Прежде всего Аркадий вернулся в свою, полученную когда-то профессию киномеханика. Пришлось, конечно, кое-что вспомнить, чему-то ещё подучиться – ведь техника постоянно обновлялась – но всё же вернулся.
Всё это время, как мы уже сказали, жил он «на два дома» - иногда приходил к родителям – и сразу же выслушивал, какой он «отвратительный сын и что его «очередная»… с пути сбила». Родители словно не понимали, упорно не хотели понять, что сами оттолкнули, отдалили сына, лишили себя внуков, да и вообще всех близких людей! И только сами виноваты, что обрекли себя на безрадостное «доживание»...
Таким образом прошло почти семь лет. Приближалось двадцать первое столетие...
Мать Аркадия всё больше стала проявлять признаки душевной болезни. Повторять здесь бред нездорового человека мы не будем... А потом и с сердцем плохо стало. Короче, однажды позвонил отец и сказал, что увезли её в кардиоцентр. Аркадий, конечно, сразу же приехал…
Принято говорить, что человек уходит, покидает этот мир – а о ней не хочется. Потому что первое, что произнесла при виде сына умирающая женщина, было чуть ли не проклятьем в его адрес! И что такой сын ей не нужен…
Обычно тот, чьи минуты сочтены, старается попросить прощения за причинённые обиды, простить обидевших его и Причаститься Святых Тайн... Только не она. Отругала сына на чём свет стоит, потеряла сознание и…всё! …
Отец был категорически против отпевания – «нечего попам деньги платить», - но Аркадий всё же отпевание в ближайшем храме заказал, пусть и заочное...
А отец после похорон даже видеть сына не захотел …
Сам вдовец супругу пережил ненамного – видимо, в «прорвавшемся вакууме» существовать не смог. Однажды пришёл Аркадий в свою квартиру – и нашёл отца мёртвым, сидящим за столом, на которым валялось несколько пустых бутылок - не из-под лимонада, конечно. А бутылки две-три были об стену разбиты! … Тоже, наверное, «рогатые» привиделись – да этого уже никому не суждено было узнать...
Разве не напоминала эта ужасная, бесславная кончина того, что произошло несколько десятилетий назад?! Произошло с тем, кого и отцом-то назвать язык не поворачивается, для кого семья «стоила» меньше выпитой водки или очередной распутной, пьяной комиссарши?! С тем, чьи руки были по самые плечи в крови невинных жертв?! С дедом Аркадия! Да всё и так уж слишком очевидно! …
И вот Аркадий один на всём свете. А разве раньше, положа руку на сердце, был «с кем-то», были у него близкие люди?! Враги рядом были под маской родителей – и всё, как ни страшно это звучит. Теперь он единственный наследник… Квартиры, в которую входить не хочется, потому что всё в ней словно «смотрит» на него с ненавистью... А ещё – «наследник» душевной и духовной пустоты. И одиночества. Когда-то страдал оттого, что уйти некуда, а теперь… Квартиру он потом обменял на несколько меньшую в другом районе, чтобы в этой «чёрной памяти» постоянно не пребывать…
А тогда, похоронив отца, оказался Аркадий около станции метро Октябрьская Кольцевая… Душу, как железным обручем, сдавливала тяжесть – только не из жалости, а от ощущения какой-то страшной, зияющей пустоты внутри и вокруг. И своей ненужности…
И захотелось вдруг в храм зайти – в тот, что на территории Первой Градской Больницы, недавно восстановленный. Аркадий вспомнил, что слышал о возрождённой Святыне от кого-то из сотрудников, у которого мама в этой больнице лежала...
Храм Цесаревича Димитрия! Тогда об убиенном отроке, как и о знаменитом колоколе, знали немногие. Аркадий тоже не знал – он просто почувствовал духовную потребность прикоснуться к святыне, чтобы хоть немного душу облегчить. Уже потом, размышляя обо всём, в тот день произошедшем, вспомнил он, что было 28 мая – День Памяти убиенного Святого Отрока – Престольный Праздник...
