Теплая волна облегчения охватила меня при виде мамы – рассудок к ней вернулся. Когда утром я от нее уходила, она витала где-то, была не совсем в своем уме, но я уже видела у нее такие возвращения в норму. Очевидно, Таката знал, какие слова ей говорить, и я подумала, что теперь, когда правда вышла наружу, вполне возможно, что сегодняшний срыв будет последним. Если действительно эти срывы были срывами. Жизнь в постоянной лжи прорывается наружу в самых неожиданных местах и формах.
Я вспомнила Такату, потом отца. Не могла я винить маму за то, что она любила двоих и дитя себе нашла там, где это получилось, и когда я потянулась ее обнять, меня вдруг охватило глубокое чувство покоя. Я дочь моего отца, но теперь я знаю, откуда у меня эти ножищи, рост как у каланчи… и вот такой нос.
– Здравствуй, мам, – сказала я, когда она обняла меня, но смотрела она на Маршала, сидящего за садовым столиком.
– Маршал здесь? – спросила она, когда я села. На лице у нее был написан интерес.
Я кивнула, не глядя на него.
– Он пытается отговорить меня. Тяжелый случай синдрома белого рыцаря. – Она ничего не сказала, и я в тревоге подняла на нее взгляд. Зеленые глаза широко раскрылись, в них клубился панический страх. О господи, и она тоже. – Мама, все будет нормально! – чуть не крикнула я. – Нет, правда.
Уронив коробку с неожиданно громким стуком, мама с совершенно несчастным видом опустилась на свободный стул.
– Я так за тебя волнуюсь, – прошептала она, разрывая мне сердце. На глазах у нее выступили слезы, и она быстро их смахнула. Господи, дай мне сил.
– Мам, все будет нормально.
– Надеюсь, что ты права, дорогая, – сказала она, снова наклоняясь ко мне с объятием. – Опять в точности как с папой и мистером Каламаком, только на этот раз речь о тебе. – Обнимая меня, она прошептала мне прямо в ухо. – Я не могу тебя терять. Не могу.
|
|
Вдыхая сирень с красным деревом, я обнимала в ответ ее худые плечи, и каждое движение ее чувствовала, пока она пыталась совладать со своими эмоциями.
– Все будет хорошо, – говорила я. – И вообще папа погиб не от путешествия в безвременье, он погиб, пытаясь избавиться от вампирского вируса. Это же другое дело, это же совсем не то.
Она отодвинулась, кивнула, давая мне понять, что всегда это знала. Я почти видела, как возвращается на место еще один кирпичик ее психического здоровья, как она становится сильнее.
– Да, но Пискари никогда бы его не укусил, если бы папа не пытался помочь мистеру Каламаку. Как сейчас ты помогаешь Тренту.
– Пискари убит, – сказала я, и она замерла, потом сделала медленный вдох.
– Да, правда.
– И я бы не пошла в безвременье, если бы у меня не было гарантированного пути оттуда, – добавила я. – И я не для Трента это делаю, я спасаю свою шкуру.
На это она засмеялась:
– Да, это совсем другое дело, правда?
Ей нужна была надежда.
Я кивнула, надеясь, что она права.
– Другое. И все будет хорошо. – Господи, пусть все будет хорошо. – Я могу это сделать, у меня есть надежные друзья.
Она обернулась, и я, проследив за ее взглядом, увидела на кладбище Айви и Дженкса. Оба выглядели растерянно, а Кери расставляла всех по местам. Мы с мамой остались одни, а все прочие медленно выстраивались возле загадочной статуи ангела и глыбы красноватого цемента, на которой она стояла.
– Они тебя и правда любят, – сказала она, слегка стискивая мне руку. – Знаешь, я никогда не понимала, почему папа всегда учил тебя, что надо работать в одиночку. У него тоже были друзья, готовые рискнуть ради него жизнью. Хотя в конце концов это оказалось не важно.
|
|
Я покачала головой, смущенная замечанием насчет «любят», но мама только улыбнулась.
