Элайя фыркнул.
- Грёбаный романтик.
- Это правда, Элайя?
Он пожал плечами.
- Это может быть правдой в некотором отношении, полагаю. Мы биологически в большей степени ориентированы на моногамию, чем люди. Но это не совсем то же самое, если хочешь знать моё мнение... и это вообще никак не относится к тому, как мы выбираем супругов. Более того, можно сказать, что здесь действует обратный принцип.
В ответ на мой озадаченный взгляд он пожал одним плечом в манере видящих.
- Биологические симптомы могут нервировать, наверное. Особенно если ты не знала, что происходит. Для кого-то вроде тебя, считавшего себя человеком, это будет намного сложнее... - он нахмурился, всматриваясь в моё лицо. - Боги. Ты же не влюблена в него, нет, Элли-девочка?
Я покачала головой, но все равно почувствовала, как грудь слегка сдавило.
- Я едва его знаю, - сказала я.
- Я спрашивал не об этом, - все ещё всматриваясь в мои глаза, он добавил более осторожно: - Мы все предполагали, что ты выбрала его для защиты. Или, честно говоря, потому что он был первым мужчиной-видящим, которого ты встретила, и тебе не повезло.
Он поколебался, положив ладонь на мою руку.
- Но если ты влюблена в него, что ж... это меняет положение вещей. Тогда будет не так-то просто выпутаться из этой истории с ним, милая. И я сожалею об этом, - он стиснул мою руку. - Искренне сожалею.
Я сосредоточилась на его глазах. Казалось, они сделались странно яркими в тусклом освещении каюты.
Когда это случилось, его слова приглушились, словно кто-то повернул шкалу радио.
Все остальные звуки в комнате, казалось, умножились. Окружающие шумы сделались оглушающими: звуки океана через закрытую дверь, ветер, тихонько свистящий через стекло, тиканье старомодных часов на стене. Я уловила странный сбой в дыхании Элайи, пока он всматривался в моё лицо. Его сердце билось в грудной клетке, замедляясь, пока он слушал мой ответ.
|
|
Я успела подумать, что момент оказался ироничным.
Затем все в комнате померкло.
Мне стоило знать, что я почувствую, когда это случится. По тому, что рассказал мне Элайя, по тому, что случилось с Джейденом в Сан-Франциско... даже по тому немногому, что рассказал мне сам Ревик... я действительно должна была знать.
Я должна была знать многие вещи, но они все равно умудрялись меня удивлять.
Глава 28. Срыв
Я стою на каменистом утёсе, над долиной, испещрённой паутиной трещин. Ветер воет между расселинами. Все пропало. Все деревья, животные, растения превратились в пыль, унесённую прочь.
Я одна. Но не совсем. Не совсем одна.
... Он приподнимается на руках, покрываясь потом, читая её, всматриваясь в её глаза, пока доводит её до предела. Я вижу надпись-татуировку на его руке. Пот заставляет его черные волосы липнуть к шее и лбу, пока он двигается над ней. Его руки напрягаются, когда он изменяет угол проникновения. Он удерживает её на месте, сжимая пальцы в светлых волосах, и проникает глубже... настолько глубоко, что при её вскрике он медлит, сдерживая какую-то часть себя, проникая своим разумом, чтобы почувствовать, когда...
Она кончает, стискивая его руки. Боль исходит от него рябью, пока он наблюдает за этим.
Затем становится только хуже.
Красный свет солнца полыхает перед моими глазами, но то бледное, лишённое птиц небо меркнет.
Я чувствую, как он борется. С собой, со мной. Он теряет контроль, и затем он уже стонет вслух, прося меня, вплетая какую-то часть себя глубже в мой свет.
|
|
Он притягивает меня в себя, даже когда она лежит между нами.
«Бл*дь. Элли. Бл*дь...»
Он пытается остановить себя, пытается отстраниться.
«Иди сюда, - его голос резче дёргает меня в этом пространстве. Этот голос требователен, резок, но он также потерянный, лишённый контроля. - Иди сюда... gaos, иди сюда. Впусти меня. Позволь мне сделать это, проклятье...»