Праздничная служба уже завершилась, но храм был ещё открыт. Там и увидел Аркадий молодую женщину лет двадцати пяти-двадцати семи. Она привлекала не только красотой в привычном понимании. Лицо её выражало внутреннюю сосредоточенность и отсутствием того «налёта», который «наносит» явная или скрытая порочность. (К сожалению, есть люди, у которых порочность на лице «большими буквами написана», как бы ни «маскировались»). Женщина убирала обгоревшие свечи и вытирала подсвечники. Ей помогали две девочки, судя по всему, дочки.
Подсвечники понадобилось передвинуть - и Аркадий помог. Потом помог ещё в чём-то…
Из храма вышил все вместе. Красавица была сестрой милосердия и трудилась в этой больнице – ассистировала хирургам. Звали её Еленой Романовной.
В училище была она одной из лучших, закончила с отличием, но чтобы на врача учиться, как-то никогда не думала. Да ведь у каждого своя «ниша», а сестра милосердия Елена на своём месте была незаменимой. Так и врачи, и больные считали. А девочки были очень на маму похожи – внешне, скорее, старшая, но не в этом суть. Похожи были выражением чистоты и доброты, которое с первого же взгляда бросалось в глаза. А ещё были девочки как-то не по-детски серьёзными.
Елене Романовне, как оказалось, было двадцать восемь, старшей дочке почти семь – в школу уже записана была, а младшей пять недавно исполнилось…
Когда было Елена Романовне восемнадцать, ехала она однажды в метро и читала сборник поэзии Серебряного века – тогда такие сборники только-только появляться стали. А напротив стоял молодой человек. Случайно бросив на соседку взгляд, юноша был сразу же «сражён»- и прежде всего выражением её лица – в глазах девушки словно отражались и доброта, и чистота, и ум. Такие очень редко встречаются. Как сильно отличалась незнакомка от всех, кого приходилось ему видеть! Да ещё и такая серьёзная книга в руках! … Преодолевая свойственное ему стеснение, юноша подошёл и, насколько получилось, заговорил с ней о поэзии... Потом стали встречаться. Алексей – так звали юношу, выпускник авиационного техникума, недавно вернулся из армии. Несмотря на непростые времена, устроиться на работу удалось не худшим образом.
Родители Алексея, как и родители Елены, были из рабочих династий - настоящие русские люди. Всегда с уважением относился к русской культуре и к Церкви. Воцерковлялись, как и большинство, в девяностые годы – тогда-то и встретились Алексей и Елена. Когда Лена на последний курс перешла, поженились. Училище молодая супруга, как мы помним, окончила с отличием.
Несмотря на «окаянные девяностые», детей «откладывать» не стали – только обвенчались сначала в Новодевичьем Монастыре. С разницей около двух лет появились у супругов две дочки. (Старшая родилась в том самом году, когда произошёл у Аркадия разрыв с невестой Алёной). Назвали девочек Ириной и Екатериной и крестили в честь великомучениц первых веков. Незадолго до рождения старшей прочитали супруги жития великомучениц... Жили неплохо, детьми занимались…
Только однажды пришла в их дом беда, вернее «ворвалась»… Был у супругов мотоцикл с коляской, который Алексей собрал, что называется, «по винтику». В коляске маленьких дочек возили. Однажды, когда вернулась семья из поездки в Троице-Сергиеву Лавру, у пожилой женщины из соседней квартиры сердечный приступ случился. Супруги хорошо её знали и нередко помогали одинокой старушке. Дочки называли её бабушкой Юлей...
О бабушке Юле – Юлии Николаевне – в прошлом сестре милосердия (мы договорились уже, что только так будем называть это благородное поприще) стоит немного рассказать. Почти ровесница века, Юлия Николаевна, ещё обучаясь, вышла замуж за лётчика, а вскоре с разницей в год и три месяца появились на свет их сыновья. Когда родился младший, молодой маме было всего двадцать... Во время войны работала Юлия Николаевна в госпитале, как и многие наши главные героини. Для оперирующих хирургов всегда была первой помощницей и «добрым ангелом». В тот год, с которого начинается повествование, ей исполнилось девяносто...
На сыновей похоронки пришли в сорок первом и сорок втором. Муж вернулся, да через год скончался от застарелых ран...
