Трент оглядел серую замшевую тахту, стулья и отвернулся, потом глянул на мой стол и отошел к роялю Айви, заинтересованно подняв брови.
– Я постою, – ответил он.
Рекс плавно вошла из темной прихожей и направилась прямо к Квену. К моему большому удивлению, пожилой эльф наклонился, погладил апельсиновой кошке ушки, и она хлопнулась на спину, подставив белое пузечко. Квен выпрямился, держа Рекс на руках, и у мурлыкающей кошки глазки от удовольствия стали щелочками.
Дура ты, кошка.
Трент прокашлялся, я повернулась к нему.
– Рэйчел, – сказал он, устраивая свой презент на рояле, –
вы всегда принимаете душ в одежде?
Я перестала крутиться туда-сюда, попыталась придумать, что бы соврать, но никак не могла привязать отсутствие электричества к тому, что я хожу мокрая.
– Я … яспала на кладбище, – сказала я, не имея желания сообщать, что мой сосед подстрелил меня моим же зельем из моего же пистолета. Авось Трент подумает, что это роса.
Он ухмыльнулся, и как-то это у него красиво получилось. Он знал, что я боюсь Пискари.
– Вам следовало убить Пискари, когда была такая возможность, – сказал он, и его красивый голос наполнил святилище красотой и уютом. Черт, голос у него действительно потрясающий – я чуть не забыла. И – да, я могла убить Пискари и выйти сухой из воды, списав на самооборону, но где бы я тогда сейчас взяла вампира, желающего спрятать для меня фокус?
Так что я ничего не ответила. Трент же, напротив, был явно настроен поговорить.
– Но это не объясняет, почему у вас одежда мокрая, – сказал он вопросительно.
Я сжала зубы, но заставила себя расслабиться. Черт побери, если Айви такое умеет, то я тоже могу.
– Не объясняет, – доброжелательно согласилась я.
Осторожно присев на стульчик от рояля, он наклонил голову:
– У вас затруднения с заклинаниями? – спросил он испытующе.
– Никаких.
Квен спустил кошку на пол, Рекс отряхнулась – зазвенел колокольчик, который Дженкс привесил ей на шею. Я смотрела, как слегка ерзает Трент – его чуть ярче обычного румянец и отчетливая дикция показывали, как он нервничает. Я вспомнила его злость, когда он просил меня поработать в охране у себя на свадьбе, его упреки за то, что Ли был захвачен демоном и стал его фамилиаром. Во мне чуть шевельнулось чувство вины, тут же подавленное. Но если я вытащу Ли из лап Ала, Трент будет у меня в большом долгу. Настолько большом, что, быть может, оставит меня в покое?
– Ага, – сказала я задумчиво в воздух, насыщенный смешками пиксенят, и Трент посмотрел на меня заинтересованными зелеными глазами. Посреди балок кто-то взвизгнул, спихнутый вниз, и у Трента дернулось веко.
Ощущая некоторое сочувствие, я встала и хлопнула руками в сторону купола.
– О'кей, поглазели – и хватит. Пора на работу. За микроволновкой – вощеная бумага, идите полировать колокольню.
Квен вздрогнул, когда детишки Дженкса рухнули вниз клубящейся массой шелка и высоких бранчливых голосов. Но Джан быстро призвал их к порядку и, держа руки на бедрах (до боли похоже на Дженкса), выгнал в коридор.
– Спасибо, Джан, – сказала я. – Ясегодня голубых соек слышала, поглядывайте.
– Да, миз Морган, – ответил серьезный пикси, потом они порхнули наружу, и Рекс следом за ними по земле. Из кухни донеслись грохот, писк, и стало тихо.
Поморщившись, я прислонилась к спинке дивана Айви. Квен посмотрел на меня вопросительно, а Трент спросил:
– Вы не пойдете смотреть, что они разбили?
Я покачала головой.
– Я … яхотела сказать тебе спасибо, что вчера вмешался, когда я танцевала с Алом. – Я почувствовала, что краснею. Черт побери, Ал меня чуть до оргазма не довел у всех на глазах.
