— Да, — подтвердил дедушка.
Уилкокс кивнул и посмотрел на наши мечи, выгнув бровь.
— Вы уверены, что у вас достаточно огневой мощи?
Улыбка Этана была слабой.
— Уверены. Вы позволили нам делать то, что мы умеем лучше всего, и сегодня мы со всем этим покончим.
— Понял, — ответил Уилкокс.
— А если сегодня с этим не будет покончено, — начала Пирс, — каков запасной план?
— Запасного плана нет, — ответил Этан. — Мы будем сражаться с драконом, пока тот не умрет, или не умрем мы. Все просто.
Ее глаза расширились, но она кивнула.
— Тогда дело за вами.
— Хорошо, — произнес он. «Если бы только они изначально так поступили...»
Я положила руку ему на спину.
«Они сделали это сейчас. Поэтому мы сделаем все, что в наших силах».
***
Правоохранительные органы остались за пределами стадиона. Мы прошли через темный тоннель на игровое поле, и я готова поспорить, что наше чувство ожидания не сильно отличалось от того, что чувствовали профессиональные спортсмены, идя на игру. Волнение, нервозность, адреналин и волю к победе.
— Ты готова? — спросила меня Мэллори.
— Разумеется. — Я чувствовала себя гораздо спокойнее, чем в последние дни. Я знала, как орудовать мечом, мой меч был зачарован для дополнительной силы, и со мной было два очень хороших бойца. Это, в буквальном и фигуральном смысле, именно то, чему меня обучали.
— Так держать, — сказала Мэллори, и мы стукнулись костяшками.
Мы вышли на поле, над нами сияли прожекторы, сидения простирались овалом вокруг нас.
— Львы в колизее, — пробормотал Катчер.
— Лучше, чем гладиаторы, столкнувшиеся со львами, — сказал Этан. Но он задержался, когда Катчер, Мэллори и Джонах вышли на середину поля, и повернулся ко мне.
|
|
— Это моя последняя возможность попросить тебя сегодня не сражаться.
Я выгнула брови, раздраженная тем, что он собирается начать спор перед битвой.
— Но я не стану просить, — продолжил он с улыбкой, прежде чем я смогла возразить. — Потому что я знаю тебя. И потому что я чту то, кто ты есть. — Он приложил руку к моей щеке и провел большим пальцем по моей челюсти. — Ты будешь сражаться за город, за людей, которые сами за себя сражаться не могут. Нет лучшей причины для упорной борьбы.
Я улыбнулась ему.
— Ты — весьма убедительная причина.
Он улыбнулся и прижался своим лбом к моему.
— Я люблю тебя без всяких причин.
— То же касается и меня. В противном случае, я бы уже давно заперла тебя в Доме. — Я наклонилась и поцеловала его в губы. — Заставь меня гордиться, Салливан.
— То же самое касается и тебя, Страж. Будь осторожна.
***
Я никогда на была на «Солджер Филд» без людей. Было странно находиться в таком большом и пустом месте. Долго оно пустовать не будет, и у меня возникло подозрение, что оно не будет таким большим с драконом внутри. Но всему свое время.
— Мэллори, — произнес Катчер, когда мы обнажили свои мечи, оставив ножны у входного тоннеля. — Твоя очередь.
Она вздохнула, кивнула и понесла свой котелок в центр поля, прямо на пятидесяти-ярдовую линию.
Она поставила его, затем оглянулась на нас и подняла палец.
— Сперва вот это, — крикнула она, когда мы пошли к ней, а потом нагнулась и сделала аккуратное «колесо» по траве, а затем переворот вперед.
Когда снова встала на ноги, она сняла свою рубашку и смахнула волосы с лица.
|
|
— Всегда хотела это сделать, — сказала она с ухмылкой. — Подумала, что лучше сделать это сейчас на случай, если мне не выпадет другого шанса.
— Да ты заслуживаешь медаль, — произнес Этан с ухмылкой.
