абсолюта за счет соединения факторов, проти­воположных друг другу как по психологическим характеристикам, так и с точки зрения их мозговой организации. Иными словами, присвоен­ное, интериоризированное ребенком пространство-время — это си­туация, когда он сможет в вербальной, словесной форме понять, отразить и, что самое важное, управлять своим «темным мышечным чувством».
Правое полушарие «обречено» на более раннее функциональное созре­вание самим фактом латерализованного представительства в нем со-матогнозиса, в котором заложены все базовые пространственно-вре­менные факторы (предфакторы) и который, как известно, достаточ­но активен уже в эмбриогенезе. Это, очевидно, нейробиологически обеспечено интимной связью правой гемисферы с гипоталамо-диэнце-фальньши зонами, а следовательно — специфическими адаптогенны-ми (нейрохимическими и иммунными) системами (Доброхотова, Бра-гина, 1977; Ротенберг, Аршавский, 1984; Поляков, 1985; Московичюте, Беляева, Адигамов, 1988; Семенович, Беляева, 1992, и др.).
Одна из важнейших характеристик онтогенеза межполушарных взаимодействий заключается в том, что функциональная кортикали-зация (лат. cortex — кора, то есть наращивание потенциала корковых отделов мозга) и специализация левого и правого полушарий протекают не только гетерохронно и асинхронно и зависят от их взаимного обога­щения. Эти процессы качественно, содержательно различны. Прирост функционального «таланта» правого полушария происходит в первую очередь за счет количественного расширения и усложнения внутреннего и внешнего перцептивных полей (в том числе и речевых) человека. Он однозначно зависит от полимодальной, аффективной насыщенности, интенсивности, личностной пристрастности и структурных взаимо­действий между потоками идущей извне и изнутри самого ребенка информации.
Аналогичный процесс в левом полушарии определяется главным образом не просто количеством и качеством поступившей из подкор-

38 Часть I. Нейропсихологическое сопровождение процессов развития
ковых структур и правого полушария информации, но продуктивнос­тью и эффективностью ее вербализации (оречевления, означивания). И естественно, насыщенностью и количеством интериоризируемых, культурально (как в вербальных, так и в невербальных коммуникаци­ях) опосредствованных паттернов поведения, социализированных ка­нонов, правил и программ.
Необходимо также акцентировать своего рода специализацию пра­вой и левой гемисфер в актуализации патофеноменов, независимо от вида психической деятельности больного. Соответственно правополу-шарное «искажение продуктивности и конфабуляции», левополушар-ное «снижение продуктивности и персеверации». Это замечание свя­зано с очевидным, но подчас игнорируемым фактом: мозговая орга­низация любого психического феномена должна созреть, сформироваться независимо от того, является ли он нормативным или патологическим.
Системно-динамическое становление (а следовательно, и коррек­ция) мозговой организации психических процессов (рис. 1) актуаль­но и на большом отрезке онтогенеза происходит от субкортикальных образований к коре головного мозга (снизу вверх), имея при этом сис­темно-иерархическое строение. Оно стремится от правого полушария к левому (справа налево) и от задних отделов мозга к передним (сзади вперед). Причем именно в правом полушарии происходит разворачи­вание, межмодальное обогащение психических функций и отдельных их аспектов (факторов), прежде чем таковой сфокусируется, «локализу­ется» в левом.
Очевидно, что такая динамика не исключает, а накладывается на унилатеральные подкорково-корковые связи (активизирующие, модули­рующие и тормозящие) каждого из полушарий. На рисунке 1 представ­лена модель такого внутриполушарного обеспечения в левом полу­шарии; точно такой же процесс происходит и справа.
По мере созревания обобщающей и регулирующей функции речи (около 10—12 лет) все более актуальным становится обратный про­цесс: от левого полушария к правому (слева направо). Он осуществля­ется также через многочисленные системы межполушарного взаимо­действия (рис. 2)*. Вместе с тем предполагается, что этот направлен­ный вправо процесс имеет более активную подкорковую компоненту, чем соответствующий левонаправленный.
* Схожесть рисунков 1 и 2 (равно как и изменения в их названии) не должна вызывать удивления, поскольку описывают они одну и ту же реаль­ность, но в несколько разных ракурсах. А в целом оригинальные плоскостные модели на каждом из рисунков (для получения объемной, то есть реальной картины) должны быть совмещены путем наложения их друг на друга.

Раздел 1. Научные основы нейропсихологического сопровождения

Рис. 1. Формирование мозговой организации психических процессов в онтогенезе (Семенович, Архипов, 1995, 1997)
Данная гипотеза представляется правомерной, поскольку только таким образом может состояться (с нейропсихологической точки зре­ния) онтогенез новой функциональной системы. Ведь она организуется вследствие влияния: 1) доминирующей мотивации, 2) максимально адаптивного для организма в целом конечного результата и 3) опти­мального энергообеспечения, регуляторных/модуляторных и ритмо-логических механизмов. А перечисленное — либо полностью, либо опосредованно — связано с функциональной специализацией суб­кортикальных структур мозга, которые создают фундамент корково-подкорковой и межполушарной организации психической деятельно­сти человека.
Интериоризированные, многократно вербально (культурально, символически, концептуально) обозначенные межфункциональные паттерны (область «значения» по А.Н. Леонтьеву) частично вновь воз­вращаются под эгиду функционального локуса контроля правого по­лушария (то есть интегрируются в мотивационно-потребностную, аффективно и соматогностически индивидуально активируемую об-