Ал открыл дверь, втолкнул меня внутрь, захлопнул дверь ногой, оставив бушующий ропот в холле. Начиная ориентироваться в обстановке, я подумала, не запер ли он дверь. Это предположение подтвердилось, когда грохочущая дверь продолжала грохотать, и на ее месте не появился здоровенный страшный демон с разбитым носом.
Я прищурилась, пошатнувшись на… на песке? В изумлении я подняла голову к шевелившему мне волосы искусственному бризу, пахнущему водорослями и жженым янтарем. Я действительно стояла на пляже под жарким солнцем. Дверь превратилась в кабинку для переодевания, справа налево до изломанного прибоем горизонта тянулась дощатая эстакада. Прикрытый навесом причал уходил в зеленоватую воду. А в конце причала стояла большая платформа, где сидел за столом мужчина… ну, да, демон, конечно, но выглядел он как импозантный – лет этак пятидесяти – руководитель крупной компании, который в отпуск вместо ноутбука прихватил письменный стол. Перед ним в шезлонге с поднятой спинкой сидела женщина в лиловом сари. Вещее зеркало у нее на коленях сверкало на солнце, отбрасывая зайчики на изнанку навеса над столом. Это его фамилиар?
– Bay! – воскликнула я, не в силах оглядеть все сразу. – Но это же не настоящее?
Ал оправил на себе фрак и потащил меня на настил.
– Нет, – ответил он под цоканье наших каблуков по дереву. – Пятница сегодня, форма одежды свободная.
Боже ты мой, солнце, проникающее под навес, даже греет, подумала я, когда мы вышли на причал и зашагали по нему.
Вообще-то, если ты демон и сила у тебя безграничная, почему не создать в кабинете иллюзию Багам?
Ал дернул меня вперед, когда я задержалась посмотреть, есть ли в воде рыба, и я тихо пискнула, влепившись головой в переливающееся сияние.
|
|
– Тихо, тихо, – успокоил меня Ал, и я оттолкнула его руку. – Не придашь ли ты себе приличный вид? Перед судом следует одеться в лучшее, что у тебя есть.
У меня зачастил пульс – я сообразила, что пришла в своих рабочих кожаных штанах, волосы завязаны лентой на затылке, а на ногах – вызывающего вида сапоги. Зато вот лиловый шарф вокруг талии – новый.
– Если хочешь все тихо-мирно, может, ты выбрал не лучший для этого способ, – сказала я Алу, когда этот тип за столом с досадой откинулся на спинку стула, увидев нас, а женщина убрала руку с зеркала.
– Расслабься. – Ал подтянул меня ближе к себе, в запах жженого янтаря, и мы почтительно остановились на круглом коврике, брошенном на шероховатые доски перед столом. – Меня сегодня утром должны выгонять – они были бы разочарованы, если бы я ничего театрального не выкинул.
Что-то серое шевельнулось в залитой солнцем шлюпке возле причала, и я посмотрела в ту сторону.
Господи, это был Трент! Он был выцветший, худой, покачивался на солнце на фальшивых волнах, а когда меня увидел, налитые кровью глаза вспыхнули ненавистью. Но он же должен знать, что я пришла его выручить. Или не понял?
Демон за столом вздохнул, и я стала смотреть на него. Как-то очень правильно он выглядел в этой пахнущей бримстоном, прохладной и свежей тени навеса, за столом, установленным над водою, с чашкой кофе и стопкой папок. Из-под стола красного дерева торчали пляжные шлепанцы, гавайка не скрывала волосатой груди. Отложив письмо, он досадливо повел рукой:
– Ал, ради столкновения двух миров, какого черта тебе надо в моем офисе?
|
|
Ал просиял, что демон узнал его, выпрямился, поддернул кружева на манжетах, шаркнул сияющими ботинками по настилу.
– Поднять твой статус, дорогой мой Дали.
Дали откинулся на спинку кресла, посмотрел на женщину, молча ждущую указаний.