Трент глянул на пикси, летающих в боковом дворе – размытыми полосами на цветном стекле, потом снова на меня:
– Не за что.
Я в неловкости скрестила руки на груди:
– Нет, правда. Ты не обязан был это делать, и я оценила.
Квен наклонился, устроился поудобнее, и Трент, видя его свободную позу, тоже стал не таким скованным, хотя по-прежнему выглядел будто модель хай-класса, сидя за роялем Айви.
– Не люблю хамов, – сказал он, будто смутившись.
Я скривилась, жалея, что Кери не торопится. Из кухни что-то пропищало, и в среднем ухе у меня зажужжала электроника. Моргнул свет, почти невидимый при ярком солнце, а телевизор у меня за спиной медлен но расцвел шумом. Я его выключила.
Откуда ни возьмись, появилось смущение, и я на себя разозлилась. Просто чувствовала, как Трент оценивает меня и мою жизнь – телевизор с маленьким экраном, меблировку гостиной Айви, мой уставленный комнатными растениями стол, нашу церковку с двумя спальнями и двумя же ванными – и меня разозлило, что я выхожу куда дешевле, чем его просторная гостиная, большой телевизор и стереосистема во всю стену.
– Прошу прощения, – пробормотала я, услышав, как начала наполняться стиральная машина. Почему-то я была уверена,
что Трента нет смысла развлекать постукиванием барабана.
Выключив на ходу верхний свет, я остановилась у себя в ванной открыть крышку машины. Пусть замачивается. Потом я быстренько проверила ванную Айви на случай, если Трент захочет прошерстить ее аптечку под предлогом зайти в сортир. Здесь все было прибрано и аккуратно, вампирекий запах ладана с пеплом угадывался под апельсиновым запахом мыла, которым пользовалась Айви. Погрустнев, я пошла на кухню проверить, включен ли свет.
Зазвонил мой сотовый – электронная музыка ударила в уши, я вздрогнула. Нашаривая телефон, я выругалась в адрес Дженкса. Обычно я телефон ставила на виброзвонок, но некто неизвестный, он же Дженкс, баловался с ним, меняя рингтоны. Нашаривая пальцами источник мелодии «У меня пара классных кокосов», я наконец вытащила приборчик из мокрого кармана. Очень смешно, Дженкс. Три ха-ха.
Светился номер Гленна, и я после минутного колебания присела на кухонный стол и открыла телефон. Сейчас я ему скажу пару ласковых.
– Привет, Гленн, – сказала я сухо: он знал, что обычно я еще сплю в это время. – Я слыхала, Пискари вышел. Неплохо было бы, если бы кто-нибудь мне сообщил, что неживой вампир, которого я посадила в тюрьму, теперь на свободе!
Слышны были щелчки по клавиатурам и громкий спор. Гленн перекрыл этот фон тяжелым вздохом:
– Извините, – сказал он вместо приветствия. – Я как только услышал – оставил сообщение у вас на телефоне.
– До меня не дошло, – ответила я, смягчившись лишь самую малость. – Ладно, я не хотела на тебя рявкать. Но я ночевала на кладбище, и сейчас малость тело ломит.
– Я должен был перезвонить еще раз, – сказал Гленн, и слышен был шорох перебираемых бумаг. – Но когда ваш демон поджег «Склад», используя вышибал как растопку, нам тут стало ни до чего вообще.
– Мой демон! – воскликнула я возмущенно. – С каких пор Ал стал моим демоном? – спросила я уже тише, помня, какой хороший слух у Квена и Трента.
– С тех пор, как вы его вызвали свидетелем. – Слышно было, как фэвэбэшник прикрыл микрофон рукой. Он что-то сказал в сторону, и я с нетерпением ждала продолжения его речи.
– Это не объясняет, почему Пискари на свободе, – проворчала я.