– Вот, – сказала она, подталкивая коробку ногой. – Я тебе это раньше должна была отдать. Но если подумать, как ты влипла с первыми тремя, то хорошо, что я подождала.
Первыми тремя? – подумала я, касаясь пальцами пыльного картона и ощущая в суставах едва заметное покалывание силы. Быстро открыв клапан, я заглянула внутрь, и вонь жженого янтаря была почти как удар в лицо.
– Мама! – зашипела я, увидев темную кожу и загнутые страницы. – Где ты это взяла?
Она старалась не смотреть мне в глаза, но лоб сердито наморщила, чтобы не иметь виноватого вида.
– Это папины, – сказала она, смущаясь. – Вроде бы ты не возражала против первых? – спросила она с некоторым вызовом. А я смотрела на нее, разинув рот. – И не все они с демонскими текстами. Есть некоторые прямо из университетской книжной лавки.
Тут до меня стало доходить, и я закрыла коробку.
– Так это ты положила книги…
– На колокольню. Я, – договорила за меня она, вставая вместе со мной. Кери уже закончила приготовления, и надо было идти. – Я не готова была отдавать их незнакомому вампиру для передачи тебе, а дверь была открыта. И я знала, что в конце концов ты их найдешь, когда будешь искать высокое и уединенное место, по своему обычаю. Ты все потеряла, когда ОВ прокляла твою квартиру, так что мне было делать? Приехать сюда и отдать тебе библиотеку демонских текстов? – Она улыбнулась зелеными глазами. – Ты бы меня под замок посадила.
|
|
Господи ты боже мой! Папа вызывал демонов?
Во двор вышел Трент в сопровождении Квена, а я пыталась справиться с паническим страхом:
– Мама, ну скажи, он же ими не пользовался? Он же просто книжки собирал? Да?
Она улыбнулась и потрепала меня по руке.
– Он собирал книжки. Для тебя.
На минуту наступившее облегчение тут же исчезло, и я замерла, когда мама встала, высвобождаясь из моих рук. Папа знал, что я смогу пробуждать магию демонов. И собирал для меня библиотеку демонских текстов. Он мне говорил, чтобы я работала одна. Что за чертовщину сотворил со мной отец Трента?
– Давай, Рэйчел, – сказала мама, стоя надо мной и касаясь моего плеча. – Тебя ждут.
Я встала, покачиваясь. Возле ангела-воина ждали те, кто более других определял мою жизнь: Кери, Кизли, Трент, Квен, Маршал, Дженкс и Айви. Я направилась к ним, а мама шла рядом и болтала о какой-то ерунде. Защитный механизм, заметный сквозь ее страх, с которым она пыталась совладать.
Плащ Дэвида окутывал меня густым и сложным ароматом оборотня, чувством отдаленной поддержки. При всей своей силе Дэвид знал, что сделать он ничего не может, а потому отдал мне все, что мог, и исчез в вервольфовской манере. Я теснее завернулась в плащ, подол прошелестел по высокой траве (надо бы ее постричь) и потемнел от росы.
Все обернулись, когда я подошла, а мама обняла меня на прощанье и отступила к Маршалу, стоящему в траве. Кери и Трент уже стояли на красной плите, на которой начертили три концентрических круга, и я подошла к ним, разглядывая наряд Трента. Он надел что-то вроде парашютного комбинезона с карманами, и если бы не торчали из-под матерчатой шапки светлые волосы, я бы его с первого взгляда не узнала.
– Как солдат из малобюджетного фильма, – сказала я, и он поморщился. – Ну, знаешь, из тех, кого съедают первыми?
– Кто бы говорил? – огрызнулся он. – Сами оделись как мальчишка, изображающий сыщика.
– Там холодно, – стала оправдываться я. – И кожа защищает от ссадин, если придется падать. Если обольют зельем, она не промокнет. – А если стукнут демонским проклятием, все равно погибать. – Кевлар и чарозащитная ткань мне не по карману.
Трент окинул меня взглядом с головы до ног и отвернулся, слегка надувшись. Айви шагнула вперед и подала мне сумку, где было все мое барахло.
– Я сюда же положила карту, которую начертила Кери, – сказала она, и я увидела, что зрачки у нее полностью расширены в тревоге. – Не знаю, сколько в ней будет пользы, но хотя бы направление ты будешь знать.
– Спасибо, – сказала я, принимая сумку. В ней лежал мой пейнтбольный пистолет с дюжиной снотворных шариков, три тепловых амулета от Маршала, Дэвид вернул амулет запаха, который я ему одалживала, еще был пакет соли, кусок магнитного мела и пара предметов из старых папиных запасов лей-линейной экипировки. Ничего особенного, лишь то, что нужно для перемены имен с Алом. Как только я найду образец, так и пущу все это в ход.
– Еще там пара бутылок с водой и энергетические батончики. И крем для шеи.
– Спасибо, – тихо сказала я.
Она глянула на меня и отвела глаза.
– Кизли еще положил пару амулетов от боли, а я нашла у тебя в ванной в шкафчике иглу для пальца.
– Это будет полезно.
– И фонарик, – добавила она. – С запасными батарейками.
Все это никак нам не поможет, если нас поймают, но я знала, зачем Айви это делает. Трент нетерпеливо переступил с ноги на ногу, а я нахмурилась.
– Шляпу! – вспомнила я, глядя на длинный коричневый плащ. – Мне нужна шляпа.
– Она там, – улыбнулась Айви.
Я из любопытства поставила сумку, расстегнула молнию, отодвинула цветные маркеры Айви, которые мне не будут нужны, Дженксов пакет с инструментами, которыми он пользовался весной, когда был нормального роста. Потом вытащила незнакомую черную кожаную шляпу и напялила на свои локоны. Она подошла идеально, и мне стало интересно, когда это Айви ее для меня купила.
– Спасибо, – сказала я, убирая волосы с лица.
Кери смотрела на горизонт. Солнце уже зашло, и я знала, что она готова продолжать.
– Рэйчел? – окликнула она меня, и сердце у меня екнуло.
Я почти надеялась, что Трент будет не в силах выполнить обещание за меня заплатить, и я смогу сдать назад, не выглядя трусихой. Но тогда мне придется драться за собственную жизнь каждый раз, когда кто-нибудь вызовет Ала.
Айви тронула меня за плечо, и я, не придавая значения, кто чего подумает, уронила сумку и крепко ее обняла. Вампирский ладан заполнил ноздри, я закрыла глаза, чтобы не пролились слезы, и вдохнула этот запах, но шрамы даже не пикнули. Я расстроилась, и сердце сжалось от боли, что это может быть прощание навеки.
– На рассвете увидимся, – сказала я, и она отпустила меня, кивнув.
Я не могла больше ни на кого смотреть, и горло перехватило, когда я подняла сумку и встала на цементный монолит. Покосилась на Трента – на его лице была тщательно изображенная бесстрастность. Какая мне, к чертям, разница, что он будет себе думать?
Кери шагнула в первый круг, и я приподняла брови.
– Миниаса я в круге удержу, – сказала я, потом вдруг сглотнула слюну. – Если ты не ожидаешь появления Тритона.
Она обняла себя за плечи, и видно было, что ей хочется на освященную землю, но так же ясно было видно, что она останется, где стоит.
– Миниас пойдет за вами, если я не посажу его в круг и не удержу до рассвета. – Она стиснула зубы: – Шагайте быстро.
Я обернулась на маму, вспомнила, какой ментальной пытке подверг ее Ал, когда она поступила с ним так же.
– Кери…
– Я могу это сделать, – сказала она со страхом в глазах, и я тронула ее за руку. Ничто по эту сторону линий не помешает Миниасу на нас настучать, если он узнает, что мы делаем.
– Спасибо, – ответила я, и она улыбнулась испуганной улыбкой.
– Если провести ночь за разговором с демоном – это все, что я должна вытерпеть, чтобы ты осталась жива и чтобы помочь исправить вред, нанесенный демонами моему роду, то эти тринадцать часов будут проведены с пользой.