Потом, лет через пять, случайно встретилась Юлия Николаевна с однополчанином покойного супруга Виктором Сергеевичем. Тоже герой-лётчик, не раз в глаза смерти смотревший, из плена бежавший. Они с её покойным супругом вместе и из плена бежали, вместе награды получали... Да только накрыло Виктора Сергеевича «второй волной» репрессий, может быть, потому, что в плену был! (Не скончался бы муж Юлии Николаевны, возможно, и он бы сей участи не избежал)...
А семья от героя войны отреклась – в одночасье из героя, «с которого всем пример брать надо», превратился он в «изменника» и «оборотня»…
Через год отпустили и реабилитировали, только семье своей такого предательства Виктор Сергеевич простить не смог…
С Юлией Николаевной прожили они не один десяток лет – были на редкость бодрыми и с ясной головой. Когда 9 мая шли они, надев награды, по Парку Победы, все невольно любовались этой статной, красивой парой, перед которой словно годы «отступали»...
А когда «вырос» на Поклонной Горе Храм в Честь Святого Воина Георгия, супруги – ветераны в нём и обвенчались… несмотря на возраст!!! …
И с семьёй Елены и Алексея дружили – Ира и Катя думали, что бабушка Юля и дедушка Витя – их прабабушка и прадедушка. Даже родители Елены и Алексея были с ними знакомы...
Когда Юлия Николаевна овдовела, никого у неё на всём свете не осталось. Только эта удивительно добрая семья Елены и Алексея, ставшая ей и её покойному мужу почти родной. Вдову после смерти Виктора Сергеевича жизненные силы словно оставлять начали. Нет, она не потеряла рассудок и на улицу могла ещё без посторонней помощи выходить, только сердце часто болеть стало – пару раз в больницу увозили. Словно вдруг осознала Юлия Николаевна, сколько лет ей на самом деле...
Почему никого не усыновили, как родственники Алёны?! Каждому своя мера даётся – «своя ниша», как говорил Святитель Филарет. (Мысль эта уже не раз звучала)...
Итак, вернёмся к тому роковому вечеру. Алексей, высадив жену и дочек, повёз бабушку Юлю в больницу…
Вдруг на повороте наскочил на них какой-то лихач на огромной скорости, как потом выяснялось, нетрезвый «мажор», ехавший с очередной… не будем осквернять язык…. В этой аварии погибли все…
Говорить о горе вдовы и двух маленьких детей … слов таких не найти... Старшей было почти пять с половиной, младшей около четырёх…
Родители с обеих сторон, конечно, помогали. А ещё, как потом выяснилось, Юлия Николаевна молодой семье за их заботу квартиру завещала… Да только родного человека не вернуть…
С тех пор прошло полтора года. С Еленой Романовной попытался сблизиться один из докторов, только было заметно, что присутствие Иры и Кати восторга у него не вызывали. А зачем же такой нужен?! Кстати, врач этот потом уволился.
А потом ещё один пациент, искренне считавший себя неотразимым и столь же «искренне» не понимавший, чего же этой вдове с двумя детьми ещё надо… Таким понять не дано!...
Аркадий был очарован с первой минуты. Очарован не только этой поистине прекрасной женщиной, но и всем, что её окружало, - и хорошо воспитанными детьми, и местом, где она работала, и этим храмом, в который она, судя по всему, ходила с дочками постоянно. Стал ходить с ними и Аркадий и помогать, когда нужно было...
Через полгода наконец-то женился Аркадий по любви! Ира и Катя хорошо к нему относились, называли дядей Аркадием. И папу помнили, и с бабушкой и дедушкой - его родителями никогда общаться не переставали. И Аркадий не смел «прикасаться» к памяти об их погибшем отце…
Когда-то завидовал Аркадий молодым родителям, гуляющим с детьми … Нет, в этом браке дети не родилось, очевидно, не мог изначально, а почему, никто уж никогда не узнает. Возможно даже, мать была виновата... Генетический род палачей, осквернителей, тех, кто умел только ненавидеть, прервался! (Прервался, как и род предателя, повинного в убиении своих старших братьев, батюшки и церковного старосты-кузнеца, в разорении Святыни. Мы уже о том рассказывали). Но супруга и девочки стали для Аркадия самыми близкими людьми – ближними, как говорится в Писании!
