Представьте себя следующим за этими призывами... Не пытайтесь их как-то определить и классифицировать, а просто позвольте вашей памяти и воображению перенести вас туда... Представьте, что «зов», которому вы следуете, является не просто беспокоящим симптомом, но и процессом, погружающим вас в определенное состояние... Какое это бы было состояние?..
А теперь вообразите себя в «хорошем» путешествии... или представьте внутри себя мудреца, способного дать вам особые состояния и ощущения... Соединитесь на мгновение с этими представлениями... персонажами... путешествиями...
Попытайтесь выяснить, не имеет ли ваш внутренний учитель... или ваш жизненный опыт... какого-либо сообщения для вас... Попытайтесь понять его и отнестись к нему серьезно...
Подумайте о том, что вы следуете полученному сообщению в своей жизни, на работе, в отношениях с близкими и друзьями... Отметьте те изменения, которые надо внести в повседневную жизнь.
В большинстве «примитивных» обществ и древних цивилизаций для пробуждения духовного «зрения» существовали сильнодействующие ритуалы, называемые антропологами «обрядами перехода» (инициациями), имеющие целью преобразить и освятить отдельных лиц, группы людей или даже целые культуры. Целью обрядов перехода является создание условий для полного переформирования личности. Данный процесс включает в себя не только изменяющиеся психологические или социальные компоненты, но и основные философские и духовные параметры человеческого существования. Эти обряды совершаются во время важных изменений в жизни человека или целой культуры. В рамках личной истории они зачастую совпадают с важнейшими психологическими изменениями и могут иметь место в момент рождения, достижения половой зрелости, первого уровня взрослости (совершеннолетие, вступление в брак, рождение ребенка), второго уровня взрослости и наступления смерти. В каждый такой момент жизни организм, психика, социальное положение и основные обязанности индивида претерпевают определенные изменения.
|
|
Обряды перехода могут также совершаться в рамках посвящения в герои или в члены священного общества, в ходе
календарных празднеств обновления природы, передвижений из одного места в другое и ритуалов исцеления. Во всех таких ситуациях человек или социальная группа оставляет один стиль поведения и по окончании переходного периода вступает в другие и абсолютно новые условия существования1.
Арнольд ван Геннеп, автор раннего исследования данных обрядов, описал их как три последовательные стадии: отделение, переходный период, воплощение.
На стадии отделения человек выводится из привычных ему социальных связей. Неофит должен быть полностью изолирован или пребывать вместе с находящимися в аналогичной ситуации сверстниками. Период отделения может сопровождаться печалью об утрате прежнего стиля жизни. Во время его прохождения важную роль играет чувство страха перед неизвестным, неожиданным, который может быть спроецирован на непривычность этого неведомого мира. Именно страх часто побуждает неофита покинуть пределы цепляющегося за предсказуемость жизни Эго. В процессе отделения у человека нередко развивается глубокое чувство общности. Особое положение изоляции вкупе с ожиданиями и страхом объединяет посвящаемых общностью предстоящего переживания.
|
|
По мере изучения неофитом мифологии и космологии данной культуры начинается его подготовка к более активным аспектам обряда перехода. Программа напряженного и часто устрашающего переходного периода, предстоящего взыскующему, передается ему либо в форме мифов, повествований, песен, танцев, либо непосредственно в терминах конкретного описания той области испытания, через которую предстоит пройти. Данное направление процесса обучения весьма важно для результата посвящения. Неофит поймет, что эта область, пусть странная и, возможно, даже зловещая, кем-то уже была преодолена, да и впредь ее неоднократна будут осваивать другие, — не только давно ушедшие священные предки, но и грядущие поколения. Осознание такого факта может ободрить посвящаемого и дать ему дополнительный импульс войти в древнейший ход событий.