... и вот он уже внутри нас обоих. Я чувствую его раздражение, смешанное с облегчением, своего рода ужасом от того, что он делает, пока вдалбливается в неё ещё жёстче, пытаясь дотянуться до меня. Он хочет меня. Я чувствую это, чувствую это желание, хотя он не сознается в этом мне даже сейчас. Он хочет меня сильнее, чем я могу вынести, сильнее, чем я могу позволить себе чувствовать. Это желание причиняет боль, но я затерялась внутри его противоречивости. Над желанием нависает страх, маскируемый злостью на меня за то, что я заставляю его вновь посетить это место, вновь вспомнить.
Я заставлю его повернуть назад. Я превращу его в то, что он ненавидит.
Он в этом уверен. Он чувствует это каждой фиброй своего существа.
Я заставлю его повернуть назад, если он мне позволит.
Вверху вращается Пирамида. Предстоит увидеть ещё больше.
Пока что, для начала... глубже назад, вниз.
Он вспомнит.
- Эй, - женщина постаралась перевести дыхание. Она осознала, что так и не спросила его имени. - Эй... с тобой все хорошо?
Его бледная кожа поблёскивала от пота, от которого её светлые волосы липли к шее и волосам, а хлопковая простынь льнула к ногам. Она цеплялась за него, будучи не в состоянии ничего с собой поделать. Все её тело все ещё вибрировало от того, что он с ней проделывал - кажется, снова, и снова, и снова.
|
|
Он оставался пугающе спокойным, пока доводил её до оргазма, но в конце он удивил её, тоже разразившись словами - куда большим количеством слов, чем она ожидала по их краткому разговору в баре.
Он предостерёг её, что все будет быстро, и все же было в нем что-то уязвимое, как только он позволил себе забыться. Эта уязвимость временами превращалась почти в жестокость, но он не причинил ей боли. Он снял с неё одежду ещё до того, как они полностью вошли в комнату, и она понимала, что он сдерживался даже тогда - используя свой рот, чтобы выиграть им время, заставляя её говорить с ним.
Как только он начал действовать по-настоящему, она засомневалась в том, что он вообще осознавал её присутствие.
Когда он наконец кончил, он едва не умолял её.
Или умолял кого-то другого, возможно, сделать... нечто.
Теперь он просто лежал там как труп.
Она гадала, как вообще позволила ему уговорить себя и пришла сюда.
Её муж взял им раздельные каюты - его идея, конечно, чтобы дать им «больше пространства», и потому что он утверждал, что не может спать из-за её храпа - но он ничуть не стеснялся заходить к ней, если был в настроении для этого, или если опять поссорился с инструкторшей по танцам. Она вздрогнула при мысли, что ей, возможно, придётся объяснять, что делает в её постели голый мужчина-видящий.
Хотя, на самом деле, поделом ему.
- Эй, - она положила руку на его грудь. Его кожа ощущалась холодной. Она сохраняла лёгкий тон, стараясь улыбнуться. - Кто такая Элли?
Она видела, как изменилось выражение его лица прямо перед тем, как он закрыл глаза. Однако она невольно задавалась вопросами. Его девушка? Они вообще встречались?
Отвернувшись, он переместил свой вес на матрасе.
Она приласкала его волосы.
- Тебе нехорошо?
Он поднял руку, отталкивая её ладонь. Она в неверии наблюдала, как он вытирает лицо, и сомневалась в увиденном. Затем его ритм дыхания изменился, и она не могла отрицать то, что слышала. Он плакал. Он вытер глаза тыльной стороной руки.
- Эй, - произнесла она, слегка встревожившись. - Что происходит?
Когда он заговорил, его голос заставил её подпрыгнуть. Она совсем забыла про акцент.
- Я женат, - сказал он.
Удивлённый смешок застрял в её горле. Она постаралась скрыть его в своём голосе.
- Я тоже, - сказала она. - Я думала, в этом и есть весь смысл.
Он посмотрел на неё. Его бледные глаза отражали свет, лившийся из-под двери - почти как кошачьи глаза. Она вновь вспомнила, что он не человек. Он смотрел на неё так, словно она была для него такой же чужой. Затем он сел. Она наблюдала, как он нашаривает свои брюки на полу, натягивает их на ноги, продевает ремень в шлёвки и застёгивает. Встав, он нашёл рубашку и натянул её через голову, и теперь она ощутила исходившую от него эмоцию, ясную как день - это была ненависть к самому себе.
Она крепче закуталась во влажную простыню.
- Прости, - сказала она.
Он покачал головой.
- Это не твоя вина.
- Ты хочешь денег? - она невольно отпрянула, испугавшись его, как только увидела взгляд его глаз.
- Нет, - ровно ответил он, и больше на неё не смотрел.
Прежде чем она успела придумать, что ещё сказать, он нагнулся, поднимая наплечные ремни для кобуры, которая так шокировала её при первом взгляде.
Он надел ремни как жилет, туго затянув их и проверив пистолет перед тем, как надеть пиджак обратно. Она все ещё смотрела на него, когда он повернулся к ней спиной, направившись к двери.
Свет ослепил её, когда он вышел в коридор.
Это продлилось недолго.
Когда последовал щелчок замка, она со вздохом откинулась обратно на кровать. Все, что она могла чувствовать - это облегчение, потому что он ушёл, и она скорее всего никогда больше его не увидит.
Когда Элайя закончил говорить, Чандрэ продолжила хранить молчание.
Элайя делил с ней конструкцию, так что он знал - она думала про себя о том, насколько все это нелепо. Более того, в её рабочие обязанности разведчицы Охраны Семёрки не входил пункт «нянчить двух взрослых видящих», которые, по её мнению, должны находиться где-нибудь в хижине наедине, знакомясь друг с другом в плотском смысле минимум месяц до того, как им разрешат поговорить об их отношениях в чем-то замысловатее односложных слов.
По традиции все делалось именно так. Старинные обычаи существовали не на пустом месте.
Элайя с трудом сдерживал улыбку в своём свете.
Эти двухсотлетние видящие всегда брюзжали о прошлом.
«С ней все хорошо?» - наконец, послала Чандрэ.
«Вполне нормально, да, - он позволил ей ощутить свою хмурость. - Блеванула, когда пришла в себя, и отказывается об этом говорить. Физически она в норме. Она на балконе...»
«Заведи её внутрь. Сейчас же».
«При всем моем уважении, сэр, но нет. Она хочет посмотреть на воду, так черт подери, позвольте ей посмотреть на воду. Сейчас темно. Никто её не увидит, - он помедлил. - Он отметился?»
«Нет, - она испустила Барьерный вздох. - Вэш сказал нам самим решать, что необходимо для поддержания контроля над ситуацией. Ты сказал, что она не станет выдвигать обвинений. Мы привлечём его к дисциплинарной ответственности за нарушение клятвы? Она может ждать его возвращения. Чтобы зарезать его, пытаться причинить боль, или ещё что».
Элайя издал невесёлый смешок.
«Я так не думаю, - послал он. - Она все ещё думает слишком по-человечески, чтобы позволить себе подобное».
Ощутив скептицизм Чандрэ, он добавил:
«...И если под дисциплинарной ответственностью ты имеешь в виду пристрелить его в голову, то я целиком и полностью за, - в его мысли просочилась злость. - Он совершенно её не прикрыл щитами. Если бы мне нужно было предположить, я бы сказал, что он нарочно вовлёк её в это».
«Ещё рекомендации, Элайя? - сухо послала Чандрэ. - Помимо стрелкового отряда для Дигойза за преступление под названием «желать свою жену»?»
«Разделить их, - тут же послал он. - Держать его подальше от неё. Когда она будет готова, я спрошу её, что она думает».
«Ладно. Я оставлю их на тебя, - она раздражённо щёлкнула, скрещивая свои световые руки. - Присматривай за ней, Элайя. И никаких попыток воспользоваться ситуацией, чтобы заманить её в свою постель. Мы все ещё не знаем, почему он так поступил».
Он фыркнул. «Почему он так поступил? Ты серьёзно?»
«Ты прекрасно знаешь, что я серьёзно, - её красные глаза ярче полыхнули в Барьерном пространстве. - Между ними происходит что-то странное, и ты знаешь это. Половина мужчин на корабле заглядывается на Мост, а ты хочешь сказать, что её собственный супруг этого не делает? И все же он не притрагивается к ней, а теперь ещё и открыто пошёл налево. Не говори мне, будто знаешь, почему он это сделал».
«Я бы сказал, что больше половины, - Элайя сверкнул волчьей улыбкой. - И не только мы заглядывались, шеф. Я видел, как ты не раз пялилась на её задницу».
Чан стиснула зубы. «Смысл в том, что даже не начинай. И другим тоже скажи. Если ты вынудишь Дигойза впасть в буйную ярость от ревности, у нас будут настоящие проблемы. Я не собираюсь сегодня разбираться с этим куском дерьма».
«Понял», - послал он.
«Лучше бы понял. Иначе, честное слово, я дам ему пристрелить тебя».
Элайя все ещё посмеивался, когда отключился от Барьера, вновь ощутив под ногами жёсткую обивку каютного кресла.
Он подождал, пока перед глазами прояснится, затем повернулся лицом к окну на балкон, где в последний раз видел её, и поражённо вскочил на ноги.
На балконе - более того, во всей каюте - было пусто.
Глава 29. Выход
Кабина лифта остановилась на верхнем из двух главных этажей, выпустив меня и семерых других пассажиров в широкое фойе с красными и золотыми узорами.
Фойе было переполнено людьми. По одному лишь количеству человеческих сознаний, мельтешивших вокруг меня, я подозревала, что пришла во время последнего из двух ужинов, подаваемых для основных пассажиров - удача, которая обеспечивала хотя бы визуальное прикрытие.
У меня было мало времени, пока Элайя находился в Барьере, разговаривая с Чан или кем-то ещё. Как только я увидела, как он вышел за пределы тела, я побежала к гардеробу.
За считанные секунды я сдёрнула джинсы и тесную футболку с логотипом группы, на концерт которой ходила годы назад в Окленде. Я надела ботинки и толстовку, чтобы защититься от холода, прикрыла голову капюшоном и надела карие контактные линзы, которые я выудила из мусорки и промыла. Я проецировала часть своего сознания на балкон, пока одевалась за дверцей гардеробного шкафа - на случай, если Элайя поищет меня в какой-то момент своей беседы с Чандрэ.
Это ещё один трюк, которому научил меня Ревик.
Схватив зеркальные солнцезащитные очки, найденные в одном из ящиков, я сунула их в карман и направилась к двери.
Я заготовила целую историю для охранников в конце ряда кают, но она мне не понадобилась, потому что, ну... охранников там не было.
Не желая заглядывать дарёному коню в зубы, я как можно быстрее прошла к лифту, неуклюже надевая солнцезащитные очки и нажимая кнопку вызова лифта.
Это было как минимум пятнадцать минут назад.
Я выходила на нескольких случайных этажах, входила в несколько разных групп людей перед тем, как решила направиться в лобби и поискать место, где смогу прятаться на публике. Я решила, что мой лучший шанс получить хоть час свободы от Охраны - это найти место, где меня никто не будет искать.
Конечно, Охрана уже могла меня искать.
Мне приходило в голову, что я также могу наткнуться на Ревика, если он снова выйдет прогуляться или, может, пойдёт на второй раунд.
Когда мой свет отреагировал на мою же слабую попытку пошутить, я отбросила это в сторону, но образ того, как я падаю на пол атриума, все равно промелькнул в мыслях наряду с привкусом того, каково это было в первый раз.
Может, приходить сюда было глупостью.
Я даже не была уверена, какого черта мне хотелось.
Наверное, просто выразить протест. Не сидеть в той комнате и не ждать возвращения Ревика. Мысль о том, чтобы ждать под вооружённой охраной, просто притворяться нормальной, когда Ревик вальяжно войдёт обратно в ту дверь - все это вызывало у меня физическую тошноту.
Очевидно, он хотел, чтобы я серьёзно отнеслась к его просьбе о разводе.
Я поняла. Я по-прежнему не питала ни единой иллюзии относительно того, что он поговорит об этом со мной после возвращения.
Тем временем мне нужно было немного свободы. От всех них.
Я знала, что мой маленький побег из тюрьмы не продлится долго. Черт, да я сама добровольно пойду обратно, если Охрана не найдёт меня первой и не утащит обратно в каюту за волосы. Но бл*дь, я не могла просто сидеть там следующие неизвестно сколько часов и ждать, когда вернётся Ревик.
Я не могла это сделать.
По правде говоря, наверное, я в первую очередь делала это потому, что знала - Ревику откровенно крышу снесёт, когда он узнает.
И да, ладно, я довольно сильно окосела. Я определённо слишком много выпила с Элайей.
Аккуратно сохраняя разум пустым, я сосредоточилась на своём окружении.
Отделка напоминала нечто среднее между Вегасом, который я однажды посещала с Джейденом, и пригородным торговым центром. Вот только здесь лишь половина вывесок и проекций виртуальной реальности были на английском. Большинство переключали языки, просканировав ключи от номеров, следуя за клиентами с более высоким кредитным лимитом и подстраивая продукты, пока человек не отмахивался от них или не прекращал слушать их частоту. Коридоры извивались во все стороны, отчего сложно было отследить, в какой части корабля я находилась, пока я не останавливалась и не ощущала движение всего судна.
Даже тогда легко было развернуться.
После почти полной тишины последних недель, и здесь, и в Сиэтле, слышать голоса, эхом отдающиеся вверх и вниз по пяти этажам стекла и металла - это одновременно успокаивало и вызывало какую-то экстрасенсорную атаку. Ощущение почти парализующего одиночества попыталось подкрасться ко мне обратно. Группы смеющихся, ходящих за покупками и даже пререкающихся людей почему-то напоминали мне, насколько я была полностью изолированной от всех вокруг.
Эта изолированность пролила свет и на кое-что другое.
На самом деле, неудивительно, что эта история с Ревиком так сильно на меня повлияла. За последний месяц или около того я позволила ему стать всем моим миром.
Мне нужно было находиться в обществе других людей, даже если я не могла говорить ни с кем из них - даже если я только и могла, что наблюдать со стороны за их нормальностью.
Я сомневалась, что люди на борту будут бдительно присматриваться, нет ли среди них видящей-террористки - даже если эти люди не находились в отпуске. Половина людей вокруг меня была пьяна или полностью сосредоточена на бесплатной еде и играх в казино корабля. В любом случае, моя внешность довольно сильно отличалась от фотографий, размещённых во всех новостях. Мои волосы изменили цвет и длину. Моё лицо похудело. Мои глаза были другого цвета. И я просто выглядела... иначе. Я не могла указать на конкретное различие, но видела его всякий раз, когда смотрелась в зеркало.
По настенным картам я имела базовое представление об устройстве корабля.
Я нашла главное казино, две обеденные зоны и пять баров только на этаже лобби, а также полноценный кинотеатр и крытый плавательный бассейн. Вспомнив о последнем, я всерьёз подумывала пойти поплавать, хотя мне нужно было придумать, что надеть.
У меня не было кредиток, чтобы купить купальник. У меня не было даже ключа от номера.
Я гадала, смогу ли подтолкнуть клерка настолько, чтобы заполучить себе купальник. Подумав об этом, я отказалась от идеи. Я оставлю принуждение на случай, если оно мне по-настоящему понадобится. В любом случае, мне нужно было выяснить, не обнаружит ли меня конструкция в ту же секунду, как я отправлюсь в Барьер.
Стенды для фотографий сверкали виртуальными фонами побережья Аляски рядом с людьми, одетыми в костюмы с панелями виртуальной реальности. Эти костюмы использовали сгенерированные компьютером изображения, чтобы заставить носителей выглядеть как угодно - от белоголовых орланов до северных оленей или пингвинов. Я даже видела несколько полярных медведей, а они, насколько мне известно, вымерли много лет назад, если не считать зоопарков.
Бар с пианино находился рядом с длинными очередями людей, которые ждали, когда их рассадят для ужина из пяти блюд. Бар с обеих сторон обрамлялся золочёными каскадными балконами. Вдоль перил, над опущенным ниже уровня пола помещением бара, размещались киоски, которые продавали все что угодно - от драгоценных украшений до береговых экскурсий, педикюр и массаж, уроки танцев и лотерейные билеты, связь без налогов, сигареты, парфюм, алкоголь и сумочки.
Я видела женщину с брошюрой по услугам видящих, которые можно приобрести в Анкоридже, включая поездку в место, которое Ревик называл баром «недобровольных», а каждый знакомый мне человек называл борделем.
По мне ударил очередной прилив тошноты - в этот раз такой сильный, что это заставило меня остановиться.
Я сделала вдох, прислонившись ладонью к стене коридора в затемнённой зоне наблюдения возле бара с пианино. Там стояло всего несколько столиков, за которыми пары потягивали напитки и смотрели на океан через огромные окна.
Иисусе. Что бы, черт подери, со мной ни происходило, я должна взять это под контроль. Я слишком потела и видела в зеркальном стекле, что смертельно побледнела.
Может, мне стоило просто вернуться.
«Элли?»
Я перестала дышать на середине выдоха. Просканировав лица слева от меня, я помедлила, сосредоточившись на окнах, которые выходили на океан.
«Элли? Ты мне ответишь?»
Я сглотнула, не отводя глаз от накатывавших волн. Небо было темным, но над водой оставалась кайма красновато-пурпурного цвета. Мои глаза вернулись к тускло освещённой зоне отдыха с несколькими столиками. Я никого не узнавала, не чувствовала его поблизости.
Его здесь не было, осознала я.
Я думала о нем, и он меня услышал.
«Элли. Пожалуйста... мне нужно тебя увидеть».
Я неподвижно стояла возле мужской уборной. Я не пошевелилась даже тогда, когда мне улыбнулся мужчина, вышедший из вращающихся дверей.
«Элли, я прошу прощения. Я действительно...»
«Я не хочу об этом говорить», - выпалил мой разум.
В ответ на его молчание я принудила свои мысли сделаться нейтральными. Я вдыхала и выдыхала, заставляя себя подойти к делу логически.
«Ревик, - подумала я в его адрес. Я сделала ещё один вдох, и мой разум утвердился ещё сильнее. - Ревик... тебе действительно не нужно мне ничего объяснять».
«Элли, нужно. Мне нужно...»
«Нет, - послала я. - Не нужно. Я понимаю. Ты можешь получить развод или чего ты там хочешь...»
«Не вот так, - перебил он. - Я не хочу говорить с тобой вот так. Я хочу по-настоящему сесть и поговорить с тобой. Пожалуйста».
Я почувствовала, что он пытается придумать, как меня уговорить.
«Пожалуйста, Элли...»
Он потянулся ко мне своим светом, и я отдёрнулась, бездумно отстранившись от него. Когда он вновь приблизился ко мне, я подняла стену.
Он врезался в неё... затем тут же отстранился.
Это произошло так быстро, что я едва поняла, что именно я сделала.
Молчание затянулось. Я понимала, что Ревика шокировало то, как я его оттолкнула. Я ощутила в нем боль - приторную боль, которую сложно было не впустить в мой свет. Он все ещё скрывал что-то от меня, но я тоже пыталась скрыть свои чувства. Казалось, с нами это никогда не закончится.
«Ревик, - послала я. - Серьёзно, я говорю это не для галочки. Тебе не нужно это делать. Меня устроит, если мы будем просто друзьями. Может, тебе необязательно было идти на такие крайности, чтобы донести свою точку зрения, но...»
«Элли... нет. Все не так...»
«Элайя сказал мне, - послала я, перебив его. - Так что я теперь понимаю. Я понимаю, что случилось в Сиэтле. Я понимаю, почему ты думаешь, что я тебя принудила. Я не хотела этого, но...»
«Элайя? - его мысли замерли. - Какого черта он тебе сказал, Элли?»
«Ревик. Я пытаюсь сказать, что я сожалею. Мы можем просто...»
«Нет, - послал он. Боль выплеснулась из его света. - Пожалуйста... боги. Не заставляй меня разговаривать с тобой вот так... Пожалуйста, Элли...»
Я вновь ощутила уязвимость в его свете и не смогла ответить.
Его мысли сделались тихими, почти шепчущими. «Пожалуйста, Элли. Позволь мне увидеть тебя... пожалуйста».
Я смотрела на ночное небо, наблюдая, как горизонт слегка покачивается.
«Ладно, - неохотно послала я. - Но Иисусе, Ревик. Мы не обязаны делать это...»
«Ты в каюте? Элайя с тобой?»
«Нет, - я поколебалась настолько, что мне показалось странным повторное упоминание Элайи. -... нет на оба вопроса, вообще-то. Я на другом конце корабля. Рядом с большим пианино, со всеми этими магазинами. Мы можем встретиться здесь или...»
«Что? - его свет изменился. - Как ты туда попала?»
«Пешком пришла, - его боль вновь усилилась, и я сжала руками живот, изо всех своих чёртовых сил стараясь больше ничего не чувствовать из его света. - Ревик... я была осторожна. Элайя был так взбешён. Я не видела никого в коридоре, так что...»
«Элли! Боги, детка, что ты делаешь? - его боль усилилась наряду с чувством вины, от которого я вздрогнула, стискивая зубы. - Жди прямо там, где ты сейчас. Жди там. Я приду туда. Я тебя найду...»
- Сестра?
Я подпрыгнула, поворачиваясь на новый голос.
Я отвлеклась, испытывая тошноту от такой близости к его свету, отвлеклась на то, как он только что назвал меня, сомневаясь, правильно ли я расслышала его, и уж тем более сомневаясь, действительно ли кто-то только что обратился ко мне за пределами Барьера. В любом случае, я ожидала, что это будет один из охранников, Элайя, Чандрэ или кто-нибудь, кого они послали найти меня.
Присутствие Ревика померкло, но я не чувствовала, чтобы он отстранился.
Вместо этого все ощущалось так, словно я вошла в плотную стену, и стена сомкнулась вокруг меня, выталкивая его. Похожие на сигнальные огни глаза встретились с моими, светясь в свете проекций виртуальной реальности от ближайшего киоска. Мелькающие образы отвлекли меня. Я видела женщину, вращавшуюся на высоком мониторе в вечернем платье с блёстками. Настоящая женщина, чей образ проецировался туда, наблюдала за трансформированной версией себя словно заворожённая.
- Ты потерялась, сестра?
Я моргнула. Женщина держала меня за руку. Я наблюдала, как её длинные пальцы сжимаются на моей коже. Они выглядели синими в отсветах образов виртуальной реальности. Я постаралась сосредоточиться на её лице, но не могла.
«Я помогу тебе, - мягко послала она. - Ты выглядишь очень усталой, сестра».
Меня омыло облегчение. Я правда устала.
Я поверить не могла, насколько устала.
Женщина с прозрачными глазами промурлыкала баюкающий звук...
...и я впала в замысловатый поток света.
Мир отключился.
Он вновь появился изменённым прежде, чем я успела перевести дух.
На другой стороне все выглядело иначе, пусть даже в мельчайшей, неуловимой манере. Словно мои линзы отражали свет немного под другим углом. Внутри этой новой частоты объекты и люди стали более сложными, многомерными. Их света расширились, размытые контуры обострились и превратились в серии математических уравнений.
Обрывки музыки и света гармонировали в этой идеальной структуре.
Из резких линий проступил чертёж - стены, этажи, инвентарь, мебель, растения в горшках, даже люди. Потолочная люстра взорвалась мерцанием нитей света. Физический свет разделился на частицы, материи и энергии - это достижение простейшей механической красоты буквально заставило меня задержать дыхание.
Я вместе с другой видящей прошла обратно через людный коридор.
Все, что я могла делать - это таращиться вокруг, потерявшись в этой сложности и красоте.
Даже те банальные проекции виртуальной реальности сделались захватывающими. Теперь я могла видеть, как они сделаны - технология снабжалась нематериальным светом, обрабатывая каждое сообщение как экран проекции позади сменявшихся кадров фильма. Я видела, как сменяются изображения, связываясь с каждой единицей информации по проходившим мимо людям, а свет изменяется, чтобы притягивать их.
Взаимодействие сознаний, то, как они формировали из кирпичиков все более и более персонализированные сообщения - все это сделалось видимым для меня.
Мимо нас проходит группа людей, привлекая моё внимание.
Я слышу их резкий смех словно издалека.
Они ощущаются словно дети, марионетки, запутавшиеся в нитях света, окружённые сложностью, которая диктует каждый их шаг, оставаясь совершенно невидимой для них.
«Да, - посылает женщина с синей кожей. - Ты чувствуешь это, не так ли? Даже ты. Ты чувствуешь, какие они неправильные. Какие... неполные».
Я смотрю, как атомы танцуют в лучах под потолком коридора, свет льётся фрактальными радугами, а его освещённые нити переплетаются и изменяются над головами.
Я смотрю в глаза держащей меня женщины. Она прекрасна.
Она также права. Дело не только в людях, осознаю я, глядя по сторонам. Дело во всем. Мир кажется лишь наполовину сформированным. Неполным. Он сломан. Каким-то образом мы это допустили. Затем меня поражает.