– И все равно спасибо. – Тревога меня не оставила.
– Я закрою внешний круг, – начала она болтать от нервного возбуждения. – Тогда никто не сможет помешать. А так как вызов и переговоры будет вести Трент, то внутренний круг для Миниаса будет ставить он. Я поставлю средний, чтобы удержать в нем Миниаса, когда вы уйдете.
– Трент? – воскликнула я, окидывая его оценивающим взглядом, и он покраснел. – Да я с привязанной за спину рукой поставлю круг в сто раз лучше, чем он!
Кери покачала головой:
– О прыжках договаривается Трент, так что именно он должен держать круг, – возразила она, но поморщилась, будто я нашла в ее плане дефект. – Когда он будет говорить, держи рот на замке, иначе Миниас использует это против тебя.
Я недовольно поджала губы.
– Держи рот на замке! – вдруг вспыхнула Кери и жестом показала Тренту, чтобы подошел ближе.
Трент вздохнул, сжал крепче рюкзак и шагнул через внешний меловой круг к нам внутрь. Кери поставила его рядом со мной, и он, несколько нервничая, придвинулся ближе. А я подумала, сколько в ее вспышке на самом деле тревоги. Тритон внушает ей ужас, а от Миниаса до сумасшедшей демоницы – только шаг.
Быстрее мысли вокруг нас из выбитого в цементе круга возникла мерцающая черная пелена. Я ощутила толчок в мыслях, когда Кери зачерпнула из ближайшей линии, и постаралась не дать раскрутиться приличному мотку безвременья, который накрутила раньше. Трент был не очень доволен, что Кери заключила его в круг вместе с ведьмой, которая однажды сдала его в ФВБ за убийство и с тем же успехом может сдать демону, чтобы избавиться от одной из своих меток. Доверяет, подумала я вдруг. Он мне доверяет – хотя бы в некоторой степени.
Я сделала вдох, чтобы успокоиться, глядя на еще два круга у своих ног. Они будут своего рода воздушным шлюзом. Трент поставит внутренний круг, чтобы удержать Миниаса, но когда мы уйдем, этот круг разрушится. И тогда демона удержит средний круг, поставленный Кери.
Кери посмотрела на Трента и кивнула:
– Как было на занятиях, – напомнила она, и Трент положил рюкзак и шагнул вперед. Он глянул на Квена, потом закрыл глаза, потом зашевелил губами, и я почувствовала без особого удовольствия, как он медленно берет энергию из линии и ставит круг. Это разница – как если резко выдернуть занозу или же тащить ее методично, медленно и больно. Я видела, что Кери тоже было это неприятно. Наверное, Квен его натаскал несколько, потому что сейчас ему не нужны были свечи для постановки круга.
– Яйца Варфоломея! – буркнула Кери. – А еще медленнее нельзя?
У меня губы расплылись в улыбке, но радость видеть неумелые действия Трента растаяла в волне жалости к себе, когда заиграла пелена безвременья. Аура у Трента была чистая, незамутненная – ярко-золотая, прошитая искрами поиска. Моя рядом с ней выглядела как измазанная дерьмом стенка.
Дженкс, подумала я. Куда к черту девался Дженкс?
– Айви, где Дженкс? – спросила я тревожно.
Она махнула рукой:
– Сказал, что посмотрит, как там его семейство.
Я оглядела сад, где сейчас не было пикси. На колокольне светилась пара незнакомых красных глаз, и я встрепенулась, пульс забился чаще, пока я не вспомнила, что это Бис. Я очень расстроилась, что Дженкс не захотел попрощаться. Но я его понимала.
Кери дала Тренту мое вещее зеркало, и я увидела в сгущающихся сумерках помрачневшее лицо эльфа. Да, штука эта была красива в тусклом свете – винно-красное стекло с протравленными линиями в виде пентаграммы вызова, со всеми ее рисунками и символами. Не знаю, считал ее Трент красивой или отвратительной, и не знаю, не потому ли Кери настояла, чтобы Миниаса вызывал он. Может быть, она пыталась убедить его, что ни мои, ни ее действия не свидетельствуют о нашей аморальности – разве что о непроходимой глупости.