Мы заняли позиции, которые согласовали заранее — четыре точки вокруг нее, на расстоянии пять метров.
Она вытащила баллончик с белой краской и ухмыльнулась, когда встряхнула его, внутри взболтнулись металлические шарики.
— И это я всегда хотела сделать, — сказала она и начала рисовать белые символы вокруг тигля, символы алхимии.
Когда все было сделано, она отбросила баллончик, вытащила из кармана пузырек и вылила его содержимое в тигель.
— Что это такое? — спросил Этан.
— Немного речной воды, немного остатков алхимии Сорши, чуток травы с «Ригли-Филд», песок с Пляжа Оук-Стрит и всякая всячина, объединенные с моей собственной магией. Подобное притягивает подобное, — ответила она, снова выпрямляясь. — Или, по крайней мере, это так в теории.
Он достала из кармана коробок спичек и вытащила оттуда одну, не зажигая, пока ждала наших кивков.
— Готовы, — сказал Этан, и она кивнула.
— И... начали, — произнесла она и чиркнула спичкой о бок коробка, посылая в воздух запах серы.
Она бросила спичку в тигель. Почти сразу же из верхней части сосуда начал подниматься густой белый дым, струясь столбом к небу и выплескивая в воздух запахи Эгрегора. Дым, земля и вода, разносимые магией.
Дым над стадионом поднялся подобно сигнальному костру и, казалось, светился оранжевым цветом в свете прожекторов. Мэллори села на землю.
— Пока у нас есть свободная минутка, — произнесла я, — как Марго?
|
|
Джонаха, кажется, этот вопрос сильно удивил.
— Я не... Почему ты спрашиваешь?
Я одарила его ироническим взглядом.
— Так все было подстроено?
— Так предполагалось. Искра не пробежала?
Он закатил глаза.
— Я не собираюсь с тобой это обсуждать.
Я, прищурившись, посмотрела на него, но строгий взгляд не сработал. Мне придется позже поговорить с Марго.
— Дракон пришел в движение, — сообщил Уилкокс в наши наушники. — Он покинул маяк и направляется в вашу сторону. Расчетное время прибытия — три минуты.
— Маяк уцелел? — спросил Джонах.
— Да.
— Хорошо, — произнес Джонах с кивком. — По крайней мере, это уже кое-что.
Иногда ты наслаждаешься и малыми победами, которые преподносит тебе жизнь.
Примечания:
[107] - Катчер Белл.
[108] - National Geographic Channel (Nat Geo, канал National Geographic) — американский телеканал, транслирующий научно-популярные фильмы производства Национального географического общества США. Канал транслирует документальные фильмы, основное содержание которых чаще всего имеет отношение к науке, природе, культуре и истории.
[109] - Сегодняшний завтрак (фр.).
Глава 26
В КОНЕЧНОМ ИТОГЕ
Дракон, дико крича, сделал один круг вокруг столба дыма, затем второй. Подобное притягивает подобное, и я не могла не задаться вопросом, о чем это говорит. Была ли это надежда, что там подобный ему, или же злость на то, что он считал это источником своего гнева?
— Приготовьте мечи! — крикнул Этан, и мы подняли наши клинки.
Он спикировал, как водяная птица, и быстро залетел внутрь, пролетев в шести метрах от нас, прежде чем снова пойти на разворот, поднимаясь вдоль трибун и развернувшись для очередного выпада.
Он снова начал снижаться, на этот раз нацелившись на Мэллори.
Джонах подпрыгнул и резанул своими катанами правое крыло дракона, сумев разрезать сухожилие.
Я пробежала под драконом, нанеся удар по его лапе в место, где чешуя тоньше, чем на пальцах.
Меч был сильным, а магия Катчера сделала его еще сильнее, но им все еще было тяжело орудовать, казалось, что прорезаешь бетон. Каждое миллиметровое движение вперед требовало несоразмерного количества усилий.