А тогда, семь лет назад, видимо, не был ещё готов Аркадий создать настоящую христианскую семью.
Вспомнил он и о своей юношеской мечте, о которой на много лет забыл, - Церкви помогать. Теперь мечта его сбылась…
Ира стала сестрой милосердия, закончив Свято-Дмитровское училище. Её старший сын, которому четыре года, называет Аркадия дедушкой, а младший ещё не разговаривает. Катя окончила музыкальное училище. У неё совсем маленькая дочка, которая тоже ещё не говорит. Елена Романовна трудится там же. Она стала бабушкой в сорок два года...
С Аркадием обвенчались в том самом храме Цесаревича Дмитрия Угличского, что в Первой Градской больнице…
На этом повествование почти закончено. Кажется, до нужного «берега доплыли»…
Эпилог.
(Хотя в повести и не полагается, но это же не просто повесть, а повесть русская).
Осталось только, как было обещано, ненадолго вернуться к семье Алёны - Алёны Дмитриевны. Наверное, все помнят, какие испытания выпали на долю её родных, о том, что не отреклись они от веры, от ошельмованных безбожной властью. О том, что спасающее милосердие было для них «нормой существования». И словно «передавалось по наследству»!...
У всех хорошие, истинно русские семьи. Нет таких, как у папы и мамы Кругловых из знаменито фильма, но и с одним ребёнком тоже нет. И всех детей воспитывают в русских, православных традициях. А уж кто рождённый, кто от первого брака, а кто усыновлённый, о том никогда не говорят…
А ещё, как мы помним, среди родных Алёны немало посвятивших жизнь свою служению Богу и Церкви. Неспроста же…
А удивительные женщины всех поколений были настоящими русскими красавицами – не по «меркам «гламурных» журналов», конечно, - а воплощением вековой красоты славян, самим Творцом народу русскому дарованной. И были истинно прекрасными душой. На таких, как на духовном «фундаменте», стояла и стоит Россия!
Когда дочке отца Романа и матушки Елены Наташе было три года, появилась у неё сестрёнка Лиза, названная и крещённая в честь Княгини - Великомученицы …
Прошло пять лет. Отец Роман давно окормлял один из приютов, и Алёна тоже часто туда приходила - что-то оформляла, расписывала и, как в юности, учила детей рисовать. Наташа училась в школе, Лиза ходила в детский сад…
И вот как-то пошли девочки вместе с папой и мамой помогать. Родители не считали, что детей надо от всех «отрицательных эмоций» оберегать – иначе, как же они милосердию научатся?!
Собрали все старые, но годные игрушки, чтобы маленьким раздать. А ещё Наташа на все деньги, которые ей на День рождения бабушка с дедушкой подарили, купила для сирот конфеты. Ей подарили – значит, и выбор за ней...
Сначала раздали всё, что принесли, потом помогли детям на прогулку одеваться. А уж после маме помогали игровую комнату к празднику оформлять…
И вдруг, когда уже собирались уходить, привели сёстры маленькую девочку лет двух, с удивительно умными и грустными огромными серыми глазами, словно сошедшую со старинной, дореволюционной открытки, и почти в один голос сказали: «Мама, папа, а пусть она с нами живёт, пусть нашей сестрёнкой будет». Роман и Алёна сначала растерялись. К принесённым котятам, конечно, давно привыкли – так и сама Алёна в детстве поступала; и отец Роман в тринадцать лет брошенного старого огромного пса в дом привёл… А здесь ребёнок...
Но нельзя было обмануть доверие и надежду своих детей, этих огромных, устремлённых на родителей глаз! Тем более, у Алёны оба раза кесарево было - и рожать она больше не могла. А на этого, отличающегося от многих ребёнка супруги и сами уже внимание обратили…
Роман сказал, что попросит заведующую отпустить девочку к ним в гости – ведь так быстро ничего не решается. Зная отца Романа, заведующая разрешила, конечно, взяв с него подписку. И рассказала, что зовут малышку Александрой, что родила её пятнадцатилетняя школьница, а мать её заставила от ребёнка отказаться, несмотря на уговоры дочери. И дочь в другой город увезла. (Кстати, несостоявшаяся мама, едва ей исполнилось восемнадцать, от своей матери ушла. Посчастливилось ей встретить хорошего человека. И ребёнка своего найти хотела - но тайна усыновления не разглашается... А «несостоявшаяся бабушка» осталась совсем одна)…
Только из уважения к священнику, не один год окормлявшему детский дом и, конечно, рискуя, согласилась заведующая, чтобы девочка жила в семье, пока оформляются документы. И ради сиротки, конечно…
Родители Алёны и Романа сказали, что будут, конечно, помогать. С маленькой Сашей занимались не только мама с папой и бабушки с дедушками, но и старшие сестрёнки – даже читать в три года сами научили.