1 Если взглянул на европейскую культуру с точки зрения периодов жизненного цикла, то мы увидим, что время основных переходов из одного в Другой, как правило, оценивается отрицательно. Это, безусловно, верно в отношении периода достижения половой зрелости, средних лет, пожилого возраста и, конечно, кончины. Даже рождение в некотором смысле подвержено негативной оценке, так как роженица традиционно рассматривается как вольная» и в этом качестве направляется для родов в больницу. Другой, едва воспринимаемой в нашей культуре категорией людей являются больные, особенно смертельно больные. Они находятся между жизнью и смертью и больше Не являются социально полезными членами общества; именно поэтому уми-Рающис обычно считаются социальным и экономическим балластом.
|
|
На второй стадии, именуемой ван Геннепом переходной неофит переходит от интеллектуального обучения к непосредственному соприкосновению с плотью мифов. Эту стадию следует рассматривать как с точки зрения внешних символов и действий, обрамляющих прохождение испытания, так и с позиции переживаемых субъективных впечатлений. Именно в течение переходной фазы данная культура использует всевозможные методы для расширения сознания посвящаемого, снижая или полностью снимая психологические барьеры, отделяющие сверхъестественный мир от обыденного. Подобного рода методики включают в себя лишение сна, пост, изнурение плоти, активнре воздействие на слух и зрение, социальную изоляцию, гиперактивацию, коллективное воздействие, внушение и в некоторых случаях — галлюциногены. Объединяя символическое действо, разыгрываемое внутри, и внешние культурологические символы, обрамляющие данное событие, неофит испытывает и в конце концов глубочайшим образом постигает суть всех обрядов перехода: можно продраться сквозь хаос пограничных состояний и муки смерти, пройти через переживание полнейшего уничтожения и выйти из этого процесса обновленным и возрожденным. Обучающее воздействие такого переживания весьма глубоко, оно затрагивает не только интеллект, но и всю психобиологическую структуру организма. Между событиями внешнего мира и компонентами непосредственного окружения, с одной стороны, и внутренним опытом человека, с другой, происходит диалектическое взаимодействие. Подобное смешение осознаваемого содержания подсознания с культурологической символикой, относящейся к обновлению, приводит к образованию у индивида глубочайшей сообразности и внутренней согласованности.
Третьей стадией в триаде ван Геннепа является стадия воплощения. Она включает в себя возвращение человека к его непосредственному социальному окружению. Однако посвященный отличается от недавнего неофита. Покинувший место посвящения обладает новой концептуалистикой, измененными взглядами на мир, иным статусом и кругом обязанностей, вступая в жизнь на другом, более высоком уровне. Символика концентрируется вокруг одной и той же специфической смеси рождения, секса и смерти. Хижина, в которой содержатся те, кому предстоит пройти посвящение, часто называется «влагалищем», «чревом» (например, в новогвинейской культуре иатмулов, исследованной Грегори Бэйтсоном, вход в хижину посвящений носит название «клиторных врат»). Нередко это же место называется могилой. В отдельных культурах одно и то же слово обозначает беременность, похороны и посвящение. С другой стороны, могилы часто сооружаются в форме чрева, и покой-
ников погребают, придав им позу плода. К беременной могуг относиться как к умершей и считать ее заново рожденной во время родов.
Во время обрядов перехода, как и в ходе психотерапевтических сессий в особых состояниях сознания, духовная символика может переплетаться с определенными биологическими элементами. Посвящаемые зачастую раздеваются донага, им сбривают вес волосы на теле, а на голову льют кровь жертвенных животных1. Иногда соприкосновение со смертью организуется '■ столь реалистично, что ритуальные действия заключают в себе -риск серьезной физической травмы или опасность настоящей
■ биологической гибели.
\ Символики внешних изображений и внутренних переживаний могут объединяться в ходе ритуальных действий взаимо-
■ усиливающим образом, приводя как к колоссальному личному,
■ так и к коллективному переживанию. Именно во время подоб-
■ ных обрядов преображения границы личности раздвигаются до Вгепени включения в себя не только окружающей среды, но и
сверхъестественных сфер. Область данных переживаний имеет многочисленные параллели с трансперсональными явлениями. Введение человека в духовную историю его культуры, в некую Космогонию, повторяемую при каждом посвящении, приводит иеофита к соприкосновению с древнейшей сакральной традицией и пониманию непосредственного отношения этой тради-
■ ции к его психике. Именно обновление сакральной природы ■индивида и его контакт с важнейшим творческим импульсом [космоса наполняет существование новым смыслом.
