В первой части статьи Писарев рассуждает о романах Эркмана и Шатриана. Авторы их преследуют одну и ту же задачу. Они стараются взглянуть на великие исторические события снизу, глазами той обыкновенно безгласной и покорной массы, которая почти всегда и почти везде молчит и терпит, платит налоги и отдает в распоряжение мировых гениев достаточное количество пушечного мяса. Такой взгляд снизу редко бывает возможен: обыкновенно масса не имеет понятия о том, что делается в руководящих слоях общества; ей неизвестны ни имена, ни лица, ни поступки, ни взаимные отношения, ни мысли, ни желания главных актеров, занимающих в данную минуту сцену всемирной истории; она их не видит, не слышит и не понимает; ей не приходит в голову, чтобы могла существовать какая-нибудь живая связь между действиями этих актеров и ее собственными очень мелкими, но очень жгучими заботами, лишениями и печалями; она не может и не умеет себе представить, чтобы среди этих блестящих и громко говорящих актеров у нее могли быть друзья и враги, которых победа или поражение отзовется на ее собственной жизни увеличением или уменьшением прямых и косвенных налогов, рекрутской повинности и разнородных стеснений, тормозящих свободное развитие ее труда. Обыкновенно массе свойственно протестовать против разнородных общественных зол, отравляющих ее жизнь, - или своими страданиями, болезнями и вымиранием, или индивидуальными преступлениями. При обеих этих системах протеста, которые обыкновенно пускаются в ход одновременно, масса принимает гнетущее ее зло как существующий факт и, не пускаясь в анализ его причин, не составляет в себе никакого взгляда на породившие его лица и события и не воспитывает в себе никаких политических симпатий и антипатий. Однако далеко не везде масса оказывается глухой к историческим урокам. Во Франции, к примеру, проблески народного самосознания заявляли себя не раз в течение восьми последних десятилетий. Господа Эркман и Шатриан стараются уловить в своих романах именно эти проблески. Они берут людей народной массы в те торжественные минуты, когда в этой массе, под влиянием многолетнего горя, начинает созревать неотложная потребность отдать себе строгий и ясный отчет в том, что мешает ей жить здоровою человеческою жизнью. Они стараются проследить, какими путями и каналами в народную массу медленно просачивается сознательное неудовольствие, исподволь вытесняя и сменяя собою ту неповоротливую и тупую угрюмость, которая является обыкновенным результатом неосмысленного страдания и обыкновенно разрешается диким запоем, бестолковыми драками и нелепыми преступлениями. Они пытаются угадать и показать, какая борьба мнений и взглядов разыгрывается, в великие минуты народного пробуждения, у каждого самого скромного семейного очага и в каждом самом убогом деревенском трактире. Они стараются ввести читателя в ту таинственную лабораторию, почти недоступную для историка, где вырабатывается, из бесчисленного множества разнороднейших элементов и под влиянием тысячи содействующих и препятствующих условий, - тот великий глас народа, который действительно, рано или поздно, всегда оказывается гласом божиим, то есть определяет своим громко произнесенным приговором течение исторических событий. Авторы обращают особое внимание на внутреннюю сторону истории. Кроме того, как отмечает Писарев, романы эти развивают в своих читателях способность уважать народ, надеяться на него, вдумываться в его интересы, смотреть на совершающиеся события с точки зрения этих интересов, называть злом все то, что усыпляет, а добром все то, что будит народное самосознание.
|
|
|
|
Далее Писарев описывает содержание романа «История крестьянина». В частности, он отмечает, что герой романа Мишель Бастиан является до некоторой степени представителем всего французского народа. В истории его личности отразилась судьба целой нации. По всем данным, надо было ожидать, что этот Мишель проведет всю свою жизнь в бедности, в грязи, в невежестве, снимая шапку перед каждым встречным барином и даже солдатом, целуя руку у каждого грязного и пьяного капуцина и не имея никаких сознательных политических убеждений, никаких общественных симпатий и антипатий, приобретенных самостоятельным трудом собственной мысли. Между тем на деле оказывается совсем другое. В 1789 году, восемнадцати лет от роду, Мишель читает газеты, интересуется политикой, понимает очень верно, хотя, конечно, в общих чертах, то, чего надо желать народу, принимает близко к сердцу его благо, знает и ненавидит его врагов, знает и любит его друзей, словом, обнаруживает в себе величайшую способность сделаться, при сколько-нибудь благоприятных условиях, политическим деятелем самого радикального образа мыслей.
