Покачав головой, я сделала вдох.
- Прости, - сказала я. - Я просто не понимаю. Мне кажется плохой идеей, что мы здесь одни, - я посмотрела на освещённую огнём комнату, чувствуя, как к коже приливает тепло. - Что мы здесь делаем?
Ревика озарило пониманием.
Я почувствовала, как все встало на место; затем его разум шёпотом пронёсся по моему, напоминая то утро в Сиртауне. При этом его боль заструилась по мне, и я вздрогнула, отстраняясь от его света. Я почувствовала, как Ревик тоже отреагировал на это.
Уставившись в огонь, я постаралась решить, как выбраться из этой неловкой ситуации, но тут его рука скользнула в мои волосы.
- Элли, - его голос вновь зазвучал мягко. - Элли. Ты такая красивая.
Ревик целовал моё лицо. К моей коже прилило тепло.
Когда его слова отложились в сознании, меня накрыло недоверием, и Ревик вновь поцеловал меня, потираясь своей щекой о моё лицо. Он никогда прежде не делал мне комплиментов. По крайней мере, по поводу моей внешности. Если так подумать, он в принципе делал мне очень мало комплиментов.
Он не из тех, кто раздаёт комплименты направо и налево.
- Я хотел прийти раньше, - сказал Ревик. - Я хотел, - его пальцы поглаживали мои. - Я надеялся, что ты позовёшь меня. Я ждал, Элли. Так долго, как только мог.
Не успела я осознать это, как он уже снова целовал моё лицо, наклоняясь через разделявшее нас расстояние. Когда я впустила его в свой свет, Ревик подался ближе, положив голову на моё плечо и принявшись ласкать мои ладони. Все в нем было тёплым, сливалось со мной, проникало под мою кожу. Его свет был таким открытым, каким я никогда прежде его не ощущала.
Честно, я понятия не имела, что делать с таким Ревиком.
Он поднял голову и посмотрел на меня.
- Спасибо, - сказал он. - За кольцо.
Я ещё сильнее залилась румянцем.
- Тебе необязательно его носить, - сказала я, но все равно потрогала металлический ободок на его пальце и погладила внутреннюю сторону запястья, когда Ревик положил руку на мои колени.
Я подняла взгляд, чувствуя, как он притягивает меня к себе.
Взгляд его глаз казался интенсивным в той манере, которая все ещё казалась мне чужеродной. Когда я приласкала его пальцы, снова посмотрев на тот, где он носил кольцо моего отца, его боль вновь окружила меня лентами. В этот раз я ощутила от него ещё больше, целый поток чувств хлынул глубже в мой свет.
После недолгой паузы Ревик потянулся к моим губам.
Поняв, к чему он клонит, я коснулась его груди, легонько оттолкнув.
- Нет, - отодвинувшись, я покачала головой, задышав чуть тяжелее. - Нет, - сказала я. - Мне нужно нечто большее. Тебе нужно сказать мне... что-нибудь.
Его глаза чуть-чуть светились в свете пламени. Ревик ненадолго прикрыл их.
Он откинулся на спинку стула.
- Ладно, - несколько секунд он ничего не говорил, лаская мои пальцы своими. Я всматривалась в его глаза, видя, как их взгляд словно обращается внутрь. Затем Ревик поднял голову, переведя взгляд обратно на меня. - Элли, - он сделал вдох. - Элли, я хотел... - я чувствовала, что он говорит и одновременно подбирает слова, словно переводя. - Я хотел официально попросить...
Его губы поджались, затем он пожал плечами.
- Полагаю, ты можешь трактовать это как предложение руки и сердца, - сказал Ревик своим нормальным голосом. - Я хочу консуммировать брак. Сегодня ночью, если ты согласна.
Я уверена, что неправильно его расслышала.
В то же время боль попыталась проникнуть в мой свет, отчего сложно было прокручивать его слова в голове. Я почти не слышала его, когда он заговорил в следующий раз.
-...Это открытое предложение, Элли, - его лицо слегка помрачнело, пока Ревик смотрел на меня. - Я знаю, это не очень, ну... - он сделал неопределённый жест рукой.
- Я пытался узнать у Джона и Касс, но они не знали. Чего ты хочешь. Ожидаешь ли ты более... - Ревик посмотрел мне в глаза. - Человеческого ритуала. Я не знал, хотела ли ты чего-то конкретного.
Он прочистил горло, делая деликатный жест той же рукой.
-...Церемонии. Есть варианты для видящих. Я готов и к человеческому варианту. В Индии. Или где-нибудь ещё, - он снова кашлянул. - Мы могли бы привести сюда твоих людей. Или мы могли бы отправиться в путешествие... если бы ты предпочла такое. Не знаю, хочешь ли ты, чтобы я объяснил поподробнее о... ну ты понимаешь. О том, как это устроено у видящих.
Должно быть, я моргнула. Я продолжала таращиться на него, гадая, не подменили ли его. Мне действительно приходило на ум, что Териан его подменил.
Затем я осознала, что Ревик ждёт. Ревик ждёт, когда я заговорю.
- Ревик, - я заметила, что запинаюсь. - Мне правда не нужно...
- Просто подумай, чего бы тебе хотелось, - произнёс он быстро, словно опережая что-то, что он увидел на моем лице. - Я знаю, что вывалил это все на тебя, но ты просто подумай, - его пальцы крепче сжали мою руку. - И где ты хотела бы жить. Мы никогда не говорили о таких вещах. А должны. Я бы хотел, чтобы мы жили под одной крышей. Я открыт для предложений относительно места, Элли. Действительно открыт. Наверное, нужно будет учесть меры безопасности, но мы можем договориться с Советом.
Я снова сглотнула, уставившись на наши руки.
- Элли, я не хочу, чтобы ты думала...
- Ревик. Перестань, - я подняла руку, сделала вдох и постаралась контролировать свой свет.
Наконец, я покачала головой, прикрыв глаза.
- Пожалуйста, не пойми неправильно. Прошу тебя. Я очень, очень ценю, что ты готов на это пойти. И да, я знаю, что нам обоим больно... очень больно, - я поколебалась и заставила себя поднять взгляд. Слегка вздрогнув при виде его лица, я добавила: - Но я не могу... я правда не могу допустить, чтобы это стало твоим решением поступка Мэйгара.
Ревик застыл. На протяжении секунды он вообще не шевелился.
Затем его лицо изменилось, черты лица быстро исказились шоком.
- Элисон... d’ gaos!
- Пожалуйста! Не обижайся. Ты знаешь, почему я это говорю.
Ревик продолжал таращиться на меня. Его лицо застыло в таком выражении, словно он вообще не знал, что я такое несу.
Я прикусила губу.
- Ревик, прошу тебя. Это полная противоположность того, что ты сказал мне во время нашего последнего разговора, - сглотнув, я показала рукой на огонь. - Я не позволю всей этой... истории... принудить тебя. Нам лучше просто придерживаться изначального плана. Убедиться, что это правильно.
Когда я подняла взгляд, Ревик смотрел на меня, и в его глазах все ещё виднелось неверие.
Однако прогресс уже заметен; я видела, что теперь он думал, может быть, пытался решить, что сказать. В любом случае, от его молчания в сочетании с потерянным, озадаченным выражением лица мне сложно было долго смотреть на него.
- Может, ранее ты был прав, - сказала я. - Может, нам стоит поговорить завтра.
- Элли, ты совершенно...
- Ревик, - произнесла я, снова перебив его и не подумав. - Я прошу прощения. Правда, прости меня. Но не думаю, что нам стоит делать это сегодня. Давай просто... переспим с этой мыслью.
Ощутив от него очередную волну эмоций, я постаралась найти какой-нибудь нейтральный способ положить этому конец. Я нашла лишь один вариант.
Я начала как можно спокойнее подниматься на ноги.
Схватив меня за руки, Ревик снова притянул меня вниз.
- Элли, нет, - он смягчил тон, но я слышала в нем напряжение. Его тёплые пальцы сжали мои. Ревик коснулся моего лица, повернув подбородок так, чтобы я посмотрела на него.
- Пожалуйста. Послушай меня. D’ gaos... неужели я уже настолько безнадёжно похерил все между нами? - ощутив что-то от меня или, может, просто почувствовав, что я отодвигаюсь, он крепче стиснул меня. - Элисон! Это никак не связано с Мэйгаром!
Ревик задышал тяжелее.
Его свет, казалось, искрил вокруг меня, напоминая мне те ранние времена, когда он учил меня экстрасенсорному зрению, и те немногие разы, когда я видела его расстроенным, злым или испуганным.
Немного встревожившись, я сжала его пальцы в ответ.
- Ревик... эй, - позвала я. - Успокойся, ладно? Все хорошо. Ты ничего не испортил. То, что ты делаешь - очень мило. Серьёзно.
- Мило? - переспросил он. - Элисон! Dugra ti le ente…
Я почувствовала, как что-то поднимается в его свете, и вздрогнула от интенсивности этого чувства.
Ревик тут же отстранился.
Закрывшись от меня щитами, он сделал вздох и подавил это чувство.
- Давай так, - сказал он. - Я слышу тебя, Элли. Я слушаю, - он показал на низкий диван у стены. -...Я посплю там. Я буду спать снаружи, если ты этого хочешь. Но пожалуйста, ради богов, послушай меня. Это никак не относится к Мэйгару, вообще! Может, я неясно выразился...
- Ты ясно выразился, - сказала я.
Сказав это, я вздрогнула, осознавая, что снова его перебила.
Я почувствовала, как его свет искрит вокруг меня, вновь не веря в происходящее, и я постаралась расслабиться, бережно отделяясь.
- Ревик, - произнесла я. - Я верю тебе. Правда, верю. Но ты сбиваешь меня с толку. И я все ещё думаю, что это плохая идея.
- Что именно? - спросил он. - Что плохая идея? Мы в целом? Секс?
Я уставилась на него.
- Ты честно думаешь, что нам сейчас стоит заниматься сексом?
Я видела, как что-то промелькнуло в его глазах, но Ревик стер это чувство, оставив мне одну маску. Его голос зазвучал нейтрально.
- Я буду ждать, - сказал он,... так долго, как ты захочешь. Пожалуйста, Элли. Просто скажи мне, это ли ты имела в виду.
Стараясь прочесть эмоции за этой маской, стараясь думать, стараясь сориентироваться в его словах и своём разуме, я осознала, что это ни к чему хорошему не вело. Я попыталась придумать, как увести нас в сторону от ямы, на краю которой мы кружили. Я посмотрела на его руки, борясь с болью разделения, жалея, что не могу просто уйти из дома... жалея, что не переспала с кем-нибудь за год его отсутствия, или не сделала ничего другого, а только ждала, когда он выяснит, что же он чувствует ко мне.
Но это нелепо. И практически безумие, если честно.
Я покачала головой, все ещё глядя на наши руки.
- Прости, - сказала я. - Ревик, я правда сожалею обо всем этом. Может, мне просто нужно время подумать.
Когда я подняла взгляд, он смотрел на меня. Его лицо теперь сделалось совершенно пустым, его свет закрылся. Я невольно задалась вопросом, что он услышал из того, что пронеслось в моей голове секунды назад.
- Я не говорю о нас, - сказала я. - Хочу прояснить ситуацию, я не имела в виду нас. Я говорю о сексе. Этой ночью. Это просто кажется неправильным. Я не хочу, чтобы мы делали это вот так...
- Значит, мы не будем этого делать, - быстро сказал Ревик. - Мы не будем этого делать, Элли.
Я услышала в его голосе облегчение, и от этого боль вернулась с такой силой, что поначалу я не могла ему ответить. Опустив голову, я стиснула зубы и ждала, когда это пройдёт. Как только боль начала отступать, я почувствовала, как Ревик ласкает мои пальцы своими.
- Я посплю здесь, - сказал он тише.
В его тоне все ещё слышалось облегчение.
Я чуточку слишком быстро поднялась на ноги.
Он встал вместе со мной. Я не хотела рисковать и сдвигаться с места, когда мой свет наполовину находился вне моего тела, так что вместо этого я рискнула показаться идиоткой и оставалась у стола, пока не успокоилась.
Я не шевельнулась, когда Ревик подошёл ближе. Он легонько коснулся моей руки пальцами.
Я лишь стояла там, не глядя на него, когда он опустил голову так, что наши щеки соприкоснулись. Я чувствовала его дыхание у своего уха.
- Элли, - пробормотал он. - Пожалуйста. Прошу, не оставляй меня, потому что я такой неуклюжий. Пожалуйста.
Боль в моей груди усилилась.
Я подняла взгляд. В его прозрачных глазах вновь виднелась та интенсивность, отчего в них сложно было смотреть. Я чувствовала, что смягчаюсь от его взгляда. Я все ещё смотрела на него, когда вновь ощутила свою реакцию... на его близость, на его свет, на форму его губ, которую я в очередной раз заметила.
Ревик вздрогнул. Я рефлекторно шагнула назад.
Отсоединив свой свет, я вышла из комнаты, не оборачиваясь.
Я не думала, что усну.
Я лежала на кровати в кимоно, думая, что пролежу там большую часть ночи, таращась в один и тот же кусочек потолка. Но что-то во всем этом стрессе... или, скорее всего, в восьми с лишним часах похода по лесу, по крутым горным тропам... отправило меня в отключку. Я ощутила мимолётное чувство вины, что Ревик с его ростом ютился на диване, но даже это чувство не продержалось достаточно долго, чтобы я хотя бы встала и почистила зубы.
Следующим утром я не знала, где нахожусь.
Я поискала взглядом Тарси и Ханну, ожидая увидеть их, присевших у огня.
Вместо этого через щёлки в шторах на настоящем окне лился свет, а единственным предметом напротив кровати оказалось бюро, на котором стояло несколько деревянных ящиков. Я лежала на чем-то намного мягче тюфяка и впервые за несколько дней чувствовала себя такой чистой.
Я подняла руку, и рукав кимоно спал до локтя.
Вспомнив прошлую ночь, я не шевелилась, наверное, минут пятнадцать, справляясь с утренней дозой боли разделения и пытаясь скрыть её из вида конструкции вокруг маленького домика. Однако в итоге я выбралась из кровати, развязала кимоно и повесила его на столбик кровати.
Несколько секунд я просто смотрела на него и чувствовала себя настоящей стервой.
Прошлым вечером после душа я даже нанесла макияж.
Прикусив губу, я пошарила в ящиках и нашла пару джинсов и кофту с длинным рукавом. Убрав волосы так аккуратно, как только смогла, я умылась ледяной водой из раковины, сняла остатки макияжа и поскребла кожу. Касс такая Касс, снабдила меня таким количеством косметики, кремов для кожи и духов, что хватило бы на целый табун проституток Кэт.
Я решила сегодня обойтись без этого, ограничившись увлажняющим кремом и дезодорантом.
Натянув носки, я сделала глубокий вдох и осмелилась выбраться в другую комнату.
Ревика там не было.
Осмотревшись по сторонам, я задалась вопросом, спал ли он вообще в хижине; диван выглядел точно так же, как и накануне вечером.
Я слегка приободрилась, почуяв запах кофе и заметив на столе чайник, от которого поднималась струйка пара. Кофе был все ещё горячим и, судя по запаху, свежим, так что я пошарила по шкафчикам, нашла себе кружку и наполнила её кофе.
Все ещё сжимая кружку, я направилась к наружной двери.
Я решила, что Ревик поступил в своём духе и опять куда-то ушёл.
Зная его, у меня было как минимум несколько часов, чтобы посидеть на крылечке, посмотреть на горы и нормально проснуться. Сунув ноги в расшнурованные ботинки у порога, я толкнула дверь бедром и выглянула наружу.
Однако как только мои глаза привыкли к утреннему свету, я остановилась как вкопанная.
На подстриженной траве вокруг дома стояли две лошади, привязанные к заборчику.
Ревик стоял возле более крупной светлой кобылки с темно-рыжей мордой. Я наблюдала, как он затягивает подпруги самодельного седла на её спине чем-то вроде привязного ремня из макраме. Само седло при ближайшем рассмотрении оказалось одеялом из овечьей шкуры. Это были не миниатюрные тибетские лошади, а обычные, нормальных размеров, которые я помнила по дому.
Заметив меня, Ревик обернулся. Его лицо сохраняло старательную маску.
- Доброе утро, - сказал он.
Ревик показал на лошадей так, словно они все объясняли.
Я посмотрела на меньшего, почти полностью белого коня, стоявшего рядом с красномордой. На обоих красовались верёвочные уздечки, которые выглядели почти как настоящие.
- Доброе утро, - почувствовав себя ещё более странно, я осмелилась подойти ближе, все ещё стискивая в руках кружку. - Это те двое, которых мы видели вчера? У реки?
Ревик кивнул, все ещё пристраивая одеяло на чалой лошади, сдёргивая его подальше и закрепляя на высокой костлявой холке.
Я заметила, что на белом коне уже имелось такое же одеяло и седельный ремень. Он, кажется, смотрел на меня, с некоторым раздражением пожёвывая уздечку во рту. Из-за косматой гривы конь немного походил на раздражённого подростка.
- На них можно ездить? - спросила я.
Ревик сделал рукой жест «более-менее».
- На них ездили ранее, - он взглянул на меня. - Но давно, особенно на этой, - он похлопал чалую лошадку ладонью. - Но они кажутся добродушными.
Чалая вскинула голову и распластала уши, когда белый подвинулся ближе. Когда он куснул её за плечо, чалая топнула копытом и фыркнула, а затем забила передними ногами по грязи, слегка взвившись в воздух. Ревик машинально увернулся от её пританцовывающих ног.
- Ладно, - сказала я. - Ты же в курсе, что я сидела на лошади, типа, дважды. Верно?
Он улыбнулся, но я видела, что он всматривается в моё лицо.
Я снова посмотрела на лошадей. Белый конь теперь блаженно тёрся головой о забор, наполовину прикрыв глаза.
Ревик прочистил горло.
- Тебе необязательно соглашаться, конечно, - сказал он. - Но я думаю, они будут вести себя хорошо, - он похлопал чалую по крупу, глядя на меня. - Я подумал, мы могли бы осмотреться. Полюбоваться рекой. Немного прогуляться по долине.
Встретиться с ним взглядом напрямую оказалось сложнее, чем я ожидала.
Его лицо оставалось закрытым, но при ближайшем рассмотрении Ревик выглядел, ну... усталым.
Даже измождённым.
Кажется, он прочёл мои мысли.
- Я в порядке, - ответил Ревик с отмахивающимся жестом. Он улыбнулся более искренне. - Мне понадобилось несколько часов, чтобы их поймать, - он показал на чалую. - Давненько я ничего такого не делал. Было весело.
Не очень-то приободрившись, я кивнула.
Ревик встретился со мной взглядом, и я вновь увидела его - по крайней мере, в глазах.
На каком-то уровне я понимала, что он делает. Я знала, что он достаточно старомоден, чтобы все это имело для него смысл, учитывая то, что мы обсуждали вчера и на каком месте закрыли тему. Хоть я и гадала по поводу его первой жены и того, как он за ней ухаживал, я в то же время была тронута - даже сильнее, чем хотела ему показывать в данный момент.
Чтобы не смотреть на него, я уставилась на лошадь и постаралась думать.
Ревик прочистил горло. Когда я подняла взгляд, он смотрел на меня. Та интенсивность вернулась в его глаза, но за ней я видела лёгкую нервозность.
- Ты поедешь, Элли? - спросил он.
Я задумалась над этим всего на долю секунды.
- Конечно, - отозвалась я. - Я в деле.
После секундной паузы Ревик улыбнулся.
Глава 25. Женаты
В тот первый день мы не возвращались почти до самых сумерек.
К концу дня я уже понимала, что моё тело будет болеть от езды верхом, но мне было все равно.
Это был один из тех действительно замечательных дней, которые случаются так редко - лучший день за очень долгое время.
Определённо лучший день за все время после моего отъезда из Сан-Франциско.
Я не помню, когда даже в человеческом мире я делала нечто подобное - просто проводила время на солнышке, под синим небом, с тем, с кем я хотела находиться. Путешествовала. Ходила на пикник. Бродила вдоль реки. Лежала на траве. Плавала. Смеялась над глупыми шутками. Разговаривала.
Мы объехали территорию по кругу, опираясь на то, как Ревик запомнил границы, затем несколько миль ехали вдоль реки, пока не добрались до земель, где было ещё больше деревьев и широких озёр. Перейдя вброд через спокойное местечко, мы направили лошадей вверх к подножью холмов, а потом вернулись в тень у воды.
На следующий день мы вместо этого пошли вверх по течению, ведя лошадей прямо по реке, через узкий каньон, окружённый крутыми скалами. В тот день все было так красиво, что поездка свелась в основном к любованию пейзажами, хотя мы немного останавливались, когда нашли плоское местечко с достаточным количеством деревьев, чтобы хорошо устроиться на пикник.
На третий день мы отправились прямиком к горам, направив лошадей по крутой вьющейся тропе, пока не обнаружили водопад, который оказался даже крупнее того, что мы встретили по дороге к хижине. Мы провели там большую часть дня - гуляли, сидели, говорили, даже игрались с кое-какими экстрасенсорными штучками.
Каждый день Ревик приносил еду. Не знаю, то ли он вставал рано и готовил, то ли что, но припасы еды казались бесконечными.
Все три дня я также плавала, вопреки ледяной воде. Я плавала в самой реке, недалеко от места, где Ревик лежал на траве и пытался вздремнуть, пока лошади щипали зелень. Я даже плавала в водоёме, образовавшемся от водопада вверху, когда мы остановились на противоположной стороне долины.
Не знаю, хотел ли он все ещё, чтобы мы узнали друг друга без секса, но если так, то к концу второго дня я действительно начинала видеть в этом смысл.
Мы почти не проводили время вместе, если только не находились в гуще какого-то кризиса. То люди пытались нас убить, то время поджимало, то Ревик застрял в роли телохранителя или учителя, то я была в депрессии из-за мамы или новой жизни, в которой я винила его, по крайней мере, отчасти. Затем все остальное - обычное разделение, страх, непонимание намерений друг друга, параноидальное дерьмо, которое преследовало нас с самого начала.
Я осознала, что с Ревиком легко находиться, когда ни один из нас не пытался сообщить чего-то экстремально важного. Мы оба, возможно, слегка осторожничали, и наверное, оба исподтишка смотрели друг на друга.
Но за исключением этого, да... все было легко.
Я забыла, что у него хорошее чувство юмора.
Белый конь был в его понимании шуткой, конечно - вся эта история с «белой лошадью Апокалипсиса» и Мостом. Очевидно, Ревик полночи не спал и гонялся за лошадьми, потому что белого коня так сложно было поймать.
И все же он поэкспериментировал и поездил на нём несколько часов, чтобы убедиться в безопасности. Так что, как сказал Ревик, когда он предложил мне поездку, он был вполне уверен, что не подвергает меня опасности.
После первого часа я дала коню кличку «Замануха».
Белый конь поначалу казался покладистым - может, потому что он не дёргался и не пугался, и вообще не отреагировал, когда я впервые на него забралась. Однако как только мы выехали за огороженную территорию вокруг дома, у него обнаружилась склонность без предупреждения переходить на галоп и останавливаться как вкопанный... тоже без предупреждения.
Когда он сделал это в третий раз, я перелетела через его голову и плюхнулась в траву.
Как только он убедился, что я не пострадала, я увидела, что Ревик подавляет улыбку, наблюдая, как я матерю коня, который галопом нарезал круги вокруг нас, мотая головой и закусывая металлический мундштук.
После этого Ревик предложил поехать на белом.
Я попыталась ещё раз, справившись с несколькими попытками Заманухи скинуть меня, но после того, как он сбросил меня во второй раз, я сдалась и уступила очередь Ревику.
После того, как он сам перелетел через белую гриву и познакомился с другим участком поля, я наблюдала, как он неуклюже садится, пока Замануха скачет вокруг, вскидывая копыта.
Подъехав к нему на чалой кобыле, я наклонилась через её шею, чтобы сказать Ревику, который все ещё сидел на земле, что я снова переименовала Замануху... и теперь он впредь будет зваться «Карма».
Это заставило Ревика расхохотаться в голос.
В доме все шло легко. К третьей ночи мы вошли в режим. Мы по очереди принимали душ, переодевались, ели. Затем я сидела перед огнём, скрестив ноги, пока Ревик прислонялся спиной к дивану, вооружившись блокнотом и ручкой. В первую ночь, понаблюдав несколько часов, как он делает наброски, я, наконец, спросила, чем он занимается.
Он не углублялся в детали. Что-то вроде прорисовывания Барьерной структуры, которую он видел. Однако Ревик показал мне, как он это делал, объяснил свою систему использования различных узоров в линиях, чтобы продемонстрировать, как структуры располагались в пространстве относительно друг друга. Позаимствовав его видение, я смогла рассмотреть, как он изображает Барьер в двухмерной диаграмме. Оказывается, получалось довольно точно. Структуры даже казались смутно знакомыми, но я не могла вспомнить, где я их видела прежде.
Ситуация принимала странный оборот только тогда, когда мы отправлялись спать, и то в основном потому, что каждую ночь я пыталась поменяться с ним, отдав ему кровать вместо дивана. Каждую ночь Ревик отказывался.
Во вторую ночь я спала хорошо. Даже после третьей я проснулась с хорошим самочувствием.
Далеко за полночь четвертой ночи я все ещё не могла уснуть.
Дома было теплее - может, потому что погода становилась все теплее, а может, потому что у Ревика накануне было работящее настроение, и он решил проверить и включить паровой обогреватель. В любом случае, одеяло мне не понадобилось.
Облачившись в длинную шёлковую сорочку, которая, возможно, предназначалась для него, я лежала поверх покрывала и смотрела в потолок.
С задёрнутыми шторами в комнате было темно, но сквозь щёлочку пробивалась полоска лунного света. Я отвлекала себя, отыскивая лица и животных в узорах штукатурки и гадая, как выглядели звезды.
Через час я поняла, что не усну.
Я испытывала боль.
Я это знала, конечно же.
Страдания, причиняемые болью разделения, едва ли заслуживали внимания после целых месяцев этой боли... даже больше года, если считать время на корабле, и ещё раньше, в Сиэтле. К тому времени боль сделалась настолько постоянной составляющей моей жизни, что я не сразу осознала, что причина моего бодрствования кроется именно в этом.
Я гадала, спит ли Ревик.
Лёжа там, я постаралась как обычно игнорировать саму боль разделения, позволяя своему разуму поиграть с тем его предложением в первую ночь и с тем, что он имел в виду, когда сказал, что это никак не связано с Мэйгаром.
Я верила ему. Ну, во всяком случае, я верила в то, что сам Ревик в это верил.
И все же мне было интересно, как он сам себе объяснял, почему он передумал.
Однако я все ещё с трудом принимала всю эту ситуацию с болью-светом-женитьбой в целом, по крайней мере, в философском плане. Легко было убедить себя, что большинство наших «чувств» как-то биологически связаны из-за того, как видящие реагируют друг на друга после образования связи. Однако все, кроме самого Ревика, не раз говорили мне, что на самом деле все не так. Более того, они утверждали прямо противоположное.
Они сказали, что связь напрямую образовывалась из чувств. Просто так получилось, что в отличие от людей, видящие привязывали эти чувства к биологическим аспектам.
Ну. Более-менее.
Однако я знала, что воспринимала это не совсем так, как они. Я не воспитывалась как видящая, и до сих пор оставались пробелы в том, как я воспринимала некоторые важные отличия от человеческой культуры и биологии. У нас с Ревиком все случилось так быстро, что очень просто было усомниться в чувствах, которые возникали у меня из-за связи.
Мне говорили, что так иногда бывает. Это не означало, что связь была ошибочной, «случайной» или как-то вызванной сексуальной неудовлетворённостью видящих... а именно об этом я беспокоилась в нашем случае, в той или иной степени.
Ни я, ни Ревик не упоминали тот разговор в первую ночь.
С тех пор он не целовал меня, не касался, даже толком не держал за руку.
Прокрутив тот разговор в голове, я осознала, что он не приблизится ко мне, если я не подам ему относительно ясный сигнал.
И это нормально, даже справедливо... вот только я, пожалуй, дерьмовее всех на планете умела подавать сигналы.
Я могла бы просто ждать. Мы оба тактично согласились подождать, и прошло всего несколько дней; возможно, мне стоило просто позволить событиям развиваться своим ходом.
Рано или поздно нам пришлось бы поговорить об этом.
Ну или нет, учитывая нашу предыдущую историю.
В тот день было несколько напряжённых моментов. Я шутливо повалила Ревика на одеяло для пикника во время ланча, и это едва не перешло в борьбу, когда он схватил мои руки - а потом внезапно отстранился. Он отреагировал, когда я распустила волосы. Я почувствовала это ещё до того, как увидела. Я даже не была уверена, что прочла его, пока не повернулась и не увидела, что Ревик стискивает зубы.
Он также отреагировал на моё заявление, что я собираюсь поплавать.
Вероятно, он злился на мою реакцию на его предложение. А может, смутился, потому что я фактически его отвергла. Но не знаю, смущался ли он из-за таких вещей. Казалось, Ревик в целом открыто говорил на тему секса - во всяком случае, со всеми, кроме меня.
У меня сложилось впечатление, что он все ещё не отпустил историю с Мэйгаром.
Он отнюдь не радовался, что я с ним дралась. Я отчётливо уловила это как минимум один раз. Черт, да наверное, нам самим надо было подраться... чего мы все ещё ни разу не делали. Просто устроить спарринг, пока один из нас не положит конец тягомотине. Однако учитывая его репутацию в этом отношении, поединок может оказаться коротким.
И это возвращало меня к его изначальному предложению.
Я вела себя глупо?
Это билет в один конец, само собой. Но я вполне уверена, что мы оба уже подписались на это, так что если мы выждем ещё несколько недель, это ничего не изменит.