Дело Царевича Алексея особенно тяжело отразилось на всей Русской Церкви, отозвалось оно и на Местоблюстителе Патриаршего Престола Стефане, Митрополите Рязанском и Муромском, которого окружение Царевича Алексея считало своим.
Возникшее в 1718 году дело Царевича Алексея и державной матери его Царицы Евдокии было обширным. Выяснилось, что в нем были замешаны духовные лица - духовник Царевича Алексея протопоп Иаков Игнатьев, который оказался злейшим врагом Царя Петра I, как и духовник Царицы Евдокии протопопФеодор Пустынный. Участвовали в том и Ростовский Митрополит Досифей, и юродивый Михайло Босой. Все они говорили о близкой кончине Царя Петра I и о скором возвращении Царицы Евдокии на Царство. Слова эти они подкрепляли разными «пророчествами и видениями».
Всех их освященный Собор осудил, лишил чина церковного и отдал на суд гражданской власти.
Митрополит Досифей, протопопы Иаков Игнатьев и Феодор Пустынный были казнены. Митрополит Иоасаф по милости Божией скончался скоропостижно еще раньше розыска по дороге из Киева в Санкт-Петербург. Митрополит Игнатий, по старости, Высочайше уволен был в 1721 году на покой в Нилову пустынь.
Особенную враждебность к реформам Царя Петра I проявляли: Епископ Тамбовский Игнатий и Митрополит Нижегородский Исайя.
Владыка Игнатий в 1700 году лишен был чина за то, что выражал сочувствие книгописцу Григорию Талицкому, читая со слезами его тетради, в которых доказывалось, что Царь Петр I - антихрист.
Митрополит Исайя Высочайше уволен был на покой в 1707 году в Кириллов монастырь за то, что резко протестовал против сборов в его епархии в Монастырский приказ.
Публичные казни
Царь Петр I знал и толки козни против него направленные, и говорил: “ Страдаю, а все за Отечество; желаю ему полезного, но враги пакости мне делают демонские ”.
Монарх, по словам историка В. О. Ключевского, знал также, что было на что роптать: “ народные тягости все увеличивались, десятки тысяч рабочих гибли от голода и болезней на работах в Петербурге, Кроншлоте, на Ладожском канале, войска терпели великую нужду, все дорожало, торговля падала. По целым неделям Петр ходил мрачный, открывая все новые злоупотребления и неудачи. Он понимал, что донельзя, до боли напрягает народные силы, но раздумье не замедляло дела; никого не щадя, всего менее себя, он все шел к своей цели, видя в ней народное благо ”. Чтобы сломить сии козни Монарх свершал ужасные публичные казни - политических и других “ злодеев государственных ”.
Так, в августе 1722 года, в Москве, на болоте казнен был старец безумный Левин. Казнен за то, что находил в Царе Петре I Алексеевиче олицетворение антихриста. По этому делу был длинный ряд арестов лиц разных сословий. Сам старец, после лютых пыток казнен был по приговору Правительствующего Сената. Отрубленная голова его была направлена в Пензу, место его родины, чтобы установить ее на столбе публично, тело же сожжено.
О сем печальном деле писал граф, генерал-аншеф и Андреевский кавалер Андрей Иванович Ушаков (1670-1747): “ Казнь Левина не учинена в Пензе для того, что помянутый плут в вине своей прежде принес покаяние, но потом прежде паки на прежнюю свою злобу обратился. И при сенаторах, будучи на спицах, с великою жестокостью те свои злые слова говорил и объявил, что он прежде покаяние приносил для того, чтобы ему освободиться от смерти и отпустили бы его в монастырь И если бы де оное учинили, то имел он намерение, чтобы в градах и на путях прежние злые слова (Петр де - антихрист) народу разглашать. А потом, хотя он и принес чистое покаяние, написав своеручно, однакож, опасшись вышесказанного его к злобе обращения, чтоб он в пути каким-нибудь образом тех слов народу не разсеял ”.
Ушаков распорядился его казнить в Москве, но, опасаясь прежнего, приказал предварительно вырезать на генеральном дворе язык старцу. Вместе с Левиным, по то же делу было казнено шесть человек духовного звания.
Право пытать и чинить всякого рода экзекуции всемилостивейше предоставлено было полицмейстерской канцелярии Указом Петра от 18 (31) января 1721 года.
Царь собственноручно предписал: “ ...а которые пойманы будут в городе и слободах в каком воровстве, тем розыск и экзекуцию отправлять полицмейстеру ”, о чем последний должен был рапортовать в Юстиц-коллегию.
При общем казнокрадстве и тайном сопротивлении верующего в предания старины русского народа, Царь Петр I Алексеевич из человека снисходительного, доброжелательного и доверчивого, как пишет Ключевский, в такой среде “ стал проникаться недоверием к людям и приобрел наклонность думать, но их можно обуздать только “жесточью”. Он не раз повторял Давидово слово, что “всяк человек есть ложь”, приговаривая: “Правды в людях мало, а коварства много ”.
Сей горький взгляд Монарха на окружающих отразился и на законодательстве Государя, столь щедром на жестокие угрозы. Но дурных людей не переведешь и потому Царь Петр I, осознавал что очистить столь испорченную им самим атмосферу тайной вседозволенности одной только грозой закона, ибо как бы суров он не был, прибегать к более прямым и коротким способам действия - угрозам и казням приходилось очень часто.
Безграничная власть
Вся преобразовательная деятельность направлялась верой о необходимости и всемогуществе властного принуждения.
Царь Петр I надеялся только силой навязать русскому народу недостающие ему блага. Государь верил в возможность повернуть народную жизнь с ее многовекового исторического и религиозного русла и вогнать в новые берега. Потому, как пишет историк Ключевский, радея о народе, Монарх до крайности напрягал его труд, тратил людские средства и жизни безрасчетно, без всякой бережливости.
Государь честный и искренний был человек, строгий и взыскательный к себе, справедливый и доброжелательный к другим. Однако по направлению своей жизни Монарх привык обращаться с вещами, рабочими инструментами, чем с людьми, а потому и с подданными обращался, как с орудиями, умел пользоваться и, быстро угадывал, кто на что способен, но, к несчастью, не умел и не любил входить в их положение, беречь их силы, не отличался нравственной отзывчивостью своего Августейшего отца Царя Алексея Михайловича, прозванного в народе «Тишайшим».