Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. 6 глава

Просто им нужно будет сделать еще одну по­пытку.

Если только Спенсер согласится.

Мысль об этом буквально преследовала ее по­следние дни командировки, лишая ее сна, аппе­тита и способности внимательно следить за хо­дом переговоров. Перед отъездом Спенсер явно на нее рассердился. Вероятно, из-за трехднев­ного затворничества, а может, из-за утомительной правки своей рукописи. Но поскольку он был ее гостем, она приняла его раздражение на свой счет.

Он сказал, что ему понравился секс с ней. Если бы это была правда! Но вполне возможно, что, на­ходясь с ней в постели, он думал о какой-то дру­гой женщине. С другой стороны, он просто взбе­сился, когда она сказала ему про эти несчастные документы. Значит, все-таки секс действительно доставил ему удовольствие — в отличие от про­блемы ребенка.

Достаточно ли ему было с ней хорошо, чтобы он захотел все повторить? Лично она не испыты­вала прежде ничего подобного, при одной мысли, что она снова окажется с ним в постели, ее охва­тывала волнующая дрожь. Но что она понимала в сексе? Вряд ли все-таки она сумела доставить ему настоящее наслаждение...

Дженна молилась, чтобы он согласился снова приехать и помочь ей, чувствуя, что сможет ро­дить только от него.

Она вернулась в Литл-Комптон смертельно ус­тавшая и измученная размышлениями о том, как отреагирует Спенсер, когда она сообщит ему груст­ную новость. К тому же месячные проходили с бо­лями и слабостью. Все это настолько вымотало ее, что, не позвонив в офис и даже не проверив авто­ответчик, она сразу легла спать. Было пять часов дня. Проснувшись утром в девять, она почувство­вал себя гораздо лучше и решила, что обязана по­звонить Спенсеру.

Дома его не оказалось. Автоответчик показал, что накануне он пытался с ней поговорить. Она звонила ему каждый час, но он не отвечал, и она придумывала тысячи тревожных причин его от­сутствия, разумеется с участием женщин.

Наконец, в три часа дня, он взял трубку и раз­драженно сказал:

¾ Да?

— Спенсер...

После секундной паузы он осторожно спросил:

— Это ты, Дженна?

— Да.

— Господи, где же ты была? — загремел он. — Я считал, что ты должна была вернуться еще вче­ра. Или ты решила провести день в Сан-Фран­циско, хотя знала, что я жду твоего звонка? Это было бы чертовски непорядочно. К тому же могла бы позвонить и из Фриско, кажется, там есть те­лефоны! — Едва переведя дыхание, он спросил:

— Ну, как твои дела?

— Никак, — уныло ответила она.

— У тебя начались месячные? — Тон его стал спокойнее, но ничего не выдавал.

— Да, точно в срок.

— Ты расстроена? — помолчав, спросил он.

— Да, очень! Я так надеялась... И мне не хоте­лось снова просить тебя приехать. Мне и в первый-то раз совестно было просить об этом.

— Но меня это нисколько не затруднило. Я за­кончил у тебя работу над рукописью и отвез ее в Нью-Йорк.

— Хорошо хоть это. — Она не знала, что еще сказать.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

— Немного устала от тряски в самолете, но по­сплю еще ночь, и все пройдет. Я не болталась в Сан-Франциско лишний день. Нас задержали в аэропорту на два часа и первым же рейсом отпра­вили сюда. А когда я добралась до дома, так уста­ла, что просто с ног падала.

— Вот видишь. Тебе не следовало лететь. Пере­лет тебя утомил.

— Все было хорошо до начала месячных... Но сегодня я весь день пыталась дозвониться до тебя. Если ты действительно так ждал моего звонка, нужно было сидеть дома.

У него у самого вдруг голос стал уставшим.

— А я весь день проторчал у адвокатов. Суд затягивает мое дело по правам на исследование, а время уходит. Мы пытались достичь с против­ной стороной компромисса, но пока ничего не удалось.

— Он не идет на уступки?

— Нет, идет, но не до такой степени, чтобы мне стоило тратить время и усилия на подъем имуще­ства с галеона.

— И что теперь?

— Ждем, пока суд примет решение, — со вздо­хом сказал он.

— Сколько у тебя времени?

— До наступления сезона штормов? Несколько недель. Даже если суд вынесет решение завтра, времени не так уж много. Думаю, придется начать поиски только в ноябре.

— А что ты будете делать до этого? — Она на­деялась, что если он будет свободен, то не будет возражать против нового приезда.

— Займусь изучением документов. Может, сле­таю на Юкатан, посмотрю, что там делается, или навещу друзей в Мичигане. Пока не знаю.

Понимая, что у нее не будет другой возмож­ности, она набралась храбрости и сказала:

— Ты не думаешь снова сюда прилететь?

— Ты имеешь в виду, ради ребенка? Конечно. Я же сказал, что помогу.

Так легко и просто! У нее отлегло от сердца.

— Ах! А я боялась, что с тебя^-достаточно и одно­го раза.

— Я же принял решение. Я позабочусь об этом — не потому, что мне захотелось, чтобы около меня бегал ребенок, но если уж ему быть, то пусть уж лучше он будет от тебя, чем от кого-то другого.

У Дженны комок в горле встал. С трудом спра­вившись с волнением, она тихо сказала:

— Спасибо, Спенсер. Обещаю, ты об этом не пожалеешь. Этот ребенок будет особенным.

— Ну, особенный — это еще не обязательно хорошо. А пока что давай думать о том, чтобы его зачать. Когда мне прилететь?

— Гм... Думаю, дней через десять.

— Ты думаешь? — Он щелкнул языком и шут­ливо сказал: — Дженна, ты, видно, еще не про­снулась. Обычно ты точно знаешь, когда, почему и на какой срок.

Она смутилась:

— Я знаю, но не была уверена, что ты согла­сишься. Если подождешь, я загляну в свой гра­фик.

— Сейчас это не обязательно. Я позвоню через несколько дней.

— Но тебе нужно распланировать свое время.

— Да, поэтому я не вмешиваюсь во всю эту здешнюю возню.

Судя по тону, он шутил. Ей пришло в голову, что возвращение на Род-Айленд отвлечет его и поможет перенести напряженное ожидание реше­ния суда.

— Кстати, как все прошло в Гонконге?

— Прекрасно, переговоры закончились удач­но, поездки были интересными и полезными. Мы посетили несколько фабрик, которые можем ис­пользовать в будущем году. Осенью наши юристы начнут переговоры.

— Тогда тебе снова придется туда лететь?

— Нет. Я запланировала следующий визит на весну.

— А если ты будешь беременной?

— Тогда откажусь.

— Ты не жалеешь, что летала сейчас?

Она почти ожидала этого вопроса. Он возражал с самого начала, предупреждал, что поездка будет утомительной.

— Если ты спрашиваешь, не помешала ли по­ездка моей беременности, то нет. Месячные у меня пришли точно в срок и проходили не тяжелее, чем обычно. Это был не выкидыш, а обычные месяч­ные. Просто я не была беременна. Может, если бы мы сделали это у доктора...

— Из этого ничего не получилось бы.

— Откуда ты знаешь?

— Просто знаю, и все. Но ты не волнуйся. На этот раз все получится. Я скоро тебе позвоню, что­бы уточнить дату вылета. Береги себя, Дженна.

 

Спенсер не без причины говорил так уверенно. У него были основания радоваться новой встрече с Дженной. Время было подходящим, у него не было никаких дел. Он чувствовал себя с ней легко и непринужденно, а секс с ней был просто вели­колепным. Единственное, что неприятно задело его, это когда она заговорила о подписанных до­кументах. Ведь он доверял ей, не опасался, что она передумает и потребует, чтобы он оказывал помощь ребенку. Но даже если бы она этого по­требовала бы, это еще не конец света. Денег у него достаточно. Он легко мог открыть солидный счет на имя ребенка. Возможно, он все равно так и сделает. Тогда не будет чувствовать себя вино­ватым, продолжая свою свободную и беззаботную жизнь.

Потрясающий секс! Он не мог этому поверить. Правда, Дженна красива, но у него было много красивых женщин. Однако ни с одной он не ис­пытывал такого ошеломительного наслаждения, как с ней. Кто его знает почему. Среди прочих женщин у него были гораздо более сексуальные и опытные, чем она. Но он не стал копаться в этом. Главное, им было хорошо вместе в постели... и в патио.

Где-то они окажутся в следующий раз? Ему нравилось разнообразие, оно придавало остроту ощущениям. Дженне это казалось ужасным, имен­но поэтому ему было интересно с ней. Она ведь ничего не ожидала от секса, была поразительно наивной, но в ней дремал скрытый огонь, и ему доставляло удовольствие пробуждать его.

Последние несколько дней он постоянно думал о том, чтобы Дженна почувствовала себя с ним более свободно и раскованно, но едва ли это про­изойдет с ней дома. Она слишком зациклена на идее забеременеть. Нужно было заставить ее за­быть об этом, а для этого необходимо сменить обстановку. Да, правильно! Если дать волю своему воображению, можно представить себе Потрясаю­щие вещи.

С этими мыслями он позвонил ей через не­сколько дней. Чувствуя себя бодрым, возбужден­ным и храбрым, он сказал:

— Привет, ангел мой. Как поживаешь?

— Спенсер, это ты? — неуверенно спросила она.

— А кто еще называет тебя ангелом?

— От тебя я этого не ожидала. Ты... У тебя все хорошо?

— Прекрасно! Все по-прежнему тихо, суд мол­чит, но настроение у меня отличное. Ты опреде­лила, когда я тебе понадоблюсь? — Он представил себе жеребца, которого ведут на случку, и выпря­мился.

— Да. Пятого августа у меня снова начнется овуляция. Это понедельник. Так что хорошо, если бы ты приехал в субботу, как в тот раз.

— Отлично. Приедешь ко мне в Вашингтон?

— А почему туда?

— Мне нужно посидеть над старыми докумен­тами в Смитсоновском институте. — На самом деле это могло подождать, но Спенсер решил, что, как и работа над рукописью, занятия в институте дадут необходимую разрядку, если между ними возник­нет напряженность. — У тебя будет время сделать покупки, посетить музеи и всякое такое.

— Покупки меня мало интересуют.

— Ну, тогда просто походишь по магазинам, посмотришь, как работают твои конкуренты. Ты сможешь освободиться от своей работы на поне­дельник и вторник?

— М-могу, — нерешительно сказала она.

— Отлично. Значит, повеселимся.

— Спенсер, я, право, не знаю...

— Хочешь, я заберу тебя на своем самолете?

— О нет, только не это!

Он засмеялся:

— Но ты же понимаешь, что со мной лететь без­опаснее, чем с пилотом коммерческого рейса, верно?

— Это скажет любой пилот частного самоле­та, — насмешливо заметила она.

— Пожалуй, если он хороший пилот. А тот па­рень, с которым летели твои родители, таким не был. Он не проверил самолет, как полагается, иначе еще на аэродроме обнаружил бы утечку го­рючего. Если бы он остался в живых, Ассоциация летчиков отдала бы его под суд. А я всегда очень тщательно осматриваю самолет. Можешь поверить мне на слово — я слишком люблю жизнь, чтобы попусту рисковать.

— Значит, я могу быть уверена, что ты благопо­лучно долетишь до Вашингтона. А что касается меня, то я воспользуюсь очень удобным ДС-9, ко­торый летает из Провиденса три раза в день. Я за­кажу два номера в «Кэпител Хилтон».

— Ни в коем случае. Я не останавливаюсь в больших отелях. — А главное, ему не нужны два номера. — Предоставь это мне. На следующей не­деле я сообщу тебе, где мы остановимся.

— Но платить буду я.

— Нет, я сам.

— Но это я захотела завести ребенка.

— А я — встретиться в Вашингтоне.

— Но цель поездки — ребенок.

— Вовсе нет. Ее цель — потрясающий секс.

— Мы едем туда не для этого.

— Лично я именно для этого.

— Спенсер!

Она умолкла, и, догадавшись, что она покрас­нела, он испытал к ней прилив теплых чувств.

— Дженна, не волнуйся, прошу тебя, — мягко сказал он. — Ты получишь своего ребенка, а я — потрясающий секс, и оба мы будем довольны, как поросята в...

— Спенсер!

— Извини. Но это правда. Поговорим на сле­дующей неделе. Чао, мой ангел!

 

Спенсер прилетел в Вашингтонский нацио­нальный аэропорт днем в пятницу, третьего авгу­ста. Оставив самолет в частном ангаре, он отпра­вился на коммерческий терминал, чтобы в час дня встретить Дженну. Когда к терминалу подкатил огромный самолет, он испытал приятное волне­ние. И, увидев появившуюся на площадке трапа Дженну, он безумно обрадовался.

Она выглядела очень красивой. Правда, она вы­соко заколола волосы, но это можно было оправ­дать сильной жарой. В общем, она выглядела так роскошно в бриджах, рубашке и в туфлях абрико­сового цвета, что он испытал гордость, когда эта красавица подошла именно к нему. Но выражение ее лица вызвало у него усмешку.

— Ты выглядишь так, — сказал он, снимая у нее с плеча сумку, — будто не уверена, радоваться тебе, что уже на земле, или расстраиваться из-за своего приезда. Так что тебя тревожит?

— И то и другое понемножку. Инстинкт под­сказывает мне, что лучше бы нам встретиться у меня дома.

— Если бы мы послушались твоего инстин­кта, — заметил он, обняв за талию и ведя сквозь толпу, — мы сделали бы это у доктора. Только по­думай, чего бы мы тогда лишились!

Она напряженно смотрела вперед.

Он прошептал ей на ухо:

— Без комментариев?

— Вот именно.

Она покраснела, отчего он пришел в восхище­ние — это было так женственно и так ей шло!

Но главное, она не сердилась. А отсутствие возражений косвенно подтверждало, что она тоже получила удовольствие от их совместного сек­са, что, в свою очередь, было еще одним шагом в нужном направлении. Он твердо вознамерился познакомить ее с истинными радостями жизни к тому времени, когда они успешно сделают ей ребенка.

Однако он не будет спешить. Так было намного интереснее. Впереди у них выходные, понедель­ник и полдня вторника. Если повезет, он уговорит ее еще немного задержаться, но только в том слу­чае, если ему самому этого захочется. Она может надоесть ему уже через два дня, и тогда он первым улетит отсюда во вторник утром.

Но до вторника еще нужно дожить, а сегодня суббота. И он все распланировал. Дженна все еще нервничала в его обществе, меньше, чем в первый раз, но все равно заметно. Поэтому ее необходимо было чем-то занять. Помимо изучения докумен­тов, к которым он собирался приступить в понедельник, у него были и другие дела в городе. Она вполне могла сопровождать его.

Однако первым делом нужно было устроиться в отеле и привести себя в порядок. Он заказал номер в «Ловет-Парке», маленьком, элегантном и подхо­дящем для романтических встреч отеле. Вероятно, Дженна почувствовала этот интимный характер, когда они вошли в вестибюль, потому что схватила его за локоть, увидев, что клерк передал им карточ­ки на номер.

— Два номера? — шепотом спросила она.

— Двухкомнатный.

— Не надо. Нужно взять два отдельных номера.

— Тут и есть две комнаты. — Он достал из кар­мана бумажник.

— Две спальни?