Трансформации внутреннего мира Мишеля способствовали следующие обстоятельства, которые Писарев рассматривает достаточно подробно. А именно, вокруг Мишеля группируются три типические личности, имеющие решительное влияние на его умственное и нравственное развитие: богатый кузнец, он же и деревенский трактирщик, Жан Леру, деревенский священник, Кристоф Матерн, и кальвинист, разносчик книг и газет Матюрен Шовель. Жан Леру – это один из тех людей, которые отлично служат общему делу, когда требования этого дела совпадают с интересами их личного материального благосостояния. Кристоф Матерн -- один из тех людей, которые могут посвятить всю свою жизнь служению узкой, односторонней идее, но которые, во всяком случае, вносят глубокую нравственную серьезность во все то, чему они себя посвящают. Матерн может сделаться ретроградом, обскурантом, гонителем и палачом, но, как бы он ни заблуждался, он всегда будет заблуждаться с полною искренностью, постоянно прислушиваясь только к голосу собственной совести. Матюрен Шовель - вполне герой, фанатик общественного блага, человек, не боящийся ни труда, ни лишений, ни опасностей, ни боли, ни смерти. Он ненавидит зло, въевшееся в народную жизнь, такою ненавистью, какою, например, медик может ненавидеть болезнь, подрывающую силы его пациента, или математик может ненавидеть ошибку, вкравшуюся в его вычисление.
|
|
Итак, эти личности, следующим образом повлияли на Мишеля. Жан Леру, крестный отец Мишеля, взял к себе в пастухи своего крестника, чуть только последнему минуло восемь лет, он кормил Мишеля и давал ему каждый год по паре башмаков. Во-вторых, Жан доставил Мишелю случай страдать и бороться за дело прогресса и общественного блага. Мишель был еще совсем мальчишка, когда произошла рассказанная выше история с картофельными шкурками. Покуда картофельные ростки не показывались, сверстники Мишеля дразнили его, как слугу полоумного человека, посеявшего какую-то дрянь у себя в огороде. Мишель бил насмешников кнутом. В-третьих, Жан ввел Мишеля в даровую школу Кристофа Матерна. Эта услуга имела для Мишеля особую значимость. Кристоф Матерн выучил Мишеля читать и писать. Шовель дал Мишелю политическое образование. Мишель сначала слушал с самым жадным вниманием, а потом читал сам, и вслух и про себя, газеты, которые Шовель приносил своему приятелю Жану Леру.
На примере Мишеля, как утверждает Писарев, возможно понять, какие влияния подготовили французский народ к его политическому пробуждению. Во-первых, существовали низшие слои буржуазии, это люди, которые отлично знали особенности жизни простого работника, понимали степень его нужны и вместе с тем, могли читать газеты, заглядывать в запрещенные книжки. Этим людям выгодно и приятно было делиться с своими рабочими плодами своих размышлений, однако именно их речи заложили основы будущего пробуждения политического сознания у простого работника. Во-вторых, было низшее духовенство, которое было близко простому народу, учило простой народ распознавать добро и зло, друзей и врагов, правду и ложь. Наконец, существовали и люди, подобные Шовели, ожесточенные и измученные, стремившиеся навредить существующему порядку. И именно благодаря этим наставникам французский народ, обладающий даровитостью и впечатлительностью, не мог и далее оставаться неучем и недорослем в политическом отношении.
