Дж. С. Андрижески – Шулер
(Мост и Меч #1)
Перевод: Rosland (https://vk.com/vmrosland)
Русификация обложки: Rosland
От автора бестселлеров по версии USA TODAY и WALL STREET JOURNAL - увлекательная история сверхъестественной войны в суровой альтернативной версии Земли. Содержит сильные романтические элементы. Апокалипсис. Сверхъестественная романтика.
«Ты - Мост...»
Элли Тейлор живёт в мире, населённом видящими - второй расой, обнаруженной на Земле в начале XX столетия. Экстрасенсы, гипер-сексуальные и порабощённые правительствами, корпорациями и богатыми людьми, видящие для Элли - чарующая экзотика, но понятно, что она с ними наверняка никогда не встретится, учитывая, каким богатым нужно быть, чтобы приблизиться к одному из них.
Затем у неё на работе показывается странный мужчина - затем ещё один - и довольно скоро Элли оказывается в бегах от закона, объявляется террористкой и погружается в гущу расовой войны, о существовании которой она вообще не знала. Выдернутая из своей жизни загадочным и необщительным Ревиком, Элли обнаруживает, что её кровь может оказаться не такой уж «человеческой», как она всегда считала, а мир видящих - не таким далёким, как она всегда представляла.
Когда Ревик говорит ей, что она - Мост, мистическое создание, призванное ускорить эволюцию человечества - или, возможно, его уничтожение - Элли должна выбрать между воспитавшей её расой и той, к которой она, возможно, поистине принадлежит.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: эта книга содержит нецензурную брань, секс и жестокость. Только для взрослых читателей. Не предназначено для юной аудитории.
«Шулер» - это первая книга в серии «Мост и Меч». Она также связана с миром Квентина Блэка и занимает место в обширной истории/мире видящих.
Посвящается Майе, Саманте, Наоми, Кили, Элли и всем остальным светам, которые пришли, чтобы построить для нас лучший мир.
Значение событий — это наивысший смысл, это не в событиях, и не в душе, но это Бог стоящий между событиями и душой, посредник жизни, пути, моста и перехода через него.
Карл Юнг, «Красная Книга» (Liber Novus)
Глава 1. Элли
Я знаю, кто я.
Каким-то образом, в глубине души, я всегда знала.
Я не знаю, как именно объяснить это утверждение. Это не ощущение знания в плане «Я - Элисон Мэй Тейлор». Это скорее присутствие, которое я ношу в себе, это цельное ощущение «само-идентичности», кажущееся как будто неприкасаемым. В детстве меня шокировало осознание, что многие люди этого не имели.
Для многих людей это каменно-твёрдое, «вот-она-я» ощущение было куда более ускользающим. Многие искали его всю свою жизнь.
Забавно, но в моем случае то, кто я такая, оказалось вовсе не таким важным.
То, чем я являлась, имело куда большее значение.
В этом отношении я знала намного меньше, чем считала. Может, у меня и было это ощущение сущности, но я упускала чертовски много довольно важных деталей.
- Он верну-у-у-улся, - моя лучшая подруга Касс широко улыбнулась мне, прислонившись к буфетной стойке в стиле пятидесятых и повернувшись задницей к обеденной зоне, в которой мы обе работали. Учитывая то, что наши униформы состояли из коротких черных юбок и облегающих белых блузок с глубоким декольте, она предоставляла как минимум нескольким нашим покупателям полный обзор.
Кажется, не замечая этого факта и мужчин, сидевших за стойкой слева от неё и справа от меня, которые притворялись, будто не таращатся на её выставленную напоказ задницу, Касс широко улыбнулась мне. Её полные губы выглядели ещё драматичнее обычного из-за кроваво-красной помады.
- Ты видела, Элли?
Я поджала губы, закатывая глаза.
- Какой сейчас фонд ставок? - спросила она. - Семьдесят баксов? Восемьдесят?
- Восемьдесят пять, - я использовала металлический стопор, чтобы вдавить тщательно перемолотые зерна эспрессо в металлический фильтр, который я держала в другой руке, и умудрилась в процессе просыпать немного на линолеумный прилавок. - Сасквоч вчера подкинул двадцатку, - вспомнив это, я издала фыркающий смешок. - Он подошёл прямо к столику этого парня. Спросил его имя, прямо в лицо.
Подведённые чёрной подводкой глаза Касс выпучились.
- Что произошло?
Я улыбнулась, качая головой и не поднимая взгляда.
- То же, что случается всегда.