– До того или после того, как я тебя за шкирку выкину на поверхность? – спросил он озабоченным тоном и грубым голосом. Глянул на меня, презрительно надул губы. – У тебя ничего не осталось, чем кого-то куда-то поднимать. Если ты ее убьешь перед судом, это не будет оправданием, что ты ее учил копить энергию линий и позволил ей бегать без какого бы то ни было принуждения держать язык за зубами.
– Э, нет! – перебила я, не желая оставлять такое недоразумение. – Я была под принуждением держать язык за зубами. И Кери тоже. Чертова уйма принуждений была на меня навешана. – Ал стиснул мой локоть и оттащил меня на шаг назад, но я успела добавить: – Вы понятия не имеете, под каким мы были принуждением!
– Ты не совсем правильно понял ситуацию, о досточтимейший задолиз, – сказал Ал, стиснув зубы в ответ на мою вспышку. – Я скорее сдохну, чем отдам суду Рэйчел Мариану Морган. Я пришел не убить ее, а требовать, чтобы с меня сняли обвинения в необычайной глупости.
Шок от обращения «досточтимейший задолиз» сменился изумлением по поводу закона против необычайной глупости, и я подумала, как бы нам такой закон провести. Потом вспомнила Трента и толкнула Ала локтем.
– А, да, – добавил демон, – я еще хотел бы, чтобы фамилиара моей ученицы выпустили из-под стражи. У нас намечается трудный день, и нужна будет его помощь. Да и обучать его надо, и быстро!
|
|
Трент в лодчонке с трудом поднялся и залез на скамейку – медленными движениями, будто у него все болело. Вокруг шеи у него шла красная лента, как у собачки. Я удивилась было, почему он ее не снимет, потом увидела его пальцы – красные и опухшие, и решила, что ему этого не позволяют.
Дали отодвинул бумаги, глянул на женщину.
– Очень красиво пытаешься увильнуть от ста лет общественных работ, но у тебя ничего не осталось. Пошел вон.
Я обернулась к Алу – у него лицо окрасилось новым оттенком багрянца.
– Общественных работ? – спросила я. – Ты же мне говорил, что тебя собираются изгнать на поверхность?
– Так и есть, – буркнул он, сдавив мне локоть. – А теперь помолчи.
Я задымилась, но Ал уже смотрел на Дали.
– Морган я взял в ученики, а не в фамилиары, – сказал он. – Ничего нет незаконного или же необычайно глупого в том, чтобы учить ученика запасать энергию линий. Я просто не подумал, что об этом стоило упоминать… в тот момент.
Глаза у Дали сделались круглыми. У лежащего на полу Трента ненависть обрела направление, и я вздрогнула. Очень это мне не нравилось, и я бы не знаю что отдала тому, кто мог бы мне это объяснить. Ал улыбнулся и взял меня под руку.
– Постарайся выглядеть сексуально, – сказал он сквозь зубы и ткнул меня в спину так, что я выпрямилась.
– В ученицы? – возмутился Дали, положив руки ладонями на стол. – Ал…
– Она умеет запасать энергию линий, – перебил его Ал. – Ее кровь оживляет проклятия демонов. Она взяла себе человека в фамилиары, пока я не разорвал их связь.
– Общеизвестно, – перебил демон, раздраженно подняв палец. – Ты говорил что-то про статус? Так скажи мне такое, чего я не знаю, или убирайся к чертям на поверхность, где тебе и место.
Ал сделал вдох – лицо его не изменилось, но я стояла близко и почувствовала его тревогу, и почему-то это было страшно. Потом он выдохнул и кивнул, как мог бы кивнуть студент преподавателю. Впервые я видела, чтобы он кому-то выражал уважение, и мне стало еще страшнее. Ал глянул на женщину с вещим зеркалом, и Дали приподнял брови.
Потом старший демон поджал губы и жестом велел женщине выйти. Она молча встала, с гримасой омерзения положила зеркало на стол и исчезла с хлопком, тут же заглушённым голосом ветра и воды.
– Ну, если ты зря меня побеспокоил! – буркнул Дали ворчливо. – Я ее почасово нанимаю.
Ал проглотил слюну, и я готова поклясться, что ощутила от него едва слышный запах пота.
