Мифологические помощники




Статус пастуха в деревенском сообществе был бы чрезвычайно низок, если бы в его определение не вмешивались соображения внерационального (на современный взгляд) порядка. До сих пор еще в деревнях Поволжья и Русского Севера, как и южнорусских, живы представления о некоей тайной силе, имеющейся у опытных пастухов. Верование в имеющуюся у пастуха некую тайную силу несколько снижало и компенсировало его социальную неполноценность: перед наймом хозяйки старались разузнать, есть ли у пастуха обход (магический заговор, т.е. средство приведения этой силы в действие). Пастуха с обходом (или знающего) ценили: охотнее нанимали, больше платили и вообще относились с уважением, даже некоторым страхом. Эта неведомая сила может представать в понимании сельских жителей как нечто неопределенно-безличное: “Что-то хто-то имеет такое свойство, что коровы его слушают…” Силу именовали по названию тайных пастушеских слов, заговоров – обход, отпуск, привод, привада, запас, огорода и т.п.: “Какой-то привод был – что не уйдут коровы” (Ярославская обл., Пошехонский р-н). Так же назывался и обряд, проводившийся в день первого выгона стада на пастбище весною, обычно в день св.Георгия. При большом стечении народа пастух совершал главный ритуал – обход стада, чем демонстрировал свое знание ритуальных заговоров и манипуляций. Второй – тайный – обход совершался им в одиночестве, на дальнем (лесном) пастбище. Сила могла иметь и вещественное воплощение, будучи заключена, например, в посохе пастуха: “Поставит палку в землю и с каким-то словам. А сам спит. А коровы никогда не разойдутся” (Ярославская обл., Пошехонский р-н). По поверьям крестьян, сила могла размещаться в пастушьей палке, плети, сумке, в его лаптях, под подкладкой фуражки или одежды, в этом случае сливаясь со своими вещественными атрибутами. Нередко тайная сила пастуха персонифицировалась в образах народной демонологии. Считалось, что пастух вступает в особые отношения с нечистою силой, чаще всего лешим. Эти отношения мыслились как договорно-обменные. Заключались во время тайного обряда, который пастух совершал при первом выгоне скота на пастбище или незадолго до того. В лесу, в тайном месте – под елью, у водоема – пастух вызывал лешего с помощью тайных слов и предлагал ему некий дар, жертву: 1-3 яйца (обозначавшие разрешение взять за лето соответствующее число животных из стада) или молоко (что означало предложение забрать часть молока от нескольких коров). В дополнение к этой жертве пастух еще брал на себя некоторые обязательства (напр., не есть в лесу ягод или не подавать никому своей руки), о которых мы будем говорить ниже отдельно. Взамен леший должен был все лето помогать пасти остальное стадо, охранять его от зверя и прочих бедствий. В знак нерушимости договора пастух запирал ключом замок и прятал его в тайное место, где его никто не мог бы найти, обычно зарывал в корнях старой ели (Ленинградская обл., Тихвинский р-н; Ярославская обл., Пошехонский р-н). После этого обряда леший, по поверьям, все лето сидел у пастуха на посохе, кнуте, в его шапке, трубе или сумке. Пошехонские пастухи, по поверьям, сажали лешего на одну из коров; эта корова потом водила за собою все стадо (считалось, что стадо пас леший). На шею этой корове вешали колокол (по рассказам некоторых пастухов, невидимый страж располагался именно там). В безлесных местах того же Пошехонья пастухи договаривались уже не с лешим, а с полевыми хозяином и хозяйкою (царем и царицей). Но чаще всего невидимым покровителем пастуха считался все-таки леший. В Казанском Поволжье леших, как незаменимых пастушьих помощников, иногда так и называли “пастухами”. Повсеместно распространены представления о леших как пастухах лесного зверья, перегоняющих его время от времени с места на место. В южной Руси и на Украине записаны рассказы о том, как леший гонит огромные мышиные стаи, останавливаясь в попутных кабаках, подобно перегонщикам скота–гуртовщикам. Былички о лешем – мышином пастухе записаны и на Севере, на р.Ваге, уже в наше время (Архангельская обл., Шенкурский р-н). Иногда пастушья сила персонифицировалась в облике мелких бесов, числом от двух до 12 и более, которые в этом случае поступали к нему в услужение. Тихвинские пастухи использовали на пастбище неких рыжих чертенят, располагавшихся у них на ремне, на специальных костяных насечках. На юге Архангельской обл. (в Вельском р-не) бесы-помощники принимали вид маленьких человечков в красных поясках или колпачках и больше никакой одеждой не отягощенных. У них были даже личные имена, известные только их владельцу и дававшие ему власть над ними: напр., бесята, сидевшие на посохе одного местного пастуха, звались Сенька да Бренька. Бесы-помощники пастуха могли принимать и нечеловеческий облик, представая в виде небольших зверьков. Придя на пастбище, пастух ставил посреди его свой посох, и тут же будто выбегала неизвестно откуда лиса и целый день пасла скот вместо пастуха (ТА, д.173, л.47. Вологодская губ., Грязовецкий у.). Пошехонским пастухам, по свидетельству крестьян, помогал зайчик, в облике которого будто бы скрывался леший. На р. Ваге пастух заключал договор с лешачихою, а помогали ему пасти два бесенка – “как кошечки”, которые его сопровождали, время от времени выбегая на дорогу и тут же скрываясь в лесу. Только однажды ему явилась сама лешачиха в виде растрепанной девицы, в лохмотьях, очень высокого роста, которая некоторое время шла рядом с ним и пропала. Этот пастух, замечу, подрабатывал также плотником и печником, пользуясь в окрестных деревнях прочной репутацией колдуна – его так и звали: СтепанКолдунчик (Архангельская обл., Шенкурский р-н, с.Шеговары). С демонами-хозяевами локусов – лешим или полевым – пастух, по поверьям, вступал в договорные отношения; мелкие бесы были у него в услужении. Оба типа отношений могли совмещаться, как в случае СтепанаКолдунчика, который, договорившись с лешачихою, получил в свое распоряжение двух “кошечек”-бесят. Те же отношения проецировались в социальную реальность: в отношениях с жителями деревни актуальны те же два типа связей (обслуживание и договор).