Касс рассмеялась, приподняв ножки в туфлях на высоких каблуках, которые сегодня были на красной виниловой платформе, скорее в духе семидесятых, чем пятидесятых - не то чтобы это имело значение. И вновь я заметила мужчин, потягивавших неподалёку кофе и исподтишка косившихся на её ноги.
Касс в последнее время переживала период увлечения красным. На кончиках её длинных, прямых, иссиня-черных азиатских волос поднималось темно-красное пламя, цвет которого вторил её губной помаде, теням для век, лаку для ногтей и двенадцатисантиметровым каблукам.
Два месяца назад все это было цвета морской волны.
Она могла позволить себе любой стиль, какой ей хотелось. Её этническая принадлежность, странная смесь тайки с лёгкой примесью европейки и эфиопки, каким-то образом перемешивалась в ней так, что делала её одной из самых физически привлекательных женщин, что я когда-либо видела.
Иногда я немного ненавидела её за это.
В другие времена я жалела её за это. По правде говоря, я не видела, чтобы ей это очень помогало в жизни, а мы с Касс знали друг друга с детства.
Подняв взгляд от сражения с доисторической эспрессо-машиной нашей закусочной (машиной, которая, по моему убеждению, имела против меня зуб) я сдула свою куда менее драматичную темно-каштановую чёлку с лица, невольно взглянув на мужчину за угловым столиком.
Я видела, как он вошёл.
По правде говоря, я почувствовала, как он вошёл.
Это чертовски нервировало - эффект, который он на меня производил, входя в то же помещение, в котором находилась я.
И это вопреки тому, что он никогда ни черта мне не говорил, за исключением какого-нибудь одного заказа из дерьмовенького меню закусочной. Он платил наличкой. Он никогда не приходил с кем-то вместе. Он откровенно игнорировал любые попытки светских разговоров, даже вежливые вопросы. Он редко устанавливал визуальный контакт, хотя я всегда чувствовала на себе его взгляд. Однако когда я поворачивалась, он обычно смотрел в окно или на свои руки на столе.
Мистер Монохром не был болтуном.
Он не был компанейским в любом смысле слова. Он возвёл игнорирование других разумных существ на уровень искусства. Крайности, до которых он доходил в избегании разговоров, не просто граничили с грубостью; они и были грубыми. Мистеру Монохрому было все равно.
Мистера Монохрома не интересовало наше мнение о нем.
Мистер Монохром даже не сообщил нам своё имя.
По последнему поводу и возникли ставки, которые упоминала Касс.
Учитывая, что в наши дни большинство людей оплачивали счета через гарнитуру, тот факт, что он платил наличкой, делал его безнадёжно недоступным для нашего любопытства. Он был пустым листом. Мой разум заполнял этот лист различными историями, конечно, так делали и мои коллеги - коп под прикрытием, беглец от международного правосудия, шпион, частный детектив, занимающийся исследованиями писатель, террорист из подпольной организации видящих. Серийный убийца.
Я знала, что реальность, скорее всего, была куда менее интересной.
Джон, мой брат, называл его моим «нынешним преследователем», но у Джона паранойя по поводу таких вещей, учитывая множество проблем, которые имелись у меня в этой сфере в детстве. Не считая того факта, что мистер Монохром каждый день упрямо садился в моей секции - даже когда мы меняли то, какие столики мне обслуживать - он, казалось, вовсе мною не интересовался.
Он определённо не совершал никаких попыток установить со мной контакт, даже косвенно.
Наверное, он был всего лишь парнем, который жил где-то в спектре аутизма, а я оказалась в его ежедневной рутине.
От силы он мог взрастить глубинную паранойю по поводу правительственной слежки, которая вызвала у него нежелание пользоваться гарнитурой. Если он страдал от какой-то социально-дисфункциональной влюблённости в меня, то не казался тем типом, который много чего предпримет по этому поводу. Скорее всего, он работал в одной из технических компаний неподалёку и приходил в «Счастливого Котика», потому что мы все ещё принимали наличку, тогда как все больше и больше заведений Сан-Франциско этого не делали.
Так что да, может, он чудак в шапочке из фольги... но безвредный.
При этой мысли я взглянула на монитор на стене.
Касс или кто-то другой из официантов приглушил звук, но новостная лента все ещё транслировалась там, показывая реакцию на последнюю террористическую атаку в Европе. Я смотрела на Президента Соединённых Штатов, пока он читал речь с подиума, беззвучно шевеля губами. Цветущие деревья деликатно покачивались на ветру за ним, обрамляя вид распростёршегося газона и садовых цветов. Его светловолосая жена стояла рядом с ним - руки стиснуты, лёгкая улыбка выгравирована на губах, выражение лица сосредоточенное, даже кроткое.
Я знала, что на самом деле она так не выглядела, конечно же.
И он тоже.
Согласно Акту Защиты Людей, им обоим требовалось носить аватары, чтобы на них не нацелились видящие, принадлежащие враждебным правительствам. Даже ландшафт вокруг них подвергся цифровому изменению, дабы не дать видящим отследить их или прочесть их сознание.
И все же его аватар соответствовал речам, которые он читал.
Её аватар ей тоже вроде как подходил - в смысле, она выглядела именно такой личностью, на которой женился бы мужчина, читающий подобные речи.
Конечно, его настоящий голос тоже изменён компьютерной обработкой.
За последние сколько-то лет я, как и все остальные, прослушала дюжины его речей. Дэниэл Кейн был самым популярным президентом, какой только у нас был - по крайней мере, при моей жизни. Уже шли разговоры об изменении ограничений президентских сроков, чтобы ему разрешили баллотироваться на четвёртый срок.
Напротив жены Кейна стоял его вице-президент, Итан Веллингтон. Его аватар показывал его как привлекательного мужчину без малого пятидесяти лет - примерно того же возраста, что и Кейн. Помнится, я где-то читала, что они даже в школу ходили вместе.
Они оба были молоды, энергичны, эффектны.
Они оба меня беспокоили.
Я честно не могла объяснить, почему.
Я определённо не пыталась объяснить это кому-то другому.
Внесу ясность: я не думала, что они зло или ещё что, или даже что они скрывали какой-то гнусный секрет; я просто не обожала их всей душой, как это делало большинство людей. Может, это просто случайное недоверие к любому образу, у которого имелось так мало явных изъянов. Знаю, многие люди сочли бы меня сумасшедшей за такие мысли, даже Касс. Черт, да даже Джону нравился Президент Кейн, а Джон ненавидел большинство политиков, и неважно, к какой части спектра они относились.
Объективно я это понимала.
Кейн положил конец годам тупиковых ситуаций и внутренних распрей в конгрессе. Это он сдвинул всю страну обратно к более терпимой середине, как социально, так и политически. Он принёс стабильность, подстегнул экономику, дал работу, улучшил наш имидж за границей. Он даже наладил здравоохранение, и все это без существенного повышения налогов.
Если и существовали теории заговора относительно Кейна, то обычно они основывались на его чрезмерной идеальности. Как будто это каким-то образом должно оказаться ловушкой - наверное, мой разум думал также.
И все же почти за десять лет управления страной он умудрился не разгневать ни одну из ключевых политических фракций, включая армию и корпоративную элиту.
Его практически повсеместно любили.
Слегка нахмурившись, я снова взглянула на мистера Монохрома, вытирая прилавок влажной тряпкой там, куда я просыпала крошки зёрен эспрессо.
Если я права в своей теории про шапочку из фольги, мистер Монохром, скорее всего, верил во многие теории заговоров, которых придерживался мой брат Джон. У Джона имелась отдельная паранойя по поводу видящих - как правительство наверняка использует их против нас, через наши гарнитуры и ещё как-нибудь. Надо отдать должное моему брату (и, наверное, мистеру Монохрому) я в последнее время замечала в Сан-Франциско намного больше видящих.
Однако большинство из них не казалось втянутыми в игры правительственного шпионажа. Насколько я могла сказать, они в основном работали в фетишных секс-клубах или на корпорации в центре города.
Конечно, богатые люди годами импортировали и содержали своих личных видящих в Сан-Франциско. Однако большую часть 1990-х они в основном держали свои «приобретения» за плотно запертыми дверями - отчасти из-за жёсткого Кодекса Сдерживания Видящих в Калифорнии, отчасти потому, что им наверняка не хотелось, чтобы люди знали о живущем в их доме экстрасенсе. После двух мировых войн с весомым участием видящих (в основном в роли злодеев или инструментов злодеев) большинство людей все ещё не избавились от паранойи на их счёт.
Из услышанных анти-видящих разговоров я знала, что многие люди желали их полной депортации за пределы Соединённых Штатов. Некоторые люди хотели истребить их - в смысле, весь вид. Настоящие психи хотели убить даже более кроткую разновидность видящих, проживающих в монашеском анклаве Сиртауне[1] - квази-мифическом городе где-то в Азии, предположительно населённом монотонно напевающими видящими в робах и их человеческими последователями.
Поскольку новостные каналы туда не пускали, я понятия не имела, как выглядел Сиртаун, но как и многим людям, мне было интересно.
Если верить политическим новостям и тому, что я узнала на уроках истории в старших классах и колледже, Международный Суд заключил соглашение с правительством видящих, согласно которому проживавшие там видящие не могут быть присвоены в собственность, пока они оттуда не уехали.
Однако многие религиозные люди все ещё считали видящих детьми нефилимов - если не прямым отпрысками Великого Рогатого, то есть самого Сатаны. Даже более терпимые видели угрозу в увеличивающейся интеграции видящих в человеческое общество.
На более практическом уровне большинство людей просто не хотело, чтобы чей-то ручной видящий читал их мысли и делился их самыми личными секретами со своим человеческим владельцем.
Очевидно, многие богатые люди вовсе не были милы со своими друзьями.
Вопреки всему этому численность видящих в Сан-Франциско определённо возрастала.
Все чаще и чаще я видела видящих на улицах, особенно в деловом районе. Судя по историям, которые я видела по телевидению, большинство новоприбывших принадлежало корпорациям, а не индивидам, но я знала, что это ничуть не обнадёживало людей. Не помогало и то, что отличить видящего не так-то просто; они более-менее гармонично сливались с людьми, которым помогали. Они носили деловые костюмы и щеголяли дорогими стрижками и туфлями. Учитывая, какими дорогими они были и какие инвестиции представляли для своих владельцев, у них часто имелись свои телохранители.
Где-то в новостях я читала, что в высшей степени натренированный видящий мог обойтись дороже, чем целое жилое здание в Сан-Франциско.
Так что да, будучи пешкой, обычно я не оказывалась слишком близко.
Однако несколько раз я оказывалась на расстоянии дюжины ярдов или типа того.
Кажется, видящий заметил меня только один раз. Женщина, которую я увидела перед секс-клубом, заметила, как я смотрю на неё, и пристально посмотрела в ответ.
Сложно точно сказать, что именно в ней было иным в сравнении с обычным человеком, но отчасти это связано с тем, как она двигалась. Отличия вызывали в моей голове воспоминания о животных, хоть она и выглядела более-менее как человек. Одетая лишь в белый сетчатый комбинезон, она по пятам ходила за мускулистым черным вышибалой, её длинные тёмные волосы свешивались на спину толстыми косами. Охранник держал её поводок, буквально, но она, кажется, не пыталась унести ноги. Её осторожные, грациозные и выверенные шаги напоминали мне кошачьи - или чьи-то из насекомых.
Она была прекрасной и дикой - и да, немного пугающей.
Однако если верить тому, что я видела по новостям, большинство видящих обладало красивыми чертами лица. Несколько поп-групп видящих, принадлежавших корпорациям, имели целые культы последователей, потому что их солисты мужского и женского пола были настолько ошеломительно привлекательными.
Однако если быть честной, в основном я замечала видящих по их ошейникам.
По закону их носили все видящие.
Большинство из этих ошейников были серебристыми с зеленоватым отливом - своего рода полированный металл, который слабо светился даже под прямым солнечным светом. Я видела несколько ошейников для видящих, которые были отделаны как драгоценное украшение или в стиле садомазо, но замаскировать их полностью сложно. Они все располагались в одном и том же месте у основания шеи видящего, потому что так они крепились к позвоночнику.
Иметь видящего без ошейника на улице - очень, очень нелегально.
Это не просто законы Соединённых Штатов - это закон Международного Суда.
Если нарушить это правило и попасться, то международное подразделение Сдерживания Видящих, или СКАРБ[2], уже будет дышать тебе в спину. У тебя не только навсегда отзовут лицензию когда-либо владеть или управлять видящими, тебя ещё и посадят в тюрьму, и оштрафуют так, что долг будут выплачивать твои внуки, а то и их дети.
Конечно, в реальности я знала, что такой проблемы у меня никогда не будет.
Как и с большинством людей, самое близкое расстояние, на которое я приближалась к настоящему живому видящему - это мимолётная встреча на улице. Все мои знания о расе видящих черпались из онлайн-новостей, фильмов, сплетней и историй от друзей. Бары с тематикой сексуального фетиша на видящих, которые предлагали разнообразные услуги по всему городу, были мне не по карману, даже если бы меня такое интересовало. Никакое количество татуировок, цифровых изображений или картин для галереи кофейни никогда не купит мне доступ в этот мир.
Так что да, если у меня не обнаружится неизвестный мне богатый родственничек, который захочет пожертвовать мне несколько миллионов после смерти, я буду ценить красоту видящих издалека.
Однако мне было любопытно.
Пожалуй, большинству людей было любопытно.
Касс ткнула меня в руку, выдернув из грёз. Когда я посмотрела на неё, она несколько раз приглашающе приподняла брови.
- Что ты мне дашь, если я прямо сейчас пойду туда? - она широко улыбнулась -...и предложу ему минет за то, что он выдаст нам своё имя?
Мужчина за стойкой рядом с ней закашлялся, пролив свой кофе.
Взглянув на него, я невольно издала фыркающий смешок в адрес Касс.
Осознав, что совсем забыла про капучино, которое готовила, я ненадолго повернулась к ней спиной, вставив металлический фильтр в соответствующее место в кофе-машине. Немного повозившись, я все-таки вставила его, куда нужно, и подставила под него широкую кофейную кружку, нажав красную кнопку для включения. Я подождала характерного шипения, затем снова повернулась к Касс, вскинув бровь.
- Что я дам тебе за минет моему преследователю? Хммм, - я притворно задумалась. - Как насчёт сэндвича с жареным сыром? - спросила я. - Тебе они нравятся, верно?
Она выдохнула с притворной драматичностью.
- Скряга.
- А на что ты надеялась? - фыркнула я. - Я голодающий художник, помнишь? Я практически предлагаю тебе свой ужин.
- Точно, - она наградила меня шутливо-серьёзным взглядом. - Наверное, мне лучше позволить тебе отсосать ему. Если ты проделаешь хорошую работу, может, он даст тебе чаевые, - когда я издала возмущённый звук, хлопнув её по руке кухонным полотенцем, Касс рассмеялась, потянув меня за руку. - Эй, голодающий художник. Мы же сегодня идём гулять, да? Ты же все ещё находишься в фазе «Я мщу своему паршивому, неверному, мудацкому бывшему-неудачнику Джейдену, шарахаясь по клубам, напиваясь в хлам и клея хорошеньких незнакомцев вместе с моей лучшей подружкой Касс», верно?
Я фыркнула.
- Думаю, эта фаза исчерпала себя.
- Ооо, - она надулась. - Нет. Ещё одна ночь. Сегодня суббота.
И вновь я могла лишь покачать головой.
- Завтра я должна работать в новом тату-салоне Спайдера. Они с Энджи хотели увидеть несколько новых дизайнов... так что именно этим я буду заниматься сегодня вечером. Пьяной я рисовать не могу, так что вечеринка отменяется, прости.
Она нахмурилась.
- Скукота. Хотя бы позвони тому парню, Нику, бармену. Пусть он придёт и вытрахает тебе мозги, когда освободится с работы.
Я поморщилась, качая головой.
- Уф. Нет. Мне пришлось положить этому конец.
- Что? - она неодобрительно выпятила губы. - Почему? Он был милым!
- Он начал становиться странным.
Она драматично закатила глаза.
- Опиши «странность», Элли.
- Я не знаю, - я пожала плечами. - Просто он странный. Приставучий, наверное.
Уставившись на меня в неверии, Касс фыркнула.
- Иисусе. Магическая киска снова наносит удар, - надув губы, она добавила: - Ты должна рассказать мне, как ты это делаешь, Эл. Думаю, у меня противоположное... анти-магическая, отпугивающая члены киска. Они все хотят меня трахнуть, а потом... пуф! И их нет. Ты получаешь предложения руки и сердца, я получаю заблёванные записки на прикроватной тумбочке.
Я невольно издала смешок.
- У тебя плохой вкус в парнях, Кассандра. Это не то же самое, что отпугивание членов или ещё что. Если бы я переспала с ними, они бы тоже оставили мне дерьмовые записки.
- Ну конечно.
- Конечно, - настаивала я. - И ты это знаешь.
Вздохнув, она подпёрла подбородок одной рукой, посмотрев на бар.
- Может быть. Я действительно умею находить главного засранца в каждой толпе, да? - мрачно сказала она. Слегка приподнявшись, она взглянула на меня. - Эй, Джон сегодня заглянет? После утреннего класса кунг-фу?
Я кивнула.
- Насколько я знаю, - взглянув на часы-кошку с глазами, которые качались туда-сюда каждую секунду, и покачивающимся в ритме хвостом, я вздохнула: - Вообще-то, он будет здесь с минуты на минуту.
- Вот ему бы я отсосала бесплатно, - печально протянула Касс.
В этот раз я сморщилась по-настоящему.
- Серьёзно? Ты можешь просто... не вот так? Не говорить о нем вот так, имею в виду? Он мой брат.
- Твой брат - настоящая конфетка. И он ведь усыновлённый, верно? Так что никаких причин для отвращения к тому, как я желаю твоего некровного родственника.