Трент сглотнул слюну и опустился на колени на красный цемент. Стеклянный бокал он осторожно поставил перед собой и положил слегка трясущуюся руку на зеркало. У меня защекотало в носу, потом прошло, и когда меня пробрало противным чувством, будто я выпадаю изнутри наружу, я не удивилась, увидев, как Трент быстро несколько раз моргнул.
– Трент Каламак, – негромко сказал он, обращаясь, очевидно, к Миниасу. – Я прошу вашего внимания по вопросу о путешествии по линиям, и я готов заплатить. Однако ваше прибытие для обсуждения оплачено не будет – это не моя просьба, а ваш выбор.
Он побледнел, слушая ответ Миниаса, неслышный нам.
– Я использую круг вызова у Морган, – ответил он на очевидный вопрос, потом добавил: – Стоит рядом со мной.
Вдруг по ушам стукнуло перепадом давления, и я вздрогнула.
В круге Трента соткался Миниас. Тонкая рука удерживала у него на голове желтую шапку, красивая отороченная зеленым мантия была развязана и болталась свободно. Курчавые волосы растрепались; пахло от демона жженым янтарем и горячим хлебом из печи.
Он оказался спиной ко мне, а потом понял, что я здесь, обернулся – и я увидела, насколько он потрясен.
– Да чтоб два мира столкнулись! – тихо выругался он и оглядел меня с головы до ног. – Солнце зашло, а ты все еще жива? Как тебе удалось?
Я дернула плечом, а Трент убрал руку с зеркала и встал. Кери нагнулась и отодвинула зеркало прочь.
– Если слишком часто пинать собаку, кто-нибудь позвонит в отдел защиты животных, – ответила я. Мне не нравилось сервильное поведение, появившееся у Кери в присутствии Миниаса. – Кого-кого, а эту контору лучше не злить.
Миниас посмотрел на моих друзей, стоящих на освященной земле, потом на Трента, который пытался выглядеть спокойным, потом снова на меня.
– Собрала публику?
Я снова пожала плечами:
– Друзей.
Трент откашлялся и вставил реплику:
– Все это прекрасно, но нас поджимают сроки.
– О чем ты весьма любезно сейчас ему сообщил, Трент. Молодец, так и действуй.
Трент покраснел, Кери состроила красноречивую гримасу. А Миниас одернул свою желтую мантию и улыбнулся эльфу очень недобро.
– Я хочу с вами договориться, – начал Трент, небрежно соединяя руки за спиной, чтобы не была заметна их дрожь. – Ваше имя мне знать не нужно, я просил вас прибыть, а не вызывал, и никогда больше не собираюсь приглашать вас снова.
Миниас протянул руку за спину, достал из пустоты плетеный проволочный стул с обивкой и подтянул по земле к себе.
– Поверю, когда увижу. – Козлиные глаза посмотрели на меня, и у меня пресеклось дыхание. – Сюда меня привело любопытство, и я думал встретить здесь кого-то другого. – Он посмотрел внимательно на Кери, потом отвел глаза. – Чего ты можешь хотеть, мелкий вонючий эльф, и с какого похмелья ты решил, что я буду тебе помогать?
Трент ответил сразу же:
– Мне нужен проход в безвременье и обратно на две персоны и приют на время пребывания там. Ты не тронешь нас сам и никому не скажешь, что мы там находимся.
У Миниаса брови полезли на лоб, и он медленно заморгал.
– Вы хотите убить Ала? – спросил он тихо, и я не стала отводить глаза или менять выражение лица. Есть иные способы решения проблем, кроме убийства, но если он хочет так думать, то никто не будет следить за архивами. Верно ведь?
Демон плавным движением подался вперед:
– Я вас могу туда доставить, но мое молчание вы не купите ничем. Двоих туда и обратно, – произнес он задумчиво. – Тебя и Керидвен Мерриам Дульчиэйт?
