Аннотация
Криминальный мир нежити славного своей преступностью города Цинциннати. Вампиры, чьей территорией считаются стильные клубы…
Оборотни, подстерегающие своих жертв на тропинках ночных парков…
Демоны, с наслаждением выпивающие души из зазевавшихся колдунов…
Полиция не может, да и не пытается справиться с подобным «контингентом». Значит, здесь начинается работа для белой ведьмы Рэйчел Морган, «охотницы за наградами» и достойной наследницы Аниты Блейк и Гарри Дрездена!
Но на этот раз Рэйчел придется встать на защиту своих исконных врагов.
Вервольфов Цинциннати кто-то убивает одного за другим.
Кто этот убийца?
Чего добивается?
Пока ясно одно: происходящее как-то связано с вожаком стаи волков-оборотней, Дэвидом, ставшим новым хранителем тайны экс-возлюбленного Рэйчел…
Но в чем заключается эта тайна? Почему она так опасна?..
Глава первая
Стучать кулаком в заднюю стенку шкафа – сон не самый приятный, потому что это больно. Боль пробилась сквозь уютную сонную одурь, и я почувствовала, как первобытное ядро моего существа, которое никогда не спит, холодно оценивает мои попытки собрать силу воли и проснуться. С непонятным чувством отчужденности я смотрела, как во сне срываю вещи с вешалки и швыряю на собственную смятую постель.
Но что-то было тут не правильно: я не просыпалась. Сон не желал послушно рваться на уплывающие из памяти клочки. Толчком пришло понимание, что я в сознании, но не проснулась.
Что за черт? Что-то стряслось, что-то очень скверное, и инстинкт плеснул в кровь адреналином, требуя проснуться. А я не просыпалась.
Быстро и отрывисто дыша, я опустошила шкаф, рухнула на пол и принялась выстукивать тайник, которого здесь не было, и я это знала. Совершенно перепуганная, я собрала волю в кулак и заставила себя проснуться.
Во лбу гулко гудела боль. Я распласталась на полу, все мышцы стали как тряпки. Мне удалось повернуть голову, и нос не сломался, зато ухо расплющилось в лепешку. Твердое холодное дерево вдавилось в тело через пижамные шорты и майку, вырывающийся крик превратился в бульканье. Я не могла дышать! Что-то… что-то было во мне, в голове у меня, оно пыталось овладеть мною!
Ужас окутал меня одеялом. Я никого не видела, не слышала, почти не ощущала, но мое тело стало полем боя – такого, в котором я не знала пути к победе. Овладение, одержимость – раздел черной магии, я ее в колледже не учила. Черт побери, такая жизнь не для меня!
Отчаянная паника придала мне сил, я попыталась завести под себя руки и ноги и подняться, и мне удалось встать на четвереньки – и свалиться на прикроватный столик. Он упал набок, покатился к пустому шкафу.
Пульс колотил молотом, страх удушья пересилил все чувства. В поисках спасения я проковыляла в коридор. Мы с напавшим на меня неизвестным нашли общую почву, и совместными усилиями смогли сделать вдох, вырвавшийся сдавленным рыданием. Куда, к чертям, подевалась Айви? Оглохла, что ли? А может, еще не вернулась с работы, на которую ушла с Дженксом. Они предупредили, что будут поздно.
Будто испугавшись моей помощи, напавший вцепился сильнее, и я свалилась на пол. Глаза у меня были открыты, конец темного коридора заслонял рыжий занавес моих волос. Оно победило меня, не знаю, что оно такое, но оно победило, и я в панике ощутила, как медленно, жутко медленно поднимаюсь в сидячее положение. И в нос ударил густой запах жженного янтаря, исходящий от моей кожи.
Нет! – крикнула я мысленно, но даже говорить не могла. Я хотела завопить, но мой обладатель заставил вместо этого меня сделать долгий и спокойный вздох.
– Malum, – услышала я из собственных уст ругательство с непривычным акцентом и изысканной интонацией, никогда прежде мне не свойственной.
И это была последняя капля – страх сменился злостью. Я не знала, кто во мне сидит, но что бы это ни было, оно сейчас же уберется. Немедленно. Заставлять меня говорить на языках – это уже было грубо.
Уйдя в собственные мысли, я ощутила едва заметное прикосновение чьей-то чужой растерянности. Отлично, на этом уже можно сыграть. Пока незваный гость не успел понять, что я задумала, я подключилась к лей-линии на кладбище. Меня затопило чужим ошеломлением, и как ни старался напавший оторвать меня от линии, я в мыслях построила защитный круг.
Совершенство достигается упражнением, – подумала я самодовольно, потом собралась. Сейчас будет адски больно.
Я открыла мысли лей-линии так самозабвенно, как никогда еще не осмеливалась – и она пришла- Заревела, врываясь в меня, магия, переполняя ци и вливаясь в тело, сжигая синапсы и нейроны. Tulpa, подумала я сквозь сумасшедшую боль – это слово открывало ментальные каналы для накопления энергии. Прилив ее убил бы меня, если бы у меня еще не были прожжены нервные каналы из ци к разуму. Не пытаясь даже сдержать стоны, я ощущала, как жжет сила, спеша к защитному кругу в мыслях, раздувая его, как воздушный шар. Именно так вбирала я энергию лей-линий, чтобы потом ее использовать, но такая скорость набора – все равно что нырнуть в ковш расплавленного металла.
Внутренний визг боли звенел в голове, и с мысленным толчком, повторенным руками, как в зеркале, я отпихнулась от себя.
Щелчок перерезанной связи отдался во мне гулом, но я была свободна от этой неизвестной сущности. С колокольни ударил тяжелый звон колокола – эхо моих действий.
Что-то покатилось со стуком по коридору, вмазалось в стену в конце. Я ахнула, подняла голову – и застонала. Двигаться было больно, слишком много во мне накопилось силы из лей-линии, как будто она проникла во все мышцы и теперь напрягала их, выжимая энергию.
– Ox, – выдохнула я, очень-очень чувствуя, что эта сущность оказалась в конце коридора и сейчас поднимается с пола.
Зато она хотя бы у меня в голове не торчит.
Сердце колотилось, и это тоже вызывало боль. Бог ты мой, никогда я еще столько силы из линии не набирала. И вонь от меня шла, смрад жженного янтаря. Что тут творится, Поворот его побери?
С решимостью вытерпеть боль я сдавила защитный круг в уме так, что энергия через мое ци пролилась обратно в лей-линию, и это было почти так же больно, как ее набирать. Но едва я отмотала безвременье обратно, оставив столько, сколько выдерживало у меня ци, я выглянула из-под прядей волос, тяжело дыша.
Бог ты мой, это был Тритон!
– Ты что здесь делаешь? – спросила я, ощущая, будто покрыта слизью безвременья.
Могучий демон выглядел сконфуженным, но я еще недостаточно пришла в себя, чтобы полюбоваться его потрясенной рожей – то ли гладким лицом мальчика-подростка, то ли женской физиономией с крупными чертами. Тощий на вид, он стоял босиком у меня в коридоре между кухней и гостиной. Я прищурилась, поглядела снова – да, демон теперь стоял, не парил, длинные костлявые ноги были определенно прижаты к половицам. У меня возник вопрос, как мог Тритон на меня напасть, когда я на священной земле. А вот пристройка, где он сейчас стоял, освящена не была. Демон в темно-красной мантии озадаченно на меня смотрел; наряд был чем-то средним между кимоно и бурнусом, который мог бы напялить на себя в выходной Лоуренс Аравийский.
В воздухе нарисовалась нечеткая полоса черной лей-линейной энергии, и в руке демона возник тонкий обсидиановый посох ростом с меня – завершая образ, запомнившийся по тому разу, когда я застряла в безвременье, и пришлось покупать билет домой у Тритона. Глаза у демона были сплошь черные, даже там, где полагалось быть белкам, но они были живее любых других, что видела я в своей жизни, и смотрели они на меня через разделявшие нас двадцать футов – жалкие двадцать футов и полоска освященной земли. По крайней мере я надеялась, что она все еще освященная.
