По А.Г. ДУГИНУ (он походу, пьяный был, когда ее в инет выкладывал, ибо тут ошибок орфографических херова тьма была https://www.socir.ru/content/dugin-ag-k-teorii-mnogopolyarnogo-mira)
1.Многополярность как теория отсутствует и в современных МО. В рамках нынешних подходов у нее нет места.
2. Основные теории МО – реализм, либерализм (идеализм), неомарксизм, а также постмодернистская критика. Реализм не подходит к теории многополярности, так как оперирует с базовой категорией национальных государств. Либерализм не подходит, так как берет за основу сближения стран западоно-европейскую либерлаьно-капиталистическую модель гражданского общества. Неомарксизм не подходит, так как рассматривает миро-систему (Валлерстайн) как глобальный капитал (богатый Запад) и глобальный труд (бедный Юг), игнорируя важнейшую для нас зону полупериферии. Постмодернизм критикует реализм и либерализм в рамках общей критики Модерна, и в этом он интересен. Но позитивного сценария не предлагает, утверждая вместо «мирового порядка» (последнее слово Модерна) «мировой беспорядок» (общество риска – У.Бека)
3. Теория многополярности по сути должна стать новой теории МО, наряду с существующими.
4. В центре теории многополярности стоит концепция Полюса. Этим полюсом является в отличие от других теорий МО не государство, а гражданское общество, не экономические категории (труд/капитал), не индивидуумы, но цивилизации, как радикально новые субъекты миропорядка. Цивилизации транс-государственны. Их количество качественно меньше количества государств, но больше, чем 2 или даже 3. Таксономия цивилизаций может быть выстроена на двух уровнях: глобально-пространсвтенном и локально-пространственном. Глобально-пространственный уровень можно уподобить роду. А локально-простарнственный виду. Об этом чуть подробнее в 3 части (о квадриполярности).
4.Особенности и отличия многополярной теории в сравнении с другими версиями МО таковы.
• в отличие от реалистов, она оперирует не с национальными государствами, а с цивилизациями, которые признаются в качестве главных акторов МО;
• но в согласии с реалистами, теория многополярности признает хаотическую природу МО в сфере между акторами-цивилизациями, то есть придает акторам-цивилизациям признак суверенности;
• в отличие от либерализма теория многополярности не признает либерал-капиталистической системы, как универсальной базы интеграции;
• но в согласии с идеалистами (лучше называть их так, а не либералами), допускает интеграицонные процессы на основе сходства конкретных цивилизационных ценностей, однако в локальном масштабе границ этих цивилизаций (то есть в в границах конкретной цивилизации могут быть и не хаотичсекие, но рациоанлизированные процессы интеграции);
• у неомарксистов теория многополярности отбрасывает экономический детерминизм, убежденность в том, что разделение труда и противоречия между иТрудом и Каиатлом являются основой миро-сисстемы и полит-эконмической геогарфии глобального мира (вместе с имплицитной убежденностью в победу интернаицоизма на обоих полюсах – капиталистическом (богатый Север) и пролетарском (бедный Юг), вместо этого утверждая обратимость экономико-географиечсикзх процессов (см. Семинар о Валлерстайне);
• но в согласии с неомарксистами признает несправедливость существующей однополярной миросистемы (в полюсом в «богатом Севере»), отвергает ее правомочность и призывает бороться с ней;
• в отличие от постмодернистов в МО, теория многополярности отвергает перенос центра внимания к суб-государственным акторам и гражданскому обществу, гипер-индивидуализацию и космополитизм, а также миксофилическую обсессию (одним словом, ультра-глобализм или альетраглобализм);
• но в согласии с постмодернистами теория многополярности критикует существующую МО, основанную на принципах Модерна, метафоре государство=индивидуум.
Западные трактовки понятия и практики “стратегического партнерства”. (ничего нет, просмотрела все лекции, в этом вопросе – трактовки стратегического партнерства РФ в отношениях с разными странами)
Зб. Бжезинский, говоря о вариантах интеграции постсоветского пространства, а именно о «прозападном варианте по модели Европейского союза под эгидой Москвы» (он был опубликован Советом по внешней и оборонной политике (СВОП) в начале 90-х годов ХХ столетия в официальном докладе ”Стратегия для России”, где развивалась концепция “постимперской просвещенной интеграции” как программа действий для постсоветского экономического пространства), назвал этот проект “реставрацией русского империализма”. “Упор на ближнее зарубежье не был просто политически мягкой доктриной регионального экономического сотрудничества. В ее геополитическом содержании имелся имперский контекст. Даже в довольно умеренном докладе в 1992 году говорилось о восстановлении России, которая, в конечном счете, установит стратегическое партнерство с Западом. Партнерство, в котором Россия будет «регулировать обстановку в Восточной Европе, Средней Азии и на Дальнем востоке». В результате давления Запада этот “мягкий” либеральный вариант интеграции постсоветского пространства был отвергнут.
Согласно Договору о дружбе, сотрудничестве и партнерстве (так называемому “Большому договору”) от 31 мая 1997 года, а также Договору об экономическом сотрудничестве на 1998-2007 гг. и трем соглашениям по Черноморскому флоту от 27 мая 1997 г., отношения между РФ и Украиной должны квалифицироваться как стратегическое партнерство, но они таковыми не были ни до, ни после подписания вышеназванных документов. До осени-зимы 2004 г. и у Москвы, и у Киева не было стратегического видения этих отношений. Приход к власти на Украине “оранжевых” сил перевел отношения России и Украины в русло конфронтации, с которого они фактически не сходили все последующие годы, вплоть до поражения режима Ющенко на президентских выборах 2010 года. В конфронтационный период обе страны вступили с рядом нерешенных проблемных вопросов. К таковым можно было отнести статус русского языка; двойное гражданство; развитие российских СМИ на Украине; статус отдельных территорий (Крым, Севастополь, Керченский пролив, демаркация государственной границы по морю и суш); координация действий при вступлении в ВТО; участие в интеграционных проектах на постсоветском пространстве; нахождение Черноморского флота РФ в Севастополе; долговременные отношения в сфере торговли энергоносителями
В Декларации о стратегических рамках российско-американских отношений, принятой в Сочи 6 апреля 2008 г., сказано: «Мы полны решимости работать вместе, а также с другими государствами для решения задач, связанных с глобальными вызовами XXI в., переводя российско-американские отношения из состояния стратегического соперничества в стратегическое партнерство. Мы намерены сотрудничать как партнеры в целях укрепления безопасности, а также совместно противодействовать стоящим перед нами угрозам миру, включая международный терроризм и распространение оружия массового уничтожения. Мы привержены построению прочного мира, как на двусторонней основе, так и в рамках международных форумов, признавая нашу общую ответственность перед народами наших стран и мировым сообществом в том, чтобы оставаться непоколебимыми и сплоченными в обеспечении международной безопасности, мира и свободы. Там, где между нами есть разногласия, мы будем работать для их урегулирования в духе взаимоуважения».
Россия и КНР: стратегическое партнерство с Россией дает основу для более успешной борьбы за выстраивание многополярной системы международных отношений, что является одной из важнейших глобально-стратегических целей КНР. Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве, подписанный 16 июля 2001 г. в Москве председателем КНР Цзян Цзэминем и президентом РФ В.В. Путиным не нацелен на создание военного союза, не имел ни антиамериканской, ни какой-либо иной антизападной направленности. Его также ни в коем случае нельзя было “рассматривать как какую-то форму ответа на возможность выхода США из Договора по ПРО 1972 года”. Но в то же время он четко фиксировал согласованные позиции двух сторон, на которых будет базироваться их стратегическое партнерство в борьбе за более справедливый и безопасный мир:
- сохранение Договора по ПРО 1972 года в его нынешнем виде, поскольку он является “краугольным камнем стратегической стабильности и основой сокращения стратегических наступательных вооружений”;
- приверженность заключению международных договоренностей, вводящих запрет на вывод оружия в космическое пространство;
- наращивание усилий по сдерживанию распространения ракет и ракетных технологий и т.д.
Поддерживая стратегическое партнерство, Россия и Индия следуют идентичным или схожим подходам по многим актуальным международным проблемам. Это касается концепции многополярного мира, поддержания международной безопасности, урегулирования региональных конфликтов, решения вопросов социального и экономического развития мира. Россия и Индия активно сотрудничают во многих международных организациях, в первую очередь в ООН. В регионе оба государства являются участниками Совещания по взаимодействию и мерам доверия в Азии (СВМДА). Россия поддерживает Индию как достойного кандидата в постоянные члены Совета Безопасности ООН.