– А чего же вы ждали? – ответил Гленн с явной досадой. – Ни ОВ, не ФВБ не вооружены для борьбы с демоном, который не боится солнца. Вы ничего не делали. В городском совете провели срочное заседание и выпустили Пискари, чтобы он с этим демоном разобрался. – Гленн помолчал и добавил: – Мне очень жаль, но он получил полную амнистию.
Городской совет? Значит, Трент знал. Черт, он даже принимал участие. Вот это уже полная задница. Я душой рисковала, чтобы засадить Пискари за убийство лей-линейных колдунов, и это ни гроша не стоит. Поневоле задумаешься, стоило ли давать себе труд.
– Но я звоню не поэтому, – сообщил Гленн. – Обнаружено еще одно тело.
Я все еще думала о Пискари, очевидным образом имеющего возможность сделать с моей подругой все, что пожелает.
– И ты хочешь, чтобы я приехала? – спросила я, прижимая руку колбу, кивая и злясь с каждой минутой сильнее. – Я тебе говорила, я не следователь. Я – «хватай-тащи». Кроме того, я не знаю, хочу ли я вообще на вас работать, раз вы выпускаете на свободу убийц, как только вам чуть припечет.
– Чуть? – воскликнул Гленн. – У нас шестнадцать больших пожаров за ночь, пять случаев уличных беспорядков и чуть не линчевали одного мужика в платье, который Шекспира читал в парке. Число разбитых машин и легких телесных повреждений вряд ли кто-нибудь вообще знает. Это же демон. Вы сами сказали, что всю ночь прятались на церковном кладбище!
– Стоп! – повысила я голос. Так нечестно. – Я пряталась от Пискари, а не от Ала. Ал же устраивал пожары, чтобы я отправилась с ним в безвременье. И не смей сидеть там в своей конторе и обзывать меня трусихой за то, что я этого делать не хочу.
Я была в ярости – и гнев подогревался чувством вины, так что я бы и дальше дымилась, если бы Гленн не сказал смущенно:
– Извините.
– Ладно, проехали, – буркнула я, обхватывая себя рукой за талию и отворачиваясь от коридора,
Я не виновата. Не моя вина, что Ал такое творит.
– Зато хотя бы он изгнан, – сказал Гленн равнодушным
голосом:
Я едко засмеялась:
– А вот и нет. Небольшая пауза.
– Пискари сказал…
– Пискари и Ал работают на пару. А вы поддались на разводку и выпустили его, так что теперь у вас по Цинциннати не один монстр носится, а два. – Я скривилась. – И не надо меня просить на этот раз, чтобы я с ними разобралась.
Шум офиса заполнил телефон.
– И все-таки можете вы сюда приехать? – сказал Гленн после долгой паузы. Я хочу, чтобы вы опознали одну личность.
У меня сердце защемило. У него там новое тело? Вдруг Пискари стал занимать мои мысли меньше всего.
– Дэвид? – спросила я, чувствуя, как подгибаются колени, как пробирает меня морозом на солнце, проникающем в кухонное окно. Кто-то его убил. Кто-то убивает вервольфов в поисках фокуса, а что Дэвид – мой альфа, ни для кого не секрет. Помилуй меня, господи, они его убили!
– Нет, – ответил Гленн, и облегчение было такое, что воздух задрожал у меня в легких. – Это вервольф по имени Бретт Марксон. У него в бумажнике ваша карточка. Вы его знаете?
Краткий душевный подъем по поводу того, что Дэвид жив, сменился оцепенением. Бретт? Тот вервольф из Макино? Я соскользнула на пол, спиной к шкафчику под мойкой, подобрала колени.
– Рэйчел? – донесся издалека голос Гленна. – Все в порядке?
– Ага, – выдохнула я и тут же поправилась: – Нет. Сейчас приеду. – Я облизала губы и попыталась проглотить слюну. – Есть у меня час? – Помыться и поесть. – А лучше два.
– Черт, Рэйчел, вы действительно знали этого вервольфа? – В голосе Гленна слышались виноватые нотки. – Вы меня извините, я должен был сам приехать.
Я посмотрела вверх, увидела пустое место Айви за столом.