– Эту ведьму можно вызвать, – сказал он тихо, держа одну руку перед собой, другую сзади. – Ее можно вызвать по линиям с помощью пароля. – Дали задумчиво пыхнул губами, и Ал добавил громче: – Я это знаю, потому что она украла мое имя и была вызвана вместо меня.
– Так вот как она сбежала? – Дали подался вперед и повернулся ко мне. – Ты украла у Ала имя? Добровольно? – Я открыла рот сказать, что я это ради защиты от Ала себя и своих родных, чтобы он нас не трогал, но он уже обратился к Алу: – Значит, ее вызвали? А ты тогда как выбрался?
– Она, в свою очередь, вызвала меня, – ответил Ал уже спокойнее. – Я же это и говорю, старина. Она встроила свой пароль в нашу систему – так встроила, что его можно использовать для вызова. Она умеет пробуждать демонскую магию. И она случайно превратила своего бойфренда в фамилиара.
– Бывшего бойфренда, – буркнула я, но никто не услышал.
– Так собираешься ли ты теперь дать мне лопату, чтобы я откопался наружу, – сказал Ал, – или выгонишь меня на поверхность, а этот драгоценнейший шанс бросишь об стену эльфийского дерьма и будешь смотреть, как он разлетится на куски? Ни у кого из вас не хватит тонкости на обращение с нею. Разве что у Тритона, будь она в здравом уме, но она сумасшедшая. И можно ли рассчитывать, что Тритон ее не убьет? Я бы не стал.
Дали прищурился:
– Так ты думаешь…
– Я знаю, – возразил Ал, и я похолодела при мысли о том, что он может сейчас сказать, и посмотрела на Трента, слушающего в лодке. Черт побери, Кери говорила, что я – не демон, но очень уж нехорошо все это выглядит. – Она моя ученица, – громко сказал Ал. – Я уже заключил с ней договор, и она принадлежит мне. Но я хочу, чтобы она была избавлена от метки Тритона – во избежание… гм… недоразумений. От вас я только хочу, чтобы вы были свидетелями и организовали мне безопасное место, чтобы я там заключил договор с Тритоном.
От страха я резко выпрямилась. Он хочет заключить сделку сейчас? В моем присутствии?
– Эй, мальчики, а ну-ка подождите! – воскликнула я и попятилась, пока Ал не посмотрел на меня прожигающим взглядом. – Это о Тритоне речь идет? Не выйдет. Ни хрена не выйдет!
Демон за столом не слушал меня, но все же засомневался. Он откинулся назад, сплетя пальцы на цветастой гавайке, ветер шевелил его волосы, и вдруг меня ударило воспоминание, как я в прошлом году просила Эддена бросить мне веревку, чтобы выбраться из ямы, которую я себе устроила. Черт, неужто мы так друг на друга похожи – Ал и я? Использовать все резервы, драться за жизнь изо всех сил?
– Позови ее, – сказал Ал, вынимая табакерку из внутреннего кармана фрака. Изящно взял понюшку бримстона, до меня донесло запах. – Тритон про Морган не помнит ничего, но она знает, что она что-то забыла. За эту память она мне отдаст метку на этой ведьме, а когда она узнает, что знание у нее стер Миниас, нарочно или случайно, она его убьет на фиг. Тогда знать будут трое. – Он улыбнулся хитрой улыбкой. – А это очень стабильное число.
– А Трент? – спросила я, думая, что получается куда сложнее, чем мне мечталось. – По условиям сделки его отдают мне.
– Терпение, ведьма, – сказал Ал сквозь стиснутые зубы, улыбаясь Дали и обнимая меня за плечи. Я столкнула с себя его руку и посмотрела на Трента. Он не мог не знать, что все это лишь для его освобождения, и по-настоящему моим фамилиаром он не будет. Но взгляд его был полон ненависти.
Старший демон шевельнулся в кресле, и когда мы встретились глазами, я подавила дрожь, как от холода. Внезапным движением Дали протянул руку к вещему зеркалу, поставил его перед собой и злобно улыбнулся Алу:
– Я посмотрю, в своем ли она уме сегодня.