Трент покачал головой, потом что-то у него щелкнуло, и он посмотрел на Кери.
– Ты – Дульчиэйт? – спросил он, слегка заикаясь, и она покраснела.
– Сейчас это мало что значит, – пробормотала она, не поднимая глаз. Миниас кашлянул, и Трент заставил себя отреагировать.
– Меня с этой ведьмой, – ответил Трент, не отрывая взгляда от Кери.
– Я так понимаю, что вопрос о передаче твоей души не рассматривается? – спросил демон с утвердительной интонацией, и я посмотрела на первые звезды. Так можно всю ночь проговорить зря. Но Трент вроде бы нашел достаточно высокомерную манеру разговора и отвернулся, будто на самом деле его не особенно интересовало, согласится Миниас или нет.
– Стэнли Саладин много раз покупал у демона проезд туда и обратно, – ответил он с ленивой самоуверенностью. – Четыре прохода через линию не стоят моей души, и тебе это известно.
– Стэнли Саладина проводил через линии демон, который пытался склонить его к службе, – возразил Миниас. – Это было вложение, а я фамилиара не ищу. А если бы даже искал, то купил бы готового, не стал бы морочиться, воспитывая его с нуля. И почему ты думаешь, что твоя душа хоть чего-то стоит?
Трент ничего не ответил, сохраняя спокойное безразличие, и Миниас, помолчав, задал еще один вопрос:
– А что у тебя есть, что стоило бы твоей души, Трентон Алоизий Каламак?
Трент улыбнулся очень уверенно. Меня его манера потрясла – он в режим торговли с демонами вошел очень уж легко, – но Кери, кажется, не удивилась. Бизнесмен – он и с демоном бизнесмен.
– Так уже лучше. – Трент похлопал себя по груди в поисках отсутствующей авторучки. – Рад, что разговор у нас получается. Я хотел бы закончить дело чисто, без каких-либо меток, которые надо будет урегулировать в будущем.
Миниас прищурился, и я побледнела.
– Нет, – твердо ответил он, – метка мне нужна. Мне нравится мысль, что ты будешь у меня в долгу.
Трент сжал зубы и тоже прищурился:
– Я могу отдать тебе тайну происхождения Морган…
– Ах ты сука! – ахнула я, бросаясь к нему.
– Рэйчел! – воскликнула Кери, и я растянулась в падении от ее подсечки.
Я поднялась. Только уважение к ней, а не ее ладошка у меня на рукаве удержали меня.
– Это мое! – заорала я. – Ты не имеешь права покупать себе дорогу в безвременье за мои тайны!
Миниас глянул в нашу сторону:
– Добавь малую метку демона, и я тебе дам нужные проклятия.
– Только она будет урегулирована по моему усмотрению, а не по твоему, – выдвинул условие Трент, и я рванулась из хватки Кери.
– Сволочь ты! – заорала я ему в лицо. У этого типа хватило наглости еще состроить мне невинную рожу. Я вышла из себя и толкнула его на внешний круг Кери.
Он отшатнулся, ударился о круг как о стену. Раздался протестующий возглас, и возле солевого круга внезапно возникли ноги Квена. Он был зол невероятно, а за спиной у него стояла Айви, сжав губы в ниточку, готовая свалить Квена, если он вдруг как-то пробьет лист безвременья.
– Ты мерзкая скотина! – орала я, стоя над Трентом в этом дурацком комбинезоне, и мой заемный плащ касался его ног. – Ты платишь за мой проезд информацией обо мне? Да я бы сама могла это сделать! Я только потому согласилась тебя защищать, что ты за меня платишь!
– Рэйчел! – пыталась утихомирить меня Кери, но я не хотела ничего этого слушать. Я ухватила Трента за лацканы, и он быстро встал на ноги. Так быстро, что я попыталась скрыть удивление.
– Я принимаю условия, – сказал Миниас, и я чуть не завопила.