– Как ты этому научилась? – спросил демон, и я дернулась от его странного акцента.
Гласные будто вбуравливались в извилины моего мозга.
– Ал, – шепнула я, и демон поднял почти несуществующие брови. Скользя плечом по стене, я встала, ни на секунду не сводя с него глаз. Такое начало дня мне не нравилось. Видит бог, я всего-то час проспала – судя по свету.
– А ты откуда взялся? Ты же не можешь появиться просто так! – воскликнула я, пытаясь сжечь избыток адреналина. Я стояла в коридоре в тех же майке и шортиках, которые надела на ночь. – Тебя никто не звал! И как ты мог стоять на освященной земле? Демоны этого не могут, так в любой книжке написано!
– Что хочу, то и делаю. – Тритон заглядывал в гостиную, тыкая посохом через порог, будто ища капканы. – А такие допущения выйдут тебе боком, – добавил демон, поправляя нить черного золота, тускло блестящую на фоне полуночной красноты его мантии. – На освященной земле меня не было – ты там была. А Миниас… Миниас говорил, что большая часть этих книг написана мною, так что кто знает, сколько там правды?
Гладкие черты его лица исказились досадой – на себя, не на меня.
– Иногда я не очень верно помню прошлое, – сказал Тритон каким-то отстраненным голосом. – Или его просто меняют, а мне не говорят.
У меня лицо заледенело в предутреннем холодке. Тритон сумасшедший. У меня в коридоре стоит безумный демон, а мои соседи придут домой минут через двадцать. Как такая мощная сущность выжила, будучи такой неуравновешенной? Но неуравновешенный далеко не всегда означает «глупец», чаще оно значит – «сильный». И умный. И беспощадный. Демонический.
– Чего ты хочешь? – спросила я, гадая, сколько еще до восхода солнца.
Тритон вздохнул, глядя встревоженно.
– Не помню, – сказал он наконец. – Но у тебя есть что-то мое. И я хочу получить это обратно.
Пока Тритон пытался разобраться в собственных мыслях и на лице у него мелькали непонятные эмоции, я щурилась в темный коридор, пытаясь решить, мужчина Тритон или женщина. Демон может принимать любой облик, какой захочет. Прямо сейчас у него были светлые брови и безупречно гладкая светлая кожа. Я бы сказала, он выглядел женственно, если бы не резко очерченный подбородок и не в меру костлявые ноги. Лак на этих ногтях не смотрелся бы.
И шляпа на нем была та же, что и раньше – круглая, с прямыми полями и плоским верхом, сделанная из роскошной красной материи с золотым плетением. Короткие, непонятного цвета волосы, висящие чуть ниже ушей, никакого намека на пол не давали. В первую встречу я поинтересовалась у Тритона, кто он – «он» или «она», а он спросил, какая разница. Сейчас, видя, как он пытается собраться с мыслями, я подумала: не в том дело, что он не считает это важным, а в том, что он забыл, с какими частями тела он – или она – родился. Может, Миниас помнит – кто бы этот Миниас ни был.
– Тритон, – сказала я, надеясь, что голос мой не слишком явно дрожит. – Я требую, чтобы ты ушел. Изыди отсюда немедленно в безвременье, и не смей возвращаться и беспокоить меня снова.
Отличная была формула изгнания – кроме того, что я не поставила сперва круг, – и Тритон приподнял бровь. Недоумение он отодвинул в сторону с легкостью, свидетельствующей о большом опыте.
– Меня не этим именем призывают.
Демон рванулся вперед, я отпрыгнула, чтобы вызвать круг – каким бы жалким он ни был, не начерченный и ничем видимым не обозначенный, – но Тритон шагнул в гостиную, и только мелькнул подол его мантии, исчезающий за дверью. Донесся звук выдираемых из дерева гвоздей, резкий треск разлетающейся обшивки, и цветисто выругался по-латыни Тритон.
Мимо меня на мягких лапах прошла Рекс, кошка Дженкса – любопытство вот-вот кончилось бы для нее, как обещает поговорка. Я бросилась за глупой тварью, но она меня не любит, а потому шарахнулась, не даваясь в руки. Апельсинового цвета котенок остановился перед порогом, насторожив ушки. Подергивая хвостом, Рекс уселась и принялась наблюдать.
Тритон не пытался затащить меня в безвременье, не пытался меня убить. Он что-то искал, и, наверное, единственная причина, по которой вселился в меня – обыскать освященную церковь. Что наводило на мысль, что святость территории не нарушена. Но этот демон чертов – просто псих. Кто знает, сколько он еще будет меня не замечать? Пока не решит, что я могла бы ему сказать, где это! Чем бы это ни было.
Глухой удар из гостиной заставил меня вздрогнуть. Рекс, выгнув хвост, вошла внутрь.
Внезапный стук в дверь церкви развернул меня в другую сторону, к пустому святилищу, но я не успела крикнуть, предупредить, как тяжелая дубовая дверь отворилась, не запертая в ожидании прихода Айви. Отлично. Что дальше будет?
– Рэйчел? – спросил встревоженный голос, и широким шагом вошла Кери, одетая в линялые джинсы, промокшие от земли на коленях – она явно работала в саду, хотя солнце еще не взошло. Глаза большие от тревоги, длинные светлые волосы летят за спиной – она промчалась через пустое святилище, оставляя грязные следы от вышитых тапочек, так неподходящих для работы в саду. Кери – эльф инкогнито, и я знала, что у нее режим дня как у пикси: бодрствует днем и ночью, а спит по четыре часа около полудня и полуночи.
Я отчаянно замахала руками, глядя то на нее, то на пустой коридор.
– Уходи! – чуть не заорала я. – Уходи скорее!
– У тебя звонил церковный колокол, – сказала она, бледная от беспокойства, подходя ближе и беря меня за руки. От нее чудесно пахло – эльфийский запах вина и корицы, смешанный с простым запахом сырой земли – и сверкал на груди крест, подаренный ей Айви. – Ничего не случилось?
А, точно, – подумала я, вспоминая, что слышала звон с колокольни, когда выпихнула Тритона из своих мыслей. Выражение «звонить в колокола» оказалось не просто фигурой речи, и я подумала, сколько же это энергии я каналировала, чтобы срезонировал колокол.
Из гостиной раздался мерзкий звук отдираемых панелей. Кери приподняла светлые брови. Черт возьми, она была спокойна и собрана, а меня трясло в моем белье.
– Это демон, – прошептала я, гадая, удрать нам или попробовать добраться до того круга, что выдолблен у меня на кухонном полу. Святилище – все еще освященная земля, но я уже ничему, кроме хорошо поставленного круга, не верила в качестве защиты от демона. Особенно от этого.
Вопросительное выражение на треугольном лице Кери стало жестким и гневным. Она тысячу лет провела в плену в качестве демонского фамилиара, и к ним ко всем относилась как к змеям. С осторожностью, да, но страх утратила давно.
– Зачем это ты вызываешь демонов? – спросила она строго. – Да еще и в ночной одежде? – Узкие плечи ее напряглись: – Я тебе сказала, что помогу с магией. Очень тебе благодарна, миз Рэйчел Мариана Морган, что выставила меня бесполезной.
Я взяла ее за локоть и потащила назад.
– Кери, – взмолилась я, не в силах поверить, что по своей деликатности она так неверно все поняла. – Я не вызывала его. Он явился сам.
Ха, можно подумать, я бы стала сейчас заниматься демонской магией. У меня на душе и так столько сажи от демонов, что можно гимнастический зал выкрасить.