– Нет, все в порядке. Это был… мой знакомый. – Я перевела дыхание, вспомнив последний раз, когда видела Бретта, прошедшего по окраинам моей жизни и искавшего путь в мою стаю. Крепкий мужик, искавший чего-то такого, во что можно верить.
– Сколько сейчас? Семь тридцать? – говорил Гленн. – В полдень пришлю машину. Или у вас уже есть права?
Я покачала головой, хотя он этого не видел.
– Машину – это будет хорошо.
– Рэйчел? Все у вас нормально?
По городу шляется демон без привязи. Мастер-вампир, жаждущий моей смерти, вышел на свободу. Моя церковь утратила освящение. А Бретт погиб.
– Все у меня в порядке, – ответила я едва слышно. – Увидимся днем.
В том же отупении я отключила трубку, не ожидая, что он еще скажет. Держа в руке тяжелый телефон, я таращилась на мои книги заклинаний, как раз на уровне моих глаз. Черт побери, все это неправильно. Я вытерла глаза и встала с таким чувством, будто все переменилось.
Поскрипывая босыми ногами по полу, я пошла обратно в святилище, но остановилась, пройдя полкоридора. Трент рассматривал витражи, и его начищенные туфли сверкнули на солнце, когда он повернулся. Квен стоят от него в шести футах, готовый к любой неожиданности.
– Трент, я прошу прощения, – сказала я. Он поднял брови, и я подумала, что лицо у меня должно быть совершенно белое. – Я не могу сделать сейчас, что обещала. И не думаю, что Кери вообще сюда придет.
– Почему? – спросил он, оборачиваясь ко мне полностью.
Боже мой, убили Бретта!
– Я ее ночью толкнула на землю, – сообщила я, – и она, я
думаю, до сих пор по этому поводу расстраивается.
Бретт погиб. Профессиональный военный. Как его вообще могли убить? Он чертовски хорошо умел оставаться в живых.
Трент стряхнул рукава своего дорого костюма и недоверчиво засмеялся:
– Вы ее толкнули на землю? Да вы знаете, кто она?
Я сделала резкий вдох, пытаясь справиться с собой. Бретта убили – по моей вине.
– Я знаю, кто она. Но если меня толкают, я толкаю в ответ.
Трент посмотрел на Квена, и лицо его стало суровым. Я решительно выставила челюсть, стараясь дышать неглубоко. Посмотрела на балки в поисках Дженкса и постаралась сдержать слезы. Кто-то убил Бретта. А он был всего лишь в шаге от меня. Я чертовски уязвима. Все, что нужно – это найти снайпера, но не могу же я жить в пещере? Дерьмо, дерьмо и дерьмо. Лиловое фейрийское дерьмо в зеленую искорку.
Я провела рукой по стене и села в кресло Айви. Запах вампирского ладана испортил мне настроение еще сильнее. Хватит мне относиться к жизни как к партии в азартную игру. Пора начать покупать страховку, или я не услышу, как моя мать жалуется, что у нее нет внуков. Хотя от одной мысли об этом у меня с души воротит, но я должна буду отдать фокус Пискари, чтобы он его снова скрыл, то есть подкупить его, чтобы меня не убивал. Потом я спасу Ли, чтобы Ал ушел туда, где ему место, а Трент от меня отстал. С этого можно и начать, подумала я, садясь ровнее и делая глубокий вдох. Алом я займусь позже. После захода солнца.
– Трент, – сказала я, закрывая глаза будто в долгом моргании, ощущая, как просыпается во мне знание добра и зла. – Может быть, у меня будет способ освободить Ли от Ала. Тебе это не будет стоить ни цента, но я хочу, чтобы ты оставил меня в покое. – Я посмотрела на него – и на этом лице не прочла ничего, кроме любопытства, – Ты сможешь?
– Вы говорили, что нельзя освободить фамилиара от демона, – сказал он, и в бархатном голосе послышались резкие нотки.
