Воздушная битва над Торопцом.
К вечеру 26 августа командование Западного фронта явно определило угрозу нового немецкого наступления, которое развивалось на северо-восток и восток и в ближайшей перспективе грозило как потерей Торопца, так и выходом в тыл 29-й армии. Поэтому на следующий день были запланированы бомбоштурмовые удары на основных направлениях немецкого наступления, однако начать боевую работу ранним утром штурмовикам и бомбардировщикам помешала погода.
Утром на дополнительную разведку были направлены несколько экипажей Пе-2 и истребителей. Немецкие лётчики патрулировали над районом наступления и атаковали одну из «Пешек», однако звено ЛаГГ-3 смогло прикрыть разведчика ценой повреждения двух истребителей, пилотам которых удалось выполнить вынужденные посадки.
Бог на стороне больших эскадрилий?
Подтвердив предыдущие данные, 27 августа советское командование отрядило все имеющиеся в наличии силы для ударов по наступающему из района станции Кунья на Торопец противнику. Это предполагалось сделать северо-западнее озера Кодосно, где, как было точно определено, действовали авангарды немецкой 256-й пехотной дивизии. Самолёты начали стартовать около 14:00.
Около 14:40 в намеченный район практически одновременно подошли пять СБ эскадрильи капитана В.С. Ляпина в сопровождении девятки истребителей 29-го ИАП (шесть И-16 и три И-153) и 10 Ил-2 215-го ШАП под прикрытием 12 истребителей 129-го ИАП (девять МиГ-3 и три ЛаГГ-3). Столь серьёзный эскорт был совсем не лишним: немецкие колонны прикрывали все боеготовые «Мессершмитты» группы III./JG 53.
Штурмовики были разделены на две группы. Шестёрка Ил-2, ведомая капитаном В.С. Пахниным, сбросила на скопления войск 20 ФАБ-50, выстрелила 44 реактивных снаряда, 2000 снарядов ШВАК и 8000 патронов ШКАС. Было заявлено уничтожение двух орудий, пяти автомашин и до 50 человек пехоты без собственных потерь.
Четвёрке Ил-2 капитана В.А. Мамошина пришлось гораздо тяжелее. Экипажи сбросили на противника 16 ФАБ-50 и выстрелили 32 реактивных снаряда, 1100 снарядов ШВАК и 4000 патронов ШКАС, доложив об уничтожении 2–3 орудий, 3–4 автомашин, 17–20 повозок и до 80 солдат и офицеров противника. Согласно докладу возвратившихся, в районе цели были подбиты зенитным огнём самолёты лейтенантов И.П. Орленко и Н.М. Карабулина, которым удалось произвести аварийные посадки на своей территории. Пилоты не пострадали, самолёты ремонту не подлежали.
Согласно оперативной сводке штаба 47-й САД, пять СБ добавили огня на земле, нанеся с высоты 2700 метров удар по колоннам, сбросив 10 ФАБ-100, 14 ФАБ-50, 30 АО-15, 170 АО-2,5, 144 ЗАБ-1 и 180 ампул КС. Экипажи отметили интенсивный зенитный огонь и атаки «Мессершмиттов», которые удалось отбить истребителям прикрытия.
Пока экипажи ударной авиации были заняты целями на земле, вокруг развернулось масштабное сражение истребителей. Около 14:45 немецкие асы, действуя парами и четвёрками, несколько раз пытались атаковать советские бомбардировщики и штурмовики, истребители сопровождения старались этого не допустить. Бой быстро приобрёл напряжённый характер, о чём свидетельствует история 5-го Гв.ИАП (бывший 129-й ИАП):
«В районе цели на высоте 2000 метров с 14:45 до 14:55 произошёл воздушный бой с девятью истребителями противника типа Ме-109, в результате которого было сбито три самолёта противника. Особенно отличились в этом бою командир звена лейтенант Романов Николай Егорович, лётчик младший лейтенант Дахов Фёдор Филиппович, заместитель командира эскадрильи капитан Городничев Николай Павлович.
Командир группы лейтенант Романов после первой же атаки сбил Хе-126, который горящий упал в районе Юрьево. Капитан Городничев атаковал двух Ме-109 и с первой же очереди сбил одного фашистского стервятника. Лётчики Дмитриев Николай Павлович и Сованович Дмитрий Петрович вместе с капитаном Городничевым наблюдали падение горящего самолёта в районе Хмелево, остатки самолёта догорали на земле. Лейтенант Романов, удачно сманеврировав, зашёл Ме-109 [в хвост] и сбил его. Самолёт кувырком пошёл вниз и упал в двух километрах севернее Глубокое… В этом воздушном бою погиб лётчик младший лейтенант Кобрянов Михаил Сергеевич, который сбит Ме-109».
Со своей стороны, пилоты отряда 7./JG 53 обер-фельдфебель Герман Нойхоф (Hermann Neuhoff) и унтер-офицер Рудольф Шмидт (Rudolf Schmidt) заявили каждый по победе над «И-61», как в люфтваффе называли МиГ-3, а унтер-офицер Макс Найрц (Max Nairz) и обер-фельдфебель Вернер Штумпф (Werner Stumpf) из 9./JG 53 записали на свой счёт соответственно один и два «Вулти» V-11 — с ними в начальный период войны немцы часто путали Ил-2. Потерь немецкая группа не понесла.
В это же время штабное звено III группы и 8./JG 53 пытались атаковать СБ, однако группа прикрытия отработала на 100%, не допустив противника к подопечным. Лётчики 29-го ИАП не заявили побед, но и потерь не понесли. Не следует думать, что противник действовал пассивно: немецкую группу возглавлял лично опытнейший командир III./JG 53 гауптман Вольф-Дитрих Вильке (Wolf-Dietrich Wilcke). Из разведсводки штаба 31-й смешанной авиадивизии:
«В 14:20–15:10 на высоте 3000 метров три И-153 и шесть И-16 сопровождали группу пять СБ в район разъезда Артёмово — четыре Ме-109 завязали воздушный бой. Три Ме-109 старались в ходе боя оттянуть наших истребителей от СБ, одновременно один Ме-109 ходил сверху, выжидая удобного момента атаковать бомбардировщики. Бой длился от разъезда Артёмово до Торопца, все атаки истребителей отбиты».
У немцев на этот счёт было своё мнение. По итогам боя командиру группы — видимо, именно он «ходил сверху», высматривая возможность атаковать СБ, — засчитали сбитый бомбардировщик ДБ-3, а пилот 8./JG 53 обер-фельдфебель Адольф Калькум (Adolf Kalkum) и офицер штаба лейтенант Юрген Хардер (Jürgen Harder) претендовали на сбитые бипланы И-15 и Р-5 — видимо, подразумевая И-153 из группы прикрытия. К этому времени у Вильке на счету было уже 28 побед, у Калькума и Хардера — 17 и 5 соответственно.
После возвращения советских самолётов на аэродромы технические службы приступили к подготовке к последующим вылетам.