У меня забился пульс, вспотели ладони. Почти тут же лоб у Даллкаракинта нахмурился, потом прояснился, потом на лице появилась улыбка.
– Ал, – прошептала я, подаваясь назад, вспомнив, как совершенно безумная Тритон мощно разносила вдребезги мою гостиную и разбила три круга на крови, ища в моей церкви непонятно чего. – Ал, это неудачная мысль. То есть очень неудачная.
Он фыркнул и схватил меня за плечи, заставив встать рядом с ним.
– Ты же просила чуда. Так к кому мне за ним обращаться? Веди себя хорошо и не сутулься.
Я попыталась вырываться из его хватки, но перестала, когда из тумана соткалась мужеподобная фигура Тритона, лысая и босая, блестя широкими скулами и приподняв вопросительно брови. Она была одета во что-то среднее между кимоно и сари, вроде обычного наряда Миниаса, только у нее он был темно-красный, развевающийся, просторный. Глаза были совершенно черные, даже белки. И я вспомнила, как она при первой нашей встрече изучала мое лицо, сравнивая меня со своими сестрами. У меня пересохло во рту и я попыталась спрятаться за Ала, не давая себе труда скрывать испуг. А скрывать было что.
Она медленно повернулась, повела взглядом от качающейся лодочки до резного стола.
– Дали, – сказала она. Голос звучал гладко, но была в нем несколько мужская нотка, и демон убрал руку от зеркала. Тритон перевела взгляд дальше. – Алгалиарепт? – удивилась она. – Разве ты сейчас не должен строить себе укрытие от солнца?
И тут ее взгляд упал на меня.
– Ты! – выговорила она, шагнув вперед со свирепым лицом и указывая пальцем.
Я вжалась в спину Ала – как ни странно, сейчас он казался намного безопаснее.
– Тритон, голубушка, – стал успокаивать ее Ал, и черная дымка окутала его протянутую руку, и слышно было, как потрескивает воздух от напряжения. – Ты выглядишь великолепно, не пачкай платье. Она здесь по некоторой причине. Ты не хотела бы сперва выслушать, а потом, отрывать ей голову?
Тритон остановилась. Под стучащий у меня в ушах молот пульса она грациозно опустилась в шезлонг, где сидела секретарша Дали. Сам Дали остался за своим столом, но теперь он стоял.
– У твоего фамилиара есть одна вещь, которая принадлежит мне, – сказала она почти сварливо. – Я так понимаю, ты привел ее продавать? Хочешь купить себе место в зоопарке?
Дали прокашлялся, обошел письменный стол, неся Тритону высокий стакан – с виду это был холодный чай. Минуту назад его здесь не было.
– Ал пытается выпутаться из долгов и думает, что для этого нужна та метка, которой ведьма тебе обязана, – говорил он, наклоняясь к столу и скрестив ноги в ненавязчивом жесте подчинения. – Будь лапонькой и продай ему эту метку.
Она приняла стакан – лед тихо дзенькнул, когда она поставила его на круглый плетеный стол, появившийся, как только она отняла руку от стакана.
– Раз Ал хочет ее получить, то ответ – нет.
Ал шагнул вперед, оставив меня в ощущении незащищенности.
– Тритон, любовь моя, я уверен…
Она остановила его взглядом:
– А я уверена, что у тебя ничего нет – любовь моя, – передразнила она его. – Ты все продал вплоть до помещения, чтобы дать взятку ради перенесения даты суда и потом внести залог. Я сумасшедшая, а не дура.
У меня отвисла челюсть, щеки обдало жаром.
– Так вот что ты сделал? – воскликнула я. Класс. Я – ученица нищего демона. Но Тритон посмотрела на меня, и я отступила на шаг.
– У нее есть нечто мое, – сказала она. – На ней моя метка. Отдай мне ее, и я, быть может, выкуплю твои комнаты.
Тут Ал улыбнулся, присел у ее ног и взял ее стакан.
– То, что у нее есть, – это память о вашей встрече, о том, что ты узнала и о чем не догадался больше никто, кроме меня. Дай мне метку этой ведьмы, – прошептал Ал, подавая ей стакан, – и я тебе скажу, что это. Еще и того лучше, я тебе буду об этом напоминать, когда эта сволочь Миниас заставит тебя это забыть – снова.
Стакан в ее руке треснул, выступила и покатилась вниз янтарная бусина жидкости. Потом еще одна.
– Миниас… – почти прорычала она, отставляя стакан, и желваки заходили у нее на скулах, и пристально смотрели черные глаза.
Она посмотрела на меня – я похолодела. Она встала, и Ал будто бы невзначай попятился, встав между нами.
– Да или нет, любовь моя? – спросил он, ставя меня за собой.
– Да, – прошептала она, и я вскрикнула, тряся ногой, вдруг охваченной болью.
Ал меня поддержал, но по его учащенному дыханию я поняла, что его потряс наш успех.
– Ты приняла метку на ногу? – спросил он.
– Меня не спросили, – ответила я, чувствуя, как подкашиваются колени. Он это сделал. Вот так быстро метка Тритона оказалась переведена на него. Теперь только осталось вернуть ему его имя, и я буду свободна от меток. Получается, подумала я, глянув на Трента, который смотрел, оцепенев от изумления.
– Скажи мне, что я забыла, – потребовала Тритон, глядя на меня с подозрением.
Ал улыбнулся. Приложив мизинец рядом с носом, он наклонился к ней.
– Она умеет пробуждать магию демонов, – сказал он, подняв палец, чтобы Тритон удержалась от гневного фырканья. – Она сделала человека своим фамилиаром, хотя я разорвал эту связь.
– Лучше бы тебе еще что-то к этому добавить, Ал, – сказала она многозначительно и отодвинулась от Ала, глядя на иллюзорную воду и начиная злиться.
– Она похитила мое имя и сделала его своим.
Тритон повернулась к нему с ничего не выражающим лицом.
– И она была вызвана под этим именем.
Черные глаза округлились, Тритон со свистом втянула воздух.
– Я убила своих сестер! – сказала она, и мой краткий восторг по поводу перехода ее метки к Алу сменился страхом. – Она не может быть нашего рода!
– Она нашего рода, – усмехнулся Ал, притянув меня к себе. Я попыталась освободиться – он прижал сильнее. – Только не нами рождена, а эльфами. Глупыми-глупыми эльфами, которые все забыли и починили то, что сломали. Ты до этого додумалась, а Миниас украл у тебя это знание надолго. Так надолго, что я успел сообразить и первым добыть ее.
– Она должна быть моей! Отдай ее мне!
Но Ал только покачал головой, а когда Дали напрягся позади своего стола, он улыбнулся и вдохнул запах моих волос.
Я не стала мешать, остолбенелая и сбитая с толку окончательно. Одного с ними рода? Колдуны и правда в родстве с демонами? Это было против всего, чему меня учили, но черт побери, это было похоже на правду!
Я вздрогнула от тихого хлопка вытесненного воздуха, и возник Миниас, встав ногами в сандалиях на старое дерево настила. Он был в своей лиловой мантии, и я потрогала пояс, склоняясь к мысли, что в этот цвет демоны одевают своих фамилиаров, когда ими довольны.
– Тритон! – воскликнул Миниас, подавшись назад, когда заметил, кто еще здесь есть. На Трента он едва глянул. – Ты что здесь делаешь? – спросил он требовательно, пронзая ее злобным взглядом.
– Ты меня заставил забыть, кто она такая, – прошептала она. – Подойди-ка сюда, Миниас.
Широко раскрыв красные козлиные глаза, Миниас попятился и исчез.
– Стой! – крикнула я и повернулась к Алу. – Он мне нужен. Ты мне обещал Трента!
Ал отреагировал на эту мою вспышку гримасой чистейшего отвращения, и когда ко мне повернулась Тритон, я пожалела, что раскрыла пасть.
– Ты хочешь этого эльфа себе в фамилиары? – спросила она.
Я облизала губы:
– Он меня посадил в клетку, – сказала я, стараясь придумать иные причины, кроме его спасения.
Трент встал на ноги, лодка качнулась, он ухватился за причал, успокаивая ее, и Дали ударом ноги сбросил его снова на дно лодки.
– Он идеальный фамилиар для моей ученицы, – совершенно естественно сказал Ал через мою голову, а сжавшиеся у меня на руке пальцы объяснили мне, что надо заткнуться. – Обидчивый, упрямый, кусачий, но в основном безвредный. Перед тем, как сесть на скакуна, стоит покататься на пони. Он задолжал Миниасу услугу. Я мог бы настаивать на своем, поскольку эльф добровольно вызвался взять на себя ее копоть, но проще будет купить эту метку. – Ал улыбнулся с восхитительной иронией. – Может быть, я предложу рассказать ему о моей новой ученице. Это должно быть весьма интересно.
Тритон прищурилась, и у меня напряглись мышцы.
– Ты мне расскажешь снова, если я забуду? – Ал кивнул, и лицо Тритона исказилось неприятной гримасой. – Этот эльф ничего не должен Миниасу. Его метку я отдаю тебе.
Трент застонал и рухнул в лодку. У меня сердце похолодело от ненависти у него в лице.
Дали поднял брови:
– Я не знал, что ты такое умеешь.
Тритон повернулась, взмахнув полами мантии.
– Он мой фамилиар, купленный и оплаченный. Мне принадлежит все, что у него есть. В том числе его жизнь.
Ал беспокойно кашлянул.
– Это весьма приятно знать, – сказал он небрежно. – Весьма важная мера предосторожности. Рэйчел, запиши это где-нибудь как урок номер один.
Крепко сжав губы, Тритон оторвала взгляд от фальшивого горизонта и увидела меня. Кожу будто сковало льдом, я почувствовала, что бледнею. Я получила все, за чем пришла. Стерла с себя метку Тритона – или она сотрется, как только я отдам Алу его имя. Я спасла Трента – по крайней мере имела право так думать. Так почему же все инстинкты кричали мне, что именно сейчас дерьмо дойдет до вентилятора?
– Ты будешь ее обучать? – спросила Тритон у Ала, глядя черными белками глаз.
Ал кивнул и притянул меня ближе – я не воспротивилась.
– Как свою родную дочь.
Тритон отступила на шаг, сцепив перед собой руки и наклонив голову. Вид у нее был забавный, и у меня было чувство, будто тут сейчас решили какой-то вопрос, о котором я не знала.
– Ты хороший учитель, – сказала наконец Тритон, подняв голову. – Кери была очень умелой.
– Я знаю. Мне ее не хватает.
Голова Тритона опустилась и поднялась, и она обернулась ко мне:
– Когда будешь готова, приходи. Может быть, я тогда верну себе память и буду знать, что, черт побери, здесь происходит.
Я сцепила руки, чтобы не видно было, как они дрожат, но когда я набрала воздуху для ответа, Тритона уже не было.
Дали выдохнул – громко и сильно.
– Я даю Миниасу два дня.
Ал опустил плечи:
– Он привык от нее спасаться. Я бы дал ему… семь. – Он неловко переступил, глядя на блестки прибоя. – Забирай своего эльфа, Рэйчел. Я устал и хочу смыть с себя тюремную вонь. – Я не двинулась с места, и он подтолкнул меня к Тренту, а сам обернулся к Дали. – Я так полагаю, что обвинения в необычайной глупости сняты?
Дали улыбнулся:
– Сняты, сняты. Забирай фамилиара своей ученицы и убирайтесь. Ты правда собираешься напоминать Тритону, как сказал?
Ал улыбнулся:
– Ежедневно, пока она его не убьет.
Я неуверенно посмотрела на Трента, глядевшего на меня глазами убийцы, потом на Ала.
– Ал, так как? – спросила я.
– Забирай своего эльфа, ведьма, – сказал он едва слышно. – Я хочу отсюда убраться раньше, чем Тритон вспомнит какое-нибудь правило или еще чего и появится здесь снова.
Но Трент смотрел на меня так, будто хотел воткнуть мне ручку в глаз. Сделав прерывистый вдох, я пошла к нему, опасливо пригнувшись и протягивая руку, чтобы помочь ему вылезти из качающейся лодки. Он издал низкое рычание – я замерла, и он прыгнул на меня.
– Трент! – успела я крикнуть прежде, чем он сомкнул пальцы у меня на горле. Я ударилась спиной о причал, он навалился сверху, стал меня душить, сидел на мне верхом, перекрыв воздух – а потом исчез, и я снова смогла дышать. Послышался тяжелый стук. Я посмотрела вверх – Ал смахнул его с меня ударом наотмашь.
Трент мешком свалился на причал, нога свесилась за край, угрожая стянуть его в воду. Я смотрела, потрясенная, как он свернулся от боли в клубок, и его вырвало в воду.
– Урок номер два, – сказал Ал, рывком поднимая меня рукой в белой перчатке. – Никогда не доверяй своему фамилиару.
– Ты что, совсем спятил? – заорала я, глядя на Трента и трясясь от страха и злости. – Потом можешь меня убить, но сейчас я хочу отсюда убраться!
Я протянула руку, и на этот раз он не стал сопротивляться, когда я подтянула его к Алу. Я еще не знала, как перемещаться по линиям, но рассчитывала, что Ал нас перенесет, потому что я только что спасла его демонскую шкуру.
– Спасибо, – тихо сказала я ему, четко осознавая, что за нами оценивающим взглядом наблюдает Дали.
– Потом благодарить будешь, ведьмочка, – нервозно отозвался Ал. – Я сейчас вытолкну тебя и твоего фамилиара обратно к тебе в церковь, но через пятнадцать минут ожидаю тебя в твоей лей-линии с твоими колдовскими припасами и новым бруском магнитного мела. Мне тут немножко времени понадобится, чтобы где-нибудь, гм, снять комнату.
Я медленно моргнула. Значит, Ал действительно разорен до нитки. Супер.
– А можем мы начать на следующей неделе? – спросила я, но уже было поздно. Трент сильнее за меня ухватился, тело разорвалось на части – и снова соткалось из пустоты. Я так устала, что готова была разреветься.
Вонь безвременья развеялась быстрее, чем у меня успела закружиться от нее голова. В ноздри ударил резкий запах скошенной травы, я покачнулась, открыла глаза, увидела суровую серость и зелень моего кладбища. И медленно обмякла – я была дома.
– Па! – завопил пронзительный голосок, и я дернулась, обернулась и увидела одного из детей Дженкса, глазеющего на меня. – Она вернулась! И с ней мистер Каламак!
Смаргивая слезы, я сделала глубокий вдох и обернулась к церкви, сияющей в утреннем солнце. Казалось, должно было быть уже позже – я будто целую жизнь успела прожить. Увидев у своих ног Трента, я потянулась его поднять.
– Мы вернулись, – сказала я устало, дергая его за руку. – Вставай, не надо, чтобы Кери видела, как ты валяешься.
Приключение закончилось. По крайней мере на данный момент.
Трент, не поднимаясь с земли, дернул меня за руку – у меня перехватило дыхание на вдохе, и я попыталась приземлиться в переднем падении, но он меня продолжал тащить, и я хлопнулась на бок.
– Трент! – начала я и тут же ойкнула, когда он дернул меня вверх, приложив головой о надгробье. – Эй! – воскликнула я и взвыла – он выкручивал мне руку.
Быстрее, чем я могла бы уследить, он снова ударил меня головой о тот же камень. У меня от боли потемнело в глазах, но я пыталась сообразить, что происходит, и потому как дура ничего не сделала, когда он локтем захватил сзади мое горло и стал давить.
– Трент… – успела я прохрипеть, потом закашлялась, чувствуя, как глаза начинают вылезать из орбит.
– Я тебе не позволю! – зарычал мне в ухо его голос, – Я тебя убью сперва!
Что не позволю? – подумала я, пытаясь вздохнуть. – Я же только что спасла его шкуру!
Упершись ногами в землю, я толкнула его спиной, но мы только упали набок. Его хватка ослабла, я смогла вдохнуть, но тут же он сжал сильнее.
– Демонское отродье! – заорал Трент звериным, чужим голосом. – Я смотрел и не мог поверить… мой отец… да будь он проклят!
– Трентон! – донесся откуда-то издалека голос Кери. Сознание уже уходило от меня. – Прекрати! Прекрати немедленно!
Я почувствовала, как она пытается отодрать от моего горла пальцы Трента, закашлялась, когда хватка снова ослабла. Я ее разорвать не могла, и лишенные кислорода мышцы были слабее мокрой бумаги.
– Она должна умереть, – ответил Трент, и голос его хрипел прямо у меня в ухе. – Я слышал, что они говорили. Мой отец. Мой отец ее переделал! – выдохнул он с мукой и крепче стиснул пальцы. – Она может начать все снова! Нет, я не дам!
Мышцы сжимающей меня руки напряглись, все тело пронзило болью. Уже слышалось бульканье моего последнего вздоха.
– Отпусти! – молила его Кери; я видела ее платье. – Трент, перестань!
– Они признали ее родней! – кричал Трент. – Я видел, как она взяла себе имя демона! Ее вызвали под этим именем!
– Она не демон! – умоляла Кери. – Отпусти ее! – Коса Кери зацепила меня, когда женщина нагнулась над нами и вцепилась в его пальцы. – Трентон, отпусти! Она спасла Квена, она спасла нас всех. Отпусти ее, она не демон!
Хватка ослабла. Я ловила ртом воздух, судорожными, почти рвотными вздохами. А Трент оттолкнул меня прочь.
Я упала на тот могильный камень, об который он бил меня головой, и схватилась за него дрожащими пальцами, снова и снова набирая полные легкие воздуху, держа себя за шею и стараясь найти способ дышать так, чтобы не было больно.
– Пусть она не демон, – сказал у меня за спиной Трент, и я повернулась. – Но дети ее будут демонами.
Я припала к камню, чувствуя, как уходит из меня кровь. Мои дети…
Кери опустилась рядом с ним на землю, ощупывая его руками и в то же время готовая удержать его, если он бросится заканчивать работу. А я только и могла сидеть на солнце и таращить глаза.
– Что стряслось? – прохрипела я, и он горько рассмеялся.
– Ты единственная ведьма, которую лечил мой отец, – сказал он прокурорским тоном, сдирая с шеи красную ленту и бросая ее на землю. – Ли свои изменения не передаст – они в митохондриях. Только ты можешь снова это начать, но сперва я убью тебя!
– Трентон, нет! – крикнула Кери. Но он был слишком слаб, чтобы что-то сделать.
Я смотрела на него и чувствовала, как рушится моя реальность.
О Господи, хватит. Это уже слишком.
– Трент, – говорила Кери, встав между нами и пытаясь его отвлечь. – Она нас спасла. В твоих лабораториях благодаря ей теперь есть для нас лечение. Мы снова можем стать целостными, Трент! Убей ее – и ты запятнаешь начало возрождения. Ты все потеряешь. Перестань с ними драться, это нас убивает!
Взгляд Трента обжигал из-под путаницы грязных волос, под ним я себя чувствовала нечистой, запятнанной. Грязной.
– Твой отец ее спас, потому что был другом ее отца, – торопливо говорила Кери. – Он не знал, что из этого получится, и твоей вины здесь нет. Но сегодня она отдала тебе то, что сделает нас цельными. Прямо сейчас. – Кери запнулась, потом все-таки добавила: – Быть может, мы заслужили то, что с нами случилось.
Трент оторвал взгляд от меня, тяжело посмотрел на Кери.
– Ты в это сама не веришь.
Кери моргала, чтобы не заплакать, но слеза покатилась все же у нее по щеке, и эльфийка показалась еще красивее.
– Мы можем начать все сначала, – сказала она. – И они тоже. Война почти истребила и нас, и их – не начинай войны. Теперь, когда у нас наконец есть шанс выжить – Трент, послушай меня.