В ответ Кери потянула меня за руку, остановив в двух шагах от открытой двери святилища.
– Демоны не могут появляться по собственной воле, – сказала она, и озабоченность вернулась к ней. Она коснулась пальцами распятия, – Кто-то должен был его вызвать, а потом по небрежности отпустить, не изгнав.
Тихое шарканье босых ног в конце коридора резануло уши как пистолетный выстрел. Пульс заскакал, я обернулась – и Кери через секунду вслед за мной.
– Не могут – или не хотят? – спросил Тритон.
Котенок висел у него в руках, суча лапами.
У Кери подогнулись колени, я потянулась к ней…
– Не тронь меня! – завизжала она.
Я даже не сразу поняла, что отбиваюсь от ее беспорядочных размахиваний руками, а она рвется от меня в сторону святилища.
Черт, кажется, мы влипли.
Я бросилась за ней, но она дернула меня обратно, когда мы оказались посреди пустого зала.
– Сядь, – велела она и попыталась меня усадить трясущимися руками.
Ладно, остаемся.
– Кери, – начала я, и тут у меня челюсть отвисла, когда она выхватила из заднего кармана складной нож, покрытый коркой земли. – Кери! – воскликнула я, когда она распорола себе большой палец. Выступила кровь, и на моих глазах Кери начертила большой круг, бормоча по-латыни. Лицо было скрыто светлыми, почти прозрачными волосами до пояса, но видно было, что она дрожит. Бог мой, она перепугалась страшно.
Кери, в святилище земля святая! – возразила я, но она зачерпнула из линии и оживила круг. Поле безвременья с черными мазками окружило нас, и я вздрогнула, ощутив, как вымазывает меня ее грязь от прежней демонской магии. Круг был добрых пяти футов в диаметре – великоват, пожалуй, для одного человека, но Кери – лучший практикующий лей-линейщик во всем Цинциннати. Она порезала средний палец, и я поймала ее за руку. – Кери, прекрати! Нам ничего не грозит!
С огромными от ужаса глазами она оттолкнула меня прочь, и я налетела изнутри йа ее поле как на стену.
– С дороги! – приказала она, начиная чертить второй круг внутри первого.
Я в полном шоке отодвинулась к центру, и она своей кровью провела черту у меня за спиной.
– Кери, – снова начала я и остановилась, увидев, что она переплетает линию с первой, усиливая круг. Никогда еще такого не видела. Латинские слова полились с ее губ, непонятные и грозные. Иголками заколола кожу сила, и я тупо смотрела, как Кери прокалывает мизинец и начинает третий круг.
Безмолвные слезы отчаяния бороздили ее лицо, когда она завершила и оживила круг. Третий слой черноты поднялся над нами, тяжелый и гнетущий. Кери переложила грязный садовый нож в окровавленную руку и приготовилась, дрожа, резать большой палец на левой руке.
– Прекрати! – возразила я, в испуге перехватывая ее руку, липкую от ее же крови.
Она взметнула голову, на меня глянули полные ужаса голубые глаза. Кери была бела как мел.
– Все нормально, – говорила я, про себя гадая, что же такого должен был сделать Тритон, чтобы эта уверенная в себе, невозмутимая женщина так перепугалась. – Мы в церкви, она освященная. Ты поставила круг, чертовски хороший.
Я подняла глаза на гудящий над головой защитный барьер. Тройной круг чернел от тысячи лет проклятий, за которые Алгалиарепт – демон, от которого я ее спасла, – заставлял расплачиваться ее. Впервые вижу барьер такой силы.
Хорошенькая головка Кери моталась как на ветру, губы раздвинулись, показывая ровные мелкие зубы:
– Ты должна вызвать Миниаса. Вызови его, обязательно!
– Миниаса? А кто это, черт бы его побрал?
– Это фамилиар Тритонский, – ответила она, заикаясь, и в синих глазах был виден панический страх.
Она спятила, что ли? Фамилиар Тритона – тоже демон? – Дай-ка мне нож, – попросила я, пытаясь отобрать его у нее.
У нее большой палец кровоточил, и я искала глазами, чем бы его перевязать. Нам ничего не грозило – Тритон может беситься снаружи, мне плевать. Скоро восход, а мне случалось уже дожидаться солнца, сидя в круге. Всплыли и растаяли воспоминания о Нике – моем бывшем бойфренде.
– Ты должна его вызвать! – выкрикнула Кери, и на моих глазах рухнула на колени и стала рисовать собственной кровью круг размером с тарелку. На дубовые половицы капали слезы.
– Кери, все в порядке, – повторила я недоуменно, стоя над ней.
Она посмотрела на меня – и моя уверенность дала трещину.
– Нет, не в порядке, – сказала она тихо, и аристократическое произношение, выдававшее королевскую кровь, сейчас звучало предсказанием поражения.
Взмыла какая-то странная волна, прогнула пузырь силы, окружающий нас скорлупой. Я невольно тянула на полусферу безвременья, и тут сверху донесся ясный звук отрезонировавшего церковного колокола. Защищающий нас пузырь силы покачнулся, на миг блеснул чистым цветом синей ауры Кери, и снова почернел демонской сажей.
Из арки – прохода в пристройку – донесся тихий голос Тритона:
– Кери, не плачь. На второй раз уже не так больно.
Она дернулась – я поймала ее за руку, чтобы она не бросилась к открытой двери, разрушая собственный круг. Беспорядочно мечущаяся ее рука ударила меня по щеке, я удивленно вскрикнула, а Кери мешком свалилась на пол к моим ногам.
– Тритон осквернила церковь, – сказала Кери между всхлипываниями. – Я не могу снова. Не могу. Ал однажды проиграл пари, и я для нее десять лет заклятия плела. Не могу я снова, Рэйчел, не могу!
Я в испуге положила руку ей на плечо – и остановилась. Тритон – женщина. И тут я почувствовала, как кровь отлила от щек; Тритон говорила из коридора – с освященной земли!
Мысли вернулись к той волне энергии. Кери когда-то говорила, что демон может лишить церковь святости, но это маловероятно – слишком дорого обходится. А вот Тритон это сделала, не задумавшись. Черт, плохо.
Проглотив слюну, я увидела Тритон – она стояла в дверях, уже хорошо зайдя туда, где раньше земля была святая. Рекс все еще валялась у нее на руке, улыбаясь дурацкой кошачьей улыбкой. Мне эта рыжая скотина не позволяет до себя дотронуться, а в руках сумасшедшей демоницы – мурлычет. Где логика?
У Тритон с зажатым под локтем посохом и в элегантного покроя мантии был почти библейский вид. Как только вопрос с полом решился, ее женственность стала очевидной. Черные немигающие глаза безмятежно взирали на круг Кери посреди почти пустого святилища.
Я скрестила руки, пытаясь прикрыть свое неглиже – хотя прикрывать там особо было нечего. Сердце у меня забилось сильнее, дыхание участилось. Демонская метка на подошве – доказательство, что я в долгу у Тритон за возвращение меня в реальность из безвременья – стала пульсировать, будто чуя, что ее создатель рядом.
Из-за высоких витражных окон и открытой парадной двери доносился тихий шорох проезжающего автомобиля и чириканье ранних пташек. Я взмолилась, чтобы пикси не вздумали прилететь из сада. Нож у меня в руке был красным и липким от крови Кери, и было мне плохо.
– Поздно бежать, – сказала эльфийка, забирая свой нож. – Зови Миниаса.
Тритон застыла. Рею: спрыгнула у нее с рук прямо на мой стол. Потом в панике на пол, рассыпая бумаги, вылетела в коридор. Тритон в развевающейся красной мантии шагнула к кругу Кери, с размаху ударила в него посохом.
– Миниасу здесь не место! – крикнула она. – Отдай мне мое! Верни мне его!
У меня голова закружилась от адреналина. Круг дрогнул, но выстоял.
– У нас мгновения, пока она не взялась всерьез, – шепнула Кери. Она была все так же бледна как мел, но немного собралась. – Могла бы ты ее отвлечь?
Я кивнула, и Кери стала готовить заклинание. У меня плечи свело от напряжения, и очень захотелось, чтобы дипломатические способности у меня оказались лучше колдовских.
– А что тебе нужно? Скажи мне, и я тебе это дам.
Голос у меня дрогнул.
Тритон начала описывать круги, похожая на тигра в клетке, и темно-красная мантия шелестела с шипением по полу.
– Я не помню, – сказала она, и лицо ее застыло маской непонимания. – Не зови его, – предупредила демоница, сверкая черными глазами. – Каждый раз, как я его зову, он заставляет меня забыть. Я хочу это обратно, а оно у тебя.
Так, все лучше и лучше. Взгляд Тритон перешел к Кери, и я загородила ей вид.
За полсекунды я получила предупреждение, что демоница снова ударит посохом в круг.
– Corrumpro! – вскричала она, когда жезл коснулся круга.
Кери у моих ног задрожала, когда внешний круг полыхнул непроницаемой чернотой, переходя под власть Тритон. Демоница с легкой улыбкой коснулась круга – и он исчез, оставив теперь только две тонких сияющих полосы нереальности между нами и смертью в темно-красной мантии, с черным посохом в руке.
– Твое умение сильно выросло, Керидвен Мерриам Дульчиэйт, – отметила Тритон. – Ал выдающийся педагог. Быть может, достаточно хороший, чтобы ты стала достойна моей кухни.
Кери не поднимала взгляда. Занавес светлых волос скрывал ее действия, и кончики этих волос покраснели от крови. Я дышала часто и быстро, поворачиваясь вслед за Тритон, и снова оказалась спиной к открытой входной двери церкви.
– Я тебя помню, – сказала Тритон, обстукивая основанием посоха соединение круга с полом. От каждого тычка по барьеру расползалась волна черноты. – Я твою душу собрала воедино, когда ты путешествовала по линиям. Ты у меня в долгу. – Я подавила дрожь, когда ее взгляд мимо моих голых белых ног устремился к Кери. – Отдай мне Кери, и мы будем в расчете.
Я замерла. Кери, сидящая у меня за спиной, взяла себя в руки.
– Я владею собственной душой, – заявила она, пусть и дрогнувшим голосом. – Я никому не принадлежу.
Тритон будто пожала плечами, играя пальцами с ожерельем.
– На всех дисбалансах твоей души – подпись Кери, – сказала мне демоница, шагнув к роялю Айви и повернувшись ко мне спиной. – Она плетет для тебя проклятия, и ты их берешь. Если это не делает ее твоим фамилиаром, то что же сделает?
– Она сплела мне проклятие, – признала я, глядя, как длинные пальцы демоницы гладят черную полировку. – Но дисбаланс достается мне, а не ей. И поэтому она мне друг, а не фамилиар.
Но Тритон будто забыла нас. Стоя рядом с роялем Айви, фигура в мантии будто собирала в себя всю силу в помещении, обращая все, что было когда-то свято и чисто, на службу своим целям.
– Смотри ты, – заговорила она вполголоса сама с собой. – Я пришла забрать что-то, что ты украла… но вот это… – Зажав посох локтем, Тритон наклонила голову и так осталась стоять. – Беспокоит. Мне не нравится так. Это больно. А почему больно?
Что Тритон отвлеклась от действий Кери – это было прекрасно, но она явно сбрендила. В прошлый раз, когда я с ней столкнулась, она хотя бы мыслила последовательно, а сейчас – это была невообразимая сила, питаемая сумасшествием.
– Оно здесь было! – крикнула демоница, подавив резкий вздох. Когда Тритон повернулась, ее черные глаза были полны злобы. Кери довольно громко перевела дыхание. – Не нравится, – с осуждением сказала Тритон. – Больно. А не должно.