Материалы из «Искры»
Объявление об издании «Искры»
Здесь указывается главная цель данного издания. В наше время у всех литературных, в истинном смысле этого слова, изданий одна цель: стремление к посильной разработке общественных и художественных вопросов. Средства достижения этой цели обслуживаются специальным назначением издания. На нашу долю выпадает разработка общих вопросов путем отрицания всего ложного во всех его проявлениях в жизни и искусстве. Этой задачей объясняется характер комизма, составляющего специальность нашего издания<…> Средством достижения нашей цели, как это видно из самого заглавия издания, будет сатира в ее общем обширном смысле. Рядом с сатирой строго художественной читатели будут постоянно встречать в нашем издании ту вседневную практическую сатиру, образцы которой хорошо известны читающим иностранные и преимущественно английские этого рода издания, и которая, уступая первой в глубине содержания и красоте формы, достигает одних с ней результатов всем доступной меткостью и упорством в непрерывно продолжающемся преследовании общественных аномалий. Обширная область этой сатиры, восходя крайними своими проявлениями до сатиры в ее высоком значении с одной стороны, с другой – примыкает к шутке, все значение которой ограничивается веселостью, не выходящей, разумеется, за пределы литературного приличия. Эта беспритязательная, бойкая веселость, сама в себе заключающая свою цель и значение и всеми признанная необходимой в жизни, не составляя главного в нашем издании, никаким образом не может быть из него исключена…
Г. З. Елисеев (1821–1891). Хроника прогресса
Г.З. Елисеев высказывает свое мнение относительно первых номеров журнала «Искра». Первые номер его раздосадовал, второй номер его ожесточил, а третий заставил взяться за перо. На первых страницах журнала СТИШКИ; «как разносчики афиш, вы поздравляете читателей с новым годом, стихами высчитываете проценты, вводите в храм поэзии азбуку, мужицкие интересы, бог знает что! – Стыдитесь! На первом плане должен стоять ПРОГРЕСС!». Елисеев требует начать пятый номер его письмом, так как этого требует общее дело. Он говорит о том, что мимо создателей журнала проходят самые отрадные явления русской жизни, о них умалчивается. Елисеев говорит, что берет на себя пополнить этот пробел в вашем журнале и впредь будет постоянно сообщать вам краткие, но верные известия о преуспеяниях наших на пути цивилизации. Писать будет прозой и стихами (форма для меня ровно ничего не значит). Елисеев пишет: «Посылать вам буду свои и чужие статьи. Когда не будет ничего нового, буду учить вас понимать старое. Гонорария покуда не хочу никакого. Со временем представлю вам счет. Имея в виду упоминать в своей Хронике только о друзьях прогресса и человечества, я вовсе не имею желания живым отдаваться в руки врагов успеха и просвещения. Следовательно – тайна! Подписи не будет никакой. Выставить свое имя я не могу, а скрываться под псевдонимом для меня обидно. Отвечайте за меня вы, г. редактор литературной части».
Список литературы
1. Белинский В.Г. Собрание сочинений. В 13 тт. – М., 1953-1956. Т. 1, 2, 8, 10.
2. Герцен А.И. Собрание сочинений. В 30 тт. – М., 1954-1965. Т. 2, 5, 12, 15, 18, 20.
3. Гоголь Н.В. Выбранные места из переписки с друзьями. – М., 1993.
4. Добролюбов Н.А. Собрание сочинений в 9 тт. – М.-Л., 1961-1964. Т. 4, 5, 6, 9.
5. Достоевский Ф.М. Собрание сочинений. В 30 тт. – Л., 1978. Т. 18.
6. Ленин В.И. Памяти Герцена.// https://www.marxists.org/russkij/lenin/works/in_mem_h.htm
7. Писарев Д.И. Сочинения. В 4 т. – М., 1955-1956.
8. Хрестоматия по истории русской журналистики. – М., 1991.
9. Чаадаев П.Я. Сочинения.// https://az.lib.ru/c/chaadaew_p_j/
10. Чернышевский Н.Г. Полное собрание сочинений. В 16 т. – М., 1939-1953. Т. 5, 7,.