Я пожала плечами, глядя мимо него на дверь, и выпрямилась – чтобы не иметь такого жалкого вида.
– А как ты думаешь, откуда Кери взялась?
С ничего не выражающим лицом Трент посмотрел на Квена. Квен многозначительно прикрыл глаза.
– Слушаю, – настороженно сказал Трент. Вот тут как раз и начиналось скользкое место.
– Я попытаюсь забить одну сделку с Пискари…
– Поаккуратнее, – издевательски предупредил он. – Кто-нибудь может подумать, что ваш черно-белый облик становится серым.
– Заткнись! – рявкнула я на миллиардера, почувствовав жало под шкурой. – Я не нарушаю закона. У меня есть одна вещь, которая может быть ему желательна, а когда он ее получит, должно выйти так, что я смогу надежно избавиться от Ала, причем таким способом, который освободит Ли. Но мне нужно твое слово, что ты оставишь в покое меня и тех, кто мне дорог. А я… – Я тяжело и глубоко вздохнула, понимая, что становлюсь такой же, как они. – А я оставлю в покое весь твой бизнес.
Я хочу выжить. Я хочу жить. Я играю в одной песочнице с наемниками и серийными убийцами, сохраняя при этом надменную невинность снежинки в аду. ФВБ меня не защитит, не сможет. ОВ – не станет. Трент может меня убить, и этот факт требует уважения, пусть я даже не уважаю самого Трента. Господи, кем же это я становлюсь?
– Вы оставите попытки меня засадить? – тихо спросил Трент и застыл от невысказанной мысли. У него губы раскрылись, он посмотрел на Квена, пораженный. – У нее фокус, – сказал он Квену и повернулся ко мне в радостном удивлении. – Вот что ты хочешь отдать Пискари! Фокус у тебя, – сказал он между приступами смеха. – Как же я не понял, что он у тебя!
Я похолодела, сердце провалилось куда-то вниз. Ох, блин…
Я встала, но между нами возник Квен.
– Стой! – сказала я, выставив вперед руку, и он послушался. С колотящимся сердцем я удерживала его на расстоянии рукой с расставленными пальцами, лихорадочно соображая… Это Трент убивал верволъфов?
– Ты убил Бретта? – спросила я и увидела, как он покраснел. – Так это ты! – воскликнула я, опуская руку и разгорячаясь злостью. Черт побери, это что ж я такое сейчас чуть не сделала? Что со мной? Такого не должно было быть!
– Я его не убивал, – ответил Трент, играя желваками на скулах. – Он сам себя убил. До того, как мог мне сказать, что фокус у вас, – договорил он, держа руки за спиной.
Квен покачивался на носках, опустив свободно руки. Я будто во сне ему сказала:
– Ты убил Бретта. И секретаршу мистера Рея. И помощника миссис Саронг.
Лицо Квена потемнело от чувства вины, мышцы его напряглись.
– Сволочи вы, – шепнула я, не желая этому верить, проклиная себя за то, что хотела видеть Трента лучшим, чем он есть, чтобы оба они были не просто хладнокровными убийцами и палачами. – Я думала, Квен, у тебя больше чувства чести.
Пожилой эльф стиснул зубы.
– Мы не убивали их, – сказал Трент, защищаясь, и я презрительно фыркнула. – Они совершили самоубийство, – настаивал он, этот дьявол с безупречной прической в идеальном костюме. – Все они. Никто из них не обязан был умирать. Они могли мне сказать.
Будто была какая-то разница.
– Они не знали, что он у меня.
Трент шагнул вперед, показывая на меня пальцем, и Квен оттянул его назад.
– Рэйчел, идет война, – сказал эльф помоложе сдавленным голосом, стряхивая руку Квена. – На войне гибнут и посторонние.
Я глядела на него, глазам своим не веря.
– Трент, это не война. Это ты рвешься расширить свою власть. Трент, ну куда тебе еще! Ты такой параноик, что тебе для чувства безопасности нужно быть царем всего, мать его, мира?
Я вспомнила мою церковь, моих друзей и вскинула голову. Да, они убивали, но Айви пыталась вырваться из этого, а Дженксу приходилось, чтобы выжить самому и дать выжить своим детям. И я тоже вполне сознательно принесла в жертву Ли, чтобы выжить самой. Не могу утверждать, что я такая уж белая и пушистая. Но я никогда не убивала ради денег или власти, И мои друзья тоже.
Мои слова задели Трента, и он покраснел – от стыда или вины.
– Сколько вы за него хотите? – спросил он тихо.
Я уставилась на него, разинув рот. Не в силах поверить.
– Ты… ты хочешь его купить? – пролепетала я. Трент облизал губы:
– Я бизнесмен.
– По профессии, значит. А убийца – это у тебя хобби такое? Или ты считаешь, что трудное положение твоего вида дает тебе право убивать?
С искаженным от стыда и гнева лицом Трент одернул на себе пиджак. Если бы он при этом еще вытащил чековую книжку, я бы напустилась на него с воплем.
– Все, что захотите, Рэйчел. Любые гарантии вашей безопасности. Вашей, вашей матери, Дженкса, даже Айви. Столько, что сможете купить все, что захотите.
Как у него это все легко получается. Но я уже не хочу с ним иметь дело. Пискари убивает, но у него нет понятия жалости или угрызений совести. Корить его – как говорить акуле, что она плохая рыба и что нехорошо есть других. Но Трент? Этот знает, что поступает дурно, и продолжает поступать так же.
Но Трент ждал, не опуская глаз. А я его ненавидела, ненавидела до глубины души. Он привлекателен и могуч, и я поддалась на это настолько, что у меня ощущение добра и зла затуманилось. Да, он может меня убить. И что? Разве правильно будет с ним идти на сделки, Чтобы спасти себе жизнь? Какого черта вообще ему верить, что он сдержит свое слово? То же самое, что заключать договор с демоном или использовать демонское проклятие. И то и другое – легкий выход, ленивый выход.
Я не буду использовать демонские проклятия. Я не буду заключать сделки с демонами. Я не буду верить, что Трент сдержит слово. Он хладнокровный убийца, ставящий свой вид выше всех других. Ну и пошел он к черту.
Квен понимал, что я думаю, и я видела, что он подобрался. Но Трент – нет, он не настолько чуток. Бизнесмен он, а не воин. Симпатичный такой бизнесменчик.
– Я вам дам за него четверть миллиона, – сказал Трент, и
мне стало противно.
Я передернулась:
– Не получишь ты его, ты, пыль от пикси. Если он объявится, начнется война. Я его отдам Пискари, чтобы тот спрятал его снова.
– Он вас убьет, как только получит фокус, – тут же ответил Трент, искренне и правдиво. – Не будьте дурой на этот раз. Отдайте его мне. Я смогу защитить вашу безопасность. Я не буду начинать войну, просто установлю равновесие.
– Равновесие? – Я шагнула вперед и остановилась, когда Квен зеркально повторил мое движение. – А может быть, прочих внутриземельцев устраивает то равновесие, что есть сейчас? Может, время эльфам вымереть? Если все они такие, как вы с Элласбет, жадные до денег и власти, то, быть может, вы настолько оторвались от корней, от благодати и морали, что уже мертвы как вид? Мертвы, похоронены и земля пухом, – сказала я насмешливо, глядя, как наливается кровью Трент. – Если вы с ней – образец, по которому ты будешь восстанавливать вид, то спасибо, не надо.
– Это не мы оставили безвременье демонам! – крикнул он, изливая честную и неприкрытую злость, свою движущую силу в приступе раздражения и досады. – Вы нас бросили! Вы нас бросили биться одних! Мы жертвовали собой, а вы пятки смазали салом! И если я теперь безжалостен, это вы меня таким сделали!
Ах ты сволочь…
– Не надо меня обвинять в том, что сделали мои предки!
Трент скривился:
– Десять процентов моего портфеля, – сказал он, кипя внутренне.
Гад и псих.
– Не продается. Уходи.
– Пятнадцать процентов. Это треть миллиарда.
– Убирайся из моей церкви ко всем чертям!
Трент хотел что-то ответить, потом посмотрел на часы.
– Мне жаль, что у вас такие чувства, – сказал он. Громко прозвучали его шаги, когда он отошел обратно к роялю. Сунув подарок для Кери в карман, он спросил, будто между делом: –
Предмет у вас где-то здесь?
Черт побери. Я напряглась, как натянутая проволока.
– Дженкс! – крикнула я, приходя в себя. – Джан, зови отца!
Но он охранял сад от голубых соек, как я ему и велела. Черт
и еще раз черт!
Квен ждал указаний, и меня прошиб пот, Трент поднял голову – мне хотелось думать, что я прочла в его глазах сожаление.
– Квен, – велел он негромко. – Подержи миз Морган. С Кери мы поговорим как-нибудь в другой день. Очевидно, сегодня она не придет. У тебя есть зелье памяти?
Боже мой!
– В машине, Са'ан.
Не очень у него был радостный голос, и я посмотрела на Квена, зная, что произойдет дальше.
– Отлично. – Трент был неумолим, как железо. – Не будет воспоминаний – значит, не будет ненужных концов. Оставим ее спящей, а проснется она, когда кто-то заедет за ней, чтобы везти в морг.
– Гад и сволочь, – шепнула я и подняла глаза к балкам, где никого не было. Черт меня побери, зачем я их прогнала?
– Дженкс! – заорала я, но стрекота крыльев не было слышно.
Квен вытащил из-за спины пейнтбольный пистолет, и я про себя выругалась.
– Что там? – спросила я, подумав о своем пистолете в ведре. Но если я двинусь, Квен выстрелит.
– Несколько непривычное ощущение – когда пистолет не в ваших руках? – спросил Трент насмешливо.
Я могла только сдержаться и не заорать на него.
– Трент… – Я попятилась, подняв руки вверх, будто хотела его успокоить.
Квен протянул пистолет Тренту.
– Хотите – стреляйте сами.
Трент взял пистолет, прицелился в меня.
– Мне это по силам, – сказал он и спустил курок.
– Ой! – взвизгнула я. Больно было, когда меня стукнуло. Черт побери, второй раз за сутки!
Но я не свалилась, это не были снотворные чары. Трент не удивился, что я не упала, а просто отступила назад. Поползновение бежать сильно запоздало.
Трент отдал пистолет Квену.
– Честь стоит дорого, Квен. Я тебе недостаточно плачу.
Квен был мрачен, а я смотрела на них в упор, боясь того,
что будет дальше.
Трент ледяным голосом отчетливо произнес:
– Рэйчел, скажи мне, где фокус.
– Пошел к черту.
Зеленые глаза Трента раскрылись шире. Квен потрясенно оглядел меня с головы до ног, а потом чуть не рассмеялся:
– Она залита соленой водой, – сказал он. – Она же сказала, что толкнула Кери, и та наверняка наложила на нее чары. Рэйчел еще мокрая после того, как чары были сняты солью.
Не совсем так, но я не собиралась его поправлять. Стоя перед ними босиком, я уже начинала злиться. Судя по вопросу, можно было понять, что Трент зарядил свой пистолет чарами покорности. Противозаконными. Серыми, потому что для их создания никого убивать не надо, но абсолютно противозаконными.
Трент неопределенно хмыкнул и поддернул рукава пиджака.
– Что ж, подчини ее по-своему. Постарайся не оставить
синяков – не будет следов, не будет и повода искать пропавшие воспоминания.
Так, еще не кончилось…
С учащенным пульсом я встала в боевую стойку, прислушиваясь, не затрещат ли крылья пикси. Квен вышел вперед. Его недавняя нерешительность, очевидно, была связана с использованием магии вместо силы для утверждения своего верховенства. А вот если я не смогу его победить физически, тогда я подлежу использованию и выбрасыванию.
– Квен, не вынуждай меня это делать, – предупредила я,
вспомнив нашу последнюю схватку. Он бы тогда меня размазал, если бы не вмешались Айви и Дженкс. – Уйди, или…
– Или что? – спросил Трент, стоя в сторонке у рояля с улыбочкой, от которой я могла бы взбеситься. – Вы превратите
нас в бабочек? Вы черную магию не практикуете.
Я заставила себя успокоиться, сжала кулаки.
– Она – нет, – произнес голос Кери из коридора. Трент
посмотрел туда, мне за спину. – А я – да.
Глава двадцать седьмая
– Да будь оно все проклято! – тихо выругался Трент, глядя на Кери, а Квен остановился.
Воздух будто потрескивал, но тут я поняла, что это крылья Дженкса. Пикси висел в воздухе рядом со мной, ожидая указаний. Я чувствовала присутствие Кери за спиной, но не могла оторвать глаз от Квена, стоящего с раскрытым ртом и опущенными руками, в своей черной форме.
Очень медленно я выпрямилась, вышла из стойки. Кери вышла вперед, пахнущая мылом, в свежем платье цвета пурпура и золота, скрывающее босые ступни. На груди у нее лежало распятие, и уверенность ее была необъятна. Как и ее гнев.
– Эм, Кери, – начала я, не зная, что еще делать. – Вот этот джентльмен в костюме – Трентон Алоизий Каламак, наркобарон, убийца и бизнесмен из списка «Форчун-20». Перед ним – Квен, его начальник службы безопасности. Трент, Квен, это Керидвен Мерриам Дульчиэйт, из средневековой Европы.
А теперь будем веселиться!
Трент был бел как стена:
– Давно ли ты слушаешь…
Кери вздернула узкий подбородок:
– Достаточно.
Тут я тоже побелела, поняв, что гудение исходит от Кери, а черная дымка у нее на кончиках пальцев с бантиками бинтов – это магия, ждущая, чтобы ее направили. Ой, блин.
Рэйчел… – позвал меня Дженкс высоким голосом.
Меня при виде гордого гнева Кери проняла дрожь до костей.
– Дженкс, не будем лезть. Дело может обернуться очень плохо.
Неприязненно сдвинутые брови Трента дали мне понять, что он хотел бы сделать вид, будто ничего не случилось, и познакомиться с Кери так, чтобы не вылезли на передний план неприятные подробности его жизни. Щас, разбежалась.
Многоцветное солнце лилось в витражи, придавая всей обстановке оттенок нереальности. Трент стоял возле рояля, и когда Квен пошел к нему, Кери спокойно посмотрела на старшего эльфа. Квен остановился. При виде его покорности чернота вокруг ее рук исчезла.
У меня мышцы плеч отпустило, когда я почувствовала, что Кери разорвала контакт с линией. Я-то знала, что она в голове могла накопить достаточно безвременья, чтобы снести у церкви крышу, но Трент и Квен этого не знали.
– Теперь, когда мы встретились, я вижу, что Рэйчел была права, – сказала Кери, в своем длинном платье грациозно выплывая на середину зала. – Ты демон.
– Прошу прощения?
В красивом голосе Трента слышалось больше гнева, нежели смущения.
Я понятия не имела, как и чем это кончится, но была рада, что не стою на линии огня. Кери увидела движение Квена, повторившего мою позу, и выпрямилась. Светлые волосы шевельнулись, когда она царственно наклонила голову.
– Не говорила ли тебе Рэйчел, что я была фамилиаром демона, пока она не освободила меня? – Увидев, что Трент ее понял, она продолжала: – Я очень хорошо знаю демонов. И знаю, что они делают. Они предлагают тебе нечто такое, что кажется вне твоей досягаемости. Взамен они просят то, что находится вне их досягаемости. Здесь это называется «бизнесмен». Ты прекрасный бизнесмен.
Он побагровел.
– Не так я хотел свести знакомство с тобой.
– Кто бы сомневался, – ответила Кери.
Современность выражения и вложенный в него сарказм
потрясли своей неожиданностью.