Отношения и нормы

Верования в тайную силу пастуха, в его особые отношения с разного рода демонами оказывали реальное влияние на его отношения с жителями деревни, преимущественно, по следующим поводам: потери скота на пастбище; снижение удоев, заболевания скота; неправильное поведение пастуха на пастбище: (сон во время пастьбы и отлучки с пастбища; посторонние занятия – плетение лаптей, ловля кротов, сбор грибов и ягод; небрежение к изгородям и связанные с этим потравы полей; порядок постоя пастуха (череда). Заметим, что по тем же поводам чаще всего возникали конфликты, т.е. магия включалась в процесс урегулирования спорных отношений. Перейдем к конкретному описанию такого рода регуляции в каждой из перечисленных ситуаций.

Потери

Гибель скота

Редкий пастбищный сезон при традиционной (достаточно экстенсивной) системе выпаса обходился без потерь. Животные подвергались нападению зверя (на Севере, в лесных поскотинах, особенно опасны медведи, в южнорусских областях – волки), тонули в болотах, терялись в чащобах и просто отбивались от стада. По обычаю с пастуха за эти потери не взыскивали. Наблюдатели отмечают, что взыскать с пастуха ущерб, как правило, было и невозможно по его бедности, да и сами потери по существу неизбежны (ТА, д.337, л.60. Вологодская губ.,Сольвычегодский у.; д.622, л.29-30. Костромская губ., Чухломской у.). Обратим внимание на мотивировку и подкрепление этой нормы. До сих пор широко бытует поверье, что пастух часть доверяемых ему животных отдает в обход, т.е. обещает нечистой силе отдать некоторое количество скота (обычно 1-3 животных) в обмен на сохранность остального стада. “Раньше был пастух здесь – он отсуливал, видно, скотину: потеряется скотина каждый год. Видно, уж такой обход: отдавал, видно животину” (Вологордская обл., Харовский р-н, д.Залесье). Таким образом, неизбежные (но определенные рамками средних величин) потери признавались необходимым условием нормального выпаса, а потому с ними обычно мирились. В случае гибели коровы претензии к пастуху нередко возникали, но вышеописанные поверья блокировали конфликт. Во всяком случае, пострадавший не находил поддержки общественного мнения (остальные опасались ругаться с пастухом, боясь, что он отдаст в обход их скотину). Возможны и другие пути разрешения конфликтов, связанных с гибелью скота. Например, стратегия переноса вины. По поверьям, пастух теряет силу, обход портится и защитная сила его пропадает, если хозяйки животных нарушают ряд оговоренных правил. Обычно эти правила пастух сообщает в начале сезона, когда проводит ритуальный обход стада в день первого выгона. Одно из таких правил – не ругаться, не бить скотину, выгоняя утром на пастбище: “Нельзя, грех выгонять метлой или голиком, или если хозяйка обругает – помянет нечистую силу. Или еще камешки кидать нельзя. А то леший-то и возьмет ее (скотину. – Т.Щ.) в обход”, – говорил мне старый пошехонский пастух (1913 г.р.). Впрочем, на практике это правило не всегда соблюдалось, что давало пастуху повод в случае гибели скотины обвинить хозяйку: “Пропадает скотина – это будто сами (хозяйки. – Т.Щ.) виноваты: выгоняют, да обругают: “Леший бы тя унес”, “леший с вами” (Ярославская обл., Пошехонский р-н, дд.Тарсипово и Полтинкино). Вина может быть перенесена также на местного знахаря, либо другого пастуха (соперника), который будто бы напустил медведя на стадо или даже сам явился в медвежьем облике, задрал нескольких коров нарочно чтобы навредить тому, кто их пас. Здесь магические знания становились для пастуха средством не только самооправдания, но и дискредитации соперника.



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2016-02-12 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: