Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. 4 глава

— Я в этом не сомневаюсь, но я не люблю играть в игры. Пожалуйста, Спенсер, — взмоли­лась она. — Я согласилась поступить по-твоему, потому что всей душой хочу ребенка, но я не могу притворяться и изображать то, чего нет. Я хочу, чтобы все было по-честному. Ты согласен?

Спенсер устремил на нее долгий пытливый взгляд, затем решительно встал:

— Шестого я буду здесь. Если произойдут какие-либо изменения, ты знаешь, как со мной свя­заться.

С этими словами он ушел.

 

 

Глава 5

 

Шестое июля падало на субботу. Дженна пред­почла бы, чтобы это был будний день, тогда она могла бы весь день провести на работе и за дела­ми хоть немного отвлеклась бы от своих страхов в связи с предстоящей встречей со Спенсером. А вот ее организму не было дела до ее проблем, и он функционировал так же четко, как всегда. Температура, как и полагалось, значительно сни­зилась и восьмого должна была упасть до мини­мума.

Спенсер позвонил ей в пятницу утром, когда она собиралась на работу.

— Я только хотел уточнить дату нашего сви­дания.

— Это не свидание, а деловая встреча, — воз­разила она, решив придерживаться намеченной линии поведения в их отношениях. Ведь Спенсер не выбирал ее себе в любовницы. Ей казалось унизительным, если бы Спенсер подумал, что она претендует на эту роль. И без того складывалась очень неловкая ситуация.

— Ладно, пусть будет деловая встреча, — дружелюбно согласился он. — Так мы встреча­емся?

— Да.

— Прекрасно. Я договорился, чтобы мне кое-что отремонтировали в самолете. Лучший механик находится в аэропорту Норвуда, это примерно в часе езды от твоего дома. Ты сможешь забрать меня оттуда завтра днем?

— Конечно.

— Тогда мы успеем немного поговорить перед тем, как... Словом, поговорим.

Дженне показалось, что и он чувствует себя не очень комфортно и спокойно. Впрочем, едва ли. С его опытом чего ему бояться?

— Отлично, — скрывая тревогу, согласилась она. — Во сколько мне туда приехать?

— Я смогу вылететь отсюда не раньше двена­дцати. Потом разрешение на полет и время убе­диться, что механик понял, что мне нужно сделать... Шесть тридцать не очень поздно?

У нее отлегло от сердца.

— Нет, нормально.

Значит, она весь день проведет на работе, и нужно будет только придумать, чем занять Спен­сера в воскресенье. А в понедельник она снова будет на работе.

— Подъезжай прямо к ангару «С» и дай гудок, и я буду знать, что ты уже на месте, хорошо?

— Договорились. До свидания.

 

В летной рубашке с засученными рукавами, без галстука, в шортах и шлепанцах на босу ногу, он выглядел потрясающе красивым. Спортивную куртку он перекинул через плечо, а под мышкой держал толстый портфель. Его можно было бы принять за хиппи, если бы не резкие черты заго­релого лица, украшенного шрамом, взлохмачен­ные ветром волосы и дерзкие голубые глаза — все это придавало ему облик смелого и независимого бродяги.

С трудом сдерживая волнение, Дженна пома­хала ему и следила, как он размашисто зашагал по бетонному полю, на краю которого она припар­ковала свой «ягуар». Она была почти уверена, что он сядет за руль, но он открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья, швырнул свои вещи на заднее и влез внутрь.

— Извини, что задержался, — сказал он, не глядя на нее. — Проклятый механик забыл о моем звонке и уехал на выходные. Там был его помощ­ник, но он настолько бестолковый, что я не мог доверить ему свой самолет.

— Так что же делать?

— Мак вернется в понедельник. Тогда ему при­дется потрудиться. — Он взглянул на Дженну. — Ты меня долго ждала?

— Ерунда, всего пять минут. А ты выглядишь усталым. Трудный перелет?

