Утвержденная 12 июля 2008 года президентом Д.А. Медведевым “Концепция внешней политики Российской Федерации” констатировала в этой связи: “Главной целью российской внешней политики на европейском направлении является создание по-настоящему открытой, демократической системы общерегиональной коллективной безопасности и сотрудничества, обеспечивающей единство Евро-Атлантического региона – от Ванкувера до Владивостока, не допуская его новой фрагментации и воспроизводства прежних блоковых подходов, инерция которых сохраняется в нынешней европейской архитектуре, сложившейся в эпоху “холодной войны”. Именно на это была направлена российская инициатива заключения Договора о европейской безопасности, старт разработке которого предлагалось дать на общеевропейском саммите”.
Прошло уже более 20 лет после окончания «холодной войны» между Западом (США, НАТО) и Востоком (СССР, Варшавский договор), давно нет противостояния стран и народов по идеологическому признаку, нет ни СССР, ни социалистического лагеря, однако в области укрепления мер взаимного доверия и разоружения в Европе сделано ничтожно мало. Несмотря на появление принципиально новых, общих для всех вызовов и угроз нашей цивилизации в лице международного терроризма, техногенных и природных катаклизмов, наркотрафика, ведущие страны Европы упорно цепляются за накопленные ранее арсеналы ракетно-ядерного оружия, с помощью своих заокеанских партнеров модернизируют имеющиеся вооружения, создают новые системы ПРО, расширяют состав и зону оперативной ответственности НАТО.
Именно Россия, откликнувшись на предложения новой администрации США о «перезагрузке» двусторонних отношений, выступила с новыми инициативами по реформированию всей системы безопасности в Европе. Одним из «краеугольных камней» российских мирных шагов стало предложение о заключении Договора о европейской безопасности (ДЕБ).
|
|
Евро-Атлантический регион мог бы стать своеобразным пилотным проектом в отладке региональной и международной систем безопасности, по крайней мере, для Северного полушария. При положительных результатах этой инициативы, можно было бы создать подобные механизмы и на других континентах с последующей их интеграцией в единую мировую систему коллективной безопасности под эгидой ООН. Резолюция ГА ООН от 16 сентября 2005 г. предусматривает оформление соответствующих соглашений между секретариатами региональных и международных организаций. Резолюция СБ ООН от 17 октября 2005 г. рекомендует региональным организациям улучшать контакты с ООН и проведение консультаций на всех уровнях, а также информировать Совбез о своей деятельности в целях поддержания международного мира и безопасности. Россия предлагает проводить на регулярной основе встречи представителей ЕС, ОБСЕ, НАТО и ОДКБ в рамках Постоянного комитета ООН по координации деятельности региональных организаций. Хотя масштаб ООН не позволяет ей замыкаться только на европейских проблемах, тем не менее, она могла бы стать универсальной дискуссионной площадкой, в т.ч. и для европейских государств. При этом ДЕБ ни в коей мере не претендует на роль дублера СБ ООН.
Дальнейшее обсуждение идеи ДЕБ должно идти во всех форматах, связанных с военно-политическим измерением, в т.ч. по линии общей политики безопасности и обороны (ОПБО) ЕС и Совета Россия-НАТО (СРН), с привлечением широкой общественности, неправительственных организаций, политических фондов, партийных клубов, научно-академических институтов и т.п. Именно поддержка общественного мнения смогла в 70-х гг. прошлого столетия привести к созыву Хельсинкского совещания. В качестве интеллектуального обеспечения инициативы ДЕБ желательна организация международных тематических дискуссий (конференций, «круглых столов», семинаров) на российских площадках с подключением экспертов и НПО РФ, СНГ и дальнего зарубежья. Эти мероприятия могли бы носить регулярный характер, проходить на высоком уровне и обеспечиваться медийным ресурсом. В качестве примера таких площадок можно привести ежегодный международный форум «Валдай» и Мировой политический форум в Ярославле.
|
|
Понятие «европейская безопасность», как идея, могла бы быть в перспективе распространена и на все постсоветское пространство: «от Владивостока до Ванкувера». Сегодня объективная тенденция к более тесному взаимодействию охватывает все большее число стран, создаются новые и активизируются имеющиеся региональные организации (СНГ, ЕврАзЭС, ОЧЭС, Союз РФ-Беларусь и др.). Совет МИД ОДКБ поддержал идею ДЕБ уже в сентябре 2008 г., а в марте 2010-го проект был одобрен и Советом МИД СНГ.
Состоявшаяся в декабре 2010 г. в рамках юбилейного саммита ОБСЕ в Астане встреча руководителей ООН, ОБСЕ, ЕС, СНГ, ОДКБ и НАТО могла бы со временем трансформироваться в более устойчивый формат, включая такие сферы сотрудничества как борьбу с контрабандой оружия, наркотрафиком, экстремизмом и международным терроризмом.
|
|
Что касается позиции наших западных партнеров по российской инициативе, то они пока выдвигают различные возражения в отношении самой концепции ДЕБ, как юридически обязывающего документа, и отдельных его элементов. Противопоставляются и «альтернативные» нашим, западные идеи ДЕБ, которые больше носят абстрактный характер. Якобы в Европе нет дефицита в различных документах в сфере безопасности, а действующие институты (НАТО и ОБСЕ) неплохо себя зарекомендовали. Серьезной проблемой остается блокирующая позиция Вашингтона. США выражают свою неготовность к «капитальной перестройке» системы европейской безопасности. Они считают проект чересчур амбициозным и не скрывают своих опасений по поводу серьезных возражений со стороны союзников по НАТО и консервативных кругов США. Генеральный секретарь НАТО А.Фог Расмуссен сходу отверг наше предложение. Румыния квалифицировала присутствие российских миротворцев в зоне молдавско-приднестровского конфликта как «угрозу своей национальной безопасности» и резко дистанцировалась от обсуждения ДЕБ. Несколько более дипломатично высказалась по этому поводу представитель ЕС К.Эштон: «Евросоюз поддержит любую идею, которая повысит его безопасность». Однако одновременно из штаб-квартиры ЕС прозвучали требования к РФ урегулировать все затяжные локальные конфликты на постсоветском пространстве, прежде чем дальше обсуждать проект ДЕБ. Данные обстоятельства не только отодвигают на задний план российскую инициативу по Договору, но и существенно сужают коридор возможностей для превращения Совета Россия-НАТО в настоящий рабочий орган для принятия совместных решений по проблемам безопасности в Европе.
Несмотря на явно обструкционистскую позицию Запада по отношению к идее ДЕБ, Россия намерена всячески продвигать эту инициативу и в дальнейшем. А пока мы не отказываемся от любых других форматов и форм двустороннего и многостороннего сотрудничества с ЕС, в частности, в области кризисного урегулирования и постконфликтного восстановления. Положительный опыт совместных действий в Чаде/ЦАР и в ходе операции «Атланта» в Аденском заливе на деле показали, что Россия может успешно решать миротворческие задачи на европейском уровне.
К сожалению, дальнейшее взаимодействие со структурами ЕС наталкивается на сопротивление брюссельской бюрократии, исторических фобий, несогласованности позиций стран-членов ЕС в отношении политики на российском направлении. Пока похоже на то, что Запад склонен использовать обсуждение идеи ДЕБ лишь для разменов и увязок в широком геополитическом контексте (США и НАТО – для втягивания РФ в Афганистан, размещения своей военной инфраструктуры в Центральной Азии или давления на Иран, ЕС – для усиления своих позиций на постсоветском пространстве).
Дальнейшее продвижение российских инициатив по заключению ДЕБ зависит от ряда объективных и субъективных факторов: внутри и внешнеполитической конъюнктуры, общего психологического климата, готовности западных партнеров к реформированию традиционных структур региональной безопасности и налаживанию более тесного сотрудничества с Россией, характера интеграционных процессов на постсоветском пространстве, социально-экономического развития, нарастания новых вызовов и угроз европейской цивилизации.
Желательно, чтобы ДЕБ в окончательной редакции сохранил свою военно-политическую направленность в вопросах региональной безопасности, а также характер юридически обязывающего документа. Только в этом случае он может восстановить доверие к институту международного права, придаст новый импульс урегулированию локальных конфликтов и разоруженческому процессу.