Мне удалось порезать ему бедро. Дракон заревел и снова взлетел, оставляя в небе за собой кровь. А потом он развернулся и ринулся в очередную атаку.
— Второй удар! — сказал Катчер, и Этан крутанул своим клинком, пристально глядя на существо, мчащееся к нему.
Дракон достиг его, щелкнул своими зубами и взревел от боли и гнева.
«ВРАГИ».
Этан увернулся от скрежещущих зубов и замахнулся мечом, ударив в пластины на нижней части шеи дракона. Они со щелчком треснули, как керамические плитки, ломающиеся о бетон, из пореза под ними брызнула кровь.
Дракон упал на землю и перевернулся, оставляя на траве след крови и посылая в воздух запахи крови и химикатов. Этан побежал к нему, нанося удар по лапе. Я проделала то же самое с другой, а потом бросилась прочь, когда дракон взревел от гнева, поднимаясь на лапы.
Наши зачарованные мечи работают. У нас на самом деле есть шанс.
А разве не всегда мешает гордость?
Дракон поднялся. Он довольно шустрый в воздухе, но на земле нет, поэтому я ожидала, что он двинется вперед. Вместо этого он метнулся в сторону, дернув головой. Его зубы — зазубренные и острые — ободрали мне руку, оставляя след боли и жара.
Я выругалась и дернулась в сторону, а дракон закричал, когда в его переднюю лапу всего в нескольких сантиметрах от моей головы воткнулась катана.
Я оглянулась на Джонаха, чья рука все еще была поднята после идеального броска.
— Не швырять мечи в непосредственной близости к голове вампира! — крикнула я. — Новое правило!
— Я спас твою задницу, разве нет? — ответил он, побежал вперед, запрыгнул на лапу дракона и вытащил свой меч, а потом отскочил.
Стоит ли удивляться тому, что он капитан охраны Дома Грей.
— Как твоя рука? — спросил он.
— Нормально. — На самом деле она горела огнем, но в тот момент это не имело большого значения.
Этан с Катчером снова пошли в атаку; Катчер бросал огненные шары, в то время как Этан ринулся вперед, нырнул вниз и резанул по животу дракона. Дракон оттолкнул Этана, отчего тот упал на спину.
«Ты в порядке, яростный мой?»
«Все нормально», — ответил он, снова поднявшись на ноги, его щеки покраснели от гнева. «Но теперь я в бешенстве».
С тем, что, я готова поклясться, было похоже на гнев в глазах, дракон отбил хвостом огненный шар, посылая его в воздух. Катчер увернулся, но недостаточно быстро. Он попал ему в бедро, опаляя джинсы и кожу под ними.
— Дерьмо! — проговорил он, борясь за то, чтобы не потерять самообладание.
«ОГОНЬ», — произнес дракон.
Он учился, понял, как использовать стойкость своей чешуи к огненным шарам, чтобы отбрасывать их обратно в нас.
Этан получил очередной удар в живот, и дракон повернулся, взметнув крыльями.
— Джонах! — крикнула я, но было слишком поздно. Сильный удар настиг Этана, повалив его на траву.
Он не поднялся сразу же, и мне пришлось сказать себе, что он вампир и может позаботиться о себе, что из него просто выбило дух.
Мне нужно связать дракона сейчас, прежде чем он навредит кому-нибудь еще.
Я приложила ладонь к лезвию катаны и надавила. Мою руку пронзила боль, когда на стальном острие появились капли крови.
Я повернула лезвие на бок, наблюдая, как капли крови скатываются вниз по клинку, как будто целенаправленно, и собираются в надписи, которую там выгравировал Катчер. Кровь встретилась с магией, и на лезвие вспыхнул огонь, быстро распространяясь от рукоятки до кончика.
— Клинком и кровью я связываю тебя, — закричала я, выкрикивая слова, которые написал Катчер.
«ТЫНЕ МОЖЕШЬ МЕНЯ СВЯЗАТЬ. Я — ЭТО ВСЕ».
— Ты — боль и смерть.
«ОНА ДАЛА МНЕ ЖИЗНЬ, СИЛУ».
— И ты ее убил, так что не лги мне. Клинком и кровью я связываю тебя!
Дракон закричал, взмахнул крыльями и начал взлетать прямо со стадиона. Не уверена, насколько он разумен, но я была вполне уверена, что он не попадется на приманку Мэллори дважды. А это означало, что это наш единственный шанс покончить с ним без еще большего количества травм и смертей.
Мне придется либо сдаться, либо пойти за ним.
Если я не уничтожу его сейчас, то он разрушит Чикаго еще больше. Больше людей, больше суперов будут покалечены и убиты. Больше домов и предприятий будет разрушено. Апокалипсис продолжится.
Но если я прыгну, если полечу с ним, мне придется столкнуться с боязнью высоты, и мне придется столкнуться с этим в одиночку. Мне придется сражаться с драконом без Мэллори, Катчера, Джонаха... или Этана. Мне придется сражаться с ним в одиночку — только я и моя сталь — в месте, которое он выберет. А потом мне придется найти дорогу назад.
Мне придется столкнуться с возможностью проигрыша, смерти на любом поле, которое он выберет для неизбежной битвы.
На мгновение я вернулась на зеленую землю с детским смехом, отражающимся эхом по холмам. Смехом, — подумала я, — счастливой маленькой девочки.
Да, — подумала я, когда снова навернулись слезы, — мы можем никогда ее не узнать. Или, что еще хуже, мы можем узнать ее и потерять, как мои родители свою первую Кэролайн. Но если существует шанс, что я могу стать матерью — ее матерью — то она заслуживает большего, нежели страх и храбрость. Она заслуживает своего собственного Стража, кого-то, кто будет сражаться за ее отца, ее семью, ее город.
Испытание Габриэля, — поняла я, — относилось не к триумфу или победе. Речь шла не о сражении. Речь шла о храбрости. О попытках и упорстве. Речь шла о том, чтобы держаться до конца, даже когда все казалось отчаянным, даже когда все казалось потерянным.
Поэтому у меня был только один выбор.
Я побежала к дракону и прыгнула, для надежности ухватившись ногтями за один из гребней, которые шли у него вдоль позвоночника, и взобралась ему на лапу.
«НЕТ», — крикнул он, придя в ярость от соприкосновения, но его конечности были недостаточно подвижны, чтобы стряхнуть меня.
Его чешуя была шероховата и надтреснута, давая мне опору, чтобы преодолеть это относительно небольшое расстояние от лапы к шее, затем перекинуть через него ногу и усесться между двумя гребнями у него на спине.
Наши судьбы теперь были связаны воедино. Либо дракон выживет, либо умрет от моего меча — или умрем мы оба.
— Мерит!
Я не была уверена, прокричал Этан мое имя вслух или мысленно. Но оно пронеслось в воздухе со смесью страха, горя и ярости, ведь я предложила себя в жертвы.
Очень жаль. Я ведь Страж моего проклятого Дома.
«Я люблю тебя», — мысленно ответила я, надеясь, что он сможет меня услышать.
Дракон резко поднялся и взлетел, а я прижалась лицом к его чешуе, погрузившись в запах химикатов и города, слез и злости, пота и страха.
— Не стрелять! — прокричал Этан, его голос раздался в наушнике, которые Люк выдал нам перед тем, как мы покинули Дом. — Не стрелять! Мерит на драконе.
Дракон повернул и направился к центру Чикаго.
Я взвесила свои варианты. Я не думала, что смогу покончить с магией в воздухе. Мне придется подождать, когда он приземлится, и мы оба окажемся на твердой земле. Иначе он исчезнет подо мной, а я была уверена, что падение с трехста метров не то же самое, что прыжок с пятидесяти метров.
Так что я держалась и чувствовала вину из-за того, что испытывала возбуждение, паря над Чикаго, летя над стеклом и асфальтом, пока ветер раздувал мои волосы. Я не должна была наслаждаться этим ощущением полета, не должна была закрывать глаза из-за теплого ветра. Но я была никем иным, как девушкой, которая любила сказки, которая провела свое детство, мечтая о принцессах, преследуемых в лесу, и драконах, и получившая вот такую возможность.
Но волнение исчезло, когда мы приблизились к реке, когда я увидела, что дракон сделал с городом моего сердца.
Это был апокалипсис. Случившийся только в Чикаго, но достаточно серьезный, чтобы потребовались месяцы, если не годы, прежде чем город вновь станет таким, как прежде.
Дракон спикировал вниз, нацелившись на вершину «Тауэрлайна». Но опять же, он испытывал боль и злость, чувствовал, будто его обвели вокруг пальца и предали. Магия, которая создала его, началась с «Тауэрлайна». Очевидно, он решил, что это отличное место, чтобы излечиться.
Я прокричала в свой наушник, но не была уверена, услышит ли меня кто-то с такого расстояния:
— Мы на вершине «Тауэрлайна»!
Большая крыша здания, все еще носящая следы магии, которую мы использовали ранее, становилась все больше и больше перед нами, и я закрыла глаза от неожиданного головокружения.
Дракон тяжело опустился на крышу, скользя по гравию и обломкам, и сбросил меня. Я покатилась по камням и битуму, остановившись только у одного из оставшихся блоков системы вентиляции.
Что за обиды между друзьями? — подумала я, на мгновение закрыв глаза, чтобы дать возможность голове прекратить кружиться.
Крыша сотряслась подо мной, и я потянулась за своим мечом, прежде чем открыть глаза.
Лапа дракона — такая же большая, как покрышка — маячила над моей головой.
— Черт! — выругалась я и откатилась, прежде чем эта покрышка опустилась и впечаталась в крышу. Я вскочила на ноги, но дракон задел мою ногу своим когтем и снова сбил меня.
Он потащил меня по гравию, а затем я почувствовала пустоту под своей спиной.
— Не так закончится эта история! — произнесла я и крутанула мечом над головой.
Дракон закричал и от боли поднялся на задние лапы. Я откатилась и вскочила на ноги, сапогами расшвыривая гравий, пытаясь убраться от него подальше, прежде чем вновь оглянулась.
Как и чешуя на лапе, та, что на его шее также была небольшой, и сквозь нее легко мог проникнуть меч, так что я нанесла ему ощутимый удар.
«БОЛЬ!» — прокричал дракон, это слово рассекло воздух так же резко, как мой меч.
— Тебе не должно быть больно! — сказала я и подняла свой меч. — Сдавайся, и я не стану тебя убивать!
«Я ЕСТЬ ЗЛОСТЬ, И БОЛЬ, И СТРАХ. Я — ЭТО ЖЕСТОКОСТЬ, И ОТМЩЕНИЕ, И АГОНИЯ. ТЫНЕ СМОЖЕШЬ ОСТАНОВИТЬ МЕНЯ».
Единственный дракон в целом мире, и тот должен был оказаться социопатом.
— Меч в моей руке говорит об обратном.
«БОЛЬ БУДЕТ СУЩЕСТВОВАТЬ, ДАЖЕ ЕСЛИ Я ИСЧЕЗНУ. И ЕЕ ВСЕГДА БУДЕТ БОЛЬШЕ».
Теперь он только злил меня. Так что я позволила своим глазам посеребриться, выпуская клыки.
— Злость, боль и страх — часть жизни в Чикаго, да и в любом другом месте. Но есть также радость и любовь. И будь я проклята, если позволю тебе уничтожить еще хоть какую-то часть этого.
Вытянув катану перед собой, практически перпендикулярно моему телу, я шагнула к дракону.