С. Гроф рассматривает обряды перехода в качестве структу-
■ рированных событий, в рамках которых индивид сталкивается, переживает и исторгает значительные бессознательные энергии. Представляется допустимым, что, с точки зрения природы
Действующих психологических сил, их стихийное и неконтро-Ьируемое проявление, а также деятельность под влиянием таких ■Энергий могли бы быть разрушительны для окружающей соци-Ьльной среды. Здесь интересно упомянуть мнение Арнольда ван Геннепа, Маргарет Мид, Мирча Элиаде и других выдающихся Вштропологов, согласно которому отсутствие обрядов перехода, возможно, способствует усилению социальной психопатологии, ргаблюдаемой в современном обществе. Многие импульсы, из-
1 В этих ритуалах нетрудно разглядеть сближение с положением новорож-Шенного. Более тою, использование испражнений и других отталкивающих ^субстратов напоминает скатологическне аспекты биологических родов. Наконец, элементы пытки и физического страдания, болезненного отделения и \ борьбы за выживание, присутствующие во многих обрядах перехода, несут ■ отпечаток близкого сходства с аналогичными процессами, являющимися частью перинатальных переживаний.
начально разрушительного и асоциального характера, вместо того, чтобы разряжаться в санкционированном обществом порядке (через безопасный и структурированный сакральный контекст), незаметно пронизывают нашу повседневную жизнь и проявляют себя в ряде личных и общественных проблем.
Мифология — хранилище сакральной истории культуры также указывает на непосредственное значение и универсальный характер опыта смерти-возрождения. Многие древние и современные культуры знают живописные истории, где рассказывается о героях, которые спускались в мир мертвых и, преодолев немыслимые препоны, вернулись на землю наделенные сверхъестественными способностями. Столь же часты упоминания о богах, полубогах или героях, умерших или убитых, а затем возвращенных к жизни для новой роли омоложенными или ставшими бессмертными. В менее отчетливом виде та же тема выражается в образе героя, заглатываемого и перевариваемого колоссальным чудовищем, а впоследствии либо извергнутым им назад, либо совершившим чудесный побег.
Во многих частях света эти мифологические темы явились концептуальной основой для священных мистерий, в ходе которых неофиты испытывают в ритуализированной форме смерть и возрождение.
Вавилонские и ассирийские обряды, связанные с Таммузом и Иштар, вращаются вокруг одной из самых ранних аллегорий умирающего бога, относясь, возможно, к 4000 году до нашей эры. Миф, лежащий в основе ритуального действа, — это история Матери Богини Иштар и ее нисхождения в подземный мир в поисках священного эликсира; который единственный мог бы вернуть к жизни ее мертвого сына и мужа Таммуза. Она сама была заключена хтонической богиней Эрешнигаль, царицей подземного мира, в дом мрака и перенесла много болезней. Будучи богиней плодородия, она остановила в отместку созревание урожая и всякий рост на земле. В конце концов после вмешательства других богов, напуганных произошедшим, Иштар была исцелена с помощью живой воды и вызволена из подземного мира. Согласно эзотерическому толкованию миф об Иштар представляет собой заключение сознания в материю и его освобождение благодаря животворному и освобождающему действию тайного учения.
В храмах Исидьг и Осириса в Древнем Египте кандидат в посвященные под руководством иерофантов проходил через ряд тяжелых испытаний с целью преодолеть страх смерти и обрести доступ к эзотерическому знанию о природе, Вселенной и человеке. Мифологической основой для ритуала трансформации служила история убийства и расчленения Осириса братом Сетом и последующего воскресения после мифического действа,
выполненного его сестрой Нефтис вместе с женой и сестрой Осириса Исидой.