– Договорились! – воскликнул Трент, а Миниас осклабился. – Морган, прекратите немедленно, а то я вместо вас возьму с собой Кери, и вы ничего не получите!
Все еще кипя, я оглянулась на Кери. Он не посмеет. Он не посмеет звать Кери с собой. Я видела ее страх, видела, как она ненавидит Трента, тем более учитывая, как он с ней обращается. Она пойдет, если я не пойду, пойдет хотя бы ради спасения своего биологического вида.
– Ты мерзавец, Трент, – сказала я, отступая от него. – Это еще не конец. Когда вернемся, поговорим.
– Не надо мне угрожать, – ответил он, и у меня кровь закипела под шкурой. Я посмотрела на маму – и чуть не ахнула, увидя, что Кизли ее удерживает. Она покраснела и на сто процентов была разъярена. Если я не вернусь, она добьется, чтобы Трент всю оставшуюся жизнь жалел, что подверг опасности меня, а теперь и Такату. И если Трент заговорит, демоны придут и за ним тоже.
– Интересно, – протянул Миниас, и я повернулась к нему. – Рэйчел Мариана Морган защищает Трентона Алоизия Каламака? Трентон Алоизий Каламак оплачивает дорогу Рэйчел Мариане Морган? Тогда это не суицидальный рейд в попытке убить Ала. Какого вы черта задумали, чтоб всем двум мирам перевернуться?
Я отодвинулась к границе круга, и он даже загудел суровым предупреждением. Черт, до меня не дошло, что я так слишком протелеграфировала наши намерения. Стиснув зубы, я зло посмотрела на Трента:
– Тащи сюда свою конфетную задницу и получи свою метку, чтобы можно было уже умотать, – потребовала я, и Трент побледнел. Моя злость стала чуть теплее от этой мелкой радости, и я состроила Тренту рожу. – Ага, именно так. Ты будешь носить его клеймо, и тебе придется ему довериться, что он не передумает и не кинет тебя, как только ты окажешься там с ним.
– Это грубо, Рэйчел, – поморщилась Кери. – Закон требует, чтобы он не трогал Трентона на все время действия договора.
– Ага, как он требует от Ала не трогать меня или моих родных, – буркнула я, пятясь прочь от Миниаса. Ноги дрожали от прилива адреналина, и я жестом показала Тренту, чтобы переступил через средний, не пробужденный еще круг и закончил дело. Эльф встал, отряхнулся, крепко сжав губы, и переступил меловую черту, высоко задрав подбородок.
Кери присела, коснулась линии, и круг черноты воздвигся между нами и Миниасом. На миг возникли три круга: два внешних держала Кери, внутренний – Трент. Потом Трент коснулся своего круга, и он распался. Трент и Миниас дышали одним воздухом.
Миниас улыбнулся, и Трент посерел. У меня сердце забилось при воспоминании, как Ал делал со мной то же самое. Черт меня побери, я стараюсь поднять себе настроение, стаскивая на свой уровень тех, кому я завидую?
– Где ставить? – спросил демон, и я задумалась, зачем это он. Разве что более унизительно смотреть на нее каждый день и помнить, что ты сам просил, чем когда тебе ее поставили насильно? Я ощупала приподнятый кружок на внутренней стороне запястья и подумала, что надо будет в ближайшее время от одной метки избавиться.
Трент, не сводя глаз с Миниаса, закатал рукав, обнажив умеренно мускулистую руку, потемневшую от солнца. Миниас схватил ее, и Трент вздрогнул только один раз, когда внезапно появившийся нож начертил на нем перечеркнутый круг. Мне показалось, что я слышу кислотный запах крови и густой аромат корицы. Посмотрела на Айви – у нее зрачки расширились, а Квен смотрел с отвращением.
– Расскажи теперь про отца Рэйчел, – потребовал Миниас, не отпуская руки Трента. Метка перестала кровоточить, и Трент уставился на нее, пораженный, что у нее вид давно зажившей раны.
– Дай мне способ перейти линии, – ответил Трент, поднимая глаза на демона.
Миниас дернул веком.
– Он у тебя в голове. Просто произнеси слова вызова, и вы с твоим спутником окажетесь по ту сторону. А теперь рассказывай мне об отце Рэйчел. И если я решу, что это не стоит дисбаланса четырех переходов через линии, я просто усилю твою метку вторым разрезом.
Я поежилась, а мама сбросила с себя удерживающую руку Маршала.
Черт побери, Таката, прости меня.
Гад этот Трент. Он еще со мной за это расплатится.
– Тот, кто ее воспитал, был человеком, – сказал Трент, глядя на Миниаса. – Я выяснил это, когда он пришел к моему отцу просить о лечении. У меня есть медицинская карта отца Морган, но имя там не написано. И кто он, я не знаю.
Кизли и Маршал были ошеломлены, что мой отец не был колдуном, но у меня челюсть отвисла от изумления. Трент – солгал? У мамы вырвался вздох облегчения, а я пошарила рукой позади и оперлась на стену безвременья, чтобы не упасть. Он не сказал. Трент не сказал Миниасу. Он соврал.
Миниас мельком глянул на меня и крепче стиснул руку Трента:
– Кто ее настоящий отец? – спросил он, и у Трента глаза стали дикими.
– Спроси ее, – сказал он, и у меня сердце будто забилось снова. – Она знает.
– Мало, – ответил Миниас, зная, что Трент лжет. – Говори… или ты мой.
Мой страх взметнулся вдвое сильнее. Он ждал, чтобы я спасла его шкуру, выдав все как есть?
– Этот колдун жив, – сообщил Трент с тем же диким блеском в глазах. – Он жив, и жива мать Рэйчел. Дети Морган выживут, сохранив ту же способность оживлять демонскую магию. И я могу сделать еще таких, как она. – Улыбка его стала неприятной. – Отпусти мою руку.
Миниас глянул на меня, резко оттолкнул руку Трента и шагнул назад.
– Метка остается как есть.
Кери беззвучно плакала. Слезы стекали по ее лицу, а Трент тем временем овладевал собой. Получается, он только что заверил демона, что через несколько поколений у них будет порода весьма желательных колдунов-фамилиаров? Таких, которые смогут активировать проклятия, и демонам не придется этого делать самим?
Боже мой, какой мерзавец. Абсолютный мерзавец. Он моих детей сделал дичью для демонов еще до того, как они родились.
Я стояла и боролась с собой, чтобы его не придушить. Он не сдал Такату только потому, что нашел способ еще сильнее меня ранить.
– Можем идти? – спросила я, задыхаясь от ненависти.
Миниас кивнул, и Трент отступил назад, поставил внутренний круг, чтобы удержать демона, и когда Кери убрала свой, отступил и встал с нами вместе. У меня в глотке застрял запах жженого янтаря, а Трента тянуло на рвоту. Зная, что круг Трента упадет, когда мы уйдем, Кери окружила Миниаса вторым кругом.
От этих взлетающих и падающих стен силы мне стало нехорошо. Миниас улыбался из-за двух разных дуг реальности, будто ему все равно было, что в этом маленьком круге ему придется просидеть тринадцать часов, пока рассвет не освободит его. Слова Трента обрадовали его бесконечно.
Я подобрала сумку и приготовилась. Глаза у меня смотрели то на Айви, то на маму, сердце стучало молотом. Либо так, либо этак, но все скоро кончится. А потом у нас с Трентом будет о чем поболтать.
– Будь осторожна, – сказала мать, и я кивнула, крепче зажимая лямки сумки.
Трент зачерпнул из линии и сказал слово по-латыни.
У меня дыхание вышибло из легких, я почувствовала, что падаю. Проклятие будто разрывало меня на множество мыслей, которые моя душа удерживала вместе. Меня окатила покалывающая волна, и легкие снова набрали воздух – сухой, будто шершавый.
Я ахнула, стукнулась локтями и коленями в заросшую травой землю, шляпа с меня свалилась. Рядом издавал рвотные звуки Трент.