— Клинком и кровью я связываю тебя!
Он взревел и ударил, один коготь попал в дыру, проделанную камнем в моей кожаной одежде, и скользнул по моим ребрам. Боль была невыносимой, мою кожу словно охватил огонь. Но сейчас у меня не было времени беспокоиться об этом.
Я уклонилась и пробежала под его лапой.
— Тьмой и сталью я связываю тебя!
«СТРАХ БУДЕТ СУЩЕСТВОВАТЬ ВСЕГДА». — Хвост дракона ударил сбоку, и я подпрыгнула, чтобы уклониться от него, приземлилась и перекатилась, держа меч в руке. Я снова была вся в синяках и ссадинах, но меч все еще был у меня в руке.
— Может и так, — ответила я. — Но страх не должен быть единственным, что существует в этом мире. — Я выдохнула, прищурилась и посмотрела на него.
— Огнем и ветром я связываю тебя! Надеждой и страхом я связываю тебя!
Меч в моей руке нагрелся, лезвие раскалилось до бела от силы заклинания. Я проигнорировала это, покрепче схватила его и ринулась к дракону.
Он открыл свою пасть и щелкнул ею, пытаясь проделать тот же трюк, что и с Соршей. Я нырнула под его морду, схватила меч двумя руками и ударила между двух чешуек на шее дракона.
Взорвалась магия.
Последовал легкий удар током от катаны, когда дракон дернулся, крича от боли миллиона душ.
Я выпустила меч, пытаясь выбраться из-под его дергающихся лап и хвоста, подальше от магии, которая взорвалась, огромной и белой, распускающейся, как цветок сверхъестественной энергии.
Дракон дернулся, когда его окутал цветок, а затем застыл, как будто захваченный в плен стекла, как и рисовал Портной. Но цветок все продолжал расти.
Я пыталась убежать, но поскользнулась на крови и гравии и вновь упала на колени — да впрочем было уже слишком поздно. Меня охватила разрастающаяся магия. Я инстинктивно стала противиться ее влиянию, той силе, которая, как я была уверена, сожгла бы нас обоих.
Но в отличие от Эгрегора, эта магия не была жестокой по отношению ко мне, она не была злой. Она была знакомой, потому что возникла от связи, которая уже существовала между мной и катаной, рожденной, когда я закалила сталь своей собственной кровью.
И хотя дракон оказался заморожен, магия прошла сквозь меня, усиливая мою связь с мечом... и связь между мной и жизнью, которая только лишь начала зарождаться. Жизнью, о существовании которой я даже не знала, пока магия не укрепила эту связь между нами, привязывая ее изнутри ко мне точно так же, как магия привязала дракона к клинку.
Надежда была настолько сильной, что я разразилась слезами. Я подняла руку сквозь плотную магию, а затем положила ее на живот, ощущая трепет, которого, как я боялась, никогда не почувствую, но который теперь казался совершенно реальным.
— Привет, — произнесла я с глупой улыбкой. — Привет.
Внезапно с сильным воем цветение начало затухать, вновь уходя к плененному дракону, связанному дракону. Я вспомнила, что все еще нахожусь посреди битвы, внутри заклинания и менее чем в полуметре от магически сдерживаемого дракона. Поэтому сначала самое главное.
Когда магия меня освободила, я отползла подальше от дракона и заклинания, которое свертывалось над драконом, как распускающийся в обратном направлении цветок, уплотняющийся все больше и больше, пока в темноте не осталось ничего, кроме копья света вокруг моего дрожащего клинка, дракона, Эгрегора, заключенного внутри.
С последней вспышкой света раскаленный до бела энергией меч завис в воздухе, а затем тяжело упал на крышу.
Я опустилась на колени, мое тело все еще гудело от магии, а царапина на ребрах невероятно жгла. Но я была жива, и мы были в безопасности, а Чикаго возродится.
На сегодня этого достаточно.
***
К тому времени, как все добрались до крыши «Тауэрлайна», мой меч остыл, и сталь вновь приобрела серый оттенок.
Я почувствовала шаги прежде, чем услышала их, посылающие вибрацию по крыше. Этан первым появился в поле моего зрения, его глаза лихорадочно осматривали меня. Мэллори и Катчер следовали за ним.
— Дракон связан, — сказала я, — а я жива. — Но моя голова все еще кружилась.
— Мерит, — произнесла Меллори, падая на колени рядом со мной. — Ты светишься.
— Похоже, ты получила отличную дозу магии, — заметил Катчер, проводя своей рукой вдоль моей. — Но я не вижу никаких долговечных последствий. — Он посмотрел на меч, и на его лице страх сменила улыбка. — И в этом мече до черта магии.
— Да. Там внутри дракон. И я чувствую себя... вроде как фиолетово. — Я посмотрела на Мэллори, затем на Этана. — Есть такое? Чувствовать себя фиолетово?
Она улыбнулась, убирая волосы с моего лица.
— Абсолютно точно есть, безбашенная ты вампирша.
— Моя безбашенная вампирша, — произнес Этан и сгреб меня в объятия. — Которую я очень даже могу навсегда приковать наручниками в Доме.
— Не собираюсь никуда уходить в ближайшее время, — ответила я, кладя голову ему на плечо. — Рада, что ты нашел меня. Я сделала плохого парня.
— Да, сделала, — ответил он, и в его голосе безошибочно прозвучала гордость. — А теперь расслабься.
Он произнес эти магические слова, и свет погас.
Глава 27
АППЕТИТ
Зима на Среднем Западе наводит ужас, и лето частенько не намного лучше. Но ранняя осень с ясным небом и температурой такой же бодрящей, как весенние яблоки, неоспоримо прекрасна.
Спустя две недели после смерти дракона, когда оказали помощь всем раненым, и город снова начал восстанавливаться, мы наслаждались этой великолепной осенней погодой со сцены Павильона Прицкера[110] — в месте, где мы впервые услышали голос Эгрегора — в то время как на нас смотрели тысячи чикагцев.
Держа в руке микрофон, мэр Ковальчук стояла в джинсах, сапогах и ветровке, она отказалась от своего делового костюма в пользу одежды, лучше подходящей для ходьбы по разрушенным улицам Чикаго и помощи в сборе разбросанных обломков.
Мы стояли за ней — вампиры Дома Кадогана, мой дедушка со своими сотрудниками, Мэллори, офицеры ЧДП и мужчины с женщинами, которые находились на «Солджер Филд».
— Не один раз, — произнесла мэр, — а уже дважды сверхъестественные спасли этот город четким и очевидным образом, и немалой кровью своей и своих близких. А во главе этой борьбы стояли сотрудники офиса Омбудсмена, вампиры Дома Кадогана и колдунья Мэллори Кармайкл. И это лишь те достижения, о которых нам известно. Сколько раз они действовали в темноте ночи, в безмолвии, когда мы ничего не знали? Или когда мы им не верили?
Она замолчала, положив руки по краям трибуны, ее взгляд был удрученным и задумчивым.
— Как и у вас, у меня были сомнения и опасения. Сверхъестественные устроили хаос в этом городе. Но сверхъестественные также и спасли нас. — Она взглянула на Этана. — Мы задолжали этим сверхъестественным благодарность. И чтобы гарантировать, что в будущем мы будем прислушиваться к их советам и предупреждениям, я рада объявить, что офис Омбудсмена настоящим учреждается постоянным департаментом города Чикаго.
Она подошла к моему дедушке и протянула ему руку.
— Спасибо, мистер Мерит.
Он сосредоточенно кивнул, прекрасно понимая, какую ответственность она возложила на его плечи.
— Не стоит благодарности, госпожа мэр.
Она пожала руку Джеффу, потом Катчеру, а затем вернулась к толпе.
— Давайте поаплодируем Чикагским вампирам! — сказала она, и толпа взорвалась аплодисментами.
Я посмотрела на Этана и увидела на его лице гордость и удовлетворенность. А под ними надежду. Он провел своих вампиров через множество бурь за то время, пока был Мастером, и, несомненно, это случится снова. Но на данный момент воцарился мир, а также последовало принятие. Все это было очень долгожданным.
Этан посмотрел на меня и улыбнулся.
«Мы справились, Страж».
Я кивнула в ответ.
«Мы справились».
Когда толпа, наконец, затихла, Ковальчук снова подняла микрофон.
— Чикаго спасен от самой страшной угрозы, — продолжила мэр, снова повернувшись к толпе. — Но теперь начинается восстановление. Давайте начнем его вместе. В данный момент и в будущем, давайте будем единым Чикаго.
***
Поскольку мы живем в Чикаго, мой дедушка после мероприятия позвал нас на пиццу. А потом мы вернулись в Дом Кадогана на вечер кино, который я устроила в актовом зале Дома. Там были еда, алкоголь и выдающиеся комедии, которые, как я решила в качестве официального общественного председателя, были самой подходящей наградой Дому.
Но перед этим, прежде чем приступить к развлечениям, у меня было еще кое-какой дело. Поэтому я остановила Этана на ступеньках Дома Кадогана, переплетя с ним пальцы, и посмотрела на него.
— Страж?
— Я хочу тебе кое-что сказать.
Как и ожидалось, он выгнул бровь.
— Ладно.
Я ждала, пока врач официально не подтвердит то, во что я поверила на крыше здания «Тауэрлайна». И даже тогда я ждала, пока мэр не выразит нам признательность; я хотела быть уверенной в Чикаго.
Я набралась смелости и произнесла слова, которые все изменят:
— Я беременна.
Этан просто вытаращился на меня. Его глаза широко распахнулись, а затем опустились на мой живот, потом вернулись к моему лицу.
— Что?
— Я беременна.
— Ты... как ты... как?
— Ну, — произнесла я, подумав о том, как они с Мэллори дразнили меня, — когда мужчина и женщина...
— Страж. — Его голос был радостным и нетерпеливым, как у ребенка, которому не терпится открыть Рождественский подарок.
Я улыбнулась ему.
— Это случилось на крыше «Тауэрлайна». Связующая магия.
Этан был чрезвычайно умен, и на его лице быстро появилось осознание.
— Побочный эффект. Она не заключила тебя внутри меча; ты думаешь, что она связала тебя с ребенком.
Я кивнула.
— Такова теория. Связующая магия заставила ее прижиться, по крайней мере, до тех пор, пока она не будет готова появиться. И «она» — это просто предположение, — сказала я, прежде чем он успел спросить. — Мне не нравится говорить «ребенок».
— Кое-какой магический побочный эффект, — спустя мгновение произнес он.
Я ухмыльнулась ему.
— Точно. Приблизительно девять месяцев и восемнадцать лет побочного эффекта.
— Испытание, — произнес Этан. — То, которое нужно было пройти. Что это было?
— Я не говорила с Габриэлем, но у меня такое чувство, что оно было связано с драконом — подавить свой страх перед монстром и возможностью того, что он сделал и что мог сделать Чикаго. — Я улыбнулась ему. — Она будет единственной в своем роде — единственным вампиром, рожденным вампиром. Думаю, ей было нужно, чтобы я доказала, что могу быть такой храброй, какой будет она.
Этан притянул меня к себе и обнял.
— Моя жена. Мой ребенок.
— Угу. Вероятно, в мае.
— В мае, — с трепетом произнес он. А потом он застыл и посмотрел на меня с ужасом на лице.
Мое сердце в ответ заколотилось.
— Что? Что такое?
— Ты будешь есть за двоих.
Я шлепнула его по груди.