— Нет, с этим все в порядке. А вот чуть раньше мне пришлось порядком попотеть. Оказывается, редактор недоволен моей последней рукописью и потребовал внести множество поправок. Мне со­общили об этом только вчера, этот тип не удо­сужился сообщить мне об этом лично. И вчера я почти целый день говорил с ним по телефону. Кое о чем нам удалось договориться, но остается еще внести довольно много изменений. Придется по­трудиться над рукописью у тебя.

Дженна не могла поверить своей удаче. Про­блема, чем его занять, практически снималась.

— Отлично. Я предоставлю тебе для работы свой кабинет, там большой стол и хорошее осве­щение. Тебе нужен компьютер?

Он усмехнулся:

— Я едва умею печатать на машинке, не говоря уже о том, чтобы пользоваться компьютером.

Дженна удивилась. Ей казалось, в мире нет та­кого дела, которым он не владел бы в совершен­стве.

¾ Не удивляйся. Я путешествую с двадцати двух лет, а компьютеры появились уже после это­го. Где мне было взять время, чтобы научиться им пользоваться? Я просто нанимал машинистку. — Он нахмурился. — Но должен сказать, возня с по­правками — это такое мучение!

— А когда они должны быть сделаны?

— На прошлой неделе.

— Ого!

— Вот именно. — Он криво усмехнулся и сно­ва посмотрел на нее. Глаза его приобрели теплое и двусмысленное выражение.

Дженна с трудом отвела от него глаза и опусти­ла их вниз, но там увидела его длинные, мускули­стые и загорелые ноги, покрытые густым пушком.

— Тебе не нравится, что я в шортах? Должен признаться, во время всего этого разговора с ре­дактором я все думал, что же мне надеть. И по­мимо мысли, что сейчас лето и в кабине может быть слишком жарко, я решил, что тебе будет по­лезно увидеть мои ноги, чтобы потом не слишком смущаться.

— Будто мне не приходилось видеть мужские ноги! — по возможности небрежно заметила она. — Кстати, твои ноги я тоже видела.

— Когда это?

— В то лето, после окончания колледжа и пе­ред поступлением в школу бизнеса. Не помнишь? Мы с Кэролайн путешествовали по греческим островам и встретились с тобой на Кипре.

— Ах да! — Он широко улыбнулся. — Я еще сразу заставил вас позвонить домой, потому что ни ты, ни Кэролайн не удосужились сообщить ро­дителям, что с вами все в порядке, и они страшно волновались. Я знал это, потому что звонил домой совсем по другому делу, а они так обрадовались моему голосу, будто я давно пропал.

— Мы просто не могли добраться до теле­фона.

— Я сам слишком часто прибегал к этому объ­яснению, чтобы поверить вам. На самом деле вы просто не хотели звонить домой. Но это можно понять. Вы в первый раз оказались вдалеке от дома и одни. И от ощущения свободы у вас обеих голова шла кругом.

Дженна просияла улыбкой, вспомнив свое тог­дашнее состояние.

— Верно, это было так здорово! Ты тогда про­вел с нами два дня, в основном на пляже, там я и видела твои ноги.

— Думаю, не только их.

— На тебе были плавки.

— Ну, не настолько закрытые, если я не оши­баюсь.

Это действительно так, но она скрывала свое восхищение Спенсером. Ведь он был старшим братом Кэролайн, ему исполнилось двадцать во­семь, а ей только двадцать два. И хотя они проис­ходили из одинаково состоятельных семей, он вел настолько необычный образ жизни, что ей в голову не могло прийти, что между ними могут быть какие-то отношения.

Но сейчас все было по-другому, и его ноги в шортах словно подчеркивали это.

— Да. Что ж, поедем. Хочешь, я подброшу тебя домой, и ты оставишь там вещи?

— Я бы предпочел поесть, ужасно проголодал­ся. — Он смотрел на вывески универсамов и кафе, мимо которых они проезжали. — Здесь где-то было симпатичное местечко, где давали великолепные стейки... «Терри’с» или «Кэрри’с»...

— Может, «Кори’с»?

— Да, да! Оно еще работает?

— Да. Зайдем?

— Конечно!

Через десять минут они уже были в рестора­не, но прошло еще сорок минут, прежде чем их усадили, а потом пришлось ждать еще около по­лучаса, когда им подадут еду. Спенсер бросал на официантку нетерпеливые взгляды, и Дженна опасалась, что он вот-вот взорвется, но, к счастью, этого не произошло. Он ерзал на стуле и уничто­жил несколько булочек, но не жаловался, а про­должал разговаривать с ней, задавая вопросы о ее фирме, общих знакомых, о Кэролайн и ее ребя­тишках.

Когда еда была подана, он съел свою порцию и половину того, что оставила на тарелке Дженна.

— Мне нужно как следует подкрепиться, — вы­разительно подмигнув, пояснил он.

— Но, Спенсер, это просто ужасно!

— Прости, но ничего не могу с собой поделать.

Дженна удивилась, когда он отказался от десер­та, но потом он вместе с ней выпил кофе. Офици­антка принесла счет, и Дженне удалось первой его схватить.

Но Спенсер прижал ее руку к столу и выхватил у нее счет:

— Я заплачу.

— Но это несправедливо. Ты оказался здесь из-за меня, так что позволь мне расплатиться.

— Плачу я, — сказал он таким тоном, что она уступила. Доставая кредитную карточку, он заме­тил: — К тому же я съел в два раза больше тебя.

Не желая вступать с ним в пререкания, Дженна терпеливо дождалась, когда он расплатится. Уже стемнело, когда они вышли к машине.

Дженна разволновалась. Он сказал, что они займутся их делом ночью, и вот эта ночь уже на­стала. Тревога не покидала ее всю дорогу до Литл-Комптона. Крепко сжимая руль, она представляла себе свой дом, кровать, застеленную для Спен­сера, свою кровать и гадала, которой из них они воспользуются.

Спенсер тоже хранил молчание. Проезжая мимо фонарного столба, она заметила, что он выставил локоть в окно и подпер лоб рукой. Она испугалась, не передумал ли он.

— Все в порядке? — чуть погодя осторожно спросила она.

— Да.

— Мне показалось, ты на что-то сердишься, — нерешительно произнесла она.

— Я не сержусь. — Он помолчал, потому убрал руку с окна и устремил взгляд вперед. — Просто чувствую себя неуверенно.

У нее сильно забилось сердце.

— Ты не уверен, что пойдешь на это?

— Нет, не в этом дело, просто не знаю, как себя вести. Мне, конечно, приходилось соблазнять жен­щин, но ты же этого не хочешь, настаиваешь, чтобы это было что-то вроде сделки. А в такой ситуации мне не приходилось бывать.

— Послушай, мы же можем это сделать так, как предлагала я, — с робкой надеждой сказала она. — Я уверена, что мой доктор готов встретить нас завтра в своем кабинете...

— Об этом забудь! — решительно заявил Спен­сер, отрезая ей путь к уговорам.

Дженна смирилась. Как бы ей ни хотелось сде­лать все по-своему, решала не она, ведь Спенсер оказывал ей такую важную услугу. Она ни на ми­нуту не забывала, что речь идет о ребенке.

— Это будет не так уж трудно, — сказала она. Если уж он не знает, что делать, то это будет по­хоже на ситуацию, когда слепой ведет слепого. — Мы же представляем, как это происходит. Разве этого недостаточно?

Он промолчал и, к ее огорчению, до самого дома больше не промолвил ни слова. Раньше между ними всегда завязывался непринужденный разговор. Ей нравились его рассказы о путешест­виях, приключениях и книгах, и, чувствуя ее ис­кренний интерес, он охотно делился с ней своими переживаниями. А сейчас между ними возникли напряжение и скованность. Она опасалась, что их отношения навсегда изменятся, и молилась в душе, чтобы этого не произошло. Она останови­лась у своего дома, он забрал свои вещи с заднего сиденья и последовал за ней. В холле она нереши­тельно помедлила, затем сказала:

— Я покажу тебе твою комнату, наверное, тебе нужно разобрать свои вещи.

Она повела его по лестнице, затем по коридо­ру. Комната, которую она для него выбрала, была почти такой же большой, как ее спальня, но на­ходилась в другом конце дома. У двери она по­сторонилась и пропустила его вперед.

Он вошел, бросил свои вещи на кровать и оста­новился, положив руки на пояс, спиной к ней. Вся его поза выражала напряжение и раздражение.

— Если тебе не нравится эта комната... — за­говорила она, но замолчала, когда он стремитель­но обернулся к ней.

С мрачным выражением лица он сверлил ее взглядом.

— Думаю, нам лучше сделать это сразу сейчас, поскольку никто из нас не успокоится, пока дело не будет сделано. Мне нужно принять душ, и че­рез десять минут я приду к тебе, хорошо?

Он, конечно, был прав. Чем дольше они откла­дывают, тем больше она будет нервничать. Она и сейчас едва держала себя в руках, а от его слов ее буквально стало трясти.

— Лучше минут через пятнадцать, — сказа­ла она и пояснила: — Я дольше буду принимать душ.

— Хорошо, — согласился он и еще раз при­стально на нее посмотрел.

 

Спенсер долго стоял под душем, подставив под горячую воду напряженные мускулы на шее. Он действительно устал от работы над рукописью, но поправки дались бы ему легче, если его мысли не отвлекались бы на Дженну.

Он вспоминал свое самоуверенное требование: «Никакого искусственного зачатия, или естествен­ным путем, или ничего». Такая самоуверенность, а почему бы и нет, черт возьми? Он интересный мужчина и отличный любовник. Он подарит ма­ленькой Дженне Маккью час счастья, и вдобавок она получит ребенка, о котором мечтает.

Он вернулся во Флориду уверенный, что нашел отличное решение проблемы, и только несколько дней назад осознал смысл своего предложения. И беспокоился он не столько из-за ребенка, сколько из-за самой Дженны. Он и не подозревал, на­сколько сложно у нее складывались отношения с мужчинами.

Женщины, с которыми он встречался ради удо­влетворения своих потребностей, обычно были высокими, эффектными и уверенными в себе. Дженна была совершенно иной, а главное, застен­чивой и неопытной, и он не знал, как вести себя с ней. Ему хотелось доставить ей наслаждение, но как это сделать, чтобы не задеть ее гордость и са­молюбие? Она хотела, чтобы они сошлись в по­стели ради единственной цели — зачатия ребенка. А ему этого было мало, он не привык ограничи­вать себя в желаниях.

Он поменял положение, чтобы струи воды па­дали на поясницу, поочередно поднял руки, раз­миная мускулы. Разумеется, он может быть с ней нежным и доставить ей удовольствие, если она это позволит. Вот в этом-то и вопрос: позволит ли?

Он выключил душ и вытерся. Глядя на себя в затуманенное зеркало, он достал из несессера зубную щетку и пасту и принялся чистить зубы. И все время представлял себе, как Дженна в сво­ей ванной готовится к встрече с ним. Вскоре он почувствовал легкое возбуждение.

Да, с этим у него не будет проблем. Другое дело — подвести к этому Дженну.

Он взглянул на часы. Пора. Обернув вокруг бе­дер полотенце, он пошел по коридору. Единствен­ной комнатой, где горел свет, была комната Джен­ны. Наверное, это была спальня ее родителей, но, остановившись на пороге, он думал не о них. Над разобранной постелью приглушенно светилось бра. В длинном белом халате, она стояла у крова­ти к нему спиной, опустив голову. Только подой­дя ближе, он увидел, что она смотрит на какой-то предмет в своей руке.

— Что это у тебя?

Она протянула ему крошечный браслет из сте­клянных бусинок, перемежающихся с шариками слоновой кости, которые составляли ее имя.

— Родители заказали для меня этот браслет, когда я была грудным ребенком. Я его очень лю­била. Если у меня будет девочка, я подарю ей та­кой же браслет с ее именем.

Спенсер посмотрел на браслет, затем перевел взгляд на Дженну. Темные волосы мягкими вол­нами обрамляли ее лицо и ложились на плечи. Влажное после душа лицо было розовым. От нее пахло весенними цветами, и выглядела она по­разительно юной.

— Неплохая мысль, по-моему, — одобрил он и пропустил между пальцами ее шелковистые и мяг­кие пряди.

Она стояла рядом с ним, маленькая и строй­ная, как газель, и он почувствовал себя еще более крупным и сильным. Взяв браслет из ее руки, он положил его на столик у кровати и выключил свет.

— Я мог бы и оставить свет, но, думаю, так тебе будет спокойнее.

— Да, спасибо, — прошептала она.

Он дотронулся до рукава ее халата.

— Под ним ночная рубашка?

Она кивнула.

— Хочешь снять халат? — мягко сказал он.

Не поднимая головы, она сняла с себя легкий шелковый халат.

— Примерно в это время няня отрывала для меня туалетную бумагу, велела снять с себя все ниже талии и залезть на столик, — сказала она, пытаясь пошутить, но ее выдавал напряженный голос.

— Здесь нет ни столика, ни туалетной бума­ги. — Понизив голос, он спросил: — Тебе нужно что-нибудь снимать ниже талии?

Она покачала головой.

Он ощутил сильное возбуждение, притянул к себе ее голову и вдохнул свежий запах ее волос.

Она отстранилась, забралась в дальний край постели и легла.

Несмотря на темноту, Спенсер видел ее напря­женно вытянувшееся тело и хотел было обсудить с ней, что делать дальше, но побоялся, как бы она снова не напомнила о визите к доктору.

Он улегся рядом с ней, погладил по щеке и успокаивающе прошептал:

— Не бойся.

— Я не боюсь, — тоже шепотом ответила она.

— Значит, напряжена, — заметил он, проведя рукой по ее подбородку.

— Просто я очень хочу, чтобы все получи­лось.

— Все получится, если ты расслабишься, а я помогу тебе.

Он погладил ее шею, затем горло.

В темноте ее глаза казались огромными.

— Это не обязательно, Спенсер. Я спокойна, правда.

— Хорошо, не буду. — Он сменил тактику. За­бравшись под одеяло, он вытянулся, лежа на боку лицом к ней. — Послушай, я ужасно тебя хочу.

— Ты не обязан это говорить.

— Но это правда. — Он лег на нее сверху, так что она ощутила вес его тела. По ее участившему­ся дыханию он понял, что она почувствовала его возбуждение. — Ты мне веришь?

— Да.

— Тогда немного расслабь ноги, чтобы я тебя почувствовал.

— Боже, как все это неловко, — пробормотала она, но подчинилась. У нее вырвался судорожный вздох, когда он устроился на ней удобнее.

— Тебе не очень тяжело?

— Нет.

— Лучше, если я буду сверху, да?

— Д-да. Так я меньше потеряю... Господи, как стыдно!

— Вовсе нет, это только приятно. — Он начал медленно двигаться. — Не знаю, почему мне рань­ше не пришло это в голову.

— Потому что я не в твоем вкусе, — еле слыш­но сказала она.

— В таком случае, почему ты вызываешь во мне такое сильное желание? Да и откуда ты знаешь, что ты не в моем вкусе?

— Мне Кэролайн сказала.

— Кэролайн ничего не знает. — Много ли он сам знает, если знаком с Дженной столько лет и только теперь все понял. Да что теперь гово­рить! — Я боюсь сделать тебе больно, если ты еще не готова, поэтому немного тебя подготовлю, со­всем немножко. Я знаю, ты этого не хочешь, но, если тебе будет больно, я не смогу продолжать. Я хочу, чтобы тебе тоже было хорошо.

— Мне этого не нужно.

— Зато мне необходимо. — Он опустил голову и легко коснулся губами теплой кожи у нее на шее, а потом невольно поцеловал крепче, настолько его возбудил запах ее кожи. У него задрожали мускулы, и он приподнял голову. — Черт!

— Что случилось? — встревожилась она.

Он рассмеялся, затем застонал.

— Ничего.

Он снова уткнулся лицом в ее шею и начал ин­стинктивно двигаться. Он был удивлен силой сво­его возбуждения. Причиной столь быстрого воз­буждения, конечно, было давнее отсутствие связи с женщиной, но такое случалось с ним не в первый раз, однако он никогда не испытывал такого внезап­ного и бешеного желания. Не поднимая головы, он предупредил:

— Дженна, я не знаю, сколько смогу сдержи­ваться.

Руки ее ожили и обвили его шею, ногти впи­лись ему в кожу.

— Не жди, не надо, пусть это будет сейчас.

Но ему нужно было знать, готова ли она. И он проник рукой под ее рубашку. И еще больше воз­будился, чувствуя ее нежную гладкую кожу и уча­щенное дыхание. Это был самый желанный звук.

— Тебе хорошо? — хрипло спросил он.

— Да, да.

Он коснулся ее между бедрами, и у нее вырвал­ся тихий гортанный стон.

— Ты просто прелесть, такая нежная и слад­кая. — Он гладил ее, осторожно продвигаясь глубже. Даже убедившись в ее готовности, он продолжал ее ласкать. — Дженна, я хочу тебя поцеловать.

— Нет!

Он нагнулся, чтобы поцеловать ее в губы, но ее мольба остановила его.

— Нет, Спенсер, не надо! Поцелуи говорят о чувствах, которых у нас нет.

Она вдруг невольно застонала от удовольствия и одновременно едва заметным движением при­подняла бедра навстречу ему.

Спенсер хотел возразить ей, но она уже была готова его принять. Сбросив с себя полотенце, он поместился между ее ногами и пристально смо­трел на нее, вводя член в ее теплую глубину.

Она была восхитительно тесной. Он вздохнул и усмехнулся:

— Ну, как ты себя чувствуешь?

— Наполненной.

— Верно. — Он улыбался от наслаждения, ко­торое доставляли ему движения члена внутри ее. Теперь стон вырвался у него, и он все глубже про­никал в нее. Ему хотелось смеяться, обнимать ее, но он только сказал: — Господи, как хорошо!

— Я уже не кажусь тебе слишком маленькой?

Вот тогда он рассмеялся:

— Нет. Мы с тобой... очень подходим друг другу.

И в доказательство он скользнул внутрь ее и назад.

Она восторженно ахнула:

— Я рада.

Она положила руки ему на грудь и потеребила его соски, отчего он с силой втянул в себя воздух, тогда она продолжала ласкать его.

— Спенсер, я хочу ребенка! — вскричала она. — Пожалуйста, подари его мне, подари!

Как ни странно, но напоминание о ее цели ни­сколько не притушило огонь его страсти, напро­тив, он ощутил такой сильный приступ желания, что едва не взорвался. Уступая требованию своего тела, он начал работать так неистово, что вскоре излил в нее семя.

Его оргазм все не прекращался. Задыхаясь, мо­крый от пота, он, наконец, распластался на ней, но не вышел из нее, пока не утихла дрожь наслаждения. Наконец, несколько раз глубоко вздохнув, он лег рядом с ней.

Дженна лежала на спине, повернув к нему голо­ву. Даже в темноте он видел ожидание в ее глазах. Она думала о ребенке, и он испытал мимолетное разочарование. Ему хотелось, чтобы она восхища­лась его сексуальной силой, чтобы в этот момент она забыла обо всем другом. Но ведь она так ста­ралась не забыть об этом. Может, это было к луч­шему.

Он мягко оправил на ней сбившуюся к талии рубашку. Потом откашлялся и сказал:

— Ну, что? У нас получилось, как ты думаешь? Ты почувствовала ту маленькую вспышку, когда яйцеклетка встретилась со спермой?

Она долго молчала, и он испугался, не случилось ли что-то с ней. А потом она еле слышно сказала:

— Никакой вспышки не бывает, во всяком слу­чае, я ее не почувствовала.

— А что-либо другое было?

— Не знаю.

— Что это значит?

Не двигаясь, она сказала:

— Я чувствую себя другой, но не знаю, имеет ли это отношение к ребенку.

— Если нет, то откуда это ощущение?

— От того, что произошло между нами. Спенсеру стало легче. Он перевернулся на жи­вот и оперся на локти.

— Тебе хорошо было, Дженна?

— Потрясающе! — неожиданно воскликнула она. — Невероятно! Я хочу сказать, что если есть мужчина, который может сделать меня беремен­ной...

— А тебе? — Он положил руку ей на живот. — Тебе самой было хорошо? Там, внизу?

Его рука двинулась вниз, но она остановила ее.

— Хорошо. Лучше, чем я ожидала.

— А почему ты не ожидала хорошего? — Его действительно удивляло, что такая женщина, как Дженна, не имела большого опыта с мужчинами. — Я уже говорил, что здесь дело в мужчине, а теперь еще больше в этом убедился. Потому что не на­шел в тебе ни единого недостатка. Но почему ты ожидала от меня худшего?

— Я вовсе не ожидала худшего. Просто я дела­ла это не ради удовольствия.

— А оно было?

— Да, — тихо призналась она.

Он был счастлив услышать ее признание. Сам он получил такое наслаждение, что чувствовал себя эгоистом.

— Думаю, ты могла бы получить еще большее наслаждение. Ты разрешишь это сделать?

Он шевельнул рукой, но она снова удержала его.

— Нет, мне хорошо. Правда, Спенсер.

— Но мне так хочется...

Она покачала головой.

— Тогда разреши хотя бы обнять тебя.

Он попытался привлечь ее к себе, но она вскрик­нула и уперлась ему рукой в грудь:

— Мне нужно несколько минут полежать спо­койно. Чем меньше я двигаюсь, тем больше шан­сов, что все пройдет правильно.

Спенсер принял ее довод, но не мог отказаться от желания обнять ее.

— Ладно! — Он приподнялся и устроил поду­шку поудобнее. Затем просунул руку ей под спину и осторожно обнял за талию. — Если гора не идет к Магомету...

— Ты не обязан обнимать меня, Спенсер. У тебя много работы. Ты вовсе не должен лежать здесь...

Он прикрыл ей рот ладонью:

— Я буду работать, когда захочу. И встану, ког­да захочу. Доверься мне, Дженна. — Он убрал свою руку.

— Но...

— Боже, ты прямо как испорченная пластинка! Да знаю я, что нахожусь с тобой для того, чтобы сделать тебе ребенка, но мне нравится обнимать тебя, понимаешь, нравится! Если это тебя не раз­дражает. Тогда я отползу в уголок и буду там ле­жать, пока не наберусь сил, чтобы вернуться к себе. Позволь напомнить, что я только что отдал тебе все свои силы!

Дженна немного расслабилась и усмехнулась:

— Не похоже, что все. Иначе ты не стал бы со мной спорить.

Только на это сил и осталось. Она снова усмехнулась, и от ее дыхания у него зашевелились волоски на груди, вызвав новую волну возбуждения.

— Дженна?

— Да?

— Тебе уже легче?

— Да, немного.

— Вот видишь, и нечего было стесняться.

— Меня смущало то, что это происходит имен­но с тобой.

— Но я-то тебя не стесняюсь.

— Мужчины в таких вещах более смелы.

— Это ты насчет того, чтобы иметь ребенка? Шутишь!

— Я говорю про секс. Завтра утром ты спус­тишься к завтраку как ни в чем не бывало. А для меня все сложнее.

— Так и должно быть. Между нами кое-что было, но это не значит, что теперь между нами должна появиться какая-то неловкость.

Она судорожно перевела дыхание, и он снова возбудился.

— Когда ты вот так вздыхаешь, — шутливо предупредил он, — я начинаю представлять себе твое тело под рубашкой, которое я почти не чув­ствовал. — Он повернулся и уперся ей в бок вос­ставшим членом, чтобы она поняла, что значат эти его мысли. — Тебе еще долго так лежать?

— Еще немножко.

— А потом мы можем это повторить?

— Нет, нужно подождать до понедельника.

— Но я хочу тебя сейчас, слышишь?

— Спенсер!

— Правда! Чувствуешь?

— Спенсер, нужно подождать до понедельника. Это самые лучшие условия для зачатия.

Она умышленно не обращала внимания на то, что он нашел ее привлекательной, и Спенсеру хо­телось как следует ее встряхнуть. С другой сторо­ны, ему не терпелось снова заняться с ней сексом, испытать это невероятное наслаждение и дать ей шанс на этот раз тоже испытать его.

Но, понимая, что ей необходимо полежать без движения, он оставил ее в покое. Ничего, успо­каивал он себя, подождем до понедельника.

 

Глава 6

 

Проснувшись в воскресенье, Дженна прежде всего ощутила запах Спенсера и зарылась лицом в подушку, вдыхая его. Потом перевернулась на бок и, не открывая глаз, вспоминала то, что было накануне ночью.

Внутри у нее побаливало. Прижав руку к жи­воту, она думала: неужели действительно там за­рождается новая жизнь? И сразу вспомнила об обязательной процедуре. Она поставила себе гра­дусник под язык, а через пять минут, удовлетво­ренная показаниями, убрала его в футляр.

Время секса было выбрано правильно. Ее яич­ники вот-вот начнут выделять яйцеклетки, и их будут поджидать миллионы сперматозоидов для оплодотворения. Условия были оптимальными. Доктор будет доволен.

Радостно улыбаясь, она лежала на спине и чув­ствовала себя необыкновенно счастливой. Затем ощутила прилив энергии и, откинув одеяло, по­шла в ванную.

Она приняла душ, связала волосы на затылке и нанесла легкий макияж — чего никогда не делала в воскресенье. Но сегодня было необычное вос­кресенье. У нее был гость, и она хотела произве­сти на него приятное впечатление. Поэтому она отвергла обычные шорты и майку в пользу более элегантных узких белых брюк, длинной морской рубашки с поясом на бедрах и туфель на низком каблуке.

У двери Спенсера она прислушалась, но там было тихо. Поздно ночью она слышала, как он ходит по дому, значит, сейчас он еще спит, реши­ла она. Довольная этим, она тихонько спустилась в кухню и налила воды в кофеварку. Она только что опустила крышку и повернулась, как внезапно перед ней выросла его крупная фигура.

— Как ты меня напугал! — воскликнула она, прижав руки к сердцу.

Он стоял на пороге в футболке и брюках. На щеках темнела щетина, скрывая шрам. Он выглядел сонным, подкупающе красивым и мужествен­ным, и сердце у нее дрогнуло от восхищения.

Скрывая свое замешательство, она открыла хо­лодильник и заглянула внутрь. К счастью, в суб­боту она сходила на рынок; и холодильник был полон.

— Хочешь, я приготовлю тебе омлет? Могу сде­лать с чеддером, с ветчиной или с луком. А можно запечь все вместе. — Она выпрямилась, сделала шаг назад и наткнулась на Спенсера. Вскинув го­лову, она подняла на него глаза. — Извини, я не заметила, как ты подошел. — Она снова нырнула в холодильник. — А может, хочешь просто рогалики со сливочным сыром? Или омлет и рогалики?

— Дженна.

Она поставила на кухонный стол пакет апель­синового сока.

¾ Да?

— Посмотри на меня, Дженна.

Кинув на него быстрый взгляд, она подошла к буфету.

— А может, ты предпочитаешь блинчики?

Он взял ее за плечи и повернул к себе лицом: