Ревик лежал на одноместной кровати во временных бараках, которые Балидор организовал возле Дарджилинга.
Эта ночь будет последней в таких условиях - для него, по крайней мере.
На следующие несколько дней он присоединится к наземной команде Балидора, что означало сон в палатках на полумёрзлой земле - по крайней мере, пока его не подберёт вертолёт, а Балидор обещал, что это будет через четыре дня. Максимум через пять.
Он все ещё не слышал ни слова от Элли.
Уставившись в белёный потолок и подложив руку под голову, Ревик осознал, что размышляет над последним сообщением от Балидора.
Тарси продлила свои сроки. Причины не объяснялись, ему даже привет не передали - ни одна из них.
В любом случае, это подстегнуло его принять предложение остаться с Адипаном.
Теперь он гадал, хорошая ли это идея. Вопреки заверениям Балидора Ревик хотел сам поговорить с Элли. Очевидно, что она не собиралась просить, чтобы его позвали, так что он сам должен дать понять, что хочет увидеться с ней.
Он не мог уехать с ней из Индии, не нарушив закон. Черт, да он даже не знал, мог ли законно забрать её у Тарси без официального разрешения.
Однако он наверняка сумел бы уговорить Тарси, чтобы та позволила ему поговорить с Элли.
Он уже поделился с Адипаном всеми разнообразными отпечатками Териана и его разных тел. Никто не знал свет Териана так хорошо, как Ревик, так что они с радостью приняли его предложение помощи, но все они умели отслеживать лучше, чем он сам.
Они в нем не нуждались.
Прошло девять дней с тех пор, как он добрался до Сиртауна из Египта.
И в Каире он тоже задержался.
Сначала из-за паранойи разведывательной команды, затем из-за Мэйгара и его нелепых попыток сначала откупиться от него, а потом выбесить его. После того, как Ревик оставил Элли в Гатвике, практически ничего не шло так, как он запланировал. Он думал, что в этот самый момент планировал лежать в совершенно другой кровати - а не торчать в окружении полуголых разведчиков, смотреть в потолок с водяными разводами и думать, не стоит ли ему сходить в душ, чтобы он мог подрочить так, чтобы другие видящие не отпускали шуточек, и хуже того, не предлагали помощи.
Сосредоточившись на ней и сексе в одно мгновение, Ревик её ощутил.
Она отступила сразу же, как только его свет переплёлся с её светом, но боль осталась, отчего он просто не мог отсоединиться. Он оставался с ней, как делал это всякий раз, когда они натыкались друг на друга в том пространстве. Он притягивал её, чтобы получить беглые впечатления, но их оказывалось недостаточно, чтобы успокоить его паранойю.
Она была занята. Работала. Тарси заставила её упорно трудиться над чем-то. Это вызывало у Элли стресс и расстраивало её, чем бы это ни было...
Появилась Тарси.
Она бесцеремонно вышвырнула его из их Барьерного пространства.
Ревик остался лежать там, словно наполовину сделавшись калекой после того, как связь разорвалась.
Он лежал там ещё несколько мгновений, стараясь дышать медленнее, пока боль постепенно рассеивалась. Достаточно придя в себя, Ревик сел, придерживая одеяло на талии, когда его ступни коснулись пола.
Он обнаружил, что женщина-видящая тоже не спит и наблюдает за ним. Весело встретившись с ним взглядом, она улыбнулась.
Когда Ревик отвернулся, она расхохоталась в голос.
- Эй, Новобрачный, - произнесла она на мандаринском наречии. - Какого черта ты тут делаешь? Почему ты не дома? Будь я твоей женой, я была бы в ярости.
Не отвечая, Ревик отбросил одеяло в сторону, поднимаясь на ноги.
- Эй, - сказала она, посмеиваясь. - Ты можешь ходить?
Схватив полотенце со стула в изножье кровати, Ревик направился в душ, не удостоив женщину и взглядом. Его смех провожал его к выходу.
... по крайней мере, пока закрывшаяся дверь коридора, к счастью, не заглушила хихиканье.
Ревик сморгнул капельки пота.
Покрепче перехватив автоматическую винтовку QBZ-97 китайского производства, которую ему дали, он взялся за неё обеими руками и зашагал между деревьев.
Прошло много времени с тех пор, как он занимался такими полевыми операциями.
Он никогда не жаловал данную модель оружия.
Он предпочитал LR-300 и M16, с которыми можно стрелять из полного укрытия; с 97-й так просто не постреляешь. Ревику также не нравилось расположение магазина; он обречён на медленную перезарядку, да и предохранитель находился в странном месте.
Не то чтобы здесь ему требовался предохранитель.
Адипан быстро и почти бесшумно передвигался по лесистым склонам холмов.
Ревик был в три раза младше большинства видящих, которые шли по следу вместе с ним, но после своего времени с Терианом потерял форму, и за последовавшие после этого месяцы почти не тренировался. Он осознал, что ковыляет почти как пожилой, с трудом умудряясь дышать достаточно тихо и не бесить этим остальную команду.
Не прошло и половины первого дня, как его мышцы уже начали протестовать.
Сейчас, в третий день, Ревик справлялся относительно лучше. Он изо всех сил старался много есть, а потом выкладываться на полную, заставляя себя превозмогать боль. Меньшее, что он мог сделать - это начать наращивать мышцы обратно, пока он работал здесь.
Им не удалось отыскать много хороших зацепок, но кое-что они нашли.
Возможно, эти зацепки задумывались как отвлекающий манёвр, но если так, то не сработало - Адипан по-прежнему придерживался стабильного курса.
Один этот факт уже сказал Ревику одно: за кем бы они ни следовали, это вряд ли тело Териана. В отличие от Галейта Териан не был ярым противником импровизации или театральщины, но Ревику казалось крайне маловероятным, что он прибегнет к таким приёмам, когда ставки настолько высоки. Если в той подземной темнице действительно содержался видящий-телекинетик, Териан был бы ещё осторожнее, чем обычно.
Скорее всего, он бы полностью залёг на дно и дожидался возможности сбежать.
Ну, это если Териан принимал решения.
Всего два видящих покинули школу Сиккима по данному следу. Адипан изначально приметил их потому, что среди всех выживших только они ушли с человеческими проводниками. Их эмоциональные подписи не совпадали с остальными выжившими, и вместо того, чтобы направиться на юг вместе с другими видящими, к Найябазару или Дарджилингу, они направились на север, в горы.
Позднее, следопыты Адипана обнаружили резонанс между одним из этих видящих и происхождением взрыва.
Накануне Ревик прочесал внутреннюю часть пещеры вместе с остальными.
Они обнаружили следы костра и постели, в которой спали, а также отпечатки, которые подтверждали, что здесь ночевали люди и видящие. Отпечаткам уже несколько дней, но следы крови на полу пещеры уходили в деревья.
В конце этого следа они обнаружили две примитивные могилы, вырытые лишь наполовину и демонстрирующие, где закончили свой путь два человеческих проводника. Ревик и несколько членов Адипана нашли в грязи следы ног, размером с детские. Они провели обширное сканирование, но не добились никакого результата.
Кто-то защищал двух видящих, за которыми они шли. Кто бы это ни делал, они наверняка действовали из другого места, а не шли с ними по земле.
Почувствовав движение, Ревик взглянул в сторону.
Балидор посмотрел ему в глаза, затем показал ему взглядом.
Ревик проследил за пальцами видящего, когда они показали на возвышенность неподалёку. Его просили прочесать вершину. Кивнув один раз, Ревик удержал свои чувства при себе, повернулся и как можно более тихо стал прыжками подниматься по холму.
Он знал, что по стандартам Адипана двигался неуклюже, но за эти несколько дней уже добился прогресса. Балидор ясно дал понять, что хотел присутствия Ревика по своим причинам, по крайней мере, отчасти - и чтобы протестировать его, и чтобы посмотреть, как он вольётся в остальную группу. Учитывая, как редко они принимали новых видящих в Адипан, а также репутацию Ревика из-за Шулеров, Балидор также надеялся, что Ревик сумеет проявить себя перед командой.
Ревик осознал, что пытается оправдать ожидания Балидора - может, потому что лидер Адипана начинал искренне ему нравиться. А может, просто из-за собственной гордости.
Ну или хотя бы для того, чтобы не опозориться.
Добравшись до вершины холма и совсем чуточку запыхавшись, Ревик остался среди деревьев, усеивавших крутой край высочайшей точки холма. Он держался так, чтобы его силуэт не был виден с края, и осматривал долину внизу.
Разделив своё сознание между глазами и Барьером, а также небольшой частью все ещё следя за Адипаном в ущелье, Ревик стал искать движение. Из Барьера он искал любой признак жизни всего, что крупнее мартышки.
Он ничего не нашёл.
Он провёл примерно такое же сканирование дважды, просто чтобы убедиться. Он уже собирался вернуться по тому же склону...
Когда что-то щипнуло его сознание.
Это оказалось так резко и так близко, что Ревик подпрыгнул. Он повернул голову так, словно ей управлял кукольник.
... и обнаружил, что смотрит на очень молодого и очень грязного видящего.
Ему было лет двадцать, так что он выглядел примерно на тринадцать в человеческих годах. Мальчик смотрел на него с расстояния меньше пятнадцати футов. Его лицо обладало сильными азиатскими чертами.
Черные глаза сверлили Ревика взглядом.
Мальчик стискивал ствол ближайшего дерева белыми как у трупа ручками, которых, похоже, вообще не касалось солнце. Он был одет, кажется, в бесформенную одежду взрослого, также азиатскую и человеческую по стилю. Он подвязал рубаху и штаны ремнём, чтобы не спадали, но ноги и голова оставались непокрытыми. Ступни покраснели от царапин, покрылись грязью и кусочками растений и опухли от ходьбы.
Ревик удивлённо моргнул, будучи уверенным, что галлюцинирует.
Когда он вновь поднял веки, мальчик исчез.
Ревик почувствовал, что видящие внизу, в долине, отреагировали ещё до того, как он полностью поверил в увиденное. За эту короткую встречу он не утратил связи с Адипаном, и теперь чувствовал, как они скачками поднимаются по холму позади него, только быстрее - намного быстрее, чем он сам.
Часть его испытала кратковременный прилив радости из-за того, как быстро он набирал скорость, но теперь Ревик понимал, что дурачил сам себя. Получив мотивацию, они двигались между деревьев так быстро, что его свет почти не успевал их отслеживать. Ему нужно месяцами ежедневно тренироваться, чтобы соответствовать хотя бы самому медленному из них.
Женщина, Ларен, добралась до него первой.
Не сказав ни слова, Ревик показал на место, где стоял мальчик, и послал ей более детальный кадр своим светом.
Она исчезла среди деревьев.
Ревик постоял на месте ещё секундочку, затем направился следом, чтобы прикрыть её, хоть к этой части холма уже добрались четыре других видящих, включая Грента и Балидора.
Стыдясь своего промедления, Ревик рассредоточился вместе с остальной частью команды по противоположному склону холма, следуя командам Балидора через Барьер и изо всех сил стараясь двигаться так же быстро и бесшумно, как остальные. Пока они расходились по холму, он держал сознание разделённым, сканируя и плотнее закрываясь щитами, потому что ему приходилось охватывать больше территории.
Затем Ларен послала сигнал им всем, и Ревик вновь получил образ мальчика, стоявшего на ветке дерева высоко над землёй, по другую сторону травянистой полянки.
Мальчик стоял примерно в тридцати ярдах от неё.
Как и все остальные, Ревик тут же переменил направление и на максимальной скорости побежал к месту, где она стояла. Он находился ближе половины команды, но все равно добрался туда последним и сильнее всего запыхавшимся.
Он добрался до места, где Ларен и четверо других навели винтовки на ребёнка. Ревик двигался осторожно, пока его физический взгляд не различил силуэт мальчика в деревьях.
Он всмотрелся в грязное лицо.
То ощущение знакомости вернулось, хотя оно все равно было смутным, скорее проблеском, нежели чем-то конкретным. Ревик все ещё пытался определить источник этого чувства, когда осознал, что мальчик тоже смотрит на него.
Более того, мальчик смотрел на одного Ревика... игнорируя видящих из Адипана.
Остальные тоже не упустили из виду этот факт.
Они смотрели то на него, то на мальчика. Ревик ощутил, как некоторые из Адипана сканируют его - ничуть не вежливо, не спрашивая и не действуя открыто, но пытаясь определить, узнал ли Ревик мальчика. Он впустил их отчасти из раздражения, но в основном для того, чтобы посмотреть, смогут ли они определить природу связи.
Никто этого не смог - по крайней мере, поделиться с ним они не пожелали.
Выражение лица мальчика оставалось ровным, но интенсивный интерес к Ревику так и исходил от него волнами.
Ревик осознал, что рефлекторно подвигается ближе, но тут Ларен и Балидор оба подняли ладони, недвусмысленно показывая Ревику оставаться на прежнем месте.
«Оставайся на позиции! - резко послала Ларен. - Смотри на структуры!»
Ревик сосредоточил своё внимание над головой мальчика.
Переключившись из Барьера на физическое зрение и обратно, он сосредоточил свой aleimi, убеждённый, что неправильно просканировал его. Убедившись со второго взгляда, Ревик зачарованно уставился на кристаллические геометрические фигуры.
Мальчик, казалось, не блокировал его, и он постарался присмотреться получше.
Он узнавал некоторые базовые фигуры из света Элли, но не в той конфигурации, которую он видел теперь. Структуры aleimi изменялись по мере использования; они росли, но также перестраивались и группировались, когда вырабатывались определённые функции, особенно если эти функции требовали использования двух и более структур одновременно.
Геометрические фигуры, вращавшиеся над головой мальчика, походили на фонтан математических фейерверков, выделявшийся от недавнего использования... но в то же время от продолжительного использования на протяжении некоторого периода времени.
Из Барьера мальчик выглядел так, как могла бы выглядеть Элли после пятидесяти лет тренировок с манипуляциями, а потом ещё двадцати лет полевого опыта.
Мальчик, стоявший перед ним, ну никак не мог быть достаточно взрослым, чтобы соответствовать тому, что жило над его головой.
«СТОЙ!» - резко послал Балидор.
Ревик и не осознавал, что снова шагнул вперёд.
Его глаза не отрывались от мальчика. Почему-то эмоция, вспыхнувшая в нем, сильнее всего напоминала жалость.
Ларен тоже сделала шаг вперёд, прикрывая Ревика.
Мальчик сосредоточился на ней.
Ревик напрягся. Он видел, как Ларен сместила руки на винтовке. Её прицел ни на секунду не отходил от головы мальчика. Он переводил взгляд между Ларен и её мишенью, затем сосредоточился обратно на мальчике, всматриваясь в его зеркальные глаза.
Ларен сделала ещё один шаг, и Ревик почувствовал это - не зная, что это было, или из какого места над маленькой головкой это происходило.
Он рефлекторно опустил своё оружие и поднял ладонь.
- Стоять! - произнёс Ревик вслух. - Ларен! Не двигаться!
Отведя своё оружие в сторону от тела, Ревик поднял другую ладонь, поднимаясь из позы боевой готовности. Он вышел из-за Ларен.
- Эй! - прокричал он на хинди, привлекая взгляд мальчика. - Ты, там! Ты будешь говорить с нами? Мы не причиним тебе вреда!
На мгновение все замерли.
Ревик ощутил заряд света, змеёй овившийся вокруг головы мальчика.
Он почувствовал, как другие члены Адипана сосредоточились на тех же структурах, наблюдая, как свет мигает концентрическими кругами сквозь мелкие геометрические фигуры над маленькой темноволосой макушкой. Ревик ощутил в других разведчиках то же напряжение, что поднялось в его собственном свете. Словно укус живого вайра, это напряжение проплыло между ними, искря в их aleimi.
Ревик отвёл оружие ещё дальше от своего тела.
Поддавшись импульсу, он попытался послать мальчику сообщение.
«Ты в порядке? - послал он. - Ты ранен? Что мы можем сделать для...»
«Ты, - послал он. - Я тебя знаю».
Ревик почувствовал, что Адипан опять смотрит на него. Он с трудом сглотнул, но сохранял свои мысли спокойными и не закрывался щитами.
«Ты уверен?» - послал он.
Мальчик улыбнулся. Его глаза смотрели холодно, хищно.
«Ладно, - послал Ревик. - Ладно. Я не помню всего, я...»
«Ты не можешь навредить мне. Уже не можешь!»
Ревик показал жест согласия. «Мы не станем пытаться. Я обещаю».
Из тех детальных структур завитками распространилась злость.
- Мы? - прорычал он. - Теперь ты – это «мы»? Ты оставил меня там! Ты сделал это! Ты обещал, что не поступишь так, но ты все равно это сделал!
Ревик напрягся. Растерявшись, он взглянул на охотников Адипана.
Ему не нужно было сканировать их, чтобы знать, что они думают. Но, пожалуй, бесполезно объяснять этому мальчику с атомной бомбой над головой, что он наверняка оставил его во время работы на Шулеров - и с тех пор ему стёрли память, а сам Ревик изо всех сил старался загладить вину.
Это бесполезно, учитывая, что они нашли в той сгоревшей школе.
«Не в школе, - послал ребёнок. - Ты знаешь, что это не бл*дская школа! В этом ты тоже соврал! Ты соврал по поводу всего! - в его темных глазах проступило взрослое, хищное выражение. - Но теперь я не один. И я уже не глуп. Так что можешь сказать своим псам, чтобы отправлялись домой. Я никуда с тобой не пойду. Не в этот раз».
Ужас мурашками пробежался по позвоночнику Ревика.
«Да, - послал он мальчику. - Ты не кажешься мне глупым, - он постарался что-нибудь придумать. - Я сожалею. Я правда не помню...»
«Мне стоит убить тебя».
Ревик ощутил, как свет вокруг него вновь опасно заискрил. Подняв свободную руку выше в воздух, он положил своё оружие на плоский камень у ног.
«У меня есть пара. Ты хочешь и её убить?»
Мальчик прищурился. Ревик поколебался, увидев его взгляд. Когда взгляд мальчика так и остался ледяным, Ревик поднял руку.
«Никаких пещер, - послал он. - Никакого оружия. Никаких вайров. Никаких школ. Никто не станет забирать тебя туда, куда ты не захочешь идти. Никто тебе не навредит...»
«Лжец, - послал мальчик. - Ты лжец!»
«Не в этот раз».
«Ты убил меня! Ты уничтожил меня!»
Его слова каким-то образом ранили Ревика. «Ты все ещё здесь», - послал он.
«Ты плохой мужчина! Плохой, бл*дь, мужчина!»
«Больше нет, - послал он. - Что бы я ни сделал ранее, я сожалею».
Мальчик издал сиплый смешок, который звучал взрослее, чем возраст его тела. Ненависть в его мыслях сделалась осязаемой.
Ревик нервно покосился на Балидора. Старший видящий жестом показал Ревику продолжать, но сохранять осторожность. Ревик ответил утвердительным жестом.
Затем женщина, Ларен, перехватила руками винтовку. При этом она продвинулась на полшага вперёд.
Движение заставило мальчика резко перевести взгляд на неё.
Прежде чем Ревик успел предупредить её, что-то врезалось в его свет.
Уровень его энергии так резко упал, что его колени подкосились. Это ударило из ниоткуда, притягивая его сверху - словно его свет над головой высасывало пылесосом. Боковым зрением Ревик заметил, что несколько членов Адипана также пошатнулись. Словно в дымке, он выставил перед собой ладонь. Его колени ударились о землю, а пальцы хлопнули по тому же камню, куда он положил винтовку.
Он услышал, как Ларен издала сдавленный крик...
А затем сразу донёсся громкий треск.
Затем что-то просвистело мимо него, так быстро рассекая воздух, что Ревик пригнулся, уходя с траектории этого предмета. Когда он вновь сумел сфокусировать взгляд, другой видящий бежал между ним и упавшей женщиной.
- Ларен! - прокричал мужчина.
Грент побежал к своей паре.
Он двигался так быстро, что Ревик не мог проследить за его движением глазами. Более того, он не мог пошевелиться... он в шоке наблюдал за другим мужчиной, пока его разум прокручивал в голове звук треска кости. Ревик осознал то, что Грент уже почувствовал.
Ларен лежала там же, где упала в подлесок. На её губах виднелась кровь. Грент баюкал её в объятиях, её шея вывернулась под неправильным углом. Её глаза оставались открытыми и невидящим взглядом смотрели на кроны деревьев.
Мужчина закричал, и этот звук разорвал сердце Ревика на части.
Никто из членов Адипана не двинулся с места.
Затем Ревик медленно, с трудом поднялся на ноги.
Будучи все ещё оглушённым от удара по свету, он уставился на Грента и Ларен.
Страх, затем и злость сплетались в нем самом. Он видел, как шок концентричными волнами бьётся в свете Грента. Ревик не мог смотреть, как мужчина осознает случившееся, и поэтому поискал мальчика. Обнаружив, что тот по-прежнему неподвижно стоит возле того же дерева, Ревик сосредоточился на улыбке, игравшей на губах бантиком. Не подумав, он схватил свою винтовку с камня и вскинул к плечу...
Металлический ствол вылетел из его рук.
Что-то ударило его в центр груди.
Что бы там ни было, это весило как толстая дубовая доска. Сила удара была почти механической, словно по нему врезали стенобитным шаром.
Удар сбил Ревика с ног.
Замахав руками и ногами, он постарался замедлить падение. Растительность проносилась мимо, и Ревик ощутил очередную убыль света.
Затем его спина крепко врезалась во что-то. И его голова тоже.
Его тело повалилось на влажную почву. Выступающие объекты ударили его по спине, рукам и ногам, и все вокруг начало сереть. Тепло окутало его голову и шею; Ревик ощутил запах собственной крови. Он поднял глаза, стараясь сфокусировать взгляд. Из-за деревьев рядом вышла высокая фигура.
Женщина-видящая посмотрела на него сверху вниз, её синие глаза блестели как почти радужная бирюза. Как и у мальчика, у неё было азиатское лицо с высокими скулами. Она держала длинную винтовку, оснащённую органикой. На фоне этого оружия китайские модели Адипана выглядели детскими игрушками.
Дунув дымом hiri вверх, чтобы смахнуть прямые черные волосы с глаз, она подошла к дереву, возле которого лежал Ревик.
Она выбросила тонкую сигарету и затушила её носком ботинка.
- Ну привет, любовничек, - произнесла она по-русски.
Подняв ногу, она замахнулась ему по лицу.
Все тут же потемнело.
Глава 22. Знакомо
Огонь кровавыми волнами расцветает над полем.
Я смотрю, как тела отбрасывает назад, призрачный шёпот света кружит вокруг второго бака перед тем, как тот воспламеняется.
Он здесь, со мной.
Меня беспокоит то, каким знакомым он ощущается, насколько хорошо я уже его знаю.
Он наблюдает за разрушением сверху, руководя, как инженер или дирижёр. Все его внимание сосредоточено внутри замысловатых геометрических фигур света. Они колонной поднимаются над нами, искря и воспламеняясь, когда он сочетает и заново перестраивает их сложные нити.
Это прекрасно. Моё восхищение искреннее и почти смущённое.
Он сам прекрасен в оркестровке этой искусной работы.
Работа для него - все равно работа. Она требует сосредоточенности, силы воли, целеустремлённости. И все же она наполняет его такой свободой, напряжением мышц, использованием своих сложностей, которые все ещё кажутся ему новыми, и поэтому работа все ещё наполняет его облегчением, почти что томящимся желанием. Работа позволяет ему дышать. После долгих лет подавления, сокрытия, притворства тем, кем он не являлся, он позволяет этому выплеснуться наружу, а не поедать его изнутри.
Эта свобода причиняет боль моему сердцу.
Взрыв сотрясает землю поближе к тому месту, где он стоит в физическом мире. Шрапнель летит в его сторону, и двое видящих его защищают.
На мгновение я пугаюсь за него...
Затем он вскидывает щит белого света.
Щит плотный; он выталкивает силу наружу, защищая его и двух мужчин рядом с ним. Огонь, железо, дерево скользит поверх и вокруг них жарким ветром взрывного воздуха. Они как камни посреди стремительно несущегося ручья.
Я чувствую благодарность от двух видящих рядом с ним.
Они обожают его. Они безгранично обожают его.
Он рождён для этого. Он не знает больше ничего, на что бы он сгодился. Здесь не столько вопрос правильного или неправильного, плохого или хорошего, это скорее вопрос неиспользованных функциональных возможностей, направленных на благо какой-то цели... даже если эта цель на самом деле не является его целью.
Теперь он знает, что эта сила в нем в конце концов должна была найти выход.
Тем или иным образом ему пришлось выразить эту силу в его свете. Хоть он и не может доверять тем, на кого сейчас работает, себе он доверяет ещё меньше. Так что он работает на них и считает себя везунчиком.
У него есть цель.
Он помогает сделать мир лучше... пусть даже временно.
Воспоминания вламываются в мой разум, частички его, смешанные с частичками меня, а может, просто воспоминания об его воспоминаниях. Там живёт также исторический момент. Что-то важное, что-то, находящееся за пределами памяти любого видящего или человека. Знающие отпечатки их всех, словно засечка в их коллективной ДНК - всех тех, кто стал свидетелями тех лет.
Каким-то образом мы все несём ответственность.
Он не рождён. Он сотворён.
Он создан через безразличие, через терпение и намерение.
Мужчина держит пистолет у его головы.
Это маленькая головка, лишь чуть больше той, что я видела в лесу. Темные волосы заслоняют круглое лицо и раскосые глаза. Однако я не вижу его глаз; они для меня невидимы, как и большая часть черт лица.
Не только другие видящие работают над тем, чтобы сломить его. Этот - человек. Молодой. Злой. Он работает на другого, но он убеждённо верит, он не раб.
- Разоружись! - рычит человек. - Разоружись, говнюк! Ты думаешь, он позволит тебе жить, если ты этого не сделаешь? Разоружись, иначе я размажу твою башку по всей стене...
Меня шокирует, что он так говорит с мальчиком.
Мальчик необычайно взрослый и необычайно юный для своих лет. Он справляется, закрывается, учится, вырабатывает стратегии, все по очереди. Иногда он делает все разом.
Он также борется с ними. Его разум борется, ибо его тело хрупко.
Его мучители извиваются по его aleimi как металлические змеи, но он все равно с ними борется. Он держится за воспоминания о родителях, какие-то проблески о том, каково это - быть любимым. Он помнит выражение привязанности, но оно так легко ускользает из его хватки.
Вскоре он начинает задаваться вопросом, было ли что-то из этого реальным.
Имя человека - Меренье.
- Ты сопливый засранец. Тебе безразлична твоя жизнь, да? Как насчёт твоей маленькой подружки? Как думаешь, сколько наших понадобится, чтобы её сломать?
Я вижу, как что-то в маленькой груди сдаётся.
Они находят его слабость. Они всегда её находят.
Затем я вижу её. Огромные глаза, тёмные волосы. Проститутка, которую они привели ему; она молода, почти так же молода, как и он сам. Он знает, что её продали им. Он знает, что она не хочет здесь находиться. Ей нет до него дела, но она - все, что у него есть. Она молит его о защите. Она умоляет его, касается его, когда он этого хочет. Она лжёт ему.
Она знает. Он - её единственная надежда выбраться отсюда живой.
Они бьют и её тоже. Они бьют её, используют её, но она...
Пещера вздрагивает, разваливается на части.
Она рушится вокруг нас обоих, и его разум останавливается.
Появляется стена с окнами. В его разуме из движущихся осколков стекла я мечусь между фрагментами как насекомое, отчаянно пытающееся победить в схватке с ветром.
Выжженная фабрика стоит в поле. Длинный ряд тонких стеклянных окон обрамлён металлическими рамами, в них уже пробиты хаотичные дыры от брошенных камней, а ряды покорёженного железа покрылись ржавчиной.
Он там, вновь юный, все ещё маленький для своих лет, хотя не такой маленький, как когда его били, резали и насиловали в лесах. Теперь он подросток, молодой парень. Эмоции остаются прежними, но с годами они становятся более сосредоточенными.
Структуры искрят вокруг его света. Там живёт страх, сокрушительное горе, которое теперь превратилось в ослепительную ярость... и нечто другое, чувство нарастающей целеустремлённости, смешанной с дикостью, темпераментом животного.
Эмоции пульсируют хаотичными вспышками.
Я чувствую, как он простирает свой разум. Я чувствую, как это начинается - это сжимающее ощущение.
Оно полностью разворачивается, взбудоражив что-то во мне, пока он целится. Сдерживаемое ощущение устремляется наружу, встретившись с мерцающими квадратами стекла в ржавой покорёженной стене. Мощь этого действия приводит меня в ужас.
Мельком я замечала подобный огненный потенциал в те секунды, что ползли, пока я напрягала неиспользуемую мышцу. Я видела это в себе, этот огонь. Лишь часть воспоминания предостерегает меня быть осторожной, не поддаваться этому... не направлять силы или намерения в эту сторону.