– Ты не должна здесь быть, – заявила я с ощущением головокружительным и нереальным, будто балансирую на лезвии ножа. – Ты должна вернуться домой.
– Я не помню, где дом, – ответила она голосом, окрашенным неистовой злостью.
Кери потянула меня за рубашку:
– Готово, – шепнула она. – Зови его.
Я отвела глаза от Тритон, и демоница снова пошла кругами, а я увидела неприятного вида изощренную, сдвоенную пентаграмму, начерченную кровью Кери.
– Ты думаешь, звать одного демона, чтобы справиться с другим – удачное решение? – шепнула я, и Тритон зашагала быстрее.
– Он единственный, кто может ее урезонить, – сказала она в панике и отчаянии. – Рэйчел, прошу тебя. Я бы сделала это, но не могу. Это демонская магия.
Я покачала головой:
– Ее фамилиара? Разве ты не стала бы помогать Алу?
Тритон тихо засмеялась, услышав мою кличку для тюремщика Кери, а у Кери задрожал подбородок.
– Тритон безумна, – шепнула она.
– Нет, правда? – язвительно ответила я, вздрогнув, когда Тритон ударила в барьер ногой с поворота, театрально взвихрив мантию. Она еще и боевыми искусствами владеет – этого только не хватало. А почему бы и нет? Она явно в курсе земных дел.
– Вот почему у нее фамилиаром демон, – сказала Кери. Глаза у нее нервно метались из стороны в сторону. – У них было состязание. Проигравший стал ее фамилиаром. И при этом чем-то вроде опекуна – сейчас он, наверное, ее ищет. Когда она уходит из-под его наблюдения, это не приветствуется.
У меня начало проясняться в голове, и челюсть отвалилась. Увидев, что я начала понимать, Кери притянула меня вниз, к пентаграмме, нарисованной ее кровью. Ухватив меня за руку, она перевернула ее ладонью вверх и нацелилась ножом в палец.
– Эй! – крикнула я, выдергивая руку.
Кери посмотрела на меня, сжав губы. Она начинала злиться – это хорошо. Значит, она думает, что она… что мы с ней можем выбраться из этой передряги.
– У тебя игла для взятия крови есть? – спросила она резко и язвительно.
– Нет.
– Тогда не мешай мне уколоть тебя в палец.
– У тебя вон кровь идет, – возразила я. – Используй ее.
– Моя не годится, – сказала она сквозь стиснутые зубы. – Это демонская магия, и…
– Знаю, поняла, – перебила я. У нее в крови не было нужных ферментов, а я родилась с ними, хотя только некоторые незаконные генетические переделки дали мне возможность с ними выжить.
Гул круга над нами будто покачнулся, и Тритон вскрикнула торжествующе. Кери задрожала, теряя контроль над средним кругом, и Тритон его обрушила. Остался только последний тоненький и хрупкий слой. Я протянула руку, охваченная страхом, встретилась глазами с Кери – стресс сделал красивым ее треугольное лицо. Я-то, когда напугаюсь, становлюсь вообще уродиной. Рука Тритон повисла над последним кругом, демоница злобно улыбалась, бормоча по-латыни. Состязание на скорость.
Кери резанула меня по пальцу, я дернулась, увидев красную бусинку,
– Что я вообще делаю? – спросила я, потому что все это мне совершенно не нравилось.
Опустив синие глаза, Кери перевернула мне руку ладонью вниз и положила ее в круг. Старый дуб половиц будто вибрировал, будто хранимая в нем сила жизни текла через меня, соединяя меня с вращением земли и горением солнца.
– Проклятие общеизвестное, – сказала она, и слова ее падали как в колодец. – Фраза вызова – mater tintinnabulum. Произнеси ее и имя Миниаса мысленно, и проклятие сделает остальное.
– Не зови Миниаса, – предупредила Тритон, и я ощутила, как окрепла власть Кери над последним кругом, когда демоница отвлеклась. – Он тебя убьет быстрее меня.