Эдуард Шюре в «Великих посвященных» приводит яркую реконструкцию процесса посвящения в египетские мистерии Исиды и Осириса. Суровые ритуальные испытания начинались с прохождения по узкому коридору тайного убежища, освещаемому факелами. С обеих сторон этого зловещего помещения располагались устрашающие статуи с человеческими телами и звериными головами. В конце коридора находились мумия и человеческий скелет, охраняющие дыру в стене. Неофиту вручался небольшой зажженный светильник, и он проникал в эту дыру, которая была столь узкой, что приходилось ползти на четвереньках. Затем дверь за ним затворялась, и дальнейший путь пролегал в темноте. В конце находился проход вроде ствола шахты, ведущий к лестнице, исчезающей в вертикальном отверстии. Спустившись к нижней из перекладин, неофит обнаруживал, что висит над ужасающей бездной. Тревожно размышляя о своем затруднительном положении (вернуться наверх нельзя, внизу же — таинственная чернота), он замечал справа расщелину и ступени: спиральная, высеченная в скале лестница вела его в огромный зал, расписанный символическими фресками, а пастофор (хранитель священных символов) объяснял ему значение изображений.
Следующая фаза испытания начиналась в длинном узком коридоре, в конце которого светилась раскаленная докрасна печь. Дверь за неофитом захлопывалась, и перед ним вставала, задача пройти сквозь огонь. Обретя достаточно мужества и приблизившись к пылающему горнилу, он видел, что это — оптическая иллюзия, создаваемая горящими смолистыми поленьями, положенными на железную решетку. Путь, пролегающий между поленьями, позволял быстро миновать их.
Затем следовало испытание водой. Посвящаемого сталкивали в бассейн, наполненный черной стоячей водой, после чего два помощника вытаскивали его в слабо освещенный грот. Здесь его купали, досуха вытирали и умащивали изысканными
Маслами.
Отдыхая, он слушал игру арф и флейт. Нубийка, одетая в темно-крас] roe одеяние и украшенная прекрасными драгоценностями, приближалась к нему, символизируя женскую чувственность. Если он уступал искушению и не выдерживал испытания, то на всю жизнь оставался рабом в храме. Если же успешно Проходил эту последнюю стадию, его с триумфом препровождали В святилище Исиды, где он должен был принести обет молчания И покорности перед колоссальной статуей богини.
Как мы помним из истории, Древняя Греция изобиловала Мистериальными религиями и священными обрядами. Элев-
синские мистерии, проводившиеся каждые пять лет в Аттике основывались на эзотерическом толковании мифа о Деметре и ее дочери Персефоне. Похищенная хтоническим богом Плуто-. ном Персефона была вынуждена каждый год проводить шесть месяцев в подземком мире. Этот миф, рассматриваемый как аллегория, касающаяся сезонных циклов природы, стал для посвященных в Элевсинские мистерии символом духовных битв души.
В «Обелиске франкмасонства» Джон Е. Вейсс приводит описание такой мистерии. Он изображает обстановку начала мистерии как пронизанную чувством абсолютного хаоса и ужаса, сопровождаемую слепящими вспышками света и оглушающими раскатами грома. Согласно рисуемой им картине помещение словно трясется и охвачено огнем; отвратительные привидения скользят по воздуху, вопя и стеная; всюду слышны пугающие звуки и завывания. На фоне этих инфернальных сцен появляются таинственные призраки — посланники различных яростных божеств: Мучения, Безумия, Голода, Болезни и Смерти. В то время как трепещущие новообращенные продвигаются среди ужасающего представления, отражающего страдания этой жизни, муки, испытываемые в Тартаре, они слышат торжественный голос иерофанта, демонстрирующего и объясняющего символы высшей божественности. Внезапно все меняется, и вместо ужасных образов появляются ясный свет и различные знаки блаженства..Таким образом община посвященных в Элевсинские мистерии переживала в короткое время и на ограниченном пространстве «беды Земли, мучения Тартара и счастье Элизиума».
Орфический культ основывался на легенде об обожествленном фракийском певце Орфее, предпринявшем неудачную попытку освободить свою возлюбленную Эвридику из тьмы подземного мира. Он сам трагически погиб, разодранный в клочья киконианскими женщинами за вмешательство в вакханалию. Согласно легенде его оторванная голова, выброшенная в Гебр, продолжала петь и предсказывать будущее.
Вакхические и дионисийские обряды концентрировались вокруг истории молодого Вакха, расчлененного Титанами, а затем воскрешенного Афиной Палладой после того, как та спасла его сердце. В дионисийских обрядах их участники стремились к отождествлению себя с убитым и воскресающим богом, достигая этого с помощью употребления пьянящих напитков, ритмических танцев, пожирания сырого мяса животных.
Самофракийские мистерии корибантов, или кабиров, были тесно связаны с дионисийскими празднествами. Ритуальная драма представляла убийство Кадмилла тремя его братьями.
Фригийские мистерии справлялись во имя бога Атиса, оскопившего себя под сосной, умершего и воскрешенного великой матерью Кибеллой1. Ритуальная процедура, практиковавшаяся во Фригии, включала в себя сакральный прием пищи, во время которого неофит ел из барабана и пил из цимбал. Потом он натирался кровью быка; посвящаемого поили исключительно молоком.
Мистерии Адониса ежегодно справлялись во многих частях Египта, Финикии и Библоса. Согласно легенде Адонис родился из миррового дерева, в которое боги превратили его мать Смирну. Его рождению помогал дикий вепрь, ставший, таким образом, повитухой Адониса, однако он же и принес ему смерть: Адонис скончался после того, как вепрь смертельно ранил его, пронзив клыками. В ходе мистерий Адониса неофит проходил через символическую смерть бога и воскресал с помощью жрецов. Он вступал в благословенное состояние возрождения и искупления, ставшее возможным в результате страданий Адониса.
В нордической традиции убиваемым и воскресающим богом был любимый сын Одина — молодой и прекрасный Бальдр. Согласно мифу он являлся единственным миролюбивым божеством Валгаллы. Персонифицированное зло — обманщик Локи подсунул слепому богу судьбы Хеду омеловую стрелу, единственное оружие, могущее причинить вред Бальдру, которой тот и был сражен. После многих усилий убитые горем боги нашли способ воскресить своего любимца. В процессе мистерий Одина неофит выпивал освященный мед из кубка, сделанного из человеческого черепа. Подобно Бальдру, посвящаемый проходил через тяжелые сакральные испытания в девяти подземных палатах и в конце концов мог открыть тайну Одина, наиболее хранимую из тайн природы и человеческой души.
В друидических мистериях Британии граница между символической и физиологической смертью оказывалась весьма зыбкой. После помещения испытуемого заживо в гроб последний укладывали в открытую лодку и сталкивали в море, изображая таким образом смерть бога Солнца. В этом необычном и тяжелом испытании гибли многие посвящаемые. К тем же, кто переживал этот суровый ритуал, относились как к заново рожденным.
Приведенные выше примеры, безусловно, не исчерпывают описания мистериальных религий. Схожие ритуальные действия, акцентированные на смерти и возрождении, существовали
1 Согласно некоторым исследователям мифологии данная легенда содержит языческие корни христианской традиции, связанной с рождественским Деревом.
также в рахчичных видах в митраизме, в герметической традиции, в Индии, на Тибете, среди африканских племен, в доко-лумбовых и современных обществах американских индейцев во многих других культурах мира. Подобные ритуалы практиковались во все времена при посвящении в члены разных тайных обществ.
Шаманские инициационные действа также весьма насыщены и драматичны. Суть переживаний, связанных с призванием шамана, также состоит в соприкосновении с опасностями и смертью. Посвятительные сновидения, а также видения включают в себя, с одной стороны, нисхождение в нижний мир, страдание и смерть1; с другой — восхождение на небеса, сопровождаемое воскресением. Так, сибирские шаманы утверждают, что во время посвятительной болезни они от трех до семи дней пребывают мертвыми в своих юртах либо в уединенном месте. В это время демоны и духи предков ведут их в подземный мир, подвергая там различного рода мучениям. Заметим, что различные шаманские традиции по-разному описывают детали испытаний, но во всех этих описаниях присутствует общая атмосфера ужаса и нечеловеческого страдания. Пытки включают в себя расчленение, соскабливание плоти с костей, вырывание глаз из глазниц, иные ужасающие действия. После превращения начинающего шамана в скелет с отполированными костями куски его тела обычно распределяются среди духов различных болезней. Затем кости покрываются новой плотью, и кандидат в шаманы может получить даже новую кровь. Воскреснув в подобном преображенном состоянии, он получает от разного рода духов в человеческом и животном образах знание и силу цели-тельства. Следующая важная ступень путешествия шамана — восхождение для посвящения в небесные области: кандидат поднимается по столбу или по дереву и совершает магический полет.
Переходные испытания неизменно сопровождаются воскресением и разрешением основной проблемы шамана. Кроме того, отныне он должен всегда хорошо ориентироваться как в «объективной реальности», так и в различных областях сверх-естественного мира. С этого момента в экстремальных инци-
1 Согласно М Элпаде шаманы внесли большой вклад в сумму знаний о смерти и «погребальной географии». Они также являются авторами многих тем, касающихся мифологии смерти. Чаще всего страна, которую видит шаман, и персонажи, с которыми он встречается, описываются им до мельчайших подробностей во время и после транса. Посредством повторяющихся магических путешествий шамана неизвестный и вызывающий страх мир смерти обретает форму и структуру и постепенно становится все более знакомым и приемлемым, а сама кончина в основном рассматривается как обряд перехода к духовной форме бытия.
дентах шаман усматривает духовное значение и воспринимает переживаемое как тяжелые испытания, имеющие глубокий
смысл.
После посвящения шаманы начинают обладать способностью посещать мир духов и общаться с ними, становясь в чем-то подобными им: они могут покидать тело и по желанию путешествовать в космическом мире. Опытные шаманы являются для своего народа целителями, провидцами, жрецами, поэтами и проводниками душ в загробный мир. Они выполняют лечебные церемонии, управляют принесением племенем ритуальных жертв, а также играют роль спутника для душ умерших на их пути в иной мир.
Шаманизм (так же как и восточные учения) придает большое значение стиранию так называемой личной истории — первоначальной самоидентификации, загоняющей человека в социокультурные рамки и вследствие этого делающей его зависимым от мыслей и поступков других людей. Описанные инициационные ритуалы «расчленения» имеют своей целью именно очищение сознания отложной идентификации с Я и заполнением его ничем, или чистой сутью.
Обычно искоренение личной истории влечет за собой душевное страдание, так как приходится отказываться от, наверное, самой устойчивой и «вредной» привычки думать о себе как о жестко фиксированном человеке с одной-единственной задачей. Но, как пишет Арнольд Минделл, «или вы становитесь текучими, или природа найдет способ стереть вас с лица земли» (1996).
Попробуйте выполнить следующее упражнение.
Упражнение «Стирание личной истории»
Для начала мысленно опишите себя.. Кто вы?.. Чем занимаетесь?.. Из какой вы семьи?.. Опишите свой пол... свою расу... религию... профессию... национальность...
Вспомните свое детство... успехи и неудачи... самые радостные... и самые неприятные моменты в жизни...
Каким вы видите свое тело? Сильным... слабым... уродливым или прекрасным?.. Счастливы ли вы?..
Представьте себя членом туземного племени... и свою личную историю как миф вашего племени... Какие табу он накладывает?.. Какую полезную для всех информацию несет?..
Подумайте об обрядах инициации и ритуальной смерти... Попытайтесь понять, какая часть вас могла бы быть предназначена для того, чтобы умереть?.. На какой новый уровень личностного роста вы могли бы подняться в результате этого...
Вообразите ситуацию, что ваша личная история стерта... Как бы изменились вы, ваши взаимоотношения и окружающий
мир?..
Люди, ощутившие зов духа, так же как и будущие психоте- рапевты, должны пройти многолетнее обучение под руководством опытного Учителя. Не случайно многие исследователи шаманизма сравнивают процесс обучения ученика шамана с процессом психотерапии: в то время как одни ищут решения собственных проблем, другие находят духовных учителей1.
Ремесленным навыкам психотерапии, как показывает наш собственный преподавательский опыт, можно обучиться достаточно быстро; но необходимо множество лет кропотливой практической работы, прежде чем психотерапевт начинает верить в себя и в свою способность душевного исцеления. Совершенствуясь в своей профессии, любящий свое дело психотерапевт тем не менее постоянно испытывает сомнение в собственном выборе и в средствах достижения цели (и в этом, может быть, коренное отличие подготовки в области психотерапии от подготовки в любой другой медицинской специальности). Хотя он и прикладывает все мыслимые и немыслимые усилия, чтобы победить судьбу, этого практически никогда не происходит. Слишком многообразны проявления духа и слишком самонадеянно думать, что ими можно управлять. Поэтому главная задача обучения и в психотерапии и в шаманизме состоит в том, чтобы научиться следовать им2.
Таким образом, сомнения в шаманизме оказываются полезными: они заставляют учиться вещам, которых человек не знает. Обучение необходимым навыкам шаманской практики занимает несколько недель, но гораздо больше времени потребуется на то, чтобы овладеть особым психологическим отношением — аттитьюдом (от франц. attitude — поза) — к окружающему миру, который шаманы передают своим ученикам посредством личных наставлений: вы не тот, кто изменяет, вы учитесь изменяться. Поэтому в обучении шаманизму огромную роль играет концепция духовного мастерства. Для того, чтобы понять ее, А. Минделл предлагает одну дзэн-буддистскую аналогию. Так, монахи должны завершить первую стадию обучения {продол -
1 Как наши собственные исследования, так и исследования, проводимые на протяжении длительного времени в других странах, показывают, что в ходе практически любой психотерапии наступает момент, когда психотерапевт пробуждает в пациенте ассоциации с шаманом.
2 Именно поэтому «вечные философии* рекомендовали смирение как лучший выбор искателя мудрости. Подобно священной горе Фудзи в Японии, вершина которой, будучи плоской, является символом скромности, а не гордости (как это могло быть в случае, если бы она была острой), ученик должен подняться над повседневной жизнью, но быть открытым посланиям свыше.
жающуюся десять лет) в монастыре; следующий десятилетний период обучения, не имеющий определенной программы, начинается с того момента, когда они выходят в мир. Это неформальное обучение не имеет определенного конца. Просто по истечении срока учитель садится вместе с монахом и каким-то образом (например, по его манере пить чай, поскольку она является символом его жизни в дзэн) узнает, стал ли монах мастером или нет.
Испытания силы духа проверяют не только ученика (пациента), но и учителя (психотерапевта). Восприимчивый учитель понимает, что он растет вместе со своими подопечными. Судьба связывает их даже если ни тот, ни другой не готовы к этому. Исходя из этого, в шаманизме проекция ученика на учителя рассматривается не только как часть его внутренней жизни, которая должна быть обоюдно принята, но и как указание на то, как должен расти учитель.
Шаманы выделяют четыре барьера (или врага) знания: страх, ясность, силу и старость. Второй и третий враги разыскиваются самим шаманом, но становятся его врагами лишь после того, как они были найдены.
Любому человеку необходим страх перед той Тайной, которую представляет собой бессознательное. Это чем-то сродни страху, который мы чувствуем, переправляясь через ненадежные воды. Страх извещает нас об опасности, которая поджидает, и о тех возможных последствиях, которые могут произойти, если мы наобум, вслепую и безрассудно, двинемся вперед. Человеческая жизнь не может существовать без страха, и те, кто приближается к глубоким уровням бессознательного без страха, вполне могут быть сметены или уничтожены как сумасшедшие, эксцентрики или возомнившие о себе пророки. У Братьев Гримм есть сказка о молодом человеке, от которого отрекся отец, поскольку тот не знал, что такое страх, и который был вынужден один отправиться в мир в поисках страха.