— Это напрасная трата денег.

— Спенсер!

— Я буду спать на диване. — Улыбнувшись клерку, он положил на купюру кредитную карточ­ку и подвинул ему. — В этом номере большая кро­вать? — громко осведомился он, едва не рассмеяв­шись, когда стоявшая рядом Дженна возмущенно фыркнула.

— Да, сэр, как вы просили.

Дженна поспешила отойти в сторону. Закончив расчеты, Спенсер обнаружил ее сидящей в боль­шом кресле с видом оскорбленной королевы. Он указал головой в ту сторону, куда коридорный по­нес их багаж.

— Это нечестно, — укорила она его.

Взяв под руку, он повел ее к лифту.

— Отнюдь. Учитывая цель нашего приезда, не имеет смысла брать два отдельных номера. Кровать достаточно большая, чтобы каждый из нас спал на своей стороне, и я действительно могу спать на диване. — Хотя он надеялся, что до это­го дело не дойдет. Просто она слишком много думала о приличиях. Когда она не думала — как в последний раз, в патио, — она становилась более покладистой. Если они окажутся в кровати, он может остаться рядом на всю ночь, и вряд ли она станет возражать.

Значит, нужно сделать так, чтобы она забыла обо всем, кроме наслаждения. Только и всего.

 

Глава 8

 

Номер, отделанный в колониальном стиле в темно-малиновых и зеленых тонах, был роскош­ным: поистине королевская кровать с бархатным покрывалом, бархатная обивка стульев, диванчика в ванной и огромного дивана в гостиной.

Дженна ничего не сказала по поводу убранства, но Спенсер заметил, как она мимоходом провела рукой по покрывалу, полюбовалась картинами на стенах и осторожно опустила свою косметичку на мраморную доску туалетного столика. С детства привыкнув к богатой обстановке, она по-прежнему ее ценила. Ему это понравилось. Он с удоволь­ствием отметил, что из ее уложенных узлом волос выбились легкие шелковистые пряди, и, не желая, чтобы она убрала их, поспешил увести ее из но­мера, сказав, что у них еще много дел.

На самом деле они гуляли до самого вечера. Спенсер опасался, что она быстро устанет, но она довольно уверенно шла с ним в ногу. Оба уже бывали в этом городе, так что им не было необ­ходимости знакомиться с его достопримечатель­ностями, как и толкаться в толпах туристов, ока­завшихся здесь впервые. Они шли, держась за руки, и весело болтали о разных вещах. Было жарко, так что время от времени они останавли­вались, чтобы выпить прохладительного напитка. Они обошли все самые известные места — памят­ники и мемориалы, Капитолийский холм и не­которые не столь посещаемые места, известные им обоим. К вечеру они зашли в кинотеатр по­смотреть фильм, который не видели. К оконча­нию фильма они здорово проголодались и пошли в ресторан, где уничтожили полный обед и так объелись, что им пришлось энергично побродить, чтобы исчезло ощущение тяжести в желудке. В результате они вернулись в отель уже ближе к по­луночи.

Спенсер ни на минуту не забывал, что им пред­стоит в номере. Днем только за разговором с Джен­ной он отвлекался от этих мыслей. Но фильм ока­зался весьма сексуальным, а Дженна выглядела такой прелестной, когда сидела напротив него в ресторане, что он снова возбудился. Видимо, она это почувствовала, потому что время от времени очаровательно розовела и избегала встречаться с ним взглядом. Однако она по-прежнему держала его за руку и не отпустила ее, когда они шли по вестибюлю.

В лифте он сильно сжал ей руку:

— Ты уже не нервничаешь, правда?

— К сожалению, нервничаю. Иначе это была бы не я.

— Я не дам тебе успокоиться, — предупре­дил он и, оказавшись в номере, не зажигая света, прижал ее к двери всем телом и взял ее лицо в ладони.

— На этот раз я тебя поцелую!

— Не-а.

Он провел кончиком большого пальца по кон­туру ее губ.

— Можешь объяснить почему?

— Потому что мы не любовники.

— А кто же еще?! — Он погладил ее по щеке.

— Ну, не в прямом смысле. У нас с тобой чи­сто деловые отношения.

Покачав головой, он еще крепче прижался к ней.

— Тогда, в патио, они уже не были чисто дело­выми. Может, даже и раньше, да только ты ни за что не призналась бы.

— Конечно.

Он провел пальцем по ее гладкому подбо­родку:

— Почему это?

— Потому что все наши отношения заканчива­ются после зачатия ребенка.

Только теперь Спенсер понял, что этого нель­зя допустить, что при желании они могут и после этого оставаться любовниками. В голове его про­мелькнула мысль о далекоидущих последствиях, но сейчас, когда на уме у него был только секс, он был не в состоянии серьезно думать об этом. Он не стал возражать, просто взял ее лицо в ладо­ни и поцеловал.

У нее вырвался тихий стон удивления, что так ему нравилось, и она уперлась ему в грудь рукой, но не оттолкнула. Он поднял голову, набрал в лег­кие воздуха и снова прильнул к ее губам. Услышав снова этот возбуждающий стон, он принялся це­ловать ее более горячо.

Сначала она только чаще задышала, но не от­вечала на его поцелуи. Может, она предпочла бы, чтобы он оставил ее, но, чувствуя, как ей прият­но, он не собирался ей потакать. И он продлевал удовольствие, чему помогала разгорающаяся в нем страсть. Он дразняще касался ее языка, целовал ее закрытые глаза и лицо. Ее длинные пушистые ресницы и теплое дыхание щекотали ему щеку, и он задрожал от желания. Он вернулся к ее губам, на этот раз приоткрытым, и, целуя ее, ощутил первый робкий ответ.

От этого ответного поцелуя, такого застенчи­вого и сладкого, он почти полностью возбудился.

— Ах, ангел мой! — простонал он ей в волосы и подхватил ее на руки. Он отнес ее в спальню, откинул покрывало и уложил ее на простыни.

Она сразу села:

— Я... Мне нужно в ванную.

— Нет, — шепнул он.

Встав на колено, он впился в ее рот, удерживая ее на месте и расстегивая свою рубашку.

— Мне нужно... ночную рубашку...

Отбросив рубашку в сторону, он зарылся ли­цом ей в шею:

— Нет, ангел мой, я хочу чувствовать всю тебя.

Но она выскользнула из-под него и успела вы­бежать из комнаты прежде, чем он успел ее до­гнать. Ничего, решил он, в другой раз он не даст ей набросить свою любимую рубашку. Сам же снял остальную одежду и ждал ее у двери, чтобы снова подхватить на руки, когда она вышла из ванной.

— Слишком уж ты горячий, — прошептала она.

Но обвила его шею руками и не протестова­ла, когда он с поцелуями уложил ее и, сразу рас­положившись между ее ног, умелыми ласками вызвал у нее страстные конвульсии. Внутри у нее все продолжало пульсировать, когда он вошел в нее, и, видимо, ночная рубашка не была для нее помехой, потому что она впервые стала гладить его. Ее прикосновения были легкими и застенчивыми, но настолько возбудили его, что он при­шел к оргазму так же стремительно и мощно, как и она.

Потом она уснула в его объятиях, как будто это было совершенно естественно, будто между ними и разговора не было об отдельных спальнях и прочей ерунде. Правда, проснувшись наутро при свете дня, она убежала, но это можно было понять. Фигурально выражаясь, она прошла уже довольно длинный путь. Если он проявит терпе­ние, она зайдет еще дальше. А терпения ему не занимать, тем более когда впереди ожидала такая награда.

 

Дженна поняла, что влюблена в Спенсера. Осознание посетило ее в воскресное утро, когда после позднего завтрака в постели он арендовал машину и повез ее в Виргинию к своим друзьям. Сидя рядом с ним в течение двухчасовой поезд­ки, изредка обмениваясь с ним несколькими сло­вами, она успела обдумать предыдущий день. Он был чудесным — включая и постель. Да, постель. Спенсер был невероятным, волшебным любов­ником. Он пробуждал в ней желание, какого она никогда не испытывала с другими мужчинами, и чем дальше, тем большее. Даже сейчас желание ее не оставляло. Они сидели пристегнутыми, но она ощущала его рядом, словно они лежали в по­стели, прильнув друг к другу во сне — или притворяясь спящими. Когда он действительно спал, она слышала его ровное дыхание у своей щеки, но ей было так приятно лежать с ним рядом, что хотелось как можно дольше наслаждаться его близостью.

Она живо представляла себе ощущение его мягких завитков на груди, чистый, здоровый запах его тела, мощный торс и обнимавшую ее руку, как он спал, зарывшись лицом в ее волосы.

Да, отрицать нельзя, она влюбилась. Как она ни старалась, не находила в Спенсере ни одного недостатка. Вероятно, это потому, что человек, которого она выбрала отцом своего ребенка, и должен быть совершенным. Но это не совпадало с ее планами на будущее, в котором она не отво­дила места Спенсеру.

И что же теперь делать? Снова оттолкнуть его и постараться, чтобы секс между ними был бо­лее бесстрастным? Пожалуй. Ведь если она будет постоянно напоминать себе, почему они вместе, может, ей удастся сдержать свои чувства. Вот только, когда они рядом, она практически не спо­собна рассуждать здраво и логично.

Неужели произошло то, чего она так опаса­лась?!

— Ты что? — Он искоса несколько раз с любо­пытством на нее посмотрел.

— А что?

— Ты смеешься.

Она этого не заметила.

— Так, ничего. Просто вспомнила о законе Мёрфи[1].

Он взял ее за руку. Ей нравилось ощущение этой крепкой и крупной руки, рождавшее у нее чувство защищенности. На этот раз он прижал ее руку к своему бедру под джинсами и удерживал там, пока они не свернули к ферме его друзей.

Друзья Спенсера оказались очень милыми и веселыми. Спенсер учился в одной школе с девоч­кой, которая потом вышла замуж за этого парня, с которым он тоже быстро подружился. Супруги занимались коневодством. Дженна, всегда жалев­шая, что на Род-Айленде недостаточно простора для этого бизнеса, с удовольствием осматривала конюшни, загоны и пастбища. Хотя ей не при­ходилось ездить верхом, она изъявила сильное желание покататься и была невероятно горда, что удержалась на смирной лошадке, которую ей дали хозяева. Спенсер лишь на время покидал ее, что­бы дать своему коню порезвиться на воле. И она издали любовалась его красивой посадкой и му­жественной фигурой.

Только к вечеру они выехали из Виргинии. Не выспавшаяся за прошлую ночь Дженна кое-как держалась во время поездки, но, добравшись до номера, сразу рухнула в кровать и крепко спала, когда Спенсер, вернув машину в прокатный пункт, приехал в отель. Ночью она несколько раз про­сыпалась от радостного ощущения его теплого тела. Скоро он уедет, а пока она наслаждалась его близостью, которую он так охотно ей предложил. Почему-то это не казалось ей неправильным.

И она еще сильнее прижималась к нему, будто ее уже не беспокоит то, что он старший брат Кэро­лайн, известный путешественник и автор несколь­ких книг, что скоро он снова вернется к своей жиз­ни. Пусть он знает, что мать его ребенка достойна тепла и любви.

 

Спенсер испытывал досаду. Ему страшно не хотелось вылезать из постели в понедельник ут­ром, и не из-за стертых от верховой езды бедер... Утреннее пробуждение всегда было болезненным, но, когда рядом уютно посапывала во сне Джен­на, это было в десять раз труднее. Он подвинул ее на своей руке, коснулся губами ее лба, затем полежал, раздумывая, что еще он посмеет сде­лать. Она не любила заниматься любовью днем, а ему не хотелось ее подстегивать. Она больше думала о ребенке, поэтому старалась заниматься этим ночью.

Ночью. Этой ночью. Но как ее дождаться? Он закрыл глаза и с трудом перевел дыхание.

— Спенсер? — прошептала она.

— А?

— С тобой все в порядке?

— Абсолютно.

— А мне кажется, тебе неудобно.

Он не успел объяснить, что его дискомфорт вызван сладостной мукой, — она отодвинулась и села на своей половине кровати. Откинув назад спутанные волосы, посидела так, приходя в себя, потом сбросила с себя простыню и опустила ноги на пол.

В белой девичьей рубашке, с тонкими изящны­ми руками и темным облаком волос, она выглядела экзотической красавицей. Спенсер отдал бы все на свете, чтобы снова уложить ее в постель.

Не в силах подавить раздражение, он провор­чал:

— Мне было очень удобно, только меня терза­ла невероятная боль.

Она тревожно взглянула в его сторону, но ее тревога сразу исчезла, когда она увидела припод­нятую чем-то простыню и покраснела.

Он невольно рассмеялся и повернулся на дру­гой бок.

— Я бы предложил, — сказал он, обернувшись через плечо, — скорее одеться и выкатиться от­сюда. Иначе я за себя не отвечаю.

Вместо ответа он услышал, как тихо стукнула дверь ванной.

Через пятнадцать минут она появилась полно­стью одетая, давая ему возможность привести себя в порядок, и это тоже было мучительно. Ему при­шлось простоять под холодным душем целых де­сять минут, прежде чем он совладал с собой.

Они спустились на завтрак в ресторан отеля, после чего Спенсер отправился в Смитсоновский институт. Он пригласил Дженну пойти с ним, но она настроилась на поход по музеям, и его это устраивало. Ему нужен был перерыв, потому что даже смотреть на нее было трудно, не испытывая желания. С глаз долой — из головы вон, успокоил он себя.

В общем, так и случилось. Он рылся в ста­ринных записях о судах, плававших в одно время с испанским галеоном. Отслеживал их маршруты по пожелтевшим картам, выписывал из покоро­бленных корабельных журналов сведения о грузах. Нужно было сделать множество сверок, изучить бумаги более ранних исследователей, что пред­ставляло огромный интерес. Но потом ему стало слишком душно. Он стал работать медленнее, от­влекаться. Ему не столько наскучило, сколько он устал от ожидания.

Кабинет, в котором он сидел, располагался в подвале одного из небольших зданий института, недалеко от места хранения нужных ему записей. Он назвал Дженне номер комнаты, объяснив, что пробудет там приблизительно до шести и что если она освободится раньше и захочет его видеть, то пусть найдет его. Уже с полудня он прислушивал­ся, не раздадутся ли в коридоре ее шаги.

Он услышал их незадолго до шести. Как толь­ко она, постучав, заглянула в комнату, он ощу­тил бешеный прилив энергии и желания. Надеясь отвлечься движением, он встал и быстро собрал книги.

— Я подожду, если тебе еще хочется порабо­тать, — заверила его Дженна, но он вручил ей одну из книг.

— Я уже наработался. — Собрав листы бумаги со своими записками, он сунул их в свой кейс. — Будь я суеверным, я и касаться бы не стал всех этих документов. Ведь суд еще не решил дела в мою пользу. — Положив стопку книг на кейс, он забрал все и кивнул ей: — Пойдем, мне нуж­но все это вернуть. — Он выключил свет, запер дверь и пошел по коридору. — Ну, как ты про­вела день?

— Прекрасно.

— Где побывала?

— В Портретной галерее, в музее и в саду скульптур Хиршхорна. Даже посидела за кофе на террасе Ботанического сада.

— Ты ходила туда без меня?! — Спенсер очень любил Ботанический сад, который напоминал ему тропический остров.