Я вздрогнула, качая головой и вешая полотенце на стойку за баром.
- Ты же знаешь, что он гей, верно? Ну то есть, мы же знали, типа, с детского сада?
Она печально вздохнула.
- Может же девушка помечтать?
Я мысленно вздохнула. Джон не только был самым близким для меня человеком во всем мире, но и мой мысленный образ Джона был ближе к пятнадцатилетней версии него, чем к тому, как он выглядел сейчас.
Конечно, объективно я знала, что он едва походил на того человека.
Тогда все называли его «Жуком» и на полупостоянной основе заталкивали в мусорные баки и шкафчик раздевалки спортзала. Предсказуемо, в основном его задирали как «маленького педика», поскольку дети оказывались странно проницательными в таких вещах. Однако иногда до него докапывались из-за того, что он был книжным червём, всезнайкой, тощим, носил такие толстые корректирующие очки, что они искажали размер его глаз - отсюда и прозвище - ну или просто потому, что он не отступал и не трусил, как должен был, по их мнению.
Однако, в конце концов, как и все люди, Джон повзрослел.
В конце старших классов, незадолго до смерти папы, он увлёкся боевыми искусствами. Он также сменил очки на контактные линзы, возмужал и начал набивать татуировки.
Теперь у Джона было где-то пять черных поясов, доля в компании по производству компьютерного обеспечения, а его повседневной работой являлось преподавание Чой Ли Фут, разновидности кунг-фу.
Никто уже очень давно не запихивал Джона в шкафчик раздевалки.
- Ты уверена, что он не би? - спросила Касс. - Даже чуточку? Типа, тайный би?
Я невольно усмехнулась.
- Ты можешь сама его спросить.
Её губы поджались.
- Может, в один прекрасный день я просто заявлюсь к нему домой в пальто-тренч и кружевной ночнушке. Посмотрим, как он отреагирует на настоящую девушку.
Сидевшие рядом мужчины дружно отвернулись, когда она посмотрела в их сторону, и попытались скрыть, что они пялились на неё.
- Ага, - я фыркнула. - Удачи тебе с этим, - отнеся капучино парню за стойкой, который его заказал, я подошла обратно к ней, пожимая плечами. - Если ты хочешь перестать гоняться за парнями, у которых постоянное членство в клубе засранцев, я лично предлагаю начать с мужских особей, которым действительно нравится спать с женщинами, знаешь ли.
Она широко улыбнулась, красноречиво пожимая плечами.
- В чем тогда веселье?
Подумав, я добавила:
- К слову о свиданиях с не-придурками, у Джона обычно хороший вкус в парнях, - я приподняла уголок губ в полуулыбке. - Вместо того чтобы играть в «напугай секси-гея», может, просто попросишь его совета в том, как выбирать мужчин. С акцентом на парнях, которые не похожи на твоего отца и на его засранцев-братьев.
Касс рассмеялась, но я видела, что мои слова дошли до неё, хоть она и печально покачала головой.
- Ага, - согласилась она, просыпав часть солонки на салфетку и растаскивая гранулы вокруг указательным пальцем.
Как я уже говорила, мы подруги с детства. К этому прилагались свои преимущества.
- Как дела у твоей мамы? - спросила она, как раз когда я об этом подумала.
Я пожала плечами.
- Нормально.
- Серьёзно?
Я подняла взгляд от стопки бумажных салфеток, которые складывала за прилавком. Увидев пытливый взгляд её глаз, я склонила голову.
- Более-менее. Последняя попойка случилась две недели назад, так что, наверное, она скоро ударится в следующую. Когда я приходила в последний раз, она смотрела старые плёнки с того времени, когда мы с Джоном были детьми, - я поморщилась, вспомнив об этом. - Она наорала на меня, когда я попыталась выключить, а потом начала плакать.
- Иисусе, - отозвалась Касс, вздрагивая.
- Ага, - ровно произнесла я. - Просто потрясающе, - нахмурившись, я пожала плечами. - Джон пытался уговорить её снова записаться в реабилитацию... или хотя бы в какую-то группу моральной поддержки для скорбящих, но безуспешно. Она все ещё не говорит о папе. Она смотрит видео, где он с нами - ну знаешь, до болезни... клянусь, она хочет притвориться, будто ничего не случилось. Как будто он в деловой командировке или типа того.
Касс нахмурилась, глядя мне в глаза.
- Мне правда нравится твоя мама.
Я кивнула, моё горло сдавило.
- Мне тоже.
Я не добавила, что скучаю по ней, но я подумала об этом. Во многом казалось, будто моя мама умерла вместе с моим отцом.
Отбросив эту мысль, я закусила щеку изнутри, злясь на саму себя за то, что вообще подняла эту тему.
Я все ещё потерялась в своей голове, когда кто-то прочистил горло недалеко от места, где мы разговаривали.
Я повернулась, немного испугавшись от такого близкого звука. Обычно у меня довольно хорошее восприятие окружения, но этот парень подкрался как ниндзя.
Подняв взгляд, я почувствовала, как у меня отвисает челюсть.
Светлые, странно стеклянные глаза посмотрели в мои. Узкие губы поджались под абсурдно высокими скулами и узким, угловатым лицом. Его миндалевидные глаза несли в себе намёк на возможное евразийское наследие, но его этническую принадлежность невозможно было определить - он мог быть кем угодно, от индейца до монгола. Что бы там ни было, наверное, там замешались скандинавы или немцы или ещё кто, учитывая, каким высоким он был. Его угольно-черные волосы были прямыми, но самую чуточку вились там, где опускались за уши.
Это был мистер Монохром.
Глава 2. Мистер Монохром
Он снова прочистил горло. В этот раз я услышала нетерпение. Раздражение.
- Могу я поговорить с тобой? - сказал он. - Это важно.
Я моргнула.
Неа. Он все ещё был здесь.
А ещё он определённо говорил со мной.
Я взглянула на Касс, которая тоже уставилась на него, приоткрыв накрашенные красной помадой губы и все ещё прислоняясь к буфетной стойке, оттопырив попку в короткой юбке. Однако когда я взглянула на мистера Монохрома, он не проследил за направлением моего взгляда.
Эти ясные глаза не отрывались от меня.
Его узкие губы хмуро поджались. Выражение нетерпения усилилось.
- Сейчас, Элисон, - сказал он. - Это не может ждать.
Он говорил как тот, кто привык, что его словам подчиняются.
Однако на деле я не очень-то привыкла слушаться людей, которые так со мной разговаривали - может, потому что у меня не было настолько высокооплачиваемой работы, чтобы я о таком беспокоилась. Даже наш босс в закусочной, Том, не пытался провернуть это со мной.
С этим парнем я поколебалась.
Может, отчасти дело в самом факте его физического присутствия.
Я никогда прежде не стояла к нему так близко, пока он тоже стоял, так что никогда не осознавала, насколько он высок и широкоплеч. Я определённо не понимала, что моя голова доставала только до середины его груди. Он обладал тем типом фигуры, который заставлял его выглядеть скорее худым, нежели большим, скорее бегуном, нежели тяжеловесом, но теперь, когда он стоял прямо передо мной, я осознала, что и это впечатление может быть обманчивым.
Вблизи он выглядел больше как один из приятелей Джона по боевым искусствам или даже как сам Джон. Мышцы этого парня определённо выглядели функциональными, а не чисто декоративными.
До этого момента он также никогда не смотрел мне в лицо.
Совершая заказ, он никогда не поднимал взгляда от стола или не поворачивался от окна. Он даже не косился в мою сторону, когда входил в закусочную или уходил отсюда.
Однако теперь он смотрел на меня.
Его светлые глаза поразили меня таким образом, который я не могла описать даже самой себе - может, отчасти потому, что они оказались не такими, каких я ожидала. Я знала, что его глаза были светлыми, но не осознавала, насколько светлыми. Сейчас при взгляде на них казалось, что в них почти нет цвета, только лёгкий оттенок. Я полагала, что теоретически они должны быть голубыми или серыми, но они больше напоминали мне хрустальные шары, которые я видела в эзотерических магазинах. Их светлота делалась ещё страннее из-за миндалевидного разреза глаз и совершенно черных волос, но я не представляла, как они могут быть контактными линзами.
Может, он сделал какую-то косметическую операцию?
В любом случае, это был не лучший момент в моей жизни, когда я пялилась на него как пьяный подросток.
Мистер Монохром смотрел на меня в ответ, источая нетерпение.
Затем, без предупреждения, он сдвинулся с места.
Прежде чем я успела отпрянуть или произнести хоть слово, он схватил меня за предплечье. Его пальцы ощущались как обёрнутая плотью сталь, а не кость; они сомкнулись на моем бицепсе как зажим. Он стиснул меня так крепко, что я издала удивлённый звук, но я не сопротивлялась ему.
Я все ещё смотрела ему в лицо, когда что-то врезалось в мою грудь - поток тепла.
Я ничего не видела, но по интенсивности это ощущалось почти физическим. Это сбило меня с толку, успокоило, лишило способности думать. Однако что бы это ни было, это было всеобъемлющим. Я полностью расслабилась под его пальцами. Мне даже не пришло в голову сопротивляться ощущению.
Когда перед глазами прояснилось, он наблюдал за мной пронизывающим взглядом, полным пытливости, как будто пытался что-то прочесть в деталях моего лица.
- Ладно? - спросил он.
Подумав над вопросом, я кивнула.
- Хорошо, - я кивнула во второй раз. Движение показалось странным, почти механическим. - Да.
Я видела, как расслабились его плечи, но что-то в том, как он двигался, да даже в его ответном кивке, мне показалось странным. Не в тревожной манере; скорее, это очаровывало меня. Он двигался странно. Мне это что-то напоминало - этот странный жест, эти небольшие изменения в теле и лице. То, как он стоял там. Его угловатое лицо.
Я попыталась вспомнить, что мне это напоминало.
Он не стал дожидаться, когда я закончу это направление мысли.
- Идём, - сказал он ворчливо.
Не успела я осознать его слова, как он уже выволок меня через проход в обитой линолеумом буфетной стойке.
Я последовала за ним без единой тревоги в голове.
Касс последовала за нами. Я осознавала её присутствие вопреки этому спокойствию в моей голове.
Её голос сбил меня с толку, звуча все более отчаянно.
- Подожди! - она потянулась ко мне, схватила меня за руку, когда мы пересекли половину пространства между стойкой закусочной и входной дверью. Удерживавший меня мужчина не замедлил шага. Едва оглянувшись на неё, он легко выдернул меня из её хватки. - Эй! Подожди! Куда ты с ней пошёл? СТОЙ! СТОЙ!
Я слышала страх в её голосе.
Однако почему-то это меня не встревожило.
Это скорее заставило меня озаботиться.
Касс была моим другом. Почему она расстроена? Что её расстроило? Я наполовину обернулась назад, собираясь спросить у неё, когда эту мысль затмил голос.
«Все хорошо, Элли. С тобой все хорошо. С Касс все хорошо. Она просто не понимает».
Я кивнула сама себе, принимая эти слова. Затем нахмурила лоб.
- Понимает что? - вслух спросила я. - Чего она не понимает?
Он мне не ответил.
Вопреки его молчанию мой разум все равно оставался спокойным. Я размышляла над собственным спокойствием и тем фактом, что меня совершенно не смущал этот странный мужчина, уходивший с моего места работы вместе со мной. Я совершенно не пыталась ему сопротивляться, что почему-то не казалось мне странным. Я послушно следовала за ним к лобби ресторана, а моё сознание как бы осмысляло происходящее с расстояния, наблюдая за мной, мужчиной с черными волосами и Касс, словно нависая над нами тремя.
Затем другой голос привлёк к себе моё внимание.
Он был резким, громким и раздался прямо перед нами.
Он также казался ужасно знакомым.
- Ты что, бл*дь, творишь, мужик?
Моё сознание дрогнуло...
Затем включилось обратно, резко сфокусировавшись.
Мой брат Джон стоял перед нами, его длинные грязно-светлые волосы были забраны в полу-хвостик - вероятно, потому что он только что пришёл сюда из близлежащей студии боевых искусств, где он работал. Он переводил взгляд с моего лица на мужчину, стоявшего немного впереди меня. Его ореховые глаза сосредоточились на руке, стискивавшей мой бицепс, затем сразу же скользнули вверх, смерив взглядом мужчину, которому принадлежала эта рука.
Затем его фокус остановился на державшем меня мужчине.
- Отпусти её, - сказал Джон. - Сейчас же. Или я вызываю копов.
В голосе Джона не звучало ни капли бахвальства, ни капли пустой угрозы. Он говорил без эмоций, его голос звучал непреклонной командой. Это был его голос мастера боевых искусств - голос, который он использовал с учениками. Я знала этот голос - я видела его в действии, когда ходила смотреть его бои и другие мероприятия, но я никогда не сталкивалась с ним вот так.
Что-то в этом вернуло мой разум в норму, хотя бы частично.
Я потянула руку из хватки высокого мужчины, пытаясь высвободиться из его пальцев.
Мужчина посмотрел на меня, его хватка сжалась крепче.
«Успокойся, - отчётливо услышала я в своём сознании. - Сейчас же, Элисон».
Однако в этот раз я не успокоилась. Во всяком случае, не так.
И все же я не совсем могла заставить себя говорить. Вместо этого я хмуро посмотрела на него, стискивая зубы и стараясь привести мысли в порядок, понять, что происходит, что я делаю.
Мужчина передо