А ещё отец Роман с матушкой Еленой и девочки, знавшие, конечно, о Царственных Великомучениках, обратили внимание на то, что и у них Елизавета старше Александры.
Три сестры – как в русских сказках. Старшая крещена в честь Древней Святой Мученицы, а младшие в честь Сестёр-Великомучениц Многострадальной России – Великой Княгини и Царицы...
Почти через десять лет Наталья потупила на филфак МГУ, как когда-то прабабушка Василиса Сергеевна, к тому времени уже «в Бозе почившая». Да и вообще, девушка словно «собрала» всё лучшее «по наследству» – и таланты, и черты лица.
Елизавета в музыкальное училище поступила, «унаследовав» талант отца. Священник Роман, крещённый в честь Романа Сладкопевца, словно и музыкальный талант, Самой Матерью Божией дарованный, от него «унаследовал». У отца Романа прекрасные слух и голос, он на двух инструментах играет и даже музыку немного сочиняет. И Лизе словно «передал».
А Александра вслед за мамой хочет посвятить себя живописи, вернее, - иконописи. И занимается в иконописной школе. Талант же не только «генетически» передаётся!
А главное, что все – достойные люди…
Да, но мы, кажется, забыли об Алёнином брате Артёме и сестре её Анне…
Сын Артёма Иван - глава строительной компании и занимается благотворительностью.
(Мы не называем отчества ни Ивана, ни Артёма, потому что говорили уже, что Артём был отчимом, заменившим отца - «безо всяких документов». И самого Артёма с полутора лет воспитывал Дмитрий Иванович – отец Алёны, тоже будучи «без документов» настоящим отцом).
На территории офиса построил часовню в честь Образа Матери Божией Почаевская - и специальный вход сделал, чтобы не только сотрудники заходить могли. Его жена Анастасия Павловна занимается издательским делом и, конечно, тоже благотворительностью. У них три сына и дочь. Один сын приёмный – последний раз с двойняшками выписалась – девочкой и мальчиком.
Старшие сыновья Иван и Василий носят имена Отцов Церкви, подаривших миру слова Главной Службы, более полутора тысяч лет соединяющей живых с усопшими, Службы, которая не прервётся до конца времён... Сестра их - София, а младший брат, логично, что Григорий...
Когда читаем мы воспоминания И.С.Шмелёва или М.И. Макарова, то видим, какое трепетное отношение было у русского человека, начиная с самых малых детей, к Житиям Святых. А уже если этот Святой – ещё и твой Покровитель! … В этой семье, как и во всех, о которых мы уже говорили, о которых скажем на самых последних страницах повествования, все о своих Святых Покровителя знали – и почитали с детства...
А дочь Артёма, названная в честь прабабушки – сестры милосердия Прасковьи, вслед за отцом тоже стала адвокатом «для бедных». И замуж за священника вышла. У матушки Прасковьи и отца Павла родились дочери – двойняшки – Любовь и Вера…
А ещё тогда же в роддоме шестнадцатилетняя «мамаша» от дочки отказалась... Так что … «тройняшками» стали - ещё и Надежда появилась. Образ Отроковиц – Мучениц и Святой Матери их – один из самых почитаемых в семье.
А отец Павел…внук убиенного в тот роковой день сельского учителя Дмитрия Павловича, мученическую кончину принявшего на пороге любимого Храма, который вместе с братьями и односельчанами от осквернителей защищал. Отец Павел назван в честь своего знаменитого прадеда – полкового священника времён «Мирового пожара» 1914 года…
Старший сын Анны Дмитриевны - Глеб Михайлович - реставратор. Как и многие его родные, желая создать настоящую христианскую семью, не смог продолжать он совместный путь с супругой, тайно от их нерождённого чада избавившейся. Слава Богу, обвенчаться не успели.
А потом, работая в одном из храмов Покровского Благочиния, встретил коллегу Алину. Было у неё две дочки с разницей в полтора года – Вера и Варя. В то время в семье несчастье случилось – узнала Алина Владимировна, что у мужа её сын на стороне. Если бы родился ребёнок до их встречи, скорее всего простила бы и даже постаралась бы общаться - но в том-то и весь ужас, что мальчик был на два года младше Вари. Такого предательства Алина Владимировна простить не смогла, несмотря на все «раскаяния» в том, что «бес попутал», и «увещевания», что «детям без отца плохо». Вспомнил!!! Разве в повседневной лжи может быть кому-то хорошо?! …
Бывший муж до сих пор считает Глеба Михайловича виноватым в их разводе. А может быть, лучше «на себя оборотиться», как сказал знаменитый баснописец?!...
У Глеба Михайловича с Алиной Владимировной теперь тоже, как в русских сказках, три дочери – Вера, Варвара и Василиса. Младшая ещё совсем-совсем маленькая.
А бывший муж счастья так и не построил. Ни с матерью своего сына, ни с какой другой женщиной…
И, наверное, в контексте нашего повествования было бы странным, если б не стал священнослужителем кто-то из «прямых» потомков убиенных тогда, во втором году «пика» сталинских репрессий, на полигоне смерти близ села Бутова отца Александра и церковного старосты кузнеца Николая.
Им стал Борис Михайлович – младший сын Анны Дмитриевны. Будучи ещё семинаристом в знаменитой Угреше, имел он послушание проводить по Обители экскурсии. Во время одной из них и познакомился со студенткой музыкального училища Мариной. Девушка с огромными глазами, с длинной русой косой, с живым интересом к Угреше, к истории, и, наверное, ко всему на свете!
Потом ещё сказала она, что после окончания училища хочет в детском саду работать. Наверное, желание очень немногих…
Вскоре поженились и в Угрешской Обители обвенчались...
Всех удивляло, что у таких молодых супругов, которым и тридцати нет, две пары двойняшек – мальчики, а через год и четыре месяца девочки…
Поэтому возвратимся напоследок на несколько лет назад и расскажем историю удивительной семьи отца Бориса и матушки Марины…
Через два года поле венчания и через год после блестящего окончания Мариной училища родились у супругов сыновья – двойняшки, которых крестили в честь Первоверховных Апостолов Петра и Павла. «Резус отрицательный - и детей скорее всего больше не будет», - таков был вердикт врачей. Тогда как-то и не задумывались - и так сразу двое...
Мальчики подросли и пошли в детский сад, в котором работала мама. И вот примерно через год, проводя занятие в младшей группе, обратила Марина Алексеевна внимание на двух девочек с умненькими, но какими-то очень грустными глазками. Смотрели обе, можно сказать, по-взрослому и без радости. Марина Алексеевна даже не поняла сначала, что они сёстры - двойняшки – одна тёмненькая, другая светленькая. А глаза одинаковые, цвета фиалки. И очень-очень грустные. Одну звали Таней, другую - Людой...
В тот день Марина Алексеевна задержалась на работе - к празднику зал оформляла, а Петя и Павлик как всегда ей помогали.
В зал вошла встревоженная воспитательница младшей группы - за сестрёнками никто не пришёл, и по телефону никто не отвечает. А ей как на зло сына с занятия по футболу забирать надо.
Марина Алексеевна сказала ей привести девочек в зал, пусть с её сыновьями пока побудут. И телефоны родителей на всякий случай записала.
Таня и Люда, как и многие дети, любили музыкальные занятия, и Марину Алексеевну любили – у неё всегда было множество творческих задумок и неиссякаемая энергия.
Да разве воспитание детей - и своих, и родителями доверенных может быть не творческим?! Слова эти, конечно, обо всех удивительных женщинах прекрасной истинно русской, православной семьи, которой и посвящено наше повествование, - но сейчас об удивительной матушке Марине, несущей детям волшебный мир музыки…
Таня и Люда с радостью пришли к Марине Алексеевне и стали вместе с Петей и Павликом помогать ей зал украшать – приятно же сделать что-то красивым. И общий язык все четверо быстро нашли…
Только время шло, а за девочками никто не приходил. И на звонки не отвечали. Казалось, Таня и Люда не особенно переживают, что, конечно же, очень странно... Марина Алексеевна не знала, что делать...
В храме, где служил отец Борис, закончилась служба. Он позвонил супруге и, услышав о случившемся, сразу же пришёл – к счастью, храм неподалёку. И отец Борис этот детский сад по согласованию с заведующей окормлял…
Домой шли вшестером, чему Петя и Павлик очень радовались. Уложив детей спать – как-то разместились - супруги стали звонить в полицию. Вот тут-то и выяснялось, что родителей девочек там очень хорошо знают – даже хотели за пьянство родительских прав лишить. Теперь, наверное, придётся…
Т.н. «родителей» нашли через сутки на другом конце города. Папаша, изрядно приняв хмельного зелья, в Яузу упал – и вытащить его не успели. А мамашу нашли спящей на берегу... Как они туда попали, с трудом проспавшаяся «женщина» не помнила. Родительских прав её на этот раз лишили - и, кажется, особых переживаний по этому поводу у неё не было... И сама она, и утонувший «допившийся» супруг были детдомовскими – никого из родных. А что же теперь с детьми будет?! …
Отец Борис сказал, что девочек в приют не отдаст! Стали срочно опеку оформлять, а до того детей под расписку забрали. Могут же они погостить у друзей по детскому саду! …
Вот так и появились у отца Бориса и матушки Марины две пары двойняшек... Конечно, бабушки и дедушки с обеих сторон помогали, потому что тоже представить не могли, чтобы в подобной ситуации позволили детей в сиротский приют отдать...
Замечательная матушка Марина – внучка… плотника Ивана, в тот роковой день мученическую кончину принявшего, комсомольцами-активистами убиенного рядом с созданным им иконостасом в храме в честь Образа Матери Божией Неопалимая Купина…
А как же подруги Алёны Мария и Людмила, как мы помним, тоже сочетавшиеся браком с выпускниками Духовной Академии - друзьями Романа Кириллом и Михаилом?! … Ведь они тоже стали «ближними», сёстрами, хоть и без «кровного родства»…
Судьбы трёх подруг-однокурсниц чем-то похожи. У отца Кирилла и матушки Марии тоже, как в русских сказках, трое - только сыновей. (Имена супругов напоминают о Святых Родителях Преподобного Сергия. Впрочем, такой союз мы еже встречали - Отца Кирилла - двоюродного брата Алёны Дмитриевны и детского доктора матушки Марии). На другой день после того, как их младшему год исполнился, (старшему было четыре) произошла невероятная история. Утром, придя на службу, отец Кирилл у двери храма нашёл завёрнутого в одеяло новорождённого. К счастью, было тепло - и ребёнок не замёрз… Так третий сын в семье и появился. А подробности ни к чему. Случай, когда потерявшие человеческий облик «мамаши» детей подкидывали, к великой скорби, не единственный. Только этому младенцу очень повезло. И никаких «отклонений» не наблюдается...
И ещё: в этой семье имена свои получили братья в честь глубоко почитаемых верующими, особенно жителями нашей Древней Столицы, Святителей Московских - Филиппа, Алексия и Петра. Ведь именно День Памяти убиенного за Истину Святителя Филиппа, возрождающийся Храм, что рядом с Олимпийским комплексом, сыграли четверть века назад огромную роль в жизни трёх подруг - будущих художниц, одной из которых была тогда матушка Мария …
А у отца Михаила и матушки Людмилы детей долго не было – почти пять лет после венчания прошло – уж из приюта взять хотели. Но всё же даровал Господь долгожданное чадо - дочка родилась. Тогда уже двадцатый век на исходе был – конечно, не начало «окаянных девяностых», но времена ещё «смутные»... Короче, узнала Людмила, что за два часа до неё семнадцатилетняя студентка колледжа мальчика родила, а младенец ни ей, ни «папаше», ни «бабушкам и дедушкам» не нужным оказался… Выписывалась матушка Людмила с двойняшками…
Нечего больше об этом говорить - и незачем! В семье двое детей... Тайну знают только родители – а родственники лишних вопросов не задают. Как, впрочем, во всех истинно русских, православных семьях, о которых было нами рассказано! В память о произошедшем более тысячи лет назад Самом Главном, Судьбоносном Событии Отечества нашего нарекли детей Ольгой и Владимиром…
А ещё три подруги - сестры вместе написали несколько икон Пресвятой Богородицы - Нерушимая Стена, Утоли Моя Печали, Отрада и Утешение для того самого сельского Храма в Честь образа Неопалимая Купина. Храма, убитого озверевшими безбожниками и через много лет воскресшего! Как и много лет назад стекаются к Святыне из всех окрестных сёл. И из ближайших городов…
А для наших героев Святыня Сия - ещё и семейная, родовая!...
Вот теперь, кажется, сказано всё, что хотелось. Осталось только добавить, что год назад студентка филфака МГУ Наталья – старшая дочь отца Романа и матушки Елены сочеталась с будущим священником Даниилом в знаменитой на весь мир Обители, возведённой в Память о Чуде, явленном Святому Благоверному Князю Дмитрию. В Обители Святого Николая Мирликийского!
Имя своё будущий священник получил в честь прадеда – дьяка, принявшего мученическую кончину на полигоне смерти близ села Бутово вместе с двумя прадедами Наталии – отцом Александром и отцом Иоанном… Вот и снова два благочестивых рода соединились…
Невольно вспоминается одно из многих-многих кощунственных деяний безбожной власти – попытка засыпать, заасфальтировать, залить бензином святые источники... Не вышло, не получилось, не смогли!!!
Так и душу человеческую, «по небесам грустящую » (слова С.А.Есенина), бетоном, цементом не залить, не похоронить заживо.
Грозился один безумный, бесом одержимый правитель «последнего попа» показать - а храмы и семинарии возрождаются – и идут супруги освящать свой союз в Церкви, чтобы жить, чтобы детей воспитывать перед Лицом Божиим.
Хотели безбожные палачи заглушить «ручейки» благочестивых родов священнослужителей, учёных, врачей, учителей, офицеров, сестёр милосердия… Да «ручейки» эти сквозь «выжженную пустыню» безбожия пробились и соединились. И стали сильнее, «полноводнее»…
Не разрушить духовную связь поколений! Не уничтожить Живоносный Источник России! Святой Руси!!!
Примечания.
1.Герой - поэт - мученик, в Левашовской пустоши убиенный, - конечно же, Николай Степанович Гумилёв.
2. Великий Князь и поэт - конечно же, Константин Константинович Романов.
3. Поэт и офицер Фанагорийского полка, вместе с однополчанами увидевший тень великого Александра Васильевича Суворова, Арсений Иванович Несмелов (Митропольский).
4. Доктор-Священник, впоследствии причисленный к Лику Святых, - Святитель Лука (Войно-Ясенецкий).
5. Доктор, убиенный вместе с Царственными Великомучениками и причисленный к Лику Святых в 2016 году, лейб-медик Евгений Сергеевич Боткин.
6. Князь - Философ - конечно же, Евгений Николаевич Трубецкой.
7. О России как о «Православной Империи» сказал тот, кому принадлежат хорошо известные всем строки: «Умом Россию не понять», конечно же, Фёдор Иванович Тютчев.
8. Музей Древнерусского Искусства назван, конечно же, в честь Святого Иконописца Андрея Рублёва.
9. И.С.Шмелёв – один из «самых» православных писателей рубежа 19-20 веков. Впрочем, наверное, повести: «Лето Господне» и «Богомолье», «Солнце мёртвых» на слуху. Писатель оставил земной мир, будучи в эмиграции, беседуя с настоятельницей одного из русских монастырей в Европе.
10 М.И.Макаров – почти ровесник века, звонарь Свято-Даниловой Обители, обучавший молодых звонарей после её возрождения. Самые известные воспоминания - «Из жизни Православной Москвы двадцатого века».
И ещё.
Многие из упоминаемых храмов и монастырей, такие, как: